Эдвард Уилсон — пожалуй, одна из самых противоречивых и вместе с тем ключевых фигур в современной эволюционной биологии. Убежденный сторонник до сих пор неоднозначно воспринимаемой в научном сообществе теории группового отбора, он известен прежде всего как основоположник социобиологии — научного направления, ставящего своей целью изучение социального поведения как универсального биологического явления — не важно, идет ли речь о муравьях и пчелах или о шимпанзе и людях. Вызвавшая в свое время бурную реакцию книга Уилсона «Социобиология: новый синтез», в которой он последовательно анализирует социальное поведение животных — от беспозвоночных и насекомых до слонов, волков и высших приматов, — содержала в себе главный тезис: социальное поведение обусловлено генетически и является формой приспособленности организмов к окружающей среде. Казалось, это весьма убедительное для любого специалиста по изучению общественных насекомых утверждение не таит в себе никакой опасности для социальных и гуманитарных наук; тем не менее Уилсон посвятил последнюю главу этой работы социальному поведению людей, для объяснения которого, с его точки зрения, необходимо применять все те же универсальные биологические принципы.

«О природе человека» — это, по сути, продолжение последней главы «Социобиологии», на этот раз адресованное не столько коллегам Уилсона «по цеху» эволюционных биологов, сколько специалистам в области общественных наук, а также самой широкой аудитории. Название книги, подходящее для пространного философского трактата, не должно вводить в заблуждение: старому умозрительному вопросу о соотношении «природного» и «культурного» в человеке Уилсон пытается придать вполне естественнонаучную эволюционную перспективу. Принципы популяционной генетики и эволюционной экологии, с точки зрения Уилсона, вполне способны стать тем фундаментом, на котором будет построена новая социальная наука, которая предложит подлинно эволюционное объяснение таким явлениям, как сотрудничество и альтруизм, коммуникация и разделение труда, культура и религия, этика и эстетика, — словом, всему тому, что обычно находится в фокусе внимания социальных и гуманитарных дисциплин. Основываясь на данных множества исследований, Уилсон стремится показать, каким образом самые разнообразные формы социального поведения людей могут быть объяснены при помощи биологических законов, — в отличие от принятых в социальных и гуманитарных дисциплинах отсылок к воспитанию, нормам, ценностям и другим составляющим человеческой культуры. С его точки зрения, социальные и гуманитарные науки слишком долго развивались вне всякой связи с науками естественными, и пришло время к объединению этих двух «миров» на основе универсальных принципов социобиологии.

Нетрудно догадаться, что подобное «вторжение» эволюционной биологии на территорию социальных и гуманитарных наук, традиционно подчеркивающих уникальность человека и отвергающих любые формы биологического редукционизма, не вызвало у их представителей большого энтузиазма. Утверждение, согласно которому поведение людей — существ, обладающих сознанием и, предположительно, свободой воли, — в значительной степени обусловлено биологически, даже сегодня с большой вероятностью будет расценено многими как посягательство на святое. Вместе с тем подобный взгляд является ударом и по распространенному в социальных и гуманитарных науках принципу культурного релятивизма, из-за которого социологи (как правило) с большим недоверием относятся к неудобным для себя универсальным моделям объяснения поведения. Вот почему книга «О природе человека», написанная в 1978 году, — это до сих пор актуальный вызов мировоззрению, абсолютизирующему роль культуры в человеческих обществах и воспринимающему ее как данность, при этом не считая нужным отвечать на ключевой вопрос о ее происхождении. С точки зрения Уилсона, ответ на этот вопрос может быть дан только эволюционной теорией, поскольку как бы разнообразны ни были проявления человеческой культуры, все они возможны лишь благодаря определенным генетическим предрасположенностям человека. Для Уилсона природа человека — это, в конце концов, та самая природа, с которой имеют дело естественные науки.

Со взглядами Эдварда Уилсона можно и нужно не соглашаться (его позиция не испытывает недостатка в разнообразной критике как со стороны биологов, так и со стороны обществоведов) — в конце концов, идеальная модель научного познания предполагает возможность фальсификации любой теории. Но его несомненная заслуга состоит в попытке привнести в разрозненные социальные и гуманитарные науки единую эволюционную основу, приблизив эти дисциплины к стандартам естественнонаучного знания. Сегодня, спустя почти три десятка лет после выхода книги, можно с уверенностью говорить о том, что все больше социологов начинают самым внимательным образом относиться к достижениям биологических наук в изучении поведения людей. И хотя до полноценного синтеза научного знания о социальном поведении человека еще очень далеко (если такой синтез в принципе возможен), вызывающий массу споров проект социобиологии Эдварда Уилсона, безусловно, является огромным стимулом для дальнейших исследований, направленных на познание человеком собственной природы. Научное знание — эта та сила, с которой необходимо считаться, коль скоро человечество хочет сделать осознанный выбор в пользу своего развития и благополучного будущего. И Эдвард Уилсон осознает это, пожалуй, как никто другой.

Если эти рассуждения о человеческой природе кажутся отвлеченными и трудными для понимания, то что же из того? Это еще не дает основания предполагать их ложность; напротив, то, что до сих пор ускользало от столь мудрых и глубоких философов, по-видимому, и не может быть очевидным и легким. Какого бы труда ни стоили нам подобные изыскания, мы сможем считать себя достаточно вознагражденными не только в смысле выгоды, но и в смысле удовольствия, если таким способом пополним свой запас знаний относительно предметов, значение которых чрезвычайно велико.

Дэвид Юм. «Исследование о человеческом разумении»