А Джинджер-то преуспела, подумала Лили, шагнув в салон. На стенах венецианская штукатурка, на полу дорогая плитка, хрустальная люстра над головой, а за антикварным столом девушка-администратор с внешностью Джулии Роберте в блондинистом варианте.

— Могу ли я вам помочь? — дружелюбно улыбнулась красавица. Удивительно, она едва ли взглянула на Рула.

В положении консультанта полиции были свои неудобства. Рука Лили сама собой потянулась к жетону, которого не было.

— Мне бы хотелось поговорить с мисс Харрис. Я уверена, что она занята, но я ее давняя подруга, — улыбнулась Лили. — Передайте, что пришла Лили Ю.

— Давняя подруга? — очень тихо переспросил Рул, пока администратор говорила по внутреннему телефону.

— Не сейчас.

Красавица уже повесила трубку и встала.

— Проходите, пожалуйста.

Проследовав за стройной, модно одетой блондинкой, Лили вошла в главный зал салона — ультрамодное помещение, декорированное кафелем, с высокими пальмами в горшках, насквозь пропитанное запахами парфюмерии и химии. В зале было много женщин. Когда Рул с Лили проходили мимо, каждая первая не преминула оценочно оглядеть Рула.

Наверное, красавица-администратор была лесбиянкой.

Из зала они прошли в небольшой коридор с коврами на полу и дверьми по обе стороны. Лили предприняла слабую попытку убедить себя, что сердце колотится как бешеное от облегчения. Ибо она совсем не была уверена в том, что Джинджер ее примет.

Только от облегчения ладони не потеют.

Наконец они остановились у одной из дверей. Клон Джулии Робертс постучал в дверь, открыл ее и, все еще улыбаясь, отошел в сторону.

Китч кабинета Джинджер явно обошелся недешево, в одном углу красовалась неоновая пальма, пушистые розовые кресла для посетителей, стол из хрома и стекла. Джинджер стояла у окна и смотрела на улицу. На ней были короткий трикотажный топ цвета фуксии и узкие облегающие брюки, пупок с пирсингом был оставлен на обозрение.

Дверь закрылась, Джинджер отвернулась от окна, и тут ее брови полезли на лоб.

— Рул! Не ожидала увидеть тебя. Коль скоро ты здесь… — она взглянула на Лили, и уголки ее губ дрогнули, — мы можем устроить групповушку втроем. Диванчик маловат, но в нашем распоряжении всегда есть пол.

К своему великому неудовольствию, Лили почувствовала, что краснеет.

— Значит ли это, что ты не прочь заняться сексом с убийцей? — произнесла она. — Или же тебе не терпится обнажиться перед тем, кого ты пыталась упрятать, за решетку?

— Ох, как жестко ты нынче разговариваешь. — Джинджер покачала головой, и на мгновение Лили показалось, что в ее больших глазах мелькнула обида. — Полагаю, ты пришла сюда не затем, чтобы предаваться воспоминаниям о былых временах.

— Твое предположение верно. Стоит добавить, что я пришла к тебе не как коп. Я помогаю ФБР в расследовании этого преступления.

— ФБР? — Джинджер запустила пальцы в короткие рыжие волосы, взбивая их. — Какой ужас. А я говорила, что я бисексуалка? — Все с той же кошачьей улыбочкой она оглядела Лили с головы до ног. — Симпатичный пиджачок.

— Спасибо. Кто заставил тебя солгать, что ты видела Тернера прошлой ночью?

— Я не лгала. — Пожав плечами, она взглянула на Рула. — Не хотела, чтобы у тебя были неприятности по моей вине, милый.

— Как видишь, неприятности надолго не затянулись. — Его улыбка была острой как бритва. — Думаю, если лгать офицерам ФБР, последствия будут носить более длительный характер.

— Может, я ошиблась, но тот человек выглядел совсем как ты. — Мановением руки она указала на пушистые розовые кресла. — Присядем. Могу я вам что-нибудь предложить? У нас отличное шардоне. Или же, может, лимонада, коль скоро вы все из себя такие запятые и при исполнении.

Нельзя позволять Джинджер вести себя так. Она будет контролировать ситуацию, кокетничать с одним из них или с обоими сразу и ничего не скажет.

Лили подошла к ней.

— Эти люди — те, которых ты защищаешь, — убийцы. Знаешь, что они сделали с Терезой Мартин? Выпустил ей кишки. Растерзали ее тело. Прямо у нее дома, где она чувствовала себя в безопасности.

Язычок Джинджер коснулся верхней губы.

— Конечно, это ужасно, но я-то тут причем? Может, я и ошиблась, когда увидела того, кто выхоли из подъезда. Или нет. В любом случае я не виновна и не имею ко всему этому никакого отношения.

— Что ты там делала? Не той ночью — я так понимаю, ты была в клубе. На следующий день, когда ты совершенно случайно увидела полицейские машины у дома Терезы и зашла узнать, что случилось.

— Подумать только, как ты странно изъясняешься, Джинджер склонила голову, глядя на Лили, потом провела пальцами по ее щеке. — Знаешь, дорогая, у тебя хорошая кожа, но оттенок тонального крема тебе не подходит. Придает лицу болезненный вид. Могу подобрать тебе индивидуальную цветовую гамму продукции фирмы, с которой мы работаем. Тебе понравится.

Лили никогда не пользовалась тональным кремом.

— Ты не ответила на вопрос.

— Хоть ты пришла сюда не как коп, тон у тебя со всем как у полицейского, — пожала плечами Джинжер. — Почему бы мне не ответить? Тому, другому полицейскому я же сказала. В клубе я забыла кошелек, о чем даже не подозревала до того момента, как мне пришлось расплачиваться с таксистом. — Она поморщилась. — Причем он был не очень-то любезен, позволь тебе доложить. Я была вынуждена разбудить соседей и взять у них денег в долг, хотя они тоже, как ты понимаешь, не были счастливы. А на следующий день я поехала за кошельком.

— Почему ты добиралась домой на такси? Джинджер закатила глаза:

— Только пусть это будет между нами, дорогая: у меня беда с правами. Нынче я всюду езжу на такси.

— Клуб «Ад» находится в двух кварталах от дома Терезы Мартин. Как ты могла на таком расстоянии опознать Тернера?

— Мы проезжали мимо, дорогуша. Не знаю, видел ли его таксист, но я всегда замечаю Рула. — И Джинджер одарила его улыбкой.

Лили медленно кивнула, размышляя о том, нарочно ли убийцы подстроили так, чтобы из подъезда Терезы в нужное время вышел мужчина, чтобы таксист смог его увидеть.

— Хорошо придумано. Весьма правдоподобно.

— Придумано? — Тонкие брови взметнулись, выражая преувеличенное удивление. — Дорогуша, я никогда не была сильна в выдумках на тему того, куда пошла и что делала. Этим вы с Сарой занимались.

У Лили перехватило дыхание. Была ли я виновата? Ты укоряла меня все эти годы? Я могла сказать «нет», отговорить Сару… Она вновь обрела способность дышать.

— Вот как. Ясно. Только мне уже не восемь лет, и я могу дать сдачи. Лучше запомни это хорошенько, потому что тебе ох как нужно, чтобы я оставалась в числе твоих друзей. Ты по уши в дерьме, даже если слишком тупа, чтобы понять это.

— Ну-ну! Браниться не нужно. — В глазах Джинджер сверкнула злость.

— Тем не менее подумай об этом на досуге. Если ты видела убийцу, то тебе грозит опасность. Если не видела и согласилась солгать — тогда ты в еще большей опасности.

— Как мило с твоей стороны волноваться за меня. — Ее голос стал тише и походил на мурлыканье. — Бедная крошка Лили. Ты совсем помешалась на безопасности, да? Что ж, после того, что произошло, тебя сложно в этом винить. Ты пошла работать в полицию для того, чтобы между тобой и злодеями встали форма и пистолет? Так тебе спокойнее?

И еще один хороший удар, подумала Лили. Джинджер всегда умела задеть, и довольно чувствительно.

— Дело в том, Джинджер, что я знаю точно: никакого убийцу ты не видела. Потому что его там не было.

— Что ж, весьма хитро. Он убил ее, даже не заходя в квартиру?

— Да. Видишь ли, Терезу убил не лупус. А колдовство.

На долю секунды в выразительных, слишком знакомых глазах мелькнул страх. Джинджер нервно засмеялась.

— Ты насмотрелась всякой дребедени.

— Я же сказала, что помогаю ФБР, помнишь? Теперь дело перешло к ним. Убийство магическим способом — федеральное преступление, единственное, за которое предусмотрена смертная казнь.

Секунду Джинджер не говорила ни слова. Потом пренебрежительно дернула плечом и отвернулась.

— Знаешь, милая, мне в самом деле пора работать. Благодарю за то, что поделилась со мной этими очаровательными подробностями, но…

Лили положила ей руку на плечо и остановила со словами:

— Послушай меня. Ты им больше не нужна. Мы знаем, что Тернер не убивал. Думаешь, тебя не тронут, пока ты молчишь? Это ты так считаешь, не они. Ну же, одумайся. Расскажи нам правду, пока еще жива. Убийца Терезы Мартин может в любой момент остановить твое сердце.

— Bay! — Она попыталась выглядеть самонадеянно, что не очень-то ей удалось. — Ну и воображение у тебя.

Лили промолчала в ответ, позволяя и воображению Джинджер разыграться по полной.

Джинджер смотрела в сторону и теребила сережку, потом вновь перевела взгляд на Лили.

— А если я признаюсь, что кое-кто попросил меня сказать так? У меня будут неприятности?

— Я прослежу, чтобы тебя не наказали за дачу ложных показаний.

— Что ж. — Джинджер закусила губу. Словно в поиске подтверждения сказанному, ее взгляд снова принялся блуждать по кабинету. Он остановился на Руле, Который стоял поодаль, около двери. — Ну ладно. Это Каллен. Он попросил меня так сказать.

— Каллен Сиборн? Джинджер кивнула. Нижняя губа у нее выпятилась, как у обиженного ребенка.

— Мы с ним то сходились, то расходились. Обычное дело, ну знаете… Но когда мы были вместе — это было что-то. — Самодовольная улыбка вернулась на миг, затем потухла. — В последнее время мы не встречались, но я надеялась изменить это. Я понятия не имела, что он задумал сделать с той бедной женщиной, и решила, что он хочет доставить Рулу неприятности. Не думала, что все так серьезно. Правда.

— Она лжет. — Рул сильно хлопнул дверцей.

— Возможно. — Лили пристегнула ремень безопасности. — На днях я искала Сиборна, но найти не могла. Она бросила взгляд на Рула. — Ты молодец. Не вмешивался.

— Было нелегко, — мрачно признался он. — Лили, я знаю Каллена. Он к этому не причастен.

Но все сходилось один к одному. Они искали колдуна. И Каллен был единственным, известным Лили.

— Вы друзья. Близкие?

— Да. Знаю, все это ужасно, но Джинджер не самый надежный свидетель на свете.

— Так и есть, учитывая то, что однажды она уже солгала. Но что она выгадает, соврав еще раз?

— Может, это ее способ самозащиты, но я бы сказал, что в основе лжи лежит злоба.

— Хм… Они правда встречаются, Джинджер с Сиборном?

— Пожалуй, встречаются — слишком сильно сказано. Каллену отношения не нужны. Только секс. — Рул выехал на дорогу. — Вряд ли от этого ты будешь хорошо думать о нем, но между распущенностью и убийством женщины лежит громадная пропасть.

Лили задумалась.

— Джинджер солжет не дорого возьмет, но сейчас она в самом деле испугалась.

— Еще бы, она крепко влипла.

— Давно ли она ходит в клуб? Она одна из твои поклонниц или же ей нравятся лупи как класс?

— Ей нравится заниматься сексом с лупи. На самом же деле мы ей не нравимся. — Рул быстро взглянул на Лили, выражение его лица было невозможно прочесть, и он вновь стал следить за дорогой. — Я никогда не занимался сексом с Джинджер.

— Об этом я тебя не спрашивала.

— Ты достаточно громко думала на эту тему, — сухо сказал Рул. — Она нас боится.

— Она тусуется с лупи, несмотря на то что боится? — поразилась Лили.

— Ей нравится страх. Он возбуждает.

Лили попробовала примерить эту фразу на ту Джинджер, которую она некогда знала, потом — на теперешнюю Джинджер. Подошло.

— Я бы хотела… Эй! Почему ты здесь останавливаешься?

Рул завернул на парковку у ресторана с видом на океан.

— Чтобы не пропустить время ланча. — Он выключил мотор и повернулся к Лили. — И чтобы задать вопросы. На сей раз спрашиваю я.

— Я не голодна.

— Зато я хочу есть, но это подождет. Ты сказала, что объяснишь позже, и вот это время пришло.

— Да, но «вечером» тоже значит «позже». — Увидеть Джинджер казалось ей вполне достаточна на сегодня, незачем больше рыться в воспоминаниях. — Послушай, в начальной школе я дружила с сестрой Джинджер. Но случилось несчастье. Это было очень давно, а у меня расследование идет полным ходом.

— Тебе больно. Я хочу помочь.

Лили посмотрела в окно. За парковкой, в просвете между домами, виднелся океан. Сегодня он был синим и сверкал под безоблачным небом. Двадцать лет назад и небеса, и вода были свинцово-серыми. Сумрачными, штормовыми.

Что-то внутри, глубоко-глубоко, словно подталкивало Лили, побуждая рассказать Рулу. Довериться ему.

Но она не могла. Лили отстегнула ремень безопасности сказала:

— Я не могу об этом говорить. И никогда не могла.

— Никогда? — Рул опустил ей руку на плечо. Тут же Лили почувствовала его тепло. Но покачала головой.

— Как хочешь. Тебе решать, но узы Избранных хороши не только для секса, позволь мне помочь.

Лили снова посмотрела в окно, на чаек, кружащих высоко в небе, таком чистом и ясном, как отполированное стекло. Сначала все хотели разговорить Лили о случившемся — полицейские, мать, врач. Но она не могла. Ей удавалось рассказать кое-что, урывками, все вместе — никогда. И ни разу она не озвучила самое страшноe.

Однако в последний раз она пыталась сделать это давным-давно, да и спрашивали ее о случившемся много лет тому назад.

Может, подумала Лили, сейчас она сможет расcказать. Возможно, она устала молчать.

Она наклонилась и сняла обувь.

— Пойдем прогуляемся по берегу.

Около воды было на удивление мало народу. В это время года семьи приезжают отдохнуть к океану в основном на выходных.

— Явно не хватает заката, — заметила Лили. — Тогда с нами можно было бы снять рекламу. Должно бы мы смотримся как образцово-показательная калифорнийская парочка, рука об руку гуляющая босиком по пляжу. А ты у нас к тому же весьма фотогеничен.

— На тех фотографиях положено улыбаться.

— Сейчас я что-то не расположена. — Лили не знала получится ли у нее рассказать, и не была уверена, что ей хочется делать это. — Нужно побыстрее покончить с. этим

— Хорошо. Ты познакомилась с Джинджер несколько лет назад.

— Двадцать. В прошлом месяце уже исполнилось двадцать. — Разве нормально с точностью до дня знать, сколько прошло времени с того момента? Да, решила Лили. Печально, но неминуемо. — В начальной школе ее сестренка была моей лучшей подругой. Мы часто ночевали вместе, играли вдвоем после школы. Поэтому и с Джинджер я встречалась часто.

— Тогда она тебе больше нравилась?

— Нет. — В улыбке Лили не было юмора. — Она же была старшей сестрой, поэтому к нам, малявкам, относилась пренебрежительно. Хочешь верь, хочешь нет, но тогда Джинджер была послушным ребенком. Сара… — У Лили перехватило дыхание. Она так редко произносила это имя вслух. — Озорничала всегда Сара.

— Не могу себе представить, чтобы ты бедокурила вместе с ней вместе.

— Я была паинькой. Делала домашние задания, никуда не лезла, не болтала на уроках. Но иногда Сара совращала меня с пути истинного. Она могла подговорить меня выкинуть какой-нибудь номер. Однажды мы решили прогулять школу. — На этом Лили внезапно остановилась.

Он все так же держал ее за руку, такой теплый и нежный.

— Не самое страшное бунтарство на свете.

— Скоро ты перестанешь так думать. — Какое-то время она шагала молча. Кровь как-то по-новому, быстро и настойчиво стучала в жилах. Продолжай. — Нам не нравилась наша учительница, поэтому мы сочли, что наказать ее прогулом будет самым правильным. Мы все продумали заранее — как удрать до начала занятий, в какой сесть автобус. Но погоду мы спрогнозировать не смогли. Штормило, поэтому на берегу никого не было.

— Сначала мы болтались без дела, не зная, чем себя занять, но потом решили, что все складывается очень даже круто. Ведь громадный пляж был всецело в нашем распоряжении.

— Что же случилось, Лили?

— Нас похитили.

У Рула перехватило дыхание. На мгновение его пальцы так сильно сжали руку Лили, что стало больно.

— С виду он был вполне дружелюбным мужчиной. — Рассказ лился так, словно Лили рапортовала о раскрытом преступлении. Ей и раньше доводилось описывать такие же скверные случаи и даже хуже. — Напоминал мне Санта-Клауса, только безбородого. Заботливый и ласковый, как дедушка. Он заговорил с нами, подтрунивая над тем, что мы прогуливаем школу. Сначала я не отвечала. И сказала Саре, что с незнакомцами разговаривать нельзя. Тогда она спросила, как его зовут, потом представилась сама и назвала мое имя, после чего объявила, что теперь мы знакомы. Она решила, что поступила страшно умно…

Лили застыла на месте. Она растерянно смотрелa на чаек, устремлявшихся вниз, к мерцающей сини воды. Они всегда запиналась на этом месте, не в силах продолжить повествование вслух. В груди давило, словно пятившиеся назад слова жали на горло, перекрывая дыхание.

Рул встал позади Лили и стал тихонько поглаживать, ей руки. Вверх и вниз, вверх и вниз. Повторяющиеся прикосновения подействовали на нее успокаивающе. Она знала, что Рул стоит у нее за спиной. Не дергает ее, не задает вопросов и не выказывает своих эмоций относительно случившегося. Просто стоит рядом.

Он прикрывал ей спину. И слова прорвались наружу.

— Он сделал так, чтобы мы пошли к его машине. Он не пытался уговорить нас сесть в нее. Тогда бы мы непременно испугались. Он сказал, что ему нужно помочь принести кое-что для пикника на пляж, и услужливые маленькие девочки согласились помочь. Мы пошли с ним, не увидев в этом грозящей опасности.

Он ударил ее. Я увидела и попыталась убежать. Не помню, чтобы меня настиг удар. Совсем не помню, но очнулась я в багажнике. Голова болела, меня рвало. Во рту был неприятный вкус. Сара плакала. Машина повернула, и мы с ней столкнулись, хотя друг друга не видели. Было темно. Такое чувство, что задыхаешься, будто тьма высасывает из тебя воздух… — Когда Лили говорила об этом, у нее вновь перехватило дыхание.

— Теперь дыши. — Он обнял ее. — Дыши же, Лили Ты в безопасности.

Он ошибался. Никакой безопасности не было. Но в его объятиях было хорошо. Она прижалась к нему и вскоре продолжила уже более спокойно:

— Так он и ездил до вечера, пока не привез к себе домой. Сара была белокожей малышкой с красивыми светлыми волосами. На свое несчастье. Меня он связал, приберегая на потом. Но я была там. В той комнате, где он насиловал ее.

Рул содрогнулся.

— Не думаю, что он хотел ее убить. Он выглядел таким удивленным. — Это был один из самых ужасных моментов. Он в самом деле поразился, что Сара перестала дергаться, брыкать ногами, а ее глаза широко раскрылись и больше не моргали. Он задушил ее, но никак не мог связать свои действия с тем, что девочка мертва — Тогда он испугался. И захотел, чтобы я признала — все произошло совершенно случайно. Я не противилась. Я соглашалась со всем, что он говорил.

Рул положил подбородок на макушку Лили. Теперь он словно укутывал ее своим телом. От этого делалось легче. Он ничего не говорил, и это тоже было правильно. Какое-то время она стояла не шевелясь, чувствуя, как в нее вливается покой. Затем продолжала:

— Мне повезло. Тогда я об этом не знала, но кто-то видел, как нас запихивают в багажник. Бегун. Он запомнил номер автомобиля. И полиция уже много часов нас искала. И нашла как раз вовремя… для меня. Не для Сары.

Лили сглотнула и продолжала:

— Меня он не успел изнасиловать. Офицер, который обнаружил машину, сообщил о находке, но ждать подкрепления не стал. И выломал дверь. Против правил, он ворвался в дом один. Позже он сказал, что почувствовал: ждать нельзя. Он был патрульным, всего несколько лет служил в полиции. Звали его Фредерик Рэндалл.

— Вот черт!

— Да уж. — У нее задрожал голос. Она вновь взяла себя в руки. — Поэтому мне пришлось обратиться в отдел внутренних расследований. Я не была уверена в том, что способна трезво оценить его поступки из-за наших давних отношений. Но он чувствует, что его предала. Я причинила ему боль.

— Ты говорила, что он полицейский до мозга костей. Это означает, что во главу угла он ставит работу. Так же, как и ты. Рано или поздно он поймет это.

— Вероятно. — Хотя Лили не была уверена в этом Она и сама не знала, сможет ли простить Рэндаллу, что он усомнился в ней. — Знаешь, а Джинджер права. Я пошла в полицию, чтобы чувствовать себя более защищенной. Когда своими глазами видишь монстров, пытаешься сделать все возможное, лишь бы отправить их за решетку. Хочешь, чтобы бок о бок с тобой с ними сражалось как можно больше людей.

Они стояли, так тесно прижавшись друг к другу, что Лили услышала, когда он сглотнул.

— И ты выбрала отдел по расследованию убийств.

— Убийство вычеркивает из жизни не одну только жертву. Калечит многих рикошетом… В Джинджер что то сломалось тогда. Когда ей было одиннадцать, она была несносным ребенком, хотя многие девочки в этом возрасте таковы. Особенно по отношению к младшим сестрам и их друзьям. Но она не была такой порочной как сейчас.

— Ты ее предупредила. И предложила помощь.

Лили ничего не ответила. По кромке песка у воды пробежал человек. Его пес, большой черный лабрадор невзирая на надпись «Выгуливание собак запрещено» вприпрыжку скакал рядом, радостно высунув язык.

— На что это похоже? — спокойно спросила Лили, глядя на собаку. — Быть волком, я имею в виду. Ты думаешь и чувствуешь, как волк? — Чувствуешь ли ты себя в безопасности, зная, что ты сильнее, быстрее и способен залечить практически любые раны?

— Волк всегда соседствует во мне с человеком, а человек — с волком. В обеих ипостасях я являюсь сам собой, хотя чуточку разным. Кто ты, когда спишь? Или когда мечтаешь?

— Я поняла, что ты имеешь в виду. — Лили чуть повернула голову, чтобы вдохнуть запах Рула. Это успокаивало.

Он не ответил на ее мысли, ну да ладно, ибо вопрос был глупым. Разве может кто-то чувствовать себя в безопасности? К тому же столь часто монстры, терзавшие народ Рула, носили при себе жетоны.

— Это нехорошо, что я из полиции?

— Скорее, это несколько осложняет жизнь. Лили?

— Да?

— Что с ним стало? Он спросил только это. Она медленно вздохнула. грудь уже не давило.

Тринадцать лет он провел в камере смертников. Подал уйму апелляций. В конце концов его казнили.

— У себя в кланах мы по-другому решаем вопросы, но, думаю, даже ваша система сработала. В конце концов.

— Подача апелляций бывает обоснована. Закон порой дает сбои. Но тот человек был все время в тюрьме, больше не мог похищать маленьких девочек.

Рул молчал. Лили еще постояла, прижавшись к нему. Рассказ дался ей не так уж тяжко. С помощью Рула все вышло легче, чем она предполагала, или же это действовали связывавшие их узы, заставляя довериться ему.

Но сейчас не это казалось важным. Она чувствовала себя освободившейся. Словно рассказав об этом, смогла успокоить прошлое. Лили повернула голову и взглянула у в глаза:

— Готов отправиться на поиски монстров?

— О ком ты на сей раз?

— Поищем Его Высокопреосвященство Патрика Харлова.