Мои крысы не могли идти дальше: огонь был слишком сильным, а река слишком быстрой. На другом берегу я видел сотни людей, на берегу, на дороге, с горящими факелами. С какой стороны бы мы не зашли — они встречали нас огнем. Этого я даже не учитывал, хотя прекрасно знал, что огонь — это оружие, против которого моя армия не устоит.

Не успел я утешить себя тем, что мы хотя бы захватили город, как увидел множество факелов уже на нашем берегу реки, движущиеся в нашу сторону. Шеренги солдат надвигались на мою жалобно пищащую армию, которой не оставалось другого выхода, как поворачивать обратно в город. Там, в узких улочках они сталкивались с сотнями других крыс, которые рвались к реке. Солдаты надвигались, низко держа факела. Судя по шуму и ужасной вони от горелой шерсти и мяса, бойня была ужасной. Я бросился в сторону, вниз по берегу реки, и наблюдал за всем этим, прячась в камышах, по пояс в воде.

Я никак не мог спасти свои войска, да и знал, что сколько бы их не было сожжено, подавляющее большинство уцелеет и будет по-прежнему держать город в страхе. Даже сейчас я видел, как солдатам приказывают прекратить преследование. Огонь в этих узких улочках мог быть столь же опасным для жителей, как и для захватчиков.

Теперь мне нужно было перебраться через реку. Держась берега, я уходил все дальше и дальше от моста и от зарева пожара. Я надеялся, что найду лодку, но их все, конечно же, увели на ту сторону. Моим единственным шансом оставалось плыть. Рискнуть, несмотря на быстрое течение? Или оставить Девлина в покое. Какие еще уловки он мог держать в запасе? Я должен остановить его, а было ли для этого лучшее время, чем сейчас? Он весь день скакал со мной, а затем всю ночь, а вчерашний день он провел, срочно организуя оборону… Даже этот вечер ему, наверное, пришлось провести, собирая людей и дожидаясь атаки. Я выспался, а вот спал ли он? Несмотря на всю силу мозгов, телом он был слаб. Я должен добраться до него раньше, чем он сможет восстановить свои силы. Если он надеется на передышку, он будет разочарован. Меня загнали в угол, поэтому я должен атаковать.

И я бросился в реку. Течение унесло меня еще дальше вниз, но злоба, отчаяние и мысль о победоносно ухмыляющемся Девлине перенесли меня на другой берег. Там я отдохнул с минутку, а затем взял свой меч и нанес себе несколько легких ран. Мое лицо было покрыто кровью и грязью, моя солдатская форма была изорвана в клочья и прилипла к кровоточащему телу в таком виде я вышел на дорогу и заковылял к горящему мосту. Единственное, что могло выдать меня — моя флейта, которую я засунул сзади за пояс, прикрыв ее курткой. Ничем другим я не напоминал Крысу На Козлах.

— Стой, кто идет? — раздался крик.

— Помогите! Помогите! — застонал я.

Ко мне подбежало несколько солдат.

— Он ранен, — сказал один.

— Откуда ты взялся? — спросил другой.

— Нас послал Девлин! — простонал я, — Разведчики… все остальные убиты!

— Разведчики! Мы думали, что вас всех перебили!

— Мне удалось уйти. Где мистер Девлин?

— Он во дворце. Они идут этой дорогой?

— Крысы?

— Крысы и Кучер.

— Я не могу сказать вам. Сначала я должен видеть мистера Девлина.

— Тебе лучше повидаться с врачом. Поехали, мы отвезем тебя.

— Нет, нет, вы понадобитесь здесь. Лошадь, просто дайте мне лошадь, и я сам доеду до дворца.

— Ну, если ты думаешь, что справишься…

Они помогли мне вскарабкаться на лошадь и я поскакал ко Дворцу. Теперь свет от пожара стал сильней, но я не боялся, что кто-то узнает мою маскировку. Я подскакал к лестнице, разыграв израненного бойца, стонущего от ран, спешился с лошади. Возле золоченых дверей стояло всего двое часовых и один из них спустился по ступеням ко мне.

— Амадеус, из разведки, — прохрипел я. — Мне нужно срочно видеть мистера Девлина.

— Мы думали, что вы все погибли, — удивился он.

— Другие — да, — кивнул я, — но я ушел. Лучше отведите меня к мистеру Девлину.

— Но он отдал приказ не беспокоить его ни с чем, кроме неотлагательных дел.

— Это именно не… отложное дело! Как ты думаешь, я прискакал бы сюда по другим делам с такими ранами?

Часовой присмотрелся, и кивнув, проводил меня вверх по лестнице.

— Он из тех, что были посланы в разведку, — сказал он напарнику. Хочет видеть мистера Девлина.

Они постучали, и золоченая дверь отворилась.

— Уцелевший из группы разведчиков, — доложил часовой. — Говорит, что пришел к мистеру Девлину.

Внутри был только один стражник. Он закрыл за мной дверь.

— Говорите, что там у вас? — буркнул он. — Мистер Девлин сейчас отдыхает.

— Мистер Девлин приказал доложить ему лично.

— Мистер Девлин думает, что вы погибли.

— Если вы не отведете меня к нему, то погиб. Вы что, не видите, что это срочно?

Мой настойчивый голос и свежая кровь на форме наконец убедили его. Он повел было меня вверх по лестнице, но я отказался от провожатого:

— Я знаю, где его комнаты. Оставайтесь на своем посту. Дверь нельзя бросать просто так.

У дверей покоев Девлина стоял еще один гвардеец. Мне пришлось еще раз повторять мой рассказ и демонстрировать свои раны, но он оставался непоколебимым: будить Девлина нельзя. У него приказ, и мне придется подождать.

— Ну хорошо, — согласился я. — Ты просто загляни, если он спит, то я подожду.

Гвардеец увидел в этом здравый смысл и повернулся, чтобы открыть дверь. Когда он обернулся ко мне спиной, я выхватил меч и заколол его. Затем втолкнул тело в комнату, закрыл за собой дверь и пошел прямо в спальню Девлина.

Снова все было как за два дня до этого: занимался рассвет, Девлин крепко спал, а я стоял у его кровати и был хозяином положения. Казалось абсурдным снова повторять сцену, случившуюся два дня назад, но абсурдность — этого Девлин не понимал. Я разбудил его, закрыв рукой нос и рот, чтобы он не мог дышать.

Его глаза расширились от ужаса, а затем стали выходить из орбит. Лицо побагровело, но я убрал руку. Широко открытым ртом он судорожно хватал воздух.

— В этот раз ты не убежишь, — улыбнулся я.

— Стража! — завопил он и попытался выпрыгнуть из кровати. Я удержал его.

— Часовой мертв. А те, что стоят снаружи, не слышат тебя.

Он затих, глядя на меня переполненными страхом глазами. Наконец выдавил:

— Ну давай, прикончи меня.

— Еще успею. Мне кое-что от тебя нужно. Бумага. Я хочу взять командование над твоей армией.

Его глаза блеснули и их выражение подсказало мне, что мозги наконец-то пересилили душу.

— Как ты прошел? — спросил он. — Я повсюду расставил войска.

— Вставай.

Не спуская с меня глаз, он спустил ноги с кровати.

— Ты, наверное, одурачил их с формой. Я недооценил тебя.

— Иди к столу.

— Послушай, — начал он. — Не вижу повода все время драться друг с другом. Мы могли бы править этим городом вместе…

— Садись.

Он сел.

— Наши характеры во многом дополняют друг друга, — снова завел он. Мы можем прийти к по…

— Возьми бумагу, перо и пиши, что я тебе продиктую.

Он неожиданно поднял глаза, посмотрел на меня и улыбнулся.

— Не напишу твое письмо. Если тебе нужно это — то это мой путь к спасению. Ты не убьешь меня, пока не получишь его. Поэтому я не напишу его.

Я взмахнул мечом и разрезал ему левое плечо. Он взвизгнул и схватился за рану. Кровь потекла по ночной рубашке.

— Возьми бумагу и перо, и пиши, что я скажу, — повторил я.

Его лицо стало пепельно-серым, он умирал от страха и боли, но голос был все таким же вызывающим:

— Тебе придется убить меня.

Я снова взмахнул мечом. На этот раз я ткнул его в мякоть левой ноги. Он снова заорал, но не двинулся с места.

— Все-таки жизнь для тебя что-то значит? — удивился я. — Ладно, Девлин, я оставлю тебе твою жизнь. Напиши приказ и я оставлю тебя здесь. Как только он окажется у меня, жив ты или мертв, не будет иметь значения. Ты все равно уже не сможешь остановить меня.

Он прекратил стонать и с трудом поднял голову.

— Я не верю тебе.

— А у тебя нет выбора, — покачал я головой. — Если ты не напишешь этот приказ, я убью тебя. А если напишешь, то просто оставлю здесь. Ты можешь истечь кровью до смерти, конечно, но у тебя по крайней мере будет шанс. Но я сохраню тебе жизнь только при еще одном условии.

Невзирая на боль, его глаза снова сверкнули.

— Каком условии?

— Что ты не выйдешь из дворца. Не пробуй покинуть его. Я не хочу, чтобы ты приковылял к реке и объявил приказ поддельным.

Я чуть не рассмеялся, снова увидев в этих глазах надежду и хитрость.

— Я даю тебе свое слово, — пробормотал он.

— Если ты нарушишь его, то я убью тебя, — напомнил я.

— Клянусь тебе, что я не покину этого дворца, — проскрипел он.

— Вот и отлично. Теперь бери бумагу и перо.

Он взял.

— В твое отсутствие командует, наверное, капитан Джон?

Кивок головы.

— Тогда пиши: «Дорогой Джон! Выполняй все приказания рядового Амадеуса».

— Амадеуса? — Девлин остановился.

— Почему бы и нет? Пиши дальше. «Ему удалось уйти от Кучера, и он знает все его планы. Я вскоре присоединюсь к вам. Подписано: Девлин».

Он дописал и протянул бумагу мне.

— На нем кровь, — проворчал он.

— Я скажу, что это моя.

Он написал приказ слово в слово, как я и диктовал.

— Ты понимаешь, что это — смертный приговор для тысяч людей?

— Ты не оставил мне выбора, — поморщился он. — Или их жизнь, или моя.

— Что ж, держи свое слово, — напомнил я и вышел из спальни. Перешагнув через труп часового, я закрыл дверь покоев Девлина снаружи и стал ждать в коридоре.

Я слышал, как он стонет и спотыкаясь, ковыляет по комнате. Раны были жестокими, но он не умер бы от них. Мы оба знали это. И мы оба знали, что будет дальше.

Дверь открылась. Он ухитрился сам одеться, и шатаясь, вышел в коридор. Чтобы увидеть там меня с обнаженным мечом в руке.

— Слова — это только слова, — напомнил я ему.

И зарубил его.