Элизабет сидела перед зеркалом, накладывая макияж. Она еще чувствовала ноготь дона Уэртеро, которым он провел по ее лицу, отпечаток костяшек его пальцев у себя на щеке, на носу, у глаз.
Она долго смотрела в стекло, потом взяла красную помаду и провела жирную вертикальную линию ото лба до подбородка. Несколько минут неподвижно разглядывала свое отражение в зеркале и думала о себе, об Оливии и об Анхелике.
Три лучшие подруги. Mascarateers – так они друг друга называли – девчушки-резвушки.
А потом…
Она сама – бездомная шлюха, опустившаяся Оливия лечится от наркотиков, Анхелика мертва.
Анхелика, маленький ангел Уэртеро. Роскошная девушка, ослепительно красивая. Анхелика – птица высокого полета.
Но Бобби сломал ей крылья.
У нее не было опыта падения, поэтому она разбилась тяжелее остальных. Если падать, раскинув руки, приземлишься на сердце, подумалось Элизабет.
Последующий передоз был лишь формальностью – точкой в конце предложения.
Элизабет смыла помадный шрам с лица, восстановила макияж, облачилась в мягкую блузку из хлопка, джинсы и сапоги. Причесалась и начала собирать вещи. Хотя по части сборов у нее был большой опыт, ушло почти два часа на то, чтобы очистить стенной шкаф от своих вещей. Одежды так много, да и переезжать всегда так больно.
Она не озаботилась вызвать звонком кого-нибудь, кто отнес бы вниз ее сумки. Все слуги ушли, и в доме стояла мертвая тишина, только у нее в комнате долдонил телевизор. Какое-то дневное ток-шоу – она даже не знала, какое именно: какая-то помоечная дрянь орала на другую такую же дрянь за то, что та спит с ее помоечным мужем.
Во время второго похода к машине она заметила труп Брайана, а может, еще не труп, может, он еще и дышал.
Он лежал во внутреннем дворе, кожа у него покраснела, тело карикатурно распухло и выглядело так, словно в него выстрелили тысячей крошечных стрел.
В следующий раз Элизабет пошла к машине другим путем.
Она уложила последнюю сумку в багажник красного «мерседеса», настроила радио на легкий джаз и уехала. Голову она старалась держать прямо, так что лишь боковым зрением заметила людей дона Уэртеро, загружающих нелегалов обратно в грузовики.
И бог знает куда, думала она. И бог знает куда.
Выехав на большую дорогу, она остановилась у обочины и обернулась назад.
Черный дым мешался с розовато-серым закатом, сливался с чернотой гор позади и растворялся в темнеющем небе. Огонь венчал стены старой арабской крепости Брайана. Оранжевые столбы пламени, взметнувшиеся над парапетами, напомнили ей о дверных проемах в арабском стиле. Форма у них – почти как у слез.
«Красавчик Джест», подумала она. Красавчик Брайан.
Обхохочешься, старина.