Вода в чане была по пояс и очень холодная. Мелкий песок хлюпал под ее ступнями. Эй Джей взяла мыло, которое лежало передней в мыльнице, выточенной из дерева.

Мыло… Она и не подумала бы прежде, что однажды этот кусочек, который так и норовит выскользнуть из рук, приобретет для нее такую ценность.

Она намылила волосы и лицо, фыркая от удовольствия, смыла пену, затем намылила все тело.

Странно было мыться ночью, под открытым небом, в чане для сбора дождевой воды и слушать пение ночных птиц где-то на самом краю света. Жизнь и впрямь непредсказуема. А ведь еще недавно, похоронив мужа, она была уверена, что ее дни идут на убыль и ничего по-настоящему значительного в ее жизни уже не произойдет.

Майкл бредил все время, пока сестра Елена обрабатывала его рану. Таким Эй Джей его еще не видела. Он путал ее и сестру Елену с матерью, давал какие-то обещания, сердился и капризничал, как ребенок. Звал по имени своих братьев, Джейкоба и Люка, величал кого-то Адой. Он показался ей бесконечно трогательным. Мужчина, рискующий своей жизнью каждый божий день ради спасения жизней других людей, вдруг стал маленьким мальчиком, который боялся, что его бросят. Теперь он забылся глубоким сном, и она смогла оставить его.

Эй Джей зажала нос и скрылась под водой.

Близился рассвет, она вылезала из чана, улыбка удовольствия играла на ее лице.

— Вы очень чистая, сеньора, — до нее донеслись тонкий девичий голос и сдавленное хихиканье.

Эй Джей поспешила обмотаться полотенцем, которое ей вручили перед купанием, и посмотрела в ту сторону, откуда слышался этот голос. У окна сидела девчушка лет четырнадцати в ночной рубашке.

— Да, наконец я чистая, — шепотом ответила Эй Джей.

— Вы любите купаться? — спросила девочка.

— Раньше я над этим не задумывалась, но теперь могу точно сказать, что обожаю купаться, — охотно ответствовала женщина.

— А меня зовут Пилар, — объявила девочка.

— А меня Эй Джей.

Они дружески улыбнулись друг другу. Эй Джей быстро надела чистые вещи, что ей дали, и зашла в дом.

— Как сеньор Майкл? — спросила она у монахини.

— Больные мужчины — это те же мальчишки. С ними нужно быть ласковыми и строгими одновременно. Но слишком много беспокойств, сестра Элис. Слишком много, — посетовала та.

— В здравии он другой, уверяю вас, сестра Елена, — проговорила Эй Джей, растроганно глядя на крепко спящего мужчину, раскинувшего свои мускулистые руки поверх одеяла.

Что-то отчетливо екнуло в сердце Эй Джей. Она поспешно отвернулась от Майкла и оглядела комнату, в которую его поместили. Дырявый потолок, цементный пол, неотесанные стены, как и во всех четырех клетушках этого бедняцкого дома.

— Вам нужно поесть, сестра Элис, — обратилась к американке монахиня.

— Да, но позже. Я подожду, пока очнется Майкл, — поспешила отказаться она.

— Но он может спать сутками, поверьте мне, — настоятельно произнесла сестра Елена.

— Вы так считаете? — изумилась молодая женщина.

— Для него это будет только к лучшему, — заверила ее местная монахиня.

— Тогда мне действительно лучше поесть, — согласилась Эй Джей.

— Сидите здесь, я принесу.

— Я вас очень обременяю? — виновато спросила Эй Джей.

— Не будем об этом говорить. У вас исключительные обстоятельства, — отозвалась пожилая женщина.

— Спасибо вам огромное, — проникновенно сказала американка.

Рассвет был стремительным. Сквозь мутные стекла пробивался яркий солнечный свет. Эй Джей продолжала сидеть возле постели Майкла, когда он очнулся.

— Твои волосы мокрые, а кожа отливает бронзовым загаром. Очень красиво. Очень, — прошептал Майкл, выведя ее из задумчивости.

Эй Джей улыбнулась и провела ладонью по его руке, с удовлетворением заметив, что жар спал.

— Ты опять флиртуешь со мной, — сказала она Майклу.

— Да, — признался он, пошевелив сухими губами.

Эй Джей тотчас поднесла чашку с водой к его рту и, придерживая его голову над подушкой, помогла ему напиться вдоволь.

— Что-то меня развезло, — пожаловался он на свое состояние.

— Скоро все изменится, Майкл, — пообещала женщина.

— Скорее бы. Мне не очень приятно зависеть от посторонних в такой ситуации.

— Я тебя понимаю, но у нас не было выбора. Будь ты здоров, мы бы давно перешли границу…

— Я хочу сказать, Алиса, что у нас может возникнуть еще много проблем. Нет гарантий, что деревня будет и впредь пребывать в неведении относительно нашего присутствия.

— Нельзя все время думать только об опасности, Майкл. Хочешь еще воды?

— Твой рот очень соблазнителен, Алиса.

— Ты снова бредишь? — пошутила смущенная женщина.

— А я бредил? — удивился Майкл.

— Да, ты бредил, — подтвердила она и отвела глаза, насупившись.

Майкл протянул руку к ее лицу и кончиками пальцев разгладил образовавшиеся на лбу складки озабоченности.

— Эй! Что ты хмуришься, если уверяешь меня, что все будет хорошо?

— Потому что я знаю тебя. Ты захочешь отправиться в путь, как только сможешь держаться на ногах, — недовольным тоном выговорила ему Эй Джей.

— Именно это я и намерен сделать, — подтвердил упрямый мужчина.

— Даже зная, что это приведет к новым осложнениям? — возмутилась она.

— А ты хочешь, чтобы я позволил людям Эль Джефе схватить нас? — воскликнул Майкл, вызвав ее негодование, после чего, подумав, проговорил: — Хорошо, Алиса. Мы останемся до тех пор, пока ты сама не решишь уйти.

Эй Джей благодарно посмотрела на него и разгладила его спутавшиеся волосы.

— Я рада, что ты больше не стремишься погибнуть в пути, — прошептала она.

— Я хочу выздороветь и жить дальше. А ты чего хочешь, Алиса? — спросил он.

— Тебе так нравится звать меня Алисой? — улыбнулась она.

— А почему нет? Мне нравится это имя гораздо больше, чем мальчишечье Эй Джей, — решительно заявил он.

— Очень непривычно, — заметила она.

— Но ведь это твое имя, одно из твоих имен. Элис, Алисия, Алиса… Кто-нибудь звал тебя Алисой?

— Только моя мама в далеком-далеком детстве, но когда я объявила ей, что хочу зваться Эй Джей, она сказала «отлично, дочка», после чего никогда не называла меня Алисой.

— А твой отец… Как он отнесся к этому?

— Так это и была его идея.

— Наверное, он всегда хотел сына, — предположил Майкл.

— Ты угадал, — отозвалась женщина. — Он со мной и в бейсбол играл, и прочим мальчишеским занятиям учил… Хочешь еще воды?

— Алиса…

— Почему ты не отстегнешь кобуру? Она, должно быть, тебя беспокоит.

— Никогда не сделаю ничего подобного, Алиса, и не проси. Это то, что сможет спасти нас. Я не пацифист, как ты, и не люблю, когда меня застают врасплох… А как тебя звал твой муж?

— Эй Джей.

— Ужас, — проговорил Майкл. — Впрочем, я так и думал…

Она была сама грация! Майкл смотрел на Алису восторженным взглядом, хотя она всего лишь помогала сестре Елене с ужином, и две женщины мирно беседовали вполголоса о своем.

Майкл только начал ненадолго выходить из комнаты. Он сел на табурет в кухне и просто наблюдал.

Он смотрел на нее в упор. Она это давно заметила, и теперь очень смущена. Майкл хотел увидеть румянец смущения на этом милом личике, ставшем таким родным. Он не сводил с Алисы глаз, откровенно любуясь ею. Она же, наоборот, старалась избегать смотреть в его сторону. Ее тревожило его внимание.

Эй Джей и сестра Елена накрыли большой стол в кухне. Майкл проковылял к своему месту. С одной стороны от него села сестра Констанция, еще одна здешняя монахиня, с другой юная Пилар. Девчонка постоянно улыбалась и хихикала.

На ужин подали блюдо из бобов. Шел предрождественский пост, которого строго придерживались. Дома Майкл никогда бы не заинтересовался таким месивом. Но, оголодав в джунглях, был счастлив насытиться хорошо приготовленной постной пищей.

Пилар стала ухаживать за больным. И это не на шутку смутило тридцатилетнего мужчину. Казалось, что четырнадцатилетняя девчушка, заскучавшая в обществе монашек, решила приударить за ним. Несколько раз эта мордашка улыбнулась ему, продемонстрировав зубы, которых оказался недокомплект. У столь юного создания еще не все молочные сменились на коренные. Эти щербинки, однако, только добавляли ей очарования.

Майкл поспешил отвернуться от здешней Лолиты. Но та упорно предлагала ему добавки, подсовывала хлебцы, пыталась завести разговор.

Эй Джей сидела все это время напротив и с интересом наблюдала за разыгравшейся сценой. Майкл был сконфужен и удивлен. Почему ни сестра Елена, ни сестра Констанция не приструнят эту малолетку, которая откровенно докучает бывалому мужчине своим лепетом? Но те были невозмутимы, предоставляя малышке развлекаться, как она сочтет нужным.

Смущение Майкла Уэста было столь явным, что Эй Джей уже не в состоянии была сдержать насмешливую улыбку. А ведь еще недавно Майкл подобным же способом пытался разжечь ее румянец.

Майкл не вынес этой муки и посмотрел на Алису, словно ища у нее спасения от девичьих выкрутасов. Но она лишь ответила ему милой усмешкой и продолжила свой ужин. В конце концов лейтенанту Уэсту пришлось смириться, что юная Пилар использует его как тренажер для отработки методов невинного флирта при молчаливом попустительстве двух пожилых монахинь.

После ужина, с наступлением темноты, Майкл недолго прогулялся во внутреннем дворике, а когда нога вновь стала побаливать, доковылял до скамьи и рухнул на нее.

— Сеньор Уэст, — прошелестел голос малышки Пилар, которая и тут добралась до сурового солдата.

Майкл поднял на нее исстрадавшиеся глаза.

— Расскажите мне про американское телевидение, — последовало однозначное требование присевшей рядом девчушки. — У нас в деревне даже электричества нет.

— Я заметил, — отозвался он.

— И в кино я тоже ни разу не была. А для телевидения нужно электричество.

— Без электричества никак, — обреченно согласился он. — Хотя бывают такие маленькие карманные телеприемники, работающие на аккумуляторах.

— Правда?!

— Но аккумуляторы тоже время от времени нужно перезаряжать от электросети, — вновь огорчил ее Майкл.

— Понятно… — угрюмо проговорила девочка и вернулась в дом.

— Что такое ты ей сказал? Она так погрустнела… — сказала Эй Джей, которой за миг до этого Пилар попалась навстречу.

— Сказал, что телевидения без электричества не бывает, — отчитался он.

— Бедные дети, живут в такой нужде… — прошептала американка, присев рядом с ним.

— Это их мир, Алиса, — констатировал Майкл.

— Но это несправедливо! — сдавленно проговорила она.

— Что несправедливо? То, что они будут жить, как жили их отцы и деды? Разве не ваши миссионеры постоянно твердят в собственной стране о разлагающей роли телевидения и поп-культуры? Но приезжая в страны, вроде этой, вы пеняете на их отсталость, навязываете им пустые надежды.

— Просто я хочу, чтобы дети жили в лучшем мире, чем их родители, — виновато возразила Эй Джей.

— С твоими детьми так и должно получиться, — уверенно отозвался Майкл. — Но мы сами не всегда в состоянии определить, какой мир следует считать лучшим, а какой худшим.

— Это так, — согласилась женщина.

— Тогда почему ты не родишь своих детей и без всяких сомнений и терзаний не сделаешь для них всего того, что, сомневаясь и колеблясь, делаешь для чужих тебе детей?! — задал свой главный вопрос Майкл.

— Становится прохладно, пойдем в дом, — сказала Эй Джей, поднимаясь со скамьи, надеясь избежать сложного разговора. — Майкл, ты сегодня целый день на ногах. Ты не перенапрягаешься? Как твое самочувствие? — забеспокоилась она.

— Мне намного лучше, Алиса, — охотно отозвался он.

— Слава богу, что есть антибиотики! Стоит вспомнить, как плох ты был, и понимаешь, какое чудо эти медикаменты, — шутливо заметила Эй Джей.

— Полностью поддерживаю твой восторг, — любезничал с нею Майкл. — Ты проводишь меня в комнату? — осторожно поинтересовался он.

Эй Джей помогла ему дойти, после чего он плотно прикрыл дверь.

— Ты хитростью заманил меня к себе, — объявила женщина.

— Что за странные мысли, леди, — укоризненно проговорил он. — Это ведь не первое наше свидание? Вспомни, Алиса. Ты сама заманила меня к себе.

— Когда это было? — удивленно спросила она.

— Когда я вызволял тебя из застенков Эль Джефе.

— Ну так ты вломился ко мне тогда.

— Ты не возражала. А потом мы несколько ночей спали, прижавшись друг к другу. Так почему бы тебе не остаться этой ночью со мной.

— Сейчас в этом больше нет необходимости. Нам не нужно согреваться, ночуя под открытым небом.

— Как это — нет необходимости?! Я, например, ощущаю острейшую необходимость в твоем обществе, Элис Джин Келлехар.

— Моя мама всегда покрикивала на меня: «Элис Джин!», стоило мне что-то натворить, — рассмеялась женщина.

— Как насчет пикника на завтра?

— Что ты имеешь в виду?

— Ты знаешь. Пешая прогулка сквозь дебри, комары, муравьи, смертельная усталость к концу дня, — игриво напомнил ей Майкл.

— Нет-нет-нет, лейтенант Уэст. Ты хромаешь. Ты еще не выздоровел.

— Может быть, я останусь хромым на всю жизнь.

— Нет. Завтра — рано. Еще хотя бы сутки, — бескомпромиссно объявила женщина.

Каждую ночь ему снилась мать. Она звала или уходила, просила прощения или обвиняла, она постоянно страдала. Раньше Майкл не чувствовал этого страдания так отчетливо.

Фелиция стала для сына призраком, когда рассталась с отцом. Она стала призраком и для себя самой. Мама так и не научилась жить одна…

Майклу было четырнадцать. Отец отправился в командировку, Джейкоб был в колледже. Он остался дома с Люком.

Майкл и Люк взяли отцовскую машину и погнали по городу. На красный свет светофора, с превышением всех скоростных ограничений. Не удивительно, что через несколько кварталов раздались завывания полицейской сирены. Полиция иногда прибывает вовремя. Мальчики везли Фелицию в больницу. Копы тогда помогли. Женщину успели спасти.

Но после этого Фелицию поместили в тихое медицинское учреждение с железными оградами и яркими клумбами близ Хьюстона, пребывание в котором оплачивал их отец, Рандольф Уэст. Майкл так и не уразумел, рада она, что ее спасли, или не рада.

Психиатр, ведущий за ней наблюдение, сказал, что если бы весомая часть души матери не хотела жить, то она не позвонила бы сыну, не призналась бы в своем намерении. Но проблема в том, что эта часть существа Фелиции не была властна над другой, жаждущей мгновенного избавления от непосильного страдания.

Майкл многократно слышал признания своей матери в том, как она обожает Рандольфа и не представляет жизни-без него. Ей была невыносима мысль, что он может быть счастлив с другой женщиной. И Майкл не понимал такой любви, которая выкорчевывает из человека самое светлое — желание жить.

Он привык считать, что не знает и не понимает женщин. Наблюдая за Алисой, Майкл смутно догадывался, что и она не отпустила своего горячо любимого Дэна, поскольку бросила привычный уклад и поехала вместо него на край света со своей надуманной миссией. Но он хотел остаться именно с Алисой и именно после всего вместе пережитого. Только с этой мыслью к Майклу пришла уверенность, что-они-оба живыми выберутся из этой переделки.