С утра снова зарядил тропический ливень, который, казалось, решил смыть наше бунгало в море. Несмотря на это, я была уверена, что день будет прекрасный.

В этих краях такое считалось вполне обычным: девять дюймов дождя до полудня и дивная погода во второй половине дня. Дома, на ферме, такое утро было бы удобным предлогом для того, чтобы прекратить все работы и приятно проводить время у камина. Здесь же, как было слышно, работы на плантации начались до восхода солнца. Это и неудивительно: в местности, где дождь идет триста дней в году, работа не может зависеть от милостей природы. Наш выезд на съемки тем не менее откладывался до наступления ясной погоды, поэтому я не торопилась покинуть свою постель.

И все же около девяти часов, когда дождь начал ослабевать, мне пришлось это сделать. Отчасти мое нежелание подниматься было вызвано неизбежностью встречи с моими товарищами, но в первую очередь с Керком.

Как оказалось, мои волнения были напрасны: Керк уже покинул усадьбу задолго до моего появления на людях. Остальные, по-видимому, договорились между собой не подшучивать надо мною.

Я и на самом деле не была склонна прощать такие шуточки, если бы они прозвучали. Друзья небрежно приветствовали меня, сидя развалясь за столом, и никто за завтраком не упомянул о вчерашних событиях.

Дэн поделился со всеми хорошей новостью, заключавшейся в том, что он все-таки уговорил Керка оставить нас на плантации, как и было оговорено до нашего приезда. И это несмотря на смерть управляющего и на ночную стрельбу. Предполагалось, что мы пробудем здесь до субботы, то есть четыре полных дня. Керк не объяснил причину столь резкого изменения свой позиции в отношении нас. Скорее всего, он решил, что в его имении мы будем в такой же безопасности, как и по пути в Куала-Лумпур.

Теперь нашей задачей было как можно скорее приступить к нашей работе. Первоначально мы планировали использовать усадьбу как базу, с которой делались бы вылазки в ближайшие джунгли в поисках подходящей натуры. Но в сложившейся обстановке этот план оказался под вопросом.

Дэн настаивал на том, что нам надо проявлять максимум осторожности.

— Нас прислали сюда не для того, чтобы мы вмешивались в здешнюю войну, а для съемок фильма. Поэтому нам лучше держаться поближе к базе, если, конечно, мы не уговорим Керка выделить нам вооруженную охрану.

— Не представляю себе, чтобы он на это пошел, — заметила я.

Дэн усмехнулся:

— Не будь слишком уверена, Рокси. Ведь он позволил нам остаться. К тому же днем, после сиесты, мы играем с ним в бадминтон.

— Большое дело, — фыркнул Джи Ди. — Пока ты его обрабатываешь, я буду делать то, для чего я приехал сюда — снимать натуру. Не думаю, что если какой-то болван с ружьем пробрался сюда прошлой ночью, то у них хватит смелости попытаться сделать то же самое средь бела дня. Как мне кажется, вся проблема у здешних жителей состоит в том, что они позволили этим бандитам, — тут он ехидно улыбнулся Норджу, — извини, освободителям, запугать себя до смерти.

— Они и меня напугали, — возразила я.

— Ты — маленькая слабая женщина. Тебе сам Бог велел всего пугаться. Но ты можешь себе представить, что кому-нибудь в голову придет тратить патроны вот на это? — и Джи Ди звонко хлопнул себя по лысине. — Даже индеец не захочет во второй раз смотреть на этот скальп. Ну, что ты на это скажешь?

— Я думаю, Джи Ди прав. Наше положение нельзя сравнивать с положением Керка. Это в конце концов многолетняя внутренняя борьба между англичанами и освободительной армией народов Малайи. Мы не имеем к ней никакого отношения, — мрачно проговорил Нордж.

— А почему же они в меня стреляли ночью?

— Видимо, по ошибке. Они охотились за Керком. Не могли же они знать, что ты… — Нордж внезапно умолк, смутившись от того, что затронул тему, которой они договорились не касаться. — Думаю, Джи Ди все же прав.

Дэну не хотелось уступать, но ничего другого не оставалось. Он отвечал за организацию работы нашей группы, и это по идее определяло его статус как руководителя, но когда решался вопрос непосредственно съемок, никто не мог командовать Джи Ди. В конце концов на том и порешили. Не дожидаясь окончания дождя, Джи Ди в прекрасном расположении духа удалился, чтобы поднять Хуссейна и приступить к колдовству над своей любимой камерой. Мы трое остались на месте: Нордж снимать меня, Дэн руководить, а я позировать. Нордж отснял одну пленку с видами бунгало и мною на его фоне: то на ступеньках, то на веранде. Обстановка не позволяла отснять достаточно большое количество эпизодов, и Дэну это быстро надоело. Тогда он попросил меня переодеться в так, чтобы можно было продолжать съемки в джунглях.

Я переодевалась медленно, не столько из-за того, что возникли какие-то трудности с моим костюмом — это были старые привычные бриджи для верховой езды, сорочка с открытым воротом и тропический шлем — сколько из-за твердого намерения выглядеть наилучшим образом, как в этот раз, так и в будущем. Я понимала, что Роксана Пауэлл в последние двадцать четыре часа выставила себя в явно смешном виде и что лучший путь исправить это впечатление — подать себя в полном блеске.

Вернувшись на веранду, я обнаружила, что мужчины палец о палец не ударили в мое отсутствие. Они были поглощены тем, что снимали в разных позах Сити, вышедшую к ним из любопытства. Более того, они явно получали от этого большое удовольствие, особенно Нордж. И насколько я заметила, Сити это ничуть не тяготило. Должна признать, что она, грациозно оперевшись на перила веранды в своем зеленом саронге, оставлявшем и плечи, и руки, и ноги обнаженными, выглядела очень живописно.

— Боже мой, — воскликнул Нордж, — за такой натуральный цвет кожи большинство западных девушек ничего бы не пожалели!

— Что там цвет! — Дэн посмотрел на меня с насмешливым вниманием. — Рокси, у него перед глазами такие формы, а он что-то лопочет о цвете.

— В том-то и заключается разница между настоящим художником и обыкновенным развратником, — беспечным, но не слишком восторженным тоном бросила я.

Несмотря на все мои старания, комплиментов по поводу моей внешности так и не последовало. И я, если честно, не могла в этом обвинить мужчин: по сравнению с Сити я была одета явно слишком тяжело. И опять мне в голову пришла мысль об отношениях между Керком и его красивой экономкой. Прошлой ночью он ничего не ответил на мой упрек…

— Юбку чуть-чуть повыше, дорогая, а теперь закинь ногу на ногу, вот так, — изощрялся Нордж.

Сити изо всех сил старалась угодить ему. Неожиданно я так остро осознала различие между Востоком и Западом, что не смогла удержаться от смеха.

— Скажи «чик-чирик», милочка, чтобы губы раздвинулись, словно в улыбке, — посоветовала я. Однако Норджа это не рассмешило, как, впрочем, и Сити. Пожав плечами, я спустилась и уселась в джип. Моему примеру последовал Дэн, а через несколько минут — Нордж.

По дороге к фабрике Нордж попросил меня:

— Рокси, не обижай Сити, она, как мне кажется, очень ранимая.

— Бедняжка!

— Да, она заслуживает нашего сочувствия, так как вынуждена выполнять лакейскую работу на какого-то белого плантатора. А у этой девушки несомненный талант.

— Конечно, ее талант вполне очевиден, и, если тебе так хочется, можешь снимать ее или делать все, что она тебе позволит. Но извини, если я не вполне представляю ее в роли Элизы или Керка в роли Саймона Легрэ.

Нордж неодобрительно искоса глянул на меня:

— Не надо грубить.

— Извини, я просто завидую естественному цвету ее кожи.

— Детки, детки, — пожурил Дэн, — если вы не перестанете ссориться, папочка никогда больше не возьмет вас с собой.

Подъехав к фабрике, мы были удивлены продуманностью ее планировки. Не знаю, что я ожидала увидеть, может быть, пару заваленных каучуком навесов, стоящих среди лачуг, но увиденное оказалось совсем не таким. Территория площадью приблизительно в четыре футбольных поля, расчищенная от леса, разместила на себе различные строения и сильно смахивала на промышленный городок, чем, собственно, она и была. Сама фабрика представляла собою ряд зданий с покатыми цинковыми крышами. На первом плане стояли цеха, в которых жидкий сок свертывался и скатывался. Затем следовала огромная сушилка, а в конце ее — склад с оборудованием для упаковки в тюки готовой продукции. Над всем этим возвышалась водонапорная башня, такая же, как у дома Керка.

Дэн подмигнул мне:

— Эд, так что ты нам говорил насчет лачуг и тому подобного? У нас в Штатах я видел кое-что похуже.

Производственными помещениями, амбулаторией и лавкой для рабочих было занято около трети всей территории. Все остальное отводилось жилью. Два ряда аккуратных каркасных бунгало, отделенных друг от друга небольшими огородами, тянулись по обе стороны вырубки. Все это очень напоминало американский стиль градостроительства. Невдалеке находились два небольших храма — буддийский и магометанский, а прямо перед нами — размеченное футбольное поле. Там, где начинались деревья, паслись коровы и туда-сюда носились цыплята. И лишь одно нарушало гармонию пейзажа — караульная вышка в центре всего комплекса и вездесущие прожектора, установленные на фабричных крышах.

Эду нечего было сказать. Он был разочарован тем, что его мрачные ожидания не оправдались. Дэн пошел искать Керка, оставив нас одних. Мы бродили по территории, снимая все подходящее, и вызывали интерес лишь у домашнего скота и у охранника на вышке. Рабочие еще не вернулись с установленной дневной нормой латекса, поэтому фабрика пока не работала, Не было заметно каких-либо признаков жизни и возле домов рабочих: женщины, как и мужчины, работали сборщиками сока. Отсутствие же детей было необъяснимым до тех пор, пока мы не забрели за угол склада и не наткнулись на школу на открытом воздухе.

Внешняя стена склада была выкрашена в черный цвет, перед ней аккуратными рядами стояли парты, за которыми сидели мальчишки и девчонки — малайцы, тамилы и китайцы в своих традиционных одеждах. Учитель — молодой малаец в европейских шортах объяснял правила сложения, используя стену склада как школьную доску. Дисциплина на уроке была прекрасной — ни один из учеников даже не пошевельнулся при нашем появлении, и я думаю, это было совершенно не связано с тем, что на поясе учителя безмятежно висел пистолет 45-го калибра. Он поприветствовал нас полупоклоном головы и продолжал урок: нарушить спокойствие человека, способного сосредоточиться на сложении двух к двум и одновременно носить пистолет, было не так-то просто.

Вернулся улыбающийся Дэн:

— Вы представляете, — воскликнул он. — Ни за что не догадаетесь, куда делся наш хозяин. Он уехал охотиться на слонов!

Представив себе Керка, преследующего огромных серых животных с лассо, я залилась смехом вместе с Дэном.

— Слушай, а зачем на них охотиться?

— Сдается мне, что он здесь главный распорядитель по части игр и развлечений. Уверяю тебя: неисчерпаемую глубину и разносторонность этого человека мы только начинаем постигать. — Он посмотрел на меня, при этом бровь у него поднялась. — Или мне лучше говорить только за себя?

— Вероятно, тебе лучше вообще помолчать, — сердито ответила я. Нервное состояние прошлой ночи еще не покинуло меня окончательно.

— Эй, а это что такое? Школа? Рокси, у нас есть шанс отснять интересный живой материал.

— Дэн, они же занимаются, — запротестовала я, но он уже подошел к учителю, и тот вежливо выслушивал его предложения.

Учебный процесс был приостановлен, чтобы я могла попозировать то у доски, играя роль учительницы, то окруженная группой учеников, которые вместе с учителем якобы берут у меня автограф. Дети играли свою роль с почтительной серьезностью, словно не мы, а они были взрослыми. В общем, я снова попала в дурацкое положение. Когда все закончилось, я сказала об этом Дэну. Он был удивлен:

— О чем ты говоришь, моя куколка? Журналы эти снимки у нас с руками оторвут! Кто знает, может быть, даже «Лайф» их опубликует.

— По-моему, это чертовски банально, — заметила я, не в состоянии выразить более точно свои чувства.

— Конечно, — согласился он. — Пошлые снимки для пошлых людей. Я мог бы написать на эту тему книгу. Ведь сама жизнь — чертовски банальна… Послушай, Эд, как идет съемка? Я бы хотел, чтобы ты снял Рокси в жилых кварталах туземцев, предположим, когда она будет ласкать священную корову или что-то в этом роде.

По этим вопросам бесполезно спорить с Дэном: он был, конечно, прав, а я неправа. Мы проделали несколько тысяч миль, чтобы делать дело. И так как за все это платила не я, то и критиковать было не мне. Поэтому я ласкала корову, и позировала на ступеньках буддийского храма, и делала вид, что карабкаюсь по нему, в то время, как Эд Нордж снимал меня в разных ракурсах. К тому времени сборщики сока начали возвращаться из каучуконосных рощ, и фабрика приступила к работе. В течение утра температура неуклонно поднималась, и к этому часу, по моей оценке, превысила сто градусов. Это заставляло меня с вожделением думать о ванне в нашем бунгало. Но Дэн был неутомим.

Мы с большим вниманием ознакомились с полным циклом производства латекса, начиная с выгрузки сока огромными ведрами из грузовика, коагуляции, прессования и резки и кончая транспортировкой уже готовой продукции, разложенной на специальных рамах, в сушильню для окончательной сушки и хранения.

Мне приходилось смотреть на каучук с различным выражением лица, и после того, как я отработала каждое по несколько раз, была готова к тому, что меня саму сейчас положат на решетку и высушат. Когда в конце концов я увидела приближающегося Луэлина Керка, какое-то необычайное чувство облегчения охватило меня. Его одежда в общем-то мало отличалась от нашей, но он совершенно непонятным образом органично вписывался в окружающий пейзаж. В руках у него был «стен», на поясе висели две гранаты.

При его появлении я сделала вид, что работаю на упаковочном прессе, ожидая, что это вызовет у него удивление. Но он не проявил ко мне ни малейшего интереса.

— A-а, вот и вы, мистер Керк! — поприветствовал его Дэн. — Ну, как охота? Видите, мы тут не теряем времени.

Керк взглянул на нас с недоумением, и Дэн объяснил, что он имел в виду съемки.

— Я не охотился. Стадо слонов прорвало ограждение, и мне пришлось выгонять их: они могут причинить гораздо больше вреда, чем бандиты.

Он сказал несколько слов на малайском наречии своим рабочим, которые по-прежнему растерянно стояли вокруг, не работая из-за нас. Они тут же принялись за дело.

— Надеюсь, вы закончили, по крайней мере, на данном этапе. Дело в том, что сегодня я отправляю партию готовой продукции и моим ребятам надо закончить упаковку, — сухо объяснил Керк.

— Надеюсь, мы им не очень помешали? — поинтересовался Дэн.

— Нет-нет. Просто иногда требуется немного подгонять их, иначе ничего не будет сделано, особенно когда приближается обеденный перерыв. Это довольно-таки ленивая компания.

При этих словах Нордж заворчал, но Керк притворился, что не слышит. Повернувшись ко мне, он сказал:

— Мисс Пауэлл, можно вас на минутку?

— Конечно, — ответила я. И хотя в его словах не было ничего настораживающего, мое сердце забилось учащенно. Это говорила виноватая совесть. Я волновалась, будет ли он выговаривать мне за мое поведение прошлой ночью. Выходя из склада, я даже начала придумывать различные извинения, но все они были неубедительны.

— Мистер Керк, я вспоминала минувшую ночь…

— Да? Полагаю, я все же отпугнул того человека. Он больше здесь не появится. — Казалось, обо всем остальном он забыл.

— Я на это надеюсь.

Непонятно почему (может, как раз из-за того, что он игнорировал эту тему), мне страшно захотелось продолжить тот наш разговор.

— Я имела в виду…

— Мисс Пауэлл, я хочу попросить вас об одной любезности, — прервал он резко, как бы стремясь опередить меня. И он преуспел в этом.

Уже одно то, что Керк может просить меня о каком-то одолжении, было вполне достаточно, чтобы я уставилась на него во все глаза.

— Здесь есть один человек, который хочет повидать вас.

Кажется, я начала заикаться. В его глазах определенно появилось удивление:

— Конечно, это вряд ли будет слишком интересным для вас. Я просто хочу сказать, мисс Пауэлл, что ваша известность проникла в дебри малайских джунглей и один из ваших верных поклонников, — вы в Америке называете их, кажется, фэнами, — выследил вас. Сможете ли вы принять знаки его почтения?

Что я могла на это ответить?