– Миз Кэтлин, вам нельзя выходить без шали. Ваше здоровье этого не позволяет. Док говорит, что ваше сердце может не выдержать.

– О, замолчи, Клара. Это они. – Кэтлин поправила волосы. – Приезжают Брэндэн и Кортни.

Клара посмотрела туда, куда указывала Кэтлин.

– Вон тот экипаж? Это, несомненно, экипаж мистера Брэндэна, – согласилась Клара, ведя Кэтлин вокруг кирпичной колонны.

– Вам лучше всего ждать около дверей. Если мистер Брэндэн увидит вас, то будет меня ругать, а мне не хочется выслушивать это от мальчика. – Она вздохнула: – Я вижу слезы в ваших глазах. Но вы же не собирались плакать, а?

Кэтлин всхлипнула, достав носовой платок.

– Ты только представь себе! Брэндэн привозит домой жену! И не какую-нибудь! Ты даже не знаешь, как много это для меня значит. Сколько же я этого ждала!

– Если уж я не знаю, то кто? Разве не я была с вами двадцать лет? Я знаю каждую вашу мысль.

– Извини, Клара. Не расстраивайся из-за меня. Я слишком счастлива сегодня, и мне не хочется видеть тебя сердитой.

Прошел дождь, из-за облаков выглянуло солнце. Послышался скрип тормозов экипажа, и появился Брэндэн. Он снял со ступеней экипажа миниатюрную молодую женщину и понес ее по каменистой дорожке к дому.

Забыв обо всем на свете, Кэтлин бросилась навстречу молодой паре. Ей вслед застучали каблучки Клары.

Кортни пришла в замешательство при виде двух бегущих к ней женщин, одна из которых взвизгивала от восторга хриплым голосом.

– Вот и мать, – сказал Брэндэн, когда женщины приблизились, – а следом за ней – Клара.

– Спустите меня с рук, мистер Блейк. Я не инвалид.

– Камни скользкие, миссис Блейк. Я не хочу, чтобы вы упали.

Он поднялся по ступенькам и поставил ее на портик.

– Мама, почему ты здесь? Ты же знаешь, что сказал доктор.

– Доктор Фарадей зря беспокоится. Я себя чувствую прекрасно.

– Но если ты простудишься…

Кэтлин пропустила мимо ушей слова сына и взяла Кортни за руки.

– У моего сына плохие манеры. Я Кэтлин Блейк. Рада вас видеть. А это Клара, моя компаньонка.

– Я не компаньонка, – сказала цветная женщина, – я экономка, миз Кортни, а также кухарка.

Кортни протянула руку, и Клара повела ее в дом.

– Скорее внутрь, миз Кортни, а то миз Кэтлин простудится, и мистер Брэндэн будет сердиться.

– Мы так долго ждали, когда он женится, – продолжала Кэтлин, – мы уже решили было, что потеряли его, отдав этой Витман, но вмешалось провидение и спасло моего мальчика.

– Мама, не будь сентиментальной!

– Да нет, нет, – но ее слезы говорили обратное, – Клара, а ведь он неплохо выглядит?

«Он выглядит просто замечательно в этом сюртуке и обтягивающих брюках», – подумала Кортни.

– Тебе надо быть в постели, – заметил он.

– Ничто не может удержать меня от встречи с моей невесткой. И еще я хочу послушать, что же случилось с ее сестрой Сарой.

– Клара, уведи мисс Кэтлин в ее комнату. – Он похлопал ее по руке? Мы устроимся и придем к тебе. Обещаю.

Кортни проводила Кэтлин взглядом.

– Она мне нравится. Я все гадала, почему ее не было на свадьбе. То ли она просто не смогла приехать, то ли не хотела видеть меня…

– Конечно, не из-за тебя. Еще не видя тебя, она уже тебя любила. Вы так похожи: обе хрупкие, но сильные. А Мэрили она не любила.

Брэндэн проводил Кортни в ее комнаты.

– Со слугами мы встретимся позднее, – сказал он, – это твоя спальня. Я прикажу твои сундуки внести сюда и…

Когда он открыл дверь, то с удивлением обнаружил там Кэтлин, которая руководила распаковыванием вещей.

– Я знаю, – сказала Кэтлин, не давая ему раскрыть рта, – я обещала отдохнуть и сделаю это. А сейчас мне хочется проследить, что все идет как надо.

– Ну, раз так, то все в порядке.

– Хорошая комната, – заметила Кортни.

– Если вам не нравятся обои, можно их заменить.

– Да нет, они мне нравятся.

– Ну что ж, я рада, – сказала Кэтлин. Кортни поразили ее глаза – глубоко посаженные, с кругами, придававшими ей усталый вид. Их взгляд был очень пристальным. – Когда-нибудь вы мне расскажете, как он ухаживал за вами. Я столько прозевала. Мне никто ничего не рассказывает. Они все считают меня слишком хрупкой, – пожаловалась она.

– Да нечего особенно и рассказывать, – прервал ее Брэндэн.

– Это, наверное, было сильное увлечение, если ради того, чтобы выйти замуж за Брэндэна, вы бросили балет на пороге славы.

– Она была танцовщицей, каких много, – недовольно заметил Брэндэн.

Кортни хотела что-то возразить, но передумала и мягко улыбнулась.

– Не такой уж я была знаменитой, – сказала она.

– Вы слишком скромны, моя дорогая. Я же получаю лондонские газеты, там много о вас писали. Перед вами было большое будущее. А ты, Брэндэн, – проворчала она, – помалкивай, – у девочки есть свой ум и язык, она сама за себя скажет.

– Мама, когда ты отдохнешь, вы встретитесь за чаем, и ты задашь любые вопросы. Я же должен попрощаться и идти на пристань.

– Если ты хочешь одиночества, так и скажи, – проворчала Кэтлин, направляясь к дверям. – Я не хочу лезть в твои дела, но не понимаю, зачем ты подписал этот контракт. Ты только что женился, слава тебе, Господи, а начинать супружескую жизнь, находясь за тысячу миль друг от друга…

– Это необходимо. Я тебе уже все объяснял и не хочу больше говорить на эту тему.

Брэндэн проводил взглядом Кэтлин, затем повернулся к Кортни и, надевая сюртук, посмотрел на нее оценивающим взглядом.

– В чем дело? – спросила она.

– В черном ты особенно элегантна. Нет ничего удивительного, что ты очаровала мою мать. – Он обнял ее: – Ах, Кортни, ты вскружила мне голову. Может, мне послать Тэтчера вместо себя, а нам с тобой забраться в кровать и начать делать детей?

Воспоминания нахлынули на нее. Это было то, чего она хотела: забыться в его руках и любить с вечера до утра. Однако гордость не позволяла ей этого.

Предательство, предательство, Сара, и снова предательство.

Как трудно ей было не поддаться влечению!

– Думаю, что это даже хорошо, что ты уезжаешь. Иначе мать догадалась бы об истинных отношениях между нами. А при ее состоянии здоровья это едва ли пошло бы ей на пользу.

– Моя мать, вопреки тому, что она говорит, очень больна. Я рассчитываю на твое благоразумие. Поле боя уже усыпано жертвами. Ты. Я. Мэрили.

– Ты забыл еще одну, Сару.

– Я очень огорчен смертью Сары, но не вздумай расстраивать этим мою мать. Если ты это сделаешь, клянусь, что не прощу тебе.

Кортни отступила на шаг, напуганная угрозой, скрытой в его словах, и тоном, которым они были сказаны.

– Клянусь, я не скажу твоей матери ни слова о наших истинных отношениях, – пообещала она.

Он посмотрел на нее, как будто желая что-то сказать, но потом передумал и испытующе заглянул ей в глаза.

– Твои губы гонят меня, но глаза не могут лгать. Глаза – это зеркало души. И они говорят правду.

Брэндэн удалился. Кортни видела, как его экипаж направился к Чарлстону.

Близилась осень. Кортни была занята бесконечными беседами с Кэтлин, которая интересовалась всем: ее детством, семьей, тем, как за ней ухаживал Брэндэн. Обо всем, кроме ухаживания, она рассказывала правду. На вопросы же об ухаживании она отвечала уклончиво, либо просто лгала.

Кэтлин не скрывала, что обожает своего сына.

– После смерти его отца он стал для меня единственной опорой. Мне казалось, что я мешаю ему жить. Я настаивала, чтобы он женился, но он говорил, что ему некогда. Он и на Мэрили-то собрался жениться потому, что ему надоели мои приставания, хотя и не признавался в этом. Я ругала себя, но мне так хотелось внуков. Это были мрачные дни, но ты принесла свет.

В такие минуты Кортни прикусывала язык, чтобы не проговориться об истинных отношениях с Брэндэном, но данное ему слово держала. С течением времени отношения с Кэтлин становились все проще и проще.

В начале декабря, когда они делали украшения для Рождества, Кэтлин стала задавать вопросы о Саре.

– Она была похожа на тебя?

Кортни охватило волнение.

– Да нет, не очень, – отвечала она, шпигуя гвоздикой апельсиновые дольки.

– Какая жалость! Такая молодая и такой несчастный случай, – говорила Кэтлин, обваливая фрукты в смеси пряностей.

Кортни показалось, что она ослышалась.

– Несчастный случай? Но… – машинально переспросила она и запнулась. Она поняла, что проговорилась. По выражению лица Кэтлин Кортни поняла, что та и в самом деле считает смерть Сары результатом несчастного случая. Брэндэн солгал своей матери – зачем?

Но было уже поздно. Кэтлин уловила нотку смущения в ее голосе.

– Ведь это был несчастный случай? – переспросила Кэтлин.

– Ну, не совсем, – ответила Кортни, запинаясь.

– Тогда что же это было? – Кэтлин положила свою дрожащую руку на плечо Кортни.

– Брэндэн хотел избежать…

– Говори! – Кэтлин так сжала плечо Кортни, что ее ногти впились в тело.

– Она… покончила с собой.

– Брэндэн, – прошептала Кэтлин, выпустив плечо Кортни и уронив на пол сосуд с пряностями, который разбился вдребезги, а пряности рассыпались по всему полу. Не замечая этого, она закуталась в шаль и произнесла: – Я устала. Пойду лягу.

Ее лицо стало белым, как полотно, что испугало Кортни.

– Позвольте мне проводить вас, – сказала она, но Кэтлин отмахнулась и позвала Клару, которая сразу же прибежала из кладовой.

– Щас, миз Кэтлин, вы не можете быть одна. Вы бледный, как простыня, который лежал на солнце.

– Она испытала потрясение, – сказала Кортни, – ей необходим хороший отдых.

Клара повела Кэтлин из кухни.

– Я обваляю оставшиеся фрукты вместо вас, – заверила Клара, подводя Кэтлин к лестнице.

– Когда они будут обработаны, их надо сушить по крайней-мере три недели, – говорила Кэтлин, медленно взбираясь по лестнице, – затем мы положим их в сеточки и привяжем к ним ленточки.

– Так мы и сделаем, миз Кэтлин, – сказала Клара.

– Может быть, нам использовать тот симпатичный красный шелк и бархатные ленты, что Брэндэн привез мне из Франции?

– Вы может использовать все, что вам нравится, миз Кэтлин.

Кортни сидела за кухонным столом и пыталась осмыслить происходящее. Почему Кэтлин так реагировала на известие об истинной причине смерти Сары и почему она назвала имя Брэндэна? Может быть, она подозревает, что Брэндэн сыграл какую-то роль в ее смерти? А если так, то почему?

Эти мысли не покидали Кортни и вечером. Измучившись, она рано ушла спать, но сон не шел. Когда же она, наконец, задремала, ее разбудили тоскливые звуки фортепьяно. Она накинула шаль и спустилась вниз. Подойдя к музыкальной комнате, она услышала рыдания. Кэтлин сидела на табурете, ее пальцы извлекали из инструмента красивую жалобную мелодию.

Когда Кортни вошла, Кэтлин прекратила игру.

– Я тебя разбудила?

– Нет, – солгала Кортни. – Я читала. Она села рядом.

– У Сары были большие способности к музыке, и я всегда ей завидовала.

– Я стараюсь играть хотя бы раз в день. Это поддерживает гибкость пальцев.

Она несколько раз сжала и разжала пальцы.

– Сара была счастлива?

– По крайней мере, она казалась такой.

– Тогда почему… она покончила с собой?

– Она была беременна, а отец ребенка не мог жениться на ней.

– Он, что, был женат?

– Я не знаю, – пожала плечами Кортни.

– Она была таким прелестным ребенком, – продолжала Кэтлин.

Кортни остолбенела от удивления.

– Вы что, знали ее?

– Я жила в Англии и видела вас еще совсем маленькими детьми. Я хорошо знала твоих родителей, еще при жизни твоей матери.

Брэндэн никогда не говорил, что его мать знакома с ее семьей, хотя и знал об этом.

– У меня сохранились очень смутные воспоминания о матери. Она была красива?

– Все считали ее красивой женщиной, целиком посвятившей себя детям.

– Так же, как отец посвятил себя ей.

Кэтлин кивнула с полуулыбкой.

– Да. Это верно.

– Мне помнится, что ее голос был очень мелодичен.

– Замечательный голос, высокий и звонкий, как колокольчик. Она любила петь колыбельные для вас. Я бы отдала все на свете, чтобы петь, как она. – Кэтлин внезапно улыбнулась. – А твой брат тоже был очаровательным, ласковым ребенком.

– Сейчас он немного грубоват и напыщен, – заметила Кортни, – раньше мы часто ссорились, но в последние годы стали ладить. Я думаю, это приходит с возрастом.

– Из-за чего вы ссорились?

– Из-за всего. Он не одобрял мой выбор сценической карьеры, но потом все-таки смирился с этим. И вообще, он всегда вел себя так, будто он мой отец.

– Похоже, он серьезный молодой человек.

– Одевается как министр, а жену ему заменяет работа.

– Ты должна написать ему. Может быть, он навестит нас, а мы подыщем ему тут невесту из хорошей семьи.

– Он не любит общество. Он крайне застенчив, и к тому же заикается.

– Тогда мы подыщем ему что-нибудь особенное. Выбор партнера в браке очень важен, ведь от этого зависит вся последующая жизнь.

Этот разговор произвел на Кортни какое-то странное впечатление, но она никак не могла понять почему. Ей казалось, что Кэтлин многое не договаривает, но задавать ей вопросы она не решалась из-за боязни расстроить ее.

– Ну, хорошо, я последую вашему совету и напишу Маркусу. Возможно, он все-таки приедет.

Шли недели, месяцы, а вестей от Брэндэна не было.

В канун Рождества стали устанавливать елку. Гостиная наполнилась запахами хвои. Кортни с благоговением наблюдала, как Кэтлин руководила этим процессом:

– Чуть левее. Вот так. Замечательно. – Она радостно захлопала в ладоши.

– А где ангелочки, которых Брэндэн привез из Парижа в прошлом году?

Кэтлин широко заулыбалась, когда Кортни достала украшения из специальной инкрустированной шкатулки. Кэтлин рассмотрела их на свету.

– Это самое лучшее Рождество в моей жизни после смерти моего мужа Уинстона. Но почему Брэндэна нет с нами в такой момент?

Кортни тоже хотела бы знать это, но она молчала. В дверях появилась Клара.

– Вы забирать мои помощники привязывать ягоды, и я не могу закончить кекс вовремя, – пожаловалась она, – и вы много не ожидать от них, потому что вы не знаете, как быть с ними рядом, чтобы делать кекс. И док сказал, что вы не должны, так как кексы полны бренди и масла. И забудьте про обед. Я не мочь все успевать без помощников.

– Клара, прекрати свои стенания. – Кэтлин дала указания слугам кое-что передвинуть.

– Слушай, венок готов. Скоро будут готовы гирлянды. – Она наполнила серебряную чашку. – Выпей немного сливок с вином и сахаром и отдохни.

– Вы знать, я не пить этот дрянь. И вы не мочь пить тоже. Что говорить док Фарадей?

– Я еще никогда не чувствовала себя так хорошо. Кроме того, мне известно, что ты прикладываешься к бутылке с ромом, так что иди обратно на кухню.

– Это не есть правда, миз Кэтлин. Вы это знать, – она повернулась к Кортни, – миз Кортни, вы знать, что она лгать, да? Я использовать ром пропитывать кекс.

Клара повернулась было, чтобы уйти, но на прощание вдруг выпалила:

– Вы идти путем, таким идти, но вы не видать обетованной земля, потому что вы лгать, миз Кэтлин.

Остаток дня прошел в последних приготовлениях к Рождеству: они испекли печенье, которое оказалось на удивление вкусным и вполне стоило того, чтобы потратить на его приготовление столько времени.

Кэтлин пригласила Кортни в маленькую гостиную, где сидел Арман Сен-Пьер. Он принес подарок от своей матери и выразил самые лучшие пожелания по случаю великого праздника.

– Как приятно снова встретиться с вами, Арман, – кокетливо сказала Кэтлин, садясь напротив него около камина и открывая коробку, которую он ей вручил. У нее округлились глаза, когда она, подняв крышку, прочла: «Гермион Сен-Пьер делает лучшее пралине…»

– Я это забирать сейчас, – внезапно сказала Клара и выхватила коробку из ее рук, – вы знать, что говорил док, – ворчала она, понюхав сласти и облизнувшись.

– Ты просто хочешь их присвоить, – возразила Кэтлин.

– Не ждите, что вам удаваться их украсть, так как вам не знать мой тайник. – И Клара исчезла в кухне.

– Потому что ты собираешься похоронить их в своем желудке, – прокричала Кэтлин вдогонку. – Она еще не знает, что мне известен ее тайник. – Она подмигнула. – Вот только она ляжет спать…

– Да, да, как обычно, – заметил Арман, и повернулся к Кортни: – Как поживаете?

– Спасибо, все хорошо.

Потрескивал огонь. От кедровых и сосновых дров и благовоний, брошенных в камин, поднимался чудесный аромат.

– А где Брэндэн? – спросил Арман, удивленно приподняв брови. – Я думал, что он будет проводить медовый месяц дома, – заметил гость.

«Мы тоже», – про себя подумала Кортни. Зазвенел дверной колокольчик, и, к общему изумлению, в гостиную вошла Мэрили в сопровождении лакея, нагруженного подарками. Мэрили приказала лакею сложить все около камина, после чего отпустила его.

Мэрили села рядом с Кэтлин и, как бы не замечая Кортни, обратилась к Арману.

– Если бы я знала, что вы здесь, я бы и вам принесла подарок.

Затем, словно нечаянно заметив присутствие Кортни, обратилась к ней, заметив, что та неплохо выглядит.

– Чего вы добиваетесь, Мэрили? – холодно спросила Кэтлин.

– Но, мама Блейк, почему вы задаете такой вопрос? – спросила Мэрили, широко улыбнувшись.

– Во-первых, я не ваша мама, а во-вторых, вопрос задала вам я.

– Я всегда навещаю старых друзей в канун Рождества.

– Но я не принадлежу к числу ваших друзей, – возразила Кэтлин.

– Конечно, это не секрет, что я вам не нравлюсь, но незачем скрывать и другие секреты, верно? – заметила Мэрили, бросив враждебный взгляд в сторону Кортни.

– Не понимаю, о чем вы говорите, – произнесла Кортни, пытаясь догадаться, что затевает Мэрили.

– Брэндэн женился на ней только потому, что думал, что она беременна.

Кортни содрогнулась, как от пощечины.

– Это наглая ложь! – воскликнула она.

– Бога ради, о чем она болтает? – изумленно спросила Кэтлин.

– Это ложь, – сказала Кортни, пытаясь догадаться, что Арман мог наговорить Мэрили. – И хотя вас это совершенно не касается, заявляю, что я не ношу ребенка.

– Конечно. И когда Брэндэн узнает о вашем обмане, он вышвырнет вас на улицу. Мои адвокаты говорили мне, что брак, основанный на обмане, не является браком вообще. Он разведется с вами и женится на мне, как он и собирался поступить с самого начала.

Кортни поднялась.

– Я ни одной минуты больше не собираюсь выслушивать вашу бессовестную ложь.

Кортни покинула гостиную, и Кэтлин последовала за ней.

– Что все это значит? – спросила Кэтлин по дороге в спальню, – это правда?

– А что ты сама думаешь?

– Мне многое кажется странным в вашей женитьбе. Ведь первую свадебную ночь вы с Брэндэном провели раздельно. Брэндэн спал в своем городском доме.

Кортни открыла рот от удивления. Откуда она все знает?

– Не смотри на меня так, – продолжала тем временем Кэтлин, – я не шпионю, но слуги… Они же все видят и сплетничают.

Кортни давно решила не посвящать Кэтлин в свою тайну. Во-первых, Кэтлин очень слаба, и ее нельзя волновать. Во-вторых, Кортни дала торжественное обещание Брэндэну и не намеревалась нарушать его из-за этой ведьмы.

– Ты любишь его?

Кортни давно ожидала этого вопроса.

– Да, – спокойно солгала она, – очень.

– Он думал, что ты беременна?

– Это злобная ложь…

В дверях появилась Мэрили. Такая же рассвирепевшая, как на балу в Эшланде по случаю ее помолвки, когда с ней случилась истерика.

– Это ты лгунья, – выкрикнула она, подходя ближе.

– Да как вы смеете? – возмутилась Кортни.

– Остановитесь, – встала между ними Кэтлин. – Мэрили, вам здесь не рады. Уходите. Я не намерена проводить канун Рождества в спорах с… – произнесла она хриплым слабеющим голосом, и вдруг, схватившись за грудь, упала.

Кортни в оцепенении смотрела на скорчившееся тело Кэтлин. У нее перехватило дыхание. Она не могла вымолвить ни слова. Ноги ее как будто приросли к полу.

– Смотри, что ты наделала, – завизжала Мэрили, – ты убила ее!

Кэтлин перенесли в ее спальню, а Клара послала за доктором Фарадеем. До приезда доктора Кортни сидела возле ее постели.

Жизнь Кэтлин висела на волоске. Кортни видела, что, несмотря на все старания доктора Фарадея, Кэтлин с каждым часом становилась все слабее и слабее.

Среди ночи Кэтлин очнулась. Слезы катились по ее щекам, и она тщетно пыталась стереть их слабеющей рукой. Кортни поднесла к своим губам ледяные пальцы Кэтлин.

– Хочу, чтобы ты знала, – начала Кэтлин хриплым голосом. – В эти последние несколько месяцев я была счастливее, чем когда-либо в жизни. Благодаря тебе. Судьба свела вас с Брэндэном. Если вы любите друг друга, вы преодолеете все напасти. Но даже если вы не любите друг друга, во что я отказываюсь верить, доверие и уважение станут прочной основой вашего союза.

Доверие и уважение! Слова звучали так, как будто их произносил иностранец на незнакомом языке. Их смысл никогда не был знаком Брэндэну.

– Вы должны отдохнуть, – настаивала Кортни, – доктор Фарадей…

– Иду, иду. – К Кэтлин приблизился доктор, протирая заспанные глаза.

– Не надо беспокоиться из-за меня, Чарльз, – сказала Кэтлин, пытаясь придать голосу сварливые нотки. – Мне необходимо поговорить с дочерью.

– Когда окрепнете.

– Наедине. Это очень важно.

Доктор немного замешкался, но потом согласился:

– Ладно. Всего пять минут, – сказал он сурово, – но после этого вы непременно должны отдохнуть.

– Когда я умру, у меня будет достаточно времени для отдыха.

Доктор вышел, и женщины остались вдвоем.

– Скажи мне, может быть, Брэндэн бесчестно обошелся с тобой? Может быть, поэтому вы и поженились?

Наступило напряженное молчание.

– Вам нельзя волноваться.

– Ну, скажи. Пожалуйста, – умоляла Кэтлин.

Кортни потупилась.

– Мы были любовниками, но я вышла за него замуж не поэтому.

– Скажи мне правду: Брэндэн повинен в смерти Сары? Причинил ли он ей какой-либо вред словом или делом?

Кортни долго не отвечала.

– Вам не надо думать о таких вещах.

Кэтлин испытующе рассматривала лицо Кортни, как бы стараясь запомнить каждую его черточку.

– Как много надо сделать, как много надо сказать. Постарайся понять Брэндэна. Он одержим дьяволом. Он ненавидит Гарретта за то, что тот так поступил с Морин, со всеми нами. Брэндэн хочет растоптать его.

– Морин? – Кортни вздрогнула при звуке этого имени.

Она увидела себя в Нассау с Брэндэном. Она вспомнила, что он говорил. «Кто такая Морин? Что связывает ее с Брэндэном и с отцом Кортни?»

Кэтлин, словно не слыша ее, разрыдалась.

– Гарретт… Уинстон… Что мы сделали с нашими детьми?

– Это невыносимо, – закричала Кортни, – зачем ты мучаешь себя понапрасну?

Глаза Кэтлин бессмысленно блуждали по сторонам.

– Не суди слишком строго. – Она скомкала одеяло. – Мне холодно. Возьми меня за руку, дитя мое. Я хочу видеть твое лицо. – Рука Кэтлин была холодна, как лед. – Когда-нибудь ты поймешь. И когда поймешь, простишь нас, всех нас. – Ее дыхание было затрудненным. – А до тех пор – доверие и уважение. Доверие и уважение защитит вас.

Это были последние слова в ее жизни.

Хотя Кортни и попросила дядю Эзру разослать телеграммы, от Брэндэна не было никаких вестей.

Через неделю после похорон Кэтлин Кортни получила письмо от Марка. Он сообщал, что, когда отец узнал о ее замужестве, его хватил апоплексический удар прямо в здании парламента. Сейчас он вне опасности, но ей все-таки следует приехать домой в ближайшие несколько месяцев.

Это письмо подтвердило ее догадки о том, что ее отца и ее мужа связывала неизвестная ей таинственная история. Может быть, Брэндэн соблазнил Сару с тайной мыслью жениться на ней именно в связи с этой историей, думала она. Мучимая подозрениями, она не могла больше жить в Эшланде и перебралась в Беллингэм Плейс.

В один из февральских дней, возвратившись с вечера поэзии, она обнаружила Брэндэна, стоящего в библиотеке дяди Эзры. Он смотрел на нее так пристально и сердито, что она вздрогнула, встретившись с ним глазами.

– Не ожидала тебя здесь увидеть, – сказала она, снимая лайковые перчатки и бросая их на стол.

– А я тебя.

Он почти не изменился, только щеки его были немного обветрены.

– У дяди Эзры хорошая библиотека, – сказал он, ставя книгу, которая была у него в руках, на место. – Пока я тебя ждал, я перелистал почти все книги. Чем ты занималась – покупками в Чарлстоне?

Его издевательский тон вызвал раздражение у Кортни, и без того сердитой.

– Не было никакой необходимости ждать меня.

Его глаза грозно потемнели.

– Что, по-твоему, я должен делать, узнав, что ты сбежала из нашего дома?

– Эшланд – не мой дом.

Он пропустил мимо ушей ее ответ.

– Я рад, что ты украсила последние месяцы жизни моей матери. При ее слабом сердце без тебя она так долго не протянула бы.

Эти слова поразили Кортни до глубины души.

– Ты знал, что она умирает, и все-таки бросил ее и уехал из Чарлстона?

– Я передал ее в надежные руки, – возразил он с видом человека, уверенного в собственной правоте.

– Как же ты мог уйти от ответственности?

– Наши постоянные ссоры только огорчили бы ее. Кровь отлила от лица Кортни.

– Может быть, то, что ты говоришь, справедливо, но, Брэндэн, ты должен был посоветоваться со мной. А ты просто сбежал, бросив все на меня.

Шрам на его щеке дернулся, но глаза оставались бесстрастными.

– Я не сбежал, Корт. Я стоял перед трудным выбором, и я его сделал. Это то, с чем мне приходится сталкиваться всю жизнь. Ладно, – сказал он, беря вою шляпу и трость, – прислуга уже упаковала твои вещи, так что скажи всем до свидания и поехали домой.

– Мой дом – Англия.

Глаза Брэндэна вспыхнули, но он мгновенно овладел собой.

– Ваш дом, мадам, там, где я живу.

– Я хочу расторгнуть наш брак, – холодно отрезала она.

– Что?! – Брэндэн подошел к ней и схватил ее за плечи. – Что за чушь! Я сделал серьезную ошибку, уехав отсюда. Я надеялся, что за время моего отсутствия ты все обдумала и поняла, как должна вести себя замужняя женщина. Но разлука сослужила мне дурную службу.

Кортни попыталась высвободиться из его рук, но он обхватил ее за талию, жадно вглядываясь в ее лицо.

– Ты ошибаешься, считая, что я остыл за время нашей разлуки.

Он крепко прижал ее к себе. Кортни стоило больших трудов преодолеть ответное желание. Все же она не уступит ему. – Освободи меня, и мы сможем поговорить…

– Сначала ты меня освободи! – загремел он и, схватив ее на руки, выбежал из библиотеки и помчался по лестнице наверх.

– Отпусти меня, Брэндэн! – кричала Кортни, в то время как он перепрыгивал через ступеньки. – Я буду кричать! Тетя Селия! На помощь!

– Боже мой! – Тетя Селия взвизгнула, когда увидела происходящее. – Остановись, Брэндэн. Мистер Блейк! – Она пыталась преградить им дорогу, но он отстранил ее. – Я позову Эзру, – пригрозила она.

– Вот и заходите в гости, – с вызовом ответил Брэндэн, добравшись до верхнего этажа.

Шарлотта стояла и смотрела на все это широко разинув рот. После того как он пересек коридор и вышиб дверь спальни, она покачала головой и отвернулась.

Несмотря на протесты Кортни, он положил ее на кровать, где она начала барахтаться в своих юбках с твердым намерением оказать сопротивление. При звуке запираемого замка она вскочила с кровати и кинулась в дальний угол комнаты.

– Я буду кричать, – пригрозила она, двигаясь к балкону.

– Сколько угодно, – презрительно усмехнулся он. – Я хочу обладать тобой, и никто меня не удержит, а ты тем более. – С этими словами Брэндэн стал намеренно неторопливо раздеваться, аккуратно складывая одежду, что привело ее в бешенство.

– У тебя ничего не выйдет, – сказала она.

– Как ты только что очень кстати напомнила мне, ты моя жена. Этот брак должен быть полноценным. Я не позволю тебе бегать от меня по всему Чарлстону, ставя под сомнение мое мужское достоинство своей болтовней о расторжении брака. – Он рванул пуговицы на брюках. – Мы с тобой заключили сделку, и я выполнил свои обязательства. У тебя мои деньги, мое имя, моя собственность. За это ты должна родить мне ребенка. Так мы договорились? Ты это помнишь? Или, может быть, позвать дядю, чтобы он подтвердил условия сделки?

Кортни помнила его слова. «Я умножаю свою собственность для своих наследников, и она получит доступ к моей собственности только как моя жена и как мать моих детей». Она рванулась к двери и даже умудрилась приоткрыть ее, но он успел схватить ее и захлопнуть дверь с грохотом пушечного выстрела. Кортни взвизгнула и начала молотить по его крепкой груди. Не обращая на это никакого внимания, он сгреб ее в объятия и прижал к стене.

– Бесполезно, Кортни, – решительно сказал он. – Ты моя по твоему собственному желанию. Никаких «нет». – Он вынул заколки из ее волос, и они рассыпались по плечам, как мантия. – Ты не представляешь, как часто я думал о тебе, лежа в постели, о твоих шелковистых волосах…

– Пусти меня, развратник. Ты бросил меня в первый же день после венчания, а сейчас ты вернулся домой после месяцев скитаний невесть где и невесть с кем и ждешь, чтобы я тебе уступила?

Пока она все это говорила, Брэндэн целовал ее в висок, и она начала чувствовать знакомую дрожь в коленях.

– Ты сейчас поймешь, что ты хочешь уступить, – шептал он завораживающе. – Дай-ка я сниму с тебя эти тряпки.

Он быстро расстегнул лиф ее платья. Не обращая внимания на ее сопротивление, он потащил ее к постели.

– Хватит сцен, мадам. Ты чувствуешь, что наши сердца бьются как одно?

Кортни подумала, что если он не прекратит говорить этим вкрадчивым голосом, она закричит. Это просто несправедливо, что этот человек имеет такую власть над ней. Несправедливо!

Брэндэн резко повернул ее и разрезал ножом шнурки корсета. Она лежала на кровати только в нижнем белье.

– Я уж и забыл, как ты красива, – сказал он, разглядывая ее.

Кортни судорожно искала выход и не находила его. Он сбросил с себя одежду. Его широкие плечи, узкая талия, сильные бедра были так красивы. Она закрыла глаза. Она должна как-то оттолкнуть его. Должна! «Помни о его предательстве», – твердила она себе.

Спальня была погружена в таинственный полумрак – сгущались сумерки. Кортни понимала, что она целиком в его власти. «Но зачем он так прекрасно сложен?» – думала она. Кровь прилила к ее лицу, когда он решительно улегся рядом с ней. И, хотя он и не прикасался к ней, ее обжигал жар страсти, излучаемый им.

Она знала, что он хочет, чтобы она сама отдалась ему. Насилие не принесет ему радости. Это не Мак-Дугал. Он завоевывал ее нежностью, а не силой. Она боролась с воспоминаниями о той нежности, она знала, что он хочет, чтобы она испытывала танталовы муки, вызывая в ее памяти ощущения той физической близости.

Он обнял Кортни, она сопротивлялась, умоляя отпустить ее.

– Ну, пусти меня, Брэндэн. Пусти и расскажи мне все о Морин.

Он резко отпустил ее и слегка оттолкнул с таким видом, как будто его ударили. Его вид напугал ее.

– О Морин спрашивай у своего отца.

– Я спрашиваю тебя. Кто она была?

Лицо Брэндэна стало похожим на напряженную непроницаемую маску.

– Что рассказала тебе мать?

– Почему ты женился на мне?

– Что она рассказала? – повторил он свой вопрос тоном, исполненным холодной ярости.

Она пересказала ему последние слова Кэтлин: о его ненависти к отцу Кортни и таинственной Морин.

– Она бредила. Не обращай внимания на ее слова.

– Она догадывалась о мотивах твоего поведения, Брэндэн, считая главным из них твою ненависть к моему отцу. Я припоминаю также, что, когда мы хоронили Сару, отец говорил что-то о ссоре с тобой. В тот момент я не придала этому значения. Я не подозревала, что между вами что-то есть в прошлом. Ты соблазнил Сару и женился на мне из мести?

– Ты ошибаешься, Корт.

– Ты солгал своей матери о смерти Сары. Зачем? И почему ничего не сказал мне? – Кортни тряхнула головой. – Никто тебе не поверил. Кэтлин подозревала, что ты имеешь какое-то отношение к смерти Сары.

– Это ты сказала ей об этом? – спросил он грозно.

– Я не могу быть такой жестокой. Нет, конечно.

– Ты всегда готова обвинить меня во всех смертных грехах.

– Я не знаю, виновен ты или нет. Я просто не могла причинить боль Кэтлин. – Кортни старалась совладать со слезами и дрожью в голосе. – Она была моим хорошим другом с момента встречи и до самой смерти.

Презрительно усмехнувшись, он ударил кулаком по столу.

– Ты думаешь, что много знаешь? Ты ничего не знаешь. Ничего!

– Я знаю, что ее последние слова были проникнуты заботой о нас. Доверие и уважение. Именно это, считала Кэтлин, является основой нашего союза. Но о чем может идти речь, если между нами – одна только ложь?

– Так ты хочешь, чтобы я исповедовался перед тобой, после чего ты отпустишь мне грехи и бросишься в мои объятия, не так ли?

– Я хочу правды.

– Тебе не понравятся ответы, Корт.

– Ну и пусть. Ты женился на мне из желания отомстить моему отцу?

– Корт, я…

– Отвечай!

– Да, – прогремел он, – отчасти.

Кортни остолбенела. Ей и в голову не приходило, что он заманит ее в ловушку, которую она готовила для него.

– Как же так? – прошептала она.

– Спроси своего отца.

– Но я тебя спрашиваю.

Брэндэн посмотрел на потолок, а потом обратил к ней свой взгляд, в котором отражались недоверие и душевная боль.

– Ты все никак не можешь оставить прошлое в покое. Все ворошишь его, ищешь какую-то правду. А ты не боишься испугаться того, что найдешь?

– Я всегда боюсь, имея дело с тобой. Однако я не трусиха, и не позволю страху управлять моей жизнью.

Моего отца хватил удар, когда он узнал о нашем браке, и, я думаю, что это из-за Сары. Есть и другая причина, и она тебе известна.

– Твоего отца убьет его собственная вина. От меня не требуется даже и пальцем пошевелить.

Она выпрямилась и направилась к двери, но он преградил ей путь.

– Я хочу рас…

– Расторжения брака не будет, – твердо отрезал он.

– Я отказываюсь жить с тобой как жена. – Она потянула было за ручку двери, но он захлопнул ее, яростно пнув ногой.

Потрепав ее по щеке, Брэндэн сказал:

– Да ты и не хочешь на самом-то деле уходить от меня.

– Не касайся меня, Брэндэн! – Кортни опять кинулась было бежать, но он поймал ее и перекинул через плечо, как мешок с картошкой.

Она колотила его и извивалась, как червяк.

Он швырнул ее на ковер, запер дверь на ключ, сел в кресло и стал наблюдать за ней. Кортни с растрепанными волосами встала перед ним.

– Посмотри только, что ты со мной сделал, ты, ненавистный, проклятый…

– Ублюдок, – договорил он с шумным вздохом. – Я не могу понять вас, мадам. Наш союз освящен церковью. А ты хочешь его разорвать? Этого не будет. Ты должна дать мне наследника.

– Ты бесчувственный осел. Ты хочешь ребенка без любви? Ты не способен любить. И что же я теперь должна делать? Родить тебе ребенка и исчезнуть? Я не согласна. Мне от тебя ничего не нужно, кроме развода. – Она пошла за ширму. – Даже если мы будем тысячу лет стараться, мы не достигнем доверия и уважения в отношениях между нами.

– Оставим в стороне доверие и уважение, Корт. Я не рассчитывал на это, когда женился на тебе. Ты хотела погубить меня, а попалась сама. У меня будет наследник и, как только ты забеременеешь, я уйду из твоей постели, если ты того пожелаешь. Так что… Он отбросил в сторону ширму и взял на руки ее, обнаженную. – Быстрейший способ избавиться от меня – это согласиться со мной.

– От тебя не может родиться сын. У него вздулись желваки на челюсти.

– Вы, мадам, мстительная сука, но ты моя сука и ты ощенишься в течение года, даже если мне для этого придется привязать тебя к кровати. У нас с тобой есть брачный контракт, и я его использую в полной мере. Когда ты родишь мне сына, ты можешь оставаться или уходить, – но без сына.

– Ну и мерзавец же ты!

– Мой сын – это все, что меня заботит. Ты – только средство для этой цели.

– Я не племенная кобыла. Я убью себя.

– Тогда давай. Действуй. – Он протянул ей свой нож, но она отшатнулась от него… – Ну что же? Не хватает смелости? Нет, ты не похожа на свою сестру. Тот, кто выжил, ценит жизнь. Жажда мести заставляет тебя жить, да? Мне это знакомо.

Она извлекла клинок из ножен и приложила его к своему запястью. Шло время, он наблюдал за ней с каменным бесстрастным выражением лица.

– Ну, давай, давай. Сара гордилась бы тобой.

Ее рука дернулась, как в параличе, и клинок со стуком упал на пол. Упав на колени, она лизнула тоненькую красную полоску на запястье и забилась в истерике.

Боже мой! Этот человек определенно способен довести ее до сумасшествия.

Он опустился на колени рядом с ней, взял ее на руки и отнес на кровать.

– Вот видишь, дорогая, в конце концов, я оказался прав. Наши отношения имеют самостоятельную жизнь, отдельную и продолжительную. И глупо это отрицать. Что бы ты ни говорила самой себе, твое сердце принадлежит мне. И давно – уже многие месяцы.

Он, конечно, был прав. Их разлука была испытанием, и он победил в нем. Ее чувства к нему не ослабли. Все надежды на противостояние ему рассыпались в прах при первом прикосновении его губ к ее шее. Кортни отдалась его губам, его страстным поцелуям.

Он положил ее на спину и стал ласкать ее всю – живот, женское место. Она подняла ноги навстречу ему.

– Твой разум говорит мне «нет», а тело говорит «да». Ты вся в поту. – Он прижался к ней, и она застонала, раздвинула губы, чтобы впустить его язык. – Позволь мне любить тебя. – Брэндэн провел пальцем по ее щеке.

– Все, что есть между нами, это то, что происходит сейчас в этой постели. Ты не можешь уйти от меня, так же, как и я от тебя. Мы связаны с тобой прочнее, чем связал нас закон и – даже страсть. – Он взял в ладони ее лицо. – Я уехал на край земли, чтобы забыть тебя, и не смог.

Она его не отталкивала. Она дрожала, трепетала под его ласками.

– Ты будешь матерью моего сына, – проговорил он, вонзаясь в нее.

Здесь, в брачной постели, не существовало ни жизни, ни смерти, ни любви, ни ненависти. Здесь сгладились все противоречия, здесь все перемешалось в тот момент, когда его семя выплеснулось в ее лоно.

Он был прав. Она принадлежала ему – этой ночью и навсегда.

Кортни спала, уютно устроившись в его объятиях. Ей снилось, что он пришел к ней, призрачный любовник, и покрыл поцелуями каждую частичку ее тела. Ее разум протестовал даже тогда, когда тело снова требовало облегчения. Она твердила его имя, просила унести ее далеко-далеко, за мечты, за облака, туда, где нет ни жизни, ни смерти, ни реальности.

Это то, что ей снилось.

Между тем мало-помалу сон становился явью. Темный призрак навис над ней, вдавился в ее бедра в поисках пристанища. Ее пальцы блуждали по его телу, она ускоряла движения, внутреннее освобождаясь, пока, наконец, яркая жгучая вспышка не перенесла ее в бестелесное пространство.

Он присоединился к ней – поднял ее на столь желанную вершину – две души, слившиеся воедино навечно.

Навсегда.

Она лежала на нем, ее пальцы теребили шелковистые волосы на его груди. Он поцеловал кончик ее носа.

– Расскажи мне всю правду о Морин, о моем отце, о Саре, – попросила она, – ну, пожалуйста.

– Сара мертва, Корт, а мы с тобой очень даже живы. Я не могу ежедневно уверять тебя, что я никогда не дотрагивался до твоей сестры. Хочешь – верь, хочешь – не верь.

– Я хочу верить тебе, Брэндэн.

– Тогда, во имя Господа, поверь своему сердцу. Я никогда не смог бы причинить боль Саре.

Трепетный восторг охватил Кортни, когда он провел пальцем линию вокруг ее груди.

– Верь мне.

– Но как же я могу верить тебе, если ты отказываешься рассказать мне, почему так ненавидишь моего отца?

Он молчал.

– Ну ладно. Остановимся на этом. Я верю тебе, и больше не буду задавать вопросов.

При свете дня Кортни осознала цену своей капитуляции. Он так подчинил ее себе, что она уже никогда не сможет расстаться с ним. Так она и будет всю жизнь разрываться между любовью к своей семьей и любовью к этому мужчине.

Не было никакой надежды, что ей когда-нибудь удастся освободиться от этой одержимости. Никакой и никогда.

После того как на следующее утро служанка раздвинула на окнах занавески, Кортни потянулась, как кошка, и протянула руку к Брэндэну. Она вспыхнула, когда вместо Брэндэна нащупала холодную простыню с вмятиной на подушке от его головы. Она села, нагая, и, подтянув к лицу одеяло, огляделась. Его нигде не было видно.

У окна сидела Шарлотта, целиком погруженная в шитье. Не поднимая головы, она сказала, что Брэндэн с отцом уехали на лошадях.

Кортни вздохнула.

– Он настаивает на моем переезде в Эшланд. Поедешь со мной?

Шарлотта немного подумала.

– Если он согласится. Тебе нужен союзник. По Чарлстону ходят слухи, что Мэрили поклялась вернуть его.

– А я и не возражаю. Я просила свободы, но он добивается от меня ребенка, чтобы еще прочнее привязать меня к себе.

– Он знает, чего хочет, Корт, и, если Брэндэн Блейк ставит себе цель, он ее всегда достигает.

– В доме известно, что тут происходило?

– У стен есть уши.

Когда на следующее утро Кортни обсудила с Брэндэном возможность приезда к ним Шарлотты, он с готовностью согласился.

– Она составит тебе хорошую компанию, пока не родится ребенок. Я уже убедился, что, когда тебе скучно, ты начинаешь делать глупости. Мы завтра же пошлем за ней экипаж. Нам с тобой нужна одна ночь – поговорить.

– Когда же мы в последний раз с тобой разговаривали?