Глава 1

Лондон, 1855 год

Леди Ханна Честерфилд улыбнулась своим воспоминаниям.

Прошло всего несколько недель с тех пор, как она познакомилась с лейтенантом Торпом, но не забыла, с каким восхищением он смотрел на нее.

Он легко коснулся губами тыльной стороны ее руки, когда был представлен ей ее братом. От этого поцелуя кожа у нее загорелась, и она испытала странное желание прикоснуться к нему.

Приближалась полночь, час тайных любовных свиданий. Некоторые дамы исчезли, в саду с кавалерами и возвращались с цветком в волосах и припухшими губами.

Ханне было интересно: каково это, быть вовлеченной в рискованное любовное приключение?

Ее мысли были заняты лейтенантом. Он не принадлежал к лондонской элите, и, несмотря на это, ее неудержимо влекло к этому человеку. Она тайком бросила взгляд на него, он стоял, прислонившись к стене, с бокалом лимонада в руке. Его черный фрак слишком плотно обтягивал его широкие плечи. В тон фраку жилет подчеркивал его стройность, белый галстук был повязан с некоторой небрежностью. Его темные, несколько длинные волосы обрамляли чисто выбритое, вопреки моде, лицо.

Почему он здесь сегодня? Он хоть и офицер, но титула у него нет. И если бы не дружба с ее братом Стивеном, простого лейтенанта никогда не пустили бы на порог дома Ротбурнов.

— Ханна!

Услышав голос матери, дочь заставила себя непринужденно улыбнуться.

— Ты снова витаешь в облаках, моя дорогая. Барон Белгрейв собирается потребовать от тебя обещанный танец. — И добавила: — О, как я надеюсь, что вы поладите. Он будет тебе славным мужем! Он такой красавчик, и манеры у него хорошие.

Ханна беспокоилась:

— Мама, я не хочу замуж за барона.

— Почему? Что-то не так с лордом Белгрейвом? — удивилась Кристин.

— Не знаю. Но что-то не так.

— О, ради бога! — Ее мать возвела глаза к небу. — Ханна, у тебя больное воображение. С бароном абсолютно все в порядке, и я почти не сомневаюсь, что из него получится отличный муж.

Ханна не возразила, она же давно поняла, что ее мать и отец имеют определенные представления о человеке, за которого она должна выйти замуж. Этот господин должен быть хорошо воспитан, состоятелен и титулован. Он знает, что такое правила приличия, и галантен с женщинами.

«Таких мужчин не существует», — подумала она.

Ханна хотела бы сделать самостоятельный выбор, не спрашивая разрешения и не беспокоясь о том, ведет ли она себя как истинная леди.

— Ну же, Ханна, — упрекала ее мать. — Барон всю эту неделю каждый день привозил тебе цветы.

Верно, лорд Белгрейв ясно давал понять свои матримониальные намерения. Но, несмотря на его внешнюю учтивость, Ханна никак не могла отделаться от ощущения, что в нем что-то не так. Уж слишком он был совершенным.

— У меня нет настроения танцевать сегодня.

— Ты не можешь отказаться от приглашения на танец, — настаивала ее мать. — Это будет невежливо.

Ханна знала, ее мать не уступит, если речь идет о надлежащем поведении.

— Улыбайся, бога ради, — настаивала леди Ротбурн. — У тебя такой вид, будто ты собираешься упасть в обморок, — сказала она и поспешно отошла при виде барона Белгрейва.

Ханна выдавила улыбку на лице и молилась, чтобы бал поскорее кончился. Когда барон увлек ее в следующий танец, она мельком увидела лейтенанта, он пристально смотрел на них с непроницаемым выражением на хмуром лице.

У Майкла Торпа была прекрасно развита интуиция, он чувствовал беду до того, как она разразится, и это помогало ему на поле битвы.

Вот и теперь он чувствовал тревогу, глядя, как леди Ханна танцует с бароном Белгрейвом. От поклонников у леди Честерфилд нет отбоя. И каждый хочет заполучить ее. Включая его самого.

Она наивна и невинна как ребенок, а в зеленых глазах недетская тоска. Ее волосы, цвета жженого сахара, были искусно украшены веточками жасмина, ослепительно-белое платье подчеркивало ее чистоту. А его раздражали ее родители, которые обращаются с ней как с брачным десертом, который предлагают развращенным мужчинам.

Ему хотелось разогнать это стадо поклонников, заставить их держаться от нее подальше. Но он понимал, что ничего хорошего из этого не выйдет, разве только приведет в недоумение ее и ее семью.

Нет, лучше оставаться в тени и не спускать с нее глаз. Довольно скоро ему придется вернуться снова на Крымский полуостров и столкнуться с демонами и привидениями, которых он оставил позади, и кто знает, чем это кончится!

Лейтенант наблюдал, как танцует очаровательная леди Честерфилд, и на мгновение представил, что это он держит её в своих объятиях.

Чудесное видение прервали приятель Майкла граф Уайтморский и его младший брат, лорд Квентин Честерфилд.

— Надеюсь, Торп, ты пялишься не на мою сестру, — невозмутимо произнес граф. — В противном случае мне придется тебя убить.

Лорд Квентин вставил с озорной улыбкой:

— А я помогу.

Майкл пропустил угрозу мимо ушей, хотя не сомневался, что они не шутят.

— Вашей сестре не стоит танцевать с этим Белгрейвом. Я ему не доверяю.

— Он выглядит слишком безупречно, не так ли? — согласился граф. — Уж очень старается произвести впечатление на женщин.

— Полагаю, нам не нужно беспокоиться, — пожал плечами лорд Квентин. — Наш отец не позволит Ханне выйти замуж за Белгрейва. — Уставившись в потолок, лорд Квентин размышлял вслух: — Сколько предложений руки и сердца сделали ей в этот сезон… семнадцать? Или двадцать семь?

— Пять, — отвечал граф Уайтморский. — И среди них ни одного достойного.

Скрестив руки на груди, граф добавил:

— Я буду рад, когда она подыщет себе мужа. Одной заботой меньше.

Глядя на сосредоточенное лицо графа Уайтморского, Майкл осведомился:

— Как графиня?

— Еще один месяц беременности, а потом, даст бог, у нас будет этот ребенок. Эмили упросила меня отвезти ее в Фолкерк рожать. Мы отправляемся на рассвете. И все-таки я не уверен, что хочу, чтобы она совершала такое путешествие в ее положении. Наш последний ребенок родился на несколько недель раньше, чем мы ожидали.

— Эмили приближается к размеру небольшого экипажа, — вставил лорд Квентин.

Граф Уайтморский послал своему брату испепеляющий взгляд, а Майкл предложил:

— Придержать его, пока ты не расквасишь ему нос?

Лицо графа расплылось в улыбке.

— Превосходная идея, Торп.

Сменив тему, Майкл еще раз внимательно посмотрел на леди Ханну.

— Как ты думаешь, маркиз подберет ей мужа в этом сезоне?

— Сомнительно, — ответил граф Уайтморский. — У Ханны все равно что на лбу написано для потенциальных женихов: «Не теряй напрасно времени, делая мне предложение».

— Или: «Маркиз тебя убьет, если ты будешь строить глазки его дочери», — добавил Квентин.

Майкл понимал, что за добродушным подшучиванием братьев стоит горячее желание защитить сестру. И в этом он был с ними единодушен.

И еще он знал, что дочь маркиза никогда не выйдет за простого лейтенанта.

— Леди Ханна, вы самая прелестная женщина на этом балу. — Роберт Мортмейн, барон Белгрейв, вел мисс Честерфилд в польке.

— Благодарю вас, — тихо сказала она, не поднимая на него глаз.

Она не могла отрицать — лорд Белгрейв действительно очарователен и красив, с темно-каштановыми волосами и голубыми глазами. Почти все невесты Лондона расставляли ему сети, кроме нее. В нем было нечто такое, что вызывало у Ханны недоверие.

По коже Ханны поползли мурашки, когда барон прикоснулся к ее талии. Пока они двигались по танцевальной зале, она вся напряглась. Самодовольство, написанное на его лице, говорило о том, что он из тех, кто любит похвастать перед своими друзьями. Он желал не быть с ней, а хвастать ею. Едва уловимая прежде боль начала пульсировать у нее в висках.

Еще несколько минут, и танец закончится, — утешала себя Ханна. Она сумеет убедить своего отца, что неважно себя чувствует.

Лорд Белгрейв нахмурился, когда они оказались около столика с освежающими напиткам.

— Не думал, что и он сегодня будет здесь.

Это было сказано о лейтенанте Торпе, который теперь откровенно смотрел на них. На лице лейтенанта было написано неудовольствие.

— Интересно, зачем ваш отец пригласил его? — спросил лорд Белгрейв.

— Лейтенант Торп спас жизнь моему брату Стивену несколько лет назад, — объяснила она. — Они друзья.

Хотя она не могла понять, каким образом Стивен встретился с этим человеком. Торп — человек из народа, он не был вторым сыном виконта или графа, как другие офицеры в армии. И если бы не настойчивость ее брата, она знала, лейтенанта ни за что бы не пригласили в их дом.

В том, как Торп на них смотрел, не было и намека на неуверенность в себе. Гнев читался на его лице, когда он смотрел на Белгрейва.

— Он хочет, чтобы о нем думали лучше, чем он есть на самом деле, — заметил Белгрейв. — Но он плохо воспитан и лишь портит настроение окружающим. Я не желаю, чтобы вы приближались к таким, как он. — Барон поморщился.

Собственнический тон лорда Белгрейва ей совсем не понравился, но Ханна не возразила. Ведь в ее намерения не входило оказаться рядом с лейтенантом.

Пусть так, но какое Белгрейв имеет право диктовать ей, как поступать?

Ровным счетом никакого.

Ее головная боль усилилась. Когда музыка смолкла, она поблагодарила лорда Белгрейва, но он отпустил ее руку не сразу.

— Леди Ханна, сочту за честь, если вы согласитесь стать моей женой.

Она и поверить не могла, что он сделает ей предложение вот так, посреди бальной залы!

Улыбка Ханны застыла, но она ответила просто:

— Вам следует поговорить об этом с моим отцом.

Нет. Нет. Тысячу раз нет.

Пальцы барона сжались, когда она пыталась высвободиться.

— Но каково ваше желание? Если бы вам не нужно было разрешения маркиза, что бы вы сказали?

Я бы сказала: ни за что!

На лице Ханны ровным счетом не отразилось ничего. Ей не понравилось выражение его глаз. В них был блеск отчаяния, и она спросила себя, а так, ли прочно состояние Белгрейва, как он заверяет. Заставив себя улыбнуться, Ханна выдавила:

— Вы льстите мне, милорд. Любая женщина была бы рада назвать вас своим мужем.

Только не я.

Но пусть так, стоит сказать словечко отцу, и он позаботится об этом. Перед своими пэрами маркиз выступал как деспот, но с ней он был мягок, вероятно, потому, что она всегда была покорной и нежной дочерью. Он гордился ею.

Ханна с трудом высвободила руку и направилась к своему отцу и братьям, которые стояли у входа на террасу. Поняв по их лицам, что обсуждается нечто важное, она взяла бокал лимонада и вышла на террасу. Нехорошо стоять в одиночестве, но братья совсем рядом, и никто не посмеет ее беспокоить.

Голова у нее болела все больше и больше. Она страдала от подобных головных болей и раньше, они были очень сильными и приковывали ее к постели на целый день.

— Вы выглядите неважно, — услышала она мужской голос.

Не оборачиваясь, она знала, что это лейтенант Торп. Его голосу недоставало изысканности, и это делало его легко узнаваемым. Ханна хотела было подойти к отцу, но решила, что это будет невежливо. Хотела она с ним говорить или нет, хорошие манеры прочно укоренились в ней.

— Со мной все прекрасно, лейтенант Торп. Спасибо, что спросили.

Она надеялась, что он оставит ее в покое, Но лейтенант не сдвинулся с места. Она чувствовала, что он смотрит на нее, и от его внимания ей стало жарко даже на террасе. Она обмахивалась веером, не понимая, почему его присутствие так сильно ее нервирует.

Ханна не оглянулась, ведь неприлично разговаривать с ним наедине.

— Вы что-то хотели?

Он тихо усмехнулся:

— Ничего из того, что вы можете мне дать, дорогая.

Она вспыхнула, не зная, как его понимать, и сделала нерешительный шаг по направлению к своему отцу.

— Вы выглядите усталой.

Она действительно устала посещать балы и обеды. Устала от того, что ее выставляли напоказ, словно фарфоровую куклу, устала ждать подходящего предложения руки и сердца.

— Со мной все в порядке, — настаивала она. — Вам не стоит беспокоиться.

Ей хотелось, чтобы он оставил ее в покое. Ему не следовало стоять за ее спиной, особенно там, где любой мог к ним подойти. Она сделала шаг, намереваясь уйти, когда рука в перчатке коснулась ее спины, и инстинктивно отпрянула.

— Не прикасайтесь ко мне, — сурово произнесла Ханна.

— Вы именно этого хотите?

Ее грудь вздымалась, дыхание стало прерывистым. Она была уверена — такой, как Майкл Торп, доставляет одни только неприятности.

Но не успела она вымолвить и слова, как его рука двинулась к ее плечам, лаская кожу, нежно ослабляя напряжение в затылке.

Отойди от него, — настаивал ее внутренний голос.

Но она застыла на месте, не в силах пошевелиться.

В груди у нее закололо, соски напряглись. Он снял одну перчатку, и трепетная интимность прикосновения его ладони к ее коже заставила девушку задрожать.

— Не делайте этого, — умоляла она. Ее голос понизился до тихого шепота, едва слышного. — Вы… вы не должны…

Благовоспитанные леди никому не позволят вести себя подобным образом. Она представляла, что сказала бы ее мать. Но ее никогда прежде не касался такой мужчина, и она чувствовала тайный трепет.

Пальцы лейтенанта скользнули под ее колье, дразня шею, прежде чем коснулись ее волос.

— Вы правы.

Его пальцы сломили ее сопротивление, заставив почувствовать себя живой. Она начала понимать, как женщина может забыть о приличиях.

— Мои извинения. Вы слишком большое искушение, я не мог устоять.

Его пальцы сомкнулись у нее на талии.

— Сэр, не распускайте руки. Или вам придется отвечать перед моими братьями.

— Я постараюсь.

Тут она почувствовала легкое прикосновение его губ на своем затылке. Грешный жар охватил ее, и она ахнула от неожиданности.

Ханна развернулась, готовая отругать его. Но он уже ушел. Она всматривалась в сад, но его нигде не было.

— Почему ты одна, Ханна?

Маркиз Ротбурн подошел к ней, закончив разговор с ее братьями.

Ханна молилась, чтобы он не заметил ее горящих щек.

— Прошу разрешения удалиться, — спокойно сказала она. — Вечер был таким долгим. У меня болит голова, и мне нужно прилечь.

— Хочешь, чтобы я послал служанку за лекарством? — спросил он, забеспокоившись.

Ханна покачала головой:

— Нет, не думаю, что это один из моих приступов. Но пожалуйста, папа, я очень устала.

Ее отец предложил ей руку:

— Прогуляйся со мной несколько минут, сделай милость.

Ханна заподозрила, что ее отец хочет с ней что-то обсудить. Он вывел ее с террасы и повел по гравиевой дорожке к розовому саду ее матери. Ханна подняла глаза, чтобы посмотреть на блестящие звезды, пожалев, что не прихватила с собой шали.

Ее кожа все еще помнила прикосновения лейтенанта, мысли в ее голове путались. Этот мужчина пробудил в ней беспокойство, и ей это не нравилось. Каждый шаг, по мере того как она шла, отдавался в ее теле какой-то тревожной болью.

Что он с ней сделал? И если ей понравились его прикосновения, значит ли это, что она распутна?

Они шли через сад к конюшням, под ногами у них хрустел гравий. Ханна поймала себя на том, что сравнивает своего отца с лейтенантом Торпом. Джеймс Честерфилд, маркиз до кончиков ногтей, был высокомерен почти со всеми, но не с дочерью. Он никогда не отступал от правил приличия. Лейтенант Торп, напротив, был безрассуден и явно равнодушен к мнению окружающих.

Молчание ее отца затянулось, и Ханна попыталась угадать причину:

— Ты отклонил еще одно предложение руки и сердца, не так ли?

Джеймс помолчал.

— Еще нет. Но барон Белгрейв просил разрешения зайти ко мне завтра.

Это ее не удивило, но она решила, что лучше всего будет дать ему знать о своих чувствах.

— Я не хочу выходить за него, папа.

— Он владеет огромным имением, и у него прекрасное происхождение, — возразил отец. — Кроме того, похоже, он питает к тебе искренний интерес.

— Что-то в нем меня беспокоит. — Ханна помолчала, пытаясь подобрать верные слова. — Я не могу этого объяснить.

— Это недостаточная причина, чтобы отклонить его предложение, — запротестовал маркиз.

Ханна это понимала, но рассчитывала, что отец станет на ее сторону.

Джеймс взял ее за руку и легонько сжал, глядя на нее без улыбки. Серые тени искажали его бородатое лицо, волосы серебрились в лунном свете.

Он повел ее назад в дом, где они миновали бальную залу, полную гостей, проводил в ее комнату и пожелал спокойной ночи.

У двери он смущенно добавил:

— Леди Уайтморская сегодня днем принесла имбирного печенья. Я велел служанке отнести несколько штук в твою комнату. Только маме не говори. — Покачав головой с неодобрением, он добавил: — Женщина в ее положении должна быть осмотрительной и не надрываться у плиты, словно обыкновенная служанка.

Действительно, жена ее брата Эмили очень увлеклась выпечкой в последние несколько недель.

Стивен потакал своей жене, позволяя ей делать все, что она захочет, во время беременности.

Действуя интуитивно, Ханна на мгновение проскользнула в свою комнату и вернулась с двумя имбирными печеньями. Она вручила их отцу, который тут же с наслаждением их и съел.

— Если увижу Эмили, передам ей, что они тебе очень понравились, — улыбнулась она.

Он поморщился:

— Ей не следует торчать на кухне. У нее опухают щиколотки. Она сама в этом призналась. Если увидишь ее, вели ей почаще отдыхать.

— Хорошо, — пообещала Ханна.

После того как отец ушел, Ханна позвонила служанке. Она села у своего туалетного столика, ее головная боль не утихала, а, казалось, наоборот, становилась все сильнее.

Ханна помассировала виски в попытке унять боль.

Она думала о том, как мало в ее жизни зависит от нее. К этому ей уже следовало бы привыкнуть. Ее мать принимала все решения относительно ее гардероба и того, какие балы и обеды ей нужно посещать. Кристин контролировала то, что она ест, какие визиты наносит… даже то, когда ей надлежит ложиться спать.

Ей так хотелось быть самостоятельной. Она понимала, что ее мать заботится о благе своей дочери, но в родительском доме все больше чувствовала себя так, словно находится в тюрьме.

Ее взгляд упал на список напоминаний, который оставила ей мать. Она получала такой список ежедневно с тех пор, как ей исполнилось девять лет.

Очень часто она не видела своей матери до самого вечера.

1. Надеть белое шелковое платье и фамильные бриллианты Ротбурнов.

2. Ждать, пока твой отец и братья не представят тебе твоих поклонников.

3. Не отказываться от приглашений на танец.

4. Никогда не спорить с джентльменом.

Ханна вполне могла представить себе инструкцию за номером пять:

Никогда не позволять незнакомому мужчине прикасаться к тебе.

Глаза у нее закрывались, голова пульсировала болью. Она почувствовала спазм в желудке, когда увидела утреннее платье цвета сливочного масла, приготовленное на завтра. Она никогда не заботилась о своих платьях и была бы счастлива, если бы они все сгорели ясным пламенем. В них она чувствовала себя шестилетней девочкой.

Но ей и в голову не могло прийти спорить с Кристин Честерфилд. Ее мать чередовала цвета ее платьев, выбирая белые, розовые и желтые тона.

Ханне хотелось бы иметь алое платье или аметистовое, чтобы оживить гардероб. Но считалось, что настоящим леди не полагается носить такие цвета.

Ханна приподняла подол платья и при беглом взгляде на нижние юбки подумала о мужчине, который в один прекрасный день станет ее мужем. Будет ли он относиться к ней с нежностью, внесет ли в их брак дружбу и, возможно, любовь?

Ее мать ни слова не говорила ей об интимных отношениях между мужчиной и женщиной. Сказала лишь, что узнает об этом в ночь перед своей свадьбой. Любое упоминание о брачном ложе заставляло ее мать краснеть и запинаться.

Вспомнив о поцелуе лейтенанта Торпа, Ханна задрожала. Лейтенант не говорил банальных комплиментов и не просил у ее отца позволения увидеться с ней. Вместо этого он прикасался к ней наедине, и она ожила.

Ничего из того, что вы можете мне дать, дорогая.

Что он хотел сказать этим? У ее матери случился бы приступ негодования, если бы она узнала, что лейтенант украл у Ханны поцелуй. Его губы коснулись ее затылка. Почти поцелуй любовника. Она провела пальцами в том месте и с ужасом поняла, что ее бриллиантовое колье исчезло.

Нет, о нет!

Ее охватила паника, ведь бриллианты стоят почти тысячу фунтов.

Ханна рывком открыла дверь своей комнаты и сбежала по лестнице, держась ближе к стене, чтобы ее не заметили.

Стоя за дверью, она осмотрела пол бальной залы, но колье не увидела. У столика с освежающими напитками тоже ничего не было.

Мысли о руках лейтенанта на ее шее заставили ее задуматься. Неужели он расстегнул застежку? Ей не хотелось верить в то, что он взял бриллианты, но определенно в последний раз колье было на ней в его присутствии.

Тогда Ханна принялась разыскивать лейтенанта и обнаружила его в одиночестве в углу террасы, у живой изгороди из самшита.

— Прошу прощения, — тихо произнесла она, подходя к нему, — не могла бы я переговорить с вами, лейтенант?

Он бросил на нее взгляд и пожал плечами:

— Разве вы не боитесь своего отца? Полагаю, леди не пристало искать общества солдата.

Ханна проигнорировала его насмешливый тон. Она прекрасно знала: то, что она делает сейчас, крайне неприлично.

— Я хотела спросить, не видели ли вы мое колье. Дело в том, что я его потеряла и…

— Думаете, я его взял.

Он посмотрел ей в глаза, и она пожалела о сказанном, поняв, что оскорбила его.

Ханна тщательно подбирала слова:

— Застежка могла расстегнуться, когда вы… когда вы прикоснулись к моей шее. Я подумала, оно упало там, где я стояла.

Это звучит достаточно рассудительно, он не должен на нее обижаться…

— Я ничего у вас не крал. И мне ничего от вас не нужно.

Резкость, с которой он ей ответил, задела ее.

— Я ничего такого не имела в виду.

— Нет, имели. 3десь я единственный, кому могли бы понадобиться ваши бриллианты. Человек без состояния.

— Вы не единственный, — возразила она. — Но не будем это обсуждать. У вас нет моего колье, и на этом покончим.

Ханна подобрала свои юбки и направилась к розовому саду не попрощавшись. Да, это грубо, но у нее не было желания продолжать с ним беседу. Не исключена возможность, что там на веранде его несдержанные пальцы расстегнули застежку и колье упало на землю.

Мысль, что лейтенант вор, не укладывалась у нее в голове.

Головная боль усилилась, ей отчаянно хотелось лечь, но надо было найти колье.

Ханна поспешила к розовым кустам, где разговаривала с отцом. Она шла по своим следам и тщательно осматривалась. Завернув за угол, она неожиданно наткнулась на барона Белгрейва.

— О! Простите. Не ожидала увидеть вас здесь! — смущенно воскликнула она.

Луна слабым светом освещала его лицо, пальцы в перчатках вытащили что-то блестящее из кармана.

— Вы это ищете?

Белгрейв держал на ладони ее бриллианты, и Ханна вздохнула с облегчением:

— Да, благодарю вас.

Она потянулась за колье, но он его не отдал.

— Я увидел это на земле после того, как ваш отец проводил вас в дом.

Он спрятал колье в свой карман и предложил ей руку, готовый сопровождать ее.

— Я подумал, что вы можете вернуться за ним.

Ханна не приняла его руку, поскольку не имела ни малейшего желания прогуливаться с бароном наедине. Она испытывала угрызения совести, после того как преступила черту дозволенного с лейтенантом. Если кто-нибудь увидит ее с Белгрейвом без сопровождения, сплетни распространятся быстрее, чем пожар охватывает дом.

Но ее колье у него, а ей необходимо его вернуть. С неохотой она все же уступила ему.

Барон повел ее прочь от дома, и с каждым шагом ее головная боль усиливалась. Когда они подошли к конюшням, терпение Ханны кончилось.

— Лорд Белгрейв, верните мне бриллиантовое колье, будьте добры.

И убирайтесь! И где, между прочим, отец и братья, когда они ей так нужны?

Лицо Белгрейва казалось разъяренным в лунном свете. Ханна сделала шаг назад, размышляя, не пора ли ей спасаться бегством!

Барон вытащил колье из кармана и держал бриллианты на ладони, ласково поглаживая драгоценные камни.

— Я слышал, как вы говорили со своим отцом обо мне.

Сердцебиение у Ханны участилось, и она затравленно осмотрелась в поисках спасения.

— Что такое вы слышали?

— Вы мне солгали. — Холодный гнев слышался в его голосе. — Вы дали мне понять, что желаете моих ухаживаний.

— Я просто не хотела обижать вас, — объяснила она.

Его гнев пугал ее, ей хотелось поскорее уйти. Пропади пропадом это колье! Безопасность гораздо важнее каких-то бриллиантов.

— Я пришлю слугу за моим колье.

— В чем дело? Вы меня боитесь? — тихо спросил он.

Ханна не ответила, подобрала юбки и пошла к дому. Не успела она дойти до террасы, как твердая рука опустилась ей на плечо.

— Мы не закончили наш разговор.

— Пожалуйста, уберите руку с моего плеча.

— Ты думаешь, что выше меня, не так ли? Потому что твой папочка маркиз, а я лишь барон.

Он наклонился ближе, и спазм сдавил ее желудок.

Боже правый, она вот-вот упадет в обморок. Головная боль, подобно кинжалу, вонзалась в ее череп.

Ханна хотела закричать, позвать на помощь, но, лорд Белгрейв оборвал ее крик. Она попыталась вырваться, но он ударил ее кулаком в лицо. Отчаянная боль захлестнула ее. От головокружения и тошноты она перестала сопротивляться, и он потащил ее по гравию.

Склонившись к ней, барон понизил голос:

— Ты говорила, что любая женщина будет счастлива выйти за меня замуж.

Он был так близко, что Ханна увидела, какой злобой горят его глаза.

— Похоже, ты на самом деле вот-вот станешь очень счастливой.

 

Глава 2

Майкл вернулся в бальную залу, он был оскорблен и разгневан. Леди Ханна почти обвинила его в краже своих бриллиантов. Да, он беден, но он не вор. И все-таки она не поверила ему. Она указала ему на его место, он человек низкого происхождения, солдат, который без колебаний извлечет выгоду из отношений с женщиной.

Верно, у него есть слабость к красивым женщинам. И вот сегодня вечером он осмелился прикоснуться к леди Ханне… и она не сопротивлялась.

Аристократка с безупречными манерами не ударила его своим веером и не позвала на помощь. Она отзывалась на его прикосновение, как будто жаждала его.

Боже, как хорошо от нее пахло! Сладким манящим жасмином. Он не смог перед ней устоять. Ему хотелось осыпать поцелуями ее шею, скользнуть губами по платью цвета слоновой кости к этим обнаженным плечам. О чем это он? Ее брат убил бы его за эти мысли.

Обычно Майкла не интересовали невинные девицы на выданье, но леди Ханна пленила его. Однако он всего лишь лейтенант без состояния — нестоящая партия для такой девушки, как она.

У него нет титула, патент на офицерский чин в Британской армии ему подарил граф Уайтморский после того, как Майкл спас ему жизнь пять лет назад. А в прошлом октябре он узнал, что значит посылать людей на смерть.

В горле у него пересохло при воспоминании о погибших в операции под Балаклавой, и он отправился взять новую порцию освежительного напитка. Проходя мимо входа на террасу, он подумал, не стоит ли посмотреть, как там леди Ханна.

Она слишком привлекательна для того, чтобы отыскивать в одиночестве свои бриллианты. Ей нужен защитник. Но в этот момент к нему подошел неизвестный джентльмен в сопровождении брата Ханны Стивена Честерфилда, графа Уайтморского.

— Лейтенант Торп, я хочу вас кое с кем познакомить.

Незнакомый мужчина был одет в черный фрак тонкого сукна, безупречно скроенный по фигуре. Его усы и борода цвета соли с перцем были аккуратно подстрижены, в то время как его голова была лишена волос вовсе. Набалдашник его трости отливал золотом, весь вид этого человека говорил о больших деньгах.

— Это друг моего отца, — представил Стивен. — Граф Генрих фон Рейшор, посол Лохенберга в Англии.

Лохенберг.

Тревога, словно порыв холодного ветра, охватила Майкла при упоминании о Лохенберге, но причины этой тревоги он не мог бы объяснить и заставил себя сосредоточиться на джентльмене, которому его только что представили, вежливо кивнув ему.

Граф фон Рейшор оперся о свою трость.

— Благодарю вас, лорд Уайтморский. Я чрезвычайно благодарен вам за то, что вы нас познакомили. А теперь, если вы нас извините…

Граф кивнул им обоим и удалился.

К чему бы это? — удивился Майкл.

Граф не сводил с него взгляда, словно был чем-то заинтригован. Наконец он тихо заговорил на незнакомом Торпу языке, как ему показалось, это была смесь немецкого и датского.

Майкл понял, его новый знакомый полагает, что Торп поймет его речь, но в ответ лишь покачал головой.

Однако интерес графа фон Рейшора не уменьшился.

— Простите меня, лейтенант Торп. Я подумал, что вы, возможно, из Лохенберга, меня смутило ваше лицо.

— Мое лицо?

— Да. Вы очень похожи на одного знакомого мне человека. Сходство настолько поразительное, что я мог бы счесть вас за его сына.

— Мой отец был торговцем рыбой. Он всю свою жизнь прожил в Лондоне.

Казалось, это графа совсем не убедило.

— А ваши отец и мать… они были англичанами?

— Да.

Майклу не понравились намеки графа фон Рейшора на его происхождение. У своих родителей он был единственным сыном, вот уже четыре года прошло с тех пор, как они умерли от холеры, а Майкл не мог забыть, как Мэри Торп умирала у него на руках.

Его мать была святой. И он стыдился того, что так и не сумел достаточно их обеспечить, хотя старался изо всех сил.

Видимо, граф фон Рейшор решил сгладить неловкость:

— Возможно, это совпадение. Но вы не представляете, как велико это сходство.

Майкл едва сдерживал гнев:

— Моим отцом был Пол Торп. И никто другой.

— Нам стоит обсудить это в более приватной обстановке, — сказал граф. — Зайдите завтра в мои частные апартаменты на Сент-Джеймс, дом четырнадцать.

— У меня нет намерения заходить к вам, — заявил Майкл. — Я знаю, кто я такой, и уверен в своем происхождении.

Он хотел было уйти, но трость с золотым набалдашником преградила ему дорогу.

— Не уверен, что вы меня поняли, лейтенант Торп, — спокойно произнес граф. — Человек, на которого вы похожи, наш король.

Майкл протиснулся мимо графа, у него не было никакого желания быть выставленным на посмешище титулованным лицом. Фон Рейшор хочет высмеять его, но он не настолько глуп, чтобы купиться на подобную чепуху.

Пока Майкл прокладывал себе дорогу в полном людей бальном зале, гнев его распалялся все больше. За кого принимает его граф, говоря, что обычный солдат может быть королевской крови? Об этом даже смешно подумать!

Холод пронзил, его вены, поскольку эта встреча напомнила ему о снах, которые не давали ему покоя. Сны о долгом путешествии, громкие голоса и женские слезы.

Майкл сжал кулаки. «Этого не может быть!» — сказал он себе и отправился разыскивать леди Ханну. Она вышла уже давно, но до сих пор не вернулась на террасу.

Майкл пошел к розовым кустам. Помня, что она одета в светлое платье, он был уверен, что легко отыщет ее среди зелени. Но ее нигде не было видно, Ханна была здесь. Он жизнью мог поклясться. Майкл припомнил направление, в котором она ушла, и пристально посмотрел на дорожку в поисках следов очаровательной леди и почти сразу их обнаружил.

Майкл проследил ее путь вокруг стены дома, когда к легким отпечаткам ее ног вдруг присоединились другие следы, крупные, явно мужские. Затем что-то… нет, кого-то тащили.

И тут он заметил в траве бриллиантовое колье леди Ханны.

Майкл побежал к конюшням, браня себя за то, что не пошел за леди Ханной сразу же. Ее нигде не было видно.

Майкл схватил бриллианты и у края дорожки заметил ландо и кучера. Определенно, кучер должен был видеть выходящих из конюшен.

— Леди Ханна Честерфилд, — потребовал ответа он. — Куда она поехала?

Мужчина пожал плечами, руки он держал в карманах.

— Я ничего не видел.

Майкл понял, что мерзавец лжет. Он схватил кучера за шиворот и стащил с экипажа. Пригоршня золотых соверенов рассыпалась по земле, и тот бросился их подбирать.

Ярость охватила лейтенанта Торпа, и он прижал негодяя к железной раме экипажа.

— Кто ее увез?

Кучер продолжал упрямо молчать, тогда Майкл сжал пальцы на горле мужчины.

— Я не из тех титулованных джентльменов, к которым ты привык, — предупредил он. — Я солдат. Мне платят за то, чтобы я убивал врагов короны. А сейчас я считаю тебя одним из таких врагов.

Майкл ждал, крепко сжимая пальцы, пока мужчина не начал задыхаться.

Майкл ослабил пальцы, и кучер сплюнул и закашлялся.

— Б-б-барон Белгрейв. Сказал, что они совершают побег, чтобы быть вместе. Заплатил мне за молчание.

— Как выглядит его экипаж?

Кучер описал изысканную черную одноконную двухместную карету с гербом барона. Майкл вскочил в ландо:

— Мне это понадобится.

— Но… но вы не можете красть ландо его сиятельства! Я потеряю свое место!

Майкл схватил вожжи и кивнул кучеру.

— А как ты думаешь, что произойдет, когда ты объяснишь маркизу Ротбурну, что позволил похитить его дочь за несколько соверенов? Тебе лучше всего предупредить его об этом немедленно, или тебя ждет не только увольнение, а кое-что похуже.

Щелкнув поводьями, Майкл повел ландо в направлении лондонских улиц.

Белгрейв мог увезти ее куда угодно. По мере того как Майкл прокладывал себе путь по лондонским улицам, заполненным экипажами, он перебирал все возможности. Каковы намерения барона, скомпрометировать ее или жениться на ней?

Если он хочет скомпрометировать ее, то, весьма вероятно, повезет леди Ханну в свой городской дом, где их застанут вместе. Майкл сжал бриллиантовое колье в кулаке. Ни одна леди не заслуживает подобного.

Удача была на его стороне, когда он добрался до боковой улочки по ту сторону Гросвенор-сквер, заметил одноконную двухместную карету барона, которая остановилась у обочины дороги.

Слава богу!

Майкл бросился вперед, гоня лошадей к карете. Он едва дождался, пока ландо остановится, подбежал к экипажу Белгрейва и распахнул дверцу.

Леди Ханна лежала на полу экипажа и стонала, глаза ее были закрыты. Лорд Белгрейв выглядел несколько перепуганным, лицо его было бледным.

Майкл не стал терять время, выволок барона из экипажа и прижал к карете.

— Я убью тебя прямо сейчас! — вскричал Майкл и с силой ударил его, явно свернув барону нос.

Кровь брызнула из раны, и Белгрейв прорычал, пытаясь сопротивляться:

— Я позабочусь о том, чтобы тебя повесили за нападение на меня.

Майкл наклонился ближе, его пальцы сжимали горло Белгрейва.

— Я еще не решил, оставлю ли я тебя в живых. Уверен, брат леди Ханны не станет возражать, если я избавлю Лондон от такого гнусного негодяя, как ты.

Он резко ударил барона в челюсть, за этим последовал удар в ухо. Белгрейв пошатнулся от удара, прежде чем потерял сознание и соскользнул на землю.

Майкл бросил свирепый взгляд на кучера Белгрейва, который и пальцем не пошевельнул, чтобы защитить своего господина.

— Милорд, у меня не было выбора, — оправдывался кучер. — Барон настаивал…

Майкл оборвал его:

— Отвези Белгрейва назад в дом Ротбурнов в этом ландо. Расскажи маркизу, что произошло, а я привезу домой леди Ханну.

Кучер не стал возражать, погрузил в экипаж бездыханное тело Белгрейва и отправился выполнять указание Торпа.

Майкл дождался когда они уедут, и поднялся в двухместную карету к леди Ханне.

— С вами все в порядке? Он обидел вас?

Леди Ханна сжимала голову, по ее лицу текли слезы.

— У меня голова болит. Боль… она ужасная.

Глаза у нее были закрыты, и она сжимала голову так сильно, словно пыталась остановить мучительную боль.

— Просто попытайтесь продержаться, а я привезу вас в дом вашего отца.

Майкл бережно поднял ее на сиденье экипажа, прикрыл дверцу, затем занял место кучера и осторожно развернул карету в направлении дома Ротбурнов.

Майкл подгонял лошадь, поворачивая к Гайд-парку, когда услышал, как Ханна позвала его:

— Лейтенант Торп! Пожалуйста, мне нужна остановка.

Черт побери!

Майкл притормозил экипаж и спросил:

— Вы не можете еще немного продержаться?

— Не могу. Простите, — умоляющим голосом произнесла она. — Меня сейчас стошнит.

Майкл тихо выругался и погнал карету в самую уединенную часть парка. Если повезет, никто их не заметит.

Открыв дверцу кареты, он обнаружил Ханну свернувшейся в комочек, ее лицо было мертвенно— бледно.

— Чем я могу вам помочь?

— Глаза у нее были закрыты, она повернулась так, чтобы ее лица не было видно.

— Просто дайте мне несколько минут.

Майкл сел напротив нее, желтый свет газового фонаря проникал в карету, и Ханна зажмурилась.

— От света боль сильнее.

Майкл никогда не чувствовал себя таким беспомощным.

И вдруг все его волнения о ее семье, о ее репутации показались ему такими незначительными при виде ее страданий. Главное — помочь ей выдержать боль, а в этом-то он уж кое-что понимал.

Майкл видел раненых, стонущих от нестерпимой боли, и знал, как ее облегчить.

Он прикрыл дверцу экипажа, снял с себя камзол и завесил им оконце, чтобы свет не проникал внутрь.

— Я не могу… не могу дышать.

Майкл, не спрашивая разрешения, расстегнул застежку на ее платье, чтобы ослабить корсет. Ханна не сопротивлялась и, казалось, задышала чуть ровнее, когда это было сделано. Майкл приподнял ее и, ничего не говоря, заключил в объятия.

Прошел час, и со временем он почувствовал, что ее тело начало расслабляться. Ханна спала в его объятиях, а Майкл не мог избавиться от беспокойства. Ее отец станет их искать. Ему нужно поскорее отвезти ее домой. Но он боялся причинить ей боль.

Шпильки выпали у нее из волос, и темно-медовые волосы, сладко благоухающие жасмином, оказались у его щеки.

Майкл слышал, что некоторые женщины страдают от мучительных головных болей. Но впервые видел это своими глазами.

Тем не менее неожиданная болезнь, видимо, спасла девушку от грязных намерений Белгрейва.

У Майкла онемели плечи и шея, но это его не беспокоило. Она больше не страдала от боли, и он был рад этому.

Он старался не думать о последствиях, он не мог поступить иначе. Он спас ее от этого негодяя Белгрейва и защитил ее невинность. И если сумеет доставить ее домой и никто не будет знать, где она провела последние пару часов, ее репутация будет спасена.

Майкл смотрел на Ханну, и от ее красоты у него перехватывало дыхание. Невинность и чистота. Все, чего он не заслуживает.

Он достал из кармана бриллиантовое колье и застегнул у нее на шее. Там, где он расшнуровал ее корсет, была видна обнаженная спина. Ему хотелось поцеловать ее, провести губами по шелковой коже.

Всего несколько часов назад Майкл касался ее спины, и она разрешила ему эту вольность.

Она не для тебя, — предостерегал его разум.

Благородный человек на его месте взял бы вожжи и продолжил бы путь к ее дому. Он не стал бы проводить ладонью по ее предплечьям, наблюдая, как кожа покрывается мурашками.

Благородный человек справился бы со своими чувствами.

Но Майкл не был благородным. Он не был порядочным. Прямо сейчас ему даровано несколько мгновений наедине с этой женщиной, и он намерен ими воспользоваться.

Майкл наклонился и покрыл поцелуями шелковистую кожу. Ханна задрожала, подняв лицо к нему, очнувшись ото сна, и он завладел ее нежным ртом, не спрашивая разрешения.

Ханна проснулась от того, что ей стало жарко. Лейтенант целовал ее, а она сидела у него на коленях.

Она не могла пошевелиться, Ни один мужчина не целовал ее прежде, и она дрожала от его прикосновений. Его губы были горячими и голодными.

Его язык скользнул ей в рот, и Ханну охватило желание.

Оттолкни его. Попроси его остановиться.

Но разум снова не управлял ее телом, и Ханна v выгнулась ему навстречу в стремлении оказаться ближе. Его руки скользнули в разрез платья на спине, и Ханна смутно вспомнила, как лейтенант расшнуровывал ее корсет, чтобы ей легче дышалось.

От прикосновения его рук она воскликнула:

— Нет! Прекратите, пожалуйста!

И неожиданно из ее глаз полились слезы. Не из-за его поцелуя, а из-за чувства вины. Майкл разбудил в ней постыдные чувства, возбудил ее.

И хотя ей хотелось переложить вину на него, в душе она понимала, что сама виновата. Она позволила ему поцеловать себя, прикасаться к ней так, как ни одна порядочная девушка никогда не позволила бы.

— Я не собираюсь за это извиняться. — Его голое был низким и глубоким, голос мужчины, который получил, что хотел. — Вы ответили на мой поцелуй.

— Я не хотела.

Лгунья! Ее охватило томление. Прикосновение его твердой плоти к ее телу было почти непереносимым.

— Нет, хотели.

Лейтенант отодвинулся, тяжело дыша. Он передвинулся на противоположную сторону экипажа, положив руки на колени. Его голова была опущена, темные волосы закрывали лицо. У него был такой вид, словно он только что вышел из кулачного боя.

— Мне нужно отвезти вас домой.

— Пожалуйста. — Она готова была умереть от смущения из-за того, что оказалась перед ним с обнаженной спиной.

— Я помогу вам одеться, — сказал он. — Сами вы не справитесь.

— Я не желаю, чтобы вы ко мне прикасались, — бросила она. — Отвезите меня домой.

— Как вы думаете, что скажет ваш отец, когда вы явитесь перед ним в таком виде?

— Вам следовало бы беспокоиться о себе, — возразила она. — Но я уверена, что он захочет убить вас.

Лейтенант одарил ее покровительственной улыбкой.

— За спасение вашей невинности?

— Именно вы только что пытались отнять ее у меня!

— Милочка, я не из тех мужчин, которым приходится применять силу, чтобы добиться своего от женщины.

Она ничего не сказала, так как никак не могла понять, негодяй он или человек чести.

Да, он поцеловал ее, хотя не имел на это права.

Но он и позаботился о ней.

Он хотел немедленно отвезти ее домой в то время как она сама умоляла его остановить экипаж. Жестокая тряска превращала путь в нескончаемую пытку.

— Не нужно меня бояться, — мягко произнес Майкл. — Я не собираюсь целовать вас снова.

— Надеюсь, что нет.

Майкл поднял на нее глаза, и она отметила, что они зеленые с коричневыми точечками.

— Вы действительно невинны, не так ли? — Он посмотрел на ее шелковое платье цвета слоновой кости, и его вопрос не прозвучал как комплимент.

— Вы так говорите, будто это плохо.

— Именно этого и хочет большинство порядочных мужчин.

— Но не вы.

У него вырвался мрачный смешок.

— Я вовсе не порядочный.

Но Ханна этому не поверила.

— Пожалуйста, отвезите меня домой, — напомнила она ему. — Мои родные волнуются.

— Повернитесь! — приказал он.

Ханна понимала, что это нужно сделать, но опасалась позволить ему прикоснуться к ее корсету. И не важно, что он уже делал это, ведь тогда она была почти без сознания.

— Нет, это неприлично.

Лейтенант не слушал ее возражений и силой заставил повернуться. Его руки путались в шнурках, он их подтягивал, прежде чем завязать.

— Прилично это или нет, я не позволю вашему отцу думать, что погубил вас.

Он был прав. Ее отец и так рассердится на них обоих.

— Как долго мы отсутствовали, как вы думаете? — Голова у нее все еще болела.

— Больше часа. Два или три, возможно. Еще не рассвело.

Его большие руки сражались с крошечными пуговками, и ей ничего не оставалось, как только попытаться скрыть, как ее тело отвечает на его прикосновения. Майкл буркнул себе под нос:

— Я предпочел бы снимать это, чем зашнуровывать и застегивать.

Ханна в этом совсем не сомневалась. Когда он закончил, она прислонилась головой к стенке кареты, ожидая, пока он снова вернется на сиденье кучера.

— Вам лучше? — осведомился он.

— Я справлюсь.

Слава богу, этот приступ был быстрым и яростным. Последствия будут продолжаться еще некоторое время, но худшее уже позади.

— Что вы собираетесь сказать моему отцу? — спросила она.

Майкл приоткрыл дверцу экипажа, собираясь выйти.

— Правду. Ни один из нас не сделал ничего дурного.

Я сделала, — подумала Ханна.

Поцелуй для него ничего не значит, но для нее это было потрясением. Ощущение его губ на ее губах было самым греховным из того, что она испытывала.

Она попала под его чары и желала его прикосновений.

Майкл открыл дверцу экипажа шире и приготовился выйти, когда они услышали крики мужчин и грохот приближающегося экипажа. Голос ее отца разорвал тишину, и через мгновение он уже стоял перед дверцей.

— С тобой все в порядке? — Маркиз потребовал ответа у Ханны.

Ханна сжала руки, ее обуял безумный страх. Ведь она подозревала, что правды недостаточно, чтобы успокоить ее отца.

 

Глава 3

— Убирайся прочь от моей дочери! — приказал маркиз Ротбурн.

Ханна попыталась встать с сиденья, но лейтенант показал ей жестом, чтобы она оставалась сидеть. С ужасающей ясностью она поняла, что должен был подумать ее отец. Ханна с умоляющим видом настаивала:

— Папа, все не так, как тебе кажется. Лейтенант Торп спас меня от лорда Белгрейва.

Она пыталась найти правильное объяснение, но ее отец выглядел более заинтересованным в смерти, нежели в правде.

Ханна продолжала говорить, хотя понимала, как неправдоподобно это должно звучать.

— Лейтенант Торп пытался привезти меня домой… но со мной случился приступ головной боли. Боль была непереносима. Он послушался меня, когда я приказала ему остановить экипаж.

Ее отец никак не выказал, то слышит, что она говорит, но кивнул одному из своих ливрейных лакеев. Огромный слуга протянул руку, чтобы схватить лейтенанта, но Майкл резким движением остановил его. С выкрученным запястьем лакею ничего не оставалось, как отпустить его.

— Довольно. — Лейтенант выбрался из экипажа и смотрел на маркиза. — Вместо того чтобы вести эти разговоры здесь, в парке, я предлагаю вернуться в ваш дом. Отвезите леди Ханну домой и позаботьтесь о ее здоровье. Я последую за вами в этом экипаже.

— Мне следовало бы вызвать полицию и засадить тебя в Ньюгейтскую тюрьму прямо ceйчас, — возразил маркиз.

— Он не тронул меня папа.

Ханна подалась вперед, но, когда выходила из экипажа, мир как будто опрокинулся. Уши ей вдруг заложило каким-то резким шумом, и Майкл подхватил ее под локоть.

— Клянусь. Он защищал меня, пока мне было плохо.

— Из-за него твоя честь погублена. — Ее отец пожирал ее взглядом, как будто она; сбежала с трубочистом. — Ты только что провела ночь с простым солдатом.

Но это не так. Слезы полились у нее из глаз, она не знала, как отвечать на обвинения отца. Ханна и представить себе не могла, что отец может быть настолько слепым.

Оправдания сорвались было с ее губ, но лейтенант Торп покачал головой:

— Как я уже говорил, здесь не место для разговоров. Отвезите леди Ханну домой.

Ханна никогда прежде не слышала, чтобы кто-то отдавал распоряжения ее отцу, но лейтенант, казалось, нисколько не боялся маркиза.

— Об этом никто не знает, — прошептала она. — Моя репутация все еще в безопасности.

— Неужели? — Лицо ее отца было будто отлито из железа. — Барон Белгрейв знает все о том, что произошло с тобой. Тем не менее он милостиво предложил на тебе жениться.

Она скорее умрет, чем выйдет замуж за Белгрейва.

— Папа, все не так плохо. Лейтенант Торп не сделал ничего дурного.

— Белгрейв сообщил мне, что Торп напал на него и увез тебя в украденном экипаже.

— Это ложь! — выпалила Ханна, затем прижала руку ко рту. Оскорбления ей не помогут.

Придя в ужас, она встретилась с гневным взглядом своего отца в надежде, что тот не поверит оговору. Конечно же он должен ей поверить после всех этих лет, когда она вела себя как послушная дочь. Одна ошибка не может стереть все, не так ли?

Мысли о запретном поцелуе лейтенанта беспощадно жгли ее совесть. Она могла бы оказать ему сопротивление, но вместо этого ответила на его поцелуй. Это были любопытство и потрясение, смешанные с первым пробуждением желания.

— Харрисон, отвези мою дочь домой, — приказал маркиз своему ливрейному лакею. — Я буду сопровождать лейтенанта Торпа в этом экипаже.

Лейтенант кивнул, Ханна посмотрела на него, но взгляд его зелено-карих глаз был непроницаем.

— Вам следует знать, что я не убил вас на месте только потому, что мне не хотелось забрызгать вашей кровью ковер. — Маркиз Ротбурн указал на кресло с изогнутой спинкой в своем кабинете, — Сидеть.

— Я вам не собака, — отвечал Майкл.

Ему прекрасно было известно, что он лишь подливает масла в огонь ярости Джеймса Честерфилда, но Майкл отказывался вести себя так, словно он соблазнил леди Ханну.

Майкл оперся о спинку кресла и прямо посмотрел маркизу в глаза.

— Я не сожалею о том, что спас леди Ханну от барона Белгрейва. Вы, как и я, прекрасно понимаете, что этот тип ее не стоит.

— И вы тоже.

— Вы правы.

Не было причины обижаться на правду. У него было небольшое состояние и армейское содержание, чтобы комфортно жить, но этого недостаточно, чтобы содержать дочь маркиза.

— Из-за вас ее репутация подмочена.

— Нет. — Майкл подался ближе к письменному столу, не снимая рук с резного дерева спинки кресла. — Из-за Белгрейва. Если бы не он, Ханна бы никогда не оказалась вдали от дома Ротбурнов.

— Вам нужно было привезти ее домой немедленно! — Лицо маркиза стало лиловым от ярости.

— У нее ведь бывали такие же головные боли и прежде, не так ли? — тихо спросил Майкл. — Она сказала мне, что всегда держит лекарство в своем ридикюле.

— Это к делу не относится.

— Неужели? Я полагаю, вы знаете, как сильно она страдает? Я видел мужчин, которые получили пулю в плечо, но страдали гораздо меньше, чем ваша дочь от нестерпимой боли.

— Даже если то, что вы говорите, правда, это не отменяет того факта, что вы оставались с ней наедине на протяжении нескольких часов. — Джеймс протянул руку к ножу для вскрытия писем, пробежав пальцем вдоль лезвия. — Она моя единственная дочь.

— Это не ее вина.

— Не ее, но ваша. — Маркиз скрестил на груди руки и добавил: — Неужели ты думаешь, что я позволю такому, как ты, жениться на ней? Ты не прикоснешься и к пенни ее приданого!

Майкл отступил назад, едва контролируя свой гнев. Стараясь, чтобы его не выдал голос, он сказал:

— Мне ничего не нужно от вас обоих. Она была в беде, и я пришел ей на помощь. Ничего больше.

Маркиз взял перо.

— Я хочу, чтобы вы покинули Англию, не желаю, чтобы Ханна снова увидела вас. — Опустив перо в чернила, он начал писать. — Я собираюсь попросить вашего командира проследить за этим. Я пожертвую в армию достаточную сумму, чтобы удостовериться, что вы находитесь как можно дальше от Лондона.

Майкл не сомневался, что деньги маркиза помогут ему достичь всего, что он только пожелает.

— А что будет с леди Ханной?

Маркиз отложил свое перо.

— Белгрейв предложил жениться на ней.

— Нет, только не он. — Майкл сжал кулак. — И вы отдадите ее такому подлецу?

— С Белгрейвом все в порядке. Он позаботится о безупречной репутации Ханны.

— Вы имеете в виду, что он собирается поведать о скандале всем и каждому, если она не выйдет за него замуж, — догадался Майкл.

Маркиз не стал этого отрицать.

— Я не позволю причинить боль моей дочери. Никогда, если я смогу это предотвратить.

Ханне случалось видеть, как плачет ее мать и прежде, но чтобы так, никогда. Обычно Кристин Честерфилд прибегала к слезам для того, чтобы повлиять на мужа.

На этот раз слезы Кристин были искренними. Ханна сидела напротив нее, пока остывали две чашки чая. Дедушкины часы в гостиной пробили восемь часов. Всего восемь часов понадобилось, чтобы полностью изменить ее жизнь.

— Уверяю тебя, мама, со мной все в порядке, — тихо убеждала мать Ханна. — Ни тот ни другой меня не скомпрометировали.

Она не плакала, поскольку все еще не оправилась от шока.

— Не знаю, что еще я могу сказать, если ты не веришь мне.

— Дело не в этом. — Кристин промокнула глаза носовым платочком. — Дело в приличиях.

— Все будет в порядке, — настаивала Ханна. — Мои подруги поверят мне, если до них дойдут слухи. Они знают, я никогда не сделаю ничего подобного.

Ханна встала и принялась мерить шагами ковер.

— Не понимаю, почему мы не можем просто рассказать всем, что произошло.

Кристин высморкалась.

— Ты слишком наивна, моя дорогая. Мы не можем идти на риск, слишком скандальная история, нельзя, чтобы о ней кто-нибудь узнал.

— Я не погублена.

— Погублена, твоя единственная надежда спасти то, что осталось от твоей чести, — значит, выйти замуж за лорда Белгрейва и сделать это как можно скорее.

— Я не выйду за этого негодяя. Это он причина всего, что произошло! Он силой увез меня из дома, мама! Почему ты мне не веришь?

Ее мать печально покачала головой:

— Я верю тебе, Ханна. Но гораздо большая проблема состоит в том, что ты провела несколько часов в экипаже наедине с солдатом. Лорд Белгрейв прав: этот скандал замять не удастся, если все выплывет наружу.

— Но ведь никто об этом не знает, кроме…

— Он вам угрожал, — предположила Ханна, вдруг поняв все. — Белгрейв собирается всем рассказать об этом скандале, если я не выйду за него. Это так?

Лицо ее матери стало алым.

— Мы этого не допустим.

Ханна не верила своим ушам. Ее родители позволяют, чтобы ими манипулировали.

Кристин старалась на нее не смотреть.

— Тебе нечего бояться барона, Ханна. Я верю в то, что он раскаивается в содеянном. Он хочет начать все сначала, и я думаю, тебе стоит дать ему еще один шанс.

— Никогда.

— Он завтра прибудет к тебе с визитом. И ты встретишься с ним и выслушаешь то, что он хочет тебе сказать.

Избегая взгляда Ханны, Кристин нашла лист бумаги на письменном столе и выбрала перо.

Ханна догадалась, что ее мать составляет для нее очередной список того, что она должна сделать.

— Мама, нет, — умоляюще попросила она. — Должен же быть какой-то выход. Может, я могу поехать в Фолкерк со Стивеном и Эмили.

Ее брат предоставит ей убежище без всяких расспросов.

— Они уже уехали сегодня рано утром, — сообщила мать. — И твоему брату есть о чем беспокоиться: Эмили должна родить через несколько недель. Он не знает, что произошло вчера ночью, и мы не собираемся рассказывать ему, пока все не утрясется.

Мать вручила ей список и пошла к двери.

— А сейчас иди в свою комнату и отдохни до одиннадцати часов. Когда встанешь, надень платье из розового шелка с закрытым горлом и рукавами с буфами. Мы обсудим твое будущее за завтраком. Барон приедет завтра, чтобы обсудить приготовления к свадьбе.

— Я не могу видеть этого человека, а вы хотите, чтобы я вышла за него замуж! — возмутилась Ханна.

— У тебя нет выбора. Тебе лучше всего привыкнуть к этой мысли, поскольку твой отец уже начал приготовления. Ты выйдешь замуж на этой неделе.

После того как за матерью закрылась дверь, Ханна стремительно бросилась вниз по лестнице.

Бросив взгляд на список, она прочла предписания своей матери:

1. Отдохни до одиннадцати часов.

2. Надень платье из розового шелка.

3. Выпей чашку чая со сливками и без сахара, чтобы успокоить нервы.

Ханна прочитала этот список три раза, качая головой. Всю свою жизнь она делала все, что говорили ей родители. Она учила уроки, слушалась своей гувернантки — одним словом, старалась изо всех сил, чтобы угодить своим родным.

Ее желудок сжался, когда Ханна поняла, что все они против нее. Ее родители больше не заботятся о ее будущем счастье — только о своей репутации.

Ей полагалось вернуться в свою комнату, но она направилась в сад. Слезы ярости жгли ей щеки. Все эти годы ее послушного поведения ничего не значат, если она должна выйти замуж за такого негодяя, как Белгрейв. Список больше не говорил о заботливой материнской любви, он стал для нее оковами, которые ограничивают каждый ее шаг.

Ханна скомкала и выбросила листок. Правила, правила и снова правила! А она-то надеялась, что в один прекрасный день будет вознаграждена, за подчинение правилам.

Неужели ее мать действительно ждет от нее, что она выйдет замуж за человека, который так оскорбил ее? Да она лучше утопится в Темзе, чем станет женой Белгрейва!

Ханна пробиралась по саду, когда почувствовала, что головная боль снова возвращается.

Почему? Почему это случилось именно со мной?!

Только вчера у нее было столько возможностей!

Ханна обняла себя за плечи, словно хотела сдержать рвущиеся рыдания, и все-таки разрыдалась. Слезы неудержимо лились из ее глаз, а она брела по гравийной дорожке к тому месту, где вчера вечером потеряла колье.

Непроизвольно ее рука потянулась к горлу, бриллианты были на месте. Лейтенант, должно быть, вернул ей колье сегодня рано утром. Она не помнит, как он застегнул его на ее шее, потому что от боли большую часть ночи провела как в тумане.

Похитив ее, барон испугался ее болезни и требовал, чтобы она прекратила лить слезы. Он бранил ее, но Ханна не могла перестать плакать.

Потом лейтенант спас ее. Он заботился о ней, не упрекал и обнимал ее в темноте.

Ханна запахнула шаль на груди. Она не знала, что о нем думать. Он спас ее честь, но украл у нее поцелуй.

Жмурясь от яркого утреннего солнца, Ханна увидела Майкла Торпа у конюшен, он ждал, пока грум приготовит ему коня.

Почти против ее воли ноги понесли Ханну к конюшням. Она не имела ни малейшего представления о том, что скажет лейтенанту.

Взгляд зелено-карих глаз лейтенанта был усталым, щеки покрылись темной щетиной. Белый галстук был развязан у него на шее, а шляпу он держал в руках.

Ханна наклонила голову в приветствии, и грум, как полагается, отошел, чтобы дать им поговорить. Она говорила очень тихо, чтобы слуга не смог подслушать их.

— Я рада, что мой отец не убил вас.

Майкл пожал плечами и натянул перчатку для верховой езды.

— Меня не так-то легко убить.

Ханна обнаружила, что ее внимание приковано к его длинным пальцам, и вспомнила о руке без перчатки, ласкающей ее затылок. Никто прежде не вызывал в ней подобных чувств, ее кожа загорелась от воспоминаний: о непривычных ощущениях.

Она закрыла глаза, стараясь собраться с мыслями. Затем вспомнила то, что ей действительно нужно было ему сказать.

— Я так и не поблагодарила вас за свое спасение. Для меня это много значит. Несмотря на последствия.

Лейтенант слегка кивнул, словно не зная, что ей сказать. Он не ответил на слова благодарности и лишь бросил взгляд на дом.

— Лорд Ротбурн сказал, что вы выходите замуж за Белгрейва.

Ханна напряглась.

— Мой отец готов выдать меня за любого титулованного джентльмена, который пройдет через ворота к нашему дому. — Она смотрела ему прямо в глаза. — Я этого не сделаю. Ему придется силой тащить меня к алтарю.

— Я думал, вы послушная дочь.

— Только не в этом.

Ханна едва могла поверить что произносит такие слова. Это так не похоже на нее, но она не могла избавиться от ощущения, что ее жизнь разбита.

Послушание ни к чему ее не привело. И прямо сейчас ей хотелось высказать свое разочарование кому-то, кто мог ее понять.

— Почему это происходит? — прошептала она. — Что такого дурного я сделала?

— Ничего, — уверенно ответил лейтенант.

Его рука потянулась было к ее руке, но он отдернул ее, словно вспомнил, что это неприлично.

— Единственная ваша вина в том, что вы дочь маркиза.

— Как бы мне хотелось, чтобы я ею не была. — Ханна опустила голову. — Как бы мне хотелось, чтобы я была обычной женщиной. Тогда у меня было бы больше свободы.

И подумала: «Никаких списков, никаких правил, которым нужно следовать. Я сама буду принимать решения и стану хозяйкой своей жизни».

— Вам это совсем не понравилось бы. — Лейтенант указал на дом ее отца. — Вы рождены, чтобы жить в таком мире.

— Это тюрьма.

— Но она золотая.

— Все равно тюрьма. — Она подняла на него глаза. — А теперь меня приговорили к браку с лордом Белгрейвом. Я должна найти выход.

Майкл не ответил, но она увидела, как сжались его губы, глаза внезапно потемнели.

— Найдете.

— А как обстоят дела с вами?

Ханна поняла, что так и не спросила о том, что произошло с ним. Наверняка лейтенант без страха вошел в их дом.

— Что произошло между вами и моим отцом?

Он заколебался, прежде чем ответить.

— Мой командир проследит, чтобы я оставался на Крымском полуострове.

— И что это… означает на самом деле?

От предчувствия беды ее охватила дрожь.

— Меня пошлют в бой. Возможно, на передний край.

Майкл пожал плечами, словно этого и следовало ожидать. Но Ханна поняла то, чего он не сказал. Те, кто воевал на передней линии фронта, по существу, были приговорены к смерти без военного суда. Если бы не она, он вернулся бы к своей прежней службе.

— Вы уже были ранены, — медленно заговорила она. — В легкой кавалерии.

Майкл кивнул:

— В любом случае мне пришлось бы вернуться на службу. Я уже выздоровел.

Он говорил так, будто ему была безразлична его судьба. Ханна посмотрела ему в глаза, и ее сердце затрепетало.

— Это неправильно, что вас снова отсылают отсюда.

— У меня нет связей в Лондоне.

Майкл повернулся, чтобы уйти, но Ханна остановила его.

Из-за нее он потеряет все. Потому что спас ее и позаботился о ней в эту ночь.

— Это важно.

Она коснулась рукава его камзола, чувствуя, что обязана что-то для него сделать. Должен же быть какой-то способ помешать свершиться несправедливости!

— Перестаньте на меня так смотреть, — тихо попросил он.

— Что вы имеете в виду?

— Ну так, словно пытаетесь спасти меня.

— Я не пытаюсь.

Ханна подняла лицо к нему, внимательно вглядываясь в эти глубокие зелено-карие глаза. Он солдат, обученный убивать своих врагов. Он выглядел усталым, но и опасным.

— Поверьте мне, я не из тех, кого стоит спасать. Вы поступите хорошо, если станете держаться от меня подальше.

Воспоминания о его поцелуе заставили ее вздрогнуть. Лейтенант не спускал с нее глаз, и Ханна стояла неподвижно.

То, что она находилась с мужчиной в саду, где ее может увидеть кто угодно, противоречило всему, чему ее учили. Он был так близко.

Она понимала, что Майкл Торп человек неординарный и что он очаровал ее.

А дочь маркиза никогда-никогда не сможет быть с таким человеком, как он. Он прав.

Ханна убрала руку, испытывая при этом разочарование. Будет лучше, если она станет держаться от него подальше.

Однако он был единственным человеком, который заметил ее отсутствие на балу. Ее неожиданный спаситель.

Спасет ли он ее еще раз, если она его попросит?

— Лейтенант Торп, я хочу попросить вас об одном одолжении.

Он устало посмотрел на нее:

— О каком одолжении?

Было так неловко просить его об услуге, она вонзила ногти в свои ладони, набираясь храбрости.

— Если меня принудят к браку с лордом Белгрейвом, не могли бы вы… помешать свадьбе?

Ленивая улыбка приподняла уголки его губ.

— Вы просите меня украсть вас с вашей же свадьбы?

— Если дело до того дойдет — да.

Ханна расправила плечи, делая вид, что ничего не уместного в ее просьбе нет.

— Я, конечно, попробую избежать ее. Но вы будете моей последней надеждой.

Майкл усмехнулся и подошел к своему коню. Схватив поводья одной рукой, он поднял голову, чтобы внимательно рассмотреть ее:

— Вы серьезно?

— Серьезнее не бывает.

Это была договоренность, практический способ предотвратить настоящую трагедию ее жизни. И хотя это может вызвать еще больший скандал, Ханна пойдет на все, чтобы избежать свадьбы с Белрейвом.

— Я должен отправляться на службу, — предупредил лейтенант. — Не исключено, что не пройдет и недели, как я уеду.

Ханна быстро кивнула в знак того, что ей это прекрасно известно.

— Поверьте мне, мои родители хотят видеть меня замужней дамой как можно скорее. Весьма вероятно, свадьбу устроят через несколько дней. Если я откажусь выйти замуж за Белгрейва, подойдет любой другой.

— Даже я?

Майкл одарил ее кривой улыбкой, будто он тоже не может поверить в то, что она говорит.

— Ну нет. Это невозможно…

— Не беспокойтесь, моя дорогая.

Его голос стал низким, соблазняющим.

— Я не допущу вашей свадьбы, если это будет в моих силах.

Ханна снова вздохнула, ее плечи опустились в облегчении.

— Я буду вам чрезвычайно благодарна.

Ханна протянула руку в перчатке, намереваясь рукопожатием завершить сделку.

Лейтенант взял ее руку в свою. Вместо рукопожатия он приблизил ее к своему лицу.

— Если я украду невесту, что я получу взамен? — тихо спросил он, прижимая губы к ее руке.

 

Глава 4

— Чего вы хотите?

Ответом Майкла была ленивая улыбка, которая позволила ей вообразить все то, что он может сделать с украденной невестой, если они останутся наедине. На лице Ханны отразился испуг.

— Я ничего такого никогда не сделаю. Это просто сделка, и ничего больше.

Ее лицо побледнело, и Майкл отодвинулся от нее:

— Разве вы не понимаете, что это шутка?

Она выглядела смущенной, но покачала головой:

— Не шутите так, пожалуйста. Дело касается Белгрейва. Я просто не могу выйти за него замуж!

— Тогда не выходите.

— Это не так просто. Моя мама уже решила, что теперь это для меня единственно возможное будущее. — Ханна в рассеянности потерла себе виски. — Не знаю, что я должна сделать чтобы убедить ее в том, что это не так.

— Вы ведь никогда не выказывали им своего непослушания, верно?

— Никогда.

Она казалась растерянной, и Майкл почти пожелал, чтобы был кто-то, кто бы мог о ней позаботиться. Не он. На это нет надежды.

Она потянула за палец своей перчатки, теребя материю.

— Папа может превратить мою жизнь в одно сплошное несчастье. И я буду погублена, если не выйду замуж.

— Настало время самой устраивать свою судьбу. Если вы уже погублены, то вам нечего терять. Делайте что хотите.

Ханна уставилась на него, будто не имела ни малейшего представления о том, как следует вести себя погубленной женщине.

— Не знаю. Я всегда… делала то, что должна.

Она сделала шаг по направлению к дому, прочь от него. Майкл внезапно понял, что она просит его спасти ее не из-за родителей, а из-за того, что необходимость повиноваться так глубоко укоренилась в ней. Если он украдет ее со свадьбы, она сможет переложить всю вину на него, а не брать ее на себя.

Ее судьба тебя не касается, — напомнил ему разум. — Пусть она сама делает выбор. Скажи ей «нет».

Но он не сказал, потому что не мог позволить, чтобы она вышла замуж за такого негодяя, как Белгрейв.

Майкл вздохнул и сказал:

— Предупредите меня, если что-то изменится. Ваши братья знают, где меня найти.

— С вами все будет в порядке? — спросила она слабым голосом. — Что, если мой отец…

— Он не может мне ничего сделать, — прервал ее Майкл.

Не пройдет и пары недель, как между ними будут лежать сотни миль.

Он вернется в армию, будет сражаться с врагом и выполнять приказы, пока не встретит свой конец. Такие люди, как он, ни для чего иного не пригодны.

— Спасибо за то, что согласились мне помочь. — Ханна потянулась к своей шее и расстегнула бриллиантовое колье. — Я хочу, чтобы вы взяли вот это.

— Оставьте.

Майкл сомкнул ее пальцы вокруг блестящих камней. Такая невинная душа, как она, никогда не сможет понять, каковы могут быть последствия, если он возьмет колье. Ее отец обязательно обвинит его в краже.

— Если вы планируете следить за мной, тогда вам нужна причина, чтобы вернуться. — Она положила колье в его ладонь.

Майкл не рассматривал это в таком свете.

— Вы правы.

Колье действительно давало ему разумную причину, чтобы вернуться, и потому он спрятал драгоценности в свой карман.

— Возвращайтесь через день-два, — приказала она. — А я позабочусь, чтобы вы получили вознаграждение за свою помощь, и не важно, нужно это вам или нет.

Он не примет от нее никакого вознаграждения.

— В этом нет необходимости.

— Есть.

В ее зеленовато-голубых глазах Майкл увидел решимость.

Ханна решительно скрестила руки.

— Я не дам отцу разрушить свое будущее. — Выражение ее лица стало упрямым. — И я не позволю ему сделать это и с вашим будущим тоже.

Пожилая женщина бесцельно бродила по улицам, ее малиновая шляпка пылала в море темно-коричневых и черных. Майкл проталкивался мимо торговцев рыбой и продавцов вразнос, осторожно шагая по Флит-стрит.

Миссис Тернер снова не в себе и потерялась. Он ускорил шаг, маневрируя среди матросов, гуртовщиков и мясников. Наконец он ее догнал.

— Доброе утро. — поприветствовал он ее, приподнимая шляпу.

В ее тускловато-серых глазах не мелькнуло узнавания, но она слегка кивнула и продолжала свой путь.

Черт возьми! Сегодня не лучший ее день.

Миссис Тернер была его соседкой и приятельницей, сколько он себя помнит, но недавно она начала страдать от приступов забывчивости.

Майкл ничего не знал о таком ее состоянии, пока не вернулся в Лондон в прошлом ноябре. Сначала вдова покупала ему еду и напитки, присматривала за ним, пока он поправлялся от огнестрельных ранений. А потом он принес ей губительную новость о гибели ее сына Генри под Балаклавой.

Миссис Тернер становилось все хуже. Бывали моменты, когда она помнила лишь то, что происходило в прошлом.

Сегодня она его вообще не узнала.

Майкл пытался придумать способ достучаться до ее потерянной памяти.

— Вы ведь миссис Тернер, не так ли? — спросил он, стараясь не отставать от нее. — Из дома номер восемь по Ньютон-стрит?

Женщина остановилась, страх читался на ее лице.

— Я вас не знаю.

— Нет-нет, вы, вероятно, просто не помните меня, — быстро сказал он. — Но я друг Генри.

Услышав имя сына, миссис Тернер усмехнулась:

— Я никогда не видела вас прежде.

— Генри послал меня отвезти вас домой, — заверил он ее ласково. — Вы позволите мне пойти с вами? Уверен, что он оставил вам чай, виски, мармелад и хлеб.

При упоминании о любимой еде ее нижняя губа задрожала. Морщинки собрались в уголках ее глаз, из них полились слезы.

— Я заблудилась?

Майкл взял ее за руку, ведя в нужном направлении:

— Нет, миссис Тернер.

Пока он вел ее по многолюдным улицам, ее хрупкая рука держала его с удивительной силой. Они подошли ближе к ее дому у Пибоди-сквер, и ее лицо приняло более спокойное выражение. Узнала она знакомую обстановку или нет, но казалось, она повела себя более непринужденно.

Майкл помог ей войти и заметил, что у нее кончился уголь.

— Минуточку, я разожгу камин.

Вручив ей вязанный крючком плед, Майкл усадил се в кресло-качалку.

Купив для нее ведерко с углем, он вернулся в ее жилище, и вскоре огонь в камине уже горел.

Миссис Тернер подвинулась к камину, все еще не снимая своей ярко-малиновой шляпки. Майкл сам подарил ее ей на это Рождество не потому, что потакал еe любви к возмутительно кричащим цветам, а, скорее, для того, чтобы было легче обнаружить ее в толпе.

— Ну, Майкл, — внезапно заговорила она, ее губы расплылись в теплой улыбке. — Какая неожиданность, что ты пришел меня навестить! Поставь чайник, ладно?

Майкл с облегчением вздохнул, обрадовавшись, что миссис Тернер его вспомнила.

— Ты выглядишь дьявольски красивым, должна сказать. — Миссис Тернер просияла. — Где ты взял эту одежду?

Майкл не сказал ей, что она сама вчера вечером выбрала ему кое-что из одежды своего сына. Воспоминания о смерти Генри вызывали у нее слезы.

— Один хороший друг дал, — ответил он.

Когда чайник вскипел, он принес ей чашку, щедро добавив в нее виски.

Она с жадностью выпила, причмокивая губами.

— Ах, какой ты славный молодой человек, Майкл! Расскажи мне о вчерашнем бале. Ты познакомился с какой-нибудь юной леди, на которой мог бы жениться?

— Возможно.

Ему на ум пришла прелестная леди Ханна.

— Но они все бросили меня на произвол судьбы.

Миссис Тернер громко рассмеялась:

— О, они не могли так поступить с тобой, негодник. Я уверена, от тебя все дамы просто падали в обморок. А теперь расскажи мне, что на них было надето.

Миссис Тернер завернулась в плед, пододвинув кресло-качалку ближе к огню.

Пока Майкл отвечал на ее вопросы о маркизе и кое-как описывал женские наряды, он пытался найти для нее еду. Но, рыская в буфете, нашел лишь засохшую буханку хлеба, рядом с ней увидел свечу, перчатку и все ложки, что были в доме.

Майкл повсюду искал мармелад и в конце концов обнаружил его среди белья в ящике комода.

Майкл отрезал увесистый ломоть хлеба и намазал его толстым слоем мармелада. Только Бог знает, когда она в последний раз ела.

Миссис Тернер впилась в него зубами, счастливо вздохнув:

— Ну, давай же! Кого еще ты встретил на балу, Майкл?

Она взяла еще одну чашку с чаем и сделала энергичный глоток.

— Одного иностранца, — ответил он. — Из Лохенберга.

Чашка выскользнула из рук миссис Тернер и вдребезги разбилась. Чай разлился повсюду, а ее лицо побелело как полотно.

Майкл, схватив тряпку, промокнул разлитый чай и собрал осколки чашки.

— Все в порядке. Я об этом позабочусь.

Но когда он посмотрел в серые глаза миссис Тернер, то увидел там неприкрытый страх.

— Кто… кто это был?

— Граф фон Рейшор, — ответил он. — Посол, я полагаю, но это пустяки.

Майкл и словом не упомянул о невероятном заявлении того человека, но миссис Тернер, побледнев схватила его за руку:

— Нет, о нет.

— В чем дело?

Майкл пристально посмотрел в ее серебряные глаза, удивляясь, почему упоминание о Лохенберге так ее напугало.

Ни один из них никогда прежде не покидал Англию.

Через несколько минут лицо миссис Тернер стало отстраненным. Она зашептала себе под нос что-то о свое сыночке Генри, словно тот был еще малышом и неровными шажками ковылял ей навстречу.

Сейчас бесполезно было расспрашивать ее о чем-либо. Ее снова охватило безумие.

Ханна не имела понятия, что следует носить погубленной женщине, но была уверена, что платье должно быть кремового цвета. Этим утром Кристин Честерфилд осмотрела каждый дюйм наряда своей дочери, волнуясь из-за пустяков, словно готовилась к встрече с самой королевой.

— А теперь запомни, — предупреждала ее мать, — веди себя безукоризненно. Сделай вид, что вчера ночью ничего не произошло.

Нет, кое-что произошло! — хотела она возразить, но изобразила послушание.

— Да, мама.

Кристин протянула руку и поправила шпильку в ее волосах.

— Ты прочла мой список?

— Конечно.

Ханна подала полоску бумаги, ее мать нашла перо и поспешно нацарапала свои указания.

— Я внесла изменения на сегодняшний вечер. За ужином ты должна быть в белом шелковом платье с вышивкой розами и с жемчугом. Эстель уложит тебе волосы, и ты должна быть здесь к восьми часам.

Мать вручила ей новый список.

— Я велела Маннингу не подавать тебе бланманже или пудинг. И никакого вина. Ты и так съедаешь гораздо больше, чем следует, моя дорогая. Эстель говорит мне, что твоя талия стала на полдюйма больше, чем ей следует быть.

В горле у нее встал комок, но Ханна ничего не сказала. Она уставилась на список, прожигая его взглядом. Никогда прежде она не сомневалась в приказах своей матери. Значит, ей нельзя сладостей, потому что Кристин хочет, чтобы у нее была идеальная фигура. Это не любовь, а контроль.

Но Ханна чувствовала себя связанной невидимыми путами, из которых она желала вырваться на свободу. Ее мать была обеспокоена размером ее талии, когда все ее будущее поставлено с ног на голову? Это казалось смешным.

С каждой проходящей минутой беспокойство, Ханны возрастало.

— Мама, честное слово, я не в состоянии принимать гостей. Я лучше пережду несколько дней.

— Ты сделаешь, как тебе говорят, Ханна. Чем быстрее ты выйдешь замуж, тем скорее забудешь этот ночной кошмар.

Мать встала и проводила ее в гостиную.

— А теперь жди тут, пока не прибудет лорд Белгрейв. Он сказал твоему отцу, что приедет в два часа.

Ханна поняла, что с таким же успехом могла бы говорить с каменной стеной. В своем воображении она представила, как родители приковывают ее ногу к церковной скамье, рот затыкают носовым платком и в таком виде венчают с Белгрейвом.

По крайней мере, у нее есть час до того, как начнется реальная пытка.

Хорошо, она встретится с лордом Белгрейвом и выскажет ему все, что о нем думает. Не исключено, что он откажется от своих планов.

Отец стоял у камина, держа в руке карманные часы. Разочарование и печаль покрывали его черты, когда он клал часы в карман жилета. Он прошел к дивану и уселся, сложив руки на коленях.

Ханна подошла, села возле отца, протянула руку, и он взял ее в свою. Гнев никогда не даст ей победить в битве с отцом. Но пунктик о послушании был его слабым местом.

— Я знаю, что ты пытаешься защитить меня, — сказала Ханна ласково, — я знаю, что ты хочешь, чтобы у меня был кто-то, кто позаботится обо мне.

Его серые глаза предвещали бурю, но он слушал ее.

— Умоляю тебя, папа, не заставляй меня выходить за лорда Белгрейва, — попросила она. — Даже если он расскажет всем об этой ночи.

Рука отца сжала ее пальцы.

— Я не могу позволить марать наше имя просто из-за того, что ты однажды ночью потеряла благоразумие.

Ханна убрала руку:

— В таком случае ни за кого не выйду замуж. — Затем встала перед отцом и добавила: — Тем более за барона Белгрейва.

— Но и не за Майкла Торпа. Да поможет мне Бог, ты не выйдешь замуж за солдата!

При упоминании о лейтенанте она почувствовала, как ласковое тепло охватило ее тело.

Ханна покачала головой:

— Конечно же нет. — Подавшись вперед, она предложила свой план: — Отошлите меня куда-нибудь подальше от Лондона, пока не улягутся сплетни. У нас же есть кузены и кузины где-то в Европе, не так ли?

— В Германии, — кивнул отец.

Выражение его лица было непреклонным, но ей показалось, что он смягчается.

Пожалуйста, Боже, пусть он послушает меня, — молила она про себя.

В этот момент лакей доложил о том, что прибыл визитом барон Белгрейв.

Мгновение маркиз колебался. Ханна сжала пальцы с такой силой, что косточки побелели. Она подкачала головой, умоляя отца.

— Дай ему еще один шанс, Ханна, — невозмутимо произнес маркиз. — Несмотря на его небезупречные действия, этот человек действительно происходит из отличного семейства. Он может обеспечить тебe достойную жизнь.

Ханна не могла поверить, что это говорит ее отец. Она знала, что его заботят приличия, но никогда не думала, что мнение света для него важнее, чем ее благополучие.

— Папа, пожалуйста, — прошептала она.

Лицо отца напряглось, но тон был твердым, когда он сказал:

— Передайте барону, что моя дочь ожидает его в гостиной.

 

Глава 5

Майкл стоял по стойке «смирно», когда в комнату вошел полковник Хаммонд. Лейтенанта этим утром вызвали в военное министерство, но его новое назначение готовил не главнокомандующий. Его проводили в малую приемную.

— Полковник, вы хотели со мной увидеться?

— Да. К сожалению, в вашем назначении есть изменения, — признался полковник.

Полковник жестом указал на стул, и Майкл сел.

— В конце концов, вам не придется возвращаться на фронт.

— Я уже полностью выздоровел, — счел необходимым сообщить Майкл. — Я готов снова воевать.

Полковник Хаммонд выглядел немного смущенным.

— Боюсь, что это подождет. Хотя я предпочел бы, чтобы вы вернулись на фронт, нам всегда нужны люди с вашей силой духа, но, похоже, у армии в отношении вас другие планы.

Майкл заподозрил, что маркиз уже успел воспользоваться своим влиянием. Он знал, что, по всей вероятности, будет выслан из Англии, но ожидал вернуться на службу.

— И каков же приказ?

— Вы будете сопровождать посла Лохенберга, графа фон Рейшора, на его родину. Он решил отправить провиант на Крымский полуостров, предложив нашим войскам помощь своей страны. Вы поможете интендантству выбрать то, что наиболее необходимо для солдат.

Рука Майкла сжалась в кулак. Он ни на секунду не поверил, что граф действует из сочувствия британским войскам. Просто этот иностранец вмешивается в его военную карьеру, и все потому, что он проигнорировал его приглашение.

Зачем ему знать, похож он или не похож на короля какой-то крошечной, всеми забытой страны?

Майкл отдал годы службе в армии, подчиняясь приказам и делая все, что в его силах, чтобы сохранить жизнь своим солдатам. И одним росчерком пера какой-то лохенбергский граф хочет превратить его в мальчика на побегушках.

— Вы делаете мне честь, полковник, — солгал он, — но я ведь простой лейтенант.

— Посол затребовал вас. Я предлагал взамен другого офицера, но он настаивал, что это должны быть вы или он аннулирует свое предложение.

В голосе полковника слышались вопросительные нотки, но Майкл ничего не мог ему объяснить, не зная намерений лохенбергского посла.

— Я бы предпочел вернуться к своим солдатам, — тиxo сказал он. — Я у них в долгу после того, что случилось при Балаклаве.

— Я понимаю. Нолан хорошо отзывался о вас и вашей храбрости. Хотя мы с радостью восприняли бы ваше возвращение на полуостров, лейтенант Торп, боюсь, этот приказ не обсуждается. Граф затребовал вас, и мы питаем надежду, что вы сумеете убедить армию Лохенберга присоединиться к нашему делу.

— Майкл встал со своего места. Будь он проклят, если позволит проклятому графу разрушить все, ради чего он служил! Он попробует убедить посла выбрать другого офицера. Тогда, возможно, он сможет вернуться в свой потрепанный в боях 17-й уланский полк.

Говорить больше было не о чем, полковник Хаммонд пожал, ему руку и пожелал успеха.

— Я передам от вас привет солдатам по возвращении на Балаклаву, лейтенант. Вы явитесь к графу фон Рейшору в восемь часов завтра утром.

Покинув военное министерство, Майкл машинально сунул руку в карман и обнаружил там бриллиантовое колье, которое вручила ему Ханна.

Она считала, что бриллианты дают ему повод вернуться в дом Ротбурнов, но это была неблагоразумная идея. Маркиз убьет его, если он лишь ступит ногой на землю Ротбурнов.

Это не твое сражение.

Майкл знал, что ему не следует вмешиваться. Они слишком далеки друг от друга, будет лучше, если он оставит ее в покое. Весьма вероятно, с Ханной все будет в порядке, у нее есть братья и отец, чтобы защитить ее.

А как насчет Белгрейва? — напомнила ему его совесть.

У него есть час, чтобы удостовериться, что Белгрейв не утащил ее силой.

Извозчики окликали его на кокни, предлагая подвезти, но Майкл не обращал на них внимания. Идти пешком было не так уж далеко, и в любом случае у него нет лишних денег.

Полчаса спустя Майкл был уже у дома Ротбурнов. Он узнал поджидающий снаружи экипаж лорда Белгрейва. В нем созрела мрачная решимость избавить Ханну от этого негодяя.

Однако он не может приближаться к парадному входу, Лакеи Ротбурнов вышвырнут его прочь. Его военная форма делала его слишком заметным.

Майкл быстро снял камзол и кивер, спрятав военный головной убор с плюмажем и мундир под подстриженными кустами самшита. Рядом он положил офицерскую саблю. Затем он вытащил колье Ханны из камзола и положил его в карман.

Обходя дом по периметру, он высмотрел открытое окно на первом этаже. Настало время узнать, что замышляет Белгрейв.

Холодное лицо лорда Белгрейва приняло приветливое выражение, когда он увидел Ханну.

— Леди Ханна, вы выглядите восхитительно, как всегда.

Барон поклонился в приветствии, и Ханна почувствовала недостойное леди удовлетворение при виде синяков, украшающих его щеку, и пластыря на носу. Несомненно, эти раны были получены им в шумной ссоре с лейтенантом Торпом.

Но правила приличия заставили Ханну присесть в глубоком реверансе.

Наконец пришла ее мать, чтобы лично препроводить ее.

Леди Ротбурн одарила барона ослепительной улыбкой:

— Лорд Белгрейв, как мило с вашей стороны нанести нам визит при подобных… обстоятельствах.

— С превеликим удовольствием, леди Ротбурн.

Мать резко сжала ее запястья, и Ханна поняла ее без слов. «Хорошо же», — подумала она.

— Лорд Белгрейв, — произнесла она ледяным тоном.

— Леди Ханна, я полагаю, вам известно, почему я приехал.

— А я полагаю, вы знаете мой ответ. — Ханна стояла, скрестив руки. — Боюсь, что ваш визит обернется напрасной тратой времени.

— Ханна, — умоляюще произнесла леди Ротбурн. — Будь добра, выслушай, по крайней мере, лорда Белгрейва.

Помимо своей воли Ханна опустилась в кресло. По привычке она погрузилась в молчание и, подавляя любой намек на вызывающее поведение, приготовилась выслушать то, что скажет Белгрейв.

— Я приношу свои извинения за то, что произошло вчера вечером, — начал барон. — Но, леди Ханна, я полагаю, будет в ваших интересах рассмотреть мое предложение.

Барон принялся описывать свои поместья в Лондоне и в Йоркшире. И конечно, упомянул о том, какая честь для него будет объединить их семьи браком.

Ханне оставалось лишь удивляться. Неужели Белгрейв и правда считает, что она будет рассматривать его кандидатуру в качестве жениха после похищения? А ее родителям настолько затмили глаза его деньги и имя, что они забудут то, что он сделал?

— Мы довольны, что вы все же проявили интерес к нашей дочери, — заявила леди Ротбурн. — Я уверена, Ханна понимает необходимость защитить свою репутацию. — Просияв улыбкой, маркиза предложила: — Мы устроим пикник, и вы сможете вместе обсудить свадебные планы в саду. День восхитительный, и это позволит вам лучше узнать друг друга.

— Я с удовольствием воспользуюсь вашим предложением, — отвечал Белгрейв.

— Но, мама, я…

— Утро следующего вторника подойдет для свадьбы? — перебила ее маркиза.

— Уверен, что смогу достать разрешение на брак вовремя, — заверил мать Ханны Белгрейв. — Архиепископ поймет необходимость такой поспешности.

Скажи, скажи им, что ты никогда не выйдешь замуж за такого человека, как он!

Ханна схватилась за подлокотник своего кресла, и наконец вмешалась:

— Нет.

Это слово было произнесено так тихо, что ни ее мать, ни лорд Белгрейв, казалось, этого не заметили.

— Лучше всего подойдет тихое бракосочетание, — предложил Белгрейв. — Вы так не думаете?

— Нет, — снова проговорила Ханна, переполненная разочарованием, на этот раз громче. — Я так не думаю.

Лорд Белгрейв поднялся со своего места, подошел и встал возле ее кресла. Его толстые пальцы коснулись ее плеча.

Неожиданно она вспомнила слова матери о том, что ее муж будет иметь полную власть над ее телом, и это заставило Ханну резко отстраниться. Она не может, лежа на спине, позволять такому мужчине, как Белгрейв, делать с нею что ему вздумается. Хорошим женам полагается подчиняться своим мужьям, но, да поможет ей Бог, она никогда не даст ему прикоснуться к себе.

— Никакой свадьбы не будет. — Ее голос дрожал от нервного напряжения и прозвучал не столь решительно, как она хотела. — Я на нее никогда не соглашусь. А теперь, с вашего позволения, я намерена удалиться в свою комнату.

Ее мать поспешно бросилась вперед, чтобы попытаться остановить ее, но Белгрейв поднял руку.

— Простите меня, леди Ротбурн, но, возможно, если мне позволено будет переговорить с леди Ханной наедине, я смогу заверить ее, что у меня лишь самые лучшие намерения.

Маркиза заколебалась, и Ханна молилась, чтобы ее мать не осмелилась позволить подобное.

— Подождите в кабинете лорда Ротбурна, — попросила ее мать барона. — Сначала я переговорю со своей дочерью.

Она жестом велела Ханне сесть, а лорд Белгрейв последовал за слугой в кабинет ее отца.

Кристин села напротив Ханны, и на ее лице отражалось одно разочарование.

— Ханна, ты должна понимать, как сильно мы с отцом желаем для тебя самой лучшей судьбы, — начала Кристин. Дрожащей рукой мать вытирала глаза носовым платком. — Мы хотим, чтобы у тебя был счастливый брак, который принесет тебе комфортную жизнь.

— Только не с ним, — настаивала Ханна. — Мама, я не хочу этого.

— Неужели он действительно так уж ужасен? — тихо спросила ее мать, — Он красив и богат. Разве ты не можешь дать ему еще один шанс? Ради своего же будущего. Скандал запятнает доброе имя твоего отца.

— Должен быть иной выход.

Маркиза встала и подошла ближе, обнимая ее.

— Поговори с ним, Ханна. Это все, о чем я прошу. Если потом ты все-таки не захочешь свадьбы с ним… — Ее мать не договорила, слезы заблестели у нее на глазах.

Не захочу, — хотела сказать Ханна. Но промолчала, зная, что успокоить ее мать — это самый легкий способ избавиться от Белгрейва.

— Ладно, хорошо. Я с ним поговорю.

Кристин снова обняла ее, вытирая глаза.

— Спасибо, моя дорогая. Все не так плохо. Вот увидишь.

Мать взяла Ханну за руку и проводила ее в кабинет.

— Я буду находиться здесь, недалеко, — предложила она.

Ободряюще сжав ей руку, Кристин вышла в коридор, оставив дверь широко открытой.

В отцовском кабинете было полутемно из-за плотно задернутых штор. Ханна выжидала, когда лорд Белгрейв начнет говорить. Вместо этого он подошел к двери и закрыл ее. И повернул ключ в замке.

Ханна стояла неподвижно, ошеломленная его поступком. Что он делает? Неужели он задумал насилие над ней в доме ее родителей?! Парализовавший Ханну страх внезапно обратился в гнев.

— Будь благодарна, что я прощаю тебе столь вызывающее поведение, — буркнул Белгрейв. — Кажется, ты обольщаешься, полагая, что у тебя есть выбор. Ни один мужчина не женится на женщине, которую опозорил солдат.

— Лейтенант Торп не сделал ничего предосудительного. А я лучше останусь старой девой, чем выйду за вас.

Ханна не станет тут стоять, она не будет жертвой Белгрейва. Хорошие манеры не защитят ее добродетели, здесь надо действовать.

Ханна оглядела кабинет, куда это делся средневековый меч, когда он так ей понадобился? О, лучше, да, пояс верности!

Белгрейв криво улыбнулся:

— Как только мы с вами поженимся, никто не будет вспоминать о часах, проведенных вами с лейтенантом.

— В этом были виноваты вы, — парировала Ханна. — Во всем этом. И мне известно, что вы угрожали родителям распустить обо мне сплетни.

— Только правду, — возразил он, пожав плечами. — Но если вы станете моей женой, я об этом забуду.

— Неужели вы и в самом деле верите, что я прощу вам то, что вы угрожали честному имени моей семьи?

— А как еще я могу жениться на дочери маркиза? — спросил Белгрейв, его рука потянулась к ее щеке. — Цель оправдывает средства. Возможно, уже завтра вы со своей матерью начнете закупать приданое.

Это уж слишком.

Уже от того, что она находится в одной комнате с Белгрейвом, Ханна чувствовала себя оскорбленной. И когда он наклонился, чтобы поцеловать ее в затылок, девушка не выдержала, протянула руку к толстому роману в кожаном переплете и, размахнувшись, ударила Белгрейва по голове, в то время как кто-то закрепил ее победу, обрушив на незадачливого жениха объемистый том какого-то словаря.

Барон рухнул на пол.

— Неплохо сделано, — похвалил ее лейтенант Торп, появившись из тени и без камзола, кивера и сабли.

Боже правый, откуда он тут взялся?

Не то чтобы она не была благодарна, просто он до смерти ее напугал.

Ханна оправилась от шока и уставилась на поверженное тело Белгрейва. Ее сердце бешено колотилось.

— Мы его убили?

Только этого ей сейчас и недоставало — быть повешенной за убийство.

— Не думаю, хотя он этого заслуживает.

Ханна рухнула в кожаное кресло, уткнув лицо в ладони. Она почувствовала огромное облегчение.

— Что вы тут делаете? Я думала, вы не появитесь по крайней мере несколько дней.

Майкл пододвинул стул и сел напротив нее.

— Военные инстинкты. Вы просили меня предотвратить брак между вами и Белгрейвом. Я увидел его экипаж, когда проходил мимо вашего дома.

Это была завуалированная форма признания, что он шпионил за ней. И Ханна была благодарна ему. Узнав, что Майкл сдержал свое обещание, она почувствовала, что у нее есть поддержка.

— Как вы проникли сюда?

Лейтенант указал на окно.

— Это нетрудно. Я думал, проберусь в дом, увижу, что вы в порядке, и уйду.

Ханна на мгновение задержала дыхание. Майкл замыслил спасти ее с помощью словаря. Она подавила смех, обратив взгляд на бездыханное тело Белгрейва.

— Мне, вероятно, нужно раздобыть немного нюхательной соли.

— Оставьте его. Он хорошо смотрится на полу после всех своих посягательств на вашу честь.

Ханна была согласна с лейтенантом, но промолчала.

— Heт, это действительно было невежливо с моей стороны. Мне не следовало бить его по голове. Мама упадет в обморок, если узнает.

— Если бы вы этого не сделали, он силой навязал бы вам свое внимание.

Ханна поежилась при мысли о том, что мог сделать Белгрейв, оставаясь с ней наедине.

Тем временем лейтенант уже раздвигал занавески и поднимал окно:

— Давайте. Мы оставим его здесь, а вы совершите побег.

— Только не отсюда. Я просто уйду через дверь кабинета.

— Вы планируете рыться в его карманах в поисках ключа? — спросил Майкл. — Или крикнете слугам, чтобы они выломали дверь?

Ханна поморщилась при мысли о том, что ей придется прикасаться к Белгрейву.

— Другого способа нет, лейтенант Торп. Даже если бы я и хотела выпрыгнуть в окно, мои юбки застрянут.

— Вы можете снять несколько нижних юбок.

— Никогда.

От этой мысли ей стало плохо. Майкл может мельком увидеть ее щиколотку. Или еще хуже — часть ее ноги, одетой в чулок.

— Это ужасная, смехотворная идея.

Майкл уселся на подоконнике, свесив одну ногу наружу.

— Я и не говорил, что это хорошая идея. Это просто одна из возможностей для вас, — Он пожал плечами. — В любом случае я ухожу через окно.

Майкл, исчез с подоконника, а Ханна посмотрела на дверь кабинета.

Снаружи она слышала голоса слуг и матери, она была уже готова подойти к запертой двери, но тут Белгрейв вдруг зашевелился.

Глаза его распахнулись, и он застонал, потирая голову. Когда он с трудом, поднимался на колени, Ханна не стала больше ждать.

Она бросилась к окну и увидела, что до земли не больше шести футов. Не так плохо, как она ожидала. Внизу ждал лейтенант.

— Вы передумали?

— Не дайте мне упасть, — приказала Ханна.

Она с ужасом представила, как летит в кусты, а ее юбки задираются ей на голову. От этого ей стало нехорошо. Настоящие леди не выпрыгивают из окон в объятия мужчин.

Бога ради, почему именно с ней происходит подобное?

Ханна внутренне оплакивала унижение от всего этого, пока усаживалась на подоконник. Ее юбки с оборками разлетались вокруг нее, нижние юбки собрались огромной кипой прямо перед ней.

— Я вас поймаю, — послышался голос Майкла.

Бросив взгляд вниз, она увидела лейтенанта с распростертыми руками. Лицо его было уверенным, руки сильными. Он выглядел так, словно никогда не позволит, чтобы с ней что-то произошло.

— Доверьтесь мне.

Боковым зрением Ханна увидела Белгрейва, нетвердой походкой направляющегося к ней. Крепко зажмурив глаза, Ханна прыгнула, ей очень хотелось закричать, когда она падала вниз, но с ее губ сорвалось лишь приглушенное «ох» в момент приземления в объятия лейтенанта.

Без сомнения, каждая юбка осталась на своем месте. Лейтенант опустил ее на землю, и пока они стояли у черного хода, Ханна изумлялась, что отважилась на такое.

— В сад, — приказала она. — Быстро, пока нас кто-нибудь не увидел.

Майкл не стал возражать и повел ее к высокой живой изгороди, нырнув за угол. Улыбка скривила его губы.

— Полагаю, вы впервые выпрыгиваете из окна.

Ханна покраснела:

— У меня не было выхода. Белгрейв очнулся.

Его лицо сразу стало серьезным.

— Сейчас вам его общество не угрожает. Вы можете войти через парадную дверь и рассказать матери о случившемся. Сомневаюсь, что они принудят вас выйти за него замуж.

— Думаю, что нет. Я благодарна вам, лейтенант.

Он ответил кивком. Вдруг Ханна заметила, что его внимание переместилось в сторону кухни. Черты лица его стали непроницаемыми, и она вдруг поняла, что он голоден.

Ей хотелось бы отправить лейтенанта в кухню за горячим обедом, хотя бы в качестве вознаграждения, но она не осмелилась из страха, что отец узнает.

— Идите в сарай садовника и ждите меня. Я тут же вернусь.

Лейтенант покачал головой:

— Леди Ханна, я должен идти.

— Вы голодны, — заметила она.

Майкл собрался было возразить, по она подняла руку:

— Я вижу это. Я принесу корзину с едой из кухни. Вы получите ее в награду за мое спасение.

Лейтенант отошел от нее.

— Это не лучшая идея. Вас опять могут увидеть со мной.

— Это звучит так, будто вы боитесь моего отца.

Он поморщился в ответ, и Ханна отправилась на кухню со словами:

— Не волнуйтесь, лейтенант. Если папе взбредет в голову убить вас, обещаю, что непременно буду защищать вас, как вы защищали меня. Я, кажется, неплохо дерусь.

 

Глава 6

Ханна открыла дверь черного хода в кухню и увидела слуг, занятых нарезкой овощей за длинным столом в дальнем конце помещения. Они сидели к ней спиной и были заняты разговорами. У ближайшей к ней стены Ханна увидела корзину, приготовленную для пикника. Замечательно!

Ханна проскользнула внутрь и схватила корзину, она не стала ждать, когда ее кто-нибудь заметит, а поспешила наружу и спряталась за живой изгородью из туи. За несколько минут Ханна добралась до сарая садовника.

Лейтенант сидел на полу сарая, расстелив несколько пеньковых мешков, чтобы она могла на них сесть. Ханна вручила ему корзину.

— Здесь не так уж много, но это единственное вознаграждение, которое я могла придумать за столь короткое время. Благодарю вас за свое спасение.

Майкл не спешил брать корзину.

— Нет необходимости ни в каком вознаграждении.

— Словарь, — заметила она. — Не такое оружие я ожидала увидеть в ваших руках. Кажется, вы больше человек слова, а не дела.

Легкая улыбка искривила его губы, и девушка решила, что пора открыть корзину. Ханна обнаружила там фарфоровое блюдо и стала накладывать на него куски ветчины, хлеб и шпинат со сливками.

Сконцентрировав свое внимание на еде, ей было нетрудно забыть, что она находится в сарае садовника наедине с мужчиной, который, между прочим, очень красив.

Ее рука потянулась, чтобы поправить прядь волос и вдруг она сообразила, что на ней нет ни шляпки ни перчаток.

— А вы не собираетесь поесть? — спросил лейтенант, сделав себе бутерброд с ветчиной.

Он ел медленно, но по выражению удовольствия на его лице Ханна поняла, что приняла правильное решение, предложив ему еды.

— Я не голодна.

После всего, что с нею произошло, Ханна потеряла аппетит. Вдруг слезинка упала ей на ладонь.

— Леди Ханна, — послышался глубокий голос лейтенанта. — Что это?

— Ш-ш ш — Она подняла руку, не в состоянии посмотреть на него. — Мне просто нужна минутка, чтобы собраться. Это утро было не из легких.

— Ну что ж, поплачьте, — разрешил он. — Вы это заслужили.

И Ханна разрыдалась.

— Он собирался погубить меня, — плакала она. — И все потому, что я отказалась выйти за него замуж.

Сильные руки заключили ее в объятия, и это было желание утешить ее.

— Что мне теперь делать? — прошептала Ханна, стыдясь своих слез.

Лейтенант прижал ее к груди, ласково поглаживая по спине:

— Я думаю, вам следует покинуть Лондон.

— Согласна.

Как только она исчезнет — сплетни улягутся, Ханна вытерла слезы, высвободилась из его объятий и уселась на один из мешков, сохраняя длинную дистанцию.

— Я благодарна вам за вашу помощь сегодня. Скажите, вас кто-нибудь видел?

— Не думаю. — В его глазах блеснуло озорство. — Хорошо, что ваш отец открыл окно заранее.

Расправив юбки, Ханна села прямо.

— Когда вы должны отправиться на Крымский полуостров?

Лейтенант занялся бутербродом с ветчиной. Спустя минуту он ответил:

— Мои предписания изменились. Вместо этого меня направляют в Лохенберг.

Лохенберг? Ханна нахмурилась, удивляясь, что может хотеть армия от такой крошечной страны, примостившейся между Германией и Данией. Когда-то она изучала лохенбергский язык вместе с другими европейскими языками.

Ханна уставилась на лейтенанта, не совсем понимая, что он ей только что сообщил:

— Вы хотите сказать, что вы больше не будете воевать? Это моя вина, не так ли? Мой отец…

— …не имеет к этому никакого отношения, — закончил он. — В мою жизнь вмешался другой человек.

— Кто?

— Граф фон Рейшор. — Майкл покачал головой, откусив кусочек шпината. — Это долгая история.

— Он был на балу, который недавно устраивал отец, верно? — размышляла Ханна.

Ее отец был в дружеских отношениях с послом Лохенберга, но она его совсем не знала.

— И что граф хочет от вас? Я хотела сказать, зачем ему вмешиваться в ваши предписания?

— Полагаю, он сообщит мне об этом завтра утром.

Его напряженная поза давала понять, что у Майкла нет желания обсуждать это.

Она вытащила коробку с крышкой.

— Это новейший десерт поварихи. Она скопировала его с торта «Захер», который отведали мои родители в Вене. Вы тоже должны его попробовать.

Ей никогда не позволялось есть обильных десертов, но не было причины, почему лейтенант не может насладиться деликатесом. Сунув коробку ему в руки, Ханна заставила его взять ее.

Она приподняла крышку, и против воли ее рот наполнился слюной. Толстый слой шоколада покрывал торт, а коржи были промазаны абрикосовым джемом.

А что, если попробовать такое роскошество?

Лейтенант погрузил свою вилку в торт, и Ханна уставилась на запретный десерт.

Так ли он хорош, как кажется с виду?

Мягкая глазурь выглядела так соблазнительно, что Ханна заставила себя отвернуться.

— У вас такой вид, словно вы готовы отнять у меня торт, — заметил он. — Хотите немного?

— Нет, все в порядке.

Ложь. Все ложь.

— Мне не позволяют есть сладкое слишком частo, — призналась она. — Мама ежедневно измеряет мою талию.

Лейтенант отложил вилку и посмотрел на нее, словно она была с другой планеты.

— И что же вы делаете, когда посещаете обеды и балы?

Ханна с неохотой улыбнулась.

— Всегда есть способы сделать вид, что вы всего отведали. Не говорите мне, что никогда не пытались этого делать в детстве.

— Я съедал все, что давали мне родители. Я был рад, если еда была свежей.

Ханна положила руки на колени. Она никогда не задумывалась, откуда берется еда. Она была всегда и в бесконечных вариантах. Только лучшие кушанья могли отвечать высоким требованиям ее матери. Отрезвляюще было вспомнить, что большинство детей беспокоятся о том, есть ли у них хоть какая-нибудь еда! Она должна быть благодарна за то, что имеет, несмотря на недостаточную свободу.

— Закроите глаза, — вдруг сказал лейтенант.

— Зачем?

— Ну же!

Ханна повиновалась, спрашивая себя, что лейтенант намерен делать. Мгновение спустя она почувствовала легкое прикосновение к губам. Большим пальцем он заставил ее открыть рот, и нечто восхитительное оказалось на ее языке, торт был превосходен.

Когда Ханна открыла глаза, лейтенант не сводил с нее пылающего взора.

— Никогда не смотрите так на мужчину, — тихо сказал он. — Иначе окажетесь в его постели.

Ханна вернула ему вилку, Майкл отложил блюдо в сторону и поднялся на ноги.

— Мне пора. Спасибо за еду.

— Пожалуйста.

Ханна смаковала чудесный десерт.

— Подождите здесь несколько минут, потом отдохните где-нибудь в саду, — предложил он. — Белгрейва выпустят и станут искать вас.

— Да поможет мне Бог, когда меня найдут.

Он взял ее за плечи, глядя прямо в глаза.

— У вас хватило храбрости один раз победить Белгрейва. Вы сумеете сделать это снова.

Хотелось бы ей быть в этом уверенной. Подняв голову, чтобы встретиться с ним взглядом, она вдруг осознала, что он не снял рук с ее плеч. Его глаза смотрели на нее страстно и нежно. Ханна вспомнила, как его пальцы ласкали ее и его поцелуй в экипаже…

— Я вовсе не такая уж и храбрая, — прошептала она. — Я всего лишь глупая девчонка.

Ханна положила руки ему на плечи, зная, что провоцирует его. И тогда он, наклонившись, прижался щекой к ее щеке.

— Велите мне остановиться.

Но она не сделала этого. Сегодня она нарушила столько правил, что ей, похоже, уже нечего терять. И его взгляд был разгоряченным, глаза горели, предупреждая об опасности, но Ханна не могла двинуться с места, даже если бы захотела. Что-то в этом человеке привлекало ее, дразня обещанием физического наслаждения.

Его губы прикасались к ее коже, лаская теплым дыханием. Как раньше, ее тело ожило, требуя, чтобы он прикоснулся к нему, попробовал на вкус.

Майкл придвинул ее к стене сарая.

— Вы еще можете сбежать. Я не в силах отказываться от того, что мне предлагают.

— Покажите мне, как это должно быть, — тихо попросила она.

Майкл прижал ее к деревянным доскам сарая, накрыв ее жадный рот своими губами. Инстинкт взял свое, и Ханна поцеловала его в ответ. Ей теперь все равно. Скорее всего, она никогда его больше не увидит.

И если ее жизнь будет погублена, у нее хотя бы останутся воспоминания.

Его язык скользнул ей в рот, вызвав потрясавшее ощущение. Ее груди напряглись. Майкл обнял ее за талию, она ощущала его широкие ладони, его поцелуи становились все настойчивее. Ханна не сопротивлялась ему.

Майкл привлек её ближе к себе, и она почувствовала твердость его плоти.

Он осыпал поцелуями ее шею, даря запретную ласку.

— Вам не следовало все это начинать.

— Знаю.

Ханна задрожала, когда его язык коснулся того места, где бился ее пульс. Непонятное томление не давало ей ясно соображать, и она не могла собраться с силами, чтобы отодвинуться.

— Но ведь в поцелуе нет ничего плохого, не так ли?

Когда он не ответил, она окликнула его:

— Лейтенант?

— Майкл, — поправил он. — И вы заблуждаетесь, если думаете, что это все, чего я от вас хочу.

Его руки двинулись к лифу ее платья, остановившись под грудью. Ханну лихорадило, ее кожа горела от распутных желаний.

— Я знаю, чего вы хотите.

Или чего я хочу, — подумала она.

Он гладил ее соски, дразня ее. Его дыхание стало резким, она обняла его голову и поцеловала.

— Вы пытаетесь наказать себя? — спросил он, его губы касались ее кожи. — Целуя такого, как я?

— Вы вовсе не наказание, — прошептала она. — Просто… я хочу знать, что это такое. Хочу быть желанной. — Ханна наклонила голову. — Не ради денег, не ради моей руки, не ради брака со мной. А ради меня самой.

Майкл снова завладел ее губами, на этот раз нежно. Поцелуй любовника, от которого она вся затрепетала. Майкл отодвинулся, прижался щекой к ее лицу.

— Мне не следовало приходить сюда. Бог знает, чем все это кончится. — Он погладил ее но щеке. — будьте счастливы, леди Ханна. — И за ним со стуком захлопнулась дверь.

Ханна осталась в сарае, уединение охладило ее страсть. Невзирая на то что он говорил о себе, Майкл не был обычным солдатом. Он не позволяет никому запугивать себя или угрожать ему. Он держится уверенно, как человек, привыкший руководить другими.

И все же его некому защитить. Настроение у Ханны испортилось при мысли о том, что лейтенант испытывает лишения, в которых никогда не сознается.

Ее мать всегда наставляла ее думать о бедных, лейтенант нуждается в ком-то, кто мог бы о нем заботиться.

Но этим кем-то она никогда не станет.

 

Глава 7

Нa следующее утро Майкл стоят перед домом номер четырнадцать по Сент-Джеймс-стрит, резиденцией графа фон Рейшора.

Всю ночь он думал о леди Ханне.

Это было ужасной ошибкой — ошибкой, которую он больше не повторит. Ханна была расстроена Белгрейвом, а он воспользовался этим, как в ту ночь.

Но когда девушка прильнула к нему, отвечая на поцелуй, он оказался неспособным подавить свое желание.

Она ничего не потеряла, избавившись от него. Майкл намеревался сдержать свое обещание — помешать ей выйти замуж за Белгрейва. И чем скорее он освободит леди Ханну, тем лучше.

А у него есть свои проблемы, требующие разрешения, — посол Лохенберга.

Майкл вознамерился получить ответы на свои вопросы сегодня же.

Его беспокоило тревожное чувство. Прошлой ночью ему снова привиделся этот кошмар. Падение с высоты, рана на ноге. Кто-то тащит его по улице. Холодные волны, ударяющие о корпус корабля.

Майкл проснулся, попытался вспомнить подробности, но не смог.

И вот Майкл в приемной. Все здесь говорило о богатстве. Инкрустированный столик красного дерева был отполирован до блеска, серебряный чайный сервиз начищен и сиял, как солнце, поднос, вероятно, стоит гораздо больше, чем жалованье Майкла за год. На подносе стояли две тонкие фарфоровые чашки, расписанные синими цветами. Лакей предложил налить ему чаю, но Майкл отказался.

Он прождал полчаса в приемной, игнорируя угощение. Его отчаяние росло с каждой минутой, пока наконец он не потерял терпение.

— Вижу, — вам надоело ждать.

В приемную вошел граф фон Рейшор, опираясь на трость с золотым набалдашником. Его лысая голова блестела, борода цвета соли с перцем обрамляла угловатое лицо.

— Вы в конце концов, решили разобраться со своим прошлым?

— Нет. Только с настоящим.

Майкл шагнул вперед и встал прямо перед граном. При виде самодовольного выражения на лице росла его охватил гнев.

— Вы не имеете никакого права вмешиваться в мою жизнь.

Слабая улыбка тронула губы графа.

— Вам нравится, когда в вас стреляют, не так ли?

— Мне нужно вернуться к моим солдатам и закончить кампанию.

Выражение лица графа приобрело торжественность.

— Да, полагаю, вы должны чувствовать себя обязанным. Приношу извинения, но ничего не подделаешь.

Он жестом пригласил Майкла сесть и вытащил завернутый в ткань сверток.

— Я провел расследование после того, как вы отказались от моего первого приглашения прийти и обсудить это таинственное сходство. Я узнал у вашего командира, что у вас имеется анонимный благодетель, который приказал вернуть вас с Мальты.

Майкл сощурил глаза, не понимая, что граф имеет в виду.

— Меня отозвали потому, что я был ранен.

— И вы не знаете, почему ваше возвращение на службу так надолго откладывается? Или почему никогo из других военных не вернули в Лондон?

— Я думал, другие солдаты вернулись со мной.

— Никто, кроме вас. — Граф протянул ему завернутый в ткань сверток. — Я нахожу это довольно любопытным. Должно быть, непросто было найти вас и привезти в Лондон. Кто-то явно хочет сохранить вам жизнь. Но кто?

Майкл взял сверток и развернул овальную миниатюру — это была постаревшая версия его самого. Сходство было столь сильным, что он не мог найти слов, чтобы выразить свое удивление.

— Теперь понимаете меня?

Граф протянул руку, и Майкл вернул ему миниатюру.

— Возможно, это совпадение, — предположил Майкл и сам не поверил своим словам.

Посол внимательно посмотрел на него:

— Вот это, лейтенант Торп, мы и должны выяснить.

Рейшор налил две чашки чая, но Майкл отказался от напитка. Посол добавил молока и сахара в свою чашку.

— По легенде, вот уже почти двадцать три года назад принц Лохенберг был украден эльфами.

— Украден эльфами?

— Всего лишь сказка. Всем известно, как распространяются слухи. — Посол потер подбородок, погруженный в размышления. — Некоторые верят, что настоящий принц был украден, заменен на другого ребенка в канун Дня Всех Святых.

— Разве король или королева не заметили, что мальчик не тот?

— Король заявил, что Карл действительно его сын. Он заставил умолкнуть слухи. — Граф отхлебнул чаю.

— Вы думаете, король говорил правду?

— Не знаю. Но я хочу быть уверенным, что коронован действительно королевский отпрыск. — Граф окончил с чаем и поставил чашку. — Простите, что вмешался в ваши предписания, но другого выхода я не вижу.

Майкл предпочитал воевать, нежели ворошить прошлое, которое может или не может принадлежать ему. К тому же ему вовсе не улыбалось стать королем.

— Если я ошибаюсь, — предложил граф, — вы можете вернуться в армию без дальнейшего вмешательства с моей стороны. Я щедро вознагражу вас за сотрудничество и прослежу, чтобы Лохенберг предоставил несколько кораблей, груженных припасами и одеждой для ваших воюющих солдат. А пока, — продолжал Рейшор, — я позаботился о вашем проезде на паровом пакетботе, и мы поплывем в Лохенберг в конце недели.

Миновал целый день, прежде чем родители Ханны заговорили о лорде Белгрейве.

После ужина ее родители ожидали ее в гостиной. Молчание было напряженным, и Ханна заподозрила, что кто-то из слуг видел ее после того, как она выпрыгнула из окна, возможно даже, они знают, что их дочь целовала лейтенанта в сарае.

При одной мысли об этом щеки ее запылали. Теперь ей остается лишь вышить алую букву на своем платье.

— Лорд Белгрейв отозвал свое брачное предложение, — начал отец. Его тон был категоричен, лицо озабоченно. — Ты не удивлена, как я понимаю?

— Нет, удивлена, — с трудом проговорила она.

Немногие будут благодарны, получив два удара по голове.

— Твоя мать желает тебе кое-что сказать. — Маркиз опустился в кресло, кивнув леди Ротбурн.

Ее мать побледнела, руками в перчатках она теребила носовой платок.

— Твой отец… не знал, что я позволила лорду Белгрейву переговорить с тобой наедине.

По хмурому виду отца Ханна поняла, что он на ее стороне. В ней зажегся слабый огонек надежды.

— Я и представить себе не могла, что лорд Белгрейв запрет дверь кабинета. — Лицо матери выглядело болезненным, в глазах стояли слезы. — Ханна, мне так жаль. Я наивно полагала, что он будет вести себя как джентльмен. Ты была права насчет него.

— Так ты не сердишься… что я ударила лорда Белгрейва по голове?

Ханна адресовала свой вопрос отцу, который смущенно откашливался.

— Это дело можно было уладить по-другому, но, нет, я тебя не виню. Ханна, я должен спросить тебя — как тебе удалось выбраться из кабинета? Бог ты мой! Мы почти полчаса искали ключ. Я был так обеспокоен, что чуть было не приказал Филиппу выломать дверь.

— Белгрейв начал приходить в себя, поэтому я выпрыгнула в окно.

Лучше рассказать как можно больше правды.

— Ты могла бы сломать щиколотку, — ужаснулась мать. — Не могу поверить, что ты рискнула прыгнуть с такой высоты.

Ханна пожала плечами:

— Лучше сломанная щиколотка, чем поруганная честь.

Выражение на лице матери стало скептическим.

— Почему ты не позвала на помощь?

— А что хорошего из этого получилось бы? — огрызнулась она. — Ты ведь не поверила мне, когда я пыталась тебе объяснить, что он собой представляет.

Мать побледнела. Маркиз неотрывно смотрел на Ханну.

— Мы больше не станем обсуждать Белгрейва, этим покончено.

Слава богу!

Но ее ждал сюрприз.

— Я принял решение отправить тебя отсюда на некоторое время. Несомненно, Белгрейв станет распространять сплетни. Мы с твоей матерью будем противостоять этому. Тем временем я устрою твою поездку в Германию, в Бремерхавен. Ты остановишься у своих кузенов, Дитриха и Ингеборга фон Браймельнов.

Ханна никогда не слышала об этих кузенах, и ее голову наполнили тревожные мысли, она не ожидала, что ее отправят так далеко.

— Когда я уезжаю?

— Через три дня.

Три дня?

Отец откашлялся и добавил:

— Вчера я отправил твоим кузенам письмо, в котором коротко рассказал, что произошло. Я буду платить за твое проживание. Не сомневаюсь, они будут рады принять тебя.

— Надолго?

Отец не сразу ответил, и Ханна заподозрила, что он сам еще этого не знает. Ее охватили тоска и тревога от того, что она должна будет жить вдали от своей семьи.

— Пока разговоры не прекратятся, — заверил ее отец, — или пока ты не найдешь другого кандидата себе в мужья. Возможно, кого-нибудь из Германии или Дании, кто ничего не знает о скандале.

Так, значит, он хочет, чтобы я скрыла правду.

— Я приказал слугам упаковать утром твои дорожные сундуки, — добавил маркиз. — Квентин проводит тебя до корабля, а граф фон Рейшор пообещал помочь тебе преодолеть оставшийся путь.

Посол?

Ханна вспомнила, что лейтенант Торп будет сопровождать графа в Лохенберг. Весьма вероятно, ее отец ничего об этом не знает. И лейтенант Торп тоже.

Ханна размышляла, каково ей будет путешествовать с ним вместе, она боялась стать жертвой собственной слабости. Лейтенант разбудил в ней женщину, и она опасалась, что чем больше времени станет проводить с ним, тем труднее ей будет помнить о правилах приличия.

Маркиз прошел по комнате и открыл дверь.

— Мы еще поговорим о твоей поездке утром.

Это был знак, что она может идти, и Ханна пожелала родителям спокойной ночи. Она вернулась в свою комнату, где обнаружила еще один список, составленный ее матерью:

1. Завтра утром надень розовое шелковое платье с кремовыми перчатками.

2. Проследи за упаковкой вещей для поездки в Германию.

3. Пошли прощальные письма подругам.

Последнее напоминание заставило Ханну подумать о том, что ей будет не хватать Бернадетт, ее любимой подружки из пансиона. И Николь. Она решила нанести им визиты и попрощаться лично. Ее служанка Эстель начала расшнуровывать платье Ханны, помогая ей переодеться в ночную рубашку.

— Леди Ханна, мне ужасно жаль, подумать только, какое суровое испытание вам пришлось вынести.

— Да, но теперь все позади. Мне больше никогда не придется видеться с Белгрейвом.

Ханна отпустила служанку, села на постели, сунув ноги под одеяло, и протянула руку за книгой.

Она хотела почитать что-нибудь из Гёте, практикуясь в немецком, но не могла сосредоточиться. Еe мысли возвращались к лейтенанту. Они проведут на корабле две ночи и еще несколько дней в экипаже, пока не доберутся до дома ее кузенов в Германии.

Взбив подушку, Ханна перевернулась в постели и нащупала пальцами что-то холодное и твердое.

Она вытащила бриллиантовое колье, и сердце ее забилось сильнее.

Лейтенант был здесь, в моей комнате. Он прикасался к моей постели, и никто его не видел. Даже я. Никем не видимый призрак, охраняющий ее, как он и обещал…

Ханна положила бриллианты в свою шкатулку для украшений, размышляя, как и когда лейтенант сумел войти в ее комнату. Он вернул ожерелье, благополучно избежав встречи с ней. Она дала ему драгоценности, чтобы у него был предлог снова встретиться с ней. Теперь у него такого предлога нет.

Легкое разочарование наполнило ее сердце. Но чего же она ожидала? Он солдат, а она леди. У них нет будущего.

И все-таки она мечтала о нем.

Луч лунного света упал на ее одеяло и напомнил ей о часах, которые она провела в объятиях лейтенанта всего несколько ночей назад. Она положила руки на грудь, пытаясь успокоиться.

Волна возбуждения наполнила ее изнутри, и она свела ноги вместе, пытаясь унять волнение. Она сжала соски своих грудей и почувствовала, что между бедер стало влажно. Она никогда ничего подобного не испытывала.

Майкл дал Ханне почувствовать вкус греха, не удовлетворив ее желания.

 

Глава 8

Майкл стоял на борту корабля «Орфей», глядя на коричневую воду. Корабли, на которых ему приходилось плавать прежде, были гораздо меньше, возможно, длиной футов сто пятьдесят. В отличие от них этот в длину достигал почти шестисот футов.

Большая центральная дымовая труба выпускала легкий пар, над ней возвышалось еще шесть мачт со свернутыми парусами, деревянная палуба была надраена до блеска.

«Орфей» совершил свое первое плавание лишь месяц назад, и корабль находился в превосходном состоянии.

В качестве пассажира первого класса Майкл испытывал странное чувство.

Он поправил узкие рукава своего нового двубортного черного суконного сюртука. Сюртук был сшит точно по нему и сидел на Майкле превосходно. Воротник и галстук терли ему шею, и он испытывал неловкость. Этот наряд стоил больше, чем его жалованье за три года, и Майкл тосковал по удобству своей поношенной одежды.

Он не хотел менять свою внешность, но граф настоял:

— Никто не поверит, что вы занимаете высокое положение в обществе, если не будете выглядеть соответствующим образом.

Граф настоял также на том, чтобы Майкл путешествовал как дворянин, напомнив ему, что его сотрудничество поможет улучшить условия жизни солдат.

Сотни людей на Крымском полуострове умирали с голоду из-за нехватки продовольствия.

Когда он вернется на фронт, все будет по-другому, уж он об этом позаботится.

Майкл схватился за манжеты своего сюртука, чувство вины снижало удовольствие, которое он мог бы получить от этого путешествия. Он не заслуживает изящной одежды и роскошной каюты на пароходе, следующем в Бремерхавен.

Граф уже дал ему два новых костюма, которые он сможет продать. Ему выданы сотни фунтов на расходы, предназначающиеся на новый гардероб по приезде в Лохенберг. Майкл не намеревался тратить на себя ни пенни, если только это будет возможно.

Позади себя он слышал голоса других пассажиров, поднимающихся на борт корабля. Майкл договорился, чтобы миссис Тернер ехала с обслуживающим персоналом, никому не доверяя присматривать за ней. Не пройдет и недели, как она снова потеряется или забудет поесть.

Граф был против, но настойчивость Майкла победила. Вне всякого сомнения, миссис Тернер донимала прислугу по поводу своего дорожного сундука, желая удостовериться, что никто не уронил его или не оставил царапин.

Майкл слышал ее голос, тревожный и взволнованный, пока она осматривала корабль. Он не сказал ей их истинного места назначения, просто дал понять, что это поездка в Германию, и приказал обслуживающему персоналу не открывать, куда они плывут на самом деле.

Нет причины ее расстраивать.

Другие пассажиры заполняли каюты корабля. Майкл мог угадать их социальный статус, не зная имен. Герцоги и виконты, леди и лорды. Те, кто был о себе слишком высокого мнения, чтобы общаться с простыми людьми.

Майкл следил за миссис Тернер, чтобы убедиться, что никто не станет ее беспокоить. Несколько мужчин бросали на него вопросительные взгляды, словно пытаясь понять, знакомы они с ним или нет.

Майкл сделал вид, будто не замечает этого, ведь он не принадлежал к их обществу.

И вдруг он услышал тихий голос женщины. Майкл узнал этот голос и знакомую интонацию.

Леди Ханна Честерфилд. Что, ради бога, она делает на этом корабле?

Неужели она последовала за ним?

Майкл развернулся, намереваясь встретиться с ней лицом к лицу. Ханна поймала его взгляд, покраснела и кивнула в знак приветствия.

Ясно, она знала, что они поплывут на одном корабле. Почему она не сказала об этом, когда они вделись?

На ней была серая кашемировая длинная мантилья, отделанная бахромой, а под ней темно-синее платье. Ее серая шляпка была украшена кружевом, лентами и кремовыми розами. Безупречно одетая, Ханна держалась как королева.

Судя по большому количеству дорожных сундуков и прочего багажа, который внесли на корабль ее слуги, она отправляется в продолжительное путешествие. Майкл увидел ее брата Квентина, поднявшегося с последним из слуг. Тот тихо переговорил с сестрой, потом обнял ее. Это было прощание.

Что происходит?

Майкл ни на мгновение не поверил, что присутствие Ханны на корабле оказалось простым совпадением, даже если бы «Орфей» был одним из самых роскошных пассажирских пароходов.

Мгновение спустя все разъяснилось. Граф подвел к нему леди Ханну.

— Лейтенант Торп, вот дополнение к нашей путешествующей компании, — сказал он. — Маркиз Ротбурн попросил меня сопроводить его дочь леди Ханну Честерфилд, до имения ее кузенов в Германии, когда узнал, что я возвращаюсь домой.

Майкл подумал, что лохенбергский граф устроил это для того, чтобы ему легче было манипулировать им. Но он не позволит никому причинить вреда леди Ханне и сможет довести это до сведения графа.

— Леди Ханна, — поприветствовал ее Майкл.

Как и он, внешне Ханна была невозмутима.

— Лейтенант Торп.

Между ними словно возникла ледяная стена.

Граф фон Рейшор откашлялся.

— Лейтенант Торп согласился сопровождать меня в Лохенберг, чтобы вести дела от имени Британской армии.

— Рада слышать, что вам дали столь важное поручение.

Ханна знала о миссии Майкла, но он подозревал, что ей очень хочется задать ему несколько вопросов.

— Когда ваш отец принял решение по поводу вашего путешествия? — спросил Майкл, переводя разговор на нее.

— Несколько дней назад.

«Ссылка» — вот верное слово. Принцесса, запертая в башне, вдали от тех, кто может облить ее презрением.

— Простите, — извинился граф фон Рейшор. — Я должен переговорить с капитаном по поводу нашего размещения в каютах. Скоро вернусь. — Он жестом указал одной из служанок Ханны оставаться поблизости.

Как только граф удалился на расстояние, откуда не мог ничего услышать, Майкл тихо спросил:

— Почему ваш отец выбрал Рейшора для вашего сопровождения? Он что, совсем потерял голову?

Ханна, казалось, растерялась, но мгновение спустя гордо подняла подбородок:

— Папа хочет, чтобы я вышла замуж за иностранного графа или герцога, а у графа фон Рейшора много знакомых.

Это Майкла совсем не удивило. Леди Ханна принадлежит к высшему обществу. Если она не достанется лондонским искателям ее руки, наверняка деньги ее отца вымостят дорогу к браку с иностранцем.

— Значит, если у него есть подходящий титул и достаточно денег, остальное не имеет значения? — Эти слова вырвались у Майкла помимо желания. Высказав их, он почувствовал себя негодяем.

Но воспитанная леди Ханна не показала и виду, что это задело ее чувства.

— Мне не позволено выходить замуж за человека, который не имеет средств, чтобы содержать семью.

— Ваш отец не позволит вам выйти за купца, милочка. Даже если у него есть миллион фунтов.

Люди, такие как маркиз, заинтересованы в улучшении социального статуса своей семьи.

— Чем выше титул у искателя вашей руки, тем вероятнее, что вы получите разрешение отца на брак.

— И среди титулованных особ встречаются достойные люди, — возразила Ханна. — Не все такие, как Белгрейв. Многие оценят целомудренную девушку, которая желает создать уютный семейный очаг.

— Такую, как вы?

Ханна залилась краской, и Майкл пожалел, что вовремя не придержал язык. Она ни в чем не виновата. Ему следовало бы заверить ее, что ничто не изменилось, что она осталась такой же, как раньше. Но это ложь. Она никогда не будет той же из-за скандала, который следует за ней по пятам.

Тогда и он тоже вел себя отнюдь не благородно. Воспользовался невинностью Ханны, допустил тайные объятия и запрещенные прикосновения.

Сейчас перед ним была другая Ханна, сдержанная, застегнутая на все пуговицы. Она совсем не похожа на ту, которая льнула к нему, целуя.

Длинная мантилья с высоким воротом скрывала ее шею, и Майкл спросил:

— Вы получили назад свое ожерелье?

— Получила. Вы могли бы вернуть его лично. — В ее тоне слышался намёк на упрек.

— Я подумал, что лучше всего будет не видеть вас снова. — Его голос прозвучал грубее, чем он хотел.

Ветер играл со шляпкой Ханны, а она не отводила взгляда от чайки, кружащей над пароходом. Этим утром ее голубые глаза с зеленым отливом были почти серыми.

— Вы правы, конечно. — Ханна плотнее запахнулась в свою мантилью. — Я достаточно оскандалилась. Нам лучше оставаться как можно дальше друг от друга.

Она сказала это твердо, но при этом на ее лице он увидел выражение одиночества, а в глазах непролитые слезы. Она пристально смотрела на береговую линию, словно не знала, когда снова сможет увидеть родную Англию.

Матросы принялись отвязывать концы. Паровые двигатели заурчали, когда начали уносить судно от пристани и вниз по реке.

Майкл хотел произнести слова утешения, но подумал, что от этого Ханне будет только хуже. Он застыл, глядя на воду, ожидая, когда она уйдет.

Но прошло довольно много времени, а Ханна стояла поблизости, положив руку в перчатке на деревянные перила, Майкл украдкой посмотрел на нее, губы ее были сжаты, щеки бледны от прохладного морского воздуха. Он помнил вкус ее губ, сладкий, как сочная ягода.

— Почему вы так пристально смотрите на меня? — спросила она шепотом.

— Вы не желаете удалиться в свою каюту? — предложил он.

Это было скрытое желание понять, не хочет ли Ханна от него избавиться. Он ожидал, что она, вместо ответа, гордо удалится, подобрав юбки.

Ее лицо зарделось, но она осталась на месте.

— Пока не хочу, — сделав глубокий вдох, произнесла она. — Думаю, мы с вами способны держаться друг с другом в рамках вежливости. Мы пришли к соглашению, что в нашем поведении не будет ничего не уместного.

Неужели?

Майкл скептически приподнял бровь, но девушка, казалось, ничего не заметила.

— Как у попутчиков, у нас нет выбора, мы ведь хотим избежать дальнейших сплетен. — Ханна расправила плечи. — Если мы попытаемся избегать друг друга, это может вызвать дальнейшие разговоры. Я предлагаю вести себя вежливо и в соответствии с приличиями. Хорошо? — осведомилась она. — Это для вас приемлемо?

В этот момент его взгляд был прикован к миссис Тернер. Ему вдруг пришло в голову, что ночью он не сможет следить за вдовой. Ему нужен кто-то, чтобы защитить ее, если с ней случится один из ее обычных приступов.

Глядя в глаза леди Ханны, он уточнил:

— Вы хотите сделать вид, что мы незнакомы друг с другом. Что я вас никогда не целовал.

Ее охватила легкая дрожь, но она кивнула.

— Тогда взамен я хочу от вас одолжения. — Прежде чем Ханна смогла возразить, он продолжал: — Здесь… есть пожилая женщина, которую я знаю много лет. Ее зовут Абигейл Тернер, и она присоединилась к нашей компании в этом путешествии.

Хотя он мог бы найти другое место для миссис Тернер, он не доверял никому другому заботиться о здоровье вдовы.

Другие не поймут ее состояния и не будут сочувствовать ей. Майкл не хотел, чтобы миссис Тернер отправили в психиатрическую лечебницу, если с ней случится приступ.

Ханна не ответила, и он не был уверен, слышала ли она его, пока она наконец не сказала:

— Продолжайте.

— Миссис Тернер становится несколько забывчивой. Ей нужен кто-то, кто бы за ней присматривал, — продолжал он со всей серьезностью. — Она склонна попадать в неприятности, когда сама того не желает.

— И чего вы от меня хотите?

— Не позволите ли вы миссис Тернер присоединиться к вашим служанкам? Я не могу следить за ней по ночам, а с нами не путешествует ни одна служанка.

— Она может к нам присоединиться, — Тут Ханна внимательно посмотрела на него, изучая выражение его лица. — Почему она для вас так важна?

Его никогда прежде об этом не спрашивали; и он на самом деле не хотел этого объяснять. Абигейл Тернер жила по соседству с его семьей всю жизнь. Она тайком совала ему сладости, когда его мать это не видела, разрешала им с Генри строить крепости в спальне из простыней и старых подушек.

Сколько он помнил, она была для него как тетка или крестная.

— Она спасла мне жизнь, — признался он. — После того как меня ранили под Балаклавой, миссис Тернер выходила меня.

— Как тяжело вы были ранены?

Он посерьезнел:

— Я выжил. Чего о большинстве своих солдат я сказать не могу.

Он подумал о Генри Тернере. Не проходило и дня, когда бы он не желал умереть вместо сына Абигейл.

— Ради вас я с радостью присмотрю за ней, — предложила Ханна, протянув ему руку для пожатия.

Майкл протянул руки и взял ее ладонь в свои. Внезапное прикосновение опалило его.

Майкл сделал шаг к ней, а она отступила назад, задев плечом один из тросов.

На самом деле он не собирался начинать эту игру в кошки-мышки, но ее реакция была интригующей. Ханна казалась возбужденной, будто не знала, как быть с его неожиданным вниманием.

В ее глазах не было страха. Нет, в них было ожидание.

Майкл протянул руки и взялся за оба каната, он не прикоснулся к ней, но это был намек на объятия. Ханна покраснела, но не сдвинулась с места. Она осмотрелась вокруг, поблизости никого не было.

— Почему ваш отец заставил вас путешествовать с чужими людьми? — спросил Майкл.

— Граф друг папы. Они знакомы несколько лет.

Майкл сделал шаг ближе и тихо спросил:

— А вы его хорошо знаете?

— Не слишком. — Почувствовав неловкость от его вопросов, Ханна добавила: — Но папа никогда не позволит, чтобы мне причинили вред.

Она многозначительно посмотрела на его руки, но он не убрал их. Майкл хотел понять, что она чувствует к нему.

Он сгорал от желания отвести ее с верхней палубы вниз, прочь от посторонних глаз. Целовать, пока она не обессилеет. Ощущать её обнаженное тело под собой.

— А кроме того, есть вы, — сказала она тихо. — Вы же защитите меня, если я буду нуждаться в защите.

На это он усмехнулся. Чем больше времени он проводил подле нее, тем сильнее ее желал. Майкл позволил своей руке слегка задеть ее руку, и она вздрогнула при прикосновении. Ханна действительно не представляла, в какой опасности находится.

— Вы пытаетесь запугать меня, — возмутилась она. — А я знаю, ничего такого на самом деле не случится. Вы не посмеете сделать мне больно.

Майкл наклонился ближе, так, что его дыхание было у ее щеки.

— Моя дорогая, вы меня вовсе не знаете, верно?

— А вы… вы тоже меня не знаете.

Ханна расправила плечи, приподняв подбородок так, что ее рот оказался всего в нескольких дюймах рот его губ.

— Я достаточно осведомлен о таких леди, как вы.

— И что это означает?

— Вы живете связанной строгим кодексом правил. А я из тех, кто нарушает эти правила.

— Вы верите, что я довольна такой жизнью? — спросила она. — Мне не позволено даже выбирать, что надеть, или решать, что есть. — В ее глазах было отчаяние. — Я не могу вернуться к своей прежней жизни, — тихо сказала Ханна. — Она ушла навсегда. На этот раз я хочу сама делать свой выбор. — Ханна оттолкнула его руки. — Я хочу есть что пожелаю и носить одежду по своему выбору. — Она успокоилась, сделав глубокий вдох. — Я хочу свободы.

Майкл увидел в ней отчаянную решимость.

— У вас есть два дня, прежде чем мы достигнем Германии. Возможно, меньше.

Пристально глядя на него, она прошептала:

— Тогда я должна наилучшим образом воспользоваться своим путешествием.

Да поможет ей Бог! Майкл надеялся — что она так и сделает.

 

Глава 9

Ханна провела добрую часть дня, обследуя дамский салон и прогулочную палубу со своей служанкой Эстель. Она встретила других дам, путешествующих первым классом, и большинство, казалось, были настроены вполне дружелюбно. Одна из дам настоятельно посоветовала ей тщательнее осмотреть корабль, и Ханна была довольна тем, что обнаружила. Она ожидала, что морская поездка будет отвратительной, но оказалось, этот корабль великолепен, даже роскошно устроен.

Ханна отметила портьеры из малинового бархата в дверных проемах и прекрасные ковры. В салоне диваны были покрыты утрехтским мебельным бархатом, а верх буфетов орехового дерева отделан зеленым мрамором. Большие люстры висели в салонах, придавая им вид бальных залов. В одном углу репетировал струнный квартет.

Лейтенант Торп стоял к ней спиной.

Ханна хотела было уйти. Лейтенант не видел ее, поэтому не было необходимости его приветствовать. Девушка залюбовалась им. Майкл был чрезвычайно красив. Новая одежда подчеркивала его стройную фигуру.

Внезапно он повернулся и увидел ее. В его взгляде она увидела желание увести ее с собой.

При мысли об этом Ханну охватила слабость.

Жестом приказав Эстель оставаться поблизости, Ханна вежливо улыбнулась. Лучше всего поздороваться и уйти как можно быстрее. Но как только она подошла к нему, Майкл отвернулся.

— Вы изучаете обои — поинтересовалась Ханна. — Они милы, но слегка скучны, я полагаю.

— Слушаю музыку, — поправил он.

— Вы не совсем удобно здесь себя чувствуете, верно? Среди всего этого. — Она указала на пышное убранство.

— Я предпочел бы быть на поле битвы. Стрелять во врага.

Опасный огонек загорелся в его глазах. Майкл взглянул на группу дам, беседующих в уголке.

— Практикуетесь в наведении цели? — предположила Ханна.

— Вы меня искушаете.

Майкл бросил взгляд на двух джентльменов, которые, как она только что заметила, пристально рассматривали их.

— Не думаю, что вам, следует здесь стоять, разговаривая со мной наедине.

— Здесь моя служанка. — Ханна посмотрела на Эстель. — И мы с вами уже знакомы.

Майкл послал ей ленивую усмешку.

— Хорошо. То, что было между нами, осталось в прошлом. В данный момент мы попутчики, и ничего больше.

— Неужели?

Опасный блеск его глаз вызвал румянец на ее щеках.

— Конечно.

Она сделала еще один шаг назад, делая вид, что все отлично.

В этот момент два господина, наблюдавшие за ними, выступили вперед. Они явно намеревались попросить разрешения представиться, но Майкл смерил их таким суровым взглядом, что они поспешно приподняли шляпы и продолжили свой путь.

— Итак, в чем дело? — спросила Ханна. — У вас был такой вид, словно вы увидели неприятеля и готовитесь к бою.

— Я поступил так, как на моем месте поступил бы ваш брат. — Взгляд Майкла был прикован к двери, словно он ожидал, что эти два джентльмена вернутся. — Обеспечивал вам безопасность, как вы и просили.

— Если какой-нибудь джентльмен пригласит меня на танец сегодня вечером после ужина, мне ничего не останется, как принять его предложение, — заявила Ханна. — Вам вряд ли удастся этому помешать.

— Неужели?

Она пропустила мимо ушей его замечание, продолжив:

— Я думаю, вы не танцуете?

— Разве я похож на тех, кто получает удовольствие от танцев? — бросил сквозь зубы Майкл.

— Нет, вы похожи на тех, кто получает удовольствие оттого, что сердито смотрит на других. — Она гордо подняла голову. — Держу пари, вы не умеете танцевать.

Майкл обвел взглядом салон. Кроме ее служанки Эстель, никого видно не было. Даже болтливые матроны уже удалились.

Музыканты все еще репетировали. Без предупреждения Майкл заключил ее в объятия. Он не пригласил ее, а просто закружил в танце, обняв за талию.

Удивлению Ханны не было предела. Когда этот э солдат научился так хорошо танцевать?

Майкл без единой ошибки проделал все па вальса.

— Во время учебы, — ответил он на непроизнесенный вопрос. — Мы все учились танцевать. Я ненавидел это каждую минуту.

— Но вы танцуете отлично, — прошептала Ханна. — Лучше, чем я думала.

Майкл закружил ее, подведя к одному из зеркал. Ее спина прижалась к прохладному стеклу, и он остановился на месте.

— Я много чего делаю неплохо.

В его голосе звучал подтекст запретной связи.

Заключив ее в объятия, он не убирал рук с ее талии, глядя ей в глаза.

— А есть что-то, что вы делаете плохо? — тихо спросила она.

— Отказываюсь от того, чего очень сильно хочу.

Не попрощавшись, он вышел из салона. Ханна прислонилась спиной к зеркальной панели.

— Я тоже.

Ханна разглядывала серовато-зеленое платье с высоким воротом и длинными рукавами. Она была рада новой дорожной одежде, неожиданных в ее гардеробе цветов, ей давно надоели розовые и желтые платья. Это платье полностью скрывало ее тело, зато цвет оттенял светло-каштановые полосы.

— Леди Ханна, это не то платье, которое выбрала ваша мама для сегодняшнего ужина, — запротестовала Эстель.

— Да, не то.

Платье полуночного синего цвета, которое рекомендовала Кристин Честерфилд напоминало Ханне траурный наряд.

— Я предпочитаю это, — заявила она Эстель.

Как только Ханна приедет в Германию, она посетит портного, чтобы заказать новые платья, которые пойдут ей больше, чем прежние. Возможно, она даже короче подстрижет волосы. Ханна улыбнулась при этой мысли, касаясь пальцами длинных прядей.

Пока Эстель заканчивала причесывать Ханну, ее мысли вернулись к лейтенанту Торпу.

Я вовсе не в безопасности.

Она должна держаться от него подальше. Беречь свое целомудрие всеми силами. И она сбережет, вне всякого сомнения. Но ей так хотелось узнать его получше. Он заинтриговал ее, задев в ней бунтарскую струнку.

В дверь постучали, и Эстель пошла открывать.

Ханна мельком увидела миссис Тернер, пожилую женщину, за которой Майкл попросил ее присматривать.

Женщина нервно вертела в руках красную шляпку:

— Лейтенант Торп послал меня сюда помогать вам, леди Ханна. Я — Абигейл Тернер.

— Входите. Не хотите ли присесть? — Ханна жестом указала на стул.

— Heт, благодарю вас, миледи.

Женщина стояла у двери, словно старалась слиться с обоями. В каюте было три спальных места. У дальней стены расположились два стула и приставной столик. Был еще большой комод.

Помогая Ханне облачиться в зеленое платье, Эстель подала знак миссис Тернер.

— Найдите шелковый веер леди Ханны в этом сундуке, — и стала застегивать жемчужное ожерелье на шее Ханны.

— Изумруды сюда больше подойдут, — заметила миссис Тернер.

Эстель одарила вдову натянутой улыбкой.

— Не думаю, что вы отвечаете за гардероб леди Ханны. Ее мать приложила много усилий, чтобы каждому из ее платьев соответствовали подходящий веер, драгоценности, чулки и перчатки, она составила списки, какой наряд следует надевать и по какому случаю. Ваша помощь здесь не требуется.

С торжествующим видом Эстель предъявила небольшую пачку листков.

— Эстель, миссис Тернер здесь по моей просьбе, — сделала ей замечание Ханна.

Эстель положила списки на столик. Указания, что надеть, чего не есть, бесконечные напоминания. Ее мать все еще пытается руководить ею, несмотря на то что между ними мили и мили. Хватит!

Скомкав листки, Ханна бросила их в корзину для мусора. Ее служанка испуганно вскрикнула.

— Ты упаковывала изумруды, Эстель?

— Да, миледи, но указание вашей матери…

— Прощу прощения. — Миссис Тернер откашлялась и строго посмотрела на Эстель. — Вы спорите со своей хозяйкой?

— Да как вы смеете делать мне замечания! — Служанка чуть не лопнула от злости. — Леди Ротбурн — величайшая леди но всем Лондоне. Я горда тем, что точно следую ее указаниям.

Миссис Тернер нахмурилась, приподняла диванную подушку и заглянула под нее:

— Ну, я не вижу здесь никакой леди Ротбурн, а вы?

Ханна с трудом сдерживала улыбку.

— Если ваша хозяйка желает надеть изумруды вместо жемчуга, какое вам до этого дело?

— Молодым леди неприлично носить, изумруды. — Служанка пожирала взглядом миссис Тернер. — А вам следует знать свое место, если хотите остаться служить у леди Ротбурн. Я напишу ей о вас, так и знайте!

Ханне не понравилось заявление ее служанки. Она уже подумывала избавиться от этой женщины, ей надоело терпеть ее невоспитанность.

— Эстель, если ты желаешь остаться, то будешь следовать моим указаниям.

Миссис Тернер подошла поближе.

— Могу я помочь вам с застежкой, леди Ханна?

Ханна повернулась, и миссис Тернер расстегнула жемчужное ожерелье, заменив его на изумрудный кулон, который Эстель неохотно подала ей.

— Пойди и принеси какого-нибудь прохладительного напитка для леди Ханны, — предложила вдова Эстель. — Бокал лимонада и возможно немного пирога.

— Шоколадного пирога, — выдохнула Ханна как молитву.

— Но леди Ротбурн строго запрещает…

Миссис Тернер захлопнула дверь каюты перед носом служанки и широко улыбнулась:

— Я хотела поблагодарить вас за то, что вы предоставили мне спальное место.

— Это пустяки. — Ханна натянула чулки, и миссис Тернер помогла ей их пристегнуть.

Вдова добавила:

— Если не возражаете, то скажу вам то, что я думаю: вам следует взять служанку, которая будет больше предана вам, а не вашей матери.

— Возможно, вы правы.

Миссис Тернер помогла Ханне закончить одевание. Когда Ханна была готова, вдова улыбнулась:

— Вы действительно ему нравитесь. Моему Майклу. Он рассказывал, что познакомился с вами на балу в тот вечер. Вы произвели на него впечатление.

Ханна не могла понять, почему слова малознакомой женщины так ее обрадовали. Она с трудом устояла против желания спросить, что же Майкл говорил о ней.

Послышался стук в дверь, и на пороге возник граф фон Рейшор, он намеревался сопроводить ее на ужин. Граф пробормотал комплимент на своем род ном языке. Прежде чем Ханна успела ответить благодарностями, миссис Тернер, следовавшая позади них, откликнулась:

— Она действительно прекрасно выглядит, не так ли?

Граф резко обернулся и уставился на вдову:

— Вы говорите по-лохенбергски, миссис Тернер?

— Нет, конечно же нет. — У нее на губах появилась странная улыбка. — С чего вы это взяли?

Столовая была изысканной и могла вместить около четырехсот пассажиров первого класса. На белых льняных скатертях блестели столовое серебро и чудесный фарфор.

Некоторые гости уже расселись, и джентльмены встали при появлении Ханны, в том числе и Майкл. На нем был черный вечерний костюм и белый галстук. Его темные волосы были зачесаны назад. В своем изысканном наряде он выглядел так, словно чувствовал себя не в своей тарелке.

Граф представил Ханну сидящим за столом леди и джентльменам.

— Маркиз Ротбурн мой близкий друг, — объяснил граф. — Он попросил меня сопроводить его дочь леди Ханну к ее кузенам в Германию. Она получила так много предложений руки и сердца, что ее отец подумал, что ей следует побыть некоторое время вдали от Лондона, чтобы принять решение.

Ханна не ожидала от графа ничего подобного. Один из джентльменов одарил ее теплой улыбкой и кивнул графу.

— Надеюсь, она еще не приняла решения, граф фон Рейшор.

— Не приняла, — раздался резкий голос. Лейтенант послал потенциальному ухажеру предупреждающий взгляд, и пальцы Ханны непроизвольно сомкнулись вокруг ножки бокала с вином.

Что дает ему право на подобную грубость? Он ведет себя так, словно имеет на меня какое-то право.

Подали первое блюдо — черепаховый суп. Ханна заметила, что лейтенант тайком наблюдает за ней и другими джентльменами.

Определенно он, должно быть, бывал на званых обедах прежде.

Майкл сидел напротив нее, и юная леди чувствовала его взгляд, словно запретную ласку.

Ханна протянула руку к своему бокалу и сделала первый глоток вина. Она взглянула на Майкла, тот поднял свой бокал, и она поймала себя на том, что смотрит на его рот, вспоминая их поцелуй.

Майкл смотрел на нее так, словно они были одни. А ей пришло в голову, что на корабле, таком как этот, есть сотни разных мест, чтобы тайно встречаться.

Майкл не сводил с Ханны глаз. Она вспоминала тепло его губ и испытывала знакомое уже томление.

— Леди Ханна? — переспросил ее граф.

Она сделала еще один глоток и выдавила улыбку.

— Простите. Что вы сказали?

— Я представлял лейтенанта нашим сотрапезникам, — ответил он. — Это лейтенант Майкл Торп, офицер Британской армии, — объяснил граф.

Какая-то женщина выронила ложку. Ханна с любопытством обернулась и увидела темноволосую женщину в ожерелье из больших рубинов и с рубиновыми кольцами на пальцах.

— Вы говорите, что направляетесь в Лохенберг? — осведомился высокий англичанин. — Моя жена родом из этой страны.

Он кивнул женщине, которая уронила ложку, затем вставил в глаз монокль.

— Ваше лицо мне кажется знакомым. Мы никогда не встречались прежде?

— Он похож на короля Лохенберга, — сказала его жена. На лице ее замерла улыбка, тон был холодным.

Лейтенант Торп сжал ложку так сильно, что побелели костяшки пальцев, но промолчал.

В чем тут дело?

Ханна пыталась привлечь внимание Майкла, но тот намеренно избегал ее взгляда.

— Ну да, ты права, моя дорогая.

Высокий статный мужчина просиял улыбкой и подцепил кусочек спаржи. Он сообщил:

— Я имел честь встретить его величество короля Свейна, когда он был с визитом в Баварии прошлым летом. Там такие замечательные горы, должен вам сказать.

Граф познакомил их:

— Леди Ханна и лейтенант Торп, могу я представить вам виконта Брентфорда?

Лорд Брентфорд сердечно их поприветствовал и представил свою жену Эрнестину и дочь, мисс Офелию Нельсон.

— Рада с вами познакомиться, леди Брентфорд, — приветливо улыбнулась Ханна: — И с вами, мисс Нельсон.

— И она очень рада, — ответила за девушку ее мать, не глядя на Ханну. Ее широкая улыбка подчеркнула ее двойной подбородок, и она добавила: — Офелия недавно была представлена королеве, она получит удовольствие от своего первого сезона после нашего возвращения в Лондон.

Майкл не ответил, а Ханна подтолкнула его ногой под столом, чтобы он посмотрел на юную даму. Тот кивнул ей в знак того, что все понял, но мгновение спустя Ханна почувствовала, как его сапог касается ее ноги. Это было не больше чем случайное прикосновение, но запретная ласка отвлекла ее от беседы за столом.

Майкл касался ее, словно тайный любовник. Ханна крепко сжала колени вместе, задвинув ноги как можно дальше под стул. Казалось, лейтенант догадался, какой эффект производит на нее егo шалость, и его губы изогнулись в улыбке. Виконт кивнул, своей дочери, послав лейтенанту гордый взгляд:

— Офелия талантлива, и у нее ангельский голос.

Ханна полагала, что виконт выжидал, когда кто-нибудь предложит, чтобы мисс Нельсон спела для гостей позже вечером.

Но ни граф, ни лейтенант не ответили, и лорд Брентфорд продолжал:

— Возможно, она могла бы спеть для короля Лохенберга, если представится такая возможность во время нашего путешествия. Если кто-нибудь… предложил бы… — Виконт выразительно посмотрел на посла.

Мисс Нельсон повернулась к графу и одарила его застенчивой улыбкой.

— Я не сомневаюсь, что Офелия в один прекрасный день получит такую возможность, — вмешалась леди Брентфорд. Она погладила руку юной девушки и осмотрительно отодвинула бокал с вином подальше от мисс Нельсон. — В конце концов, это моя страна.

Безо всякого приглашения виконтесса пустилась в заумные рассуждения, описывая княжество.

— И конечно же зимы просто очаровательные.

— Нет, зимой там довольно холодно, — прервал ее лейтенант.

Взгляд его был устремлен вдаль, как будто эти слова вырвались у нею непроизвольно.

Виконтесса остановилась на полуслове, ожидая, что он вступит в разговор.

Но лейтенант молчал, и она продолжала, словно ее не прерывали.

Ханна поймала проницательный взгляд графа, казалось, он понимал больше, чем здесь было сказано.

— Простате, граф фон Рейшор, — вмешался виконт Брентфорд, — но до меня дошли слухи, что фюрст Карл будет коронован через несколько недель?

Граф отложил вилку и посмотрел на лорда Брентфорда:

— Король Свейн был болен, наверняка нам неизвестно, будет ли объявлен новый король.

— Как волнительно — выдохнула мисс Нельсон. — Полагаю, на этот трон целая очередь претендентов.

— Есть только один наследный принц, — возразил граф.

Он перевел взгляд на Майкла, и Ханна почувствовала, как ее охватывает дрожь от ледяного холода.

— И только один настоящий наследник.

 

Глава 10

Майкл с трудом вытерпел последний час ужина. Он наблюдал за другими гостями, чтобы правильно себя вести и не совершить оплошности.

Его особенно огорчало отношение к еде. Дамы деликатно ковыряли в своих тарелках, пробуя кусочек рыбы или ложечку супа, прежде чем блюдо унесут. Словно есть с аппетитом неприлично.

После того как ужин закончился, господа разорились выпить бренди и выкурить сигары, а дамы удалились в свой салон.

Майкл воспользовался моментом, чтобы сбежать, хотя граф приказал ему вернуться для игр в гостиной.

Но лейтенант не был намерен позволять послу Лохенберга диктовать ему, что делать, а чего не делать. Он не дрессированный зверь, чтобы водить его на поводке.

С каждой секундой негодование Майкла росло. Все внимательно рассматривали его за ужином, а когда леди Брентфорд упомянула о его сходстве с королем, несомненно, присутствующие заподозрили, что он его незаконнорожденный сын.

Небо было черным, белые паруса наполнились ветром, а гребное колесо вспенивало воду. На море собиралась буря.

Майкл схватился за один из канатов, ведущих к фок-мачте. Он не желал верить, что его детство было ложью и что люди, вырастившие его, не были его родителями.

Он хотел убедить себя в том, что странные, мимолетные воспоминания, которые время от времени посещали его, были всего лишь сном. Должны были быть.

Майкл заметил миссис Тернер, прогуливающуюся по палубе и сделал шаг по направлению к ней. Ей нельзя быть одной. Но не успел он к ней подойти, как появилась леди Ханна в сопровождении служанки. На ней не было ни плаща, ни шали, лишь серо-зеленое платье. На холоде она потирала плечи, чтобы согреться.

— Лейтенант Торп, — невозмутимо произнесла она, — я хочу знать, что происходит.

— А в чем дело?

— В вашем сходстве с королем Лохенберга. Я видела, как граф наблюдает за вами.

— Это пустяки. Простое совпадение.

Ханна преградила ему путь, чтобы не дать уйти.

— Он думает, что это правда, не так ли? Граф полагает, что вы связаны с королевским домом Лохенберга.

— Не важно, что он думает. Я никогда не был в этой стране. — Он обошел ее, но Ханна не отставала от него.

— Вы сказали, что там холодно зимой.

Майкл и представления не имел, о чем это она.

— Я уже сказал, что никогда не бывал в этой стране прежде.

— Вы лжете мне? Или себе? — Ханна слегка коснулась его плеча.

— Я солдат, только и всего.

— Вы уверены?

Нет, он ни в чем не уверен. Ни в чем, за исключением того, какие чувства она в нем вызывает. Майкл вдыхал легкий цитрусовый запах, исходящий от нее. Смесь лимона и жасмина, соблазнительный и сладкий аромат.

— Возвращайтесь в свою каюту, Ханна, — приказал он.

Это было все, что он мог сделать, чтобы не поцеловать ее снова. На этот раз если он ее коснется, он попытается соблазнить.

— Вечер еще не закончился, — сказала она. — Скоро начнутся развлечения, и не важно, боитесь вы присоединиться к нам или нет, я намерена поучаствовать в них.

— Надеетесь найти себе мужа, верно?

Ханна одарила его мрачным взглядом.

— Но ведь вам это безразлично, не так ли?

— Не так.

Его ладонь коснулась ее щеки, и волна желания накрыла ее всю с головой. Ей хотелось, чтобы он поцеловал ее. Он соблазнял ее всеми недозволенными способами. Или, возможно, всеми дозволенными.

Ханне потребовалась вся ее сила воли, чтобы не раскиснуть от его мимолетной ласки.

— Убегайте, если боитесь, — усмехнулась она. — Или присоединяйтесь к нам. Выбор за вами.

Группа из двадцати джентльменов и дам собралась в большом салоне. Корабельные стюарды расставили несколько стульев в круг, а перед ними поставили небольшой столик. Ханна заметила на столе карманные часы и комнатную туфлю, остальные игроки еще не выложили личные предметы. Она поняла, что они играют в фанты.

Стюарды принесли большую ширму — скрыть содержимое столика, позволяя гостям заходить за нее пo одному, чтобы оставить свой предмет для фантов. Ханна достала из ридикюля вышитый носовой платок и зажала его в руке, чтобы не было видно. Зайдя за ширму, она добавила его к собранию перчаток, туфель, ювелирных украшений и галстуков.

Ханна заняла место среди других дам. Ей передали бокал шерри, и она глотнула немного. Он был сладким, и Ханна почувствовала, что начинает расслабляться. Она поставила бокал на столик рядом с собой, чувствуя, как загорелась ее кожа.

Два джентльмена отодвинули ширму, открыв взглядом множество различных предметов.

— Мои друзья, я знаю, многим из вас знакома игра в фанты, — начал виконт Брентфорд. — Однако сегодня я предлагаю заняться этой игрой, чтобы собрать деньги на благотворительность, а не просто для развлечения.

Он посмотрел на жену и дочь.

— Дамы могут предлагать цену, чтобы приобрести фант от джентльменов, а господа могут предлагать цену, чтобы приобрести предметы дам. Предложивший самую большую цену отправит обещанную сумму беднякам и детям-сиротам в Лондоне. Владелец предмета должен исполнить номер по выбору того, кто его купил.

Это была скандальная игра — игра, в которой не исключены некоторые вольности, возможно даже поцелуи. Судя по тому, как часто подавались шерри, вино и бренди, Ханна подозревала, что ход игры может стать непредсказуемым.

— Победитель аукциона вернет предмет владельцу после того, как тот заплатит за фант. — Виконт Брентфорд протянул руку за ширму и выбрал черный галстук, при этом бросив плутовской взгляд на дам — Не начать ли нам торги?

Беднягу Генри Вандеркайнда, владельца галстука, заставили ползать на четвереньках и одновременно, петь песню «Дровосек, пощади это дерево».

Леди Говард, вдова, возраст которой приближался к шестидесяти, покатываясь со смеха, пообещала послать пятьдесят фунтов в сиротский фонд. В отместку Генри Вандеркайнд предложил тридцать фунтов за монокль леди Говард и заставил ее блеять козой, чтобы получить его назад. Каждый предмет, выставленный на аукцион, сопровождала сценка, из-за которой Ханна, помимо своей воли, утирала слезы от смеха. Она потеряла счет тому, сколько выпила шерри, стюард следил за тем, чтобы бокалы были полными.

Ханне казалось что гостиная накренилась, голоса гудели, словно в тумане. Она отодвинула бокал в сторону, надеясь, что у нее не будет приступа головной боли. Мимо нее проносили блюдо с сыра, и она с удовольствием взяла кусочек — чтобы успокоить желудок.

В этот момент Ханна заметила лейтенанта. Судя пo его виду, такое шумное веселье его совсем не развлекало.

Он заметил, что Ханна смотрит на него, и прищурил свои зелено-карие глаза. На мгновение Ханна почувствовала себя единственной женщиной в гостиной. Это определенно было неприлично, но Ханна не могла удержаться, чтобы не одарить его пристальным взглядом. Ей стало жарко, сердце часто забилось. Наконец она отвернулась.

Лейтенант прошел на противоположную сторону гостиной. Ханна заметила, что на столике осталось только два предмета: ее носовой платок и мужские карманные часы.

Виконт молча кивнул своей дочери и взял часы. По напряжению, исходившему от лейтенанта, Ханна решила, что часы принадлежат ему.

— Предпоследний предмет — эти карманные часы. Часы довольно тяжелые, несомненно, они из чистого золота. Не начать ли аукцион с пяти фунтов?

Шквал женских рук взметнулся в воздух, и Ханна увидела, что смятение Майкла растет. Лейтенант ослабил галстук, его черный суконный камзол был расстегнут, в карманчике светло-голубого жилета не было часов.

Цены поднимались все выше, женщины возбужденно смеялись, предвкушая фант, который они потребуют от владельца часов.

— У такого красавчика я бы попросила поцелуй, — заметила одна из женщин.

Другая захихикала:

— А я бы сама его поцеловала без всякого аукциона, разумеется, если бы он меня об этом попросил.

Ханна не участвовала в аукционе, волновалась за Майкла, она не хотела, чтобы ему пришлось платить за фант, который приведет его в смущение. Казалось, его мало заботило, вернутся ли к нему его часы.

Мисс Нельсон предложила восемьдесят фунтов, виконтесса резко покачала головой, шепча что-то на ухо своей дочери, Ханне все это не понравилось. Она была уверена, что они строят какие-то козни против Майкла. Это ее разозлило, она не хотела, чтобы лейтенант стал объектом чьих-то шуток.

— Сто фунтов, — услышала она свой голос.

Она не допустит, чтобы лейтенант попал в глупое положение.

По толпе дам пробежала волна вздохов.

— Сто десять фунтов, — не сдавалась мисс Нельсон.

— Двести фунтов.

Ханна твердо знала одно: она не желает проиграть эту аукционную войну.

Ты его не получишь! — хотелось ей сказать мисс Нельсон.

Но, видимо, сумма двести фунтов заставила юную даму замолчать. Виконт Брентфорд спросил, нет ли желающих еще поднять цену, но предложений не последовало. Ханна встала со своего места и решительно направилась за часами.

— Какой фант вы попросите у лейтенанта Торпа? — поинтересовался виконт.

Ханна посмотрела на Майкла. Выражение его зелено-карих глаз было суровым. Майкл не понимал зачем она участвовала в аукционе.

— Никакого фанта вообще, — прошептала Ханна. Когда она протянула ему часы, ей показалось, чтo в его взгляде она прочла благодарность.

— Ну-ну, леди Ханна, это не по правилам, — запротестовала еще одна дама. — Лейтенант должен заплатить фант, чтобы получить часы назад. Вам следует заставить его спеть или продемонстрировать свои бойцовские качества. — Взгляд женщины скользнул по мускулистому телу Майкла.

— Я сохраняю право назвать свой фант позжеe, — объявила она.

Дамы выразили, одобрение, и Ханна мгновенно поняла, что совершила оплошность. Их внимание переместилось на последний предмет — ее носовой платок.

Виконт Брентфорд поднял носовой платок, послав ей озорную улыбку.

— Джентльмены, не начать ли нам торги за этот прелестный носовой платок?

Майкл встал со своего места.

— Тысяча фунтов, — тихо произнес он.

Последовало взволнованное обсуждение непомерной суммы.

— За что, лейтенант? — спросил виконт Брентфорд.

— За носовой платок леди Ханны. — Майкл не сводил с нее глаз, когда добавил: — Такова моя цена.

В гостиной установилась тревожная тишина, и Ханне захотелось спрятаться под столиком.

Боже правый! Понимает ли он, что наделал? Теперь все подумают, что у нас любовная интрижка.

При мысли об этом она помертвела.

Других предложений не было, Майкл взял носовой платок, положил его в карман и вышел из гостиной. Он не попросил никакого фанта, и Ханна поняла, что лейтенант ждет, что она последует за ним.

Граф молчал, неодобрительно покачав головой. Ханна не знала, что делать. Игра еще не окончена, не говоря уже о том, что у Майкла не было тысячи фунтов.

Ее смущение усилилось, когда она услышала, как две дамы высказывали предположения насчет их взаимоотношений и пытались угадать, сделает ли ей Майкл предложение или нет. Она прекрасно знала, что этого никогда не будет.

Мисс Нельсон незаметно подошла к Ханне:

— Разве вы не собираетесь возвратить лейтенанту Торпу его часы?

Ханне потребовалась минута, чтобы понять, что она все еще держит их в руке.

— О! Разумеется, я полагаю.

— Почему он поставил тысячу фунтов на ваш носовой платок? — спросила мисс Нельсон. — Вы чтo молвлены?

Ханна покачала головой:

— Я не знаю почему.

Казалось, ее объяснение не удовлетворило юную даму.

— Хотите, я верну ему его часы вместо вас?

Пальцы Ханны сомкнулись на часах. Она подняла глаза и увидела свет надежды во взгляде юной леди. Мисс Нельсон искренне полагала, что лейтенант Торп офицер из благородного семейства и хорошая партия.

— Нет, благодарю вас, — ответила Ханна. — сама об этом позабочусь.

Другие дамы уже начали новую игру в квест, заключаюшуюся в поисках спрятанного предмета, через несколько минут мисс Нельсон присоединилась к ним, явно разочарованная тем, что Ханна не приняла ее предложения.

Ханна уже дошла до двери на лестницу, когда граф фон Рейшор схватил ее за руку и шепотом произнес:

— Не надо, леди Ханна. Вашей репутации это только повредит.

— То, что осталось от моей репутации, лейтенант Торп только что уничтожил своим участием в аукционе. И ему придется за это ответить. — Она сжала губы и шагнула вперед.

Оставалось менее двадцати четырех часов до того момента, когда ей будет разрешено самой принимать решения.

— Я собираюсь вернуть ему часы, — сказала она.

Граф открыл ей дверь, жестом велев служанке сопровождать Ханну. Понизив голос, он заявил:

— Независимо от того, что между вами однажды было, не компрометируйте себя. Он не может на вас жениться.

Ханна почувствовала разочарование, она крепко сжала свой веер.

— Вы видите то, чего нет.

— Кажется, я вижу гораздо лучше, чем вы. И ни ваша мать, ни ваш отец никогда бы не позволили вам разговаривать с мужчиной наедине.

Ханна сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться.

— Я буду не одна. Вы оскорбляете меня подозрением, что я пытаюсь завязать с ним интрижку.

— Интрижка — это все, что вы можете иметь с ним.

— Почему? Потому что вы считаете, что он из лохенбергской королевской семьи?

Эта догадка была импульсивным предположением, но граф побледнел:

— Держите свои домыслы при себе, леди Ханна.

— Вы это серьезно?

— Любой лохенбержец, встретив лейтенанта Торпа, увидит, как он похож на короля Gвойна.

— У вас нет доказательств его происхождения.

— Нет. Но я намерен узнать правду, — Граф положил руку на лестничные перила. — Вы должны знать, что любой контакт с ним рискован.

— Я верну ему часы, только и всего. Не вижу причин для опасений.

Но граф тихо сказал:

— У него есть враги, о которых вы и представления не имеете.

Майкл в этот момент размышлял, стоит ли ему подняться на верхнюю палубу. Морские волны все еще были бурными, корабль качало.

Майклу хотелось свежего воздуха и ночной прохлады, он взошел на верхнюю палубу «Орфея». Ветep выл в парусах.

Игра в фанты обернулась неприятностью.

Лорд Брентфорд практически предложил ему руку своей дочери, а ведь Майкл с ней только что познакомился. Несомненно, если бы мисс Нельсон выиграла аукцион, она попросила бы его о поцелye. Майкл ни за что бы ее не поцеловал. Он презирает людей, которые выжидающе смотрят на него, когда он не в состоянии оправдать их надежд.

Но вмешалась леди Ханна и предложила цену за то, чтобы его оставили в покое. Ей пришлось смело противостоять обществу, оградив его от необходимости изображать из себя идиота.

За обеденным столом не было ни одного мужчины, который не хотел бы, чтобы Ханна исполнила фант по его выбору. Эта мысль была невыносима для него.

Она не твоя. И никогда твоей не будет.

Он должен держаться подальше от нее. Она знатная дама, бриллиант, которому требуется изысканная оправа.

Но я не святой, черт побери!

Он просто самолюбивый ублюдок, если хочет, чтобы она уступила ему.

Майкл положил руку на деревянный поручень, глядя в темные воды. Что в ней так его привлекает? Она добра, хорошо воспитана и красива, она будет принадлежать какому-нибудь английскому лорду, который станет спать в отдельной спальне и позволять ей планировать домашнее меню и развлечения.

Ханна не для такого, как он, мужчины, который скорее будет потворствовать своей чувственности, чем сдерживать ее.

Когда Майкл сделал вызывающую ставку в тысячу фунтов, это не было благотворительным взносом. Это было предупреждением для других мужчин, чтобы они держались от леди Ханны подальше.

Но теперь что ему делать?

Позади него послышались шаги. Майкл не повернулся, ожидая, что к нему подойдет Ханна.

Но это была не Ханна. Ему на шею скользнула веревочная петля. Перед глазами у него замерцали звезды, Майкл упал на палубу, сбив с ног нападавшего и подмяв его под себя.

Отбросив веревку прочь, он дотянулся до человека, намереваясь узнать, что, черт побери, такое происходит.

 

Глава 11

Сильная волна сотрясла корабль, Майкла опрокинуло, и он сполз на спине по палубе. Он стукнулся головой об одну из мачт и поморщился от боли. Соленая вода обрызгала палубу.

Когда Майкл дополз до места, где на него было совершено нападение, там уже никого не было.

— Лейтенант Торп? — позвала его леди Ханна. Судя по ее вопросительному тону, она не видела, что произошло.

Майкл не повернулся, все его внимание было сосредоточено на тенях. Он не хотел подвергать опасности Ханну.

— Все в порядке? — спросила она, подходя ближе, чтобы встать подле него. — У вас расстроенный вид.

— Я в полном порядке.

Его голос прозвучал несколько грубовато, и Майкл закашлялся, чтобы скрыть это. Он вытащил ее носовой платок из кармана жилета и протянул ей.

Ханна взяла его, в ответ вручив ему часы. Ее пальцы задержались на его ладони.

Позади себя он услышал тихое шарканье ног.

Майкл опасался нового нападения.

— Нам нужно уйти с верхней палубы. Прямо сейчас.

Он схватил Ханну за руку и быстро потащил ее к двери. Лестница вела к каютам. К счастью, Ханна нe спорила с ним, а позволила ему проводить ее к себе.

— Где ваша служанка? — требовательно спросил он. — Почему вы разгуливаете по кораблю в одиночестве?

— Я отпустила ее в нашу каюту несколько минут назад. Я не думала…

— Вам небезопасно находиться на этом корабле в одиночестве. Никогда больше это себе не позволяйте!

Прежде чем он успел открыть дверь в ее каюту, Ханна указала рукой на его шею:

— Боже правый, что с вами случилось? У вас кровь и кожа содрана.

— Со мной все в порядке.

Он уже собрался было уйти, когда Ханна остановила его жестом руки:

— Подождите здесь, пока я не отошлю свою служанку и миссис Тернер. А если вы исчезнете, да поможет мне Бог, я пойду вас разыскивать. Мы не закончили наш разговор.

В этом Майкл не сомневался. Она была упрямой. Но как только она вошла в каюту, он скрылся за углом и принялся ждать.

Вскоре дверь отворилась, и вышли служанка Эстель и миссис Тернер. Майкл помедлил, пока женщины уйдут подальше, и вошел в каюту Ханны.

Майкл понимал, что ему даже стоять здесь нельзя, тем более оставаться наедине с молодой леди.

— Вам не стоило их отсылать.

— Будет лучше, если никто не узнает о нашем разговоре.

Ханна налила воды в тазик и намочила свой носовой платок. Майкл сомневался в том, что ей доводилось когда-нибудь обрабатывать раны. Чтобы не смущать ее, он взял у нее влажную ткань и промокнул свою шею, крови было больше, чем он ожидал.

— Расскажите мне, что случилось, — потребовала она решительно глядя ему в глаза. — Я хочу узнать правду.

— Кто-то пытался меня задушить за минуту до вашего прихода.

— Вас пытались ограбить?

— Скорее убить, — уточнил он.

Ханна застыла, руки у нее опустились, лицо побледнело.

— Вы действительно так думаете?

— Меня не в первый раз пытаются убить, — признался он. — Обычно это был враг на поле боя. — Дотронувшись до ее руки, он спросил: — Вы испугались, что он придет и за вами?

Рука Ханны была холодной, она сглотнула, словно собиралась с силами.

— Вы меня защитите, если это случится?

Уголки его губ слегка приподнялись.

— А как вы думаете?

Ханна не ответила. Майкл снова взял носовой платок и прижал его к содранной коже.

Ханна остановила его:

— Подождите, я помогу.

Не спросив разрешения, она расстегнула ему воротник и развязала галстук, чтобы открыть шею.

Вода была холодной, но Майкл этого не чувствовал. Зато он чутко осознавал, что Ханна стоит между его ног, а ее руки касаются его шеи. Он возбуждался уже оттого, что находится рядом с ней.

Платье подчеркивало изгибы ее груди и талии, но еще более соблазнительной была ее невинность. Казалось, Ханна не понимала, какой эффект производят на него ее прикосновения.

— Почему кто-то хочет вас убить? — спросила Ханна.

Майкл не ответил, просто пожал плечами.

— Кто-то верит, что вы королевской крови, — тихо сказала она.

Майкл не подтвердил ее догадку, хотя был согласен с ее предположением. Другой причины убивать его не было.

— Сказки не бывают правдой, Ханна. Обычный солдат не может ни с того ни с сего стать принцем.

Она закончила обмывать его горло, но не сняла руки с его плеч.

— Если только он уже не был принцем. А сам об этом не знает.

Схватив ее за запястья, Майкл убрал ее руки.

— Не делайте этого, Ханна.

Вдруг она поняла, что он имеет в виду, ее лицо покраснело, сначала от смущения, потом от гнева.

— Вы пытались поставить меня в глупое положение, — напомнила она. — Ставка в тысячу фунтов за носовой платок?!

Майкл молчал, не имея намерения объясняться.

— Вы дали им понять, что мы любовники. Что я вам отдалась.

— Так вот в чем дело!

— У вас нет никакого права чернить мою репутацию перед всеми этими людьми, — прошептала она. — Я уехала из Лондона, чтобы начать жизнь сначала. А что же?! Все повторяется. Моя репутация снова под сомнением!

Майкл пристально посмотрел на нее:

— Вам не нужна свобода, во всяком случае, не настолько, насколько вы думаете. Вам нравятся правила, которые вы лицемерно презираете.

— Вы не понимаете.

— Все я понимаю. — Майкл сократил расстояние между ними, уперев руки в стену позади нее. — Вы хотите и того и другого, не так ли? Вы хотите, чтобы все верили, что вы настоящая леди, и при этом разрешить себе запретные удовольствия.

— Нет. Это не так.

Майкл позволил себе провести руками по ее узкой талии.

— Почему же вы сделали ставку за карманные часы?

— Потому что я не хотела, чтобы вас разыгрывали, словно вещь.

— Мне все равно, что обо мне думают другие.

— Возможно. — У нее перехватило дыхание, когда его руки снова скользнули по ee спине. — Вы не тот человек, каким хотите казаться.

— Я тот человек, С которым вам не стоит оставаться наедине.

Нагнувшись к ее подбородку, Майкл позволил себе слегка прикусить краешек ее нижней губы. Он почувствовал легкую сладость шерри на ее губах и ждал, что она его ударит. От поцелуя Ханна задрожала, но не приказала ему убираться прочь.

Ее глаза были полны смятения, будто она решала, позволить ему погубить себя или нет.

— Вам лучше подыскать книгу потолще, — предупредил он. — Или я не отвечаю за то, что произойдет. Я собираюсь получить свой фант прямо сейчас.

— Вы никогда не причините мне вреда, — прошептала она.

Желая подчеркнуть свою веру в него, она коснулась его груди. От легкого прикосновения мышцы его напряглись.

Ее запах лишал его самообладания, он понимал, что она ожидает от него действий. Ее рот слегка приоткрылся, Но Майкл не воспользовался ее слабостью.

Еще не время.

Он поцелуями проложил дорожку вниз к обнаженной ключице. Ханна задрожала в его объятиях.

Вкус ее кожи, то, как ее руки обняли его шею… Майкл не был уверен, что сможет остановиться, если она позволит ему зайти дальше.

Майкл снял перчатки, бросив их на пол.

Он протянул руки к ее спине и расстегнул верхние пуговки платья.

— Это уже не фант. — Он слегка коснулся губами ее плеча, отчего из ее горла вырвался вздох. — Прикажите мне уйти.

Одно только слово, и он уйдет. Она будет лежать в ночной рубашке и воображать то, что он хотел с ней сделать. Но так и останется нетронутой.

— А я намерена получить свой фант, — прошептала Ханна. — Вы собирались заставить меня забыть все правила.

Она, гладила его по голове, скользя руками вниз к его плечам.

Майкл расстегнул еще три пуговки, прежде чем приподнять ее лицо, чтобы она посмотрела на него. Он был уверен, что ее тела не касался еще ни один мужчина.

Он не знал, почему она позволяет ему такие вольности, но подозревал, что она не в состояний владеть собой.

— Хотите еще один поцелуй от меня в качестве фанта?

Ханна резко втянула в себя воздух, когда его рука прикоснулась к ее спине.

— Да.

Майкл улыбнулся и усадил ее в кресло. Он встал на колени у ее ног, протянув руку к ее щиколоткам.

— Что-о-о вы делаете? — Ханна схватилась за свои юбки, лицо ее побледнело.

— Я собираюсь поцеловать вас, все в порядке. — Майкл скользнул руками вверх к икрам, его ладони гладили ее ноги в шелковых чулках. — Но вы же не сказали куда.

— Нет. Я не это имела в виду. Я не хотела, чтобы вы… погубили меня.

— Я не стану губить тебя, милая. Я собираюсь доставить тебе удовольствие. Если только ты не боишься?

Ханна вцепилась пальцами в подлокотники кресла. И хотя было болезненно прерывать эту опасную игру, Майкл начал было отступать от задуманного. И Ханна повергла его в шок тем, что привлекла его рот к своим губам. Он почувствовал, как она дрожит.

— В таком ужасе я не бывала ни разу за всю свою жизнь. Но я не хочу, чтобы ты останавливался, — прошептала она.

Да простит его Бог за то, что он собирается сделать! Майкл властно завладел ее ртом в крепком поцелуе. Он прижал ее к себе, раздвинув ее ноги и положив их себе на талию. Ее грудь вздымалась и опадала, в то время как она с трудом пыталась перевести дух.

Майкл еще немного расшнуровал ее корсет.

— А что, если кто-нибудь войдет?.. — пробормотала она заплетающимся языком.

— Риск придает остроту, ответил он, снова целуя ее.

Ханна задрожала в его объятиях.

— Мне не следует позволять вам делать этого. Я знаю, это плохо.

— Но вам ведь хорошо?

Она опустила голову, словно сдалась:

— Да.

Майкл взял ее руки, заставив ее прикасаться к себе так, как хотел он сам.

Хотя ее соски скрыты под тяжелым корсетом, он знал, что она испытывает должные ощущения.

— Вы толкаете меня на путь, по которому мне не следовало бы идти.

— Я грешник. Я живу ради соблазнения.

Ей не следовало позволять Майклу входить в ее каюту. Предостережения ее матери не шли у нее из головы, но она не могла собраться с силами, чтобы отступить.

Не сейчас.

Это запретное удовольствие пронизывало ее тело, потому что к ней никто никогда так не прикасался. Ханна даже не знала, что такие ощущения существуют. Ее кожа разгорячилась и стала нестерпимо чувствительной. Между ног она почувствовала набухание и тупую боль.

Собравшись с последними силами, Ханна все же оттолкнула его от кресла. Она встала, ей нужно было понять, правильно ли она поступит, если проведет эту ночь с ним.

Как она и ожидала, Майкл отступил от нее, на его лице нельзя было ничего прочесть. Черный суконный камзол идеально сидел на его широких плечах, вечерняя одежда делала его еще более привлекательным. В свете лампы его зелено-карие глаза были почти черными, в них горело желание.

Кто-то пытался убить его сегодня ночью, однако Майкл и виду не подает, что боится.

Его сильная воля и храбрость интриговали и возбуждали ее.

— Майкл? — прошептала она.

Ханна никогда прежде не называла его по имени.

— Что?

Прикоснись ко мне снова. Поцелуй меня.

Ханна не знала, что на нее нашло. Возможно, это из-за вина. А возможно, из-за желания самой принимать решения. Одно она знала: оставаться одна она не хочет.

— Что, если… я попрошу больше чем поцелуй?

Майкл замер, и Ханна подумала, не совершила ли она грубой ошибки. Щеки ее пылали от смущения, по мере того как длилось его молчание.

— Я не для вас, Ханна. Я никогда не смогу на вас жениться.

Его честность должна была подавить ее желание. Но Ханна и так знала, что у них нет будущего.

— Я знаю, — услышала она свои слова. — Я от вас хочу совсем не этого.

Она так прямо держала голову, словно это могло удержать ее от падения. Что такого, если она позволит ему поцеловать себя, позволит ему показать ей тайны запретной любовной связи? Ее репутация и так уже погибла.

Ханна стояла на расстоянии вытянутой руки от него, Майкл приблизился, и она почувствовала тепло его дыхания у себя на лбу.

Ее тело затрепетало, вес ее платья давил ей на груди, тяжелые юбки закрывали ноги… От этого ей было неудобно, слишком много слоев ткани отделяло их друг от друга.

Майкл схватил ее ладонь и осыпал поцелуями.

— Вы не в себе.

— Вы правы.

Ханна притянула его руку к своей щеке, не заботясь о том, что это неприлично. Желание становилось сильнее с каждым мгновением.

— У меня есть пятнадцать часов не быть собой. До того как мы сойдем с этого корабля.

Его рука двинулась к ее спине, он расстегнул еще несколько пуговок, скользнув рукой под ее платье.

Это был ее последний шанс сказать «нет». Неужели она хочет погубить себя с солдатом? С человеком, у которого нет будущего и который не сможет позаботиться о ней?

— Да.

Ханна протянула руку, положила ее на его плечо и потянулась к нему за поцелуем. Его губы были вкуса шампанского с привкусом миндаля.

Это была последняя мысль в ее голове, прежде чем Майкл перешел к действиям. Ханна чувствовала, как его руки расстегивают оставшиеся пуговицы на ее платье. Она сняла с него камзол и развязала галстук.

— Ненавижу женскую моду, — обронил Майкл сквозь зубы.

Несмотря на слои юбок, ему удалось проникнуть под них, чтобы отвязать несколько нижних и лишить ее тяжелого кринолина. Ханна почувствовала себя маленькой, всецело в его власти. Майкл раздел ее, снимая каждый предмет наряда, пока она не осталась в одном нижнем белье.

Почему она отбросила в сторону все запреты, все, чему ее учили, ради человека, который только что признался, что не может дать ей будущее?

Он ничего собой не представляет, — настаивал ее разум.

Он — все, — возражало ее тело. Всего несколько минут назад кто-то пытался убить его. Мысль о том, что она может потерять этого человека, когда только начала его узнавать, закралась в сердце, сжимая его болью. Сегодня он принадлежит только ей.

Его язык скользнул в глубину ее рта, и ее груди напряглись. Между бедер у нее стало влажно, и Ханна сдвинула ноги вместе. Никто никогда не готовил ее к этому, и она не знала, что с ней происходит.

Майкл погасил лампу, погрузив каюту в темноту.

— Иди сюда. — позвал он, беря ее за руку.

Он подвел ее к креслу, сел в него и посадил ее к себе на колени. Ханна приникла к нему, ее пальцы ласкали его волосы. В темноте ее кожа стала еще чувствительнее. Ханна не знала, что он сделает потом, и это и возбуждало, и ужасало ее.

Руки Майкла снова скользнули в ее волосы, и шпильки рассыпались по деревянному полу. Он пропускал сквозь пальцы ее шелковистые локоны и целовал ее.

Майкл почувствовал ее желание прикоснуться к нему, он расстегнул рубашку и положил ее руки себе на грудь.

— Ты уверена, что хочешь этого? — тихо спросил Майкл.

Ханна не могла ответить, все уже зашло слишком далеко.

Ханна хотела его. Но разве цена была не слишком высока?

Когда его рука коснулась ее между ног, она задрожала. Его пальцы продвинулись к панталонам, и она покраснела, зная, что он может почувствовать влагу сквозь, тонкую ткань.

— Ты меня боишься. — Его голос был низким, от глубокого тембра ее бросило в дрожь.

— Немного. — призналась она. — Я не знаю, что делать.

Его рука двигалась по ее женской плоти, возбуждая ее.

— Отдайся мне, Ханна. И позволь мне прикасаться к тебе так, как я всегда мечтал.

Его большой палец ласкал небольшой бугорок над входом в ее глубины, она заставила себя не стонать от наслаждения.

Майкл ритмично подталкивал бугорок, посылая тепло, расходящееся кругами, в ее лоно.

— Ты красивая, Ханна. — Майкл касался губами ее шеи, усиливая ритм. — Если бы я мог себе позволить, я был бы внутри тебя.

Так вот что происходит между мужчиной и женщиной? Она чувствовала его твердую плоть, сидя на его коленях, мысль о том, как он входит в ее тело, заставила ее задрожать. Майкл слегка погрузил свой палец внутрь ее, лаская вход в ее женственность.

— Я не понимаю, — призналась Ханна с горящим от смущения лицом. — Как ты можешь быть внутри меня?

Ее не учили науке любви, и ей было любопытно, было ли это тем, что делают муж и жена, и она подозревала, что нет. Майкл притянул ее руку к своим брюкам, дав ей почувствовать напрягшийся под тканью член. Ханна была напугана его толщиной.

— Эта частица меня скользнет в твою глубину, — хрипло произнес он.

Его рука двинулась под ее панталонами к средоточию ее женственности. Майкл погрузил палец в ее чувствительную плоть, чтобы она поняла, как это происходит.

— Когда у тебя там влажно, нам обоим легче.

Он снова завладел ее ртом, не прекращая своих ласк. Ее дыхание участилось, спина инстинктивно выгнулась.

— Впусти меня, Ханна.

Неожиданное удовольствие ворвалось в Ханну, заставив ее извиваться под его рукой. Никогда прежде она не испытывала ничего подобного. Майкл водил ладонью по ее животу, пока ее била дрожь оргазма.

Он убрал свою ладонь, его дыхание тоже было прерывистым. Он осыпал ее висок легкими поцелуями, когда она приникла к нему.

Мгновение спустя он поднял ее на ноги и снова зажег лампу. Свет ударил ей в глаза, прорвавшись сквозь чары.

Ханна стояла в одном нижнем белье, ощущая шок от реальности происходящего. Это все равно что стоять перед ним голой. Майкл, не глядя на нее, протянул руку к своему брошенному камзолу.

О, Отец небесный, что я натворила? Почему я впала в искушение таким образом? И что я теперь могу ему сказать?

Когда Майкл повернулся к ней лицом, все его эмоции были скрыты, будто между ними ничего не произошло. Щеки Ханны пылали от унижения. Она потянулась за своей брошенной одеждой.

— Я помогу тебе одеться, прежде, чем уйти, — сказал наконец Майкл.

Ханна отказалась бы, если бы смогла это сделать без посторонней помощи. Она завязывала свои нижние юбки, не в состоянии посмотреть ему в лицо. Слезы жгли ей глаза, но она изо всех сил сдерживалась.

Майкл взял ее платье и помог надеть его, снова застегнув на все пуговки.

Ханна чувствовала себя беззащитной и хрупкой, вот-вот готовой разбиться на мелкие осколки.

— Ты в порядке?

Нет… Нет. Не в порядке.

Но она заставила себя кивнуть:

— Конечно. Почему бы мне быть не в порядке?

Ее голос прозвучал фальшиво, пока его руки ласкали ее плечи.

Его зелено-карие глаза так пристально смотрели на нее, что Ханна подумала, будто он хочет что-то сказать, но не может.

Вместо этого Майкл стоял неподвижно.

— Будь осторожен, когда будешь возвращаться в свою каюту, — предупредила она.

Майкл наклонил голову.

— Запри дверь, пока не вернутся миссис Тернер и твоя служанка.

В его голосе была напускная холодность, и невидимая маска солдата, казалось, легла ему на лицо.

От унижения, что она, вступила в любовную связь без всяких обещаний на будущее, у нее пересохло в горле. Но ведь она знала это. Никаких клятв и обещаний от Майкла Торпа не будет.

— Не беспокойся обо мне.

Майкл сделал шаг назад, послышалось слабое позвякивание. Майкл нагнулся и поднял с пола какой-то предмет. В его руке оказалась вилка.

— Как странно, — заметила Ханна. — Я не приносила сюда столового серебра.

Они вместе уставились на пышный интерьер каюты, вдруг увидев то, что ни один из них не заметил раньше.

Приборы столового серебра, шпильки для волос, нитка жемчуга… случайные на вид предметы, теперь были разложены так, что составляли узор.

— Любопытно. Что это, как ты думаешь? — спросила Ханна.

Но Майкл не обратил никакого внимания на ее, вопрос и уже открывал дверь:

— Куда ты послала миссис Тернер?

Ханна пожала плечами:

— Я только сказала им, чтобы они возвращались через час. Я полагаю, она остается с моей служанкой Эстель.

Майкл что-то пробормотал, выходя в коридор.

— Я должен ее найти.

Не мы, — заметила она. — Я.

Неужели ему так не терпится отделаться от меня сейчас?

Ханна не понимала, почему странное расположение предметов вызвало у Майкла такое беспокойство.

— Что случилось?

Майкл указал на узор из предметов.

— У нее опять приступ. Мне нужно найти миссис Тернер, пока она ничего с собой не сделала.

Ханна почувствовала себя виноватой в исчезновении несчастной женщины. Если бы не она, миссис Тернер находилась бы в ее каюте, возможно, уже спала бы.

Ханна схватила свою мантилью и надела шляпку:

— Я иду с тобой.

 

Глава 12

Корабль вздымался и скользил вниз по волнам. Темноту разгоняли лишь немногие масляные фонари. Несколько палубных матросов устанавливали паруса, паровой двигатель монотонно гудел.

Майкл крепко держал руку Ханны в своей, удивляясь, почему он на это согласился. Нет причины брать ее с собой, где ее присутствие будет определенно неуместным. Это было неразумно и опасно.

Но он не хотел оставлять ее одну. Не хотел после того, как на него сегодня вечером было совершено нападение. И тем более после того, что только что произошло между ними.

Не соблазнить ее было проявлением силы воли, Майкл ни на минуту не сомневался, что может получить ее. Ее тело отвечало ему со страстью, которой он не ожидал. Больше всего на свете ему хотелось сорвать с нее оставшееся нижнее белье и соединить их тела.

Чувственный образ того, как ее ноги обвивают его талию, пока он проникает в ее глубины, был словно огонь, разжигающий его вожделение. Ханна леди, а не женщина, с которой можно вести себя легкомысленно. Мягкосердечная, упрямая и чрезвычайно рассудительная — все в ней очаровывало его.

И все-таки Майкл не мог позволить себе обесчестить ее. Если он лишит ее невинности, ей придется заплатить за это высокую цену. А он не может не дать ей шанса на крепкий брак, не важно, как сильно он ее хочет.

При мысли о том, что другой мужчина может овладеть Ханной, Майкл сжал кулаки. Сегодня за ужином он видел, как на нее смотрели джентльмены. У него нет никакого права на собственнические чувства в отношении ее. Ни тогда, ни сейчас.

Майкл сжал ее руку, осматривая палубу в поисках миссис Тернер. Когда они проходили мимо одного из матросов, он придвинул Ханну поближе к себе, чтобы защитить ее не только от корабельной качки, но и от любой другой возможной опасности.

Вперёд вышел боцман и перехватил их.

— Простите меня, милорд, но пассажирам не позволено находиться на палубе в такой час. Вам лучше всего вернуться в свою каюту. Это приказ капитана.

Майкла это не удивило, но ему было плевать на приказы капитана. Абигейл Тернер была единственной родной душой, которая у него осталась, и он должен обеспечить ей безопасность, чего бы это ни стоило.

Майкл посмотрел на боцмана с офицерским высокомерием — по чину он превосходил его.

— Исчезла одна из служанок леди Ханны. — Майкл кивнул боцману, добавив: — Мы считаем, что она могла заблудиться.

Боцман пожал плечами:

— Не видел. Возможно, она пошла с кем-нибудь на свидание.

Его пренебрежительный взгляд говорил о его подозрении, что Ханна с Майклом тоже на свидании.

Майкл бросил на боцмана испепеляющий взгляд. Он понимал, какое впечатление они производят, но не собирался позволять кому-либо оскорблять Ханну. Матрос выпрямился, его ухмылка тут же исчезла.

— Это женщина около шестидесяти лет, с вьющимися седыми волосами и светло-карими глазами, — добавил Майкл.

Боцман покачал головой:

— Простите, милорд. Я за старшего в такелажной и палубной команде. Но я пошлю одного матроса на поиски, если вы пожелаете.

— Сделайте это.

А тем временем они с Ханной тоже продолжат поиски. Майкл резко кивнул, прежде чем взять Ханну за руку. Он намеревался обыскать каждый дюйм верхней палубы, чтобы убедиться, что они не могли ее не заметить.

Отвернувшись, он сделал вид, что провожает Ханну к лестнице на прогулочную палубу, но в последний момент повел ее вокруг к борту корабля в направлении полубака.

Они вместе обошли всю верхнюю палубу, прячась в тени, когда какой-то матрос или офицер подходил близко.

В мутном янтарном свете масляных фонарей было почти невозможно что-либо разглядеть.

Удача была на их стороне: через несколько минут Майкл заметил красную шляпку, которую ветер гнал по палубе.

— Она здесь. — Майкл крепко держал руку Ханны в своей. — Скажи мне, если увидишь ее.

Прошло почти полчаса, пока они оба не услышали ее пения. Дрожащий голос миссис Тернер доносился откуда-то сверху. Майкл поднял голову и увидел, что она держится за такелаж, тело ее раскачивается, когда корабль вздымается на волнах.

— О боже мой, — выдохнула Ханна, когда заметила миссис Тернер. — Что она там делает наверху? Она упадет и сломает себе шею.

— Нет, если я успею до нее добраться.

Майкл снял камзол и схватился за канат, взбиваясь вверх по линю в направлении миссис Тернер. Окликнув ее, он сказал:

— Миссис Тернер, позвольте мне помочь вам спуститься.

Было так темно, что он сомневался, сможет ли она разглядеть его лицо. Если она его не узнает, возникнут проблемы.

— Генри?! — закричала вдова, назвав имя своего сына. — Это ты?

Майкл подумал было солгать, если это будет способствовать ее безопасности. Но если миссис Тернер увидит его лицо, то может запаниковать и упасть.

Вместо этого он сознался:

— Нет. Это Майкл Торп.

Сначала вдова не ответила, и это дало ему надежду. Ее юбки вздымались в ночном воздухе, а она сама крепко держалась за канаты.

— Позвольте мне помочь вам спуститься.

— Я не знаю никого по имени Майкл. Не подходи ко мне, я жду своего Генри!

Она снова начала петь высоким срывающимся голосом:

— Сошла с ума. Она сошла с ума, потому что ее мальчик пропал. — Голос ее срывался все сильнее, смешиваясь со слезами. — Моя вина. Это я виновата в том, что это произошло. — Зарыдав в голос, миссис Тернер пожаловалась: — Я не хотела, чтобы он умер, понимаете?

— Ш-ш-ш… — Майкл протянул руку, чтобы взять ее за талию, но она шлепнула его по руке:

— Ты не мой Генри. Я тебя не знаю. Убирайся прочь от меня!

Порывом ветра трос был вырван из руки миссис Тернер. Женщина вскрикнула, когда линь развернуло, отчего она качнулась и чуть было не сорвалась вниз. Майкл поймал ее за руку и заставил схватиться за канат, хотя миссис Тернер кричала на него.

Черт побери!

Миссис Тернер была на высоте около двадцати футов над палубой, и не исключалась вероятность того, что она может поскользнуться и упасть на палубу или за борт.

Майкл посмотрел вниз и увидел Ханну, взбирающуюся к ним.

— Дай мне попробовать, Майкл. Я уговорю ее спуститься.

Когда она приблизилась, Майкл увидел, что она подвязала юбки к щиколоткам.

В его отказе не было сомнений.

— Нет. — Он не станет рисковать жизнью Ханны, и не важно, что она уже так близко. — Слезай вниз.

Но Ханна не обратила внимания на его слова, поднимаясь все выше. От веса троих человек линь натянулся.

— Ты ее пугаешь, — настаивала Ханна. — Я женщина. Она позволит мне ей помочь.

Когда Майкл собрался было снова возразить, она коснулась его локтя:

— Оставайся внизу, под нами, на случай, если кто-то из нас упадет.

Миссис Тернер снова принялась петь, ее хрупкий голос стал хриплым.

— Майкл, пожалуйста, — умоляла Ханна. — Если ты попробуешь снять ее силой, она станет сопротивляться. И вы упадете вместе.

Майкл понял что она права. С большой неохотой он спустился ниже их, подстраховать, чтобы ни одна из женщин не упала. Майкл услышал, как Ханна ласково разговаривает с миссис Тернер.

— Я попросила его оставить нас одних, — тихо говорила она пожилой леди. — Теперь он ушел и не причинит вам вреда.

— Они пытались отобрать его у меня, — плакала та. — Моего мальчика.

Ханна говорила с миссис Тернер так тихо, что Майкл не мог расслышать ее слов. Он крепко держался за канаты, следя за ними обеими.

Наконец миссис Тернер начала медленно спускаться вместе с Ханной, которая была рядом. Майкл раскинул руки, держась за канаты, приготовившись задержать их падение, если кто-то поскользнется.

Вокруг собралось несколько матросов, и Майкл приказал им убираться. Боцман пытался извиняться, но Майкл прервал его, загородив женщин от его взгляда.

— Я провожу их в каюту, — твердо сказал он.

Он облегченно вздохнул, когда обе благополучно спустились на палубу. Леди Ханна держала миссис Тернер за руку и спокойно разговаривала с ней.

То, что сейчас сделала Ханна, было абсолютно неслыханно.

Женщины не залезают на высоту двадцати футов, чтобы спасать незнакомого человека. Это опасно, и прямо сейчас ему хотелось как следует ее встряхнуть. Но ему также хотелось крепко ее прижать к себе с благодарностью и от радости, что она не пострадала.

Было холодно, и Ханна успела замерзнуть. Руки у миссис Тернер были ледяными, Майкл повел обеих в каюту Ханны, где они обнаружили поджидающую их Эстель.

Глаза служанки расширились при виде Ханны в столь растрепанном виде.

— Леди Ханна, что с вами произошло? — Эстель выглядела испуганной, но у Ханны не было никакого желания объясняться. И ей очень не хотелось, чтобы об этом приключении узнала ее мать.

Не ответив на вопрос, Ханна строго произнесла:

— Я приказала тебе присматривать за миссис I Тернер, но, видимо, ты пренебрегла своей обязанностью.

С губ Эстель посыпались извинения, и Ханна их спокойно выслушала.

— Довольно. Иди и помоги миссис Тернер лечь в постель.

Служанка бросила взгляд на Майкла, тот ответил ей пристальным взглядом, и Эстель поспешно обратила свое внимание на миссис Тернер.

Ханна не собиралась покидать палубу, тогда лейтенант крепко сжал ее запястье и молча повел в слабо освещенный коридор. Он заставил ее следовать за собой за угол, в местечко, спрятанное от посторонних взглядов.

Понизив голос до шепота, он наклонился к ее уху:

— Что это на тебя нашло, зачем подвергать себя опасности?

— Не знаю. Я просто подумала… что тебе нужна помощь, — прошептала она с благодарностью, когда Майкл потер ее руки, чтобы их согреть.

— Я не хочу, чтобы ты сломала себе шею. — Он прижал ее к себе, согревая теплом своего тела. Действия противоречили его словам. — Ты могла бы убиться насмерть.

— И ты тоже.

Ханна отступила назад, пытаясь сдержать дрожь.

— Ты попросил меня помочь присмотреть за миссис Тернер. И ты ее напугал. Это был единственный способ спустить ее вниз.

Майкл ничего не сказал, только погладил ее по волосам. Его широкие ладони гладили ее по затылку, затем вниз по спине.

— Никогда больше не делай ничего подобного.

Он держал ее так, словно не хотел отпускать, словно хотел защитить ее от всех бед.

Вопреки здравому рассудку, Ханна обняла его в ответ. Его губы слегка коснулись ее виска. Она закрыла глаза, молясь Богу, чтобы между ними не было столько препятствий.

Майкл не давал ей никаких обещаний, да он и не мог. И она это знала. Все, что у них было, — это несколько украденных счастливых мгновений. Завтра вечером они прибудут в Бремерхавен. А через день после этого ее доставят в дом кузенов.

Майкл сжал ее лицо своими ладонями.

— Спасибо тебе за все, что ты сделала.

Ханна храбро улыбнулась, удивленная его неожиданным жестом:

— Всегда пожалуйста. Надеюсь, миссис Тернер утром будет чувствовать себя лучше.

— Поспи немного, — велел он ей.

— Сомневаюсь. Майкл, — прошептала она, — насчет того, что случилось между нами раньше…

— Этого больше не произойдет, — поклялся он.

Он резко отдернул руки, как будто не был в состоянии быстро отпустить, ее. Глубокое смущение к вернулось, ведь она отдалась ему.

— Хорошо, — подтвердила Ханна. — Хорошо.

Не сказав больше ни слова, она повернулась к двери своей Каюты, и Майкл не увидел ее слез.

На следующее утро леди Ханна не присутствовала на завтраке. Ее служанка сказала, что она отнесла поднос в номер, и Майкл предположил, что ей требуется дополнительный сон после ночных волнений.

Он снова поднялся на верхнюю палубу, где они спасли миссис Тернер. При виде узких линей в и утреннем солнечном свете у него перехватило дыхание. Если бы кто-то из них упал за борт, он мог попасть под большое гребное колесо.

Ему не следовало позволять Ханне взбираться туда. Она так легко могла бы пострадать или даже умереть.

Майкл вернулся на прогулочную палубу, но не увидел ни миссис Тернер, ни леди Ханну. Он не собирался стучать в дверь ее каюты, поскольку уже достаточно нарушил правила приличия. Ему лучше держать дистанцию и надеяться встретиться с ней случайно.

Майкл обнаружил их в гранд-салоне. Ханна была в розовом платье, украшенном кружевами с оборками и длинными рукавами. Отделка была пришита по лифу ее платья в виде латинской буквы V на талии. Подходящая шляпка с лентами и кружевом обрамляла ее лицо. Если бы не безрадостное выражение ее глаз, никто не смог бы заметить, что с ней что-то не в порядке. Она взглянула на шею Майкла, но он спрятал содранную кожу под высоким галстуком.

Подле нее сидела миссис Тернер в своем черном траурном платье. Пожилая женщина просияла и позвала его:

— Майкл! Ты же присоединишься к нам, не так ли?

В руках она держала колоду карт.

— Я учу леди Ханну играть в пикет.

Майкл не был уверен, что это такая уж хорошая идея.

— Я думал, леди не полагается играть в карты.

Миссис Тернер пододвинула ему стул.

— О, сегодня мы не собираемся быть леди, не так ли?

Только тогда Майкл увидел огромный кусок шоколадного торта на тарелке рядом с Ханной. Ханна откусила кусочек десерта, словно игнорируя рамки этикета надлежащей еды на завтрак. Майкл наблюдал, как она ела торт, и это напомнило ему прошлую ночь, когда он открывал ей тайны плотского наслаждения.

Миссис Тернер дала каждому из них по колоде:

— Знаю, ты играл раньше.

Майкл не отводил взгляда от лица Ханны, пока та ела торт.

— Да.

— Тогда ты сможешь научить леди Ханну всему, что ей нужно знать.

Майкл не ответил, наблюдая, как Ханна облизывает языком кончик пальца. Он хотел научить леди Ханну многим вещам, только они не имели никакого отношения к картам.

Ханна взяла протянутые ей карты с робкой улыбкой:

— Мне не разрешали играть.

— Кто из нас будет играть? — спросил Майкл у миссис Тернер.

— Почему бы тебе не взять это на себя? Пусть леди Ханна сначала берет карты из колоды.

Майкл уступил желанию вдовы и сдал карты. Он взял их в руку и заметил два валета и королеву пик среди других мелких карт.

— Вы желаете делать ставки на игру?

Миссис Тернер просияла:

— Ну конечно же, нам стоит делать ставки. Именно это и делает игру в карты такой занимательной. И безнравственной.

— В безнравственности нет ничего плохого… иногда. — Майкл перемешал свои карты, положив их на стол рубашками вверх.

Когда Ханна подняла глаза, ее взгляд задержался на его губах.

— И что мы будем ставить? — спросила Ханна со слабым румянцем на щеках. — Деньги, которых у нас нет?

Майкл понял, что она намекает на несуществующую тысячу фунтов, которые он предложил за ее носовой платок вчера вечером.

— Не на деньги.

— Тогда на что же?

Майкл подал знак одному из корабельных стюардов. После кратких переговоров стюард кивнул и исчез за закрытыми дверями.

— Подождём.

Когда стюард вернулся, в руках он держал поднос с миниатюрными пирожными, карамелью и сладостями.

— Мы будем играть на сладости, — объявил Майкл.

— Лейтенант Торп, вы гений, — выдохнула Ханна.

Майкл оперся о стол, наблюдая, как сосредоточенно Ханна смотрит на свои карты. Миссис Тернер объяснила правила игры.

Ханна надула губки, словно обдумывала лучшую комбинацию.

— Выигравший каждый кон получит сладости с подноса по своему выбору, — сказала вдова, протягивая руку за шоколадкой. — Мне лучше попробовать, чтобы убедиться, что они хорошего качества.

— Может, и нам стоит попробовать? — предложила Ханна, глядя на конфеты.

— Нет, пока не выиграете. — Майкл разложил свои карты. — Иначе будет нечестно.

После того как она взяла свои карты, он спросил:

— И какова ваша начальная ставка?

Прежде чем ответить, Ханна еще раз взглянула на свои карты:

— А какой штраф заплатит проигравший?

— Штрафа за проигрыш нет. Победитель получает конфеты, и это вполне честно.

— Нет, леди Ханна права, — подала голос миссис Тернер. — Проигравший должен заплатить штраф.

— Я не буду блеять козлом. Или петь.

Ханна одарила его ошеломляющей улыбкой.

— Я думаю, это будут ответы на вопросы. Проигравший должен будет сказать выигравшему правду, и не важно, о чем тот спросит.

Ханна выиграла первый кон. Ее губы сложились в победную улыбку, когда она выбирала себе карамельку. Она закрыла глаза, жуя конфету.

— Я могла бы съесть таких штук сто, — выдохнула она.

И разве Майкл не хотел бы быть тем, кто даст их ей?

— Настало время для вашего штрафа, — потребовала Ханна.

Она протянула руку за бокалом лимонада и погрузилась в размышления. Мгновение спустя она спросила:

— Как вы познакомились с моим братом Стивеном?

Ее вопрос удивил его. Майкл ожидал, что она спросит про Рейшора или о путешествии в Лохенберг.

— Я познакомился с графом Уайтморским в университете много лет назад.

— Не знала, что вы учились в Итоне.

Майкл снова раздал карты:

— Моя мать настояла на этом.

Лицо миссис Тернер стало серьезным.

— Это было важно для Мэри. Она хотела, чтобы y нашего Майкла жизнь была лучше, чем родители могли ему дать. — С улыбкой она добавила: — Он был лучшим студентом.

Обычные люди редко учатся в учебных заведениях, где получают образование представители высших классов. Он действительно не знал, почему ему разрешили там учиться. Директор никогда не заикался об этом, хотя Майкл был уверен, что его сокурсники подозревали о его скромном происхождении.

Зная, что каждый день, проведенный в университете, представляет собой еще одну монету, взятую у родителей, Майкл чувствовал что у него нет иного выбора, как превзойти всех в учебе. И хотя он изучал латынь и французский, пользы от этого для него было немного. Такое образование немногого стоит без титула.

В конце концов Майкл пошел по пути нескольких друзей, вступив в Британскую армию. Граф Уайтморский быдл его ближайшим приятелем и сам задумывался о военной карьере, прежде чем стал наследником.

Миссис Тернер играла против Майкла в следующей партии, когда он увидел приближающегося к ним графа фон Рейшора. Он с трудом сосредоточился и все-таки выиграл кон.

Ханна предложила ему поднос, и он выбрал шоколадный крем.

— Возьмите, — предложил он Ханне.

— Но выигрыш ваш. Конфета принадлежит вам.

— Мой выигрыш. Мой выбор.

Майкл протянул конфету, и Ханна улыбнулась перед тем, как сунула ее в рот. Это решение стоило удовольствия на ее лице.

— А на какой вопрос буду отвечать я? — вызвалась миссис Тернер.

Она взирала на поднос со сладостями с несчастным видом.

Майкл минуту подумал.

— Расскажите мне свои самые ранние воспоминания о моей матери.

Их поприветствовал граф и пододвинул себе стул:

— Надеюсь, вы не против, если я присоединюсь к вашему разговору.

— Вовсе нет, — просияла улыбкой миссис Тернер.

Майкл не был уверен, хочет ли он, чтобы граф слушал рассказы о его матери.

— Мэри Торп была моей ближайшей подругой, ты знаешь. — Выражение лица миссис Тернер стало отстраненным, когда она погрузилась в воспоминания. — Они с Полем усердно трудились и всегда помнили о тех, кто был менее удачлив, чем они. — Она потерла подбородок, мечтательно улыбаясь. — Они тебя очень любили. Столько лет они были бездетными, ты был для них настоящим подарком.

Не прошло и минуты, как ее голос понизился до шепота:

— Тебе было всего три года от роду.

Майкл увидел, как лицо графа вытянулось.

— Три года?

Вдова бросила хмурый взгляд на графа.

— Пока вы не выиграете кон, вам не позволяется задавать вопросы. — Она строго посмотрела на графа. — Полагаю, ваша очередь сдавать, леди Ханна.

Майкл выбрал с подноса еще одну конфету и передал ее вдове в качестве молчаливой благодарности. Пожилая женщина положила ее в рот.

— Сегодня вечером, чуть позднее, мы прибудем в дом кузенов леди Ханны, — сообщил им граф. — Они живут в глубине страны, в нескольких часах езды от Бремерхавена, рядом с лохенбергской границей.

Майкл увидел, что у миссис Тернер задрожали руки.

— Лохенберг? — прошептала она. — Вы не говорили, что мы направляемся в Лохенберг. Вы говорили — в Германию.

— Мы проезжаем через Германию, — подтвердил он. — Но поездка в Лохенберг продлится всего несколько недель. Тут не о чем беспокоиться.

— Нет. — Миссис Тернер, смертельно побледнев, встала и почти крикнула: — Нет! Ты не можешь вернуться назад!

Вернуться назад?

Обращаясь к графу, женщина заявила:

— Вы не можете заставить его возвращаться!

Она оттолкнула карты, перевернув поднос со сладостями.

Майкл схватил ее прежде чем она успела убежать.

— Почему, — спросил он ласково, — я не могу вернуться?

— Потому что если ты это сделаешь, тебя убьют.

 

Глава 13

Позже тем же вечером

Корабль пристал к берегу в Бремерхавене, и теперь они ехали к дому ее кузенов. Экипаж трясся по ухабистым дорогам, на горизонте собирались тучи.

Ханна отправила Эстель с графом и его слугами в другом экипаже, а сама села с Майклом и миссис Тернер. Ей не хотелось волновать пожилую женщину после приступа. На то, чтобы успокоить ее, ушел почти целый день. Теперь тихое похрапывание миссис Тернер было единственным звуком, который нарушал тишину в экипаже.

Тем временем у Ханны начала болеть голова, она думала о той, что через несколько часов она сможет выспаться в настоящей постели.

На лице Майкла было мрачное выражение.

— Ты в порядке? — спросила Ханна. — Не хочешь есть? — У нее в ногах стояла корзина с едой и питьем, к которой они не притронулись.

— Нет, — ответил Майкл.

— Ты надеешься, что из этого ничего не выйдет, — угадала Ханна. — Что у тебя нет никакой связи с Лохенбергом.

Майкл мрачно кивнул, Ханна думала о его прошлом. Вдова Тернер определенно что-то знала о Майкле. Нечто зловещее. И Майкл тоже хранил какую-то тайну.

— А что, если ты королевской крови? — спросила Ханна. — Разве это так уж плохо?

Майкл покачал головой:

— Нет никаких доказательств. А сходство с королем — простое совпадение.

— А как насчет миссис Тернер?

— Миссис Тернер медленно выживала из ума весь прошлый год. Ничему, что она говорит, верить нельзя.

— Прошлой ночью она пела о потерянном ребенке. Что, если она говорила о тебе?

— Она пела о своем сыне Генри. — Майкл смотрел в окно. — Это она потеряла своего сына. И моя вина в том, что он мертв.

Ханна догадалась, что Майкл чувствует себя виноватым в сумасшествии вдовы.

— Как он умер?

— Эго случилось в Балаклаве.

— Расскажи, что произошло.

Майкл бросил осторожный взгляд на миссис Тернер.

— Пожалуйста, — прошептала Ханна. — Я хочу знать.

Майкл понизил голос:

— Это было на поле боя. Люди гибли сотнями.

— Ты выжил.

— Только потому, что на меня упало тело Генри. Вражеские солдаты втыкали штыки в мертвых, они проткнули Генри. Не меня.

Отчаяние и горечь в голосе Майкла заставили ее взять его за руку.

— Он ведь уже был мертв, не так ли?

— Да. Но на его месте должен был быть я.

— Не твоя вина, что он погиб. Один Бог решает, кому жить, а кому умереть. Не наказывай себя за то, что оказался одним из немногих счастливчиков.

— Разве ты не понимаешь? Если докажут, что я принц, Рейшор захочет посадить меня на трон. Я не заслуживаю подобной участи.

— Возможно, это твой долг. Шанс для тебя ввести перемены, которые помогут этой стране. Что, если ты сможешь защитить других от смерти на войне?

— Я не хочу этого, Ханна. Я не тот человек, который может повести за собой других. Во мне этого нет. Я даже не смог позаботиться о собственных солдатах, Ханна. Как кто-то может поверить, что я сумею позаботиться о целой стране?

— Потому что ты заботишься о других. И потому что ты достаточно упрям, чтобы делать это.

Ханна отпустила его руку и откинулась на спинку сиденья экипажа.

Голова снова начала ее беспокоить.

— У тебя опять приступ головной боли? — вдруг спросил Майкл.

Ханна покачала головой:

— Надеюсь, что нет.

Ханна закрыла глаза, прислонив голову к стенке экипажа. От невыносимой тряски ей пришлось сцепить зубы, она опустила голову на руки.

Минуту спустя Ханна услышала, что Майкл снимает перчатки. Он протянул руку к ее шляпке, развязав ленты, снял ее. Ханна не протестовала, не желая будить миссис Тернер.

Майкл накрыл ее голову руками, массируя ей виски большими пальцами. От его ласкового прикосновения, его желания избавить ее от боли у нее перехватило дыхание.

Круговые движения его больших пальцев и легкое надавливание на затылок помогли ей забыть о головной боли.

— Мне не следовало разрешать тебе делать это, — прошептала она.

Чем больше она позволяет ему вольности, тем хуже ей станет через несколько дней, когда его не будет рядом.

Майкл поднял ее руку ко рту, сняв с нее перчатку, прежде чем поцеловать.

— И это тоже.

Призывное тепло его губ на ее коже было мучительным. Соблазняющим. Ей хотелось сесть ему на колени, как прежде, и поцеловать.

— Если бы ты был принцем, — выдохнула она, — ты бы даже не взглянул на такую женщину, как я, со всеми этими скандальными поступками, которые я совершила.

— Если бы я был принцем… — Майкл перецеловал все ее пальчики, взяв кончик большого пальца в рот, — я бы сделал тебя принцессой. — Он поцеловал ее ладонь и добавил: — Я бы запер тебя в башне и приходил к тебе по ночам. — Мрачная улыбка появилась на его лице. — Я запретил бы тебе надевать на себя одежду, пусть бы тебя прикрывали только волосы.

Ханна выдернула свою руку, словно она была в огне. Они никогда не будут вместе, не важно, что приготовило для них будущее.

Майкл снова взял ее руку, его длинные пальцы переплелись с ее пальчиками, как будто он черпал покой от ее присутствия.

— Сегодня я приеду в дом своих кузенов, — печально произнесла Ханна, высвободила свою руку и надела перчатку. — И больше я тебя никогда не увижу.

— Ты права.

Вечерний свет поблек, ночь беззвучно скользила на землю. На душе у Ханны было тоскливо.

На что она надеется? Что он попросит ее остаться с ним? Не попросит. Она даже не уверена, что значит для него больше, чем девушка для простого развлечения.

Майкл не посмотрел на неё, и Ханна закрыла глаза. Чтобы не думать о нем, она погрузилась в сон.

Экипаж резко остановился. Ханна уставилась на Майкла.

— Оставайся здесь, — приказал Майкл. — Я узнаю, в чем дело.

— Что-то случилось с каретой графа?

— Не знаю. Я собираюсь выяснить это. — Он пристально посмотрел на нее. — Только не выходи из экипажа.

Ханна заставила себя кивнуть.

Она посмотрела на миссис Тернер, которая так и не проснулась.

Вдруг Ханна услышала звуки оружейных выстрелов, она пригнулась, чтобы ее не было видно в окошко, схватила миссис Тернер и прижала ее спиной к сиденью. Вдова на короткое время открыла глаза, но не поняла, что происходит. Мгновение спустя она снова принялась храпеть.

Мужчины кричали, снова раздались выстрелы.

О боже, что происходит?

Дышать было больно, и Ханна закрыла глаза, молясь, чтобы никто не пострадал. Девушка посмотрела в окошко, но ничего не разглядела. Когда крики смолкли, она стала подозревать худшее.

Прошло еще несколько минут, но она не выходила из экипажа. Майкл приказал ей не делать этого.

Но что, если он мертв? — пришло ей на ум. — Или ранен?

Что, если им нужна помощь, а она ничего не делает, а сидит, сжавшись в комочек, в карете? Ханна сделала глубокий вдох, потом еще один.

У нее тряслись руки, когда она поворачивала ручку двери, выбираясь из экипажа. Становилось темно, но благодаря фонарям она разглядела дорогу. Впереди она услышала, как граф отдает приказы на лохенбергском:

— Питер, посмотри, не случилось ли чего с женщинами. Густав, бери мою карету и отправляйся в ближайшую деревню с остальными слугами. Позаботься о том, чтобы на постоялом дворе нас встретил лекарь. Schnelhurt!

Его приказы были отданы командным голосом, в нем слышались усталость или боль. Ханна подошла ближе и увидела графа, сидящего на земле с перепуганной Эстель, и лакея рядом с распростертым телом Майкла. Еще двое мертвых мужчин, которых она не узнала, лежали в нескольких шагах от них.

— С лейтенантом все в порядке? — Ханна бросилась к Майклу и встала перед ним на колени.

— Вам не следовало покидать экипаж, леди Ханна, — возразил посол. — Здесь небезопасно.

Он кивнул, чтобы кучер проводил ее назад, но Ханна отказалась уходить.

— Что случилось?

Граф вздохнул:

— Кто-то перекрыл дорогу, я пошел с Густавом посмотреть, в меня стреляли. — Он закрыл глаза, борясь с болью. — Сопротивлялись в основном лейтенант Торп и кучер, но последний из нападавших сбежал.

Ханна подняла голову Майкла и положила себе на колени, он застонал при этом движении.

Слава богу, он жив!

— В лейтенанта Торпа тоже стреляли?

— Пуля царапнула его по руке, но ничего серьезного. Меня больше волнует то, что нападавший ударил его головой о карету до того, как Густав его застрелил. — При этом воспоминании граф поморщился. — Простите… за то, что подверг вас опасности, — извинился он прерывающимся голосом. — До сих пор я и сам этому не верил. Но… здесь определенно должна быть какая-то связь с королевским семейством. Зачем еще кому-то понадобилось убивать лейтенанта?

— Действительно, зачем? — откликнулась Ханна, не сказав ни слова о первом нападении на него на борту корабля. — А как вы? Куда вы ранены?

Граф снова перешел на лохенбергский, не осознавая этого.

— У меня по крайней мере три пулевых ранения.

— Как сильно вы ранены?

— Боюсь, что в данный момент я не могу ходить.

Благодаря Бога за темноту, Ханна сняла одну из своих нижних юбок.

Если она сумеет остановить кровотечение, возможно это поможет.

— Я уже позаботился о ранах лейтенанта Торпа, — тихо сказал граф.

Ханна наклонилась, чтобы осмотреть голову Майкла, и обнаружила синяк и большую шишку.

Его плечо было перевязано мужским галстуком, пропитавшимся кровью.

Она разорвала свою нижнюю юбку пополам, потом еще раз пополам.

— Как вы думаете, кто на самом деле наш лейтенант?

Пока она перевязывала одну из ран графа, тот ответил:

— Всего вероятней, принц, похищенный эльфами.

Ханна сделала еще одну повязку на колене графа, пока тот рассказывал ей легенду о младенце — принце, который исчез в ночь накануне Дня Всех Святых только для того, чтобы вернуться следующим утром.

— Он выглядел немного другим, так говорится в легенде. Не слишком, но достаточно, чтобы приближенные это заметили. Он часто плакал и перестал, говорить. Не говорил почти год. Его нянька думала, что его заколдовали. Но король положил конец слухам, поклявшись, что мальчик действительно его сын.

— Если была подмена, как вы думаете, король имеет к этому отношение? — спросила Ханна. Она завязывала повязку на ноге графа, пытаясь остановить кровотечение.

Только тогда граф понял, что они говорят не на английском.

— На скольких языках вы говорите, леди Ханна?

— На пяти. — Ее лицо вспыхнуло от смущения. — Включая английский.

— Это может оказаться для нас полезным, — размышлял вслух граф, — если решите остаться с нашей путешествующей компанией.

Что он предлагает? Чтобы я сопровождала их в Лохенберг?

Ее первым порывом было запротестовать: нет, у нее нет возможности продолжать с ними путешествие. Но когда она посмотрела на бесчувственное тело Майкла, ее сердце сжалось от боли. Ханна беспокоилась о нем гораздо больше, чем следовало бы.

В эту минуту Майкл медленно сел, схватившись за висок. Ханна поддержала Майкла, обняв его обеими руками за плечи.

— Где они? — спросил он, потирая затылок.

— Боюсь, что скрылись, — отвечал граф. — Наши люди не успели их остановить.

Майкл выругался и попробовал встать. Ханна помогала ему удерживать равновесие.

— Как тяжело ты ранен?

— Я в порядке. — Он посмотрел на графа. — А как насчет него?

— Вам обоим нужна помощь врача, — заявила Ханна. — В него, стреляли несколько раз, и я не уверена, прошли ли все пули навылет. — Обращаясь к графу, она спросила: — Как далеко мы находимся от деревни?

— Слишком далеко, — с трудом ответил он. — На расстоянии нескольких часов, по крайней мере.

Майкл наклонился вниз, и Ханна слишком поздно поняла, что он хочет поднять графа.

— Твоя рука, — запротестовала она.

— Это пустяки, Ханна.

Майкл застонал от боли, когда поднимал графа.

Кучер Питер помог посадить графа в карету.

Когда граф оказался внутри, зашевелилась миссис Тернер. Она переводила взгляд то на Майкла, то на графа и тревожно вскрикнула при виде их ран.

— Что случилось? — спросила вдова. — У тебя идет кровь.

— Ничего серьезного. — Майкл пожал плечами. — Пустяковая рана — беспокоиться не о чем. — Кивнув на графа, он добавил: — Но Рейшор серьезно ранен. Я прошу вас помочь леди Ханне ухаживать за ним, пока я доставлю вас до ближайшей деревни.

— Но что произошло?

— Я объясню вам все по дороге, — пообещала Ханна.

Майкл вручил ей один из фонарей, чтобы внутри кареты было светло. Пока кучер проверял лошадей и подготавливал экипаж к поездке, Ханна помогала миссис Тернер обрабатывать раны графа.

Миссис Тернер предложила графу обезболивающее лекарство. Граф принял его с благодарностью.

Пока вдова ухаживала за графом, мысли Ханны вернулись к Майклу и к истории о похищенном эльфами принце. Тот, кто считает, что он представляет собой угрозу, не остановится, пока эту угрозу не устранит.

Ханна в страхе смотрела в окно. Завтра она попрощается с лейтенантом, а он продолжит путь в Лохенберг. Но ей не хотелось оставлять его.

Она не знала, что будет дальше, но была уверена в одном: она не останется в стороне, зная, что человек, который ей небезразличен, находится в опасности.

 

Глава 14

Майкл понимал, что ему снится сон. Он снова маленький мальчик и держит за руку свою маму.

Был теплый полдень. Воздух кислый от запахов Лондона. Шум незнакомых голосов и звуков заставлял его держаться рядом с ней.

— Все в порядке, Майкл. Ты теперь в безопасности. — Мама легко коснулась губами его виска, шепча слова утешения.

— Я боюсь, — Майкл спрятал лицо в ее подоле. — Она сказала, что они накажут меня, если я не буду хорошо себя вести. Если я не сделаю то, что она говорит.

— Теперь мы о тебе позаботимся, — шептала Мэри. — Никто никогда больше не причинит тебе вреда.

— Майкл, — услышал он тихий голос леди Ханны, — просыпайся.

Он зевнул, голова у него была тяжелая, веки свинцовые.

— Сейчас. Одну минуту.

Ее рука потянулась к его лицу, теплая ладонь коснулась его щеки. Это было приятно.

— Майкл, открой глаза. Посмотри на меня.

Перед глазами у него все поплыло, затем зрение прояснилось, и он увидел Ханну. Судя по ее подмятому виду, она, вероятно, вообще не спала. Ее волосы были наспех заколоты шпильками, ее розовое платье с длинными рукавами в беспорядке. Она бросила свою шляпку на ближайший стул. Неужели она оставалась со мной всю ночь? Судя по виду, мы находимся в номере на постоялом дворе.

— Где миссис Тернер?

— Она с графом фон Рейшором. — Лицо Ханны вспыхнуло, и она продолжала смотреть на него с беспокойством. — Эстель ей помогает.

— Тебе не следует быть здесь со мной наедине, — предупредил Майкл. — Подумай, что скажут другие.

— Я сказала владельцу постоялого двора, что ты мой муж.

На это он приподнял бровь.

— И граф согласился на это?

— Он без сознания.

Она крепко сжала губы, и Майкл не мог понять, почему она смотрит на него во все глаза.

— Что-то не так?

Майкл бросил взгляд на свою правую руку, но повязка оказалась чистой. Его рана немного болела, но боль была терпимой. Пуля лишь оцарапала кожу.

— Почему ты на меня так смотришь?

— Разве ты не понимаешь, что делаешь?

— Не понимаю. Скажи мне.

Он осторожно сел на постели, свесив ноги.

— Послушай себя, — сказала Ханна. — Ты говорил на лохенбергском во сне последний час и только что. На другом языке, Майкл, которого, как ты говоришь, не знаешь.

— Не может быть, — начал было он и тут услышал незнакомые слова. Как будто его голос и его мозг почему-то были не связаны друг с другом. Он говорил инстинктивно, не думая.

И Ханна тоже говорит на лохенбергском, — теперь понял он.

Это открытие потрясло его.

Майкл снова попробовал заговорить на этом языке, но слова ускользали от него.

Ханна положила ему на плечи обе руки, пристально глядя на него.

— Я думаю, мы, с тобой знаем, что ты не просто сын торговца рыбой.

Майкл не хотел этому верить. При мысли о том, что у него была другая жизнь, другая семья, которой он не нужен, у него земля уходила из-под ног.

— Тогда кто я, Ханна?

— Именно это мы и собираемся выяснить.

— Мы?

Она улыбнулась ему.

— Граф не имеет возможности ехать в Лохенберг в таком состоянии. И не только это. Мои кузены точно не знают, когда я приеду. Несколько дней не имеют значения. Я поеду с тобой.

Майкл встал, сняв ее руки с плеч.

— Нет, тебе нельзя путешествовать с нами.

Ханна уставилась себе на руки, ее щеки пылали.

— Я хочу тебе помочь. Тебе требуется помощь, чтобы вспомнить лохенбергский язык. После этого я тебя оставлю. Не стоит беспокоиться, что это будет больше чем… чем просто дружба.

Замешательство, написанное на ее лице, лишь усугубило его собственное чувство неловкости. Майкл неверно истолковал ее предложение, решив, что она передумала насчет него.

Черт побери все это!

— Я могла бы быть твоим переводчиком, — предложила Ханна. — Без графа мы будем привлекать меньше внимания, а миссис Тернер будет с ним хорошо.

Наедине с ней? Неужели она настолько наивна и думает, никто не заметит, что они не женаты?

— Другие будут говорить о тебе плохо, — предупредил он.

— Нет, если поверят, что я твоя жена. — Ханна стояла на расстоянии вытянутой руки. — Это просто мера предосторожности, Майкл, и не более того.

Глядя на ее невинное лицо, он понял, что она в это верит.

— Меня кто-то дважды пытался убить, — возразил он. — Это может случиться снова.

— Нет, если мы переоденемся.

Майкл молчал, взвешивая ее идею. Это было совсем неразумно.

Путешествовать наедине с Ханной по стране, которую он едва знает, было слишком большим риском.

Больше всего Ханна рискует своей невинностью. Ведь, если ему придется оставаться с ней рядом долго, он сомневался, сможет ли устоять, чтобы не прикоснуться к ней снова.

— Это не слишком хорошая идея, Ханна. Это опасно.

Она начала снова протестовать, говорила что-то насчет того, почему ему нужно узнать о своем прошлом. Майкл поцелуем заставил ее замолчать.

Он завладел ее губами, стараясь показать ей, как сильно он ее хочет. Ханна обняла его за шею то ли для равновесия, то ли в ответ на его поцелуй — он так и не понял. Майкл смягчил поцелуй, скользнув языком ей в рот. Убеждая и настаивая, чтобы она дала ему больше, он притянул ее ближе своей здоровой рукой.

— Ты не чувствуешь, как сильно я тебя хочу? — прошептал он, прижимаясь своими бедрами к ее. — Я представляю для тебя серьезную опасность. — Майкл прижал губы к изгибу ее шеи и прошептал: — Если ты отправишься со мной в качестве моей жены, я не могу обещать, что не прикоснусь к тебе.

— Я пойду на такой риск.

— Граф фон Рейшор не умер, не так ли?

— Нет, — извинился слуга. — Он выжил, в отличие от наших наемников. А что касается принца… — Не называй его так. Он лишь человек, который, к своему несчастью, похож на короля. Незаконнорожденный сын.

Слуга откашлялся.

— Вы конечно же правы. Но если он лишь внебрачный ребенок короля, нужно ли его убивать?

— Нельзя ставить под сомнение право законного наследника на трон.

— Конечно, вы правы, — согласился слуга. — Его сходство с королем не останется незамеченным, как только он въедет в Лохенберг.

— Ты не должен этого допустить.

Слуга поклонился:

— Желаете, чтобы я оставался в услужении у графа? Я могу продолжать наблюдение и сообщать вам его действиях.

— Да. И: возвращайся ко мне, как только дело будет сделано.

— Что насчет королевы?

— Проследи, чтобы она вела себя тихо. Воспользуйся своими связями во дворце и никому ничего не говори о поступках графа. Я больше не желаю никаких рассказов об украденном принце.

Кошель с деньгами перешел из одних рук в другие, Слуга поблагодарил, но задержался, прежде чем уйти.

— А как быть с женщиной, которая путешествует с ними? Предполагалось отправить ее к кузенам в Германию, но после ранения графа поездку отложили. Если она станет свидетельницей…

— Избавься и от нее, если нужно.

Ханна была уверена, что Рейшор очень рассердится, когда узнает о ее необдуманном плане. Однако Майклу грозит большая опасность, если он будет путешествовать с графом, чем с ней. Будет безопаснее для него, если он приедет не в шикарном экипаже со слугами.

В прохладном утреннем воздухе стоял туман, который окутывал стволы лесных деревьев, волшебным облаком скрывая зеленый мох. Казалось, Майкл не замечал, что его окружает. Он ехал рядом с ней, одетый в серые брюки, белую рубашку, черный жилет и простой камзол. Приглушенные цвета меньше бросаются в глаза. Ханна выбрала бледно-синее платье с длинными рукавами, которое взяла у Эстель.

Она думала, что, возможно, им следовало бы идти пешком или нанять повозку.

В Лохенберг вела только одна дорога, и как только они пересекли границу, Ханна заметила, что Майкл все время оглядывается назад. Как и она он, как оказалось, был выбит из колеи тем, что они сделали.

— За нами погоня? — спросила Ханна.

— Еще нет.

Впереди дорога поворачивала к маленькой деревушке. Обширные поля, подготовленные под посевы, окружали фермерские дома. Майкл направился в деревню, удивив Ханну, когда остановил своего коня у таверны.

— Здесь мы позавтракаем.

Майкл помог ей спешиться, но, судя по виду, он не так уж и хотел есть.

— Ты уверен, что хочешь остановиться? — спросила Ханна.

— Мы собираем информацию, — сказал Майкл, беря ее за руку. — Никто из нас не бывал в столице раньше, и нам нужно знать, что нас ждет впереди.

— Знать нашего врага? — догадалась Ханна, подумав о его военном прошлом.

— Точно.

Майкл повел коней в одну из кирпичных конюшен, дав молодому пареньку пригоршню монет, чтобы тот позаботился о лошадях.

— Это лохенбергские монеты, — заметила Ханна. — Где ты их взял?

— Граф фон Рейшор дал мне кошелек с такими монетами на расходы по прибытии. — Майкл бросил на нее взгляд. — Сомневаюсь, что он хотел, чтобы я их потратил именно так. — Взяв ее за руку, и спросил: — Ты готова?

Девушка кивнула. И он повел ее в таверну. Обеденный зал для путешествующих, с несколькими массивными столами, с чистыми скатертями, располагался в стороне. За столами свободных мест почти не было, оставалось всего несколько пустых стульев.

— Доброе утро, — приветствовала их на лохенбергском узколицая женщина с седыми, зачесанными назад волосами, в белом переднике поверх черного платья.

Ханна объяснила их желание перекусить, женщина ответила:

— Если вы не против, я могу усадить вас рядом с нашими гостями вон там. — Она кивнула на столик у окна.

— Это будет замечательно, — отвечала Ханна на том же языке. — Мы с мужем ехали все утро.

Судя по взгляду Майкла, он не понял слов женщины, но крепко держал Ханну за руку, когда они усаживались за дальний стол рядом с пожилой супружеской парой.

Перейдя на английский, Ханна спросила Майкла:

— Ты больше не помнишь язык?

Майкл еле заметно покачал головой.

— Нет, но у меня такое ощущение, что я должен понимать, что она говорит.

Майкл так и не отпускал ее руку, под столом лаская ее большим пальцем, и Ханна созналась себе, что не возражала бы, если бы это продолжалось вечно.

— Это была ошибка, — сказал он. — Если бы я только мог понимать этот чертов язык…

— Ты сможешь, — заверила его Ханна. — Я помогу тебе вспомнить.

Она сжала его руку, и в этот момент им подали еду.

Ханна заметила, что супружеская пара старается на них не смотреть, но Майкл определенно привлек их внимание.

— Здравствуйте, — поприветствовала их Ханна на лохенбергском.

Ей прекрасно было известно, что она не должна заговаривать первой, но не видела другого выхода, Они должны были собирать информацию, и только она одна говорит на лохенбергском. По крайней мере, пока.

Ханна представила Майкла как лейтенанта Торпа, а себя его женой. Мужчина ответил на ее приветствие, и Ханна узнала, что это Хельмут и Герда Дорфер.

— Вы из Лондона? — спросил господин Дорфер на лохенбергском.

— Да. — Ханна откусила кусочек сардельки и кивнула. — У меня есть кузены в Германии, а мой муж всегда хотел посетить Лохенберг.

— Простите за мои слова, — заговорила госпожа Дорфер, — но ваш муж очень похож на нашего кёнига Свейна. То есть когда тот был моложе.

Признавшись в этом, женщина вдруг испугалась, «словно сказала что-то лишнее. Господин Дорфер послал своей жене предупреждающий взгляд, и она умолкла.

Ханна не собиралась упускать такую возможность. Протянув руку Майклу, она жестом попросила у него денег, он положил пригоршню монет в ее ладонь. Ханна подвинула деньги к госпоже Дорфер.

— Мы планируем посетить замок, когда прибудем в Вермистен. Не знаете ли вы кого-то, кто может ответить на наши вопросы. Нам хотелось бы получить аудиенцию у короля.

Госпожа Дорфер посмотрела на своего мужа, который кивнул. Ее рука накрыла монеты.

— Я могу ответить на ваши вопросы. Я работала в замке служанкой до того, как вышла за Хельмута. — В смущении она спросила: — Но зачем вам нужен король?

Ее взгляд снова был направлен на Майкла.

— Спроси ее, слышала ли она легенду об украденном эльфами принце, — подсказал Майкл.

Хельмут переглянулся со своей женой после того, как Ханна перевела его слова. Лицо Герды побледнело, и супружеская пара некоторое время спорила.

Похоже, в этом споре победила госпожа Дорфер, поскольку она предложила Ханне:

— Вам надо переговорить с главным распорядителем по хозяйству замка. Он, возможно, устроит вам личную аудиенцию с лордом-камергером господином Шлиссингом. — Герда покраснела. — Лорд— камергер знает, что нужно делать. — И, — добавила госпожа Дорфер, — будет благоразумно не слишком демонстрировать внешность вашего мужа, если возможно, пока вам не дадут аудиенцию. Если кто-нибудь заметит его сходство с королем, советники могут не позволить вам войти в замок.

Ханна с благодарностью кивнула господину и госпоже Дорфер, прежде чем снова сосредоточить внимание на еде.

Ханна продолжала разговор на английском, чтобы их не подслушивали.

— Не думаю, что тебе следует искать личной аудиенции с лордом-камергером, — заметила она. — Тебе нужно потребовать встречу с королем. Узнать, действительно ли ты принц.

— Но меня дважды пытались убить, — усмехнулся Майкл.

— Именно потому это должно быть правдой. Кто-то считает тебя угрозой.

 

Глава 15

Они провели оставшийся день, делая покупки, Майкл позволил Ханне провести его по лавкам, пока она заказывала для него одежду. Он платил деньгами, которые дал ему граф.

Ханна была непреклонна: он должен быть одет как член королевской фамилии. От одежды для охоты до официального вечернего наряда — казалось, она ничего не упустила.

— Граф был прав в этом отношении, — объясняла Ханна. — Насчет внешнего вида.

— А не могли бы мы заказать все в первой же лавке?

— Конечно нет! — Ханна посмотрела на него так, словно он предложил надеть лохмотья на прием к монарху. — Нужно, чтобы как можно больше людей видели тебя сегодня. Тогда король не сможет игнорировать твое присутствие. Он поможет тебе узнать правду.

Это был большой риск. Майкл не мог отделаться от своей старой привычки постоянно оглядываться через плечо. Угроза непременно придет, единственный вопрос когда. К тому времени Майкл надеялся, что Ханну препроводят уже в дом ее кузенов.

А Ханна горела энтузиазмом. Для себя девушка ничего не заказала.

— Не трать на меня ни пенни. У меня будет много платьев, как только мои сундуки прибудут с графом.

Но когда Майкл увидел, что ее взгляд привлекла модистка, он отправил Ханну выбирать себе новую шляпку. Пока она была занята с владелицей лавки, Майкл скользнул в следующую дверь, чтобы сделать другую покупку.

Подарок стоил больше, чем он ожидал, но это было именно то, чего он хотел для Ханны. Майкл истратил свои последние сбережения, а не деньги, которые дал ему граф. Он спрятал подарок в карман и вернулся к модистке, в то время как Ханна даже не заметила, что он уходил.

Несколько часов спустя, после ужина, когда они уже были в своей комнате на постоялом дворе, Ханна упала в кресло.

— У меня такое чувство, словно мы сегодня прошли двадцать миль, — сказала она, расстегивая туфли.

Майкл молча протянул ей коробочку.

— Это тебе.

— Надеюсь, это что-нибудь сладенькое.

Ханна открыла коробочку. В ней оказалось кольцо с бриллиантами и аквамаринами.

— Ну, давай же! Посмотри, впору ли оно.

Майкл вытащил кольцо из коробочки и надел его на безымянный палец ее левой руки.

Судьба была на его стороне, кольцо прекрасно подошло. Ханна пристально смотрела па него.

— Майкл, что ты наделал?

— Ты всем говоришь, что мы женаты. Не думаешь ли ты, что никто не удивится, почему ты не носишь кольца?

Ханна покачала головой, лицо ее побледнело.

— Ты не можешь себе этого позволить. Это слишком дорого.

Возможно, это и правда, но он хотел подарить ей что-нибудь на память о времени, проведенном вместе. Что-то, что она хранила бы, что заставляло бы ее думать о нем.

— Не беспокойся о цене.

Ханна сняла кольцо и сунула его ему в руки.

— Тебе не следовало этого делать. Я не могу принять кольцо.

— Оно недостаточно хорошо для тебя? — Горькие слова вырвались у Майкла против его воли.

— Ты не понимаешь, — заговорила Ханна спокойно, отводя взгляд. — Я не могу принять от тебя кольцо. На самом деле мы ведь не женаты.

— Нет. Но это прекратит ненужные разговоры. — Майкл подошел и протянул кольцо на ладони. — Возьми.

Ханна медленно покачала головой:

— Это слишком. Я не могу взять кольцо с бриллиантами.

— Почему? Я ведь не единственный, кто дарит тебе украшения, верно?

— Ты не мой отец и не мой брат.

— Все верят, что я твой муж.

— Как ты не понимаешь! Я не могу его взять, Майкл, — прошептала она. — Не только из-за цены, а из-за того, что мне бы хотелось, чтобы оно означало нечто большее.

Ханна услышала, как Майкл вышел из их комнаты, сунув кольцо себе в карман, а она дала волю горьким слезам.

Это было красивое кольцо. Великолепное соцветие бриллиантов и аквамаринов, носить которые она сочла бы честью, будь это в самом деле обручальное кольцо.

Зачем он это сделал? Он знает, что между нами всего лишь уговор. После того как он получит ответы на свои вопросы, я уйду из его жизни. Так и должно быть, и мы оба это знаем.

Майкл был так зол, когда уходил, захочет ли он теперь, чтобы она оставалась с ним? При мысли о том, что ей придется отправляться в Германию, не узнав его судьбы, у нее перехватывало дыхание.

Ханна начинала понимать, что влюбилась в этого человека, все равно, обычный он солдат или принц, на которого идет охота. Она хотела, чтобы он всегда был рядом с ней.

Ханна вдруг уставилась на кровать, поняв, что на самом деле не задумывалась о том, где они будут спать этой ночью. Осмелится ли она лечь рядом с ним, как положено настоящей жене?

Она села на покрывало, пробежав пальцами по изношенному одеялу. Должно быть, он ходил к ювелиру, пока она примеряла шляпки.

Хороший поступок, Ханна. Мужчина тратит на тебя целое состояние, а ты бросаешь его подарок ему в лицо.

Но она не могла позволить ему сделать это. Такое кольцо она берегла бы как сокровище всю свою жизнь. Если бы она приняла его, этот подарок не давал бы ей покоя, напоминая о чувствах, которые она питает к Майклу.

Ханна вдруг испугалась: куда, он ушел? Всего несколько дней назад в него стреляли. Что, если на него будет совершено нападение? Это слишком опасно. Она опять сунула ноги в туфли, даже не позаботившись их застегнуть, и стремительно сбежала по лестнице.

Ханна нашла лейтенанта на конюшне, он чистил своего коня. Стоя позади Майкла, Ханна думала, что ему сказать.

— Майкл, — тихо произнесла она, — ты собираешься возвращаться?

Он продолжал чистить спину лошади медленными, размеренными движениями.:

— Иди в нашу, комнату, Ханна, День был длинным, и я знаю, ты устала. Я поднимусь позже.

Ханна не могла уйти от него. Отказавшись от подарка, она задела его гордость. Девушка коснулась рукава его камзола и уперлась лбом ему в плечо.

— Не сердись на меня.

— Я не сержусь. Это был неуместный подарок. Ты права.

— Это прекрасное кольцо, — сказала она и встала перед ним.

Ему пришлось посмотреть на нее.

— И при других обстоятельствах я была бы горда носить такое.

— Но они не другие.

Майкл отложил в сторону щетку и положил руки ей на талию. В его глазах Ханна увидела разочарование. Неужели он не понимает, почему она отказалась от кольца?

— Возвращайся, Ханна. Я хочу побыть один.

Она не может этого допустить. Если она уйдет от него сейчас, пропасть между ними станет только шире. Не пройдет и пары дней, как она окажется в экипаже, следующем в Германию.

Ханна встала на цыпочки и поцеловала его.

Его поцелуй был сначала неуверенным, будто он сомневается, действительно ли она хочет его. Ханна крепко обнимала его за шею, надеясь, что Майкл ответит на ее приглашение.

— Не отстраняйся от меня, — прошептала она. — Только не сегодня.

Майкл приподнял ее, крепко целуя.

— Я не слишком хорош для тебя, Ханна.

— Мне все равно. Мне нужен ты.

Ханна крепко обнимала его, задрожав, когда его бедро проскользнуло между ее ног.

— Отведи меня наверх, — прошептала Ханна.

— Через минуту.

Майкл завладел ее ртом.

Ее губы раскрылись для поцелуев, а между ног у нее стало влажно. Она не удержалась и прерывисто вздохнула.

Майкл поставил ее на пол.

— Что ты делаешь, Ханна?

Она дрожала, с трудом переводя дыхание.

— Я думаю, ты знаешь.

Майкл схватил ее за руку и дотащил из конюшни.

Когда они подошли к дверям постоялого двора, Майкл резко остановился:

— Поднимайся в нашу комнату и жди меня там. Я буду через минуту.

Ханна, ни на кого не глядя, взбежала по лестнице.

Она добралась до своей комнаты, сняла туфли и, не глядя в зеркало, кое-как заколола волосы.

О боже! Что я собираюсь делать?

Ханна уставилась на кровать и мерцающую свечу. Всё в этой комнате было подготовлено для соблазнения. Соблазнения, к которому она не готова.

Легко было упасть в его объятия на конюшне. Теперь, когда он дал ей время подумать, в ее голове проносились все наставления, которые давала ей мать.

Никогда не позволять мужчине прикасаться к тебе, если только он не твой муж.

И никаких поцелуев.

Никогда не допускать, чтобы он увидел твою обнаженную щиколотку.

Дверь отворилась, вошел Майкл с чем-то спрятанным за спиной. Ханна вытянула шею, чтобы подсмотреть, что это, и разглядела накрытую тарелку.

Майкл снял крышку и показал толстый кусок торта с кремом.

Бросив взгляд на десерт, она заметила:

— Ты… забыл принести вилку или ложку.

— Нет, не забыл.

Ханна не понимала, что он этим хотел сказать. Чувственные образы того, как он кормит ее из своих рук, неожиданно возникли у нее в голове.

Майкл поставил тарелку на туалетный столик и подошел к ней сзади. Его руки расстегивали пуговки платья одну за другой. Внутренний голос твердил ей, что она должна остановить его и сохранить свою невинность. Ее тело напрягалось по мере того, как он обнажал его все больше и больше.

— Знаю, ты боишься, — прошептал Майкл, целуя ее в затылок, — но у тебя нет служанки, а в корсете спать ты не сможешь!

Он предлагает мне выбор, — поняла Ханна. — Он не попросит большего, чем я захочу ему дать.

— Если хочешь, я могу попросить одну из служанок внизу подняться и помочь тебе.

Ханна прерывисто, вздохнула. Это будет самый простой выход, но это также может вызвать ненужные вопросы о том, почему она не позволяет своему мужу расстегнуть свое платье.

— Все в порядке, — прошептала она. — Ты можешь мне помочь. Ты потушишь лампу? — прошептала она. — Я не хочу, чтобы ты меня видел.

Майкл не ответил. Вместо этого он встал перед ней и посмотрел ей в лицо. Он больше не делал попыток раздеть ее, но платье повисло у нее на плечах.

— Ты хочешь, чтобы я спал где-нибудь еще?

— Нет. Ты не можешь.

Нанять вторую комнату было не только слишком дорого — находиться врозь было небезопасно.

Майкл отступил, ожидая ее приказа. Ханна схватила края своего платья, словно пыталась удержать вместе последние остатки хороших манер.

Майкл, казалось, взвешивал собственное решение. В конце концов он прошел к очагу и уселся на одно из кресел, не глядя на Ханну.

Это было так, будто она его уже потеряла. И ей было больно, больнее, чем она могла себе представить. Она знала, что другого такого мужчины в ее жизни не будет.

Она, вероятно, выйдет замуж за лорда, который будет ожидать от нее, что она родит ему детей. Но среди ее поклонников ни один не вызывал у нее столь сильные чувства, которые она питала к Майклу Торпу.

Она не сомневалась, что, если позволит ему заняться с ней любовью, это будет нарушением самого строгого правила. Но это будет восхитительно.

Минуты ее свободы ускользали. Это, возможно, будет единственная ночь, которую они проведут вместе. И Ханна дала своему платью соскользнуть с плеч. Она отвязала нижние юбки и переступила их.

При свете свечи он увидит каждую частицу ее тела. По ее коже бегали мурашки, когда она подошла к нему. Но Майкл не сделал ни одного движения.

Ханна встала перед ним на колени и протянула руку, чтобы снять с него камзол. Ее пальцы дрожали, когда она развязывала ему галстук и расстегивала жилет. Руки Майкла неожиданно резко сомкнулись на ее руках.

— Ты не хочешь этого, Ханна. Я вижу твой страх.

— Да, мне страшно. И я знаю, что мне следует попросить тебя помочь мне с корсетом и лечь спать подальше от тебя.

Майкл выжидал, и она прикоснулась рукой к его сердцу.

— Я знаю, что делаю, — повторила она снова. — Я хочу эту ночь. Подари мне ее, и воспоминания о ней останутся со мной навсегда.

 

Глава 16

Майкл протянул руку к шнуркам, затягивающим ее корсет. Он расшнуровал их, и кончиками пальцев погладил тонкую ткань ее нижней сорочки.

Наконец Ханна осталась в одной сорочке и панталонах. Майкл снял рубашку, и в свете очага его обнаженная кожа казалась золотой. Ханна дотронулась до его раненого плеча, радуясь, что оно заживает.

— Больно?

— Милая, я сейчас чувствую только одно. И это не та боль, о которой ты думаешь.

— Как ты хочешь… делать это? — Возможно, если она будет иметь представление о том, чего ожидать, она сумеет успокоить волнение, кипящее у нее внутри. — Я не знаю, что мне положено делать.

— Я начну с поцелуев, — сказал он, снимая с нее сорочку и панталоны.

Прежде чем она поняла, что на ней уже ничего нет, он завладел ее губами. Затем он взял ее на руки и уложил на постель. Ее волосы рассыпались по подушке, и он погладил их. Мгновение спустя он снял брюки и нижнее белье.

Ханна успела увидеть его упругие ягодицы, жесткий изгиб бедер. Когда Майкл снова повернулся к ней, он держал тарелку с тортом, и его глаза блестели.

Майкл подошел к ней обнаженный. На мгновение ее охватила паника, Ханна не могла представить, как он соединится с ней. Майкл сел подле нее на постель, поставив тарелку.

— Открой рот, — приказал он, отламывая кусочек торта.

Отвлечение внимания. Вот что это такое, просияла она. Нечто, чтобы успокоить меня.

Ханна попробовала сладкий крем, но это не успокоило ее. Майкл снова поцеловал ее, слизывая крем с ее губ. Она прильнула к нему, ее дыхание участилось, когда он провел ладонью по ее позвоночнику вниз и по изгибу ее ягодиц.

— Знаю, я не должен этого делать, — тихо произнес Майкл, наклоняясь, чтобы поцеловать ее в плечо, потом его губы скользнули вниз к ее груди. — Но я не могу сопротивляться тебе. — Он обмакнул палец в крем торта и коснулся ее соска. — Теперь слишком поздно, милая. Я намерен провести остаток ночи, наслаждаясь тобой.

С этими словами он накрыл сосок ее левой груди ртом, и Ханна задрожала от новых ощущений. Она изогнулась навстречу ему, между ног у нее стало влажно.

Майкл перевел свое внимание на правую грудь, целуя ее с той же нежностью, одновременно слегка касаясь поднявшегося бутона левого соска пальцами. Истомленная его прикосновениями, Ханна с трудом могла перевести дух.

— Для меня ты вкуснее любого торта, — тихо сказал Майкл. — Я могу пробовать тебя всю ночь.

Его губы спустились ниже, к мягким волоскам, покрывающим ее лобок.

Из страха Ханна крепко сомкнула ноги.

Майкл приподнял голову и пристально посмотрел на нее. В тусклом свете его зелено-карие глаза стали цвета теплого шоколада с зелеными крапинками.

— Эту ночь ты будешь помнить, Ханна. Доверься мне.

Майкл поцеловал ее в живот, просунул руки ей под спину и подложил ладони под ягодицы, прижимая ее ближе к своему лицу.

О боже! Он не станет пробовать меня там, не так ли?

Майкл зачерпнул пальцем сладкий крем и легким движением нанес его на ее лоно. Мгновение спустя ее руки вцепились в простыни, и стон вырвался из ее горла, когда Майкл покрыл ее интимную плоть своим ртом.

Он слегка прикасался языком к ее нежной коже, возбуждая, пока она не выгнулась, вздрагивая от неожиданных ощущений.

Нарастающее желание прорвалось в освобождении, и она вскрикнула. Ханна попыталась сесть, но Майкл удержал ее, ее ноги раздвинулись.

— Я не могу. Майкл, я не могу делать это. Это слишком.

В ответ он ввел два пальца в ее влажную глубину.

— Прикоснись ко мне, — убеждал ее он, притягивая ее руку к своему паху.

Большим пальцем Ханна погладила кончик его члена и почувствовала там влагу.

Тогда она провела руку по всей его длине, и он шумно втянул в себя воздух от наслаждения. Майкл дал ей обследовать себя, почувствовать то, как он реагирует на ее прикосновение. Когда она начала скользить рукой вверх и вниз, Майкл поймал ее за запястье.

— Не сегодня. Эта ночь твоя.

Майкл повернул ее на бок, а сам лег сзади. Положив ее ногу на свою, он устроил свой член меж ее бедер.

— Когда ты будешь готова, я войду в тебя.

Майкл взял в ладони обе ее груди, легонько покусывая плечо. Его напрягшийся член продвинулся на дюйм внутрь ее, и Ханна задрожала от этого ощущения. По мере того как он продолжал ласкать ее соски, дразня ее, Ханна попросила его:

— Майкл, мне нужно… что-то. Но я не знаю что.

И он ответил:

— Милая, не спеши. Я хочу, чтобы тебе было хорошо.

Медленно и нежно он проник внутрь ее. Он не причинил ей боли. Просто нежно скользил взад и вперед, погружаясь все глубже.

— Я хочу увидеть, как ты снова кончаешь, — тихо сказал он.

Ее тело выгнулось, сжимая его, а он в это время массировал небольшое, прикрытое плевой отверстие. Ханна почувствовала, что снова выгибается ему навстречу, достигая невероятного удовольствия. Майкл отстранился от нее, замедлив темп. У нее из глаз полились слезы, она неистово содрогалась под его рукой.

— Иди ко мне, — скомандовал он.

Еще одно поглаживание его руки, и она воспарила. Он прошел еще дальше, заполняя ее собой до тех пор, пока они не слились полностью. Она плотно удерживала его, потрясенная чудом соития.

И все-таки Ханна чувствовала, Майкл сдерживается, стараясь не причинить ей боли. Положение на боку было слишком осторожным, а она хотела, чтобы он испытал то же наслаждение.

Ханна высвободилась из объятий Майкла и легла на спину, открываясь ему, потом развела колени и направила его член в себя.

— Получи от меня то, что тебе нужно, Майкл.

Его лицо обратилось в камень. Он погрузился, глубже, убыстряя темп. Ханна крепко прижимала его к себе, пока он овладевал ею.

Он подтянул ее бедра к краю постели, встал и высоко поднял ее ноги. Его лицо преобразилось от удовольствия, от не сдерживаемого больше желания. Ханна отвечала на каждый толчок, сжимая бедра. В последнем рывке Майкл схватил ее, пока наконец его лицо не напряглось и он не издал низкий стон.

Майкл рухнул поверх нее, их тела все еще были соединены. Ханна почувствовала влагу его семени и протянула руки, чтобы погладить его ягодицы. Она обвила его ногами, сжимая в своеобразном объятии.

Неудивительно, что мужчины и женщины никогда не обсуждают такое.

Ханна и представить не могла, что близость будет такой дикой, такой приятной.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Майкл охрипшим голосом.

— Прекрасно.

Так оно и было. Томная и расслабленная, она лежала обнаженная рядом с мужчиной, и теперь ей казалось это совершенно естественным.

— Голодна? — осведомился Майкл, отодвигаясь от нее.

— Немного.

Ханна позволила покормить себя тортом. Она видела, как его глаза снова темнеют от желания.

— Я никогда не смогу насытиться тобой.

Ханна обняла его за шею:

— Я не возражаю.

Наконец после того, как Майкл еще дважды занимался с ней любовью, он расправил на постели простыни.

— Пора спать.

Ханна собралась уже свернуться калачиком рядом с ним, когда он бросил на нее подушку.

— Это еще для чего?

Ханна хотела убрать подушку, но Майкл положил ее по центру кровати. Когда она протянула руку, то обнаружила, что посреди кровати лежат уже две подушки.

— Я устраиваю баррикаду на кровати. Ты спишь на своей стороне, а я на своей.

Баррикада из подушек? Какого черта?!

— Ты не хочешь спать рядом со мной? — спросила Ханна, смущенная его поведением. — Что такое случилось?

— Милая, если ты окажешься опять рядом со мной, я не отвечаю за то, что произойдет. Советую тебе оставаться подальше от меня, если ты вообще хочешь заснуть.

Ханна улыбнулась в темноте и свернулась калачиком под покрывалом.

Мгновение спустя ее щеки коснулась его рука.

— Ты на моей стороне, — сказал он.

— Я на краю постели! Если я еще подвинусь, то упаду, — запротестовала она.

Его нога касалась ее ног, несмотря на баррикаду из подушек.

— Ты все еще на моей стороне.

Когда Ханна поняла, что его длинная нога тянется через всю кровать, она засмеялась:

— Если будешь продолжать в том же духе, вся кровать будет на твоей стороне.

— Так и есть. Я просто разрешаю тебе взять ее у меня взаймы.

Майкл убрал ногу, его рука потянулась к ее рукам.

— Ты не любишь делиться, не так ли?

— Нет, совсем не люблю. И уж тебя я ни с кем делить не стану.

Его рука ласково коснулась ее лица. И когда она наконец услышала его спокойное дыхание, биение ее сердца было отнюдь не спокойным.

Потому что именно о таком браке она и мечтала. Красивый муж поддразнивает ее. Дает ей почувствовать себя любимой и желанной.

Лежа рядом с ним ночью, Ханна шептала свои тайны в темноте.

Пожалуйста, пусть он не будет принцем, — молилась она. — Потому что, если он принц, я его потеряю.

Майкл встал перед рассветом, оставив Ханну спящей. Она свернулась калачиком на своей стороне. Он тихо оделся и выскользнул за дверь. Майкл сунул руку в карман и нащупал кольцо, оно все еще здесь. Сначала он планировал вернуть его ювелиру. Но после вчерашней ночи передумал.

Майкл не знал, почему Ханна ему отдалась. Она отказалась принять кольцо, сказав что ей захочется, чтобы оно означало нечто другое.

Неужели она тем самым давала понять, что хочет выйти замуж за такого, как он?

Глупо даже думать о такой возможности. Ему лучше жить одному. Он не может заботиться о ней так, как она того заслуживает.

Майкл хмуро размышлял о предстоящем визите в замок. Такой человек, как он… и принц? Он просто не мог поверить, что это может быть правдой. На него лишь взглянут и вышвырнут прочь.

Но если он принц, у него будут средства содержать Ханну. Он мог бы сделать ее принцессой.

Ты не способен защитить жену. Выброси пустое из головы.

То, что он прошлую ночь провел с Ханной, изменило все. Он стал ее любовником, и это было лучше, чем он мог себе вообразить. Свежая, пылкая и страстная, она покорила его.

Майкл направлялся к владельцу постоялого двора. Он намеревался нанять служанку, чтобы та помогала Ханне одеваться, но, по правде говоря, ему хотелось иметь предлог, чтобы самому лишний раз к ней прикоснуться. Поэтому он просто заказал им завтрак.

Пока жена владельца постоялого двора готовила еду, сам владелец замешкался. На плохом английском он сообщил:

— Лейтенант Торп, какие-то люди приходили прошлой ночью. Они обыскивали комнаты в поисках человека, похожего по описанию на вас. Я подумал, вам следует об этом знать.

Это могли быть и люди графа, и те, что совершили нападение на их экипажи. Им небезопасно оставаться здесь дольше. Майкл поблагодарил хозяина постоялого двора и отправился наверх с подносом.

Ханна уже проснулась и пыталась одеться самостоятельно.

— Доброе утро, — сказала она, нерешительно улыбнувшись. — Ты не мог бы помочь мне с этим?

— Конечно.

Майкл поставил поднос и, схватившись за корсетные шнурки обеими руками, стал затягивать шнуровку.

— Бога ради, почему это женщины так себя мучают? — спросил он сквозь зубы.

Майкл боялся сделать ей больно, но Ханна лишь смеялась и просила затягивать туже.

Ворча, Майкл украл еще один поцелуй. Ее рот прижался к его губам, руки обвились вокруг его шеи.

Желание обладать ею снова завладело им.

Но Ханна вырвалась от него, ее лицо стало пунцовым от смущения.

— Майкл, я тут думала. Прошлой ночью, когда мы… были вместе… ну… не думаю, что нам следует… делать это снова.

Ее неожиданный отказ ранил его гордость. Он сунул руку в карман, коснувшись кольца.

Это ее выбор, — напомнил он себе. — И возможно, так будет лучше.

— Ты права.

Майкл пожал плечами. Он понимал, что время, которое они проведут вместе, будет достаточно кратким и чем больше они будут привязываться друг к другу, тем тяжелее будет прощаться.

— Прошлая ночь была необдуманным поступком для нас обоих.

Ханна побледнела, но согласно кивнула:

— Я ни о чем не сожалею. Но что, если… будет ребенок?

При одной мысли об этом у Майкла перехватило дыхание. Ханна застала его беззащитным, не способным думать ни о чем, кроме всепоглощающего желания. Ребенок. Невинный младенец, которому он должен быть настоящим отцом, защитником.

Его сразили неприятные видения: ребенок, плачущий от голода, Ханна в изношенном платье с руками, стертыми от мытья полов. И такая у них будет жизнь, если он останется военным? Он не может позволить такому случиться.

— Если будет ребенок, я о вас позабочусь.

— Хорошо.

Майкл повернулся спиной, собирая обрывки своих мыслей.

— Меня предупредили, что нас разыскивают какие-то люди. Нам нельзя здесь оставаться.

— Куда ты хочешь отправиться?

Ханна подошла к нему, чтобы он помог ей застегнуть пуговки платья.

— В замок. По крайней мере, сейчас. Мы потом решим, где остановиться.

Майкл предложил ей поднос с едой, выбрав для себя пшеничную лепешку.

Ханна задумчиво поковыряла еду.

— Мы должны поговорить с королем. Выбора нет. Но не могу отделаться от чувства, что случится что-то ужасное, если мы это сделаем.

Ханна отодвинула тарелку и накинула свою мантилью. Надев шляпку, она завязала ленты под подбородком.

— Да, это риск.

Но риск необходимый.

Майкл должен найти ответы по той простой причине, что хотел покончить с этой частью его жизни. Больше, чем всегда, он чувствовал, что находится на грани раскрытия тайн своего прошлого. Возможно, просто посетив замок, он все поймет.

Ханна надевала перчатки и смотрела на него.

— Не стоит ли нам подождать, пока не приедет граф? Он знает больше нас о королевской фамилии.

— Верно. Но в данный момент у нас есть элемент неожиданности, — тихо сказал Майкл.

Закончив завтрак, он встал и взял свою шляпу.

— Мы сделаем так. Я попрошу разрешения переговорить с главным распорядителем по хозяйству или, возможно, с лордом-камергером.

— Мне стоит попросить аудиенции у королевы, пока ты будешь занят? — предложила Ханна. — Возможно, я смогу узнать больше.

— Нет. Мы должны оставаться вместе. Особенно если остальные считают, что мы женаты. — Его взгляд упал ей на руку.

Ханна увидела, куда он смотрит. Она издала прерывистый вздох и сняла перчатку.

— Хорошо. Я надену кольцо, но лишь на несколько дней. После этого я верну его тебе.

Майкл вытащил из кармана кольцо и надел ей на палец. Он задержал ее руку в своей дольше, чем следовало, но Ханна отказывалась смотреть на него.

В ее глазах он увидел самобичевание, гнев на себя за то, что она нарушила столько правил. Что он мог сказать? Он был эгоистичен, позволив себе удовольствие провести ночь в ее объятиях.

Прошлой ночью Ханна заснула, держа его за руку. Она слишком хороша для такого, как он, но сделанного не воротишь.

— Надеюсь, сегодня ты узнаешь то, что хочешь узнать, Майкл.

И я тоже.

Держа Ханну за руку, он повел ее по коридору к лестнице. Снизу слышались голоса. Казалось, что людей много и они встречают кого-то важного. Инстинктивно Майкл встал впереди Ханны.

Когда они спустились, вперед вышла группа солдат, вооруженных мушкетами.

— Его королевское высочество желает вас видеть, — объявил капитан стражи.

Не король. Принц.

Майкл оглянулся на Ханну:

— Полагаю, мы все же получим аудиенцию.

 

Глава 17

— Нe ее, — произнес капитан на плохом английском. — Только вас.

Конечно, — подумал Майкл и недрогнувшим голосом произнес:

— Моя жена пойдет со мной.

Толпа гудела. Майкл не понимал всех слов на лохенбергском, но догадывался, что собравшиеся обсуждают похищенного эльфами принца.

В глубине души Майкл опасался, что это ловушка, но эти люди не были похожи на убийц. И все же он держал Ханну поближе к себе и в то же время наблюдал за их оружием.

Солдаты проводили их обоих к колымаге, запряженной двумя лошадьми. Такая повозка оскорбила бы любого человека благородного происхождения. Ханна смотрела на колымагу с величайшим сомнением, но ничего не сказала, когда Майкл поднял ее и усадил в нее.

По-английски она прошептала:

— Почему они пришли за тобой? Как ты думаешь, твои враги нас нашли?

— Вероятно, о нашем приезде распространилась молва после вчерашнего.

— Мне это не нравится; — Ханна покачала головой, ее взгляд был сосредоточен на солдатских мушкетах. — Один из них сказал, что это для нашей защиты, но я не верю.

— Согласен. Если они попытаются разлучить нас, немедленно сообщи графу обо всем.

— За себя я не беспокоюсь, — прошептала Ханна. — Я боюсь за тебя.

— Я сумею о себе позаботиться, Ханна.

Но это ее не убедило.

Они приехали в замок. Освещенные солнцем каменные стены и остроконечные башни вызвали у Майкла внезапное воспоминание о том, как он идет по цветнику, а темноволосая женщина ему улыбается. Он бывал здесь раньше. У него больше нет в этом сомнений.

— Думаешь, тебя заключат в одну из башен?

Майкл не улыбнулся. Он не имел представления, чего ждать от этой аудиенции. Солдаты помогли им сойти с телеги и провели их к тайному входу.

Каменный фасад замка покоился на старинном фундаменте, заложенном несколько столетий назад, верхние этажи были возведены из более нового серого камня. Стеклянные окна отражали утренний солнечный свет, а дикие розы образовывали ярко-розовую с зеленью живую изгородь у боковых стен. Шесть больших дымоходов поднимались с самых высоких башен, свидетельствуя о том, что это современный замок.

— Лейтенант Торп и миссис Торп, пожалуйста, следуйте за мной.

Капитан сопроводил их по длинному коридору. Спиральная каменная лестница вела на верхние уровни, и когда они поднялись на первый этаж, капитан остановился и открыл дверь, ведущую в маленькую гостиную. Сделав знак служанке, он сказал:

— Миссис Торп, вы можете подождать своего мужа здесь.

Но Майкл возразил:

— Она останется со мной.

Он не собирался позволить, чтобы их разделили, пока не узнает, чего ждать.

— Простите, лейтенант Торп, фюрст Карл желает переговорить с вами наедине. Мы должны повиноваться его приказам.

Майкл сурово посмотрел на капитана:

— Я не его подданный. Леди Ханна остается со мной.

Он прекрасно сознавал, что это оскорбление, судя по тому, как замер капитан.

Долгие минуты капитан, казалось, не решался нарушить приказ, но в конце концов подал сигнал им обоим следовать за ним. Капитан провел их по другому лестничному пролету в большой зал с четырьмя готическими окнами. Через них в помещение лился свет, освещая рояль, по бокам которого стояло два изящных французских кресла.

В дальнем конце зала в кожаном кресле сидел мужчина. Выражение его лица было мрачным и гневным.

Майкл по-прежнему держал руку Ханны и смотрел на мужчину. Темные волосы Карла были чуть светлее, но лицо принца было почти зеркальным отражением лица Майкла.

— Полагаю, вы пришли сюда в надежде, что король вас признает.

Слухи взбудоражили народ Вермистена. Старые легенды о принце, похищенном эльфами, снова выплыли на поверхность, и Карл почувствовал, что трон ускользает от него.

Он отказывался верить, что кто-то еще сможет когда-нибудь узурпировать его титул кронпринца Лохенберга. Всю свою жизнь он посвятил Лохенбергу, своей любимой стране. Но его королевство погрузится в хаос, если он не уладит эту проблему.

Мужчина, сидящий напротив него, был, без сомнения, его единокровным братом. Майкл Торп, лейтенант Британской армии, скорее всего, незаконнорожденный сын его отца.

Слышал или нет его больной отец о приезде этого человека, он не знал. Но Карл пойдет на все, чтобы защитить свою мать. Королева не должна знать о неблагоразумных поступках своего мужа. Она и так достаточно настрадалась за эти годы из-за своей болезни. Сумасшедшая королева Астри, запертая от мира ради ее же блага. Немногие осмеливались говорить с ней, опасаясь вызвать новый приступ безумия. Даже его отец избегал собственной жены, вел себя так, словно овдовел много лет назад. Только граф фон Рейшор встречался с королевой.

А теперь еще и это.

— Чего вы хотите? — потребовал ответа Карл, продолжая говорить по-английски с возмутителями его спокойствия. — Денег?

— Я пришел за ответами на свои вопросы.

Лейтенант отвечал ему таким же пристальным взглядом. Карл напрягся, заметив, что этот человек больше похож на его отца, чем он. Это его беспокоило.

— Сколько вам лет? — спросил Карл.

— Двадцать шесть.

Значит, возраст такой же. Карл выругался про себя. Как мог Свейн так поступить? Он мог бы понять, если бы лейтенант был моложе. Сумасшествие Астри бросило непростительную тень на замок. Было бы понятно, если бы его отец искал утешения в объятиях другой женщины, но, глядя на лейтенанта, Карл подумал, что, возможно, Астри знала о неверности своего мужа. И это подтолкнуло ее за грань разума.

— Очевидно, у нас один отец, — заговорил лейтенант, — но мне хотелось бы знать и о матерях. Который из нас рожден королевой? По-моему, стоит ее спросить.

Никогда. Мысль о том, чтобы заставить Астри вытерпеть присутствие этого человека, была недопустимой.

— Королева вас не примет.

Принц Карл встал и прошел к окну.

— Она никого не принимает.

Даже его.

— А что, если я с ней поговорю? — неожиданно заговорила женщина. — Я не доставлю хлопот ее величеству, я ведь не представляю угрозы.

Карл недооценил жену лейтенанта. Она молчала на протяжении их разговора, но по тому, как она держалась, Карл заподозрил, что она занимает достаточно высокое положение в обществе. Определенно она красива.

— Нет, — повторил он.

Ему захотелось немедленно избавиться от них обоих. Карлу претила мысль о подкупе, но он не видел иного выхода.

— Возвращайтесь в Лондон. Я позабочусь о компенсации для вас.

— Мы не уедем, — возразил лейтенант, — пока я не переговорю с королем и королевой.

Карл поднял руку в безмолвном сигнале одному из охранников:

— Проводите лейтенанта и его жену. Удостоверьтесь, что они благополучно добрались до границы.

Он хотел, чтобы они убрались из замка. Из Вермистена, из его жизни. Чем скорее они вернутся в Англию, тем лучше. Если ему придется прибегнуть к насилию, он не станет колебаться. Ведь он защищает свою семью.

Однако лейтенант смотрел ему прямо в глаза. В его взгляде была угроза. Неожиданно он спокойно произнес на лохенбергском:

— Клянусь, что получу ответы на свои вопросы. И вы тоже, хотите вы их услышать или нет.

Майкл видел свои черты в лице этого человека. Его брата по отцу. Но кто из них незаконнорожденный?

Его мысли вернулись к родителям. Они лгали ему, позволяя верить, что он их сын, кровь от крови и плоть от плоти. Было ли это от любви, чтобы защитить его от бед? Или они его украли?

Майкл крепко держал Ханну за руку, поскольку она была единственная, кому теперь он может верить.

Отец небесный, я не знаю, что делать!

Ясно одно: его жизнь — недостающее звено в этой странной головоломке. Но имеет ли он право первородства? Сможет ли он превратиться из нищего в принца?

Солдаты вывели их из замка как раз в тот момент, когда туда прибыл граф фон Рейшор со своими слугами. Лицо посла было серым от напряжения, лакеи несли его на руках.

— Приходить сюда одним было ошибкой, — начал граф без вступления. — Вы и представления не имеете, что вам угрожает.

— Я точно знаю, что нам угрожает. Меня уже дважды пытались убить, — ответил ему Майкл. — Но больше попыток лишить меня жизни не было с тех пор, как мы оставили вас. Как вы полагаете, почему?

— Вам следовало подождать меня, — настаивал граф.

Лакеи осторожно поставили посла на землю, Рейшор жестом отослал слуг и понизил голос:

— Что случилось?

— Принц приказал нам уезжать, — отвечал Майкл. — Его охрана сопровождает нас до границы.

Такой ответ разжег негодование графа.

— Зачем вы разговаривали с фюрстом? Конечно, он не станет терпеть вас в замке.

— У нас не было выбора, — вмешалась Ханна, она сжимала руку Майкла, пытаясь успокоить его. — Этим утром нас сюда привезли, чтобы мы предстали перед принцем. — И шепотом добавила: — Он чувствует угрозу, исходящую от Майкла.

— Ну конечно же чувствует. Нам нужно сменить стратегию. Я присоединюсь к вам вечером, после того, как переговорю с ее величеством.

— Принц говорит, королева никого не принимает.

— Он имел в виду, что ей этого не позволяют. — Лицо графа ожесточилось. — Ее объявили сумасшедшей и посадили под замок. Никто не хочет признавать, что она была права все это время.

— О чем вы?

— О вашем похищении. — Граф прокашлялся. — Но здесь не место обсуждать это.

Он подал сигнал охранникам принца.

— Мои слуги отвезут лейтенанта Торпа и его… спутницу до границы. Можете возвращаться к своим обязанностям.

Капитан явно заподозрил неладное, но повиновался. Не прошло и секунды, как слуги графа окружили их, и они пошли к его экипажу.

— Кучер доставит вас в мой охотничий домик после того, как охрана удостоверится, что вы выехали из Вермистена, — объяснил им граф.

Ханна возразила:

— Принц вышлет нас из страны, если узнает, что мы еще здесь.

Графа, казалось, раздражало ее участие.

— Ваше присутствие здесь вовсе не требуется, леди Ханна. Мои люди могут препроводить вас к вашим кузенам в Германию прямо сейчас.

Ханна смущенно обернулась к Майклу, ища его взгляда. Майкл не хотел, чтобы она уезжала, только не теперь.

— Мне нужен кто-то, кому я мог бы доверять, чтобы быть моим переводчиком. — Майкл взял ее руку в свои. Он не упомянул, что начинает вспоминать родной язык.

Когда они дошли до экипажа, граф бросил взгляд на их соединенные руки и увидел кольцо на руке Ханны.

— Вы вырвались на свободу и наделали глупостей?

Ханна покраснела, закрыв кольцо рукой:

— Не совсем. Это подарок. На случай, если другие считают, что мы женаты…

Лицо графа выразило отвращение.

— Надеюсь, ради будущего лейтенанта, что не слишком много людей так считает.

Ханна побледнела, и Майкл сжал ее руку. Это была не ее вина, и он не позволит графу обвинять ее во всем. Он поднял ее руку с кольцом.

— Таким образом я защищал ее репутацию.

— Вам не следовало привозить ее сюда, — запротестовал граф. — Ее кузены, вероятно удивляются, куда мы пропали.

— Нас не было всего два дня, — заметил Майкл.

— И вы намерены держать ее при себе как свою?

— Не произносите этого.

Майкл угрожающе посмотрел на графа. Ханна встала между ними.

— Все в порядке, — медленно проговорила она и глядя графу в глаза, добавила: — Я не имею никакого намерения вмешиваться в будущее лейтенанта. И вскоре уеду в дом кузенов.

Она высвободила руку и отступила на шаг назад. Ее лицо при этом было совершенно невозмутимым.

Майкл помог Ханне сесть в экипаж и спросил:

— А где сейчас миссис Тернер?

— Она на постоялом дворе со служанкой леди Ханны и другими слугами. — Граф поморщился. — Она очень недовольна поездкой сюда.

Майкл в этом не сомневался.

— Сделайте милость, привезите ее в охотничий домик. Я хочу поговорить с ней, и как можно скорее.

Абигейл Тернер был а знакома с его матерью, когда он был еще маленьким; Возможно, она сможет пролить свет на некоторые факты его жизни.

Граф кивнул, хотя не проявил особого энтузиазма по поводу этой идеи:

— Как пожелаете.

Ханна выглядела потерянной. По тому, как она отводила взгляд, Майкл заподозрил, что она обдумывает свой отъезд.

Инстинкт самосохранения заставлял его спрашивать себя: а не оставить ли все как есть? Едва ли он кому-нибудь по-настоящему нужен — в этом у него сомнений не было. Но если он отступит, то никогда больше не увидит Ханну. Майкл разрывался между жизнью, которая вдруг опостылела ему, и женщиной, в которой он так безумно нуждался.

Дорога была отвратительной, их ужасно трясло на бесчисленных ухабах. Пробегали мили, а Майкл так и не заговорил с Ханной.

Она вертела кольцо на пальце, глубоко погруженная в свои мысли. Наконец она повернулась к нему и спросила:

— Что ты думаешь о принце?

— Думаю, он боится. — Как боялся бы любой, сталкиваясь с незваным гостем из прошлого.

— А как насчет тебя? Ты боишься того, что произойдет?

Майкл покачал головой:

— Не я же теряю королевство, милая. Возможно, я незаконнорожденный сын. Они захотят отделаться от меня ради приличий.

Ханна покачала головой, встретившись с ним взглядом.

— Я видела портрет короля в библиотеке. Ты как две капли воды похож на своего отца. — Она не отводила от него взгляда зеленовато-голубых глаз. — Если кто и незаконнорожденный сын, то это принц.

 

Глава 18

Ханна смотрела в окошко экипажа и размышляла о том, что теперь, когда фюрст Карл и Майкл встретились, обстановка станет еще напряженнее.

— Не думаю, что для меня все это хорошо закончится, Ханна. Слишком много поставлено на карту.

— Но если королевство по праву принадлежит тебе.

— Мне оно не нужно, — признался Майкл. — Я ничего не знаю о Лохенберге. Я вырос в Англии как сын торговца рыбой. Я не могу стать принцем, даже если бы захотел.

Майкл уже отказался от этой идеи, Ханна могла видеть это по его лицу. Он не верит, что способен управлять людьми. Но он из тех, кто знает лучше, чем кто-либо, как помочь тем, кому не слишком повезло в жизни.

Ханна же полагала, что ему нужно отставить в сторону сомнения и устремиться в будущее, которого он заслуживает.

— Ты можешь. И я думаю, ты создан для этого. — Подумав минутку, Ханна спросила его: — Если бы не ты, сколько людей полегло бы при Балаклаве?

— Я спас не всех.

— Но многие же выжили. — Она коснулась рукой его щеки. — Ты человек, который заботится о других. О своих солдатах. О миссис Тернер. — Ханна заставила его посмотреть на себя со стороны. — Обо мне.

— Я не гожусь для этого, Ханна. Мне нет места в замке.

— А что, если они — твоя семья? Ты просто повернешься к ним спиной?

У него вырвался резкий смешок.

— Это они повернулись спиной ко мне.

— Ты этого не знаешь, Мало ли что может еще, случиться? Не отказывайся от своего шанса. Узнай правду.

— А что насчет тебя? — спросил он спокойно. — Что ты будешь делать, если мы узнаем, что я и есть принц этой страны?

Ханна посмотрела на кольцо на своей руке и перевернула его, чтобы спрятать бриллианты и аквамарины.

— Полагаю, я уеду в Германию.

Майкл взял ее за руку и перевернул кольцо, чтобы были видны камни. Пожав плечами, он сказал:

— Ты мне нужна как переводчик. Выбор за тобой.

Он сказал «нужна как переводчик». Упав духом, Ханна осторожно подбирала слова:

— Ты с каждым днем сам вспоминаешь язык. Тебе не нужен переводчик.

Скажи мне, что я тебе нужна, — безмолвно просила она. — Дай мне поверить, что прошедшая ночь была важна для тебя.

Но Майкл ничего не сказал.

Ханна смотрела в окно, чтобы он не увидел, что ее глаза полны слез.

— Граф прав. Нам не следовало делать вид, что мы женаты. — У нее перехватило горло от усилия не потерять самообладания.

— Ты хочешь уехать, — тихо произнес Майкл.

— Я хочу, чтобы ты попросил меня остаться. — Эти слова вырвались против ее воли. — Знаю, мне не следовало ехать сюда с тобой. Это было неправильно. Но… я не хочу уезжать от тебя. Я хочу быть с тобой, не важно, как долго это будет. И я не сожалею, что позволила тебе разделить со мной постель.

Майкл сел рядом с ней. Большим пальцем руки он смахнул ее слезы.

— Будь я таким человеком, который бы мог содержать тебя, то я никуда бы тебя не отпустил. Я бы заставил тебя остаться со мной. Но есть люди, которые хотят видеть меня мертвым. Возможно, лучше всего тебе оставаться у кузенов, где ты будешь в безопасности.

Ханна задрожала, потирая руки, хотя еще было тепло.

— И ты этого хочешь?

— Ты знаешь, чего я хочу. И в этом нет ничего благородного.

Но Ханна уже решила, что будет с ним даже в качестве любовницы, а не жены. И пусть Майкл разобьет ей сердце, она воспользуется любым предлогом, чтобы только быть с ним.

Ему предоставили лучшую комнату в охотничьем домике графа с великолепной постелью, но Майкл не мог уснуть.

В полночь он услышал, что скрипнула его дверь, и сунул руку под подушку за ножом, который там спрятал. Шаги медленно приближались. Майкл затаил дыхание, поджидая. Возможно, кто-то попытается убить его.

Он почувствовал знакомый запах, но не успел понять, откуда его знает.

Человек остановился у его кровати, и он бросился вперед с поднятым ножом.

— Кто здесь?

Вскрикнула женщина, и Майкл потянулся, чтобы зажечь лампу.

Неяркий свет выхватил из темноты Абигейл Тернер.

— Миссис Тернер, что вы тут делаете? — спросил Майкл.

Она дрожала, ее лицо побледнело от страха. Майкл осознал, что все еще держит в руке нож, и положил его.

— Я хочу поговорить с гобой. — Она села в кресло, голос ее дрожал. — Ты не обращаешь внимания на мои предупреждения, а я хочу, чтобы ты понял их. Меня найдут, и тогда я не могу сказать, что произойдет.

«Вдова говорила так, словно сделала что-то плохое. Майкл уж было подумал, что у нее снова начался приступ.

— Найдут вас?

Подняв подбородок, она кивнула.

— Я должна была отдать тебя им. — Нижняя губа у нее задрожала. — Но как я могла позволить им убить тебя? Ты был малышом… маленьким мальчиком.

Майкл с трудом понимал, о чем она говорит.

— Вы хотите сказать, что вы из Лохенберга? — догадался он. — Это ваша страна?

Миссис Тёрнер отвела взгляд:

— Я не была здесь больше двадцати трех лет. Я никогда не хотела возвращаться… после того… что наделала. — Ее голос становился все тише. — Они схватили моего мужа, понимаешь? Они сказали, что, если я не отдам тебя им, они убьют Себастьяна.

Майкл пристально вглядывался в ее вьющиеся седые волосы и ласковые серые глаза, но не мог понять, правду ли она говорит. Миссис Тернер подошла и дотронулась до его щеки. Теперь из ее глаз полились слезы, и она, не сдерживаясь, плакала о своей потере. Майкл взял ее за руки, пытаясь успокоить.

— Вы похитили меня из моей семьи, — медленно начал он. — Потому что эти люди схватили вашего мужа.

Миссис Тернер кивнула:

— Я была в услужении у королевы и одной из немногих женщин, кто имел к тебе доступ.

— Кто были эти люди? Кто их нанял?

— Я не знаю, — заплакала она. — Они пришли ко мне в канун Дня Всех Святых. В ту ночь был маскарад и даже стражники были в масках. — Она вытерла слезы и добавила: — Я должна была забрать тебя у няньки и принести к карете, ожидавшей снаружи. Со всеми другими экипажами для гостей на балу никто бы этого не заметил.

— А как вы прошли мимо стражи?

— Я сказала, что несу тебя в сад, где ждет королева. Стражники поверили и пропустили меня. — Миссис Тернер опустила голову. — Они мне доверяли. Только потом я узнала, что нанятые люди положили другого ребенка на твое место.

Майкл с трудом сдерживал волну негодования. Миссис Тернер все эти годы знала о его прошлом и ни разу и словом не обмолвилась об этом.

Но если он обнаружит перед ней свое разочарование, с ней может случиться очередной приступ безумия и он никогда не узнает всю правду.

Майкл осторожно спросил:

— А что произошло после того, как вы взяли меня у няньки?

Миссис Тернер продолжала плакать, сжав руки:

— Я чуть было не отдала тебя им, да простит меня Бог! Ты спал у меня на руках, когда я села в экипаж. — Ее рука потянулась к животу. — Но я тогда уже знала, что сама ожидаю ребенка. Генри. — Она скорбно улыбнулась. — И я подумала, что будет со мной, если кто-то погубит моего ребенка. Я не могла заставить себя сделать это. Даже если это означало, что я потеряю Себастьяна.

Вдова вытерла глаза, казалось, чтобы собраться с мыслями.

— Я остановила кучера и дала ему денег, чтобы он отвез меня домой. Я собрала все деньги и драгоценности, какие у меня были, и воспользовалась ими, чтобы заплатить за проезд в Лондон, — продолжала она. — Я продержалась несколько месяцев до тех пор, пока мне не пришло время родить. Именно тогда я познакомилась с Полем и Мэри Торп. Они были бездетны и пообещали позаботиться о тебе и помочь мне с моим ребенком. — Миссис Тернер тяжело вздохнула: — Я боялась, что кто-нибудь нас найдет. Я также знала, что мне придется жить в бедности до конца моих дней. Это был единственный способ.

— Мои родители знали о моем прошлом?

Миссис Тернер покачала головой.

— Знай они, что ты принц, они стали бы обращаться с тобой соответственно, бог весть к чему бы все это привело. Я сказала, что ты осиротел в Лохенберге и что я пообещала найти тебе дом. Я позволила им растить тебя, как им вздумается. Единственное, на чем я настояла, — это чтобы ты получил образование. Боже правый, как я докучала этим Мэри. Я говорила ей: пусть ты сын торговца рыбой, но ты заслуживаешь шанса на лучшее будущее.

— Как они могли себе это позволить? — не удержался Майкл от вопроса. — Я никогда этого не понимал.

— Я продала драгоценности, которые хранила с приезда из Лохенберга. — Миссис Тернер промокнула глаза. — Мэри заставила Поля поверить, что унаследовала небольшую сумму от умершей тетушки.

— Что случилось с вашим мужем?

— Не знаю. Я не видела Себастьяна с той ночи. — Она задрожала при этом воспоминании. — Надеюсь, ему удалось каким-то образом уцелеть. Но я не могла написать ему, боялась, что нас найдут. Последние свои средства я послала, чтобы тебя вывезли с Мальты после того, как узнала, что ты ранен, — призналась она. — Я надеялась, что ты вернешься вместе с Генри.

Майкл обнял ее, пока она плакала о своем сыне. С признанием Абигейл Тернер он понял, что ему придется противостоять принцу Карлу, а возможно, королю и королеве. Да поможет ему Бог.

Миссис Тернер положила голову ему на плечо.

— Мне жаль, что я скрывала все это от тебя, Майкл. Я думала, что единственный способ сохранить тебе жизнь — держать все в тайне.

Она просила его о прощении. Майкл не знал, что делать. Он был в полном смятении.

— Утром я пойду к королеве Астри и все ей расскажу. — заявила миссис Тернер.

— Нам уже запретили встречаться с королевой. Я не думаю…

— Я пять лет была у нее фрейлиной. Королева примет меня.

— Нет, если она считает, что вы украли у нее единственного сына. Если вы попытаетесь поговорить с ней, люди, которые схватили вашего мужа, найдут и вас, они знают, что я все еще жив. Это слишком большой риск.

— Я должна искупить вину за то, что я сделала. Я должна вернуть тебя ей, чтобы она знала, что я никогда не хотела ее предавать.

— Со временем. Сначала я предстану перед ней, до вас. — Майкл скрестил руки на груди. — Но даже если она согласится принять меня, она может мне и не поверить. Нет доказательств, что я ее сын, за исключением моего сходства с королем.

Уголки губ миссис Тернер приподнялись.

— Ты ошибаешься, парень. Есть доказательства, что ты принц.

Майкл ждал продолжения.

— У тебя есть шрам вот здесь. — Вдова указала на его левую ногу. — Сзади на икре.

Майкл видел этот шрам и раньше, но не помнил, как он его получил.

— Когда тебе было два года, — сказала миссис Тернер, — тебе нравилось залезать на столы, как ни пыталась тебя остановить твоя нянька. Однажды ты упал и порезался о какую-то игрушку. Ты плакал, а твоя мать держала тебя, пока зашивали рану. — Миссис Тернер показала размер, раздвинув большой и указательный пальцы. — Он не больше этого. Но лишь немногие во дворце знали об этом. — Она приняла важный вид. — Ты получишь свой трон, Майкл Торп. Я тебе обещаю.

Майкл провел оставшиеся несколько часов ночи расхаживая по комнате. После признания миссис Тернер невозможно было больше отпираться от прошлого. Теперь он должен решить, будет он добиваться утраченного королевства или нет.

Майкл надел брюки и рубашку, не заботясь о жилете. Выйдя из комнаты на цыпочках, он пошел по коридору в направлении черной лестницы. Домик графа был роскошным, но небольшим.

Ноги сами привели его к спальне Ханны. Это не было желание вторжения, а жизненная необходимость. Если бы он спал рядом с ней, то смог бы упорядочить свои спутанные мысли.

Граф предоставил Ханне комнату в противоположной части дома. Генрих фон Рейшор запоздало вознамерился защищать целомудрие Ханны.

Майкл тихонько отворил дверь, вошел внутрь и прошептал:

— Это Майкл. Ты спишь?

— Спала, — отвечала Ханна, переворачиваясь и щурясь на него. — В чем дело?

Майкл закрыл за собой дверь, не сказав ни слова, прошел по комнате и лег рядом с ней в постель.

На ней была тонкая хлопковая ночная рубашка, и ее тело было теплым от сна. Легкий запах жасмина исходил от ее волос, Майкл с наслаждением прижал ее к себе.

Ханна не просила объяснений, а ласково пробежалась пальцами по его руке. Утешающее прикосновение — прикосновение, которое помогает успокоить его растревоженную душу.

— Останься со мной на ночь, — прошептала она.

В ответ Майкл поцеловал ее в висок. Его тело уже отвечало на ее близость, и он с усилием подавил свое желание.

Сейчас ему хотелось просто спать рядом с ней.

— Знаешь, ты можешь мне рассказать, — прошептала она, — о том, что тебя беспокоит.

— Утром, — пообещал он. — Прямо сейчас мне нужно просто тебя обнять.

Ханна повернулась на бок, подперев голову рукой:

— Расскажи.

И Майкл рассказал о признании миссис Тернер. При этом он то гладил пальцами ее плечо, то проводил рукой вниз, к изгибу ее бедра.

— Я не знаю, как мне быть дальше. Трон — не то, что мне нужно.

Ханна коснулась губами его губ в нежном поцелуе.

— Если королева Астри твоя настоящая мать, она захочет узнать, что с тобой случилось.

— Они совершенно незнакомые мне люди, — признался он. — Я ничего не знаю об их образе жизни или о том, как мне следует себя вести.

— Я тебе помогу. — Ханна провела пальцами по его волосам, — Я поеду с тобой в замок на несколько дней.

Майкл крепко прижал ее к себе. Ее ночная сорочка обвилась вокруг ее ног, и когда он потянулся, чтобы ее поправить, понял, что под ней на Ханне ничего нет.

Его ладони гладили ее обнаженные ягодицы, и его член стал набухать меж ее бедрами. Ханна замерла, и он почувствовал, что у нее по коже побежали мурашки.

— Майкл, — выдохнула она.

Это был не протест и не приглашение. Он чувствовал, что она тоже хочет его, но пытается ему сопротивляться.

Майкл привлек ее к себе для поцелуя. Его разочарование, его неопределенное будущее не давали ему думать ясно. И прямо сейчас он хотел бы обо всем забыть.

Ханна ответила на его поцелуй, ее губы были теплыми и влажными.

— Я хочу тебя, — тихо сказал он, скользнув руками под ночную сорочку, чтобы накрыть ладонями ее груди.

Она замерла и схватила его руками за запястья, отводя их прочь от себя:

— Майкл, нет. Я не могу.

Ханна высвободилась из его объятий, и он заметил, что на ее пальце нет кольца.

Его желание тотчас же сменилось настороженностью.

— Я пришел сюда не для того, чтобы соблазнить тебя. Я не собираюсь принуждать тебя к тому, чего ты не хочешь.

Ханна села и натянула ночную сорочку себе на колени. В тонком одеянии она казалась невинной девой, которую вот-вот принесут в жертву кровожадному дракону.

— Я ошибалась. Я думала, что смогу быть твоей любовницей. — Она прикрылась простыней как щитом.

Майкл сделал несколько глубоких вздохов, ощущая, словно идет по краю пропасти.

— Я тебе сказал. Если будет ребенок, я обеспечу вас обоих.

Ханна медленно покачала головой:

— Мы совершили ошибку однажды. Хватит. Если я рожу ребенка, ты будешь меня презирать.

Майкл не мог понять, что она имеет в виду.

— Я никогда не буду тебя презирать.

— Я думала, если мы будем вместе, даже если я буду лишь твоей любовницей, ты однажды захочешь на мне жениться. Это глупая мысль. Ты кронпринц, и шансов у меня нет никаких.

— Я не живу по указке других.

— Ты можешь жениться на принцессе. Или герцогине.

— Ты думаешь, мне не наплевать на социальный статус? — Майкл встал. — Ты требуешь, чтобы я на тебе женился? Если бы я думал, что нужен тебе, я нашел бы священника прямо сейчас, — тихо сказал он, усаживаясь. — Я сделаю тебя принцессой. Но ты же не скажешь «да», не так ли?

Потому что она знает о его происхождении. Знает, кто он на самом деле — человек с улицы.

Очень долго Майкл смотрел в ее бледное лицо, ждал, что она скажет ему, что он не прав. Ждал, что она обнимет его или произнесет слова утешения.

— Нет, не скажу, — проговорила она наконец. Ее лицо было бледным, но решительным. — Я помогу тебе освоиться в замке. А после этого уеду в Германию.

За Майклом закрылась дверь, и Ханна разрыдалась. Боль от того, что она сама вынудила его уйти от нее, была сильнее, чем она могла вынести.

Его заявление, что он сделает ее принцессой, заставило ее содрогнуться. Ханна прекрасно знала, что это такое, когда каждые несколько часов проверяют твой внешний вид, когда выбирают тебе еду, чтобы сохранить стройную фигуру, а жизнь предопределяется обязательным сводом правил.

А жизнь принцессы будет расписана по минутам.

Она влюбилась в Майкла Торпа, но он ни разу не сказал ей о своих чувствах к ней. И что же, ей согласиться жить в замке в слабой надежде на его привязанность или на ночь в его объятиях?!

Лучше стать женой простого дворянина. Кого-то, кто позволит ей вкусить свободы, которой у нее никогда не было.

Жизнь Майкла всегда будет под контролем политиков и церемониймейстеров, его будущее больше не в его власти. Если он действительно кронпринц, он не сможет избежать такой судьбы.

А она может.

И хотя это разрывает ей сердце на тысячу кусочков, она не сможет вынести жизнь принцессы, если только принц ее не полюбит.

 

Глава 19

Пулевые ранения графа фон Рейшора заживали, но он все еще не мог ходить. Пока Майкл ждал в экипаже вместе с леди Ханной, слуги усадили графа в кресло на колесиках, Чтобы доставить его в замок.

— Как ты думаешь, ему удастся добиться аудиенции у королевы? — спросила Ханна.

— Я в этом не сомневаюсь.

— А как насчет принца, ведь он приказал нам покинуть страну.

— Его слуги нас еще не видели. В данный момент все считают, что посол хочет засвидетельствовать свое почтение королеве.

Они прождали почти два часа, пока граф не вернулся в экипаж. Он выглядел обессиленным, но довольным. Майклу он сказал:

— Я устроил аудиенцию. Король согласился встретиться с вами, аннулировав приказы фюрста Карла.

— А как насчет королевы? — спросила Ханна. — Она нас примет?

Граф кивнул:

— Сначала мы встретимся с ней, потом аудиенция с королем. Но мы должны быть осторожны, потому что ее величество заточена в одной из башен. Посетители редки, и я хочу вас предупредить: не расстраивайте ее.

Неужели королева в таком же состоянии, как Абигейл Тернер? — размышлял Майкл.

Граф воспользовался помощью лакеев, которые снова усадили его в кресло. Майкл поправил свои перчатки, его сомнения и мрачные предчувствия усиливались.

Ханна на минутку приоткрыла дверцу экипажа и тихо наставляла его, как вести себя в замке.

Майкл кивал, стараясь запомнить ее инструкции.

— Помни, — Ханна оглянулась на замок, — уже есть люди, которые ставят под сомнение твое право быть принцем. — Она взяла его за руку и попросила: — Верь тому, что я говорю. Будет проще, если ты станешь подчиняться правилам, от тебя этого ожидают.

Майкл посмотрел на их соединенные вместе руки. Ханна попыталась отдернуть пальцы, но он задержал их в своей руке. Под перчаткой снова не было кольца, которое он ей подарил.

— Что мне нужно сказать им? Ты мой переводчик, моя любовница, моя жена? — спросил он.

— Скажи им что хочешь, — ответила она.

Слуга открыл дверцу экипажа, и Майкла охватил озноб при мысли о встрече с королевой. Он вышел и протянул руку, чтобы помочь Ханне спуститься.

— Не делай этого больше, — тихо сказала она. — Ты член королевской фамилии. Позволь лакею помочь мне сойти.

Майкл не мог поверить собственным ушам. Неужели Ханна ожидает от него, что он будет вести себя так, словно владеет всей землей, а остальным лишь позволено находиться в его присутствии? Судя по тому, как она шла за ним на почтительном расстоянии, похоже, это было именно так.

Слуги пронесли графа два лестничных пролета в личную приемную в одной из башен. Майкл с Ханной следовали за ними. Майкл обернулся к Ханне, но она покачала головой.

— Это твоя аудиенция, не моя. Я подожду тебя здесь. — Ханна указала на деревянный стул с высокой спинкой.

— Делай как знаешь.

Майкл повернулся к ней спиной, не в состоянии скрыть свой гнев. Что с ней такое?

Он не мог понять, почему Ханна ведет себя как его подданная.

Не успел Майкл подумать об этом, как его препроводили в тайную комнату. Слуги усадили графа в кресло, посол все еще был слаб.

— Лейтенант Торп, — граф пытался подняться на ноги, — я представлю вас ее величеству королеве Лохенберга Астри.

По кивку графа слуга открыл еще одну дверь.

Минуту спустя Майкл бесшумно прошел вперед.

Женщина сидела и смотрела в окно. На окне была укреплена железная решетка. Придворная дама сидела рядом, вышивая подол платья.

Майкл не знал, что сказать. Он никогда прежде не находился в присутствии королевы, не говоря уже о том, что, возможно, она была его настоящей матерью. В конце концов он тихонько постучал по дверной коробке.

— Ваше величество… — начал он.

Королева повернула голову на его голос. Когда она его увидела, у нее задрожали руки, глаза наполнились слезами и она поманила его.

— Подойди ближе, — тихо сказала она.

Он вдруг понял, что она вовсе не сумасшедшая.

— Граф фон Рейшор сказал мне, что нашел тебя. Я ему не поверила.

Она сделала ему знак приблизиться, и Майкл заставил себя подойти и сесть подле нее.

В темных волосах королевы не было следов седины. Они были уложены в затейливую прическу, украшенную шпильками с драгоценными камнями. Она была одета в черное муаровое платье с отделкой из черного бархата.

— Меня объявили сумасшедшей, когда я заявила, что ребенок, которого мне принесли, не мой сын. Никто мне не поверил. — Она пристально посмотрела на него. — Ты похож на моего потерянного ребенка. Ты — это он?

— Я не знаю. — Но что-то в голосе королевы, ее ласковая интонация, показалось ему знакомым. — Я считал себя Майклом Торпом. Я ничего не помню.

Королева протянула к нему руку и коснулась его щеки, пристально рассматривая его такими же, как у Майкла, зелено-карими глазами.

— Как ты оказался в Лондоне?

— Абигейл Тернер увезла меня, когда какие-то люди пытались убить ее мужа. Она прятала меня в Лондоне последние двадцать три года.

— Абигейл Тернер. — Лицо королевы потемнело от ярости. — Она заслуживает смерти за то, что сделала.

— Она спасла мне жизнь, — возразил Майкл.

Он рассказал все, что узнал от миссис Тернер.

Королева слушала с непроницаемым выражением лица.

— Возможно, вы не поверите ни одному моему слову. Да и почему бы вам верить? Я незнакомец, заявляющий, что могу быть вашим сыном.

— Ты не хочешь трона, не так ли? — предположила королева.

— Нет. Я хочу считать Мэри Торп своей матерью и вернуться к жизни лейтенанта Британской армии. — Он скрестил руки на груди, неожиданно легко перейдя на лохенбергский. — Но я не могу отрицать воспоминания, которые у меня есть. Как и этот язык. — Он встретился взглядом с королевой.

— Ты ведь не лейтенант, не так ли? — Держась очень прямо, она встала и подошла к нему. — Покажи мне свою левую икру.

Майкл поднял штанину, спустил носок и показал шрам.

Ее глаза заблестели слезами, и королева Астри закрыла рот руками.

— Ты сын, которого я потеряла. Фюрст Карл.

— Меня зовут не Карл, — запротестовал он. — Я Майкл.

— Да. Карл Питер Майкл Генри, фюрст Лохенберга.

Она подошла ближе, не спуская глаз со шрама.

— Видишь ли, он был не на том месте, шрам у мальчика, которым тебя заменили. Его шрам был чуть выше щиколотки. Твой же был под коленом. Но король мне не поверил. Он сказал, что этот мальчик наш сын. Он запер меня, считая, что я сошла с ума. Можно? — спросила она, и Майкл понял, что королева обращается с ним как с членом королевской семьи, прося разрешения, прежде чем прикоснуться к нему.

Ее руки сомкнулись вокруг него в объятии, и он неловко стоял, не зная, что ему делать.

— Я была права. Они мне не поверили, но я была права. — Она вытащила носовой платок и вытерла глаза. — Благодарю Бога, что ты жив.

Дверь в королевскую темницу отворилась, и вошел фюрст Карл, Он прошел вперед, поклонился королеве, но его глаза сверкали яростью.

— Ваше величество, — поприветствовал он ее.

Майклу он ничего не сказал.

— Убирайся! — приказала она Карлу, указывая на дверь. — Я не желаю тебя видеть.

— Миледи, мама, я…

— Вон! — закричала она. — Вон с глаз моих! Я не твоя мать, а ты не мой сын!

Ее лицо наполнилось ненавистью, и Майкл не мог не заметить гримасу, исказившую лицо принца.

— Если я вам понадоблюсь…

— Я никогда не позову тебя. Ты самозванец! Лживый предатель!

Принц бросил на Майкла хмурый взгляд и поклонился, выходя из комнаты.

Королева извинилась, как только закрылась дверь.

— Сегодня вечером я прикажу устроить в честь тебя пир, сын мой. И мир узнает правду о том, кто настоящий принц. — Ее лицо осветилось улыбкой. — Им стоит лишь взглянуть на твое лицо, и они сами все поймут.

Но Майкл видел выражение ненависти на лице Карла, который считал трон своим. И у него не было никаких сомнений, что Карл будет бороться за свое королевство.

Ханна спряталась за высокий деревянный стул, когда фюрст Карл выходил из комнаты. Она видела, что принц в ярости.

Он обернулся к ней:

— Вы вполне можете выйти, миссис Торп. Вас выдало ваше платье.

И Ханна вышла из своего укрытия.

— Я просто ждала моего… то есть… лейтенанта. — Она не сказала «принца», поскольку это лишь подольет масла в огонь гнева фюрста.

Фюрст Карл сделал шаг вперед, взгляд его был жгучим.

— Я приказал вам обойм уехать из моей страны.

— Я понимаю, как вы разгневаны. Но…

— Вы ничего не понимаете. — В холодном тоне Карла промелькнула настоящая боль.

Ханна понимала, что этот человек вот-вот потеряет все. Свой дом, свой титул… даже семью. Ничто не возместит такой потери.

— Вы ведь не всю свой жизнь жили здесь, не так ли? — начала она. — Вы помните, как вы жили до дворца?

Казалось, принц ошеломлен ее вопросами.

— И правильно, — подумала она. — Членов королевской семьи никогда ни о чем не расспрашивают.

— Я никогда не жил где-то еще.

— Возможно, вы просто этого не помните, — предположила она, меняя тактику. — Но определенно, если вы вернетесь к своим самым ранним воспоминаниям, вы вспомните время, когда вы были напуганы. — Ханна сделала шаг к нему, от ее собственных страхов у нее внутри все дрожало. — Когда вы были малышом, которого поместили в мир, который вы не понимали.

Осторожно, Ханна. Не рассерди его еще сильнее.

Но его лицо не дрогнуло.

— Я могу понять ваше негодование, — произнесла Ханна осторожно. — Узнать, что ваша жизнь была совсем не той, какой вы ее считали… любого разозлит такая перемена.

— Ничего не изменилось, — настаивал фюрст. — И я не позволю ему расстраивать королеву.

От порыва принца защитить свою мать у Ханны сжалось сердце. Она сомневалась, что королева Астри когда-нибудь признает фюрста Карла своим сыном. Ханна представила одинокого мальчика, пытающегося завоевать любовь своей матери, но ему это не удалось.

— Лейтенант Торп приехал узнать правду. Не для того, чтобы сделать кому-то больно, тем более королеве. — Ханна увидела боль в его глазах, боль человека, чья жизнь рушится. — Умоляю вас, поговорите с ним. Вы двое можете прийти к соглашению.

От ее слов фюрст замер.

— Никакого компромисса не будет, миссис Торп. Лохенберг моя родина, и я скорее умру, чем отдам трон незнакомцу, который ничего не знает о нашей стране.

— Он ваш брат по крови, — невозмутимо заявила Ханна. — И независимо от тайного сговора, произошедшего много лет назад, вы двое должны отказаться от своих разногласий.

Принц покачал головой:

— Это невозможно.

Ханна заглянула ему в глаза и увидела лишь разочарование.

— Лейтенант Торп хороший человек. И я полагаю, вы тоже.

— Меня мало заботит, что обо мне думают другие. А меньше всего, что обо мне думает жена какого-то лейтенанта.

Ханна высоко подняла голову:

— Я дочь маркиза, — и созналась: — Я лгала, что мы женаты, лишь для того, чтобы оставаться с ним.

— Вы в него влюблены, не так ли?

Ханна не ответила, пытаясь сдержать свои чувства.

— Я хочу, чтобы он был счастлив. И не важно, солдат он или принц.

— Вы хотите стать принцессой?

— Нет. — Ханна глубоко вздохнула. — На самом деле я предпочла бы быть женой солдата. — Бросив взгляд в направлении покоев королевы, она добавила: — Я знаю, каково это, когда тебя все время оценивают и контролируют и надо оправдывать все ожидания.

Ханна встретилась взглядом с принцем, и ей показалось, что он смягчился.

— Вы навсегда останетесь здесь принцем, — отважилась она, касаясь собственного сердца. — Из человека, который любит Лохенберг так, как вы, получится отличный советник.

— Из меня получится самый лучший король, — отвечал принц. Он приподнял подбородок и добавил: — Ваши дни в Лохенберге подходят к концу. Будьте уверены, леди Ханна, я никому не позволю отобрать то, что принадлежит мне.

Ханна прождала Майкла все оставшееся утро, но когда он наконец появился из покоев короля, увидела его лишь мельком. Сильно хромая, наконец вышел граф и благодарно опустился в кресло, подставленное ему слугами.

— Так они его приняли? — спросила Ханна. — Аудиенция прошла хорошо?

— Да. И я воображаю, они формально признают его фюрстом через день-два. — Граф с облегчением улыбнулся. — Вам больше нет необходимости оставаться здесь. Есть другие, которые помогут ему привыкнуть к незнакомой обстановке. Ваша помощь не требуется.

— Доверенные слуги? — Ханна покачала головой. — Только не это. На его жизнь уже дважды покушались, Ему нужен кто-то, кто будет рядом, чтобы обеспечить ему безопасность.

— У него для этого будет охрана. — Граф сделал знак слуге: — Проводите леди Ханну к моему экипажу.

— Простите меня, граф фон Рейшор… — служанка присела в реверансе, — но королева уже приказала приготовить комнату для леди Ханны.

Ханна сдержала вздох облегчения. Ее мысли путались, все, чего ей хотелось, — это отдохнуть в объятиях Майкла. Но он даже не взглянул в ее сторону, когда уходил с королевой.

Когда Ханна следовала за служанкой к своей комнате, она с удивлением встретилась с пассажирами «Орфея».

— О, лорд Брентфорд, — поприветствовала она виконта. — И мисс Нельсон. Какой сюрприз!

Виконт просиял улыбкой, отвечая на приветствие.

— Я восхищен, что кёниг рассмотрел положительно мою просьбу об аудиенции, — пустился он в объяснения. — И мы привезли Офелию познакомиться с королевской фамилией. Моя жена настояла на этом.

Мисс Нельсон посмотрела на своего отца, явно смущенная.

— А где же леди Брентфорд? — спросила Ханна из любопытства, поскольку виконтессы не было с ними.

— Делает покупки. — Виконт поморщился.

— Возможно, я увижу вас за ужином вечером, — предположила Ханна.

— Возможно, — отвечал лорд Брентфорд. — Мы надеемся, что Офелия будет представлена кронпринцу. Он ведь еще не выбрал себе невесту.

— Что ж, до встречи, — попрощалась она.

Широкая улыбка лорда Брентфорда так и не сошла с лица, когда он продолжил свой путь по коридору.

Служанка Иоанна проводила ее в комнату, отделанную в зеленых и кремовых тонах.

Ханна дала указание, чтобы в замок доставили ее дорожные сундуки и служанку Эстель.

Час спустя, когда Иоанна возвратилась вместе с Эстель и дорожными сундуками, Ханна спросила свою служанку, где миссис Тернер.

— Она осталась в имении графа, — отвечала Эстель. — По его распоряжению.

По-видимому, для ее безопасности, — решила Ханна.

Ей хотелось бы дружеского присутствия этой женщины.

В сопровождении двух служанок в комнату вошла высокая элегантная дама. Ее седые волосы были собраны в аккуратную прическу, она была одета в темнобордовое платье с широкими рукавами и оборками.

— Я леди Шмертах, главная придворная дама королевы, — представилась женщина. — Существуют определенные правила, которые должны соблюдать все гости, и я здесь, чтобы проследить за тем, что вы их понимаете.

Неужели всех гостей встречают таким образом? — удивилась Ханна.

Она почувствовала себя ученицей в классе, приготовившейся получать наставления.

Леди Шмертах уселась на бархатный диван и откашлялась.

— Во-первых, вы не должны обращаться к королю или королеве ни при каких обстоятельствах. Если они пожелают говорить с вами, то пошлют слугу, чтобы позвать вас.

Совсем как дрессированную собачонку, — подумала Ханна.

Пока она слушала, Эстель и Иоанна начали помогать ей одеваться. Она заметила, что они выбрали платье из розового дамаста с крапинками из серебряных нитей и отметила про себя. Я бы предпочла фиолетовое из тарлатана с цветами, вышитыми на верхней юбке.

Эстель с Иоанной продолжали трудиться над розовым платьем Ханны. Та скрывала свое неудовольствие, выжидая, когда придворная дама закончит свои наставления.

— Вы будете сидеть в конце стола вместе с другими незамужними леди.

Она почувствовала укол в сердце. Значит, Майкл никому не говорил, что они женаты. Ей следовало этого ожидать, ведь это дает ей возможность уехать из замка незамеченной.

Леди Шмертах продолжала свою длинную речь, объясняя, что ей не следует ожидать, будто фюрст Карл пригласит ее на танец или что она будет ему представлена.

— Королевские браки — это не сказка, — втолковывала она. — Это политические альянсы, которые выгодны обеим странам. Поэтому вы не должны позволять себе поддерживать общее мнение, что он вас заметит.

Иоанна взяла щетку для волос и начала зачесывать волосы Ханны в строгий пучок, который чуть ли не натянул кожу на ее лице. Ханна чувствовала себя куклой, наряженной в кружева и ленты, которая не может сделать самостоятельно ни одного движения, пока кто-то не начнет переставлять ей руки и ноги.

— Вы поняли все, о чем я вас проинформировала? — спросила леди Шмертах. — У вас есть какие-то вопросы относительно того, как вам вести себя этим вечером?

— Нет. — Ханна прекрасно поняла, что ей нужно сидеть на своем стуле и держаться подальше от королевского семейства.

— Хорошо. Граф фон Рейшор сообщил мне, что скоро прибудут ваши кузены, чтобы сопроводить вас в Германию. — С натянутой улыбкой она поднялась с дивана. — Надеюсь, вы получите удовольствие от нашего гостеприимства сегодня вечером.

У Ханны заломило виски от тугих шпилек, и она приказала Иоанне и Эстель оставить ее одну. Когда они ушли, она принялась одну за другой вытаскивать из волос шпильки, пока ее локоны не рассыпались по плечам.

Послышался тихий стук в дверь. Ханна откликнулась:

— Войдите, — ожидая, что вернулась одна из служанок.

Но вошел Майкл. Он закрыл за собой дверь, по— видимому удивленный тем, что нашел ее в одиночестве.

Ханна размышляла, полагается ли ей присесть перед ним в реверансе. Майкл был явно не в своей тарелке, его галстук съехал на сторону… Ханна боролась с желанием заняться его внешним видом.

— Тебе что-то нужно?

Его мрачный взгляд остановился на ней.

— Да. Мне кое-что нужно.

Казалось, вся кровь прилила к ее лицу, а по коже побежали мурашки.

— Граф дал тебе шанс уехать сегодня днем, — начал он. — Но ты им не воспользовалась. Почему?

Она натянула одну перчатку.

— Но ведь я обещала, что останусь еще на несколько дней. Чтобы помочь тебе привыкнуть к новой жизни здесь.

— И это единственная причина?

Нет. Я не хочу от тебя уезжать.

— А какие еще могут быть причины?

Майкл обвел взглядом ее платье, но ничего не сказал.

— Я видел здесь виконта Брентфорда с семейством.

— И я тоже. — Она сделала гримасу. — Они не знают, что настоящий принц ты. Полагаю, им не важно, кто из вас фюрст Карл. И это не последний случай, когда тебя будут преследовать энергичные отцы и их дочери.

— Это тебя беспокоит? — Майкл скрестил руки на груди.

— И что я, по-твоему, должна сказать? Что я ревную?

— Нет. Ты не ревнуешь, не так ли? — ответил он. — Я вижу, ты уже приняла решение.

Ханна прошла по комнате и встала перед ним.

— Какое решение? Разве мне когда-нибудь позволялось принимать решения? Это ты уже решил за меня, решил, что я, по-твоему, хочу. Точно так же, как Эстель с Иоанной решили, что я надену и какую прическу мне сделать. А граф фон Рейшор решил, что я должна вернуться в дом своих кузенов. Мои решения, кажется, совсем ничего не значат, поэтому зачем спрашивать?

Она раскраснелась от возбуждения.

Майкл заключил ее в объятия.

— Я не верю тому, что ты мне сказала сегодня утром. — Он приподнял ее лицо, их губы оказались на расстоянии одного вздоха. — Я не знаю, что хуже… заставить тебя жить жизнью, которой ты не хочешь… или дать тебе уехать.

Его глаза были полны желания.

— Принимай решение, Ханна. — Майкл вложил ей в ладонь кольцо. — Становись моей принцессой на самом деле или уезжай.

Он уклонился от ее объятия и вышел. Когда дверь за ним закрылась, Ханна уставилась на свое розовое платье. Цвет ей не нравился, она не хотела надевать жемчуг, который выбрала Эстель. И тут ее взгляд упал на список, который составила Эстель, подробно записав все, о чем инструктировала леди Шмертах.

Она порвала бумагу на крошечные кусочки. Это моя жизнь, разве нет?

Если она желает надеть фиолетовое, она может это сделать. Если она хочет носить волосы распущенными, кто такие ее служанки, чтобы запретить ей?

Ханна не знала, сможет ли она выдержать жизнь в этом обособленном дворце из правил. Но было одно, чего она хотела больше всего на свете, — мужчина, за которого стоило бороться.

Ханна надела кольцо с аквамаринами и бриллиантами на палец и распахнула дверь своей комнаты. Подобрав юбки, она побежала по коридору. Когда она завернула за угол, то чуть не налетела на Майкла.

Он поймал ее, не дав ей упасть.

Ханна не сказала ни слова, а просто взяла его за руку и повела обратно в свою спальню. Как только они оказались там, она повернула ключ в замке.

— Чего ты хочешь? — спросил Майкл. Он не отрывал взгляда от кольца на ее руке.

— Я не хочу надевать это платье сегодня вечером, — отвечала она, — И этот жемчуг тоже не хочу!

Ханна потянулась к ожерелью, нащупывая сзади застежку. Руки у нее дрожали, сердце сильно стучало в груди. Майкл подошел к ней сзади и щелчком большого пальца расстегнул ожерелье.

— Теперь платье, — приказала она. — Помоги мне, пожалуйста.

Мне наплевать, что это дурно. Наплевать, наплевать, Наплевать, наплевать! Но Майкл не торопился, расстегивая дюжину пуговок, его пальцы двигались нестерпимо медленно. Ханна ждала, когда он ее поцелует, но Майкл медлил.

Ханна сняла нижние юбки, оставшись перед ним в корсете и нижнем белье.

— Я должен играть роль твоей служанки? — проворчал Майкл.

— Нет. Ты будешь играть роль моего мужа. — Она потянулась поцеловать его, и их губы соединились.

Майкл сорвал с себя камзол, и она помогла ему с жилетом и рубашкой, пока не обнажилась его грудь.

Он снял с нее корсет и обхватил руками ее груди, а потом стал срывать оставшуюся одежду то с нее, то с себя, пока они оба не оказались обнаженными. Ханна уперлась ладонями в стену, и он подошел сзади, так, чтобы его напрягшийся член скользнул между ее раздвинутых бедер.

Кончиками пальцев он дразнил ее груди, осыпал поцелуями ее плечи, пока не пристроил член внутри ее.

Ханна истекала влагой, выгнувшись к нему. Проникая глубже, Майкл тихо сказал:

— Это непристойно так заниматься любовью с леди.

Не выходя из нее, он повел ее к кушетке. Ханна вскрикнула от острого удовольствия, когда он наполнил ее.

— Меня больше не заботит, что пристойно, а что нет, — выдохнула она. — Просто будь со мной сейчас.

— Я весь в твоем распоряжении.

 

Глава 20

Майкл целовал Ханну в плечи, ее волосы падали ему на лицо. Когда он был с Ханной, пустота его жизни и прошлые неудачи, казалось, навсегда исчезают. Она давала ему ощущение целостности. Ни одно королевство не стоит того, чтобы расстаться с ней.

Охваченная страстью, Ханна была близка к оргазму, она издавала прерывистые всхлипывания, но глубокие ритмичные движения не давали ей того, что было нужно.

— Ну же! — настаивал он.

Заставив Ханну обхватить руками кушетку, он отбросил всякую деликатность. От убыстряющегося ритма и содрогания его тела дыхание ее резко участилось.

Его эрекция становилась сильнее, и по мере того, как он все больше утопал во влажных глубинах, он терял самообладание.

Майкл теребил ее соски, уговаривая ее:

— Давай же, Ханна.

Майкл опустил руку и стал ласкать складку ее плоти, чтобы помочь ей.

Прикосновение его руки заставило ее податься ему навстречу, и это движение ее бедер вызвало его оргазм. Наконец и Ханна издала прерывистый вздох, ее тело неистово содрогалось, и он застонал, сильнее прижимая ее бедра к своим.

На мгновение Майкл прижался щекой к ее спине. Ни одна женщина никогда не вызывала в нем таких ощущений. Он не может ее отпустить. Ханна создана для него.

Майкл отодвинулся от нее, подхватил ее на руки и понес на постель.

Он поцеловал ее в губы, извиняясь:

— Я ведь не сделал тебе больно?

Ее щеки пылали, глаза светились.

— Я чувствую себя военным трофеем.

Майкл уперся лбом в ее лоб.

— Прости. Я совсем потерял голову.

Ее била дрожь, и он крепче прижал ее к себе, так что обнаженные груди дразнили его грудь.

— Я тоже не могу ясно мыслить.

— Мы может остаться тут. Устроить им скандал, оставшись в постели. — Он поцеловал ее в губы. — И тебе придется выйти за меня замуж.

Ханна отвернулась, лицо ее было печально.

— Майкл, стань серьезнее. Это твое будущее. Тут твой дом, и тебе нужно выбрать жену, которая сможет выдержать такую жизнь.

Ему не понравился ее тон.

— Разве моя жена не ты?

Ханна не ответила, и Майкл почувствовал, как она отодвинулась от него. Накрытая одной простыней, она выглядела хрупкой.

Его разочарование усиливалось, потому что он не мог понять, почему она так упорно не хотела становиться принцессой.

Майкл провел рукой по изгибам ее тела вниз к ягодицам.

— Я не из тех, кто просит, Ханна. Либо становись моей женой, либо нет. Выбирай.

Не сказав больше ни слова, он оделся и вышел из ее спальни.

— Вы не сделали, как вас просили. — Голос был недовольным. — Лейтенант не должен занять трон. Я хочу, чтобы его устранили.

— Простите…

— Извинения не принимаются. Либо избавьтесь от него, либо последствия вам не понравятся. У вас есть жена, я полагаю.

— Она ни в чем не виновата, — убеждал слуга. — Пожалуйста, умоляю вас. Не вмешивайте ее.

— Вам не положено говорить мне, что делать. Позаботьтесь о лейтенанте и воспользуйтесь любыми предлогами. Даже леди Ханной при необходимости. Понятно?

— Да.

— Хорошо. Король не должен признать Майкла Торпа своим сыном.

Слуга поклонился:

— Я позабочусь об этом.

Майклу потребовалось все его самообладание, чтобы позволить другому мужчине одевать его.

Он терпел, пока камердинер помогал ему снять дневную одежду и облачиться в вечерний черный суконный камзол, а потом повязать белый галстук. Граф позаботился, чтобы его вещи прислали в замок вместе с одеждой, которую заказала ему Ханна у портного.

Увидев покрасневшую кожу на плече Майкла — след пули, камердинер спросил:

— Вам требуется сменить повязку, милорд?

— Эта сойдет.

Этим вечером его ждет иная, непривычная ему битва. Сегодня будет испытание, и он подозревал, что его единокровный брат фюрст Карл тоже будет присутствовать.

Но не король.

Майкл напрягся при мысли об аудиенции сегодня в полдень. Она была краткой, правитель едва был в состоянии принимать визитеров. Когда граф прошептал ему о Майкле, стареющий монарх попытался сесть. С длинными седыми волосами, короткой бородкой и усами его отец казался гораздо старше своих лет. Но во взгляде короля были ум и любопытство.

Неожиданно у Майкла в голове вспыхнуло воспоминание. Оно было связано с яблоками. Майкл подошел к вазе с фруктами в углу и взял один плод.

Держа его перед королем, он сказал:

— Вы имели обыкновение очищать его для меня. Кинжалом, украшенным драгоценными камнями. — Майкл продолжал говорить, не зная, есть ли вообще какой-то смысл в его словах. — Я обычно сидел у вас на коленях, а вы пытались очистить все яблоко за один раз, не разорвав кожуры. Вы обещали, что когда-нибудь вы дадите мне кинжал.

От этого рассказа король побледнел. Тогда Майкл показал ему шрам.

— Она была права, — прошептал король, прежде чем закрыть глаза. — Скажите королеве… она была права.

Монарх вцепился в простыни, его окружили дворцовые лекари, и дальнейший разговор стал уже невозможен.

Майкла беспокоило, что он стал причиной дополнительных страданий старика. Но теперь он понимал, почему граф был столь настойчив в том, чтобы привести его в Лохенберг с такой поспешностью. Король был серьезно болен.

Через несколько минут к его двери прибыл граф фон Рейшор в сопровождении двух слуг, везущих его в кресле.

— Вам следует оставаться в постели, пока не поправитесь, — упрекнул его Майкл.

— Чепуха. Это же ужин, и большую часть времени я буду сидеть. Кроме того, я хочу есть.

И этот человек должен манипулировать другими, подумал Майкл.

Он шел рядом с графом и никак не мог отделаться от дурного предчувствия. Ужин пройдет очень плохо, в этом у него не было сомнений.

Они появились как раз перед рассаживанием гостей. Майкл остался позади других, несмотря на настойчивость графа, чтобы он вышел вперед. Майкл наблюдал за приглашенными, вежливо кивнув виконту Брентфорду и его дочери. Он чувствовал на себе их взгляды и тихий шепот сплетен.

Он выжидал, чтобы хотя бы мельком увидеть Ханну, но она не появилась. Вдруг позади него раздался шум удивленных голосов. Гости застыли в реверансах и поклонах, и вошла королева Астри в шелковом платье цвета шампанского, украшенном золотой и серебряной вышивкой, две придворные дамы помогали ей со шлейфом. Через минуту королева подошла к нему.

Майкл остался стоять, в то время как женщины вокруг него присели в реверансе. Он неловко поклонился своей матери.

— Вы присоединитесь к нам, фюрст Майкл? — спросила она.

Сотни пар глаз уставились на него, рты раскрылись в изумлении. Майкл пошел было вперед, не зная, где встать, и не зная, предлагать ей свою руку или нет. Граф вовремя подал ему знак, чтобы он шел позади нее.

Майкл завершал королевскую процессию, все еще надеясь увидеть Ханну. Но как только он присоединился к королеве во главе стола, ему пришлось обратить всё свое внимание на нее. Лицо его матери лучилось счастьем. Во время ужина она засыпала сына вопросами, на которые он старательно отвечал.

— Как чувствует себя король? — спросил он ее наконец.

— Откуда мне знать? — Выражение лица Астри омрачилось. — Он запер меня в этой башне больше чем на двадцать лет. Сегодня я в первый раз вышла из заточения. Я должна благодарить за это вас обоих. — Лицо ее смягчилось.

Майкл заметил легкий румянец, расцветший на лице посла.

— Король признал тебя своим сыном, — сказала королева. — Я счастлива, что наконец-то мне вернули тебя.

Весь оставшийся ужин Майкл ждал появления Ханны. Часы тянулись бесконечно, и его беспокойство обострилось. Он не должен был покидать монарха без предварительного разрешения, но другого выхода Майкл не видел.

После того как убрали блюда, он встал и официально принес свои извинения. Лицо королевы дрогнуло, но она жестом отпустила его.

Люди, не скрываясь, во все глаза смотрели на него, но ему было все равно, пусть его считают невежливым. Прямо сейчас ему нужно найти Ханну и узнать, что происходит.

Наконец Майкл добрался до ее комнаты и распахнул дверь не постучав. Спальня ее была пуста, в ней не было никаких дорожных сундуков, никаких личных вещей. Постель застелена, и не было никаких признаков, что она была в этой комнате.

Что-то явно не так.

Майкл шел по коридору и, заметив какую-то служанку, требовательно спросил ее на лохенбергском:

— Вы видели, как отъезжала леди Ханна?

— Да-а-а, господин, — запинаясь, ответила служанка. — Приехали ее кузены, и она отправилась в Германию с ними около часа назад.

Выругавшись, Майкл отступил назад. Он никогда не думал, что Ханна действительно покинет его, но, как оказалось, она это сделала.

— Лейтенант Торп, — прервал его мысли женский голос, — могу я попросить вас на два слова?

Майкл обернулся и увидел, что его зовет леди Брентфорд.

— Леди Брентфорд, простите, но сейчас неподходящее время.

Ее взгляд стал понимающим, и она улыбнулась.

— Нет, полагаю, сейчас как раз самое подходящее время. Вы ведь были довольно близки с леди Ханной, не так ли? Мне известно, почему она уехала. Если вы имеете желание услышать это, почему бы вам не присоединиться ко мне на несколько минут?

И она пошла в направлении одной из гостиных. Майкл не верил, что Ханна могла довериться виконтессе, но она могла узнать что-то сама.

Как только они оказались внутри, виконтесса закрыла дверь. Внутренний голос Майкла предупредил его о том, что намерения леди Брентфорд продиктованы отнюдь не альтруизмом.

Особенно если учесть, что у нее приемная дочь на выданье.

— Что вы хотите, леди Брентфорд?

Та одарила его безмятежной улыбкой.

— Я хочу, чтобы все стало так, как должно было быть. И нам обоим известно, что после сегодняшнего ужина о вас пойдут слухи.

— Меня мало заботят слухи.

Виконтесса слегка вздрогнула:

— Хорошо. Как бы то ни было, я думаю, вы проявите интерес к этому делу.

Майкл ждал продолжения. Она обошла салон, ее поведение граничило с фамильярностью, которая казалась неуместной.

— Я не в первый раз во дворце, знаете ли. Я давняя приятельница кёнига Свейна. Его возлюбленная, можно сказать.

Майкла объял ужас, и он уставился, на нее.

— Нет, я не ваша мать, — заверила она, озвучив его страхи. — Но я думаю, вы знаете человека, который доводится мне сыном.

— Карл, — помедлив, догадался он.

— Да, Карл. — Леди Брентфорд прошла к двери и остановилась перед ней. — Мы с королем были любовниками даже после того, как он женился на Астри. Когда королева забеременела, она отказала ему в постели. Было нетрудно убедить его вернуться ко мне. Но это длилось недолго. Довольно скоро он вернулся к ней и прогнал меня.

— Он знал о Карле?

— Я пыталась сказать ему, но королева приказала не впускать меня в замок. Тогда я решила, что, если я не могу занять свое законное место на троне, его займет мой сын.

Майкл понял, что эта женщина не остановится ни перед чем, чтобы добиться исполнения своих желаний. Он незаметно продвигался к двери, намереваясь блокировать ей выход.

— Нужно было все основательно спланировать, чтобы поменять детей, — угадывал Майкл. — Полагаю, это вы наняли тех людей?

Зловещая ухмылка скривила ее рот.

— Да. Я должна была выйти замуж за виконта из-за его денег и влияния через год после рождения Карла. Брентфорд ничего не знал о моем сыне. Я платила одной достойной женщине, чтобы она растила его в деревне подальше от нас. А мой муж был так занят своей любимой маленькой дочерью от своей первой жены, что ему было все равно, рожу я ему ребенка или нет.

— Вы ждали годы, — сказал Майкл. — Мне было три, когда вы устроили подмену.

Она кивнула:

— Мне пришлось выжидать, пока Брентфорд не поедет за границу, прежде чем я смогла перебраться в Лохенберг с Карлом. Потребовалось время, чтобы выбрать верных людей, которые могли бы затеряться среди дворцовой стражи, и конечно же учесть каждую мелочь. Даже шрам на ноге Карла. Я сама нанесла ему рану ножом, когда ему было два года, — призналась виконтесса с гордостью.

Майкл насторожился, услышав, что мать нанесла рану собственному ребенку.

— Вы хотели, чтобы он стал королем.

— Он станет королем, и, значит, моя кровь станет частью королевской линии, как и должно было быть.

Майкл тщательно подбирал слова, понимая, что Карлу уже поздно претендовать на трон. Особенно теперь, когда королева официально признала его своим сыном.

— Чего вы хотите от меня?

Ее ледяная улыбка неприятно поразила его.

— Я хочу вашу жизнь в обмен на жизнь леди Ханны.

Глаза ее сощурились.

— Карл не потеряет того, что стоило мне таких усилий.

Горло Ханны болело, глаза жгло. Она не понимала, что произошло, еще мгновение назад она готовилась к ужину и вот открыла глаза в темной карете.

Напротив нее сидел мужчина с револьвером в руке.

— Итак, вы проснулись, верно? Хорошо.

— Куда вы меня везете?

Он ухмыльнулся:

— Подальше от замка, как только Торп узнает, что вас похитили, он бросится за вами в погоню. Он ведь не захочет, чтобы что-нибудь случилось с такой милашкой, как вы.

Мужчина наставил револьвер на нее. Сердце Ханны заныло, когда она поняла, что они хотят заманить Майкла и убить его.

Ханна подумала, уж не организовал ли это фюрст Карл.

Закрыв глаза, она прислонилась годовой к стенке кареты. Опять ее взял в плен мужчина против ее воли. От Белгрейва ее спас Майкл. На этот раз ей придется спасаться самой.

Оставайся спокойной, — убеждала она себя. — Подумай о своих возможностях.

Ее руки не были связаны, но выпрыгивать из кареты на ходу опасно, можно сломать шею. Но как только они достигнут пункта назначения, спасения не видать. Не исключено, что ее свяжут. И если Майкл действительно бросится ей на помощь, после того, как они его убьют, несомненно, лишат жизни и ее.

Ханна посмотрела на свое фиолетовое платье. Юбки будут проблемой, они помешают ей бежать. Но возможно, если она снимет нижние юбки, осуществить побег будет легче.

— Как долго мы едем? — спросила Ханна у мужчины.

Тот пожал плечами:

— Около часа.

Не исключено, что он может выстрелить в нее из оружия, но, вероятнее всего, пока она нужна ему живой. Сейчас у нее наилучший шанс на спасение.

Ханна сделала вид, будто усаживается поудобнее на сиденье, а сама осторожно вытащила из-под себя подол платья: чтобы легче было достать завязки нижних юбок. Проворно работая пальцами, она их развязала. Казалось, мужчина не замечал ее усилий, в карете было довольно темно.

Теперь Ханна сосредоточилась на дверце кареты. Ей придется открыть ее одним быстрым движением, освободиться от нижних юбок и выпрыгнуть из движущейся кареты.

Здравый смысл говорил ей, что это не слишком хорошая идея. Она может запутаться в юбках и упасть лицом вниз.

Ханна представила, что бы сказала ее мать:

— Истинная леди никогда и мысли не допустит о попытке сбежать. Она сложит руки на коленях и спокойно будет ждать, когда ее станут убивать.

Ханна усмехнулась и принялась стаскивать нижние юбки с бедер, придерживая платье на коленях.

Ее пульс учащенно бился, ее храбрость убывала с каждой секундой.

Прежде чем она смогла передумать, Ханна дотянулась до ручки дверцы и выскочила из кареты на полном ходу. Она сильно стукнулась о землю и успела почувствовать ужасную боль, когда скатывалась с дороги на обочину. Ханна была уверена, что каждый дюйм ее тела покрыт синяками. Но она жива.

Крики мужчин дали ей понять, что здесь нельзя долго оставаться. Они будут ее искать, но она не должна позволить, чтобы ее нашли.

Без нижних юбок ее платье обвисло и стало слишком длинным, ей пришлось подобрать подол и держать его обеими руками. Слава небесам, ее платье было фиолетового цвета, и ее не могли видеть в темноте.

Не обращая внимания на боль. Ханна побежала к лесу. Она не знала, где находится, в груди у нее болело от быстрого бега, но девушка бежала и бежала, потому что от этого зависела ее жизнь.

 

Глава 21

Майкл схватил леди Брентфорд. Он заломил ей руку за спину и силой вывел в коридор.

— Где она? Говорите или…

Женщина рассмеялась ему в лицо, он заглянул ей в глаза и увидел признаки настоящего сумасшествия.

— Если вы меня убьете, то никогда не найдете ее.

Чуть не задохнувшись от своего смеха, виконтесса, казалось, не обращала внимания на то, что ее удерживают.

— Никогда, никогда, — нараспев повторяла она.

В конце коридора Майкл увидел королеву Астри со стражниками. Люди прошли вперед и окружили их. Лицо королевы ожесточилось при виде леди Брентфорд.

— Я запретила вам появляться здесь.

Смех леди Брентфорд прекратился. С хитрой улыбкой она попыталась присесть в реверансе, хотя Майкл крепко ее держал.

— Королева Астри. — В ее тоне звучало пренебрежение.

— Эта женщина виновна в моем похищении много лет назад, — объяснил Майкл королеве.

Он не хотел причинять боль своей матери, но она должна знать о поступке виконтессы.

— Карл сын леди Брентфорд. Она надеялась, что он займет трон.

Выражение лица королевы не изменилось.

— Я всегда знала, что Карл — плод одной из любовных связей моего мужа. Это объясняет, почему другие думали, что он королевский сын. Они сочли меня сумасшедшей, когда я заявила, что Карл не мой ребенок. — Она задрожала, словно от внезапного озноба. — Но я всегда это знала. Да и шрам был не на том месте. — Королева Астри повернулась к своим людям и приказала: — Заточите королевскую шлюху в юго-западной башне. Пусть она поймет, что такое быть пленницей.

Виконтесса продолжала смеяться:

— Найдите ее, если сможете, лейтенант. Помните — ваша жизнь за ее жизнь.

— Ее люди похитили леди Ханну, — объяснил Майкл королеве после того, как стражники увели леди Брентфорд. — С вашего разрешения, ваше величество мне нужны люди, чтобы помочь ее найти.

Королева положила руку на его плечо:

— Я гарантирую вам свою помощь. — Взгляд ее зелено-карих глаз стал твердым. — Но вы должны обещать, что после этого займете свое место кронпринца.

Майкл понимал желание королевы, но он не мог подвергать опасности жизнь Ханны.

— Как только Ханна будет в безопасности.

— Эта женщина много значит для тебя, не так ли?

Он встретился с ней взглядом:

— Она станет моей принцессой.

Ласковая улыбка коснулась ее губ.

— Тогда тебе лучше найти ее.

Карл твердо решил напиться. Он уже почти прикончил одну бутылку бренди и намеревался начать следующую, когда услышал смех в коридоре.

Нетвердыми шагами Карл прошел к двери, рывком распахнул ее и увидел лейтенанта Торпа и стражников, ведущих какую-то женщину. Лицо этой женщины преследовало его в ночных кошмарах,

Карл уставился на них, услышав, что эта женщина его мать и любовница короля.

До сих пор он считал, что сновидения были лишь кошмарами. Но они оказались реальностью. Виконтесса приходила навестить его, и если он неправильно себя вел, она ругала его и запирала в кладовке.

И нож. Карл захлопнул дверь своего кабинета. Живое воспоминание ужасало его даже по прошествии стольких лет. У нее в руках острый нож, она режет ему ногу, а он кричит.

Карл протянул руку к бутылке бренди, осушив ее одним большим глотком. Он закрыл глаза, вспоминая ночь, когда его привезли в замок. Маленький Карл плакал, когда его отбирали у няньки. Виконтесса предостерегла его, чтобы он ни о чем не рассказывал. И страх заставлял его молчать почти целый год.

Я знаю, каково это, когда тебя все время оценивают и контролируют, — сказала ему леди Ханна. — И надо оправдывать все ожидания.

Черт ее побери! Она видела его насквозь и по-своему пыталась утешить. Но Карл знал: ничего хорошею ждать не приходится. Он лишь незаконнорожденный. Годы тяжкого труда и любви к родине ничего не значат.

Его пальцы сомкнулись вокруг горлышка пустой бутылки из-под бренди, тупая боль заслонила собой все. Неожиданно он с размаху бросил бутылку в камин. Осколки рассыпались повсюду, словно кусочки его разбитой жизни.

Недолго думая Карл вышел из кабинета в коридор. Нашел слугу и приказал приготовить ему коня и принести плащ. Карл понял, что лейтенант Торп взял с собой группу солдат, чтобы найти леди Ханну и привезти ее во дворец.

Они не нуждаются в его помощи, да и сам Карл не настолько пьян, чтобы присоединяться к своему кровному братцу в поисках. Но возможно, хотя он и утратил свое право первородства, он сможет доказать свои достоинства другим способом. Возможно, быть принцем можно не по крови. А по поступкам.

Ханна продолжала идти по лесу весь следующий час. Все ее тело болело, руки и ноги были докрыты синяками и ссадинами. Ей хотелось плакать, но она все время напоминала себе, что слезы не помогут ей вернуться в Вермистен.

Ханна старалась держаться подальше от главной дороги, уверенная, что похитители ожидают, что она пойдет по ней. Девушка несколько раз останавливалась, выжидая, когда лунный свет осветит ей путь.

Но лес закончился, и ей ничего не оставалось, как рискнуть и выйти на дорогу. Она выжидала, молясь:

— Милый Боже, не дай им найти меня!

Ханна крадучись шла по обочине дороги, мысли ее были заняты Майклом.

Сегодня в полдень, когда он вернулся к ней, она нарушила столько правил! Лежать в его объятиях, позволить себе быть с ним — ничего лучше для нее быть не может. Теперь Ханна знала, что любит его, не важно, кто он — простой солдат или кронпринц.

Я не хочу жить без него.

Всю жизнь ей навязывали строгие правила, ожидая от нее, что она будет совершенной леди, она жила под этим гнетом, позволяя другим принимать за нее решения.

Принцесса также живет под суровым гнетом ожиданий, это верно. Но она не потакает ничьим прихотям. Настоящая принцесса отдает приказы и решает, какие правила предназначены, чтобы защитить ее, а какие, чтобы ее контролировать.

Ханна уселась в высокую траву, чтобы дать отдых ногам.

Ее взгляд был затуманен слезами, когда она встала. Она услышала приближающийся стук копыт, Ханна спряталась в придорожных кустах, сердце ее колотилось в груди.

Когда всадник подъехал ближе, она рассмотрела его лицо в свете луны, и сердце у нее чуть было не остановилось. Он направил своего коня на обочину дороги прямо к ней.

Ханна не могла дышать, не могла двигаться. Тогда он внимательно посмотрел на место, где она пряталась. Она заметила, что у него на боку блеснул револьвер.

Его голос был холодным и решительным.

— Вы заблудились, леди Ханна?

Несмотря на долгие часы поисков, все, что им удалось найти вдоль главной дороги, — это брошенная карета и ворох нижних юбок почти в двадцати милях от замка.

Майкл выругался и развернул коня, чтобы направиться в обратный путь. Должно быть, он что-то упустил. Но что?

Подошел капитан стражников:

— Простите меня, ваше королевское высочество. Я считаю, мы должны проводить наши поиски в другом направлении.

— Она не могла отсюда далеко уйти. Одежда ее, я в этом уверен.

Наступало утро. Янтарные лучи солнца скользили над горизонтом, придавая небу яркие оттенки. Майкл пришпоривал своего коня, ведя поиски на обочине дороги. Он изучал колеи экипажей в поисках чего-то необычного, прося Бога, чтобы он смог хоть что-то обнаружить.

И тогда словно Всевышний ответил на его молитвы. Он остановил коня и увидел это. Здесь в пыли он заметил обрывок фиолетового платья. Майкл не сомневался, что платье принадлежит Ханне. Рядом с клочком материи Майкл заметил следы, ведущие прочь от дороги.

— Сюда, — скомандовал он своим людям.

Майкл шел по ее следам через поле на восток от города и сжимал в кулике обрывок ткани.

— Я найду тебя, — пообещал он ей. — И тогда пусть Бог помогает тому, кто тебя обидел!

Майкл продвигался, полагаясь на примятую траву. И всего в нескольких милях на восток от Вермистена он заметил коня, на котором сидели двое. На женщине было фиолетовое платье. Не было никаких сомнений, что это леди Ханна.

Майкл мчался что было духу, дворцовая стража скакала позади него.

Но что-то заставило его остановиться. Солдатские инстинкты говорили ему, что все уж слишком просто. Возможно, это ловушка. Майкл сбавил шаг, и дворцовая стража подоспела к нему с обеих сторон.

Через мгновение пуля поразила одного из стражников, свалив его с коня. Майкл заметил вспышку ружейного выстрела позади них. Небольшая группа из шести человек окружала их с обеих сторон, и его стражники оказались на линии ружейного огня. Майкл пустил своего коня в галоп, и стражники последовали за ним.

Он опасался, что не успеет догнать Ханну вовремя.

Если он не уведет этих людей в безопасное место, они могут погибнуть. Но он поклялся защитить Ханну.

Он снова почувствовал себя па поле боя, где все зависело от решения, которое он примет. Он не может предрешить исход борьбы, но способен отдать приказ, который, возможно, их спасет.

Один из стражников оглянулся и попытался сделать ответный выстрел, но не попал в цель. Время действовать, пока никого больше не подстрелили.

Майкл сделал им знак подойти ближе.

— Четверо из вас отправляются налево, под укрытие этих скал. Остальные направо, я остаюсь здесь. Их цель — я, и это даст вам шанс перестрелять злоумышленников.

— Мы не можем оставить вас без охраны, — возразил капитан. — У нас приказ защищать вашу жизнь.

— Я спешусь, — возразил Майкл. — Если же откроем огонь с трех направлений, мы их достанем.

Если мы попытаемся перегнать их, Ханна попадет на линию огня.

— Ваше королевское высочество, я не уверен, что… — начал было капитан.

— Выполняйте, — приказал Майкл. — В противном случае мы все умрем.

Капитан увел половину людей за собой. Четверо отправились налево, Майкл развернул своего коня и, натянув поводья, заставил животное остановиться. Он спешился и укрылся на земле.

И ему снова вспомнилось поле битвы в окружении врага. Это было знакомо, но все равно все по-другому, поскольку на этот раз приказы он отдавал не ради победы в войне и не ради чести страны, а чтобы спасти людей.

Стражники палили с двух сторон. Майкл тщательно прицелился в центрального всадника. Сначала он промахнулся, но второй выстрел попал в цель. Пока была стрельба, похититель увозил Ханну все дальше и дальше. Оглянувшись, Майкл увидел, что он исчез.

Атакующие тем временем бросились врассыпную, последние три выстрела закончили сражение. К Майклу присоединились стражники. Капитан выглядел потрясенным, но благодарным.

— Ваше королевское высочество, вы в порядке?

Майкл кивнул:

— Пошлите двоих подобрать нашего раненого. Остальные следуйте за мной. Мы должны спасти леди Ханну.

Майкл сел на коня и перезарядил оружие. Пришпорив коня, он скакал так быстро, как только мог. С каждой милей его опасения усиливались.

Наконец с вершины холма Майкл увидел похитителя и Ханну на окраине Вермистена. Майкл вытащил оружие. Сейчас он не может пойти на риск и выстрелить из опасения попасть в Ханну. Остается только догнать их.

Теперь он увидел, что Ханну удерживал фюрст Карл, и его охватила ярость.

Подоспевшие стражники окружили их, наставив оружие. Самозваный принц тоже имел при себе оружие, нo не стал его вытаскивать. Вместо этого он спустил леди Ханну с лошади. Ханна бросилась к Майклу, и он повернулся к стражникам, сделав им знак:

— У ведите его. Он виноват в похищении леди Ханны.

Майкл слез с коня и заключил Ханну в свои крепкие объятия. Она едва держалась на ногах, еe платье было изорвано, каштановые волосы взлохмачены, руки в ссадинах и синяках.

— Майкл, нет. Принц не хотел…

Он заставил ее замолчать, накрыв губы поцелуем.

— Карл ответит за каждый синяк, который я вижу.

Ханна отстранилась:

— Отпусти его. Он увозил меня с линии огня, а не убегал от тебя.

В ее глазах Майкл увидел твердую уверенность в своей правоте. Он с трудом верил, что Карл пошевелит хоть мизинцем, чтобы помочь им. Каково же было его удивление, когда Ханна обратилась к Карлу:

— Спасибо, ваше высочество.

Принц поджал губы, но кивнул. Когда он уже собрался уезжать, Майкл окликнул его. Карл обернулся с напряженным и непроницаемым выражением лица.

— Примите мою благодарность.

Принц на мгновение встретился с ним взглядом я тут же отвернулся. Майкл вынужден был признать, что Ханна права: Карл нашел ее и уберег от ружейного огня. Майкл перед ним в долгу за это.

— Ты пришел за мной, — прошептала Ханна.

Она поцеловала его, обняв за шею, простое прикосновение ее губ заставило его забыть обо всем.

— Прости за то, что тебе пришлось пережить такую ужасную ночь. Мне следовало бы позаботиться о том, чтобы у тебя была защита получше.

— Я не виню тебя за это. — Ханна прислонилась головой к его груди. — Я просто рада, что ты меня нашел.

— Ханна, я был зол и сказал лишнее. Я люблю тебя и предлагаю тебе сделать выбор. Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж, не важно, хочешь ты стать принцессой или женой простого лейтенанта.

Ханна встала на цыпочки, подставив ему губы.

— Я люблю тебя, Майкл. И куда бы ты ни пошел, пойду за тобой.

— Даже если это значит, что тебе придется выносить жизнь со всеми этими ловушками королевской власти?

Она поедала ему загадочную улыбку.

— О, я не имела в виду, что это ловушка. Во всяком случае, сейчас.

 

Глава 22

Три дня спустя

— Леди Ханна, вы просто должны надеть белое, — возражала ее служанка Эстель, держа в руках один из списков ее матери. — Леди Ротбурн особенно указала на это платье в своем списке на случай, если вам придется присутствовать на какой-то официальной церемонии.

— Нет, я не согласна. Белое слишком сильно подчеркнет ее каштановые волосы, — возражала леди Шмертах. — Ей нужно что-то помягче, более женственное.

Дамы сражались: одна — за вышитое шелковое платье цвета слоновой кости, другая — за платье цвета морской волны, отделанное старинными кружевами. Сегодня вечером король планировал официально признать Майкла кронпринцем перед народом Вермистена. Майкл же в свою очередь намеревался объявить о помолвке. Весь дворец гудел, обмениваясь новостями.

Ханна проигнорировала двух пререкающихся дам и открыла дверцу своего гардероба. Она выбрала алое шелковое платье, отделанное лентами и жемчугом. Оно подчеркнет линию ее плеч, которые будут прикрыты лишь небольшими рукавами-крыльппками. С длинными белыми перчатками платье будет сногсшибательным и привлечет всеобщее внимание.

— Я надену вот это.

Обе женщины смотрели на нее открыв рот.

— Но, леди Ханна, это будет вызывающе, — вырвалось у Эстель.

— Подобные платья носят куртизанки, — вставила леди Шмертах, — а не принцессы.

Да, такое платье совсем не для принцессы. По крайней мере, не для принцессы, которая будет подчиняться желаниям окружающих. Это платье для уверенной в себе женщины, женщины, которая живет по своим правилам.

Улыбка Ханны была безмятежной.

— Я приняла решение.

— Но, милели, вы правда не можете…

— Вы будете выполнять мои желания, или вам обеим придется искать себе другое место.

Ханна бросила на них холодный взгляд, и им сразу стало ясно, что она хотела сказать. Обменявшись взглядами, обе женщины опустились в реверансе.

Боже мой, какое это замечательное ощущение!

Настоящая свобода.

Ханна никогда прежде не отдавала приказов, всегда позволяя другим принимать за нее решения.

— Вы желаете… надеть бриллианты или рубины, миледи? — Отважилась спросить Эстель.

— Рубины, — заявила Ханна.

Она вытянула руки, ожидая, когда они закончат ее одевать. Эстель поджала губы и подчинилась. Леди Шмертах пребывала в ужасе, но помогала служанке. Как только они закончили, в дверь тихонько постучали.

Дверь открыла леди Шмертах по просьбе Ханны, вошел ливрейный лакей с посланием.

— Король требует вашего присутствия, леди Ханна. Он желает поговорить с вами о вашей помолвке.

Слуга поклонился и, пятясь, вышел в коридор ждать, чтобы сопровождать ее. Король не должен ждать, поэтому Ханна сразу же последовала за ливрейным лакеем. Леди Шмертах устремилась за ней как безмолвная компаньонка.

Ханна чувствовала себя более чем заметной в своем платье, особенно для аудиенции у короля. Одно дело — надеть шокирующее платье на бал при дворе, совсем другое — предстать в таком одеянии перед умирающим королем.

Лакей провел ее в королевские покои, где Ханна увидела монарха, сидящего на стуле с высокой спинкой.

Ханна опустилась в глубоком реверансе:

— Ваше величество, вы меня звали?

Ханна первый раз в жизни предстала перед королем. Она нервничала и боялась, что скажет что-то не то.

Король не был стар, но болезнь лишила его сил. Его седые волосы спускались до плеч, а вокруг глаз были глубокие морщины. Однако Ханна почувствовала его жесткость и властность. Его взгляд скользнул по ее платью с явным неодобрением.

— Мой сын желает жениться на вас. Вы дочь английского маркиза.

— Да, ваше величество.

— Почему вы полагаете, что понимаете роль принцессы? Вы считаете, что способны править страной с принцем?

Нет, она, так же как Майкл, ничего не знала о том, как управлять страной. За колкими вопросами короля Ханна увидела человека, который пытается запугать ее.

Будь повежливее, — предупредила она себя.

— Я смогу научиться и буду знать, что нужно делать.

Король отстраненно взирал на нее:

— Вы и представления не имеете, какая жизнь у принцессы. Полагаю, вы считаете, что принцессы просто сидят на троне целый день в бриллиантах и выбирают себе, новые платья.

Его жестокое замечание заставило ее забыть годы обучения хорошим манерам и воспитание. Ханна про себя сосчитала до пяти потом до десяти.

— Нет, я вовсе так не считаю.

— Вы хотите выйти замуж за моего сына, потому что мечтаете стать членом королевской семьи, разве не так?

— Я собираюсь выйти замуж за Майкла Торпа, — заявила она. — Не за принца, или фюрста, или как ещё вам вздумается его называть. Я выхожу замуж за человека, которого люблю, а не за его титул.

Прежде чем король успел добавить еще одно уничижительное замечание, она бросилась в атаку:

— О да, я точно знаю, какая жизнь у принцесс. Она должна подчиняться правилам, не должна обманывать ничьих ожиданий и иметь бесчисленных советников, которые говорят, что ей следует делать, а чего не следует. — Ханна подобрала юбки и встала прямо напротив короля. — И весьма вероятно, что я стану самой худшей принцессой, какая у вас была. Хотите знать почему?

Король покачал головой, но она заметила огонек в его глазах.

— Потому что я отказываюсь так жить. Мне совершенно безразлично, должна я надеть белое платье, или жемчуг, или корону. Должна принимать гостей в саду или на званом вечере. — Руки ее сжались в кулаки. — Для меня главное другое. Мне не безразлично, находится ли человек, которого я люблю, в безопасности по ночам. Мне не безразлична вдова, миссис Тернер, которая рисковала своей жизнью, чтобы его спасти. И мне не безразличен человек, который сегодня вечером потеряет не только королевство, но и своего отца. Просто потому, что он был рожден не на той стороне простыни.

Когда Ханна закончила, ее лицо горело, но она встретила загадочный взгляд короля без сожалений.

— Вы не правы, леди Ханна, — сказал король. — Вы не станете самой худшей из принцесс, отнюдь. Вы станете именно такой принцессой, на которой я хотел бы женить своего сына. — Король коснулся ее руки и улыбнулся. — После церемонии, я не сомневаюсь, вы расскажете мне обо всех переменах, которые мне нужно произвести в своем королевстве.

Он закашлялся, сделав знак слуге подать ему лекарство. Затем оперся о спинку стула, чтобы отдохнуть.

Ханна смутилась:

— Моя мама придет в ужас от того что я вам, только что наговорила.

— Я предпочитаю женщин, которые говорят, что думают. И, — король хитро улыбнулся, — это платье очаровательно, должен сказать.

Майкл приказал, чтобы тридцать стражников окружали их на церемонии, а другие, переодетые в горожан, проникли в толпу для более эффективной защиты.

— Нам не нужна армия, — запротестовала Ханна, беря его за руку. — Это всего лишь церемонии и благословение. Король признает тебя своим сыном, а вечером будет бал. Ты ведешь себя так, будто вот вот разразится война.

— Я обеспечиваю тебе безопасность. — Майкл осмотрел все позиции своих людей, удостоверившись, что каждый находится па своем месте. Бросив украдкой взгляд на Ханну, он добавил: — Ты выглядишь такой красивой сегодня вечером; что я не удивлюсь, если кто-то еще раз попытается отобрать тебя у меня. А я не хочу убивать человека посреди церемонии, принимая во внимание смягчающие обстоятельства.

— Я так рада, что ты решил занять место принца, — улыбнулась Ханна.

Кольцо с бриллиантами и аквамаринами сверкало у нее на руке. Королева пыталась заставить ее надеть фамильное обручальное кольцо, которое принадлежало какой-то прапрапрабабушке, но Ханна отказалась.

— У меня нет выбора, — согласился Майкл, — к все-таки я думаю, что поступил правильно.

Хотя его растили не для привилегированной жизни, он может воспользоваться своим прошлым опытом, чтобы помогать людям. Он может, стать лучшим принцем, особенно потому, что понимает трудности простых людей и говорит с ними на одном языке. Стражники уже начали относиться к нему как к своему правителю. Распространилась молва о том, как Майкл вел их против людей леди Брентфорд и спас им жизнь.

— Тебе следует рассмотреть кандидатуру Карла как советника, — предложила Ханна с улыбкой. — Я никогда не встречала человека столь преданного своей стране.

— Я не совсем ему доверяю. — Майкл до сих пор чувствовал негодование из-за того, что Карл нашел Ханну первым.

И, несмотря на её заявления, что фюрст отнесся к ней почтительно, Майкл не мог поверить, что его мотивы не были эгоистичными.

— Надеюсь, ты не возражаешь, но я попросила стражника проверить леди Брентфорд, — сказала Ханна. — Хотя король и выслал из страны виконта и его дочь, у меня плохое предчувствие насчет ее тюремного заключения.

— Ее охраняют трое, — заверил ее Майкл.

Он ей не сказал, что тоже ходил удостовериться, что леди Брентфорд находится в заточении. Виконтесса снова смеялась над ним и божилась, что он никогда не станет королем.

— Ничего не случится, — пообещал Майкл.

— Надеюсь, что нет.

Они больше не могли продолжать разговор, потому что настало время присоединиться к королю и королеве.

Хотя кёнигу Свейну пришлось опираться на своих слуг, стоя перед народом, его официальное заявление было ясным и недвусмысленным.

Майкл — его настоящий сын и унаследует трон.

Майкл вряд ли услышал хоть слово из королевской речи. Его взгляд изучал толпу из опасения, что кто-то угрожает Ханне. Но когда подошел архиепископ, чтобы благословить, Майклу ничего не оставалось, как отойти от нее.

Внезапно его внимание привлекло какое-то движение. Он увидел Карла, стоящего в толпе, всего в нескольких футах от них. В глазах бывшего принца он увидел решимость, когда тог поднимал револьвер.

Майкл бросился к Ханне, и тут раздался выстрел.

 

Глава 23

Слуга, который находился поблизости от Майкла, вдруг упал. В руке его был нож. Кровь хлынула у него из груди. Ханна узнала в нем одного из ливрейных лакеев Рейшора. Его послали убить Майкла.

Ханна зажала рот, чтобы не закричать, когда Майкл обнял ее. Руки у нее тряслись.

В толпе возник хаос, стражники окружили Карла. Но Ханна не могла об этом думать, так как ее мысли были сконцентрированы на опасности. Прямо сейчас Майкла могли убить, и мысль о том, что она могла его потерять, была непереносимой.

— Ты в порядке? — спросила она, крепко за него держась.

Майкл покачал головой:

— Оставайся здесь, со стражниками. Мне нужно поговорить с Карлом.

— Он спас тебе жизнь, Майкл, — напомнила ему Ханна.

Выстрел был рискованным, но если бы Карл не решился на него, Майкл был бы мертв. Ханна задрожала при мысли об этом.

Он коснулся ее щеки:

— Я не позволю, чтобы Карл пострадал.

Майкл посмотрел на Карла. Тот ответил на взгляд Майкла своим пристальным взглядом. Это был взгляд человека, довольного исходом.

В толпе слышался шепот о легенде про принца, похищенного эльфами. Жители Вермистена, потрясенные и зачарованные, не могли оторвать глаз от этих столь похожих друг на друга людей.

Карл хотел было поклониться, но Майкл остановил его. Вместо этого он прошел вперед и предложил руку своему кровному брату. Сделав это, он признал Карла равным себе, оказав ему высшие почести.

— Вижу, что должен поблагодарить тебя но второй раз, — произнес Майкл достаточно громко, чтобы все слышали, — брат.

Месяц спустя

— Тебе не положено тут находиться, — упрекала Майкла Ханна, когда он проскользнул в ее спальню. — Если моя мама найдет тебя здесь, она побьет тебя зонтиком по голове.

— Сомневаюсь. Она слишком горит желанием выдать тебя замуж за представителя королевской фамилии. — Майкл поднял ее руку, на которой сверкнуло обручальное кольцо с бриллиантами и аквамаринами.

— Она отправит меня в сумасшедший дом, — простонала Ханна при одной мысли о волнениях своей матери за последние несколько недель.

— Не переживай, миссис Тернер займет твою маму.

Ханна отважилась на улыбку. Абигейл Тернер получила полное прощение от королевы и короля и снова стала придворной дамой. Все в замке были осведомлены о ее состоянии, и у миссис Тернер теперь была служанка, которая за ней ухаживала. Остальное время она находилась на попечении своего мужа Себастьяна, который сбежал из плена и прятался в Дании последние двадцать три года. Мысль об их воссоединении до сих пор вызывает у Ханны улыбку. Пожилая пара обнималась, словно это был день их свадьбы.

Майкл поцеловал ее в губы, и тело Ханны охватил знакомый жар. Она не могла поверить, что завтра этот мужчина станет ее мужем.

Майкл сказал:

— Я говорил с Карлом сегодня утром. Кажется, он удивлен, что я даровал ему имения и земли. Но думаю, это следовало сделать, ведь он будет советником.

— Не его вина, что он оказался в таком положении, — заметила Ханна.

— Согласен. Королева Астри недовольна, но король признает его своим незаконнорожденным сыном и пожалует ему почетный титул.

Руки Майкла гладили шелк ее платья. Он поцеловал ее в подбородок.

— Не желаешь ли опоздать немного к ужину сегодня вечером?

Не успела Ханна ответить, как дверь широко распахнулась. Леди Ротбурн вознегодовала:

— Ханна! О чем ты только думаешь?! Да как ты можешь находиться наедине с мужчиной в своей комнате!

— Майкл завтра станет моим мужем, — заметила она.

— Но сейчас-то он тебе не муж! — Леди Ротбурн всплеснула руками. — Я уверена, что его королевское высочество может подождать.

Майкл украдкой подмигнул Ханне и кивнул им обеим, выходя из комнаты. Дворцовая стража последовала за ним.

Леди Ротбурн начала обсуждать свадебные цветы и украшения, склоняясь в пользу роз, а не лилий.

Ханна не вслушивалась в ее слова, потому что ей было все равно, какие цветы будут на церемонии.

— И, Ханна, тебе давно пора сменить платье. Этот аметистовый цвет… ну, он просто скандальный. Ни одна порядочная женщина не наденет такое для ужина.

Ханна пропустила мимо ушей упреки своей матери.

— Именно это платье подарок от королевы, мама, — добавила Ханна, получая удовольствие от удивленного выражения лица своей матери.

— Хорошо. Тогда, полагаю, оно должно быть вполне соответствующим. — Леди Ротбурн схватилась за сердце, и счастливо вздохнула. — Не могу поверить, что моя маленькая девочка станет принцессой. Именно об этом я всегда мечтала.

Ханна вышла бы за Майкла, даже если бы он был нищим, но не сказала этого.

— А твои кузены Дитрих и Ингеборг были несказанно удивлены, услышав о твоей помолвке. Ты так и не посетила их имение в Германии. Ее мать обмахивалась веером, щеки у нее горели. — Ох, ты была причиной стольких скандалов!

— Моим намерением никогда не было доставлять кому бы то ни было беспокойство, мама. — Ханна не рассказала ни об одной попытке лишить их жизни, не желая, чтобы мать разволновалась еще больше. — И все будет замечательно. Никому нет дела до моего прошлого.

А особенно мне самой.

— Должна сознаться, все это так непривычно, — вырвалось у Кристин. — Я едва говорю на этом языке, и обычаи совершенно иные. Я даже не уверена, что знаю, как мне следует себя вести на самых простых общественных мероприятиях!

Ханна заключила мать в объятия, пряча довольное лицо.

— Не беспокойся, мама, — с широкой улыбкой сказала она, отстраняясь. — Я составлю тебе список.

— Ты просто рождена, чтобы быть принцессой, — сказал Майкл, становясь на колени перед Ханной и ласково массируя ее уставшие ноги. — Королева Астри была горда тобой.

Придворные дамы Ханны помогли ей снять свадебное убранство, и его молодая жена была одета в простую ночную рубашку с отделкой из кружев. В намерения Майкла не входило, чтобы Ханна находилась в ней слишком долго.

Их свадьба была просто короткой сказкой. Сама церемония проходила в соборе Святого Марка в Вермистене. Майкл был очарован видом Ханны в ее кремовом шелковом свадебном платье и бриллиантовой короне. Королева настояла, чтобы она ее надела.

Шею Ханна украсила знакомым Майклу бриллиантовым колье. С тех пор прошло уже много месяцев.

— Ты разочарован, что больше не можешь быть солдатом? — спросила она, помогая ему снять рубашку.

— Как принц, я больше могу помочь войскам, — признался Майкл. — Я договорился о том, чтобы доставить на фронт провиант. Генерал был весьма благодарен, даже несмотря на то, что ему пришлось предоставить мне почетное увольнение из Британской армии.

Ладони Ханны скользили по его обнаженной коже, и Майкл наклонился, чтобы поцеловать ее шею. Пьянящий аромат жасмина окутал его.

— А как насчет тебя? — тихо спросил он, приподнимая подол ее ночной рубашки и скользя по шелку ее бедер. — Я посадил тебя в тюрьму этой жизни как свою принцессу. Полна сожалений?

— Вовсе нет. — Она резко вдохнула, когда он — снял с нее рубашку. — Я ошибалась, думая, что этот мир будет мне тюрьмой. Это тюрьма лишь тогда, когда ты позволяешь другим командовать тобой.

— Принцесса, командуй мной.

Майкл встал перед ней на колени, погладил ее длинные ноги, целуя нежную кожу. Он проложил поцелуями дорожку к ёе грудям, дразня и пробуя ее на вкус, пока Ханна не обхватила порывисто его голову.

— И каков твой приказ?

— Снимай одежду.

И Майкл повиновался. Когда он снял с себя все, Ханна обняла его за шею, и он поцеловал ее долгим поцелуем. Майкл поднял ее на руки и отнес к постели. Положив ее на покрывало, он протянул руку к ее снятой короне. С лукавой улыбкой он возложил ее ей на голову.

— И каков твой приказ сейчас? — Майкл накрыл ее тело своим, наслаждаясь от того, как она трепещет от желания.

— Люби меня, — прошептала она приподнявшись, чтобы поцеловать его.

Майкл коснулся губами ее кожи, восхищаясь, что теперь она принадлежит только ему. Его принцесса и его любимая жена.

— Всегда, — пообещал он.

 

Эпилог

Ханна сидела на полу в гостиной и поила чаем плюшевого медвежонка. Эмили Честерфилд, графиня Уайтморская, наблюдала, как девочки угощали шоколадными конфетами кукол-гостей. Бриллианты и бесценные драгоценные камни висели на шеях у малюток, а на головах у них сверкали диадемы.

— Не знаю, как ты, но я не собираюсь туда идти, — заявил граф Уайтморский, кивнув Майклу, который остановился рядом с ним в дверном проеме. — Меня могут заставить надеть корону.

Ханна улыбнулась и поднялась.

— Майкл уже обязан надевать корону по официальным случаям, — сказала она своему брату, подойдя ближе к мужчинам. — Это цена того, чтобы быть принцем.

Майкл поцеловал ей руку.

— Вы не пригласите нас на чай?

Графиня обнимала за плечи его дочь Шарлотту. У четырехлетней Шарлотты волосы были заплетены в две косы, одна — с розовой лентой, другая — с алой. Она унаследовала красоту своей матери, но упрямство было чертой ее деда.

— Папа, ты будешь сидеть рядом со мной.

Майкл позволил Шарлотте взять себя за руку и отвести к столу. Его дочь выбрала шоколадное печенье с чайного подноса и запихнула ему в рот.

— Я сама приготовила его с помощью тети Эмили, — объяснила она.

Майкл усадил ее к себе на колени.

— Очень вкусно.

Шарлотта послала ему солнечную улыбку и обняла. При этом диадема из сапфиров и бриллиантов съехала ей на лоб, и Майкл поправил ее. Гордость и удовлетворенность наполняли его вместе с благодарностью, что сейчас он может дать своей жене и дочери все, что они пожелают.

К ним подошла Ханна, и Майкл взял ее за руку.

Пока их дочь болтала со своей кузиной Викторией и графиней, он встретился взглядом с женой. Улыбка Ханны светилась любовью и радостью.

Шарлотта спрыгнула с его колен, чтобы напоить кукол чаем, и Майкл повернулся к Ханне с озорным огоньком в глазах. Он бросил взгляд себе на колени и прошептал:

— Место освободилось.

— Нет, негодник! — Ханна положила руки ему на плечи и со смехом прошептала на ухо: — Это будет непристойно.

— Мне нравятся непристойности, — прошептал он в ответ. — Мы вполне можем вести себя непристойно позже.

— Да, позже, — пообещала она.

В его взгляде она увидела силу желания и то, как много она для него значит, как сильно он ее любит.

Взяв его руку в свои, Ханна одарила его ласковой улыбкой:

— Или раньше.