Тэмми выросла в Эль-Кахоне, в Восточном округе.

Стандартная история жизни стриптизерши: папы не было, мама за гроши работала официанткой и после смены обычно пропускала по паре стаканчиков.

Тэмми была одинокой девочкой. Она часто оставалась дома без родителей и сама заваривала себе лапшу быстрого приготовления. Обедала она, уставившись в телевизор и мечтая стать когда-нибудь такой же, как одна из актрис на красной ковровой дорожке. Тогда это казалось маловероятным, ведь Тэмми была худющей, долговязой, да к тому же еще и рыжей. Мальчишки над ней всегда смеялись.

Шутки кончились, как только Тэмми исполнилось четырнадцать. Тэмми не расцвела — она взорвалась, раздираемая потоками сексуальности, так и прущей из ее юного тела. Это произошло так быстро, что немало напугало и смутило девушку. Внезапно на нее стали пялиться все парни квартала, и Тэмми, направляясь в ресторан к матери, видела, какими взглядами ее провожают взрослые мужчины. Ей хотелось сказать им: «Мне всего четырнадцать! Я ребенок!» Но она слишком боялась, не смела ни заговорить, ни даже просто посмотреть на них.

Вот и хорошо. Энергию ее зеленых глаз мужчины вполне могли принять за что-то иное. Конечно, она научилась пользоваться своей красотой. Тэмми легко призналась в этом. Почему бы и нет? Старшие классы школы обернулись для нее кошмаром. Она всегда плохо училась — ей ставили и дислексию, и синдром дефицита внимания, — так что актерская карьера ей не светила. Тэмми даже не могла прочесть вслух сценарий, чтобы получить роль в школьном спектакле. Она подумывала о карьере модели, но в Эль-Кахоне не так-то просто встретить хорошего агента, а на съемки у профессионального фотографа и создание портфолио у нее не было денег. Пару раз она позировала для местного каталога спортивной одежды и даже заработала пару сотен долларов, но этим все и ограничилось.

Окончив школу со средним баллом «три с минусом», она не ждала от жизни ничего, кроме места официантки в кафе. Примерно год Тэмми этим и занималась, страдая из-за мизерных чаевых, сальных шуточек, щипков и неприличных предложений. Однажды — ей тогда уже стукнуло двадцать — она в сорокаградусную жару возвращалась домой и вдруг поняла: надо что-то делать. Все что угодно, лишь бы уехать из этой дыры. И вот, «вооруженная» рыжими волосами, невероятными зелеными глазами и длинными ногами, Тэмми села на автобус до Мира-Месы, заявилась в стрип-клуб и прошла собеседование.

Она думала, будет хуже. Но оказалось, что снимать с себя одежду не так уж и трудно. Конечно, это не красная дорожка, а сцена и шест. И, да, это ужасно пошло. Но Тэмми быстро сообразила, что, если во время танца на миг остановиться и томно оглядеть первый ряд зрителей, то можно заработать отличные чаевые; если выбрать из зала кого-то одного и тренировать свой кошачий взор на нем, то ничего не стоит затащить его в «комнату с шампанским» или VIP-кабинку — не важно, как она называлась, важно, что там Тэмми получала совсем другие чаевые.

Примерно через год она нашла дорогу в заведение Дэна Сильвера.

Примерно через две недели после этого Дэн Сильвер нашел дорогу в ее постель.

Разумеется.

Владелец стрип-клуба — в данном случае, сети стрип-клубов — всегда обладает «правом первой ночи», когда речь идет о танцовщицах. Конечно, они не обязаны с ним встречаться, а если встречаются, не обязаны с ним спать, но это считается хорошим профессиональным тоном.

Если спишь с боссом, не надо отсасывать менеджеру, чтобы получить хорошую смену. Бармен наливает коктейли, не приставая и не отбирая долю твоих чаевых. Другие девочки освобождают тебе уголок у зеркала. Самые отвратные посетители чувствуют ауру вокруг тебя и держатся на расстоянии.

Тэмми уже достаточно давно показывала стриптиз, чтобы быть в курсе всех этих тонкостей. В любом случае Анджела быстро ее просветила бы. Анджела была лучшей подругой Тэмми. Они сразу сошлись — одинаковое прошлое, одинаковые виды на будущее, одинаковый образ «крутой девочки». Именно Анджела сказала как-то Тэмми, что, если позвонит босс, лучше держать ворота открытыми, иначе жизнь в клубе станет невыносимой.

Так что Тэмми начала встречаться с Дэном.

Но, честно говоря, она понимала, что все не так просто. Дэн — не просто обычный любовник, угощающий ее ужинами. Как большинство сутенеров, он был «папочкой». Той самой проклятой «отцовской фигурой», которой ей не хватало в детстве. Клише, клише и еще раз клише — но так оно и было. Он относился к ней как к дочери, если не считать секса — инцеста без родственной ДНК и юридических последствий, — заставлял слушаться, носить одежду, которую для нее выбирал, и велел называть «папочкой», пока трахал ее сзади, хватая за волосы, словно ковбой гриву необъезженной молодой кобылы. Тэмми это ненавидела и любила одновременно.

Секс с Миком Пеннером стал для нее формой мятежа. Он был полной противоположностью «папочки» — молодой и полный сил любитель зрелых дам, который неожиданно в нее втюрился. К Дэну Тэмми все еще прибегала, стоило ему позвать, — одному только богу известно, сколько девок он при этом трахал на стороне, — но всегда возвращалась к Мику, играя с ним в настоящую семью. Мик вел себя как джентльмен, относился к ней уважительно и нежно, чего ей всегда так не хватало.

В ночь пожара Тэмми и вправду была с Дэнни. Он велел ей ждать в машине, но вскоре она заскучала. Вышла из машины, закурила. Когда сигарета догорела, она подумала: «Пошел ты, Дэнни», — и заглянула внутрь.

То, что она увидела, изменило ее жизнь.

Грязные матрасы на бетонном полу. Старый душ, прикрытый рваной пластиковой занавеской. В углу — открытый унитаз. Повсюду одеяла без пододеяльников и замызганные подушки без наволочек.

И девочки. Девочки, похожие на зомби.

Позже Тэмми узнала, что такое поведение — стандартный симптом при постоянных жестоких психологических травмах, но в ту ночь она видела просто группу девочек, смотревших на нее мертвыми глазами.

Но одна девочка отличалась.

Она подбежала, обняла Тэмми за ногу, приткнулась головой к ее бедру и крепко-крепко сжала руки.

Это и была Лусе.

Тэмми не знала, что делать. Она не знала, как обращаться с Лусе, не знала, кто эти девочки. Тэмми примерно угадала их возраст: самой старшей было не больше четырнадцати, младшей — не больше восьми лет. Лусе выглядела лет на одиннадцать-двенадцать. Все девочки отличались смуглой кожей, черными волосами и темными глазами. Одежда на них была дешевая, по виду — из Армии спасения или магазинов Союза ветеранов. Почти все прижимали к себе какую-то ерунду — плюшевую игрушку, книжку, пластиковый цветочек — видимо, память о доме и родных.

У Лусе на шее блестел серебряный крестик.

Тэмми погладила девочку по голове. Волосы у ребенка были грязные, но Тэмми было наплевать. Она перебирала сальные пряди и тихо ворковала что-то ласковое.

Дэна от ярости чуть не разорвало.

— Ты какого хрена тут делаешь?! — увидев из коридора Тэмми, разорался он. — Я же велел тебе ждать в машине!

При звуках его голоса большинство девочек бросились лицом вниз на матрасы, прикрывая головы одеялами. Лусе еще крепче прижалась к Тэмми и уткнулась лицом в ее ноги.

Тэмми не испугалась.

— Какого хрена я тут делаю? — закричала она в ответ. — Какого хрена тут происходит, Дэн?!

Дэн схватил Тэмми за руку и потащил ее на улицу. Лусе все так же висела на ней. Дэн попытался было отлепить девчонку от Тэмми, но Тэмми не позволила. Дэну пришлось отпустить Лусе, чтобы схватить Тэмми за руки.

— Оставь ее в покое! — вопила Тэмми. — А не то я…

— А не то ты что? — издевательски поинтересовался Дэнни. — Что ты сделаешь?

Тэмми изо всех сил двинула Дэнни по яйцам.

Вот что я сделаю, подумала она.

Дэн повалился на пол.

Лусе снова обняла Тэмми. Из глубин склада вышел один из телохранителей Дэнни. Отстранив плачущую девочку от Тэмми, он выволок женщину из здания и впихнул в машину Дэна. Пока он выталкивал Тэмми на улицу, девочка кричала:

— Los campos fresas! Los campos fresas!

Через пару минут Дэн вышел из склада и залез на водительское сиденье.

— Тупая шлюха, — сказал он и ударил Тэмми по лицу.

— Ублюдок, — ответила та. — Кто эти девочки? Что ты с ними делаешь?

— Они нелегальные иммигранты. Я их устраиваю на работу служанками, в хорошие дома.

— Не пудри мне мозги, — взвилась Тэмми. — Я знаю, чем они на самом деле занимаются!

— О'кей, Тэмми, — кивнул Дэн. — Знаешь так знаешь. Да, я работаю в секс-индустрии. Продаю секс. Теперь довольна?

— Они же дети! — в ужасе прошептала Тэмми.

— Это в Мексике-то? — ухмыльнулся Дэн. — Да половина из них на родине уже была бы замужем. Им уже пора детишек рожать.

— Убеждай себя и дальше, извращенный ты урод.

— Дома они бы голодали, — добавил Дэн.

— Ага, а тут у них райские условия. Пошел в жопу, Дэн. Я вызываю копов, — заявила Тэмми.

Схватив Тэмми за горло, Дэн внимательно на нее посмотрел.

— Если позвонишь копам, безмозглая ты проститутка, я тебя убью. И раз уж собственная жизнь тебя не волнует, подумай об этих детишках. Их семьи задолжали деньги парням, которые помогли им пересечь границу. Если девочки не будут зарабатывать, хуже будет только их семьям. Поняла?

Тэмми кивнула, но Дэн подушил ее еще пару секунд. Просто так, чтобы она лучше усвоила его мысль. Затем расстегнул ширинку и направил голову Тэмми вниз.

— Если откроешь рот, то только для этого.

Когда он наконец отпустил Тэмми, сквозь пелену слез она увидела, как телохранители запихивают девочек в старый грузовик.

А через пару секунд прогремел взрыв, и склад охватило огнем.

Дэн отвез Тэмми домой.

Она не пошла в полицию. Она пошла в страховую компанию и сказала, что видела, как Дэн поджег склад. Как позже говорила Тэмми доктору Тедди, это было ошибкой с ее стороны. Просто она хотела отомстить Сильверу, хотела, чтобы страховщики повнимательнее изучили место пожара. Может, они наткнутся на вещи детей и поймут, что творилось на складе на самом деле.

Тэмми решилась еще на один поступок.

Она отправилась на поиски Лусе.

Доехав до клубничных полей, до los campos fresas, она кружила в поисках девочки. В первую поездку, да и во вторую тоже, на ее пути встречались лишь батраки-мексиканцы. Но в один прекрасный день Тэмми решила уйти пораньше из нового стриптиз-клуба, где теперь работала, и приехала на плантации прямо перед рассветом.

Она увидела, как батраки бросили работу и пошли к реке, укрывшись в густых зарослях тростника. Припарковав машину напротив зарослей, Тэмми подобралась поближе.

Она подождала, пока не ушли мексиканцы-рабочие, затем тоже забралась в заросли. На нее сразу же наставили дробовик, но Тэмми не обратила на это ни малейшего внимания, и ее почему-то пропустили. Она обнаружила Лусе на «постели» из измочаленного тростника. Достав салфетки из сумочки, она помогла девочке привести себя в порядок.

Они пытались общаться на смеси плохого испанского и ужасного английского, но большую часть времени Тэмми просто держала девочку в объятиях и гладила ее по голове. Вскоре к ним подошел мужчина с дробовиком и велел Тэмми уходить — скоро за девочкой приедут сутенеры, чтобы отвезти ее домой.

— А где она живет? — сразу же спросила Тэмми.

— Везде, — неопределенно махнул рукой мужчина. — Их все время перевозят туда-сюда. Они по разным полям работают, иногда в лагеря рабочих приезжают. Но здесь, на клубничных полях, они появляются каждый день, на рассвете.

Местные педофилы даже придумали очаровательное название для этой процессии. Они назвали девочек конвоирами зари.

Мужчина с дробовиком снова велел Тэмми убираться.

— Скажите ей, что я вернусь, — попросила Тэмми. — Как ее зовут?

Мужчина, Пабло, задал девочке вопрос по-испански.

— Лусе, — тихо ответила та.

— Лусе, меня зовут Тэмми. Я обязательно вернусь тебя проведать, хорошо?

Тэмми навещала девочку три-четыре раза в неделю. Пабло всегда пропускал ее, и даже сутенеры, поняв, что Тэмми не собирается доносить на них в полицию, стали относиться к ней как к своей. Тэмми привозила Лусе — и другим девочкам — еду, одежду, лекарства от простуды, книжки. Она давала им презервативы. Любовь и внимание.

Но этого было недостаточно.

Как-то раз Тэмми не выдержала напряжения и призналась во всем Анджеле. Она рассказала ей про Лусе, про клубничные поля.

— Им нужна медицинская помощь, — в отчаянии говорила она. — Им нужен врач!

Анджела отвела ее к Тедди. Он сделал Анджеле прекрасную грудь — она спала с ним, чтобы операция обошлась подешевле.

Сперва Тедди ей не поверил. Подумал, Тэмми сошла с ума. Ему было ее жалко — еще бы, бедную девочку, видимо, саму насиловали в детстве, вот она и переносит свои старые травмы в мир фантазий. Он собирался дать ей телефон хорошего психиатра, но Тэмми убедила его съездить на плантации самому и увидеть все своими глазами.

Так что однажды Тедди поехал вместе с Тэмми. Оправившись от шока, он сразу же захотел вызвать полицию. Тэмми убедила его не делать этого. Девочкам нужна была не полиция, а медицинская помощь. Врач.

— Надеюсь, этим врачом будешь ты, — прямо сказала Тэмми.

Так и вышло.

Тедди вновь и вновь приезжал на поля. Сначала Пабло был недоволен, а сутенеры так и вовсе впали в ярость. Но Тедди уверил их, что будет молчать. В качестве доказательства своих слов он вручил им толстые пачки банкнот. В конце концов, эти люди не были законченными сволочами. Они даже жалели девочек (немного) и поверили Тедди, что девочки без венерических заболеваний пойдут их бизнесу только на пользу.

— Девочек насилуют несколько раз в день, шесть дней в неделю, — говорил теперь Тедди Буну. — По воскресеньям выходной. Плата за секс — от пяти до десяти долларов. Казалось бы, мелочь, но умножьте эту цифру на число подобных мест в Калифорнии. Да что уж там, по всей стране. Вот и выходят вполне солидные суммы. Разнообразие наличествующих и возможных болезней, передающихся половым путем, поражает. И что бы мы ни делали, все равно треть этих детей в конце концов заболеет СПИДом. А ведь еще есть повреждения влагалища, разрывы. Не говоря уж о ежедневных простудах, гриппах, кишечных заболеваниях и вообще болезнях гигиены. Там спокойно можно открывать клинику, и даже если весь персонал будет работать двадцать четыре часа семь дней в неделю, все равно не справится.

Но Тедди делал все что в его силах.

Он открыл клинику — арендовал комнату в мотеле и набил ее антибиотиками и лекарствами, спрятав их в запертые на ключ шкафы, чтобы не позарились наркоманы. Тедди вел прием от двух до пяти раз в неделю, в зависимости от графика основной работы. Ему помогала и Тэмми.

Сутенеры благожелательно отнеслись к такому начинанию.

Пока прибывают новые девочки, соблюдается рабочий режим и никто ничего не знает — им наплевать. Но до поры до времени. Оставалась опасность, что выгодный бизнес рухнет, поэтому Тедди, сколько бы он ни ругался и ни швырялся деньгами, на пушечный выстрел не подпускали к так называемым «надежным домам», где жили девочки.

— «Надежный дом», — горько говорил он Буну. — Вот ведь жестокая ирония. Это же рассадники бактерий, благодатная почва для всякой заразы. Если бы я мог туда попасть и просто обучить их элементарной гигиене, мы бы избавили несчастных детей как минимум от половины хронических заболеваний.

Но ничего не выходило — они так и не смогли узнать, где живут дети, а настаивать и расспрашивать опасались. Да и девочки постоянно менялись. Их тасовали, как колоду карт, они исчезали, иногда возвращались, иногда приезжали новые.

Тэмми это сводило с ума.

Однажды Лусе исчезла на целых две недели, и Тедди пришлось накачать Тэмми успокоительным. Когда девочка вернулась, Тэмми поняла, что еще раз такого испытания не выдержит. Надо было что-то делать.

— Она так ее любит, — улыбнулся Тедди. — У вас есть дети?

Бун покачал головой.

— А у меня трое, — продолжил Тедди. — От двух разных жен. В детей ведь влюбляешься безумно, а уж от мысли, что с ними что-то может стрястись…

И они решили забрать Лусе.

Тэмми с Анджелой договорились, что будут растить ее вместе. Они понимали, что просто так взять и увезти девочку нельзя — это поставит под удар семью Лусе в Гуанахуато. Ее придется выкупить.

Да и какая участь уготована Лусе? Если она и переживет хронические изнасилования, венерические болезни, психологические травмы, издевательства и избиения, постоянный голод и надругательства, если доживет до подросткового возраста, даже до двадцати лет, что за жизнь ее ждет? Переберется в обычный бордель? На полулегальную антисанитарную мексиканскую фабрику? Если она и выживет, не подсядет на крэк или метамфетамин, то что с ней будет?

И сколько стоит жизнь двенадцатилетней девочки?

Двадцать тысяч долларов, вот сколько.

В эту сумму входила не только стоимость прибыльной проститутки, но и проценты по ее долгу — оказывается, Лусе «задолжала» тем уродам, что ввезли ее в страну. Плюс долги за аренду «комнаты» и «еду».

Двадцать тысяч. И эта цифра росла с каждым днем.

Тэмми и Анджела старались изо всех сил. Они отрабатывали дополнительные смены. Пользовались любой возможностью и манипулировали мужиками, затаскивая их в VIP-комнаты. А внутри выкладывались по полной программе, стараясь выдавить из клиентов максимум чаевых.

Каждый танец, каждый шаг вокруг шеста, каждую банкноту, засунутую клиентом за их трусики, они откладывали на выкуп Лусе.

Но и этого было мало.

Тедди добавил недостающую сумму.

Тэмми поехала к Дэнни и выкупила Лусе.

Деньги на стол.

Все было хорошо, все было оговорено, как вдруг…

— Пришли адвокаты из страховой компании, — догадался Бун.

Тедди кивнул.

Дэн пришел в ярость; он был в ужасе от одной мысли, что может всплыть в суде в ходе разбирательства дела о поджоге. Он начал угрожать Тэмми. Сказал ей, что она может забыть про Лусе. Так что девушки решили бежать и забрать девочку с собой. Съехали со своих квартир и поселились в мотеле «Гребешок», намереваясь следующим же утром сесть на поезд.

Но не успели.

Лусе тошнило — она нервничала и переживала. Автомат с газировкой в мотеле был сломан, так что Тэмми пошла в ближайший магазин за содовой, чтобы напоить девочку.

Когда она вернулась, Анджела уже была мертва, а Лусе исчезла.

Тэмми запаниковала. Она боялась ехать к себе на квартиру, поэтому отправилась к Анджеле. Там ее снова накрыло волной страха, и она позвонила Тедди. Он забрал ее и увез в институт. Затем он вызвался ехать на поиски Лусе.

И нашел ее.

Испуганная девочка направилась к единственному знакомому ей месту в этом городе.

К клубничным полям.

Где их и настиг Бун.

Продолжение истории он уже знал.

Бун спас Тэмми от Дэна на пляже и затем увез к себе. Заключил сделку с Рыжим Эдди, договорившись, что девушку никто не тронет. Но Дэн знал, что у Тэмми есть то, что ей дороже собственной жизни, дороже мести и справедливого наказания за смерть Анджелы.

Лусе.