Петра вышла из душа и направилась в сторону спальни Буна. Убеждая себя, что всего лишь приляжет на секундочку, она прекрасно понимала, что хочет немножко пошпионить.
Нет, поправила она себя. Не пошпионить.
Просто получше узнать этого мужчину.
Как и во всем доме, в спальне царила безукоризненная чистота. Ничего особенного здесь не было, если не считать удочки, почему-то высунутой в окно, и…
Книг.
На прикроватных тумбочках валялись книжки в мягкой обложке, в угловом шкафу красовались полноценные издания. Несколько томов пирамидкой высились на полу у кровати. Подборка ее удивила — Петра ожидала увидеть что-то о спорте или криминальные романы, а нашла настоящую литературу — Достоевского, Тургенева, Горького. А в углу — не может быть, поразилась она — собрание сочинений Троллопа. Неужели это дитя океана — тайный фанат Финеаса Финна?
Петра вспомнила, как на протяжении всего дня без конца подкалывала Буна, указывая на его необразованность. А потом вспомнила, какие книги лежат возле ее кровати — дешевые любовные романы и банальные штампованные исторические мелодрамы. И он ведь целый день мне подыгрывал. Небось хохотал про себя как сумасшедший, подумала Петра.
Вот сволочь.
Петра продолжила шпионить.
В углу стоял небольшой столик, на котором примостился компьютер. С виноватым видом девушка выдвинула ящик стола и обнаружила внутри пачку фотографий маленькой девочки.
Очаровательная крошка, типичная калифорнийская малышка — светлые волосы, огромные голубые глаза, веснушки на щечках. Девочка без всякого смущения смотрела прямо в камеру. Счастливый ребенок.
Петра взяла одну из фотографий и прочитала надпись в углу. «Рэйн». Так зовут эту милую девочку.
Вот ведь сволочь, вновь подумала Петра. Даже не сказал мне, что у него есть дочь. Даже не упоминал, что был женат! Правда, может, он не женился. Может, эта девочка — истинное дитя любви, а родители так и не узаконили свои отношения. Но все равно, мог бы и рассказать. Образумься, одернула себя Петра. Он вообще не обязан тебе что-либо рассказывать.
Петра запустила руку в глубины ящика.
Там лежали другие фотографии той же девочки, аккуратно разложенные по пластиковым папкам. На снимках малышка играла, открывала подарки перед рождественской елкой, задувала свечи на торте. Как ни странно, столь ожидаемых ею совместных фото ребенка с Буном Петра не нашла.
На всех изображениях девочке было не больше пяти-шести лет.
Значит, у Буна Дэниелса есть шестилетняя дочь, решила Петра. Которую он явно обожает, но рассказывать о ней не любит.
Игнорируя вопли совести, Петра продолжила копаться в содержимом ящика. Вскоре она обнаружила прозрачную папку с какими-то бумагами. Открыв ее, увидела карандашные наброски. Это были не портреты, а скорее «художественное представление» того, как будет выглядеть все та же девочка через несколько лет.
Девочка по имени Рэйн.
«Рэйн в семь лет», «Рэйн в восемь», «Рэйн в девять»…
Может, Буну не разрешают видеться с дочерью? Как грустно, подумала Петра. Эти рисунки — все, что у него есть.
В том же ящике она обнаружила папку с отметкой «Рассмуссен». Видимо, еще какое-то дело, над которым он работает, поняла Петра. Правда, Бун не очень-то походил на человека, который стал бы брать работу на дом.
Вы полны сюрпризов, мистер Дэниелс, подумала она.
Устыдившись собственного любопытства, Петра аккуратно положила все на свои места и вернулась в гостиную.
— Он заявил, что мне самое место в спальне, — поведала ей Тэмми и, поднявшись, ушла в спальню, напоследок громко хлопнув дверью.
— Она хотела поговорить с Тедди, — вспомнила Петра просьбу девушки.
— Да, она упоминала, — кивнул Бун и взглянул на Петру.
Черный свитер болтался на ней, как мешок, а длинные штанины она была вынуждена подвернуть до колен. Но Буну она все равно показалась страшно привлекательной.
— Хорошо выглядишь, — заметил он.
— Это, конечно, ложь, но приятная, — откликнулась Петра. — Спасибо.
— Серьезно. Возьми этот стиль на вооружение.
— Не очень-то он подходит суровому адвокату вроде меня.
— Наверное, ты права, — согласился Бун.
Раздался звонок в дверь.