Гектор Руис делает свой ловкий финт.
Вернее, завершает этот финт, потому что его новый старый фургон уже на въезде с Кателла на Пятьдесят седьмую в Анахайме. С ним новая фальшивая лицензия, новые пассажиры из числа мексиканцев-нелегалов, позади него Октавио, впереди — Мартин, и Дански маячит на свободной правой полосе.
Финт его ловок на удивление, так как провернуть всю подготовку и обеспечить наличие двух первых вещей за один день — не так-то легко, уж не говоря о том, что утомительно.
Но Гектор с женой переезжают в новую квартиру, а жена присмотрела новый спальный гарнитур, так что…
Ведь Гектор никогда не боялся работы.
Он смотрит на спидометр и сбавляет скорость до тридцати.
Видит, что Мартин шпорит свой «додж-кольт», въезжая на автостраду.
В момент, когда Дански бросает свою «камаро» на встречную полосу, Дански сигналит, Мартин жмет на тормоза, Гектор тоже тормозит, выворачивает руль вправо и слегка касается правого заднего бампера Мартина.
Хорошо-о, думает Гектор.
Глядит в зеркальце заднего вида, и тут настает черед Октавио.
Гектор моргает и вглядывается опять, потому что это не Октавио, а бензовоз, мчащийся на шестидесяти пяти в час, и водитель чуть ли не стоя жмет на тормоза, и слышно, как с шипением сжимаются эти тормоза тяжелого грузовика, но нет, ничего не выйдет у тебя, парень!
Представление начина… — думает Гектор за полсекунды до того, как бензовоз врезается в фургон и обе машины, вспыхнув, образуют огненный шар, взмывающий в небесную высь теплой калифорнийской ночи.
Программе «Свидетель новостей» пятого канала посчастливилось заснять кадры ужасной автокатастрофы с патрульного вертолета, что и было показано в одиннадцатичасовых новостях.
Зрелище захватывающее.
Синий костюм перегибается через спинку своего кресла и спрашивает:
— Из наших, что ли?
— Может быть, и из наших.
Но услышав, как Джимми Дански объясняет блондинке-репортерше: «Это было как удар молнии, и я просто чудом спасся», они уже не сомневаются, что «из наших».
Стоящая возле обломков репортерша лопочет что-то о «восьми погибших, по-моему мексиканцах».
Цветастая рубаха глядит на пылающий фургон и говорит:
— Фу-ты ну-ты, бобы пережаренные.
— Язык-то свой вонючий попридержи, — говорит ему Ники Вэйл.