Въехав во двор замка, Моргана обнаружила там сильное оживление: повозки и лошади, слуги и солдаты в зеленых с белым куртках сновали по внутреннему двору. Сэр Диллис встревожился, а леди Уинифред стала беспокойно оглядывать двор. Ранульф немедленно насторожился и приготовился к беде.

- Сэр Вогэн прибыл из Ллэнгфорда, - объяснила ему Моргана, направляясь к конюшне. - Хотя мы ожидали его только через две недели.

Моргана надеялась, что он не привез дурных вестей. Этот пожилой рыцарь был женат на юной Элис, единственной дочери сэра Диллиса и леди Уинифред.

Когда они спешились, подбежала Элва. Она обращалась к Моргане и новому хозяину, как полагалось, однако ее слова были предназначены озабоченным родителям:

- Приехал сэр Вогэн с детьми и Элис. В долине возле Ллэнгфорда мор, и они сочли разумным оставить дом, пока не пройдет опасность.

Все вздохнули с облегчением.

- Мы будем рады дольше побыть в их обществе, - сердечно сказала Моргана. - И нет худа без добра, они могут гостить у нас сколько угодно.

Моргана действительно была рада семье из Ллэнгфорда. Она уважала сэра Вогэна за его преданность, честность и ровный нрав, а бойкую маленькую Элис она знала и любила всю свою жизнь. Моргане было шесть лет, когда леди Уинифред дала жизнь своему единственному ребенку, и, пока судьба не развела их, они были близкими подругами.

Что касается трех неугомонных сынишек Элис, иные дамы содрогнулись бы, видя их бегающими по крепостным стенам или слыша их вопли в коридорах и парадном зале, но Моргана находила проделки мальчиков забавными. Они напоминали ей собственные детские годы, когда она была радостью Элвы и ее кошмаром, и навевали мысли о крепких проказливых сыновьях, которых она всегда надеялась завести. И заведет, если ее молитвы услышаны.

- Надеюсь, ты хорошо позаботилась об их удобствах, Элва.

- Да, миледи. Элис с детьми заняла свои обычные комнаты, они отдыхают после путешествия.

К ним подошел Дэффид.

- Сэр Вогэн привез нескольких племенных жеребцов, - сияя, объявил он. - Арабских кровей. Ему не терпится услышать ваше мнение. Он сейчас на арене для турниров, показывает их Дэлу.

- Тогда поспешим туда, - пылко предложил сэр Диллис, - и оставим дамам Элис и мальчиков. Мой зять - большой знаток лошадей.

Ранульф улыбнулся жене.

- Мы скоро присоединимся к вам.

Моргана ответила ему понимающей улыбкой, с трудом сдерживая смех. Мужчины отправились к арене, а женщины - к главному зданию замка, обмениваясь шутливыми взглядами.

- Мы не увидим их, пока не протрубит рог к ужину, - сказала Моргана своим компаньонкам.

- Да, - согласилась леди Уинифред. - Когда мужчины пускаются в разговоры о лошадях и своих подвигах, они совершенно теряют чувство времени.

Дамы вошли в парадный зал, весело болтая, и Моргана заметила в дальнем конце своего сенешаля.

- Я должна посоветоваться с Арвилом и заняться домашними делами. Поднимайтесь к Элис - я представляю ваше нетерпение, - передайте, что я очень рада ее приезду, и скажите, что мы встретимся позже в парадном зале.

- Хорошо, миледи.

Леди Уинифред в сопровождении Бронуин поспешила удостовериться, что ее дочь и внуки хорошо себя чувствуют, а Моргана заговорила с сенешалем и выяснила, что все в порядке.

- Пошлите за свежим элем. И выньте кубок, из которого пили мои предки, - для сэра Ранульфа. Хозяину замка надлежит пользоваться этим кубком.

Пока Моргана шла через зал к лестнице, Арвил достал три прекрасных кубка, каждый с особым изысканным рисунком, и четвертый - из позолоченного серебра, с узором из переплетающихся завитков, украшенный аметистами и топазами. Приятно будет снова увидеть его на главном столе, на положенном месте.

Подходя к своей комнате, Моргана встретила двух слуг, несущих воду для ванны Ранульфа. Вода остынет к тому времени, как он вернется из конюшни, подумала Моргана. Нет смысла пропадать теплу. После долгой верховой прогулки ей так хотелось принять горячую ванну.

Войдя в свою комнату, Моргана собрала все необходимое для купания и вскоре проскользнула в комнату Ранульфа. Над ванной перед камином поднимался пар. Слуги поставили ширму из гобелена между дверью и ванной, чтобы оградить ее от сквозняков. Прекрасно.

Бросив в воду горсть сухих трав и розовых лепестков, Моргана вынула булавки из волос и распустила их. Несколькими быстрыми движениями она подняла сверкающую золотистую массу на макушку и закрепила большим, усыпанным драгоценными камнями гребнем. Она быстро искупается, чтобы согреться, наденет свой лучший халат из аквамаринового шелка, отороченный розовыми и белыми лентами. И когда Ранульф придет принять ванну, она уже будет свежей и готовой помочь ему, как принято. Интимность этого момента может снять напряжение между ними. Он догадается, что она готова исполнять свои супружеские обязанности. Больше, чем готова.

За время их отчуждения Моргана обнаружила так много нового; например, что гордостью в постели не согреешься. Но не только это. День ото дня Ранульф все больше втягивался в жизнь замка Гриффин. Он возложил на свои широкие плечи бремя ответственности, и она уже не чувствовала себя ущемленной, а испытывала облегчение.

Меры, предпринятые им для обороны замка, свидетельствовали о больших знаниях и опыте.

Жить стало безопаснее, и в душе ее воцарился покой. Так прекрасно разделить тяжесть правления с человеком, которого уважаешь и которому веришь. Моргана знала теперь, что ум, сила, доброта, умение вести за собой, которые Ранульф в избытке принес в их брак, стоят гораздо больше титулов и богатств. Если бы только она понимала с самого начала, что он ей не враг, а друг, способный на преданную любовь, по которой исстрадалось ее одинокое сердце, все бы сложилось по-другому!

Моргана сняла мокрое платье и выскользнула из рубашки и нижнего белья. Когда она переступила через край ванны, в коридоре раздались шаги. Сапоги протопали мимо, и она забралась в ванну, чувствуя приятное тепло забурлившей вокруг ног воды. Уютно устроившись в глубокой ванне, она чувствовала, как расслабляются ее мускулы, и скользнула глубже, пока крошечные волны не заплескались у ее подбородка. Она потеряла представление о времени, намыливаясь сандаловым мылом, которое леди Уинифред готовила каждый год. Потрескивание поленьев в очаге, тихий плеск воды заглушили звук открывающейся двери.

Неожиданный порыв холодного воздуха насторожил Моргану, дав понять, что она больше не одна. До приготовленного полотенца уже не дотянуться. Ей оставалось лишь скрестить на груди руки, скромно подтянуть вверх колени и съежиться, как можно глубже спрятавшись в воде.

Уверенные мужские шаги приблизились к ширме. Моргана крикнула охрипшим от смущения голосом, чтобы предупредить слугу о своем присутствии:

- Кто там? Это я, леди Моргана. Уходите. Я не хочу, чтобы меня беспокоили.

Шаги смолкли. Сердце Морганы словно ударилось о ребра. Тишина, даже не слышно дыхания. Она подняла глаза и обнаружила, что Ранульф смотрит на нее. Его голова и плечи возвышались над ширмой. Сейчас в его лице не было настороженности, только сильное и все растущее желание. Способность двигаться, думать испарилась, и Моргана уставилась на него сквозь окутывающее ее облако пара.

Ранульф как во сне обошел ширму и остановился перед ванной. Это желанное существо, эта томная русалка все еще его жена. Поверхность воды достигала верхней половины ее грудей и окружала согнутые колени, а под водой блестело тело - розовое, как жемчуг. Хотя она скрестила руки на груди, он ясно видел один сосок - напряженный и манящий.

Он глубоко вдохнул. Ему казалось, что сквозь запах сандалового мыла, трав и лепестков он чувствует аромат ее кожи. Он хотел схватить ее, отнести мокрую на мягкую перину и забыть обо всем, кроме того, что они мужчина и женщина. Искушение было невыносимым. А вдруг она его оттолкнет?

Пока он размышлял о возможной реакции Морганы, она смотрела прямо ему в глаза. И видела растущее желание, и чувствовала, как жар зарождается и в ее теле. А когда он улыбнулся своей угрюмой улыбкой, ее кости будто растаяли. Она изящно опустила руки. Она рискнула, она сделала первый шаг. Следующий ход принадлежит Ранульфу.

Ранульф увидел желание в ее глазах, увидел, как смягчились и раскрылись ее губы. Быстро наклонившись, он схватил ее в объятия, не обращая внимания на воду, пропитавшую его куртку и штаны. Это не имело значения. Он не собирался долго в них оставаться. Ранульф отнес Моргану на кровать и нежно положил на меховое покрывало. На фоне богатого темного меха ее локоны сверкали в свете тлеющих углей, а кремовая кожа казалась прозрачной, как бесценный белый нефрит. У него перехватило дыхание.

Ранульф сорвал с себя одежду; в свете пламени рельефно рисовалось его тело - мускулы широкой груди и плеч, мощные ноги, узкие бедра и плоский скульптурный живот. Моргана следила за ним из-под полуопущенных век, томно закинув одну руку за голову. Она не чувствовала ни застенчивости, ни ложной скромности, полная лишь любви и предвкушения. Как он прекрасен, как мужественен! Она протянула к нему руки.

Но вместо того, чтобы опуститься на кровать, Ранульф улыбнулся и покачал головой. Взяв полотенце, он начал нежно промокать капли воды на ее теле. От его легких прикосновений она замерла, испытывая невероятное блаженство. Он высушил изящные изгибы ее ступней, тонкие лодыжки, икры, и за полотенцем следовали его губы, лаская ее бедра, нежный живот, бока. Он легко протер ее груди. И только когда ее жажда стала такой же, как его, лег рядом и притянул ее в свои объятия.

Его поцелуи!… О, как она тосковала по ним! По его прикосновениям! У нее кружилась голова, когда его руки гладили ее тело, будто заново знакомясь с ним. Но он помнил все, что ей нравилось, каждую ласку, каждое прикосновение. Она вздохнула и задрожала, желая раствориться в нем, слиться с ним.

Судьба обрекла ее на такое долгое одиночество! Столько лет ей приходилось быть сильной ради других. С Ранульфом она могла почувствовать себя просто женщиной. Влюбленной женщиной. Ее пальцы метались по его телу, запоминая его грудь, покрытую жесткими золотистыми волосами, разлет плеч, сильную спину. Вот крошечный шрам в форме звезды, истории которого она не знает, а ниже - слева под ребрами - нежная новая ткань шрама от раны, которую он получил в сражении за замок. Несколько дюймов выше или ниже - и он был бы мертв.

Она вцепилась в него, прижимая его к себе ближе, ближе, словно могла защитить его от раны или смерти своим телом. Ранульф отвечал на перемену в Моргане всей силой долго скрываемой страсти. Их слияние было союзом души и тела. Он вошел в нее, сдерживая свою мощь, боясь испугать. Моргана впилась ногтями в его спину, изогнулась ему навстречу. Желанный миг наступил, и они вместе вознеслись в порыве света и радости, затем вернулись на землю в блаженстве, оставившем удовлетворение и чувство завершенности, все еще не отпуская друг друга.

Ранульф спрятал лицо в изгибе ее шеи и вдохнул воздух. Под своей грудью он чувствовал, как быстро, в такт с его сердцем, бьется ее сердце. Он целовал ее щеки, глаза, губы. Она улыбнулась, изгибаясь и чуть не мурлыча от удовольствия. Но вдруг ее руки стали отталкивать его грудь. Он вопросительно поднял брови.

- Вы раздавите меня, муж, - хрипло прошептала она, улыбаясь ему.

Муж! Одно это слово, произнесенное тихо и с любовью, сказало ему все, что он хотел знать. Неважно, почему она изменила свое отношение к нему, но он счастлив, что это так… какова бы ни была причина. Поцеловав ее в последний раз, он перекатился на бок, но его рука крепко держала ее за талию.

Моргана свернулась у его груди, чувствуя себя в полной безопасности. Засыпая, она подумала, что Ранульф за все время не сказал ни слова. Это не имело значения. Он говорил глазами, руками, нежностью, страстью. Забыв о своих обязанностях и гостях, она заснула в его объятиях.

Солнечный луч, упавший на лицо, разбудил ее. Ранульф крепко спал, по-хозяйски закинув на нее руку и ногу. Его дыхание было глубоким и ровным. Счастливо вздохнув, она повернула голову к окну и увидела безоблачное небо - высокое и чистое, как персидская бирюза. Пока они спали, лето победило не по сезону холодный дождь.

Моргану охватил восторг. Она выросла, веря в предзнаменования, направляющие земные души, и увидела в перемене погоды предвестие грядущих хороших времен и спокойного плавания по когда-то бурным волнам своего брака. Наслаждаясь своим счастьем, она не могла знать, что эти безмятежные мгновения лишь затишье перед штормом.

- Как прекрасен сэр Ранульф!

Сэр Вогэн и другие мужчины скакали перед дамами, и Элис не могла удержаться от мечтательных взглядов. Темноволосая Элис унаследовала склонность матери к полноте и отцовскую смышленость. Она скакала бок о бок с Морганой, а кречет парил кругами высоко в небе, готовясь схватить добычу на лету. Элис научилась любить своего мужа, но даже самый преданный взгляд не мог не заметить его брюшко и то, что дни его физической доблести на исходе.

Ничего необычного не было в том, что ее совсем девочкой отдали замуж за сверстника отца, иных отдавали и за дедушек, но, видя, как Ранульф с сияющей улыбкой смотрит на Моргану, Элис думала о том, какой бы могла быть ее жизнь с более молодым мужчиной, избранным по сердечной склонности.

- Ты счастливая женщина. Тебя любит такой красивый рыцарь.

Моргана с готовностью согласилась.

- Мы обе должны благодарить судьбу за наших мужей. Я так рада, что недомогание сэра Вогэна в ночь вашего приезда оказалось всего лишь коликой.

Воспоминание об этой ужасной ночи отрезвило Элис. Агония сэра Вогэна заставила их испугаться за его жизнь, но после слабительных он к восходу солнца почувствовал себя лучше. Болезнь нанесла серьезный урон ее стареющему рыцарю, он все еще быстро уставал, однако силы его крепли с каждым днем.

Больше никто в замке не занемог, хотя Ранульф и его воины жаловались на периодические рези в желудке. Решили, что виновата испорченная солонина. Элис перекрестилась. Слава Господу за то, что сохранил ее мужа, и она молча поклялась беречь его как подобает.

Счастливая Моргана, купаясь в лучах нескрываемой любви Ранульфа, остаток пути занимала Элис планами предстоящих празднеств и тем, как в оставшееся время развлечь детей. Все последующие дни казались Моргане волшебными. Утром и днем они выезжали с гостями на охоту, вечера были полны музыки и веселья в парадном зале. В замке остановилась труппа странствующих жонглеров, восхищавших обитателей песнями, фокусами и акробатикой до глубокой ночи, пока юные пажи не начинали зевать, а свечи не догорали в огромных подсвечниках. А когда стихало веселье и воцарялась ночь, наступало самое чудесное время. Они с Ранульфом разговаривали и занимались любовью в своем маленьком Эдеме, полностью изолированном от внешнего мира, если не считать периодических криков стражи «Все в порядке».

Только сны ее были мрачными и тревожными. Ей виделись вьющиеся растения, карабкающиеся по стенам замка и вползающие в открытые окна и двери, заполняющие комнаты. Моргана чувствовала их зловоние, ей казалось, что они тянутся к ней, чтобы задушить, она слышала чей-то шепот и смех. Она в панике просыпалась, обнаруживала, что ее голова мирно покоится на плече Ранульфа, и не могла понять, почему в такое радостное время ее тревожат кошмары. Днем она старалась отогнать неприятные воспоминания, но они не уходили далеко, отбрасывая зловещую тень на ее полные счастья дни.

Волшебство любовных ласк не исчезало, хотя обязанности часто разлучали их. В один солнечный день, надев платье из расшитого бледно-желтого шелка, Моргана отправилась проверить успехи ткачей, а Ранульф - на свою вторую встречу с братом Льюисом, прибывшим из аббатства святого Тристана, чтобы составить планы замка. Десмонд и сэр Вогэн повели мальчиков на стрельбище наблюдать за учениями лучников Оуэна, и Ранульф собирался присоединиться к ним позже.

Ранульф поднялся по винтовой лестнице, ведущей с галереи в одну из башен, где в верхней комнате, освещавшейся со всех сторон, поместили монаха. Брат Льюис усердно трудился. Один из длинных столов был завален пергаментными и бумажными листами и свитками. Когда вошел Ранульф, старый монах разворачивал один из пергаментов и сравнивал его с более новым планом. Это был тихий человек, высокий и худой, с изможденным лицом святого мученика и ласковой потусторонней улыбкой.

- Ах, сэр Ранульф. Есть интересные расхождения между новыми планами и старыми: некоторые помещения не включены, стены передвинуты, нет дверей там, где они обязательно должны быть.

- Очевидно, за триста лет многое перестроено.

- Клянусь, не так много, как кажется. - Молочно-голубые глаза сверкнули. - Я думаю, что изменения в планах сделаны нарочно, с намерением обмануть.

Ранульф склонился над рисунками.

- Да, в этом плане нет нижнего крыла рядом с северной башней… и, если не ошибаюсь, вдоль этой стены нет помещений.

- Именно так, милорд. Однако я думаю, что помещения могут быть внутри стены. Но зачем их спрятали? Они не могут служить целям обороны.

Ранульф засмеялся.

- Думаю, и для обмана, и для защиты! Как я понял из рассказов сэра Диллиса, эти Гриффины - дерзкий род, склонный к рискованным любовным авантюрам.

Встретив озадаченный взгляд брата Льюиса, Ранульф объяснил:

- Первоначальная крепость была построена вторым лордом. Говорят, он привез в замок свою любовницу и их общих детей и десять лет успешно скрывал их от жены. - Ранульф просмотрел еще несколько планов и продолжал: - Четвертый лорд боялся покушений со стороны любящих родственничков и добавил множество тайных ходов и помещений к уже существовавшим. Даже дед леди Морганы внес вклад в этот лабиринт, но по необходимости или по привычке - я не знаю. Мы не сможем составить окончательное представление о замке Гриффин, пока вы не завершите свою грандиозную работу.

- И смею добавить - интереснейшую, милорд. Посмотрите сюда. - Старый монах подвел лорда к другому столу и расстелил свои карты. Прекрасно вырисованные внешние укрепления, ряд поэтажных планов, также умело выполненных, поразили Ранульфа.

- Я не надеялся найти такого прекрасного мастера среди добрых братьев. Вы сведущи в архитектуре, брат Льюис.

Монах согласно кивнул.

- Я работал мастером-строителем в Англии до того, как постригся в монахи, - произнес он высоким мелодичным голосом. - Еще в юности, подмастерьем, я строил церкви и монастыри. Десять лет своей жизни я посвятил кафедральному собору, и только после этого моя гильдия признала меня мастером.

- И зодчество помогло вам выявить ваше истинное призвание? - удивленно спросил Ранульф.

Монах улыбнулся и отрицательно покачал головой.

- Теперь я понимаю, что меня вела рука Господа, но в горделивой младости я думал лишь о материальных благах.

- Тогда как же вы попали в монастырь святого Тристана?

Монах слабо улыбнулся, вспоминая давно минувшие дни. Его шишковатые пальцы осторожно развернули пергамент, разгладили, стали разворачивать другой.

- Меня наняли строить новый замок для одного знатного лорда. Там была красивая дама… В таких местах всегда находится красивая дама, не правда ли? Дочь хозяина, она была так же распутна, как прекрасна. К несчастью, как я думал тогда, отец застал нас вместе. Прекрасно зная свою дочь и понимая, что это она обольстила меня, он предложил мне простой выбор: церковь или виселица.

Ранульф кивнул, подавив улыбку. Он с трудом мог представить этого морщинистого отшельника в постели с чувственной красоткой.

- А дама… как была наказана она?

- Я был всего лишь последним в веренице попавшихся в ее сети. Она была помолвлена и отдана замуж за человека, чьим огромным богатством и властью пользуется с его благословения. Берегитесь женщин, милорд, в своей алчности они используют и отбрасывают людей много лучше меня или вас.

- Нельзя судить всех женщин по поступкам одной, да еще такой, какая встретилась вам. Среди них тоже бывают преданные души.

Монах печально посмотрел на Ранульфа, но не стал разуверять его. Через несколько минут он уже увлекся своей работой, сравнивая листы пергамента и делая заметки, и так погрузился в нее, что не заметил, как ушел его гость.

Ранульф спустился в парадный зал, вышел во двор и отправился к арене для турниров. Как не повезло брату Льюису с прекрасным полом… в отличие от меня, думал он. Нет на свете женщины достойной хотя бы мизинца Морганы. Ему достался истинный перл.

Но, увлеченный своими счастливыми мыслями, он не мог знать о стремительном приближении катастрофы.

В пяти милях к северу у высокого окна роскошной комнаты укрепленного замка сидел погруженный в угрюмые размышления лорд Линдси. Птица с ярким оперением вывела затейливую трель, надеясь привлечь внимание хозяина, но ее попытка оказалась тщетной.

- Заткнись, Могвед!

Птица склонила головку набок, злобно следя маленькими блестящими глазками, как Линдси накидывает на клетку покрывало, но хозяину было не до настроения птицы. Моргана разорвала в клочки его послание. Однако Линдси не терял надежды на ответ, так как шпионы - а у него их было несколько - доложили о ее разрыве с новым мужем. Каждая ссора, каждое резкое слово, произнесенное при свидетелях, неизбежно достигали его заинтересованных ушей. Правда, последние сообщения рассказывали совершенно другую историю, и Линдси начинал понимать, что его надежды и планы на избавление от ненавистного Датчанина рушатся.

И Господь свидетель: если старуха взяла его золото и обманула, она пожалеет! Но теперь придется приняться за дело самому. Его пальцы сжались, как будто стискивали горло соперника. Его ненависть к мужу Морганы была беспредельна: чужак завладел всем, что лорд Линдси в мыслях уже считал своим.

Он проклинал Ранульфа, желая ему всех мук ада. Датчанин завоевал женщину, которую Линдси жаждал для себя, и замок, который принадлежал бы ему по английскому закону мужского наследования. Сэр Ранульф перехитрил его, разгромил его войско, а самое страшное оскорбление: он даже не снизошел до мести, не атаковал замок Линдси. Ну что ж, если сэр Ранульф передумает, его ждет огромный сюрприз - ибо, несмотря на то что замок Линдси втрое меньше твердыни Гриффинов, это настоящая маленькая крепость.

В комнату, кланяясь, вошел слуга.

- У ворот какой-то мужчина. Он желает поговорить с вами, милорд. Из замка.

- Немедленно проводи его сюда. - Линдси забарабанил длинными пальцами по столешнице.

Несомненно, посланник Морганы. Наконец-то одумалась! Когда-то она любила его, и нет причин считать, что разлюбила. Ее брак с лордом Хартли был фарсом. Неверность ее первого мужа была известна от шотландской границы до Ла-Манша.

Линдси заметил отражение своего лица в начищенной медной чаше. Судьба наградила его красивым лицом и фигурой, и никто никогда не сомневался в его хитрости или отваге. Женщины подчинялись мановению его унизанного перстнями пальца и горящему взгляду из-под тяжеловатых век, почитая его внимание за честь. Неудивительно, что его гордость переросла в тщеславие и высокомерие, ожесточив нрав. Неукротимый воин и любовник стал алчным и ревнивым.

Слуга вернулся с высоким мужчиной в простой куртке и облегающих штанах, не скрывающих, однако, военной выправки, и Линдси вскочил, сжимая в руке кинжал.

- Что за гнусность! Ты не крестьянин! Незнакомец упал на колено.

- Выслушайте, милорд. Меня послала к вам служанка по имени Мелва, из замка Гриффин.

- Ни слова более. - Линдси жестом отпустил слугу и не заговорил, пока тяжелая дверь за ним не закрылась. - Теперь мы одни. Назови свое имя, ранг и дело.

- Меня зовут Гарт, милорд. Мой дом на севере, а этой весной я поступил на службу к сэру Диллису. Несколько дней назад, когда леди Моргана посещала монастырь святого Тристана, я был в эскорте. На обратном пути какой-то лесник остановил наш отряд и вручил миледи послание. Прочитав, она порвала и выбросила его.

Линдси удивленно поднял брови и холодно оглядел мужчину.

- Какое отношение это имеет ко мне?

- Я знаю только то, что на клочках ваш почерк. Я показал обрывки Мелве - служанке, моей любовнице. Она велела принести их вам.

Линдси осторожно взял клочки бумаги и разложил их на столе. Кое-какие части отсутствовали. Важные части, однако послание все-таки можно было понять. В его голове зародился план, и он улыбнулся. Если силой нельзя достичь цели, пойдем на хитрость. Моргане не к кому будет обратиться за помощью, кроме него.

Улыбка Линдси стала шире.

- Я так и думал, что Мелва будет преданно служить мне. Девица смелая и смышленая. - С этими словами Линдси собрал клочки и вернул их Гарту. - Отдай ей и скажи, чтобы она устроила так, чтобы эту «находку» нашли среди вещей леди Морганы. Есть ли еще какие-нибудь вести?

- Только та, что монах, брат Льюис, составляет полную карту замка Гриффин. Используя старые планы и подробные новейшие измерения, он уже обнаружил тайное помещение под восточной башней и лестницу между стенами внутреннего замка, ведущую неизвестно куда. Мелва подумала, что это может заинтересовать вас.

Маленький пухлый кошелек перекочевал из стола в протянутую руку Гарта.

- Ты хорошо поработал. Продолжай следить за братом Льюисом и всеми его открытиями.

Вскоре, спрятав кошелек под стеганую куртку, Гарт скакал к замку, размышляя о том, какое же все-таки отношение имеют к Линдси порванное письмо и ученые монахи. Ему не долго оставалось гадать.