Руки Морганы сжали поводья.
- Значит, этот бастард узнал о моем вдовстве и, не теряя времени, предъявил свои смехотворные права!
Ее реакция удивила Ранульфа: гнев, но не страх. Несмотря на потрепанную мужскую одежду, она выглядела королевой-воительницей - олицетворением неистовой отваги и красоты. Он испытал неожиданный прилив гордости и любви. Какая необыкновенная женщина! И она принадлежит ему. Он уже почти перестал возмущаться королевской интригой.
Лошадь Морганы испуганно фыркнула, и Ранульф протянул руку, чтобы успокоить животное.
- Ланкастерец?
- Нет. Просто честолюбец, откусивший больше, чем может проглотить. У замка Гриффин достаточно сюрпризов для завоевателей.
Не успел Ранульф задать следующий вопрос, как румянец снова появился на лице Морганы, и она указала на замок, торжествующе улыбаясь:
- Смотрите!
Густая дымная пелена еще висела над башней подъемного моста, крепостной стеной и внутренними постройками, но отдельных перьев дыма уже не было.
- Стрелы подожгли крыши, но мои люди уже погасили пламя.
Ранульф видел, что она права. Если защитники замка хорошо вымуштрованы и организованы, будущее не так безнадежно. Но тут осаждающие убрали баллисту, и показался бур, вгрызающийся в основание северной башни. Мощное сверло уже выломало значительную часть каменной кладки. Стена будет пробита максимум через три дня. Ранульф повернулся к Моргане, чтобы показать ей это, но она вдруг пришпорила лошадь и поскакала к краю леса.
Не успел он нагнать ее, как она снова остановилась - так резко, что лошадь заржала и встала на дыбы. Но не резкая остановка испугала животное. В запахе жженого дерева и соломы, в чистом морском воздухе витала смерть.
Ранульф остановил коня рядом. Склон резко опускался к долине, открывая большую деревню с аккуратно проложенными улицами, зеленой площадью с церковью и кладбищем. Свежевзрытые прямоугольники земли рассказывали горькую историю. Должно быть, раньше в деревне царили мир и покой, подумал Ранульф, глядя на цветочные клумбы в каждом дворе. Но сейчас сгоревшие стропила большинства домов обрушились и вдавились в фундамент, а цветы были втоптаны в грязь.
Треть деревни лежала в руинах. Даже украшенные резьбой двойные двери церкви были расщеплены тараном. Воздух пропитался запахом смерти. Раздувшиеся туши свиней, собак, коров, лошадей и быков валялись среди развалин, бесформенные и фантастические. Но даже не это было самым страшным. Рядом с церковью стоял стройный ряд древних дубов, и каждое дерево было обременено страшным грузом: на дубовых ветках лениво покачивался десяток трупов. Ранульф подумал, что они висят уже не меньше трех дней.
Моргана сжала кулаки. Она не могла различить лица и перебирала в уме всех деревенских мужчин и мальчиков, которых прекрасно знала. Сердце ее кровоточило. Кто из них предан страшной смерти? Пойвис, старый кожевенник, со своими юными подмастерьями? Смуглый кузнец Ллойд и его рослые красивые сыновья? Может, даже деревенский дурачок Дуэр, помогавший хромому отцу Келвину? Моргану мало-помалу охватывал холод, как будто она погружалась в ледяное зимнее море. Может, когда холод достигнет сердца, она перестанет ощущать эту ужасную боль потери. Не сможет ни двигаться, ни думать.
Ранульф видел, как шок парализует ее усталое тело. Он видел подобный тусклый, страдальческий взгляд у сотен людей, впервые сталкивающихся с жестокой реальностью войны, у мужчин, что таращились на кровавые культи своих рук или ног, не давая веры глазам. Моргана сейчас была в таком же состоянии. Необходимо отвлечь ее от этой ужасной картины, и Ранульф знал единственное средство, которое могло бы помочь ей прожить следующие тревожные часы: немедленное составление планов спасения и возмездия.
Ему хотелось обнять ее, прошептать слова сочувствия и ободрения, но он не смел, боялся размягчить ее, растворить внутреннюю силу в потоках слез. Только кипящая ярость поможет ей преодолеть боль.
- Что нам делать? - спросила Моргана после паузы.
- Это зависит от ситуации. - Ранульф искоса взглянул на нее. - Даже безземельный рыцарь может оказаться полезным, пока у него есть оружие, конь… и жена рядом.
Ранульф уже понял, что у замка Гриффин маловато защитников: всего двадцать лучников и три десятка тяжеловооруженных солдат плюс несколько слуг. Ему необходимо было знать мощь врага. Он заговорил спокойно и сжато:
- Расскажите, кто этот Линдси и каковы его силы.
Моргана оправдала его надежды. Она судорожно вздохнула и тихо, но точно ответила:
- Его зовут Брюс, лорд Линдси. В некотором роде он мой кузен, но незаконнорожденный и с примесью французской крови. - Каждая черточка ее лица выражала презрение. - Очень любит власть и роскошь, зато людей ни в грош не ставит. В своем замке ест на золоте и серебре, а честные крестьяне умирают с голоду, обложенные непомерной данью.
Брюс, лорд Линдси. Ранульф уже слышал о нем, но ничего хорошего припомнить не мог. Линдси женился на богатой молоденькой вдове с младенцем, оставшимся от первого брака, и заставил бедную новобрачную жить в изолированном поместье, управляемом его любовницей. Жена вскоре умерла, сломав шею при крайне подозрительных обстоятельствах. Ребенок ненамного пережил ее. Линдси освободился, став еще богаче, чем раньше. Но не это интересовало Ранульфа сейчас. Ему необходимо было знать военную мощь Линдси. Моргана дала ответ:
- У него сорок лучников и две сотни хорошо вооруженных пеших солдат. Кроме того, ему присягнули десять рыцарей и их люди, в том числе и Ллуэлин Смелый. Линдси хвастался, что может поставить под свое знамя больше трехсот человек.
Ранульф нахмурился.
- Действительно, грозный противник. Но не падайте духом. Лет двадцать назад горстка защитников удерживала замок Грантли против двухсот рыцарей и солдат. Мы с Десмондом проведем разведку. Но сначала вы должны познакомить нас с планом замка Гриффин и его укреплений.
Моргана черпала силы в его словах. Вначале отчаяние от картины разрушения и смерти как тисками сжало ее. Теперь забрезжила надежда. Этот нежеланный муж с горящим взглядом взял ее судьбу и судьбу ее людей в свои руки. Она не сомневалась, что это умелые руки, как не сомневалась и в том, что он не испытывает ни малейшего страха и готов к любому повороту событий. Война была его ремеслом в эти неспокойные времена. Не за красивые глаза прозвали его Золотым Рыцарем Эдуарда.
- Как вы видели, стены, восточная и южная, защищены морем и скалами, на которых стоит замок. С запада - отвесный склон и соленое озеро площадью в два акра, образовавшееся во время земляных работ в древней крепости. Глубина озера - около пятнадцати футов, и оно используется не только для защиты замка, но и для разведения рыбы. Единственное место, откуда враг может подойти к замку, - это узкий перешеек на севере.
Моргана соскочила с лошади, нашла прутик и стала чертить на грязной земле план крепости, не поднимая глаз, уверенная, что все внимательно следят за ней. Ранульф и Десмонд подошли и стали по обе стороны от нее. Она нарисовала прямоугольник с кружками - башнями в каждом углу и пятой башней, побольше, в центре одной из длинных стен.
- Башня подъемного моста хорошо укреплена, с собственным арсеналом и прочной решеткой. - Затем она нарисовала второй прямоугольник внутри первого, тоже с пятью башнями. - Сама крепость возведена вокруг внутреннего двора с другими решетками и главным арсеналом во внутренней надвратной башне. Все выстроено из известняка, а плоские крыши оштукатурены и покрыты известью и шероховатой черепицей, чтобы уменьшить угрозу поджога.
Крепость была проста, обороноспособна и похожа на многие, возведенные в тринадцатом-четырнадцатом веках при Эдуарде Первом, пытавшемся держать под контролем мятежных валлийцев. Однако пока Ранульф не видел никаких сюрпризов ни для Линдси, ни для какого-либо другого врага. Он вопросительно взглянул на Моргану.
- И это все?
Она спокойно встретила его взгляд.
- Во внешнюю надвратную башню между крепостной стеной и стеной замка можно попасть по плавному спуску. Второй спуск, а затем подъем уже с другой стороны ведет к воротам самого замка. Дно этого углубления на двенадцать футов ниже обеих стен.
Десмонд нахмурился.
- Плохой расчет для быстрых маневров. Ранульф рассмеялся и ударил его по плечу.
- Но если я прав, при затоплении этого пространства получится прекрасный ров.
Моргану порадовала его смышленость.
- Да, милорд. Есть морские ворота, через которые можно впускать океанскую воду. В замке всегда достаточно провизии для долгой осады и имеются колодцы с пресной водой.
- Тогда защитников нелегко уморить голодом. Но таран или бур, если их умело использовать, в конце концов, разрушат и самые крепкие стены. - Ранульф задумался на мгновение. - Этот способ защиты когда-либо применялся?
- В этом не было необходимости. Никто никогда не смел атаковать замок Гриффин.
- Кто знает об этих морских воротах?
- Кроме меня и Роб… - Моргана быстро осознала свою ошибку, неловко умолкла, затем хрипло продолжила: - Только… только сэр Диллис, кастелян, и его жена, леди Уинифред, которая в мое отсутствие управляет хозяйством, ну и, конечно, Оуэн, капитан стражи.
Ранульф сделал вид, что не заметил ее обмолвки, но запомнил на будущее, затем сосредоточенно стал разглядывать рисунок.
- А ворота для вылазок?
Моргана явно боролась с собой. В каждом замке есть ворота для вылазок или потайной вход и выход, известный только хозяину замка и его семье, капитану стражи и нескольким самым доверенным слугам. Обычно его используют для побега или для неожиданной контратаки.
Выдать секрет чужаку Моргане казалось почти предательством, но ведь этот чужак ее муж, поклявшийся защищать ее владения и людей своим мечом. И своей жизнью, если понадобится. Необходимость вручить ему этот тщательно охраняемый секрет заставила ее, наконец, понять всю бесповоротность ее замужества. Моргана столько лет несла на своих плечах ответственность за замок Гриффин, что ей было чрезвычайно трудно уступить свою власть почти постороннему человеку.
Губы Ранульфа сжались в тонкую суровую линию. Он прекрасно понимал мысли Морганы. Никто никогда не подвергал сомнению его честь, разве что какой-нибудь безумец о двух головах мог на такое решиться. Его темно-синие властные глаза возмущенно засверкали. Моргана первая отвела взгляд. Затем указала прутиком на два места:
- Здесь и здесь. Ворота в углу западной стены спрятаны рядом с часовней, вторые - в основании западной башни. Но этим путем можно пользоваться только в отлив, и все равно это очень опасно.
Моргана опустила голову, но Ранульф заметил странное выражение, мелькнувшее в ее точеном личике. Она что-то скрывала. Он был уверен в этом.
- Я не поведу своих людей вслепую. Вы должны сказать мне все, что я должен знать.
Моргана была потрясена его проницательностью, но быстро овладела собой. Она поднялась и подошла к своей лошади.
- Я сказала все, что вам необходимо знать.
Ранульф догнал ее, положил руки ей на плечи и повернул к себе. Его лицо было суровым и грозным.
- Ваши губы говорят одно, а глаза - другое. Поклянитесь, что вы не замыслили предательства, миледи. Поклянитесь своей бессмертной душой.
Моргана попыталась освободиться от его железной хватки, но не смогла. Наверняка останутся синяки, но ее гнев преодолел осторожность.
- Как вы смеете сомневаться в слове леди? Или в вашем захолустье не имеют понятия о чести? Неужели я стала бы рисковать жизнями и будущим тех, кто поклялся защищать меня или сам находится под моей защитой!
Ранульф еще крепче сжал ее плечи, он не уступал ей в силе ярости.
- В самом последнем крестьянине севера чести больше, чем на всем этом невежественном острове!
Он опустил голову, его лицо - страшная гневная маска - заставило ее содрогнуться. Неужели присутствие этого человека совсем недавно действовало на нее успокаивающе?
- И, кроме того, - едко добавил он, - вы не скрывали, что желаете избавиться от меня. Не сомневаюсь, что вы хотите видеть свой замок спасенным, а мой труп - у ваших ног. Но предупреждаю: я буду начеку, и вам не удастся сыграть со мной никаких шуток. Клянусь Богом, я отплачу за них вдесятеро, и вы взмолитесь о пощаде.
Он отпустил ее так неожиданно, что Моргана вцепилась в стремя, чтобы не упасть. Взаимное недоверие разрушило их краткое перемирие, и она поклялась, что никогда больше не позволит себе забыться. Робин, Линдси, Эдуард, Ранульф. Все они одинаковы.
Женщина с большими владениями - только пешка в их интригах, но, Господь свидетель, ей все это до смерти надоело. Как-нибудь, когда-нибудь она снова станет хозяйкой своих земель и богатств и освободится от пут мужской алчности. И первым это почувствует на своей шкуре ее дражайший муженек.
Десмонд подошел к ним.
- Рипли вернулся из разведки, - доложил он. - Враги хорошо подготовились к осаде. Они привезли буры и стенобитную машину и теперь пытаются пробить дыру в береге озера, чтобы спустить воду.
Ранульф нахмурился.
- Нам надо немедленно что-то придумать и как можно быстрее привести план в исполнение.
Он прикрыл глаза рукой.
- Что это за груда камней на том высоком холме?
Моргана подняла глаза. Солнце освещало каменную кладку мощной стены на утесе, нависшем над разоренной деревней, несколько крыш и шпиль церкви, едва видимые сквозь деревья.
- Это аббатство святого Тристана, основанное древним ирландским орденом. Обитель невелика и служит для уединения и размышлений.
- Монахи помогут нам?
- Если наемники Линдси не разогнали их. Ранульф задумчиво потер подбородок.
- Хорошо, у меня есть план.
Они тихо поскакали сквозь лес, выставив разведчиков впереди и сзади. Холмы и скалы прочертили длинные тени, укрывая всадников. Когда они, наконец, достигли аббатства святого Тристана, солнце висело низко над западной частью океана, превращая воду в кровь, дул пронизывающий ветер. Моргана и Бронуин натянули плащи на головы. Оставив женщин под огромным дубом, Ранульф и его люди отправились искать вход.
Вскоре в ответ на их стук послышался тонкий жалобный голос, но, что он говорит, было не разобрать.
- Откройте ворота честным путникам, ищущим убежища, - крикнул Седрик, один из солдат.
В глазке дубовой двери показался подозрительный монах и повторил свой вопрос на уэльском диалекте гэльского языка. Седрик, жилистый мужчина с проницательными светло-карими глазами, нахмурился и застучал рукоятью меча по укрепленным деревянным воротам.
- Я не говорю на твоем варварском языке. Открой, я сказал!
- Постой, Седрик.
Ранульф спешился и подошел к воротам, издавая звуки, похожие на те, что произносил монах. Плавная гэльская речь Ранульфа успокоила монаха. Он отодвинул два длинных засова и на неуверенном английском пригласил их войти. Металл заскрежетал по металлу, затем со стоном и скрипом деревянная дверь неуклюже повернулась внутрь на ржавых петлях.
Ранульф вошел первым, ведя своего коня в поводу, за ним въехали остальные. Сгущающиеся сумерки и нависающие деревья разливали по разбитым булыжникам тени, похожие на чернила. Было видно, что аббатство переживает тяжелые времена. Постройки вокруг маленького двора обрушились. Куры копались в запущенном саду и перед дверью церкви, а лужайка заросла ежевикой и сорняками. Однако пруд был чист, и в нем плавало много рыбы, а ряса монаха, хоть и ветхая, была чистой и аккуратно починенной.
- Что здесь стряслось? - спросила Моргана, удивленно оглядываясь. Капюшон соскользнул с ее волос, и монах уставился на нее строгим взглядом. Он откашлялся и заговорил с почти таким же скрипом, как дверные петли:
- Женщина! Вы не сказали, что среди вас женщины. Женщинам не дозволено входить сюда. - Он замахал на нее руками, будто разгоняя стаю голубей. - Прочь! Прочь!
Моргана не знала, смеяться или плакать.
- Честной отец, неужели эта одежда мешает тебе узнать меня? Это я, леди Моргана. И я много раз была здесь и слушала мессу в приделе Богоматери.
Он подковылял ближе и прищурился.
- Боже милостивый, правда! Значит, Господь соблюл вас от этих головорезов, миледи?
Она засмеялась, и ее мелодичный смех эхом отразился от каменных стен. Ранульф вдруг осознал, что впервые слышит ее смех - чарующий, веселый и похожий на звон колокольчика.
- Добрый монах, - сказала Моргана, - я вернулась домой. Со мной леди Бронуин и мой муж.
Старик проворно перекрестился.
- Слава Господу. Прошел слух, что вашему мужу не повезло при дворе. Добро пожаловать, лорд и леди Хартли.
В последовавшем молчании слова монаха отразились многократным эхом. Ранульф внутренне передернулся, но внешне ничем не проявил своих чувств. Его конь заржал и тревожно взмахнул головой, вернув всех к реальности. Ошибка была естественной: хотя молва об измене и заключении Хартли давно достигла уэльских болот, вести о вдовстве и новом замужестве Морганы задержались. Ранульф вышел вперед.
- Как ни прискорбно, этот слух правдив. Лорд Роберт Хартли обезглавлен за измену королю. Я - сэр Ранульф, по прозванию Датчанин. Леди Моргана теперь моя жена и находится под моей защитой.
Слова, как камни, падали с губ Ранульфа, и он сам казался высеченным из гранита: грозный, холодный, неподвижный. Монах закивал головой:
- Да, да, милорд. Господь да благословит вас обоих.
День угас, кто-то зажег лампу в церкви перед самой дверью, и ее слабый свет очертил профиль Ранульфа, суровый и непреклонный. Моргана не могла оторвать взгляд от его лица, не могла укрыться от его жалящих слов, она сжала кулаки так, что пальцы впились в ладони. Неужели он так сильно ненавидит ее? И если ненавидит, то из-за чего: из-за ее дерзких выходок или же ему противна сама мысль о том, что она стала его женой?
С самого начала она видела, что новый муж недоволен тем, как Эдуард распорядился его судьбой, но она ожидала, что мысль о ее богатстве и землях быстро примирит его с нею. В конце концов, юный красавец граф Дентлоу весьма охотно женился на даме, годящейся ему в бабушки, ради ее золота и доходных владений… да и Робин женился на ней ради того же. Хотя она не старуха и не уродина.
Еще одна мысль пришла ей в голову, тревожная и незваная. Ранульф не скрывал, что она не в его вкусе. Может, есть женщина, на которой он хотел жениться? Спрятанная в глубине его сердца, бьющегося так сильно и ровно в широкой груди? Моргана не могла не заметить завистливые и злобные взгляды, которые Марго де Морэ бросала на нее во время брачного пира. Робин женился на ней из-за ее владений, любя другую женщину. Неужели старая история повторяется?
Моргана с трудом прогнала эту мысль. К первому монаху уже присоединился другой, пожилой, и один из послушников, выходящих из церкви. Дела обстояли хуже, чем показалось вначале.
Аббатство святого Тристана было заложено братом прадедушки Морганы и славилось красотой иллюминированных манускриптов, создаваемых монахами-переписчиками. Маленькое и опрятное аббатство процветало, и вот теперь его разграбили мародеры, скорее всего, из армии Линдси. Моргана пришла в ужас.
- Сколько зла они причинили!
- Да, - грустно сказал монах, - настали дурные времена. Наемники лорда Линдси напустились на нас, яко волки лютые. Искали золото да драгоценности. Увы, мы дали обет бедности, и единственные наши сокровища - потир и дароносица для праздничных служб. Серебряные с позолотой. Они забрали их, но, гневаясь на скудость добычи, поразрушили все, что могли.
- Вам повезло, что вы остались живы, - сказал Ранульф.
Три монаха перекрестились и горестно покачали головами.
- Мало кто из нас уцелел. Отец Келвин преставился в своей деревенской церкви от апоплексического удара. Многие братья убежали в горы, дабы спастись от резни, но возвратились не все. Уж слишком там было студено.
Ранульф ударил ладонью по бедру.
- Я не могу вернуть к жизни ваших погибших братьев, но клянусь: когда мы освободим замок, преступники заплатят за свои деяния, а вы получите помощь в восстановлении аббатства. Обещаю подарить вам новый золотой потир и дароносицу.
Монахи дружно вознесли хвалы Господу и благодарность новому хозяину замка, а Бронуин слегка приподняла брови. Ей в общем нравился сэр Ранульф, хотя она не решилась бы сказать того же о его гордеце кузене; но он то шутит над своей бедностью, то ведет себя так, будто родился в бархате, подбитом горностаями. Не очень благоразумно. Мужчина должен быть уверен в своем богатстве, прежде чем так щедро раздавать его менее удачливым.
Бронуин взглянула на свою госпожу. Интересно, как она восприняла заявление мужа? Лицо Морганы было бледным и бесстрастным, как у мраморной статуи, но Бронуин знала: такой бесстрастный вид леди Моргана принимала, когда гнев душил ее.
Десмонд, неистово преданный Ранульфу и готовый отдать за него жизнь, испытывал сильные душевные муки, глядя на то, как надменно обращаются с его кузеном. Эта кичливая дама выставила его на посмешище своим скандальным бегством. Но еще мучительнее видеть, как день за днем Ранульф все больше подпадает под ее власть. Ну что ж. Если Ранульф забыл об осторожности, значит, ему, Десмонду, придется быть начеку. За леди Морганой нужен глаз да глаз.
Пока рыцарь из Оркни думал свои мрачные думы, Моргана была занята своими. Речь Ранульфа привела ее в ярость. Прекрасные обещания раздает мой бедный, безземельный муж! И как же он собирается оплатить свой широкий жест? Золотом из моей казны? Доходами от моих земель? Данью, которую платят мои люди? Светская выучка пришла ей на помощь, и Моргана сумела скрыть свои чувства, но Десмонд успел заметить гневные искры в ее глазах. Когда мы останемся одни, поклялась она себе, я разъясню вам ваше положение, мой дорогой муж и господин.
Десмонд ощущал гнев Морганы как свой собственный. Да, она не желает добра Ранульфу, и он не спустит с нее глаз.
А Ранульф, не замечая разразившейся по поводу него бури чувств, смущенно принимал благодарность монахов и спешил переменить тему разговора:
- А теперь, добрые братья, если вы предложите нам ночлег под вашей крышей, мы будем вам очень благодарны, ибо падаем с ног от усталости.
Старый монах, Эван, в отчаянии воздел руки к небу.
- Ах, милорд, это ставит нас в очень затруднительное положение. Нам места не жалко, однако присутствие женщин на освященной территории между заходом и восходом солнца противоречит уставу нашего ордена.
- Бывают такие времена, когда уставы приходится менять или нарушать, - возразила Моргана. - Не хотите же вы, чтобы мы спали в лесу.
Прежде чем брат Эван успел ответить, Ранульф перехватил инициативу:
- Божьи законы превыше людских, как бы священны они ни были. Я прошу убежища в вашей церкви для себя, леди Морганы и леди Бронуин.
Монахи с готовностью согласились с этим решением и отправились с несколькими солдатами за масляными лампами, одеялами и тюфяками, а Ранульф повел женщин в церковь.
У алтаря висела лампа из красного стекла, отбрасывая рубиновый свет на золоченый алтарь.
Моргана с детства помнила это маленькое каменное здание с узкими арочными окнами из цветного стекла. Она сюда приходила с бабушкой. Тогда, как и теперь, в церкви не было скамей, лишь гладкие каменные плиты покрывали пол от дверей до алтаря. Но в те времена пестрые ряды верующих наполняли теплом и цветом неф, сейчас пустой и холодный, с тонущими в темноте сводами.
Обстановка не обещала удобного ночлега, но все же это гораздо лучше тюфяка с блохами на ферме, где они провели предыдущую ночь. По меньшей мере, можно не волноваться, что какой-нибудь грабитель перережет тебе горло во сне, как тому злополучному купцу в гостинице. Моргана чувствовала, что может доверить свою безопасность надежным рукам Ранульфа. И не от убогости их убежища хмурился ее лоб и сверкали в глазах гневные искры. Ранульф мрачно посмотрел на нее.
- Вас душат гневные слова. Можете говорить свободно.
- Вы так великодушны, милорд, - раздраженно ответила Моргана. - И так щедры - уже успели осчастливить монахов золотыми посулами!
- Я вижу, что невольно совершил какую-то ошибку, дав это обещание, но я не намеревался нарушать местные обычаи.
Моргана покраснела.
- Вы все сказали и сделали правильно - я бы пообещала то же самое, если бы вы не опередили меня!
Ранульф продолжал хмуриться. Похоже, какой-то нюанс этикета ускользал от его понимания. Ни он, ни Моргана не замечали Десмонда, стоявшего в тени неподалеку.
- Будьте добры, объясните, чем я заслужил ваш гнев.
- Покровительствовать монастырю - мое право и моя обязанность со дня смерти моего отца. Нашему браку всего несколько дней от роду, к тому же он существует лишь на бумаге, а вы уже узурпировали мою власть, отведя мне роль бесправной супруги. Я не смирюсь с этим!
К ее изумлению, его глаза зажглись веселым огнем.
- В ваших обвинениях много противоречий, миледи. Как вы понимаете, я не могу взять обратно данное монахам обещание. А что касается нашего брака, я намерен исправить отмеченное вами упущение при первой же возможности.
Он обвел внимательным взглядом ее лицо, изгибы нежного тела под мальчишеской одеждой, с удовольствием отметив яркий румянец, заливающий ее щеки.
- Да, моя дорогая жена. Я сожалею лишь о том, что чрезвычайные обстоятельства не позволяют сейчас окончательно скрепить наш контракт, ибо, Богом клянусь, я абсолютно готов!
Ее тело расплавилось от его голоса и блеска в глазах. Она так ослабла, что на мгновение качнулась к нему и задышала немного чаще. Желание уступить его воле, забыть тревоги в его крепких объятиях вдруг стало почти непреодолимым. Он наверняка искусный любовник, уверенный и откровенный, равно получающий и дарящий наслаждение. Только железная выдержка не позволила ей выдать свои чувства.
Она быстро отступила от него и заговорила ледяным тоном:
- Сейчас не время для подобной чепухи. Есть дела гораздо более важные и неотложные.
- Да, конечно.
Ранульф сердито отвернулся от нее. Он видел, как она смягчилась на мгновение, он не мог ошибиться. А потом, надо полагать, вспомнила, что она - знатная дама, а он всего-навсего простой рыцарь. Разница в рождении и положении разделяла их, как холодная река, и она не желала наводить мост над стремниной.
В свете лампы его лицо казалось красновато-черным, глаза - темными и отчужденными, губы решительно сжались.
- Если бы сыскать еще какой-нибудь доступ в замок! - воскликнул он.
Моргана видела, что он уже забыл о ней - воин мигом вытеснил в нем разгневанного мужа. Почувствовав прилив разочарования, она тихо сказала:
- Есть другой путь, но он очень опасен. С озера.
Теперь она полностью завладела его вниманием.
- Когда-то под северной стеной был тоннель. Он заканчивался решеткой, закрепленной в скале и хорошо спрятанной от чужих глаз. Но еще во времена моего дедушки уровень моря поднялся, скрыв решетку и сделав тоннель бесполезным для побега. Часть тоннеля также затоплена.
- Но это же верный путь внутрь замка! Если бы я смог найти решетку и тоннель…
Моргана протестующе подняла руки.
- Это слишком безрассудный план. Если он не удастся, вы погибнете.
Он долго и пристально смотрел на нее.
- Ну что ж, сударыня, тогда вы снова овдовеете и сможете выбрать мужа по своему вкусу. На этот случай давайте попрощаемся нежнее. - Он притянул ее, прижал к своему сильному телу. - Поцелуйте меня, Моргана.
Ее губы слегка раскрылись под его губами, поначалу робкими, неуверенными, пробующими. Моргана задрожала в его руках. Его язык коснулся ее нижней губы, так нежно обведя ее, что она вздохнула. В это мгновение его поцелуй стал более пылким, требующим подчинения. Она вцепилась в Ранульфа, черпая силы в его близости, чувствуя зарождающееся желание. Желание росло, поглощая ее, и ничего не осталось вокруг, кроме силы его рук и жара их тел, жаждущих слияния.
Она напряглась, досадуя на преграды, разделявшие их тела, встретила его поцелуй открыто, страстно и осталась изумленной и дрожащей, когда он оторвался от ее губ.
Ранульф взял ее за подбородок. Его глаза горели темным огнем.
- Если я умру, Моргана, помните это… мы с вами могли бы прекрасно поладить.
- Не уходите! - Она не хотела, чтобы это мгновение кончилось, она не хотела, чтобы он рисковал своей жизнью.
Он тихо выругался.
- Вы понимаете, что делаете со мной, когда так смотрите на меня? Если бы мы были в другом месте… любом другом месте, я овладел бы вами немедленно.
Он резко отвернулся. Моргана прижала пальцы к губам, еще теплым от его лихорадочных поцелуев. Она права, что боится его. Он возбуждает ее одним взглядом, одним прикосновением. Никогда ни одного мужчину она не хотела так, как его, никогда не была готова так охотно сдаться на милость победителя. А он… к утру он, вероятно, будет мертв. Она закрыла глаза и откинулась к стене в поисках поддержки.
Ранульф вышел во двор, все еще думая о Моргане, о нежности ее губ, о том, как она вцепилась в него. «Не уходите!» - эти слова эхом повторялись в его голове. Никогда в своей жизни он не хотел остаться так сильно и никогда так долго и пылко не проклинал свой воинский долг.
Бронуин, стоявшая в нескольких шагах от двери, заметила его мрачность и робко улыбнулась.
- Сэр Десмонд уговаривает меня не бояться, уверяет, что вы найдете способ вернуть нас домой в целости и сохранности.
Он пообещал ей, успокаивающе улыбнувшись:
- Завтра вы будете спать под крышей замка Гриффин, только сперва не мешает проверить, насколько сильно жаждет того же Линдси.
Десмонд выступил вперед.
- Лорд Линдси добивается не только замка, но и леди Морганы. Во всяком случае, я так понял.
Десмонд не заметил, с каким укором взглянула на него Бронуин: она не ожидала, что он выдаст их разговор.
- Да, - продолжал Десмонд, - Линдси пришел в ярость, когда узнал, что она вышла замуж за лорда Хартли. Сомневаюсь, что он лучше воспримет известие о ее втором браке.
Ранульф резко повернулся к Бронуин.
- Это правда? Он домогался ее руки?
- Да. Одно время он ухаживал за ней. Они были помолвлены с колыбели, как он заявляет, а потом обручились, еще до того, как она вышла замуж за лорда Хартли, упокой Господь его душу.
Обручились? Ревность черной волной захлестнула Ранульфа. Этот обычай еще чтили в Оркни, где он вырос: влюбленные юноша и девушка сплетали руки в отверстии древнего камня помолвок и считались обрученными на год. Многие находили это обручение более законным, чем церковная церемония. В нем с новой силой вспыхнуло страстное первобытное желание. Пусть его жена - злючка, но ради нее стоит жить и бороться!
Ранульф пожелал Бронуин спокойной ночи и встал в караул у церкви. В первый раз он спросил себя, уж не хочет ли Моргана связать свою судьбу с Линдси. Что ж, ответ он получит довольно скоро. После восхода солнца станет ясно, действительно ли ждет его в мутных водах озера затопленный тоннель.
Задолго до того, как первые лучи солнца подобрались к стенам и башням замка Гриффин, расположившаяся под ними лагерем вражеская армия проснулась и зашевелилась. Солдаты и лошади перемещались довольно дисциплинированно и согласованно, было видно, что они участвовали не в одной совместной кампании. Центром событий явно была оранжево-белая полосатая палатка - командирская. Пока солдаты Линдси занимали места у стенобитных машин, а лучники - свои позиции, на прибрежной дороге появились три всадника. Сторожевые посты дали предупреждение, и вся деятельность приостановилась.
Старые костлявые клячи медленно продвигались к лагерю на фоне пламенеющего моря и неба. Вода тихо плескалась о скалы.
Лорд Линдси, худощавый мужчина с бледно-оливковой кожей, галопом подскакал к краю лагеря, раскидывая солдат в разные стороны. Его войско сражалось храбро, но предосторожности не казались ему излишними, когда дело касалось собственной шкуры. Он не считал необходимым пачкать руки или рисковать своей жизнью, когда это могли делать за него другие, однако монахи из аббатства святого Тристана никакой угрозы не представляли. Линдси задумчиво и настороженно смотрел на них из-под шапки гладких черных волос.
- Пусть приблизятся.
Часовые опустили мечи, но не теряли бдительности, хоть опасность и казалась маловероятной: первый монах держал в поднятой руке бронзовый крест и все трое были одеты в ветхие рясы. Солдаты нагло ухмылялись, глядя на монастырских одров, а Линдси кривил губы в презрительной гримасе. Неужели эти глупые фанатики надеются свернуть его с выбранного пути молитвами и увещеваниями?
Чтобы показать свою отвагу и презрение к их глупой тактике, Линдси выехал им навстречу, держа шлем на согнутой руке. Он поднял меч в насмешливом приветствии, и тощий монах впереди осенил его крестом.
- Что за спешка, святые отцы? Какое неотложное дело заставило вас оторваться от утренних молитв?
- Мир вам, милорд. Мы едем по срочному делу.
Лицо отвечавшего было затенено капюшоном рясы, но проницательные светло-карие глаза смотрели почтительно и простодушно.
- Долгоносики завелись в муке? Или вы заметили вражеский корабль? Отбросьте ваши страхи, почтенные, ибо набеги викингов остались в далеком прошлом.
Монах вынул из широкого рукава рясы маленький пергаментный свиток.
- Мы везем послание смотрителю замка от леди Морганы.
Линдси напрягся.
- Что за чушь? Эта дама находится при дворе.
- Нет, милорд.
Монах указал загрубевшей от работы рукой на утес, поднимавшийся за разоренной деревней, и все взгляды устремились туда.
Всадница с царственной осанкой в сопровождении четырех вооруженных мужчин ждала на утесе. Волосы цвета красного золота струились за ее спиной, над нею трепетал личный сине-голубой штандарт леди Морганы, наследницы замка Гриффин. Шепот пронесся по лагерю, угрюмый, как рокот наступающего прилива.
У Линдси было хорошее зрение, и он прекрасно знал посадку этой гордой головы и этот необыкновенный цвет волос. Моргана! Никаких сомнений! Дюжина планов закружилась в его коварном мозгу, он быстро выхватил у монаха пергамент и сломал печать. Кареглазый монах безразлично следил, как рыцарь быстро проглядывает строчки изящного почерка, как меняется выражение его лица. Удивление, недоверие, затем настороженное ликование. Леди Моргана приказывала замку сдаться.
Но почему? «Чтобы предотвратить кровопролитие ввиду невозможности победы», - говорило послание. Действительно. Вдова, в такой дали от покровительства короля, легко оказывается во власти мужчины, достаточно сильного, чтобы завоевать и удержать ее владения. А когда он возьмет под контроль ее земли, очень скоро в его руки попадет и Моргана. Линдси не сомневался, что, как только он женится на ней - ее волей или неволей, - Эдуард примет его повторные заверения в преданности и с удовольствием закроет дело. В истории так случалось не раз: верному союзнику прощали его своевольные и дорогостоящие военные маневры.
Но что действительно повлияло на окончательное решение Линдси, так это воспоминание об одной осени, когда он ухаживал за некоей рыжеволосой шестнадцатилетней дамой. В отсутствие ее родителей было нетрудно убедить сенешаля в том, что его визиты поощряются самим господином. Разве его дедушка и дедушка леди Морганы не были кузенами? И разве он не гостил много раз в прекрасном замке Гриффин?
Попав внутрь, Линдси ухаживал за подругой своих детских игр, прелестной Морганой, не только ради богатства ее владений, но и ради ее красоты, ума и блеска сине-зеленых глаз. Он сдерживал огонь своих желаний, пока они гуляли в садах или пели под его лютню во дворе замка. А после каждого свидания легко находилась какая-нибудь любезная служанка, готовая приласкать господина и утолить его жажду.
Что касается наивной и совсем зеленой Морганы, он поцеловал ее всего один раз, сдерживая свою похоть. После свадьбы наступит время для большего. Аромат роз наполнял сад, ее нежное, гибкое тело прижалось к нему, когда они обнялись под розовым кустом. Он ощутил восторженный трепет грядущей победы. Все шло так хорошо… до внезапного возвращения ее отца, нарушившего краткое очарование. Через несколько дней ее отвезли в Лондон и два месяца спустя обвенчали с Робертом, лордом Хартли. Линдси, увидев крушение своих грандиозных планов, стал добычей горькой ревности. Но теперь, возбужденно думал он, колесо фортуны сделало полный круг.
Сколько же пришлось ему бороться и рисковать, давить и потворствовать, укрепляя свои силы и расширяя владения! Бедный и отчаянный юный рыцарь стал самым богатым и могущественным на южном побережье человеком, с которым считались, потому что боялись. А Моргана вернулась в свой замок вдовой изменника, изгнанницей. Несомненно, она должна ему очень обрадоваться.
Линдси злорадно ухмыльнулся. Два его желания вот-вот осуществятся. Прежде чем солнце успеет подняться к зениту, он овладеет этим замком, обиталищем гордых Гриффинов, когда-то прогнавших его. Бедный родственник станет, наконец, хозяином и отомстит за все старые унижения.
Он долго и усердно планировал свою победу - когда стены падут и не только замок, но и Моргана окажется в его власти. Он перебросит ее через плечо и отнесет наверх, в хозяйские покои. Он расквитается с гордячкой, овладев ею в кровати ее отца. Он точно рассчитал, как укротить ее любовными ласками, шаг за шагом привести к покорности. Линдси глядел на утес, где она ждала, и его ухмылка делалась все злораднее.
Скоро, моя дорогая, скоро.