— Мне уже значительно лучше, — проговорил Майкл на рассвете, когда открыл глаза и увидел склонившуюся над ним с выражением тягостной озабоченности Эй Джей. — Кажется, и температура стала ниже.
— Не сердись, я воспользовалась зубной щеткой и пастой, которые нашла в рюкзаке.
— Все мое — твое, — радушно отозвался он.
— У тебя был обморок, — сказала женщина, когда Майкл поднялся и сел на камень, взяв щетку и пасту.
— Я просто крепко сплю, — возразил он, пуская пузыри пены.
— Не обманывай меня, — строго произнесла Эй Джей, внимательно наблюдая за ним и стараясь определить, действительно ли он чувствует себя лучше или просто бодрится.
— Болезнь вообще в мои планы не входила. Мы несколько отстали от графика.
— Знаешь, кто ты, Майкл Уэст? — процедила Эй Джей в гневе. — Зловредный мальчишка. С такими, как ты, ангельского терпения не хватит. Своенравный негодник. И никогда не повзрослеешь, — пробормотала она и расплакалась…
Майкл прополоскал рот и растерянно уставился на нее.
Его несколько озадачила женщина, которая пережила столько катастроф, больших и маленьких, за последнее время и расплакалась из-за не самой удачной его шутки.
Они преодолели еще несколько тяжелых миль, когда стало ясно, что лихорадка возвращается ускоренными темпами. Майкл больше не пытался бахвалиться. Он по-настоящему испугался, опасаясь в любой момент впасть в беспамятство.
Алиса остановила его властным окриком, заставила сесть под дерево, спасавшее от палящего солнца, расстелила плед, собрала сухие ветки, развела костер, вскипятила воду. В очередной раз осмотрела и обработала рану.
Майкл больше не сопротивлялся, вел себя удивительно послушно. Он наладил устройство глобальной системы навигации и объявил, что до границы еще целых тридцать миль, столько же и до ближайшего города.
— Если бы я был в хорошей форме…
— Но ты не в хорошей форме. Будем двигаться в таком темпе, в каком возможно, — решительно перебила его Эй Джей.
— Слушаюсь, мэм.
— Пойду наберу еще хворосту на ночь, — уведомила его женщина.
— Ты становишься девочкой-скаутом, — напутствовал ее Майкл.
Его жестоко сотрясала лихорадка, он сидел напротив огня, завернувшись в плед, он больше не мог ловить рыбу в реке, таскать из огородов картофель, а из садов фрукты. Его женщина вынуждена обслуживать его. Стыд и позор, думал про себя Майкл.
Что будет с Адой, если ему суждено остаться в этом гибельном лесу? Братец Люк уже, считай, женатый человек, да только Майклу не увидеть, как Люк стоит перед алтарем и ожидает свою обожаемую Мэгги… И Джейкоб тоже, небось, успеет жениться на Клер, пока его брат погибает в лесах Латинской Америки…
Майкл усмехнулся, поплотнее укутавшись в плед. Что за глупая идея ждать смерти от банальной лихорадки?
— Я не смогла найти больше. Уже темнеет. Но этого должно хватить до утра, — сообщила Эй Джей, вернувшись к костру с охапкой сухих веток.
— Затянулся наш пикник, — отстукивая дробь зубами, горько констатировал лейтенант.
Эй Джей понимала, чего ему стоит это признание.
— Ой! — внезапно воскликнула она, глядя куда-то вверх и в сторону. — Майкл, ты видел эту птицу? Только что взлетела. Восхитительная. Вся ярко-красная и длинное желтое оперение хвоста.
— Подбрось-ка еще веток в костер, — усталым голосом попросил ее Майкл.
— Майкл, ты меня пугаешь, — пролепетала она, выполнив его просьбу. — Я сейчас вскипячу еще воды… Только сбегаю к реке, наполню кастрюльку.
— Прости меня, — проговорил Майкл, обессиливая.
Эй Джей поспешила уйти, чтобы не показывать ему свои слезы.
Они устроили привал у малого притока реки, который в этих местах больше напоминал обмелевший ручей. Эй Джей зачерпнула полную кастрюлю воды. Их ужин был прост. По пути им попалось дерево манго, и они набрали плодов достаточно, чтобы насытиться. Хотя плоды оказались не вполне зрелыми, они были пригодны в пищу.
— Учитывая, что сейчас декабрь, недурно, — заметила Эй Джей, надкусывая плод манго. — Жаль, что здесь мелководье. Можно было бы рыбы наловить…. Но простирнуть одежду самое оно, — прибавила женщина.
— О чем ты? — удивился Майкл. — До того ли сейчас?
— Это просто необходимо. Ты постоянно потеешь. С потом выходят вредные вещества. Я собираюсь выстирать твою одежду и помочь тебе помыться.
— Ты просто считаешь, что должна что-то для меня сделать. Даже если будешь возиться со мной, как с младенцем, мне это не поможет.
— Я предлагаю начать все с самого начала, — уверенно проговорила Эй Джей.
— То есть как — с самого начала?
— У тебя лихорадка из-за того, что рана изначально была не лучшим образом обработана. Мы спешили. Теперь же нам спешить некуда. Я простерилизую марлю, отфильтрую и прокипячу воду, осторожно промою рану, очистив ее от некротических тканей. Вновь тщательнейшим образом обработаем все перекисью водорода, нанесем бактерицидную мазь, наложим стерильную повязку и дадим твоей ноге покой. Покой — это то, что необходимо для восстановления, и то, чего у тебя не было все это время… Ну как, Майкл, ты поддерживаешь мой план?
Майкл внимательно всмотрелся в уверенное и спокойное лицо женщины и несколько раз кивнул в знак согласия.
— В таком случае приступим. Мы должны все успеть до полной темноты.
После трудов праведных, изможденные, они сидели рядом у костра, завернувшись в плед.
— И как же ты куролесила в колледже? — спросил у нее Майкл.
— Следует начать рассказ с того, что я потеряла девственность в мужской раздевалке при стадионе, — призналась, рассмеявшись, Эй Джей.
— Что ты такое говоришь?!
— Но это правда. Просто тогда я встречалась с капитаном бейсбольной команды нашего колледжа. У него имелись ключи от раздевалки. Должны же мы были где-то уединиться, чтобы заняться любовью. Комфорта, прямо скажем, никакого. На скамейках особо не разгуляешься. Но выбора у нас не было.
— То есть ты пошла в мужскую раздевалку для того, чтобы…
— Нет, конечно. Предлог был другой. Мы гуляли возле стадиона. Он предложил мне зайти внутрь — так он смог бы показать мне, где и как они тренируются. Я, разумеется, согласилась. Вот он и показал мне раздевалку…
— Ну, и как тебе это понравилось? — осведомился Майкл.
— Достаточно! Я открыла тебе свой маленький секрет, теперь ты давай разоблачайся.
— В семнадцать лет на заднем сиденье «ягуара». Весьма традиционно… Разочарована?
— В семнадцать у тебя был «ягуар»?! — изумилась женщина.
— Не у меня. У моего старшего брата Джейкоба. Он дал мне его на вечер в знак утешения. На следующий день я должен был ехать в военное училище… Ему же «ягуар» достался по дешевке. Старый разбитый кузов и неисправный двигатель. Джейкоб перебрал машину собственными руками, заменил вышедшие из строя детали, восстановил кузов и салон. После такой работы «ягуар» действительно выглядел впечатляюще. Без него я оставался бы невинным еще полгода или даже год.
— Твой брат увлекается восстановлением старинных автомобилей?
— Не совсем так. Он просто любит хорошие машины. Когда способен что-то делать собственными руками, уже не важно, богат ты или не очень. Можно по сходной цене приобрести развалюху с потенциалом и вернуть ей первозданный вид. И чувства к этой машине ты испытываешь совершенно иные, нежели к той, которую можно купить в любом автомобильном салоне.
— Полностью разделяю твое мнение. Поэтому женщины занимаются кройкой и шитьем.
— Верно… Деньги ничего не значат. Хотя мой брат Люк с этим не согласился бы. Он очень жаден до денег и чрезвычайно азартен. Но Люк — везунчик. Он играет на деньги и всегда выходит победителем, ну или почти всегда. Ему нравится жизнь на острие.
— Чем он занимается, кроме азартных игр?
— Люк — атлет. Успешный спортсмен, прирожденный победитель. Сейчас он обосновался на ранчо, занимается муштровкой скаковых лошадей.
— У вас просто семья чемпионов, — отозвалась женщина.
— Что касается моих братьев — это чистая правда.
— Ты скромничаешь или действительно думаешь, что не дотягиваешь до них? Я вот, например, считаю, что все наоборот.
— Скажешь мне это, когда нам удастся выбраться из смертоносных джунглей живыми. Договорились, Алиса?
— Договорились, Майкл. Уверена, тебя после этого непременно произведут в капитаны.
— А как же твое критическое отношение к военным? — припомнил ей недавние разногласия Майкл.
— У каждого своя миссия в этой жизни. Я уважаю твой выбор, — уверенно заявила она. — Для меня ты уже стал героем.
— Поосторожнее, Алиса. Не то у меня закружится голова… А что твой покойный муж, преподобный Дэниэл Келлехар? Он был святым?
— Дэн не был святым и не переживал по этому поводу. Но он был большим, сильным и добрым другом для всех людей, которым посчастливилось знать его. Зато вечно опаздывал, был очень рассеянным, мог напрочь забыть обо всех планах, если постоянно не напоминать ему… Приходилось по несколько раз вдалбливать одно и то же. Иногда он меня бесил этой своей отстраненностью. Но если Дэн болел за чью-то судьбу, то выкладывался. И этим ты на него очень похож, Майкл.
— Представляешь, мой отец за неделю до смерти женился в шестой раз, — мастерски сменил тему лейтенант Уэст, смущенный признанием молодой женщины.
— В шестой?! Как Синяя Борода?
— Вообще-то он заключил семь браков, — сообщил Майкл.
— Это какой-то математический парадокс? — удивилась Эй Джей.
— Просто на матери Люка он женился дважды.
— Понятно. Запала в душу, — проговорила она и рассмеялась.
— Все по-разному относятся к супружеству. У тебя с Дэном брак был настоящий, зрелый, основательный. Мой отец связывал себя узами на пике влюбленности, а когда остывал — расставался. Я представляю себе брак, как затянувшуюся прогулку под луной, и мне тут же становится скучно. Я знаю людей, которые женятся, потому что так принято или же делают это под давлением обстоятельств… Моя мама была четвертой женой отца. После нее появились три мачехи, и я не берусь считать, сколько женщин прошло через отцовский дом в промежутках между его браками. Он был чрезвычайно любвеобилен…
— Майкл, почему ты заговорил об этом? — прервала его излияния Эй Джей.
— Я все время думаю об этом, вот почему, — откровенно признался Майкл. — Ведь семейная жизнь — это ежедневная рутина, чередование настроений, усталость, взаимное невнимание, раздражение… Если ты считаешь, что я герой, то ошибаешься. Мне лучше получить десять ранений в бедро, чем слоняться по дому в тапочках.
— Тебя вроде бы никто не заставляет слоняться по дому в тапочках.
— Да в том-то и дело, что обстоятельства… Ладно, забудем об этом, — остановил Майкл сам себя.
— Ну, тогда, с твоего позволения, я прогуляюсь до кустиков и обратно.
— Удачно освежиться, — напутствовал ее мужчина.
Эта женщина начинала казаться ему нетипичной для вдовы священника. И что заставило его так разоткровенничаться с ней, он понять не мог. Возможно, все объяснялось ее неформальными отношениями с его пострадавшей ягодицей. Приходится доверять человеку, перед которым несколько раз на дню оголяешь зад, даже если этот человек — пасторша.
В течение двух суток Эй Джей сдерживала все порывы Майкла продолжить продвижение к границе. Она верила в целительную силу покоя и тщательной обработки раны, и ее деятельность начала приносить плоды.
Им предстоял длинный переход. Манго-диета не давала необходимых ресурсов. На рыбу рассчитывать не приходилось. На рассвете Майкл заметил оленя и взялся за автомат.
Эй Джей зажмурилась. В этом красивом животном она видела не еду, а олененка Бемби или его мамочку. Она зажмурилась. Рука Майкла дрогнула. Он запрокинул голову, опустил автомат и захохотал, глядя на синее-синее небо над головой.
Измученная недоеданием Эй Джей была тем не менее благодарна ему за этот поступок.
Они снова двинулись в путь. Шли очень медленно. Она вообще удивлялась, как Майкл может ставить одну ногу впереди другой, делая шаг, и повторять это вновь и вновь. Но он шел, а Эй Джей вслед за ним.
В пути они почти не разговаривали, перебрасываясь короткими фразами лишь в случае крайней необходимости, экономя силы.
— Что это? — спросила Эй Джей, когда Майкл внезапно остановился.
Перед ними была деревня лачуг в тридцать. Они видели поля и людей, работающих на них.
— Глухомань. Имеет смысл рискнуть. Не думаю, что боевиков Эль Джефе интересуют такие захолустья. Я хочу, чтобы ты отправилась туда и попросила доставить тебя до границы. Это твой шанс, Алиса.
— Это наш шанс.
— Нет. Исключено. Я — личность подозрительная. Мы не должны рисковать твоим спасением… Иди в деревню. Тебя там накормят, ты сможешь отдохнуть, а потом кто-нибудь на стареньком фургончике довезет тебя до границы.
— А как же ты?
— Обо мне не волнуйся, оклемаюсь и дальше пойду, — легкомысленно заверил ее мужчина.
— А кто позаботится о тебе, Майкл?!
— А обо мне не нужно заботиться, Я здесь для того, чтобы обеспечить твое спасение. Твое, а не свое.
— Постой, Майкл. Так не пойдет. Как я объясню этим людям, каким образом оказалась здесь и почему мне нужна их помощь?
— Ничего не объясняй. Просто будь дружелюбна, как ты поступаешь в своей миссии. Ты должна сделать так, как я говорю, — настойчиво повторил Майкл.
— Но почему мы не можем пойти туда вместе? — в отчаянии воскликнула она.
— Подумай сама. Светлокожая женщина и раненый американский солдат. Как они на это отреагируют? Кто захочет провоцировать гнев Эль Джефе, помогая нам обоим?
— Ты прав, Майкл. Ты совершенно прав. Я полностью разделяю твое мнение, — уверенно проговорила Эй Джей. — Теперь я должна принять решение, как поступить. Так вот, я решаю, что мы туда не пойдем. Ни ты, ни я, Мы остановимся на ночлег, сделаем тебе перевязку, а утром снова двинемся к границе… И не спорь со мной!