День выдался холодным и пасмурным. С самого утра пошёл мелкий снег. Человек с богатым воображением обязательно представил бы себе кухню Бога, на которой опрокинулась банка с какой-нибудь белой крупой, и та просыпалась на землю.

В такую погоду лучше всего было находиться дома, пить горячий кофе и смотреть в окно. Но группе людей всё-таки пришлось покинуть уютные жилища и рабочие места, чтобы проводить в последний путь близкого человека. Под низкими тучами кладбище казалось ещё более унылым, чем можно было бы себе вообразить. Среди холодных памятников возвышалось несколько деревьев, сбросивших оставшуюся листву и напоминающих заскорузлые пальцы протянувшихся к небу рук покойников.

Тишину нарушала лишь речь пастора. Он произносил последнее слово перед тем, как гроб должны были опустить в землю. Пастор прибегал к утешительным метафорам, описывая загробную жизнь в виде лучшего мира, чем тот, который однажды предстоит покинуть каждому человеку. Все, кто пришёл на скорбную церемонию прощания, опустили головы и слушали, что он говорил. В первом ряду стояли Меррил и Присцилла. Меррил держала в руках платок, чтобы время от времени смахивать набегающие на глаза слёзы. Дочь не плакала, но чувствовала в груди пустоту, словно смерть человека вырвала из её груди частицу её самой.

— Господь принимает ещё одну праведную душу, — сказал пастор, и из его рта вырывались клубы тёплого пара. — Теперь, когда земной путь этого человека подошёл к концу, мы все склоняем головы и скорбим об утрате. Но Господь посылает нам утешение. Мы верим, что Он примет душу каждого, кто возлюбит Отца своего Небесного.

Меррил пыталась понять, о чём говорит человек в сутане, но его слова наползали друг на друга, теряя всяческий смысл. Когда речь пастора закончилась, гроб опустили в землю.

Люди, собравшиеся рядом с Меррил и Присциллой, выражали соболезнования.

Снег усилился. Теперь это были настоящие хлопья, оседающие на плечах. В лицо подул холодный ветер.

Смерть всегда идёт рука об руку с жизнью, потому что таков закон природы. Смерть нужна для того, чтобы уступить дорогу последующей жизни. А что ждёт человека по ту сторону последней грани, не знает никто.

Меррил обняла дочь и увлекла её в такси. Присцилла порядком продрогла, но не показывала виду. Ей было неловко жаловаться на холод, когда близкий человек его уже не чувствовал.

— Мамочка, а правда, что люди после смерти попадают на небо? — наконец-таки решилась нарушить тишину девочка.

— Я не знаю, — призналась мать и улыбнулась сквозь слёзы.

— Я слышала, что Бог забирает к себе на небо всех хороших людей.

Меррил подняла глаза к тёмно-серым тучам и попыталась отыскать хоть один просвет, но сегодня на небе солнечным лучам места не нашлось.

— А ещё говорят, что люди после смерти становятся ангелами. Мамочка, это правда?

— Боюсь, что не смогу ответить на твой вопрос, — Меррил погладила дочь по голове.

— Знаешь, что мне рассказывала Джессика? Будто бы звёзды — это души умерших. Значит, однажды и я стану звездой?

— Не говори глупостей. Тебе предстоит длинная и счастливая жизнь.

— Но потом-то я смогу стать звездой? — настаивала девочка.

— Обязательно станешь, — сдалась мать, утирая последние слёзы.

— Я буду высоко-высоко и смогу увидеть целый мир. А ещё я буду подмигивать всем, кого знаю, потому что я видела, как звёзды иногда подмигивают друг другу.

Дальше они ехали молча.

— Остановите, пожалуйста, здесь, — обратилась к таксисту Меррил, когда они приехали.

В коридоре почти никого не было. Меррил обрадовалась этому, потому что не хотела, чтобы кто-то видел её такой бледной.

— Идём, — тихо сказала она дочери. Присцилла послушно последовала за матерью.

Меррил приблизилась к двери и остановилась. Неожиданно из её глаз с новой силой хлынули обильные слёзы. Нет, она не должна входить в дверь в таком виде. Она не должна.

— Мамочка, пожалуйста, не плачь, — девочка взяла мать за руку.

— Прости, Присцилла… — Меррил вытащила и без того мокрый платок, чтобы привести себя в порядок.

"Если он увидит, в каком состоянии я пребываю, это причинит ему боль", — мать Присциллы попыталась взять эмоции под контроль. Около минуты она стояла перед дверью, прежде чем решилась войти.

В палате на растяжках лежал мужчина, напоминающий древнеегипетскую мумию. Понадобилось не менее десяти фунтов гипса, чтобы обездвижить его руки и ноги. Но даже при всех его увечьях и травмах ему несказанно повезло. Его нервные рецепторы непрерывно регистрировали сильнейшие болевые ощущения, что свидетельствовало лишь об одном: он по-прежнему был жив.

— Дорогой! — Меррил вместе с дочерью приблизилась к кровати больного.

— Мне жаль, что я не смог прийти на похороны твоей матери, — слабым голосом отозвался мужчина.

— Джордж, я едва не потеряла вместе с ней и тебя…

— Как ты, папочка? — заботливо спросила дочь.

— Такое ощущение, что меня пропустили через мясорубку, — ответил мужчина.

— Доктор сказал, что критическое состояние миновало, — произнесла Меррил. — А ещё он сказал, что ты счастливчик. При таком столкновении у тебя практически не было шансов выжить.

— Счастливчик, нечего сказать, — выдохнул Джордж, и его рёбра тут же сжал сильнейший болевой спазм. — Кажется, количество переломов в моём теле превышает мой собственный возраст.

У Джорджа в памяти возник тот самый день, когда он, повинуясь велению женщины с картины, выбрался на середину дороги и увидел перед собой тяжёлый грузовик. Столкновение было неизбежно, и мужчина лишь инстинктивно поднял руки, чтобы оградиться от опасности. За мгновение до потери сознания он услышал треск ломающихся костей. Жуткий звук, от которого у него теперь побежали мурашки по коже.

Очнулся Джордж Сиборн в больнице, и его тут же поразила вспышка повсеместной боли. Казалось, что всё его тело превратилось в огромную рану. "Я жив?" — поразился он, но тут же снова соскользнул в бессознательное состояние. Врачи сражались за жизнь Джорджа на протяжении нескольких часов, прежде чем кризис был преодолён, и появилась надежда на то, что этот человек, угодивший в серьёзную аварию, будет жить. Боль накатывала волнами, но Джордж сразу же смирился с ней, потому что он получил шанс. Он не умер, предсказание не сбылось.

Узнав о случившемся, Меррил выронила телефонную трубку и тяжело опустилась на диван. Известие об аварии застало её врасплох. А вскоре последовал новый удар: скончалась её престарелая мать.

Но почему же женщина с картины не забрала жизнь Джорджа? В минуты ясного сознания, когда мозг не получал очередную дозу обезболивающего, мужчина терзался этим вопросом и не находил приемлемого ответа, пока однажды в палату не вошёл врач и не сообщил ему, что звонил некий Лэнс Виджен.

— Лэнс Виджен? — встрепенулся Джордж (насколько ему позволяло его нынешнее состояние). — Мне нужно с ним поговорить!

— Извините, мистер Сиборн, но пока это невозможно, — ответил врач.

— Вы не понимаете! Я должен поговорить с Лэнсом Видженом! Что он вам сообщил? Что он хотел сказать мне?

— Мистер Сиборн, вам не следует так волноваться. В вашем нынешнем состоянии излишнее волнение может нанести непоправимый вред здоровью.

— Тогда дайте мне телефон, чтобы я мог связаться с мистером Видженом! — Джордж попытался приподняться, но сейчас это было для него невыполнимой задачей.

— Неужели это действительно так важно для вас?

— Вы даже не представляете, насколько!

— Если я позволю вам позвонить, хотя это и является превышением моих полномочий, вы обещаете мне, что немедленно успокоитесь?

— Обещаю, — согласился мужчина.

Через пять минут Джордж вслушивался в протяжные гудки телефона.

— Лэнс Виджен слушает, — наконец-таки заговорил абонент на другом конце линии.

— Мистер Виджен, это Джордж, — произнёс Джордж.

— Мистер Сиборн? — растерялся Лэнс Виджен. Недавно он позвонил в больницу и выяснил, что Джордж очнулся после серьёзной аварии. Лэнс спросил, можно ли сообщать пациенту неприятные новости, на что врач ответил, что до тех пор, пока Джордж окончательно не оправится от последствий столкновения, волновать его не следует.

— Мистер Виджен, что вы хотели мне сообщить? — Джордж не стал дожидаться ответа и тут же задал второй вопрос. — С моими картинами что-то случилось?

— Мистер Сиборн, я хотел бы обсудить этот вопрос, когда вы немного поправитесь…

— Я хочу знать немедленно! — врач заметил, что пациент опять начал волноваться, и хотел убрать телефон, но Джордж настоял на продолжении разговора.

— Ваши картины… Видите ли… Произошло неприятное совпадение, — Лэнс почувствовал, что его припёрли к стенке. Джорджу нужна правда, а правда могла не лучшим образом сказаться на его состоянии.

— Что с картинами?

— Страховая компания готова с лихвой возместить весь ущерб, — пробормотал с другого конца Вселенной Лэнс Виджен.

— То есть вы хотите сказать, что с ними покончено? — с непонятной весёлостью спросил Джордж Сиборн.

— В тот день, когда вас сбила машина, в мастерской случился пожар. Специалисты говорят, что причиной тому послужило короткое замыкание в электропроводке. Ваши картины погибли в огне, но я вас уверяю, что сумма страховки позволит вам жить безбедно на протяжении многих лет.

"Так вот почему я остался жив!" — догадался мужчина.

— Джордж? — несмело окликнул пациента Лэнс Виджен.

— Да, мистер Виджен. Я здесь. И я хочу поблагодарить вас за отличную новость!

— Что? То есть вы… — окончательно смешался собеседник. — Это действительно вас радует?

— Чертовски радует, — подтвердил Джордж.

Он закрыл глаза и ясно представил, как холсты исчезают в горячем пламени. Ей почти удалось победить, но счастливый случай спас Джорджа от гибели. Было ли это простым совпадением, или вмешательством свыше, мужчина не знал. Да и какая теперь разница? Главное, что он получил ценный урок и хорошенько его усвоил.

Кем же она была, женщина с картины? В обрывках своих снов Джордж видел другой мир, где её звали Ларундой.

"Ларунда", — проснувшись, произнёс вслух Джордж, но уже не мог вспомнить, откуда у него в голове возникло это имя.

* * *

— С днём рождения тебя! С днём рождения тебя! — пропели жена и дочь, когда Джордж на костылях вошёл в дом. Тяжёлые последствия встречи с грузовиком заставили его провести в больнице почти два месяца, но теперь он снова мог вернуться домой. Меррил держала перед собой большой торт с горящими свечами. Мужчина набрал в лёгкие воздуха и постарался разом задуть их. Говорят, что если все свечи потухнут, то загаданное желание обязательно сбудется.

— Папочка, наконец-то ты вернулся! — радостно обняла отца дочь.

— Аккуратнее, Присцилла, иначе папе опять понадобится помощь врача! — предупредила девочку мать.

— Ничего со мной не случится, — возразил Джордж. Он опустился на диван и отложил костыли в сторону. — После того, как я побывал под колёсами грузовика, объятия маленькой, но невероятно красивой девочки мне не страшны, правда, Присцилла?

Дочь засмеялась, а потом неожиданно спохватилась и выбежала из комнаты. Через мгновение она вернулась и вручила отцу самодельную открытку из цветной бумаги. На ней были нарисованы все члены семьи: в центре стоял Джордж, а с двух сторон его обнимали Меррил и Присцилла. "С днём рождения самого лучшего папочку в мире!" — гласила надпись под рисунком.

— Спасибо, тыковка! — отец поцеловал девочку в щёку. — Это лучшая открытка, какую мне доводилось получать на свой день рождения.

— У меня тоже кое-что для тебя есть, — сказала жена.

— Интересно, что же ты приготовила? — в приятном предвкушении потёр ладони Джордж Сиборн.

— С днём рождения, дорогой! — Меррил преподнесла мужу красиво упакованную коробку, перевязанную красным бантом.

— Так-так, сейчас посмотрим, что там такое, — мужчина принялся разворачивать подарок.

Открыв коробку, мужчина обнаружил наручные часы с памятной гравировкой.

"Они отсчитывают время, которого у нас могло бы и не быть", — прочитал он.

— Нравится? — осторожно спросила Меррил.

— Очень, — тихо произнёс Джордж и надел часы на руку. — Они действительно отсчитывают время, которого у нас могло бы и не быть.

Джордж никогда не был склонен к чрезмерной сентиментальности, но подарок жены вызвал у него слёзы:

— Они будут каждый день напоминать мне о том, что жизнь — это несметное сокровище, которым мы иногда не дорожим.

— Я рада, что ты оценил, — улыбнулась жена.

Ночью, когда все уже уснули, Джордж поднялся с постели и подошёл к окну. С неба падали хлопья пушистого снега, и мужчина невольно залюбовался их торжественным танцем в свете уличных фонарей. Снежинки легко скользили по воздуху, словно вальсировали друг с другом под нежные звуки воображаемой музыки.

Не похожа ли жизнь людей на точно такие же снежинки? Одни попадают в сугроб и лежат там до первой весенней оттепели, а другие опускаются на тёплый язык любознательного ребёнка или на ладонь влюблённого подростка, чтобы немедленно растаять и превратиться в крохотную капельку воды. Некоторые снежинки слипаются друг с другом, образуя причудливые фигуры, а некоторые несутся к земле в полном одиночестве. От чего зависит их короткая судьба? От случайного порыва ветра? От снегоуборочной машины, которая расчищает дорогу? От мальчишек, играющих в снежки?

Вряд ли кто-то сможет получить исчерпывающие ответы на данные вопросы.

Джордж взглянул на тумбочку, где в лунном свете лежали подаренные женой часы.

"Они отсчитывают время, которого у нас могло бы не быть".