На следующее утро Тори встретилась с Винсом, когда он спускался в гостиную. Винс выглядел потрясающе в темно-сером костюме и ослепительно-белой рубашке.

— Я еду в Глазго, — сообщил он. — Мы строим там новый объект, и по этому поводу я буду давать интервью для телевидения. Хочу, чтобы ты поехала со мной, — добавил он тоном, не терпящим возражений.

— А зачем? У тебя что, мандраж перед камерой? — не удержалась и съязвила Тори.

Хмурый взгляд Винса ясно дал ей понять, что он думает о ее неуместном замечании. Все правильно. С чего бы ему вдруг волноваться? Тори не раз видела Винса по телевизору. Держался он очень уверенно. Просто теперь, когда Эллен уехала, он не хочет оставлять ее, Тори, в доме одну. Он ей не доверяет.

— Ладно, минут через пять буду готова.

Как бы ни было противно подчиняться его приказному тону — тоже мне повелитель! — ей и самой хотелось поехать в город.

— Через три минуты, — уточнил Винс, проходя мимо девушки.

О, черт! Опять последнее слово осталось за ним.

Новый объект представлял собой комплекс офисных зданий на окраине города. На стройплощадке царила полупраздничная-полуделовая атмосфера, как это бывает почти всегда, когда телевидение приезжает освещать какое-нибудь значительное событие.

— Ты, наверное, гордишься своим детищем, — заметила Тори, когда они с Винсом в сопровождении управляющего строительством бизнес-центра пробирались через кучи мусора и сухой известки. — Ну... не лично твоим, а твоей компании.

— Я бы сказал, что я очень доволен, — уточнил Винс, с удовлетворением оглядев сектор, где уже был закончен нулевой цикл работ.

Сильный, уверенный в себе и сегодня какой-то особенно красивый — его не портила даже защитная каска ядовито-желтого цвета, — Винс представлял собой образчик совершенного мужчины. Тори невольно загляделась на него.

— Сначала у нас были трудности, нам едва не прикрыли строительство, но, в конце концов удалось-таки уломать и городские власти и ярых сторонников защиты окружающей среды.

— Что само по себе уже подвиг! — рассмеялась Тори.

Сейчас между ней и Винсом уже не было того напряжения, какое она испытывала, находясь в доме... Почему интересно? Может быть, потому, что в Уотер-холле Винс при каждом удобном случае давал ей понять, кто здесь хозяин, а сейчас Тори чувствовала себя с ним на равных. Она не была нежеланной гостьей, вломившейся в дом, где ее не ждали.

— Конечно, а ты как думала?! — не без иронии отозвался Винс.

Девушка не успела ответить — она споткнулась о кабель, протянутый от одной из телекамер, и непременно расквасила бы себе нос, если бы Винс не подхватил ее.

— Осторожнее! Смотри под ноги! — предостерегающе воскликнул он.

На другой стороне строительной площадки гремел отбойный молоток, и в этом шуме Тори показалось, что у Винса перехватило дыхание. С чего бы?

— Ничего страшного.

Винс на мгновение задержал ее в объятиях. Этого оказалось достаточно, чтобы Тори заметила в его взгляде нечто странное — неистовое, горячечное и исполненное загадочности. Когда Винс наконец отпустил ее, она едва не упала. Непонятная слабость разлилась по ее телу.

— Простите, что так получилось, мистер Ллойд, — извинился кто-то из телевизионщиков.

Конечно, они его знали. Операторы тут же засуетились, убирая кабели с дороги, хотя Винс не выказал ни малейшего раздражения. Впрочем, ему и не надо было ничего выказывать. Незримая аура силы и власти, которая окружала его, воздействовала на всех, отметила про себя Тори. Она все еще не пришла в себя. За то мгновение, когда Винс держал ее в объятиях, у нее все перевернулось внутри. Уже в который раз она сказала себе, что ей не стоило приезжать. Надо быть полной идиоткой, чтобы...

А Винс уже обсуждал с корреспондентом, рыжеволосой молодой женщиной в элегантном зеленом костюме, детали предстоящего репортажа. Им приходилось чуть ли не кричать, потому что где-то поблизости как раз включили пневматическую дрель.

— Сначала мы хотим взять интервью у советника. А потом вы уделите нам минуты две, мистер Ллойд, хорошо?

Радуясь временной передышке — пока Винс был занят, — Тори прислонилась спиной к прохладной мраморной стене.

— Тори! Тори Бинг!

О нет! — мысленно взмолилась девушка — она сразу узнала голос.

— Том.

Коренастый, темноволосый, как всегда самодовольный — что присуще, наверное, всем слишком уж привлекательным мужчинам, — Том Дигби держался с нарочитой важностью, которую Тори когда-то ошибочно принимала за признак зрелости натуры. Неплохой, но зазнавшийся журналист, с которым она познакомилась в ванкуверском телецентре лет девять назад и который недавно вернулся в родную Англию. Но чтобы встретить его здесь... Вот уж точно везет как утопленнице.

— Воистину, мир тесен. Какой приятный сюрприз — встретить нежданно-негаданно великолепную мисс Бинг! Просто фантастика!

Слово «великолепная» Том употребил вовсе не в качестве комплимента. Ему просто нравилось поддевать людей. А на нее он имел зуб, так что это еще цветочки...

— Да уж! — Тори заставила себя улыбнуться, хотя внутри у нее все сжалось. С кем бы она не хотела встречаться ни при каких обстоятельствах, так это с Дигби. Если он узнает о том, что она называет себя Викторией Ллойд, то может такого наворотить... Том не упустит случая ей навредить, потому что имел виды на нее, да она отказала ему наотрез.

— Ты же не с ним приехала, правда? — Том покосился на Винса, причем вид у него был недоумевающий и потрясенный одновременно. — Только не говори мне, что он твой бойфренд.

Тори невольно поежилась. Такому пройдохе, как Дигби, только дай жареные факты — зубами вцепится, не оторвешь.

— Какой еще бойфренд?! — выдохнула Тори, изо всех сил пытаясь скрыть нарастающую нервозность.

— Или ты на него работаешь?

Тори предпочла промолчать: пусть думает, что хочет.

— Ты теперь здесь живешь? — спросил он, подходя к ней поближе. Девушка едва не задохнулась, — Том явно переборщил с лосьоном после бритья. — В Глазго?

Тори покачала головой.

— Сейчас пока за городом. — Она следила за каждым своим словом. Когда имеешь дело с Томом Дигби, надо держать ухо востро.

— И давно ты приехала в Англию?

— Да нет, недавно.

Дигби почувствовал, что Тори осторожничает, и понимающе ухмыльнулся, снова покосившись на Винса.

— Нам надо как-нибудь встретиться.

Тори внутренне содрогнулась при одной только мысли о свидании с Дигби.

— У меня вряд ли получится...

Один только намек на то, как она, собственно, здесь оказалась, и Том уж точно не применит тиснуть статейку и выложить все, что знает... А знает он много.

— Дел по горло, — быстро добавила Тори, рассудив, что ей лучше не портить отношения с Томом, и без того не особенно теплые. — Я, правда, не знаю, найдется ли у меня время...

Тори очень старалась, чтобы последняя фраза прозвучала с некоторым сожалением. Она уже начинала надеяться, что все обойдется, но тут у нее за спиной раздался голос Винса:

— На что у тебя не найдется времени, дорогая кузина?

Сердце у Тори упало. Живот как будто скрутило. Зачем он назвал ее «дорогой кузиной», да еще при Дигби? Зачем? Ведь он сам в это не верит. Или думает, что она испугается разоблачения перед репортерами, а, испугавшись, сама признается, что никакая она не Виктория Ллойд? Мысли у Тори путались. А тут еще Винс этак по-родственному приобнял ее за плечи. Небрежное, ничего не значащее прикосновение... но все равно ее сердце забилось сильнее.

— Твой кузен! — У Тома аж челюсть отвисла. Но в светло-голубых глазах тут же зажглись искры профессионального интереса, а в репортерских мозгах заработала мысль. Он уже предвкушал неплохую историю. — Но я думал, что у тебя нет семьи. Ты мне сама говорила... — Том озадаченно замолчал.

Тори напряглась. Ей вдруг стало жарко. Она очень остро и болезненно осознавала, что у нее на плече лежит рука Винса.

— Интересно, с какой такой радости? — Было в голосе Винса что-то такое, что заставило Тори повернуться к нему. — А-а?

Он улыбался Тори, но улыбка предназначалась исключительно для Тома.

— Я имела в виду, нет родителей... сестер и братьев, — быстро проговорила она, решив, что лучше не рисковать.

Если Том втемяшит себе в башку, что она что-то скрывала от него специально, он поднимет такой шум, что чертям станет тошно. Она ослепительно улыбнулась Винсу, за что была немедленно «вознаграждена»: его пальцы больно впились ей в плечо.

— Кузен, значит! — Аппетит у Тома явно разыгрался. Он уже исходил слюной, как голодный пес при виде мозговой косточки. Он не поверил в их родственные отношения. Это было видно невооруженным глазом. Но надеялся поживиться каким-нибудь смачным скандальчиком. Том задумчиво перевел взгляд с Тори на Винса. — Но вы совсем не похожи. Я бы сказал — ни малейшего сходства.

— Может быть, потому что мы не родственники, — сухо заметил Винс.

— Не родственники? — Том нахмурился, озадаченно глядя на Тори. — Но вы же только что сказали...

— Отец Винса был приемным сыном моего двоюродного деда. Так что мы приемные брат с сестрой, точнее — дядя с племянницей. Если такое понятие существует... — принялась объяснять Тори; ничего другого ей не оставалось.

Том снова заулыбался.

— Как интересно...

— Не так интересно, как тебе кажется. И не надейся состряпать из этого что-нибудь этакое. — Тон Винса стал угрожающим. Похоже, он знал, с кем имеет дело. — Вообще-то я ничего не имею против газетчиков в целом, но меня просто трясет от низкопробных писак безо всяких понятий о чести, к которым ты, несомненно, относишься, Дигби.

Том поморщился.

— Не любите нашего брата, да? — Наглый и абсолютно непрошибаемый Дигби быстро оправился от потрясения. Он был из тех, кого нелегко запугать. — Но, думаю, и из этого правила есть исключения — одну репортершу, жадную до сенсаций, вы очень даже привечаете.

Хотя на улице было тепло, Тори пробил озноб. А тут еще Винсент покосился на нее с нескрываемым подозрением. Он явно собирался что-то сказать, но тут, к несказанному облегчению Тори, его окликнул редактор из съемочной группы:

— Мистер Ллойд, мы готовы! Можем начать интервью.

Одарив Тори, взглядом, который буквально пригвоздил ее к месту, Винс направился к телевизионщикам.

— Что я такого сказал?! — не понял Том. — Ты что, не сообщила ему, что работала в газете? Ну, ты и скрытная особа...

В голосе Тома сквозило опасное любопытство, и Тори внутренне сжалась от ужаса. Ей не хотелось даже задумываться о том, какую «веселую» жизнь может устроить ей этот Дигби, стоит ему только захотеть.

— Слушай, а не пошел бы ты куда подальше! — Ярость Тори взяла верх над страхом. — Нырнул бы в какой-нибудь карьер поглубже...

Дигби лишь усмехнулся.

— В Ллойдов карьер? — Он кивнул в сторону Винса, который сейчас был занят с журналистами и не мог слышать их разговора. — Я что, испортил тебе всю свадьбу? Теперь, когда он узнал, что ты работала репортером, а его явно трясет при одном слове «газетчики», твои шансы резко упали? — Том уже не скрывал своей злости. — Поправь меня, если я ошибаюсь, но ты имеешь на него виды? Угадал?

Тори покраснела. Заметив это, Томас Дигби еще больше укрепился в своих подозрениях.

— У тебя все мысли на одно устремлены, — огрызнулась она и направилась к съемочной группе.

Съемку проводил национальный канал новостей. Но Винс не проявлял ни малейших признаков волнения. Тори даже заметила, что он мог бы преподать урок собранности и сдержанности рыжеволосой молоденькой репортерше, которая из кожи вон лезла, чтобы произвести на Винса впечатление.

Ну вот, сейчас интервью закончится и они продолжат прерванный разговор. Тори невольно поежилась, представив себе, что скажет ей Винс...

Тори едва поспевала за Винсом, когда они шли обратно к машине. Он молчал. Суровое выражение лица не оставляло никаких сомнений в его отвратительном настроении...

— Итак, ты у нас репортер. А уверяла, что работаешь редактором в отделе теленовостей, — зло проговорил он, как только они выехали на шоссе.

Тори молчала, и он угрожающе прищурил глаза.

— Ладно! Кто ты такая, только без дураков?

— Ты знаешь, кто я такая, — ответила Тори, мысленно проклиная Дигби за то, что тот идиотским замечанием только усугубил подозрения Винса.

— И что ты здесь делаешь? Ищешь какие-нибудь материальчики, чтобы облить грязью мою семью?

— А есть за что? — не удержалась она и нервно рассмеялась.

Винс стиснул губы. Да и сама Тори поняла, что хватила лишку. Но раз начала, надо выдерживать линию. До конца. И не ради себя. Ради Джилл. Бедной, несчастной, всеми покинутой Джилл.

— Скажи честно, Винс, это было бы небезынтересное чтиво, да? — продолжала язвить она. — Почему Роджер Ллойд отказался от собственной дочери? Почему его племянник так упорно не желает признать дочь своей кузины?

— Я тебя предупреждаю... — процедил Винс сквозь зубы. — Как уже предупредил твоего вонючего дружка...

— Он мне никакой ни дружок! — возмутилась Тори. — Просто мы работали вместе в Канаде. Это было сто лет назад, я тогда собиралась стать журналисткой. Но так и не стала.

— А почему? Совесть заела? — В голосе Винса явственно слышалось отвращение.

Что-то вроде того, подумала Тори, но предпочла промолчать. Все равно, что бы она ни сказала, мнение Винса о ней вряд ли изменится в лучшую сторону.

— Ты что, в сговоре с этой крысой? — продолжал он. — Иначе с чего бы Дигби ошивался там, где мы были сегодня утром?! Чего ты добиваешься? Хочешь отомстить мне за Джилл? Если да, то не трать зря время. Она того не стоит.

Его небрежное замечание больно задело Тори. Она даже на миг побледнела, но очень быстро взяла себя в руки.

— Вспомни, Винс! Я вовсе не собиралась ехать с тобой на объект. Ты сам меня пригласил... вернее, заставил поехать с тобой. А я-то дура... И чего меня дернуло ехать?! И не только сегодня с тобой, а вообще в эту проклятую страну?

Она с трудом сдерживалась, чтобы не расплакаться. И тут Винс включил радио, как бы давая понять, что разговор окончен. Он выбрал канал, по которому передавали классические произведения. Мелодичная музыка помогла Тори успокоиться. Неожиданная встреча с Томасом Дигби действительно выбила ее из колеи.

Винс съехал с шоссе, но вместо того, чтобы направиться домой, повез Тори по живописной дороге через вересковую пустошь.

Начал накрапывать дождик. Капли рассыпались по лобовому стеклу серебристыми искорками — легкий весенний дождь, который тут же перестал, не успев толком начаться. Дорога шла по крутому склону холма. Внизу зеленели луга, простиравшиеся до самого моря. Овцы паслись вдоль дороги, не обращая внимания на проезжающую машину. Заметив в траве фазана, Тори вскрикнула от восторга — его малиновые и золотистые перья выделялись ярким пятном среди молодой зелени. Фазан выпорхнул на дорогу, и Винс мгновенно затормозил. Потрясающая реакция! — восхитилась Тори.

Они свернули налево, на дорогу, спускавшуюся в долину. Не сбавляя скорости, Винс вписался в крутой поворот, и Тори опять мысленно поразилась его мастерству.

— Я подумал, что раз уж ты оказалась в этой «проклятой стране»... — Он многозначительно взглянул на свою спутницу. Впрочем, ему не стоило напоминать ей о дурацком замечании. Она сама уже пожалела о неуместной вспышке. Надо было держать себя в руках. — Следует тебе показать местные красоты, — закончил Винс. — Чтобы тебе стало еще противней.

Видимо, так он шутил. Места, по которым они проезжали, были просто потрясающими: крутой спуск по склону холма, а внизу — густые заросли папоротника и вереска.

Винс открыл окно со своей стороны. Тишина была такая, что казалось, ее можно потрогать руками. Только тихонько урчал двигатель автомобиля да вдалеке блеяли овцы.

— Ой, посмотри!

Какой-то зверек несся по влажному лугу. Девушка вытянула шею, чтобы выглянуть в окно со стороны водительского сиденья. Указав пальцем на зайца, она с детским воодушевлением продекламировала:

И всякое теплолюбивое создание уже стремится к солнцу...

Трава росой искрится; а сквозь вереск

Несется заяц, радуясь теплу...

Ремень безопасности больно врезался ей в грудь, когда Винс резко затормозил. Тори сообразила, что они едва не врезались на крутом повороте в изгородь, которая подступала вплотную к дороге. Что-то заставило Винса отвлечься... Интересно, что именно?

— «Взбивая лапами туман», — закончил он строфу, начатую Тори. — Откуда ты знаешь это стихотворение? — спросил он, и голос его прозвучал как-то странно, хрипловато.

Тори на мгновение задумалась.

— Да я всегда его знала... А почему ты спросил?

— Просто мне показалось, что ты не из тех женщин, которые любят поэзию... и уж тем более Вордсворда. — Судя по тону Винса, не любить поэзию было если не смертным грехом, то непростительным недостатком.

Язвительный ответ так и просился с языка, но Тори только сказала:

— А я, то же самое думала про тебя.

Винс усмехнулся, скривив губы. Они уже спустились в долину и сейчас переезжали через речушку по изогнутому каменному мосту. Чуть дальше, слева, виднелась церквушка. Затем ехали как бы по тоннелю, образованному двумя рядами высокой живой изгороди.

— А ты знаешь местную легенду? — неожиданно спросил Винс. — Говорят, одна девушка венчалась в церкви, мимо которой мы только что проехали...

— И у нее, кажется, был жестокий, самодовольный кузен с тираническими замашками? — не удержалась Тори, хотя ей, наверное, стоило бы промолчать.

— Да. Он ее застрелил... прямо перед алтарем, — как ни в чем ни бывало подтвердил Винс и только крепче сжал руль.

Что-то в голосе Винса затронуло некую болезненную струнку в душе девушки. Ей стало не то чтобы страшно, но как-то пусто и неуютно.

— Ты мне случайно не ту же судьбу уготовил? — тихо спросила она.

Винс от души рассмеялся, умело ведя машину по узкому мостику без перил.

— А что для тебя предпочтительней? — спросил он чуть погодя, когда они переехали речку. — Быть застреленной у алтаря или выйти за меня замуж, чтобы я преподал тебе урок элементарной порядочности, в котором ты явно нуждаешься? — Винс неожиданно сбавил скорость и съехал на придорожную стоянку, закрытую от проезжей части высокими зарослями кустарника. Щелчок рычага ручного тормоза прозвучал угрожающе в наступившей тишине.

— Прости! Я сейчас скажу очень банальную вещь, — выдавила Тори дрожащим голосом, облизнув вмиг пересохшие губы. — Но я бы не вышла за тебя, даже будь ты единственным на земле мужчиной.

Он сдержанно улыбнулся, давая понять, что подобный выпад не произвел на него ни малейшего впечатления, и наклонился к ней... Тори сразу поняла, что он собирается делать.

— Не смей, — выдохнула она.

Но Винс лишь улыбнулся еще ехидней.

— Ну же... Тори... — В голосе и во взгляде — насмешка. — Конечно, тебе неприятно осознавать, что ты хочешь мужчину, которого презираешь. Ничего подобного ты не ждала. Это путает все твои планы, да? Ты не ищешь себе лишних сложностей — но что есть, то есть. Ничего не поделаешь...

Винс, как будто читал ее мысли... Когда он склонился еще ниже к ней, Тори запаниковала. Она попыталась его оттолкнуть, но Винс прижал ее к себе. Ей показалось, что он слегка застонал, когда его губы впились в ее губы... И поняла, что у нее нет сил противиться ему.

Этот поцелуй был совсем не похож на ту расчетливую пробу сил, когда Винс испытывал Тори на «сопротивляемость» в первый день в Уотер-холле. Сейчас его жесткая, неистовая настойчивость, как будто выжгла ей разум. Ее охватило желание такое же дикое и первозданное, как вересковая пустошь. Такое же неудержимое и звенящее, как речушка, бегущая неподалеку. Живительная вода, дающая жизнь земле. Электризующий поцелуй, наполняющий ее, Тори, ощущением истинной жизни.

Она уже не хотела отказывать себе в наслаждении, которое могли ей доставить его поцелуи и ласки. А она знала, что это будет действительно наивысшее наслаждение... Еще в Канаде, на другом конце света, читая запоем статьи про Винсента Ллойда, она иногда представляла себе...

Но прошлые мечты отступили перед реальностью происходящего... Ее губы раскрылись навстречу его губам с какой-то отчаянной жадностью... и Тори успела лишь подумать: Боже, я хочу этого! Я хочу его!

Винс уже целовал ее шею. Она запрокинула голову, отдаваясь обжигающим прикосновениям его губ. Ритм его дыхания, казалось, совпадал с ритмом биения ее сердца. Она трепетала в его объятиях.

Больше не в силах сдерживать свои порывы, она провела руками ему по спине, запустила руки ему под пиджак. Винс вдруг напрягся, и Тори услышала, как он задохнулся от переполнявших его чувств.

— Какого дьявола ты тут делаешь? — с трудом выговорил он, поднимая голову. — Кто ты такая?

Сейчас он был похож на воинственного языческого бога. Его лицо сделалось даже не жестким, а свирепым. Во взгляде горело желание. Но было в нем и какое-то безнадежное отчаяние. Он запустил пальцы ей в волосы и принялся накручивать их на руку. Девушка испугалась, что сейчас он рванет их, чтобы вытрясти из нее правду.

— Мне больно, — простонала она.

— Тебе же нравится, когда я делаю тебе больно. — Он легонько потянул ее за волосы. — Если бы тебе это не нравилось, ты бы сюда не приехала. Как я понял, ты достаточно хорошо меня знаешь... и ты должна была догадаться, что, несмотря на все мои упорные попытки разыскать Викторию Ллойд, я вряд ли встречу ее с распростертыми объятиями. — Его губы с опасной нежностью прикоснулись к ее распухшим от поцелуев губам. — Ты обожаешь, когда тебя наказывают, Тори.

— Нет, — слабо запротестовала она.

— Да, — стоял он на своем.

На этот раз его поцелуй был безжалостным и властным — он как будто требовал от Тори признать его правоту.

А она уже не пыталась перечить ему — знала, что у нее все равно ничего не получится. Как бы она ни относилась к Винсу, ее тело жило сейчас своей собственной, независимой от разума жизнью. Поэтому, когда его рука скользнула ей под блузку и горячая ладонь легла ей на грудь, она позволила ему и это тоже... Только тихонечко застонала, и этот стон был словно эхо его удовлетворенного вздоха.

— Вот видишь, детка, ты мазохистка. Тебе нравится подчиняться...

Винс поднял ее голову и заглянул в затуманенные страстью глаза. Хладнокровно, насмешливо наблюдал он за тем, как расширились ее зрачки, когда он принялся ласкать ей грудь.

— Но я ведь тоже тебя возбуждаю, Винс? — Ее голос дрожал от мучительного восторга, который будили в ней его расчетливые ласки. Но, стараясь скрыть это, Тори все же сумела сказать: — И ты сам себя ненавидишь за это... за то, что хочешь меня. — Она рассмеялась немного нервно, заметив его злую усмешку. — Ты хочешь женщину, которая тебе отвратительна. Которой ты не доверяешь!

— Значит, мы с тобой оба, моя дорогая, рабы собственных примитивных инстинктов.

Продолжая усмехаться, Винс ласкал губами ее шею с такой изощренной чувственностью, с такой угрожающей страстью...

Тори представила себе, какой это был бы восторг — довести его до состояния, когда он не устоит перед ней, беспомощный и уязвимый, охваченный желанием и стыдом, как это было с той глупенькой девочкой, которая вышла из его спальни униженная до предела... Ее гордость была даже не уязвлена, она была просто растоптана... Как ей хотелось, чтобы он умолял ее так же, как когда-то его умоляла Джилл...

Тори закрыла глаза, как бы отгораживаясь от неприятных воспоминаний. Теперь она поняла, почему мать так безнадежно влюбилась в него... Поняла и искренне ей посочувствовала. Впрочем, еще тогда, десять лет назад, чувство к этому человеку вклинилось в отношения между матерью и дочкой...

Услышав ее потрясенный вздох, Винс поднял голову и прошептал:

— Не знаю, зачем ты приехала, но ты не уедешь отсюда просто так... Гордость твоя пострадает, причем ощутимо... И ты сама это знаешь, правда?

Он опять как будто прочел ее мысли.

— Твоя тоже, — пообещала Тори и отвернулась, чтобы он не понял, что его угрозы, исполненные такой волнительной чувственности, действительно ее напугали.

Винс рассмеялся и, отпустив девушку, повернул ключ зажигания.