Суббота, 27 июля 2002 года

Как он и ожидал, в постели Консуэло Хименес была просто восхитительна: требовательна и неутомима.

В один из перекуров Консуэло призналась, что сегодня впервые занимается любовью с тех пор, как у нее было свидание с Басилио Люсеной, — в ту ночь, когда убили ее мужа, Рауля.

— Я проверилась на СПИД, — призналась Консуэло, — когда узнала про неразборчивость Басилио. Мне повезло… — Она вздохнула.

Фалькон повернул голову и столкнулся с взглядом ее темных глаз.

— …результат был отрицательным, — улыбаясь, закончила она.

Они долго разговаривали, и это восхищало Фалькона. Он не помнил, чтобы когда-нибудь лежал в постели с женщиной и беседовал с ней обо всем, что взбредет в голову. Даже когда в его жизни дважды складывались серьезные отношения, постель была местом не для искренности, а для исполнения роли, где он забывал вовремя подать реплику и не вписывался в образ.

Рано утром они проснулись в объятиях друг друга. Консуэло отвела его в душ и намыливала так старательно, что ему пришлось опереться о стеклянные двери. Воспользовавшись этим, она набросилась на него так, что все сооружение содрогнулось. Они одевались, глядя друг на друга.

Фалькон стоял в кухне с кофе и тостом в руках. Он чувствовал себя свежим и хорошо отдохнувшим. Голова была ясная — ни намека на похмелье, хотя рядом со столом стояли три пустые бутылки из-под «Баско Риоха».

Фалькон молча смотрел на Консуэло.

— Я хочу снова тебя увидеть, — сказал он.

— Легко, — отозвалась Консуэло. — Слава богу, с тех пор как изобрели мобильные телефоны, женщинам не приходится целый день изнывать в ожидании около аппарата, теперь-то мы точно знаем: звонил — не звонил.

— Смогу ли я вписаться в твою жизнь? — неуверенно спросил он.

— Твоя гораздо сложнее моей.

— У тебя дети.

— Они уезжают.

— Ты ведь поедешь к ним?

— Позже, в августе.

— Сейчас я не распоряжаюсь своим временем, — сказал Фалькон. — Расследование требует постоянного присутствия.

— Тогда звони, когда образуется хоть небольшая пауза, — усмехнулась Консуэло. — Хотя… и это время ты тратишь, обсуждая Мануэлу со своей адвокатшей, так что ты не сможешь со мной поужинать.

Он улыбнулся. Ему нравились ее чувство юмора и прямота. Он рассказал ей про идею продать дом Мануэле и про совет Исабель Кано.

— Послушай ее совета, — сказала Консуэло. — Единственное, что ты можешь ожидать от Мануэлы, — уважение, и ты заслужишь его, если будешь держаться твердо. Хавьер, ты можешь выслушать меня или отмахнуться, но мое мнение — оцени дом, предложи ей частную сделку без затрат на агента и дай неделю на размышления, прежде чем выставишь его на продажу.

Фалькон кивнул. Он понял, чего не хватало в его жизни: простоты. Он притянул ее к себе, поцеловал, ощущая запах кофе и тоста.

Было девять тридцать утра. Он позвонил на мобильный Рамиресу.

— Ты назначил на утро встречу с Карлосом Васкесом? — спросил Фалькон.

— А что с ордером на обыск — договорился с Кальдероном?

— Я не мог его поймать, — ответил Фалькон. — Вчера вечером его не было в офисе.

— Значит, попробуем уговорить Васкеса, — сказал Рамирес. — Перезвоню, когда договорюсь о встрече. Я только что поместил фотографию Сергея в национальной и международной компьютерной сети.

Фалькон позвонил Алисии Агуадо, чтобы спросить, можно ли чуть позже заехать и отвезти ее в Санта-Клару к Пабло Ортеге. Она сказала, что будет его ждать.

Пока он ехал в город, Рамирес сообщил, что Васкес будет в своей конторе до полудня, фалькон записал адрес. Как только он отключился, раздался звонок от Кристины Ферреры.

— Надя исчезла, — сказала она. — Вчера вечером явились два парня, забрали ее и обратно не привели.

— Такое уже случалось?

— Нет, к пяти-шести утра она всегда возвращалась. Что мне делать? — Кристина ждала распоряжений.

— Если не найдется свидетель, готовый дать подробное описание похитителей, в чем я сомневаюсь, ничего не сделаешь.

Офис Карлоса Васкеса находился в малонаселенной части города на краю Сан-Бернардо. Рамирес ждал у входа. Они поднялись на лифте. Инспектор внимательно разглядывал профиль Фалькона.

— Что изучаем, Хосе Луис?

— Тебя, — ответил он с ухмылкой. — Я расслышал кое-что в твоем голосе еще по телефону. А теперь вижу тебя в той же одежде, что и вчера, так что все подтверждается.

— Что именно? — настаивал Фалькон, все еще надеясь отвертеться.

— Я эксперт, — сказал Рамирес, указывая большим пальцем себе на грудь, почти оскорбленный бесстыдством начальника. — Я даже по телефону понял, что сезон засухи закончился.

— Господи, какой еще засухи?

— Все так… или я не специалист? — рассмеялся Рамирес. — Кто она?

— Не знаю, о чем ты говоришь.

Теперь Фалькон, пытаясь изобразить безразличие, рассматривал большое красное лицо Рамиреса и аккуратно уложенные, напомаженные пряди черных волос инспектора.

— Это не та ли laamericana? Я слышал о ней от Фелипе и Хорхе. Они сказали, такая попользуется мужиком — один костюм останется.

— Хосе Луис, думаю, нам стоит сосредоточиться на том, что мы скажем Васкесу.

— Да нет, это не она, — задумчиво произнес Рамирес. — Laamericana — последняя любовница судебного следователя Кальдерона.

— От кого ты это слышал? — спросил Фалькон. — Прекрати, он только что объявил о свадьбе.

Рамирес хмыкнул. Лифт остановился. Они вошли в офис Васкеса и первое, что увидели, — большую картину: расплывчатые огни и контуры зданий проступали сквозь туман. Фалькон подумал, что такое творение вполне мог продать Рамон Сальгадо.

— Разговор поведу я, — сказал Фалькон. — Не встревай, только все испортишь, Хосе Луис. Мне известны факты, которых ты не знаешь. Это важно.

— А я знаю то, о чем ты даже не подозреваешь, — буркнул Рамирес.

Фалькон хотел было спросить, что именно, но к ним уже подошел помощник юриста, чтобы проводить в кабинет Васкеса. Васкес читал какой-то документ и попросил их присесть. За ним висела большая карта Севильи, на ней разноцветными квадратиками было помечено расположение строек. Васкес бросил бумаги в лоток для исходящих документов и откинулся на спинку кресла. Фалькон представил Рамиреса: было заметно, что Васкесу он сразу не понравился.

— Я вижу, против меня тяжеловесы из отдела по расследованию убийств, — нахмурившись, проворчал он.

— Кто написал картину, что висит у вас в приемной? — задал неожиданный вопрос Фалькон.

— К чему это вы? — на мгновение растерялся Васкес.

— Он хочет сперва размяться, — сказал, улыбаясь, Рамирес.

— Немецкий художник Кристиан Луц. Я так понял, это абстрактный вид Берлина. Он нарисовал еще Кельн, картина находится в фойе «Вега Конструксьонс».

— Откуда Вега их взял?

— Купил через местного севильского торговца картинами Рамона Сальгадо. Он, как вы, конечно, знаете, убит.

— А как сеньор Вега с ним познакомился? Рамирес со скучающим видом развалился в кресле.

— Не знаю, — ответил Васкес.

— Не через вас?

— Ну что вы… Должен признаться, я не очень увлекаюсь живописью. Это подарок Рафаэля, — сообщил Васкес. — Я люблю машины.

— Какие машины? — взбодрился Рамирес. Фалькон и Васкес с удивлением посмотрели на него. Рамирес пожал плечами и спросил: — Можно закурить? — Васкес кивнул. Рамирес закурил и опять расслабился, закинув руку за голову.

— Это светская беседа или допрос? — поинтересовался Васкес.

— Сеньор Вега вел два проекта с русскими партнерами, — не ответив, приступил к делу Фалькон, — Владимиром Ивановым и Михаилом Зеленовым.

— Они не совсем партнеры, — уточнил Васкес. — Два русских клиента обратились в «Вега Конструксьонс» для обеспечения технической поддержки. Они платили за архитектурные проекты, за работу инженеров-строителей, бригадиров и некоторое оборудование. По завершении строительства «Вега Конструксьонс» занялась бы также проектированием систем кондиционирования, электропроводки, лифтов, прокладки труб… и так далее.

— Это необычно для «Вега Конструксьонс», — заметил Фалькон. — Фирма ведь выполняла только строительные работы, а партнеры обеспечивали финансирование… Впрочем, в последнее время, насколько я знаю, фирма сама финансировала свои проекты… Кому принадлежат земельные участки?

— Русским. Они пришли к Рафаэлю с предложением, — сказал Васкес. — Они оба не из Севильи. У сеньора Зеленова какие-то проекты в Марбелье, а у сеньора Иванова — в Португалии, на побережье Алгарве. Им было проще заключить контракт на работы, чем создавать собственные компании.

— Они партнеры? — спросил Фалькон. — Они друг друга знают?

— Я… не в курсе.

— Значит, вы вели дела с каждым по отдельности?

— Откуда ни возьмись — две необычных сделки с русскими! — язвительно вмешался Рамирес.

— На что вы намекаете? — обратился к нему Васкес.

— Да ни на что! Отвечайте на вопросы, — сказал Рамирес.

— Можете показать на карте, где расположены эти «русские» объекты? — продолжил Фалькон.

Васкес ткнул в два зеленых квадрата среди множества оранжевых.

— И что особенного в этих двух участках? — спросил Фалькон.

Васкес смотрел на карту как школьник, который знает правильный ответ, но чья уверенность поколеблена грубым учителем.

— Даже я это вижу, — сказал Рамирес.

— Не понимаю, какое это имеет отношение к смерти Рафаэля Веги! — разозлился Васкес.

— Отвечайте на вопросы, — повторил Рамирес, водрузив на стол мощные локти.

— Все строительство вокруг них ведется фирмой «Вега Конструксьонс», — ответил за Васкеса Фалькон.

— И что? — спросил Васкес.

— Мы говорили с сеньором Кабелло. Он заметил, что два участка из тех, которые он передал «Вега Конструксьонс» после свадьбы дочери с Рафаэлем Вегой, являлись стратегическими для застройки целых районов, один из которых принадлежал «Вега Конструксьонс», а второй — конкуренту, который не мог начать строительство без участка сеньора Кабелло. Когда владельцем стал сеньор Вега, конкуренту пришлось уступить район сеньору Веге или… друзьям сеньора Веги. Вот что особенного в этих двух участках, теперь принадлежащих русским.

Наступила тишина, только Рамирес курил, нарочито шумно затягиваясь, наслаждаясь эффектом, произведенным речью шефа.

— Вы прекрасно потрудились, собирая информацию, старший инспектор, — нарушил молчание Васкес. — Но разве это приближает нас к пониманию того, что произошло с сеньором Вегой?

— Русские друзья сеньора Веги — известные мафиози. Мы считаем, что они с помощью этого строительства отмывают деньги, полученные от торговли людьми и проституции. Почему сеньор Вега имел дело с этими людьми, почему заключал такие выгодные для них сделки?

— Вряд ли вы сможете что-то доказать.

— Попробую. У вас хранятся документы по сделкам с недвижимостью? — спросил Фалькон.

— Напрягите память, — посоветовал Рамирес.

— У меня только контракты на строительство, которые хранятся в архиве, а человек, за него отвечающий, в отпуске.

— Значит, сделки по недвижимости заключались напрямую между владельцем участков и русскими? — предположил Фалькон.

— Инспектор, я правда не знаю.

— Но мы могли бы сравнить и уточнить цены на участки по другим сделкам. Полагаю, сеньор Вега не всегда обходился без адвоката, — сказал Фалькон. — У вас есть такая информация, сеньор Васкес?

— Я же сказал: человек, отвечающий за архив…

— Ну что ж… Мы можем поговорить с прежними владельцами участков. Это все равно понадобится для суда, — напомнил Фалькон. — Нам только интересно, почему сеньор Вега связался с русскими и поддерживал их операции по отмыванию денег.

— Вы не имеете достаточных оснований для подобного заявления, — заметил Васкес. — Существует две совместных с русскими стройки. Есть два контракта, два комплекта документов, которые четко отражают финансовое участие обеих сторон.

— Видели мы эти стройки, — сквозь зубы проворчал Рамирес. — Без нелегальных рабочих там заметно не хватает людей.

— Это проблема русских, а не «Вега Конструксьонс».

— В таком случае, — осведомился Рамирес, — может быть, вы расскажете, почему Вега вел два комплекта документации по этим проектам: официальный, для уплаты налогов, и свой личный вариант, реальный?

— Еще можете рискнуть предположить, почему садовник Сергей исчез после того, как нашли тело, — продолжил Фалькон. — И почему русские клиенты наносили сеньору Веге дружеские визиты по ночам, например, в канун Дня королей-волхвов? Не слишком ли близкие отношения для обычных деловых партнеров?

— Ладно, ладно, убедили, — согласился Васкес. — Вы обнаружили связь с русскими. И все. Если хотите узнать об их отношениях, я вам не помощник. Я ничего не знаю. Спросите русских, если сможете их найти.

— Как вы с ними связываетесь?

— Да никак. Я составил контракты. Их вернули мне из «Вега Конструксьонс» с нужными печатями и подписями, — сказал Васкес. — И вы не найдете в штате никого, кто хоть раз с ними говорил.

— Но у них ведь есть адреса, телефоны, банковские реквизиты?

— Трудно ли купить все это представителям московской мафии, какими вы их считаете!

— Мы не считаем, а точно знаем.

— Может быть. И может быть, у них была веская причина убить человека, который обеспечивает их деловые потребности, но я не могу себе ее представить, — произнес Васкес. — И сомневаюсь, что вы когда-нибудь узнаете, была ли причина и они ли его убили. Эти люди старательно держатся в стороне от происходящего. Как я говорил, мы никогда не встречались. Так что, старший инспектор… инспектор… — он кивнул сначала Фалькону, потом Рамиресу, — все теперь в ваших руках. Вы знаете столько же, сколько я. Думаю, на этом наши дела сегодня закончены. А теперь… прошу меня простить.

Спускаясь вниз на лифте, Рамирес звенел мелочью в кармане. Фалькон попросил его взять в помощь Кристину Ферреру и узнать о подробностях сделок по двум участкам, проданным русским.

— Вот вам работа полицейского! — ворчал Рамирес, набирая на мобильном номер Ферреры. — Только решишь, что преступники у тебя в руках, как их уже и след простыл.

— Что такого ты знаешь, о чем я даже не подозреваю? — вспомнив фразу Рамиреса, спросил Фалькон.

— Да ничего особенного, так, ерунда… — промямлил Рамирес, жалея о своей несдержанности.

— Хосе Луис, в лифте мы говорили о судебном следователе Кальдероне. И, судя по твоим словам, тебе известно о нем что-то такое, что касается лично меня.

— Да пустяки… забудь, — сказал Рамирес. Феррера ответила, и Рамирес передал ей распоряжение Фалькона.

— Хосе Луис, скажи мне, — попросил Фалькон. — Я больше не злюсь. Я не брошусь под машину, если ты…

— Ладно, ладно, — согласился Рамирес, когда двери лифта распахнулись на первом этаже. — Но сначала я задам тебе вопрос. Интересно, сможешь ли ты на него ответить?

Они вышли из здания и остановились лицом к лицу посреди душной улицы.

— Когда Инес и судебный следователь Кальдерон начали встречаться? — спросил Рамирес.