Девлин все еще спал. Я осторожно потормошил его. Он вскинулся, перепуганный.

— Что? Что такое? Кучер? Мои очки!

Я протянул их ему.

— В чем дело, Кучер? Который час…

— Сэр, — начал я встревоженным шепотом, — простите мне это вторжение, но ваша жизнь — в опасности!

— Моя жизнь? — повторил он, садясь в постели, белый, как простыня.

— Против вас заговор. Гвардейцы. Они собираются сбросить вас. Нам нельзя терять ни минуты.

— Какой заговор? Почему?

— Пожалуйста, мистер Девлин, сэр! Я умоляю, одевайтесь скорее! Я рискую собственной жизнью, спасая вас.

Я помог ему натянуть одежду. Он был тощим, как скелет. Как такое маленькое и ничтожное тельце могло нанести такой урон? Даже собака могла бы сбить его с ног и разорвать. А ведь он отдавал приказы, покорял, убивал.

— О каком заговоре ты говоришь? Кто заговорщики?

— Прошлой ночью я подслушал разговор капитана Джона с гвардейцами. Они собираются убить вас, и самим стать правительством. Но я знаю способ расстроить их планы. Слушайте внимательно. Мой родной город в дне езды отсюда. Там у меня множество друзей и я смогу собрать отряд, который легко справится с дворцовой гвардией. Но вы должны делать, что я скажу.

— Но как ты сможешь собрать отряд…

— Слушайте, сэр, пожалуйста! Насколько я знаю, в заговоре участвует только гвардия. Армия, скорее всего пойдет за победителями. А это будем мы. Сейчас мы бежим, бежим в моей карете. Если по дороге нам встретятся гвардейцы, вы скажете им, что едете со мной в город, а вернетесь позже, днем. Так они ничего не заподозрят и не предпримут.

— Но Джон не обернется против меня.

— Вы плохо его знаете. Он честолюбив. И завистлив. И он убедил их последовать за ним. Вы готовы, сэр?

Позови он в этот момент гвардейцев или капитана Джона, и я погиб. Но как он мог позвать их? Я был его доверенным слугой, и я не оставил ему времени на раздумья. Выживание для человека не менее важно, чем для крысы. А он боялся.

Я вывел его в коридор, вниз по лестнице, ведущей в темницы.

— Почему сюда? — шепнул он.

— Черный ход безопаснее. Моя карета в конюшне.

Почти все узники спали, но один сидел, прижавшись к решетке, и он услышал наше приближение. В темноте я не видел, кто это был, но он крикнул нам, что он тяжко болен, сжальтесь! Его руки ухватились за край моей накидки, когда мы проходили мимо.

— Узник, — бросил я ему, — к тебе смерть будет не более жестока, чем к принцу. Потерпи немного.

За дверью стоял стражник. Увидев, кто мы такие, он вытянулся смирно.

— Мистер Девлин едет со мной в город. Мы скоро вернемся.

Я шел на три шага впереди Девлина, которому теперь приходилось бежать, чтобы поспевать за мной.

— Подожди, Кучер! — вдруг остановился он. — Я ведь могу взять взвод солдат, повести их во дворец и схватить Джона…

— Он будет все отрицать. И потом, я не знаю, сколько солдат — его люди. Мистер Девлин… — я остановился и посмотрел ему прямо в лицо. — Я верно служу вам с того самого дня, когда вы освободили наш город от тирании, но я никогда не оказывал вам услуги большей, чем сегодня. Я умоляю вас поехать со мной, но если вы хотите остаться, то я прошу вас отпустить меня с моего поста, потому что я не хочу умирать, и не хочу видеть, как умрете вы.

— Ладно, Кучер, — закусил он губу. — Поехали.

Мы вбежали в конюшню. Он хотел ехать вместе со мной, на козлах, но я заставил его залезть в карету.

— Это будет естественно, сэр. Помните, стража думает, что мы ненадолго едем в город.

Мы выехали из Дворца и покатили по широкой аллее. Но через мост переезжать не стали. Вместо этого мы свернули на дорогу вдоль реки, которая и приведет нас в соседний город. Когда дворец скрылся из глаз, Девлин высунулся из окна и приказал мне остановиться, чтобы он мог выйти и ехать со мной рядом. Но я притворился, что не слышу его, предоставив думать по этому поводу что угодно.

В конце концов мне все же пришлось остановиться, чтобы дать лошадям отдохнуть. Девлин вылез наружу.

— Я же просил тебя остановиться, — начал он сердито. — Ты что, не слышал меня?

— Простите, сэр, но за стуком копыт очень трудно услыхать что-то другое. Если бы я услышал, то конечно, остановился бы.

И снова, как и много раз до этого, он сверкнул своими глазками, пытаясь вытянуть из меня мою тайну, но я ответил ему абсолютно честным взглядом.

— Я принес поесть, сэр, — улыбнулся я, — если вы, конечно, не против разделить со мной стол.

Мы уселись на траве.

— Ты странный парень, — заметил он. — Почему ты служишь мне так преданно?

— Одни рождены, чтобы вести, другие — чтобы следовать, — усмехнулся я. — Но последователь должен как следует выбрать, за кем идти.

— А почему ты пошел за мной?

— Потому что в вас была сила и решимость привести нас в новый мир. Вы не останавливались перед препятствиями. Эмоции, чувства никогда не мешали принимать вам решения. Вы знаете, чего хотите, и на пути вас ничто не остановит. Такому человеку я готов служить преданно.

— А что ты надеешься получить взамен?

— Просто играть свою роль. Быть нужным великому человеку.

Он помолчал минутку. Я видел, что ему понравился ответ. Но затем его лицо снова помрачнело.

— Когда ты узнал о заговоре?

— Ночью, сэр. Я отвел лошадей в конюшню, и шел в свою комнату, когда я услышал голоса, доносившиеся из зала. Они собирались ворваться к вам в покои, убить вас и взять власть самим, провозгласив Джона лидером.

— Но я доверял Джону.

— Лидер не может позволить себе доверять. Лидер не должен полагаться ни на кого, кроме себя.

— Когда мы вернемся, я повешу его за ноги. И остальных вместе с ним. Теперь объясни мне свой план. Что это за люди, которых ты собираешься привести с собой?

— В том городе, куда мы едем, у меня много братьев и друзей. Все они хорошие воины. Если они будут на нашей стороне, вы легко овладеете любым городом.

— А почему ты так уверен, что они пойдут с нами?

— Они подчинятся мне. Больше я не могу вам сказать, но вы увидите это сами, когда мы прибудем.

— Мы прибудем только вечером.

— Это важно для моего плана. Сэр, нам пора ехать дальше, но могу ли я быть настолько бестактным, чтобы задать вам вопрос?

— Задавай. Может быть, я обязан тебе и большим.

— Вы любите ваших сородичей, сэр, или ненавидите их?

Этот вопрос, казалось, удивил и озадачил его. Он немного задумался, а потом покачал головой:

— Я ничего не чувствую к своим сородичам, ни любви, ни ненависти. Идеи — вот что самое главное.