Бутик Пэмми я нашла с третьей попытки.
То, что все-таки нашла, — заслуга подруги, снабдившей меня подробнейшими инструкциями, рассчитанными на грудных младенцев. Плутать я всегда умела, а в нынешнем состоянии — чудо, что в Шотландию не забрела. Оказавшись у супермаркета «Старбакс» (того самого, до которого не следовало доходить), я была готова спуститься в метро и ехать домой. Лишь нежелание просидеть весь вечер одной заставило вытащить из кармана листочек с указаниями и начать все снова.
Нужно выпить, причем срочно.
Увидев меня, стоящая в дверях Пэмми замахала маленькой розовой сумочкой на длинном ремешке, очень похожем на лассо.
— Ура, Элли! — закричала она и, расталкивая попадавшихся на пути моделек, бросилась ко мне. Целовались и обнимались мы так долго и страстно, будто не виделись пару месяцев, а не с позавчерашнего вечера.
Несмотря на страшную усталость и ужасное настроение, я моментально оценила прикид подруги. Ярко-розовые брючата из змеиной кожи. Рептилию я тут же узнала: Christianus Lacroixus, редчайший вид, обитающий исключительно в парижских джунглях. Сверху — сине-розово-оранжевый топик от Гуччи, в коротких светлых волосах огненные прядки. В общем, гремучая смесь. В подобном туалете любая девушка была бы пугалом, а вот Пэмми, казалось, только что сошла с обложки «Космо».
Я надела одно из своих лучших платьев, обтягивающее бежевое. Спереди — сама скромность, а сзади — глубокий вырез с тонюсенькой перемычкой на уровне лопаток. Цвет густых сливок выгодно оттеняет рыжеватые волосы. В этом платье я чувствовала себя Женщиной, такой, как Джейн Фонда или Катрин Денев.
Подруга смерила меня критическим взглядом.
— Хорошо хоть жемчуг не надела!
Приклеив мне на руку блестящий зеленый стикер, Пэмми протащила меня мимо охраны в зал, весьма походивший на разоренный муравейник. Бедного диджея вот-вот раздавят в лепешку. В дальнем конце зала соорудили нечто вроде помоста, по которому томно расхаживали две девицы. К ним норовила присоединиться пьяная толстуха в ярко-оранжевых шортах. Поняв, что в гардеробную не прорваться, я сняла плащ и аккуратно повесила на руку.
— Шампанское! — закричала Пэмми, разглядев в толпе официанта. — Сюда, милый, иди сюда!
Наконец в моей руке бокал, подруга кому-то меня представляет, и, пытаясь перекричать музыку, мы обмениваемся пустыми любезностями.
Пэмми тащила меня через зал, и я рассеянно кивала в ответ на все ее ремарки типа: «Это Родерик, представляешь, он встречается с девственницей…» И так далее, и тому подобное… Казалось, я далеко-далеко от Пэмми и ее знакомых. Дело не в жуткой музыке, духоте и ослепляющем свете! Мое тело было в бутике, а душа в далеком 1803 году.
Итак, мой бесстрашный герой оказался женщиной!
Розовая Гвоздика был женщиной…
Об этом я узнала перед самым выходом и, не в силах оторваться от дневника мисс Балькур, последнюю страницу прочитала уже в плаще и туфлях. Интересно, сможет ли лорд Ричард отбросить все сомнения и довериться Амели? Очень хотелось бы надеяться.
Может, потому я так удивилась? Увлеклась отношениями Селвика и Амели, что и думать забыла о Розовой Гвоздике. Твердо уверенная в том, что неуловимый шпион — мужчина, скорее всего Майлс Доррингтон, Джеффри Пинчингтон-Снайп или даже Огастус Уиттелсби, я и не надеялась найти его в дневнике Амели. Следом шли письма Майлса, вот на них я и рассчитывала. Что-нибудь в духе: «Привет, дружище! Министерство обороны назначило меня твоим преемником и посылает в Париж. Я очень рад, вот только имя выбрали дурацкое…» Мне и в голову не приходило, что мисс Балькур, до этого живописавшая свои сердечные переживания, вдруг выдаст нечто подобное…
Нужно было ехать в Ковент-Гарден, а я все сидела, уставившись на пожелтевшие страницы, и вспоминала детали, на которые в спешке не обращала внимания. Детские проделки Амели, желание свергнуть Наполеона и стать шпионкой… Предпосылок более чем достаточно! Следовало быть внимательнее…
Но кто мог предположить, что Розовая Гвоздика — женщина?!
От досады в голову полезли разные мысли. Мне ведь неизвестно, что Розовой Гвоздикой была Амели! Может, она только все придумала, а на практике воплотил кто-то другой. Кто, например? Джефф? Вряд ли. Он ведь друг Ричарда, а с мисс Балькур пока даже не знаком. Уиттелсби? Амели считает его конченым идиотом. Да и вообще, разве отдала бы она свою мечту кому-нибудь другому?
Хватит себя обманывать! Розовая Гвоздика — женщина!
Словно в трансе, я села в метро. Одна из пассажирок — старушка с белыми, как тополиный пух, волосами спросила, не нужна ли мне помощь. Покачав головой, я вежливо поблагодарила ее за заботу.
В голове полный хаос. Я же все-таки наукой занимаюсь! Дошло до того, что предрассудки мешают исследованию… Какой же я историк, если позволила разыгравшемуся воображению заслонить от меня правду?
Это еще не самое обидное… Гораздо хуже, что разбились мои мечты. Представляю, что чувствовала Амели, поняв, что Пурпурная Горечавка, ее принц на белом коне и эталон мужественности, оказался Ричардом Селвиком… Да, тут есть от чего заколотить руками по сиденью экипажа!
Я попалась на тот же крючок, заранее составив для себя образ Розовой Гвоздики. И ведь не просто составила, а по уши влюбилась. Этакая помесь Зорро с Робин Гудом: гордо вскинутая голова, озорная улыбка, твердая рука… Стоит закрыть глаза, и он здесь, такой настоящий, живой… Бац, и все исчезло, будто лопнул мыльный пузырь. На месте Зорро появилась бойкая двадцатилетняя девица в желтом муслиновом платье.
А Колин Селвик все знал! Густой румянец залил мои щеки при воспоминании о том, как страстно я защищала мужское достоинство Розовой Гвоздики. Этот Селвик, должно быть, хохотал до упаду.
«Хоть в одном мы с вами единодушны!» — съязвил он, когда мы говорили, что Розовая Гвоздика не может быть трансвеститом. Тогда казалось, его смешит то, что у нас есть хоть что-то общее. Нет, золотой племянник издевался надо мной. Конечно, Розовая Гвоздика не был трансвеститом! Амели Балькур носила платья и именовала себя розовым цветочком, потому что была девушкой. Не молодым человеком, обожающим носить женскую одежду, и даже не денди эпохи Регентства с тайной страстью ко всему розовому. Селвик знал и издевался.
Продолжая кивать и глупо улыбаться бесконечным знакомым Пэмми, я осушила бокал шампанского и потянулась за другим.
— Простите, что?
Один из друзей Пэмми решил завязать разговор… Интересно, это третий бокал шампанского или уже четвертый? Так сразу и не вспомнишь. А мальчик ничего, высокий, с темными кудрями. М-м-м, хороший представитель своей породы…
— Хрр, хрр, хрр! — не отставал он.
— Да, конечно, — проговорила я. — Полностью с вами согласна.
Бросив на меня удивленный взгляд, парень отвернулся.
— Элоиза! — возмущенно зашипела Пэмми. — Он спросил, как тебя зовут.
— А я думала, он умнее и оригинальнее.
Вот она, прелесть шампанского! Пара бокалов, и любое море по колено.
— Ба, сколько лет, сколько зим! — закричала Пэмми, по-прежнему глядя на темноволосого красавчика.
Молодой человек демонстративно нас не замечал. За последний час подруга только и делала, что бросалась на шеи знакомым, и я порядком подустала.
— Вот так сюрприз! Серена!
Оскорбленный в лучших чувствах, тип чуть посторонился, и в образовавшуюся щель я увидела… Барби, гордо именовавшую себя Сереной! А за ее спиной стоял Колин Селвик.
На ноги закапало что-то холодное и липкое. Ох! Вовремя я опомнилась, нечего лить шампанское на пол!
— Сюда! — закричала Пэмми. — Я здесь, идите сюда!
Робко улыбнувшись, Серена что-то шепнула Колину.
— Ты ее знаешь? — шепотом спросила я, наблюдая, как Барби с Колином на борту осторожно пробирается среди извивающихся тел.
— Вместе учились в Сент-Поле, — ответила Пэмми. — Скромница, но ужасно милая. Дорогая моя! — Она бросилась на шею к Серене и расцеловала в обе щеки. — Это моя подруга Элоиза. Элоиза, это — Серена и ее…
— Мы встречались, — перебила я. — Здравствуйте, Серена!
Я улыбнулась красавице, которая «ужасно милой» вовсе не казалась, даже в микроскопическом черном платье и очередных сапожках из мягчайшей кожи.
— Эй, вы!
Мой бокал с шампанским качнулся в сторону Колина.
Пэмми мне потом устроит, но пока действует волшебная сила шампанского, необходимо кое-что обсудить. А именно Розовую Гвоздику женского пола.
— Нам нужно поговорить.
— О чем? — удивленно спросил Колин.
— Вот именно, о чем? — бесцеремонно вмешалась Пэмми.
— Не здесь, — проговорила я, бросив на подругу уничтожающий взгляд. — Идите за мной! Мы ненадолго, — заверила я Барби, уводя ее Кена в другой конец зала.
Кажется, у подиума есть укромное местечко. Манекенщиц уже и след простыл, их место заняли две полупьяные девушки, лихо отплясывающие под пульсирующую музыку. На одной из них зеленое платье с блестками. Ну вылитая елка!
Вот мы на месте, и Колин насмешливо на меня смотрит.
— Бонд, Джеймс Бонд? — съязвил он.
— Она женщина!
Селвик удивленно посмотрел на девушку-елку:
— Как тонко подмечено!
Вот бы облить его шампанским!
— Да не она же! Ну, хватит притворяться! Вы же прекрасно знаете, о ком я… Розовая Гвоздика оказалась женщиной!
Кажется, до него дошло.
— Ш-ш-ш!
— Думаете, здесь это кому-нибудь интересно? — раздраженно спросила я. — Если кто и услышит, то подумает, что мы говорим о новой рок-группе.
— Вы правы, — с облегчением вздохнул Селвик.
— Почему вы мне не сказали?
— Вы не спрашивали.
— Ну что за ответ!
Колин поставил пустой бокал на подиум.
— А что я должен был сказать?
— Вы же видели, как сильно меня интересует Розовая Гвоздика, и даже не намекнули…
Я больно прикусила губу.
— На что я должен был намекнуть? — непонимающе спросил Селвик.
— На то, что Розовая Гвоздика — женщина.
— Кажется, это вас сильно расстроило!
— Ууух!
Десять очков в пользу любителя бить ниже пояса.
С самым невинным видом Колин схватил два бокала шампанского с подноса вертевшегося неподалеку официанта и протянул один мне.
— Вот, выпейте, станет легче.
Отличный совет, пусть даже из уст Селвика.
— Знаю, вы не хотели, чтобы я рылась в семейном архиве, но зачем же издеваться? — выпалила я.
— Когда я над вами издевался?
— Вчера ночью.
Колин задумался, а уже через секунду в карих глазах мелькнуло понимание.
— Имеете в виду ночную рубашку? Но вы и правда были похожи на Джен Эйр.
Только этого мне не хватало!
— Забудьте о ночнушке!
— Как же я могу? — усмехнулся Селвик. — Не часто героиня Бронте оказывается…
— Перестаньте! — Я негодующе затопала ногами. — Речь вовсе не об этом. Сходство с полуненормальной героиней слезливого романа меня не волнует…
— Почему полуненормальной? — поддел Колин.
— Хватит! — чуть не плакала я, и теперь Селвик точно засомневался в моем душевном здоровье. — Я же считала Розовую Гвоздику мужчиной! Ну как вы могли?
Судорожно сжимая бокал с шампанским, я отдышалась и снова пустилась в объяснения:
— Вы поощряли мою уверенность в том, что Розовая Гвоздика мужчина, прекрасно зная, что это — Амели.
— Так вы думаете, что это… — Колин покачал головой. — Впрочем, не важно. Разберемся во всем по порядку. Во-первых, я не помню, чтобы вы говорили о Розовой Гвоздике как о мужчине.
Разве? Я напрягла отупевшие от шампанского мозги. Селвик рассказывал о женщине, считавшей Розовую Гвоздику трансвеститом, а я сказала… Что же я сказала. Черт, не помню!
— Ой! — пискнула я.
Увы, но, кажется, я трезвею.
— Во-вторых, — сурово начал Колин, — я никогда не…
Второго удара по моему эго он нанести не смог. Кто-то дернул его за локоть, не позволив закончить предложение. Мы одновременно оглянулись. Серена!
— Колин, — тоненьким голоском пропела она, — я плохо себя чувствую!
Лицо Селвика моментально смягчилось, и он обнял девушку, словно желая защитить от всего мира.
— Хочешь, отвезу тебя домой?
Чувствуя себя третьей лишней, я отступила на шаг. Внимание Колина было полностью приковано к Серене. Золотые брови нахмурены, в глазах неподдельная тревога. Трогательно придерживая за плечи, Кен повел свою Барби к выходу. В животе заурчало, и я знала, что виной этому не только пропущенный ужин.
Зачем себя обманывать? Это же чистой воды ревность!
Дело не в Колине Селвике, нет, он вовсе не мой тип. Просто устала быть одна. Хочется, чтобы рядом был кто-то сильный и надежный. Тот, кто отложит все дела и отвезет домой, стоит только пожаловаться на головную боль. Тот, кто защитит от чужих рук и ласково обнимет за плечи. Давненько в моей жизни не случалось ничего подобного…
Впрочем, я большая девочка и в состоянии сама о себе позаботиться. Все приходит с опытом: учишься не пить слишком много, чтобы без приключений добраться домой. Тщательно выбираешь друзей и подруг, вбиваешь в сотовый самые нужные номера. Носишь в сумочке пластырь и презервативы, а перед выходом из дома проверяешь, достаточно ли в кошельке денег. Одна, всегда одна.
Я искренне позавидовала Серене.
Хотя в этот момент вид у нее был далеко не завидный. До выхода они с Колином так и не дошли. Схватившись за живот, девушка прижалась к стене в двух шагах от подиума.
— Может, вызвать такси? — в отчаянии предложил Колин. — Я только…
Серена покачала головой.
— Боюсь, что… — начала она и судорожно сжала губы. Нежное лицо стало зеленоватым. — Меня сейчас…
Девушка закрыла рот руками.
— О черт! — Колин в панике оглядывал зал. — Где же тут уборная?
— Я ее отведу, — неожиданно предложила я, взяв совершенно зеленую Барби под руку. — К счастью, туалет совсем рядом.
— Спасибо! — с видимым облегчением сказал Колин. — Жду вас здесь.
Грубо расталкивая танцующих, я быстро провела девицу в дамскую комнату. Естественно, у входа собралась очередь, но безжизненное лицо Серены было красноречивее любых объяснений.
— Эй! — прокричала какая-то блондинка, однако, быстро проанализировав ситуацию, не стала подвергать босоножки от Маноло Бланика смертельному риску.
В конце концов, чем Барби отличается от моих пьяных подружек? Я помогла ей наклониться над унитазом, осторожно убрала с лица волосы и засюсюкала: «Ну, давай, милая, давай, сейчас все пройдет. Потерпи, станет легче!»
Ее рвало минут пять. Между приступами Серена поднимала заплаканное лицо.
— Мне так неловко, так стыдно… — шептала она. — Ну почему это случилось? Я ведь выпила только один бокал… Никогда раньше такого не было…
— Ничего-ничего. — Я ловко поймала выбившуюся прядь. — Может, съели что-то не то? Все будет в порядке. Вы хоть до туалета добежали, а вот меня однажды вырвало прямо на ботинки моего бывшего.
Сдавленное хихиканье. Значит, ей уже лучше.
Полотенец нет, придется воспользоваться туалетной бумагой.
— Парень был неплохой, так что не могу похвастаться, что сделала это нарочно, — весело рассказывала я. — А ботинки оказались новыми!
— Что… что он сказал? — хрипло спросила Серена, вытирая рот.
— Ну, по поводу рвоты он не особенно кипятился, а обиделся, что, когда все прошло, я до колик смеялась над его ботинками. Вот… Как вы себя чувствуете?
Серена нерешительно кивнула.
— Прополощите рот, кажется, у меня есть мятные пастилки…
Я залезла в сумочку, не обращая внимания на то, что дверь в кабинку открылась и к нам заглядывают уставшие ждать девушки. Гораздо больше меня интересовало, как в такой маленькой сумочке умещаются помада, расческа, сотовый и еще тысяча полезных мелочей.
На плечо легла изящная белая ладонь, и я подняла глаза.
— Спасибо, — искренне сказала Серена. Тушь потекла, нос красный, но выглядит она куда лучше, чем пять минут назад. — Вы так добры!
— Все в порядке, — покачала головой я. — С кем не бывает? Вот, возьмите пастилку.
Я протянула ей упаковку «Рондо».
— Спасибо! — Склонившись над раковиной, Серена побрызгала лицо водой. — Хочу извиниться за вчерашнее, — осторожно начала она, промокая лицо «Клинексом».
— Вам не за что извиняться, — твердо сказала я.
Ну, разве за то, что у нее хорошая фигура и красивая обувь…
— Колин вел себя очень грубо.
Вот с этим нельзя не согласиться. Интересно, Селвик рассказал ей о нашей встрече на кухне? Растянув губы в улыбке, я протянула Серене тушь.
— На самом деле он совсем не такой, — оправдывалась Барби, большие карие глаза следили за мной из зеркала. У кого-то я видела глаза точно такого же оттенка: теплые, ореховые с золотыми крапинками. — Потом ужасно переживал, что вам нагрубил…
Очень трогательно, но ее извинения мне не нужны. Сам нагрубил, пусть сам и извиняется.
— Боюсь, нам пора, — быстро проговорила я. — Благодаря нам у раковин тоже появилась очередь.
Быстро собрав косметику, я буквально вытолкнула Серену из уборной. Колин с Пэмми ждали у двери. Кен тут же бросился к Барби, помог надеть пальто и попросил охранника вызвать такси.
Пока девушка прощалась с Пэмми, Колин повернулся ко мне.
— Спасибо, что позаботились о Серене, — тихо сказал он.
— Втираюсь в доверие, — съязвила я, но неожиданно поскользнулась и чуть не упала. Два часа сна плюс четыре (или пять?) бокалов шампанского, так что ничего удивительного.
— Осторожнее! — Селвик схватил меня за руку. — Послушайте, а о вас есть кому позаботиться?
Нет, бокалов было пять. Когда улыбается, Колин — просто копия того мужчины с фотографии на каминной полке миссис Селвик-Олдерли. Только без лошади. Я крепко зажмурилась, надеясь, что голова перестанет кружиться.
— Нет-нет, я в полном порядке! — заявила я и снова покачнулась.
— Да уж, вижу, — усмехнулся Селвик.
Я изо всех сил старалась стоять прямо, что откровенно веселило Колина.
Наконец он обнял подругу за плечи:
— Готова, милая?
Серена кивнула, доверчиво прижимаясь к его сильным рукам.
— Хотите, мы завезем вас по дороге? — предложил Селвик.
Эйфория от шампанского постепенно проходила, уступая место смертельной усталости.
— Спасибо! — бодро сказала я и схватила бокал шампанского, хотя пить больше не собиралась. — Мы с Пэмми еще не уходим. Время-то детское. Правда, Пэмс?
Никогда не видела подругу такой удивленной.
— Конечно, Элли, — кивнула она.
— Тогда доброй ночи, — проговорил Колин, вместе с Сереной поворачиваясь к двери.
Кажется, он рад, что на шею не свалилась вторая накачавшаяся шампанским девица, и боится, что я передумаю.
— Спокойной ночи, Элоиза! — вынырнув из-под его руки, промурлыкала Барби. — Еще раз спасибо за заботу.
Я смотрела, как они, обнявшись, двигаются к выходу, ненужный бокал с шампанским весил целую тонну.
Двери в бутике стеклянные, и, вытянув шею, любопытная Пэмми наблюдала, как Кен сажает свою Барби в такси.
— Никогда бы не подумала, что брат Серены станет таким красавчиком, — задумчиво проговорила подруга.
— Какой брат? — удивленно спросила я.
— Вот этот, — пояснила Пэмми. — Высокий блондин, как его Седрик, Сесил?
— Колин?
— Да, точно!
— Он ее брат?
— Нет, папа римский! Конечно же, он ее брат! Бедная Серена! — зачастила Пэмми. — В прошлом месяце она рассталась со своим парнем, и теперь братец за ней присматривает. Она мне все это рассказала, пока вы с ним шептались у подиума. Интересно, о чем вы беседовали? Элли? Эй! Земля вызывает Элли! Милая, тебе плохо?
Мои глаза словно прилипли к стеклянным дверям, за которыми только что исчезли Колин и его сестра.
— Да, плохо, — мрачно заявила я.