Майкл с трудом вытерпел последний час ужина. Он наблюдал за другими гостями, чтобы правильно себя вести и не совершить оплошности.

Его особенно огорчало отношение к еде. Дамы деликатно ковыряли в своих тарелках, пробуя кусочек рыбы или ложечку супа, прежде чем блюдо унесут. Словно есть с аппетитом неприлично.

После того как ужин закончился, господа разорились выпить бренди и выкурить сигары, а дамы удалились в свой салон.

Майкл воспользовался моментом, чтобы сбежать, хотя граф приказал ему вернуться для игр в гостиной.

Но лейтенант не был намерен позволять послу Лохенберга диктовать ему, что делать, а чего не делать. Он не дрессированный зверь, чтобы водить его на поводке.

С каждой секундой негодование Майкла росло. Все внимательно рассматривали его за ужином, а когда леди Брентфорд упомянула о его сходстве с королем, несомненно, присутствующие заподозрили, что он его незаконнорожденный сын.

Небо было черным, белые паруса наполнились ветром, а гребное колесо вспенивало воду. На море собиралась буря.

Майкл схватился за один из канатов, ведущих к фок-мачте. Он не желал верить, что его детство было ложью и что люди, вырастившие его, не были его родителями.

Он хотел убедить себя в том, что странные, мимолетные воспоминания, которые время от времени посещали его, были всего лишь сном. Должны были быть.

Майкл заметил миссис Тернер, прогуливающуюся по палубе и сделал шаг по направлению к ней. Ей нельзя быть одной. Но не успел он к ней подойти, как появилась леди Ханна в сопровождении служанки. На ней не было ни плаща, ни шали, лишь серо-зеленое платье. На холоде она потирала плечи, чтобы согреться.

— Лейтенант Торп, — невозмутимо произнесла она, — я хочу знать, что происходит.

— А в чем дело?

— В вашем сходстве с королем Лохенберга. Я видела, как граф наблюдает за вами.

— Это пустяки. Простое совпадение.

Ханна преградила ему путь, чтобы не дать уйти.

— Он думает, что это правда, не так ли? Граф полагает, что вы связаны с королевским домом Лохенберга.

— Не важно, что он думает. Я никогда не был в этой стране. — Он обошел ее, но Ханна не отставала от него.

— Вы сказали, что там холодно зимой.

Майкл и представления не имел, о чем это она.

— Я уже сказал, что никогда не бывал в этой стране прежде.

— Вы лжете мне? Или себе? — Ханна слегка коснулась его плеча.

— Я солдат, только и всего.

— Вы уверены?

Нет, он ни в чем не уверен. Ни в чем, за исключением того, какие чувства она в нем вызывает. Майкл вдыхал легкий цитрусовый запах, исходящий от нее. Смесь лимона и жасмина, соблазнительный и сладкий аромат.

— Возвращайтесь в свою каюту, Ханна, — приказал он.

Это было все, что он мог сделать, чтобы не поцеловать ее снова. На этот раз если он ее коснется, он попытается соблазнить.

— Вечер еще не закончился, — сказала она. — Скоро начнутся развлечения, и не важно, боитесь вы присоединиться к нам или нет, я намерена поучаствовать в них.

— Надеетесь найти себе мужа, верно?

Ханна одарила его мрачным взглядом.

— Но ведь вам это безразлично, не так ли?

— Не так.

Его ладонь коснулась ее щеки, и волна желания накрыла ее всю с головой. Ей хотелось, чтобы он поцеловал ее. Он соблазнял ее всеми недозволенными способами. Или, возможно, всеми дозволенными.

Ханне потребовалась вся ее сила воли, чтобы не раскиснуть от его мимолетной ласки.

— Убегайте, если боитесь, — усмехнулась она. — Или присоединяйтесь к нам. Выбор за вами.

Группа из двадцати джентльменов и дам собралась в большом салоне. Корабельные стюарды расставили несколько стульев в круг, а перед ними поставили небольшой столик. Ханна заметила на столе карманные часы и комнатную туфлю, остальные игроки еще не выложили личные предметы. Она поняла, что они играют в фанты.

Стюарды принесли большую ширму — скрыть содержимое столика, позволяя гостям заходить за нее пo одному, чтобы оставить свой предмет для фантов. Ханна достала из ридикюля вышитый носовой платок и зажала его в руке, чтобы не было видно. Зайдя за ширму, она добавила его к собранию перчаток, туфель, ювелирных украшений и галстуков.

Ханна заняла место среди других дам. Ей передали бокал шерри, и она глотнула немного. Он был сладким, и Ханна почувствовала, что начинает расслабляться. Она поставила бокал на столик рядом с собой, чувствуя, как загорелась ее кожа.

Два джентльмена отодвинули ширму, открыв взглядом множество различных предметов.

— Мои друзья, я знаю, многим из вас знакома игра в фанты, — начал виконт Брентфорд. — Однако сегодня я предлагаю заняться этой игрой, чтобы собрать деньги на благотворительность, а не просто для развлечения.

Он посмотрел на жену и дочь.

— Дамы могут предлагать цену, чтобы приобрести фант от джентльменов, а господа могут предлагать цену, чтобы приобрести предметы дам. Предложивший самую большую цену отправит обещанную сумму беднякам и детям-сиротам в Лондоне. Владелец предмета должен исполнить номер по выбору того, кто его купил.

Это была скандальная игра — игра, в которой не исключены некоторые вольности, возможно даже поцелуи. Судя по тому, как часто подавались шерри, вино и бренди, Ханна подозревала, что ход игры может стать непредсказуемым.

— Победитель аукциона вернет предмет владельцу после того, как тот заплатит за фант. — Виконт Брентфорд протянул руку за ширму и выбрал черный галстук, при этом бросив плутовской взгляд на дам — Не начать ли нам торги?

Беднягу Генри Вандеркайнда, владельца галстука, заставили ползать на четвереньках и одновременно, петь песню «Дровосек, пощади это дерево».

Леди Говард, вдова, возраст которой приближался к шестидесяти, покатываясь со смеха, пообещала послать пятьдесят фунтов в сиротский фонд. В отместку Генри Вандеркайнд предложил тридцать фунтов за монокль леди Говард и заставил ее блеять козой, чтобы получить его назад. Каждый предмет, выставленный на аукцион, сопровождала сценка, из-за которой Ханна, помимо своей воли, утирала слезы от смеха. Она потеряла счет тому, сколько выпила шерри, стюард следил за тем, чтобы бокалы были полными.

Ханне казалось что гостиная накренилась, голоса гудели, словно в тумане. Она отодвинула бокал в сторону, надеясь, что у нее не будет приступа головной боли. Мимо нее проносили блюдо с сыра, и она с удовольствием взяла кусочек — чтобы успокоить желудок.

В этот момент Ханна заметила лейтенанта. Судя пo его виду, такое шумное веселье его совсем не развлекало.

Он заметил, что Ханна смотрит на него, и прищурил свои зелено-карие глаза. На мгновение Ханна почувствовала себя единственной женщиной в гостиной. Это определенно было неприлично, но Ханна не могла удержаться, чтобы не одарить его пристальным взглядом. Ей стало жарко, сердце часто забилось. Наконец она отвернулась.

Лейтенант прошел на противоположную сторону гостиной. Ханна заметила, что на столике осталось только два предмета: ее носовой платок и мужские карманные часы.

Виконт молча кивнул своей дочери и взял часы. По напряжению, исходившему от лейтенанта, Ханна решила, что часы принадлежат ему.

— Предпоследний предмет — эти карманные часы. Часы довольно тяжелые, несомненно, они из чистого золота. Не начать ли аукцион с пяти фунтов?

Шквал женских рук взметнулся в воздух, и Ханна увидела, что смятение Майкла растет. Лейтенант ослабил галстук, его черный суконный камзол был расстегнут, в карманчике светло-голубого жилета не было часов.

Цены поднимались все выше, женщины возбужденно смеялись, предвкушая фант, который они потребуют от владельца часов.

— У такого красавчика я бы попросила поцелуй, — заметила одна из женщин.

Другая захихикала:

— А я бы сама его поцеловала без всякого аукциона, разумеется, если бы он меня об этом попросил.

Ханна не участвовала в аукционе, волновалась за Майкла, она не хотела, чтобы ему пришлось платить за фант, который приведет его в смущение. Казалось, его мало заботило, вернутся ли к нему его часы.

Мисс Нельсон предложила восемьдесят фунтов, виконтесса резко покачала головой, шепча что-то на ухо своей дочери, Ханне все это не понравилось. Она была уверена, что они строят какие-то козни против Майкла. Это ее разозлило, она не хотела, чтобы лейтенант стал объектом чьих-то шуток.

— Сто фунтов, — услышала она свой голос.

Она не допустит, чтобы лейтенант попал в глупое положение.

По толпе дам пробежала волна вздохов.

— Сто десять фунтов, — не сдавалась мисс Нельсон.

— Двести фунтов.

Ханна твердо знала одно: она не желает проиграть эту аукционную войну.

Ты его не получишь! — хотелось ей сказать мисс Нельсон.

Но, видимо, сумма двести фунтов заставила юную даму замолчать. Виконт Брентфорд спросил, нет ли желающих еще поднять цену, но предложений не последовало. Ханна встала со своего места и решительно направилась за часами.

— Какой фант вы попросите у лейтенанта Торпа? — поинтересовался виконт.

Ханна посмотрела на Майкла. Выражение его зелено-карих глаз было суровым. Майкл не понимал зачем она участвовала в аукционе.

— Никакого фанта вообще, — прошептала Ханна. Когда она протянула ему часы, ей показалось, чтo в его взгляде она прочла благодарность.

— Ну-ну, леди Ханна, это не по правилам, — запротестовала еще одна дама. — Лейтенант должен заплатить фант, чтобы получить часы назад. Вам следует заставить его спеть или продемонстрировать свои бойцовские качества. — Взгляд женщины скользнул по мускулистому телу Майкла.

— Я сохраняю право назвать свой фант позжеe, — объявила она.

Дамы выразили, одобрение, и Ханна мгновенно поняла, что совершила оплошность. Их внимание переместилось на последний предмет — ее носовой платок.

Виконт Брентфорд поднял носовой платок, послав ей озорную улыбку.

— Джентльмены, не начать ли нам торги за этот прелестный носовой платок?

Майкл встал со своего места.

— Тысяча фунтов, — тихо произнес он.

Последовало взволнованное обсуждение непомерной суммы.

— За что, лейтенант? — спросил виконт Брентфорд.

— За носовой платок леди Ханны. — Майкл не сводил с нее глаз, когда добавил: — Такова моя цена.

В гостиной установилась тревожная тишина, и Ханне захотелось спрятаться под столиком.

Боже правый! Понимает ли он, что наделал? Теперь все подумают, что у нас любовная интрижка.

При мысли об этом она помертвела.

Других предложений не было, Майкл взял носовой платок, положил его в карман и вышел из гостиной. Он не попросил никакого фанта, и Ханна поняла, что лейтенант ждет, что она последует за ним.

Граф молчал, неодобрительно покачав головой. Ханна не знала, что делать. Игра еще не окончена, не говоря уже о том, что у Майкла не было тысячи фунтов.

Ее смущение усилилось, когда она услышала, как две дамы высказывали предположения насчет их взаимоотношений и пытались угадать, сделает ли ей Майкл предложение или нет. Она прекрасно знала, что этого никогда не будет.

Мисс Нельсон незаметно подошла к Ханне:

— Разве вы не собираетесь возвратить лейтенанту Торпу его часы?

Ханне потребовалась минута, чтобы понять, что она все еще держит их в руке.

— О! Разумеется, я полагаю.

— Почему он поставил тысячу фунтов на ваш носовой платок? — спросила мисс Нельсон. — Вы чтo молвлены?

Ханна покачала головой:

— Я не знаю почему.

Казалось, ее объяснение не удовлетворило юную даму.

— Хотите, я верну ему его часы вместо вас?

Пальцы Ханны сомкнулись на часах. Она подняла глаза и увидела свет надежды во взгляде юной леди. Мисс Нельсон искренне полагала, что лейтенант Торп офицер из благородного семейства и хорошая партия.

— Нет, благодарю вас, — ответила Ханна. — сама об этом позабочусь.

Другие дамы уже начали новую игру в квест, заключаюшуюся в поисках спрятанного предмета, через несколько минут мисс Нельсон присоединилась к ним, явно разочарованная тем, что Ханна не приняла ее предложения.

Ханна уже дошла до двери на лестницу, когда граф фон Рейшор схватил ее за руку и шепотом произнес:

— Не надо, леди Ханна. Вашей репутации это только повредит.

— То, что осталось от моей репутации, лейтенант Торп только что уничтожил своим участием в аукционе. И ему придется за это ответить. — Она сжала губы и шагнула вперед.

Оставалось менее двадцати четырех часов до того момента, когда ей будет разрешено самой принимать решения.

— Я собираюсь вернуть ему часы, — сказала она.

Граф открыл ей дверь, жестом велев служанке сопровождать Ханну. Понизив голос, он заявил:

— Независимо от того, что между вами однажды было, не компрометируйте себя. Он не может на вас жениться.

Ханна почувствовала разочарование, она крепко сжала свой веер.

— Вы видите то, чего нет.

— Кажется, я вижу гораздо лучше, чем вы. И ни ваша мать, ни ваш отец никогда бы не позволили вам разговаривать с мужчиной наедине.

Ханна сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться.

— Я буду не одна. Вы оскорбляете меня подозрением, что я пытаюсь завязать с ним интрижку.

— Интрижка — это все, что вы можете иметь с ним.

— Почему? Потому что вы считаете, что он из лохенбергской королевской семьи?

Эта догадка была импульсивным предположением, но граф побледнел:

— Держите свои домыслы при себе, леди Ханна.

— Вы это серьезно?

— Любой лохенбержец, встретив лейтенанта Торпа, увидит, как он похож на короля Gвойна.

— У вас нет доказательств его происхождения.

— Нет. Но я намерен узнать правду, — Граф положил руку на лестничные перила. — Вы должны знать, что любой контакт с ним рискован.

— Я верну ему часы, только и всего. Не вижу причин для опасений.

Но граф тихо сказал:

— У него есть враги, о которых вы и представления не имеете.

Майкл в этот момент размышлял, стоит ли ему подняться на верхнюю палубу. Морские волны все еще были бурными, корабль качало.

Майклу хотелось свежего воздуха и ночной прохлады, он взошел на верхнюю палубу «Орфея». Ветep выл в парусах.

Игра в фанты обернулась неприятностью.

Лорд Брентфорд практически предложил ему руку своей дочери, а ведь Майкл с ней только что познакомился. Несомненно, если бы мисс Нельсон выиграла аукцион, она попросила бы его о поцелye. Майкл ни за что бы ее не поцеловал. Он презирает людей, которые выжидающе смотрят на него, когда он не в состоянии оправдать их надежд.

Но вмешалась леди Ханна и предложила цену за то, чтобы его оставили в покое. Ей пришлось смело противостоять обществу, оградив его от необходимости изображать из себя идиота.

За обеденным столом не было ни одного мужчины, который не хотел бы, чтобы Ханна исполнила фант по его выбору. Эта мысль была невыносима для него.

Она не твоя. И никогда твоей не будет.

Он должен держаться подальше от нее. Она знатная дама, бриллиант, которому требуется изысканная оправа.

Но я не святой, черт побери!

Он просто самолюбивый ублюдок, если хочет, чтобы она уступила ему.

Майкл положил руку на деревянный поручень, глядя в темные воды. Что в ней так его привлекает? Она добра, хорошо воспитана и красива, она будет принадлежать какому-нибудь английскому лорду, который станет спать в отдельной спальне и позволять ей планировать домашнее меню и развлечения.

Ханна не для такого, как он, мужчины, который скорее будет потворствовать своей чувственности, чем сдерживать ее.

Когда Майкл сделал вызывающую ставку в тысячу фунтов, это не было благотворительным взносом. Это было предупреждением для других мужчин, чтобы они держались от леди Ханны подальше.

Но теперь что ему делать?

Позади него послышались шаги. Майкл не повернулся, ожидая, что к нему подойдет Ханна.

Но это была не Ханна. Ему на шею скользнула веревочная петля. Перед глазами у него замерцали звезды, Майкл упал на палубу, сбив с ног нападавшего и подмяв его под себя.

Отбросив веревку прочь, он дотянулся до человека, намереваясь узнать, что, черт побери, такое происходит.