Тим смотрел на закат, стоя на стене у парапета.
Вечеринка у бассейна постепенно затихала, близясь к концу. Свет угасал, и горы по ту сторону стены из охряных становились шоколадными.
Тиму важно понаблюдать, как садится солнце, потому что он хочет определить, где запад. Он все-таки припомнил кое-что из этого чертова курса ориентирования, который проходил в морской пехоте. И вот он наблюдает, как солнце опускается за близлежащие горы, и приходит к выводу, что он находится где-то у южных отрогов Боррего, рядом с мексиканской границей. Между ранчо Кэрвье и этими горами – порядочный кусок пустыни.
Еще он видит, что этот дом, сделанный по образцу «Beau Geste», – декорация, которая прячется внутри настоящего форта: небольшая крепость окружена куда более солидной. Граница большого форта – плотные ряды тамариска, среди деревьев видна высокая ограда с колючей проволокой. К нижним рядам проволоки привешены жестяные банки из-под газированных напитков, наверняка наполненные камешками. Наверху натянута двойная проволока плюс еще одна – под током. В густой тамарисковой рощице – ворота, тоже увитые колючей проволокой, они выходят на грунтовую дорогу.
Там, где деревья кончаются, среди кустарника пустыни колючая проволока лежит кольцами – словно змея на земле. «А датчики движения и звука я уже видел», – думает Тим.
Брайан, надо понимать, большой любитель уединения.
Народу вокруг немного. Во внешнем периметре Тим насчитал всего несколько вооруженных охранников и пять-шесть служебных построек: видно, в каких-то живут рабочие, а в других размещаются гаражи и мастерские. Неподалеку Тим рассмотрел несколько трехколесных вездеходов и небольшую флотилию мотоциклов-внедорожников. В гараже виден вездеход «хамви» (может, их тут несколько?), один из рабочих проверяет, достаточно ли в двигателе масла. Здесь есть даже суперлегкий самолет: на нем один из немцев прилетел сюда через Боррего.
Есть тут и конюшня с лошадьми и со всей необходимой для них хренью.
А подальше, в южном углу большого периметра (Тиму пришлось старательно вглядываться), видны пять прямоугольников выгоревшей травы – похоже на запущенные теннисные корты, но вряд ли это они. Он так и не догадался, что это за фигня такая.
Тим слез со стены и снова влился в вечеринку, которая теперь переместилась поближе к джакузи.
Брайан обнимается с каким-то смазливым парнем из Милана. Двое долговязых немцев по плечи залезли в горячую бурлящую воду. Еще один тип, похожий на летчика люфтваффе, здоровенный ариец, увлекся обольщением маленькой брюнетки, чьи нахальные грудки проглядывают сквозь просвечивающее пончо. Женщины теперь хоть одеты, отмечает Тим: вечер в пустыне становится прохладным. А она потягивает красное вино из бокала, сидит, откинувшись на спинку шезлонга.
Мальчик – как бишь его зовут? – тоже рядом, снова возится с лодкой, гоняет ее по бассейну, как на каких-нибудь соревнованиях. Просто так, ни против кого. Одинокий ребенок, играть ему не с кем – других детей нет, а взрослым, похоже, до него нет дела.
Его няня затягивается косяком.
Тим подтаскивает кресло и садится.
Брайан, отведя от губ толстый косяк, замечает:
– Твоя трава, Зет.
Тим осеняет себя крестом и изрекает:
– Где двое или трое собраны во имя Мое…
Они смеются, и Брайан предлагает Тиму косяк. Тим отмахивается, и Брайан сует его в рот своему молодчику, который затягивается сильно и глубоко. И ребенок все это видит, думает Тим.
Здоровенный немец – Тим почему-то назвал его про себя Гансом – спрашивает у своей прелестницы:
– Знаешь, что я бы хотел с тобой сделать?
Он нарочно говорит громко – Тим это понимает, – чтобы все замерли и прислушались. Все так и делают. Она, черт бы ее побрал, розовеет от удовольствия. Глаза у нее загораются, и она интересуется:
– И что бы ты хотел со мной сделать?
– Я хотел бы нашлепать тебя по твоей маленькой заднице…
– Может, пусть это останется между вами? – говорит Тим Гансу.
Ганс достаточно нагрузился, чтобы забыть, кто перед ним, поэтому он одаряет Тима усмешкой, полной аристократического превосходства, вновь поворачивается к своей даме и продолжает с нарочитым, как в дешевом фильме, акцентом:
– …буду кусать тебя, пока ты не закричишь…
– Заткнись, Вилли, – говорит Элизабет.
– …трахну тебя, а потом кончу тебе на грудь.
Все смеются, кроме мальчика, Элизабет и Тима.
Тим не смеется.
А делает он вот что: резко распрямляется и сильно шлепает Вилли по лицу. Пощечина сшибает Вилли с кресла. Стоя на коленях, он потрясенно глядит на Тима, а Тим хватает его за ворот рубашки, тащит к бассейну и сует его голову под воду.
И держит.
И все это время Тим думает: вот за эту-то несдержанность меня и вышибли из морпехов. Однако ему сейчас плевать на изъяны собственного характера, он чувствует только слепящую ярость, пока держит голову Вилли под красивой голубой водой.
И никто даже с места не сдвинулся. Ни Брайан, ни его парень, ни женщина, которая только что считала, что Вилли – такой весь из себя горячий. Они просто сидят и смотрят, как он топит их друга.
Черт дери, вот так друзья-приятели, думает Тим.
Но тут Элизабет, точно змея, разворачивающая свои кольца, медленно поднимается с шезлонга, подходит и касается плеча Тима.
– Бобби, – негромко говорит она и снова улыбается, – он стал очень забавного цвета.
Тим рывком вытаскивает Вилли. Тот лежит на спине, хватая ртом воздух, точно выброшенная на берег форель, и Тим говорит ему:
– Не стоит так разговаривать при ребенке. – И, чтобы больше походить на Бобби Зета, добавляет: – Это не круто.
Он уже готов сделать выговор окаменевшей няньке, сказать ей, чтобы получше смотрела за мальчиком, когда вдруг оказывается, что рядом стоит давешний ковбой. Теперь у него на бедре револьвер.
И говорит он как ковбой, думает Тим, слыша, как мужчина произносит:
– Мы готовы выдвигаться, мистер К.
К собственному удивлению Тим заявляет:
– Я хочу поехать.
Брайан поспешно начинает юлить:
– Я не думаю, что…
– Я хочу поехать, – повторяет Тим. Холодно, как Зет: типа – никто не смеет мне перечить.
Ковбой только спрашивает:
– А настоящая одежда у тебя есть?
– Да, в комнате, – отвечает Тим.
– Могу малость подождать.
Уходя, Тим чувствует, что мальчик провожает его взглядом. И она – тоже, хотя и пытается это скрыть.
Когда через несколько минут он вышел, вечеринка уже закончилась. Но ребенок все еще играл со своей лодкой, и Элизабет за ним присматривала. Увидев Тима, она встала, подошла к нему и сказала:
– Мне понравилось, как вы поступили.
– Как придурок, – угрюмо заметил он. – Вышел из себя.
– Кит в восторге, что кто-то за него заступился. Наконец-то.
– По-моему, он славный, – пробормотал Тим – не мог придумать, что еще сказать.
– Вы так думаете? – спросила она, как-то странно глядя на него.
– Да, а что тут такого? – откликнулся он и добавил: – Ну, если кому вообще нравятся дети.
– А вам?
– Нет, мне-то нет.
– А жаль, – вздохнула она.
– Почему жаль? – поинтересовался он, полагая, что с ним флиртуют. И ему это было по душе.
Она внимательно посмотрела на него умными, понимающими глазами.
– Потому что он – ваш, – ответила она. Повернулась и ушла.