В асьенду Реджина возвращалась на «лендровере» Рафаэля. Хуан посчитал, что так будет лучше. Без присутствия тети он сможет легче объяснить малышке ситуацию.

Реджине все это казалось неправильным. Она сама должна была поговорить с Люси и осторожно поведать ей кое-что из случившегося, так, чтобы не травмировать психику ребенка. Однако здесь распоряжался Хуан Куэрас. И хотя она чувствовала, что его брат на ее стороне, возражать все-таки не осмелилась — ни к чему настраивать хозяина асьенды против себя!

Люси не отходила от Хуана, а тот делал все, чтобы еще крепче привязать ее к себе. Сомнительно, что он отпустит ребенка без сопротивления!..

У падре Эстебана тоже был свой взгляд на вещи. Он считал, что главное — сделать так, как будет лучше малышке. Он обратился к Реджине с просьбой иметь терпение и не форсировать события. «Естественно, что восьмилетний ребенок ищет в ком-то опору и защиту, — сказал он. — Рано или поздно память вернется к ней, а тогда посмотрим».

Но что значит «рано или поздно»? С момента катастрофы прошло уже четыре месяца. Сколько потребуется еще, чтобы Люси себя осознала? У Реджины нет возможности торчать здесь бесконечно! Дэвид дал ей только две недели за свой счет. Да и злоупотреблять гостеприимством Куэрасов не слишком хотелось. Реджина украдкой вздохнула.

— В чем дело, сеньорита? Обстоятельства не оправдали ваших ожиданий? — В голосе Рафаэля слышался налет иронии.

— Вы и сами знаете, в чем дело! — не приняла она его тона. — Ваш брат все усложняет. Вы могли бы предупредить меня по дороге сюда, что он помешался на Люси.

— Вы попали в самую точку, — серьезно сказал Рафаэль. — Хуану льстит расположение ребенка. Для него это ново. Но со временем пройдет.

— И сколько продлится это «со временем»? Я не могу ждать бесконечно!

— Почему?

— Почему? — Реджина была поражена такой беспечностью. — Потому что меня отпустили с работы всего на две недели, и половину этого срока мне придется потратить на улаживание всех формальностей в Лондоне!

— Звучит не слишком оптимистично. — Рафаэль сочувственно покачал головой.

— Какой уж тут оптимизм! Дэвид, я имею в виду мистер Халлем, мой начальник, поставил мне ультиматум.

— Для секретарши слишком фамильярное обращение к шефу, сеньорита! — усмехнулся Рафаэль.

— Вовсе нет! — рассердилась Реджина. — У нас все не так… не так официально, как здесь. Все равно я не смогла бы задержаться в Мексике больше двух недель.

— Почему? — Рафаэль был искренне удивлен. — Вам у нас не понравилось?

— Я, если уж вам угодно знать, не могу себе этого позволить по финансовым соображениям.

— Но пребывание на асьенде не будет стоить вам ни песо.

Реджина глубоко вдохнула:

— А вы не думаете, что ваш брат может быть другого мнения? Разве вы решаете? Вы же сказали, что не имеете к асьенде никакого отношения.

— Ну… это почти так.

— Почти?

— Это запутанная история, сеньорита. Вам достаточно будет моего слова, если я скажу, что вы можете оставаться на асьенде сколько угодно? Хуан не будет возражать.

— Нет, мне надо домой!

— С или без племянницы?

— Думаете, ваш брат будет чинить препоны? — В ее голосе слышался испуг.

— Насильно он, конечно, не станет ее удерживать. Но пока к девочке не вернулась память, захочет ли она сама уехать с вами?

— Боже! Что за дурацкая ситуация!

— Почему дурацкая, сеньорита? Ребенку здесь хорошо. Разве для вас это не важно?

Реджина высунулась в окно:

— Вам легко говорить… Я все равно ее заберу!

— Давайте немного обождем, сеньорита. Люси вас не помнит, и вам просто надо начинать сначала. Не будете же вы ее увозить по принуждению! Как потом вам вместе жить?

— Как жаль, что Люси отдали не под вашу опеку! — в сердцах воскликнула она. — Все решилось бы гораздо проще.

— А почему вы решили, что я вел бы себя иначе, чем Хуан?

Реджина и сама не знала. Рафаэль не производил впечатления добродушного малого, но она была уверена, что он никогда бы не позволил себе использовать сомнительные средства, чтобы завоевать чью-то любовь.

— Не знаю, — честно призналась она. — Просто мне так кажется. А почему ваш брат так поступает?

Вопрос был не из легких.

— Не могу вам сказать, сеньорита. Я не отвечаю за брата. Спросите его сами.

Реджина в который раз рядом с этим человеком почувствовала себя обескураженной. В чем дело? Она же со всеми умела находить общий язык! И выход из любой ситуации.

Они подъезжали к скопищу хижин. Но вместо того чтобы свернуть на дорогу к асьенде, «лендровер» поехал по улице с обшарпанными домишками. Женщины и дети выходили на порог, чтобы поприветствовать Рафаэля. «Неудивительно, — подумала Реджина, — все-таки брат хозяина». Однако куда они едут? И как отнесется Хуан к тому, что они не следуют за его «кадиллаком»?

За домами крутой склон уходил мысом в Рио-Лиму. Здесь воздух был свежее, хотя иногда наносило запах сточных вод, спускаемых прямо в реку. На мысу стоял длинный каменный дом под низкой черепичной крышей с пологим наклоном. Перед окнами — раскрытые белые ставни, вход увит цветущими растениями. Возле этого дома Рафаэль остановился.

Реджина удивленно посмотрела в его сторону. Он как раз потянулся, и на волосатой груди сверкнул небольшой серебряный крест. Заметив ее взгляд, Рафаэль торопливо выпрыгнул из машины и сказал:

— Идемте! Я сварю вам кофе.

— Это ваш дом? — недоверчиво осведомилась Реджина.

— Я здесь живу, — коротко пояснил он. — Когда я здесь. Роскоши, как на асьенде, здесь не найдете, но все чисто и удобно.

— Он мне нравится! — поспешила заверить его Реджина и вышла из машины.

Рафаэль открыл перед ней тяжелую входную дверь. По длине всего дома шел коридор с каменными стенами, без всяких украшений. По обе стороны были расположены многочисленные двери. После жары улицы здесь было приятно прохладно. В воздухе витал дух свежесмолотого кофе. Рафаэль открыл одну из дверей, и они очутились в уютной жилой комнате.

— Располагайтесь! Я сейчас. — Он вышел.

Реджина осмотрела комнату и выглянула в коридор. Он один здесь живет? Она вспомнила замечание Констансии, что Рафаэль ко всему относится как врач. Может, он и в самом деле доктор? А здесь не только его квартира, но и врачебные помещения? И что значит, что он живет здесь, когда он здесь? На асьенде он точно не живет!

Она проскользнула в коридор. Все двери были заперты, кроме одной, последней. Заглянув в нее, Реджина поняла, что это кухня. Рафаэль как раз наливал в кофейник воду.

— Помочь?

Он резко обернулся почти с тем же неприязненным видом, как в аэропорту Мехико.

— Нет, сеньорита. Справлюсь сам.

Так же, как и там, Реджина не придала значения его тону.

— Вы здесь живете один? — Она провела пальцем по грубой деревянной столешнице, чисто выскобленной.

— Более или менее.

— Что это значит?

Рафаэль достал кружки.

— Иногда доктор Родриго передает на мое попечение пациентов. У меня достаточно места.

— Вы доктор?

— У меня есть диплом, если вы это имели в виду, сеньорита. — Ответ был более чем двусмысленным. — Простите, не могу предложить вам фарфор, — сказал он, наливая в кружки кофе, потом указал на сахарницу и молочник. — Прихватите, и пойдем в комнату.

— Здесь тоже очень мило, — натянуто улыбнулась Реджина. Она уселась на высокий деревянный табурет.

Рафаэль садиться не стал. Он прислонился к раковине и поднес свою кружку к губам. Реджина украдкой наблюдала за ним. Почему он ее волнует? Почему ей все время хочется смотреть на его смуглое лицо и тренированное сильное тело? Ну красивый мужчина, но она знала многих и попривлекательнее. Она закусила губу. Что за мысли? Она здесь не для того, чтобы флиртовать с мексиканцем! Ей надо завоевать доверие Люси и увезти ее на родину.

— Так вы полагаете, я должна здесь задержаться?

— Это вам решать, сеньорита.

— Сеньорита! Опять сеньорита! Неужели вам трудно говорить мне Реджина?

— Мой брат обращается к вам по имени, сеньорита?

— Разумеется, нет! — удивилась она. — С вашим братом мы едва знакомы.

— А со мной?

Тут он был прав. Но Реджину не покидало ощущение, что ее отношение к Рафаэлю совсем иного порядка. Ему она могла доверять.

— Мне кажется, вас я лучше понимаю, — задумчиво проговорила она. — С вами все по-другому.

Ее простые слова вызвали в Рафаэле бурю, которую он всеми силами старался смирить.

— Ошибаетесь, сеньорита! Наши отношения нисколько не… другие. То есть, нет никаких отношений! Наоборот! И вообще! Обращайтесь лучше с вашими проблемами к Хуану! — взвился он и холодно добавил: — Если вы выпили ваш кофе, можем…

— Я еще не допила! — обиделась Реджина. — И не понимаю, чего вы так разнервничались. Я, можно сказать, сделала вам комплимент.

— Я не нуждаюсь в комплиментах, сеньорита. — Он резко отвернулся, поставил кружку в раковину и нетерпеливо забарабанил пальцами по бедру.

Дрожащими руками Реджина взяла свою кружку:

— Если вам так неприятно мое общество, не понимаю, зачем вы меня сюда привезли.

— Потому что мне стало вас жаль, — не поворачиваясь, ответил Рафаэль.

Она одним глотком допила кофе, обжигая язык и губы.

— Ваша жалость нужна мне так же, как вам мои комплименты. Я готова. Можем идти.

Обратный путь они проделали в полном молчании. И, только выйдя из «лендровера», у ступеней асьенды Реджина порывисто обернулась:

— И все-таки спасибо за кофе! У вас очень уютный дом.

Глаза Рафаэля потемнели, мучительный взгляд на короткую секунду задержался на ее чувственных губах с опущенными уголками, но хриплый голос нисколько не потеплел:

— Не стоит, сеньорита! Не стоит! — Он снова завел мотор, но его остановил оклик матери:

— Рафаэль! Минуточку, Рафаэль!

Донья Кончита величественно спускалась по широкой лестнице. На Реджину она не обратила ни малейшего внимания, та отступила в сторону. Донья Кончита подошла к автомобилю и начала говорить с сыном по-испански. Реджина почувствовала себя здесь лишней и стала подниматься по пологим ступеням.

— Минуточку, сеньорита! Мне надо с вами поговорить.

Реджина остановилась.

Рафаэль открыл дверцу и вышел.

— Не вмешивайся, мадречита, — строго сказал он.

Донья Кончита посмотрела на него с упреком:

— Но этому надо положить конец! Хуан совсем сошел с ума. Мисс Лорд должна немедленно увезти ребенка!

Реджина растерянно переводила взгляд с одного на другого.

— Но именно этого я и хочу… — начала она, но Рафаэль резко оборвал ее:

— Сеньорита, моя мать прекрасно понимает, что для девочки будет потрясением снова потерять то, что она обрела, и оказаться в условиях, о которых она ничего не помнит.

— И что ты предлагаешь, Рафаэль? — дрожащими губами спросила донья Кончита.

— Чтобы ты дала мисс Лорд время ближе узнать племянницу и при благоприятных обстоятельствах поговорить с ней о родителях.

— И сколько это будет продолжаться? — Ее возглас был похож на вопль. — Как может мисс Лорд заниматься ребенком, если Хуан ни на шаг не отпускает его от себя?

Рафаэль мягко положил ей руку на плечо:

— Не усложняй, мамачита, всему свое время.

— А мисс Лорд будет жить на асьенде?

— А где же еще? Вы не против, сеньорита? — Его категоричный тон мало походил на вопрос. — Так, мадречита?

Реджине показалось странным, как покорно обвисли плечи гордой хозяйки.

— Это приказ, Рафаэль? — едва слышно прошептала она.

— Да, приказ, — как-то смущенно пробормотал Рафаэль и сел в машину. — Прости, мне пора. Я обещал доктору Родриго осмотреть ребенка Сантеса.

— А что ты мне обещал, сын? Чужой ребенок тебе дороже, чем мать?

Рафаэль подобрался, но не стал отвечать на этот выпад.

— Сегодня никак! — Он повернул ключ зажигания.

— Значит, завтра? — не сдавалась мать. — Приезжай к ужину! — Она повернулась к Реджине. — Уверена, мисс Лорд тоже будет рада.

— Хорошо… К ужину, — коротко бросил он и включил первую скорость.

Когда «лендровер» скрылся из виду, Реджина не знала, что ей делать дальше. Преодолевая неловкость, она негромко сказала:

— Не знаю, как и благодарить вас, донья Кончита, что вы позволили мне остаться. Мне нужно только, чтобы Люси поскорее признала меня.

— Я жажду того же самого, сеньорита. — Донья Кончита, не глядя, прошла мимо, и Реджина посчитала должным последовать за ней. На верхней площадке та неожиданно обернулась. — Скажите, сеньорита, а куда вы ездили с моим сыном?

Реджина, сама не зная почему, покраснела и тут же рассердилась на себя за то, что робеет перед этой аристократкой.

— Мы были у него дома.

— Что?! — Возмущению доньи не было предела. — Вы были у моего сына? Наедине с ним?

Слишком поздно до Реджины дошло, что ее поведение считается здесь неслыханным срамом.

— Мы выпили кофе, — постаралась оправдаться она со смущенной улыбкой. — У него такой милый дом, правда? Небольшой, но уютный. И пациентам там должно быть хорошо!

Донья Кончита презрительно скривила губы:

— Я никогда не бывала в его жилище, сеньорита. В моих глазах его дом — это асьенда!

Снова оплошность! Реджина сунула пальцы за пояс джинсов и принужденно пролепетала:

— Наверное, для родителей всегда… удар, когда кто-то из детей покидает их…

— Вы не знаете, о чем говорите, сеньорита! — Донье изменила ее природная вежливость. — Мы здесь не в Англии! И асьенда — не ваши убогие поместья! Вы понятия не имеете, от чего Рафаэль отрекается!

Реджина оторопела.

— Простите, сеньора, я только хотела сказать, что любой матери тяжело прощаться с сыном. Но у вас еще остается Хуан, хозяин поместья…

— Говорю же! Ни малейшего представления! Оставьте, сеньорита! Этот разговор бесполезен! А теперь извините, у меня много дел! — Она вошла в дом, чуть не хлопнув дверью.

Реджина набрала полную грудь воздуха. Действительно, какое ей до всего этого дело? Она уже устала от эмоциональных выплесков этих испанцев! Звонкий голосок Люси вывел ее из оцепенения. Она посмотрела в сад. Люси, Констансия и Хуан играли на зеленой лужайке у пруда в мяч. Ре джина пошла к ним. Хуан первым заметил ее.

— Идите играть с нами! — приветливо замахал он.

Она помахала в ответ. Нет, она не, поддастся этому урагану непостижимых противоречивых чувств. У нее ' здесь одна цель: идентифицировать Люси и забрать ее в Англию!