Квент сдержал обещание. На следующий день, рано утром, он стоял у дверей дома Лили, намереваясь справиться о ее здоровье. Когда Кора сухо заверила его, что с Лили все в порядке, Квент поблагодарил ее и пошел прочь, оставив домохозяйку ошеломленно стоять в дверях. На этот раз он не предоставил ей возможности, захлопнуть дверь перед его лицом или вызвать своего здоровяка-мужа, чтобы тот скинул его с крыльца. Кора выглядела явно разочарованной, когда Квент, выслушав ее, спокойно удалился.

Элеонора Слокам ждала его. Она сидела за письменным столом, сосредоточенная и красивая, совсем не похожая на шпионку.

Информация Квента не слишком отличалась от той, которую Элеонора успела получить от других агентов, и он выкладывал добытые сведения с холодной отчужденностью. Для себя Квент уже решил, что блестящего шпиона из него не получится, несмотря на то, что до сих пор он добывал важные данные. Уже одна только новость о морских двигателях для кораблей южан оправдывала его присутствие в Нассау.

В глубине души Квент не считал себя солдатом, хотя это было единственное, что он хорошо знал и умел. Тем более не по душе ему пришлось занятие шпиона. В битвах, по крайней мере, присутствовало благородство, которого он не мог отыскать в шпионаже.

— Полагаю, Джон Райт находится в тюрьме? — Квент сидел на стуле, вытянув ногу, безучастно постукивая тростью по полу. По мере того как Элеонора медлила с ответом, остатки безразличия Квента исчезали. Внезапно лицо Элеоноры приобрело суровое выражение, и в этот момент она показалась Квенту настоящей шпионкой — холодной и безжалостной.

— Капитан Райт мертв.

На лице Квента не дрогнул ни один мускул. Он пристально вглядывался в женщину, которая спокойно и без лишних эмоций сообщила ему эту ужасную новость.

— Что случилось? — тихо спросил Квент.

Откинувшись в кресле, Элеонора спокойно сообщила:

— Застрелен при попытке к бегству.

— Застрелен? Проклятье, какая нелепость!

Квент почувствовал подступивший к горлу ком, и неуверенно пожавшая плечами Элеонора внезапно вызвала у него приступ ярости.

— Райту не следовало пытаться бежать, — сухо заметила Элеонора.

Квент застыл. Перед его глазами стояла ясная, живая картина. Джон Райт, настоящий медведь, а не человек, сбегает от своих захватчиков только для того, чтобы его подстрелили. Подло, в спину.

— Это — моя вина, — произнес Квент скорее себе, чем Элеоноре.

— В чем дело? — спросила та, явно раздраженная эффектом, который оказала на Квента эта новость. — Вам не приходилось убивать людей в бою?

— Конечно, приходилось, но это — совсем другое дело, — приглушенно ответил Квент. — В бою меня самого старались убить. Я стрелял в безликих, безымянных незнакомцев в серых мундирах. Но не в друзей, не в товарищей, с которыми играл в карты и выпивал.

— Выбросите эту чушь из головы, — приказала Элеонора. — Вы спасли многие жизни, помешав тем двигателям прибыть к месту назначения. Сотни жизней, а может и тысячи. Дело сделано, — отрезала она. — Нужно уметь жертвовать одной жизнью ради спасения многих других.

Элеонора наклонилась вперед, лицо ее внезапно смягчилось:

— Нельзя позволять эмоциям управлять собой, Квентин. Победа — вот что главное. Отдельные личности не должны играть никакой роли. Если вы не усвоите это правило в ближайшее время, то никогда не станете настоящим шпионом.

— Я и так им никогда не стану, — спокойно ответил Квент.

— Как продвигаются дела с мисс Рэдфорд? — Элеонора попыталась сменить тему разговора.

— Ничего интересного для вашего дела, — неприязненно ответил Квент. Ему не хотелось втягивать Лили в свою смертельную игру. Она ни в чем не виновата, но вряд ли это имело значение для Элеоноры. Больше всего страдают на войне безвинные. Солдат, идущий в бой, знает, что может не вернуться, а мирные люди, оказавшиеся в бою случайно, погибают так же тяжело и мучительно.

— Кстати, я перестал видеться с Лили Рэд-форд, — холодно произнес Квент. — Она не знает ничего, что могло бы помочь вам…

— Но капитан…

— … так же невидим, как и раньше, — закончил Квент, вставая. — Лили нам не поможет. Я вывожу ее из игры.

— Мы теперь знаем, что Лили Рэдфорд уязвима. Я пошлю другого оперативного агента продолжить с того места, где закончили вы, — предупредила Элеонора.

Квент обернулся и одарил ее ослепительной улыбкой.

— Ну что же, давайте. Пожелайте ему от меня удачи. Она ему понадобится.

Квент хлопнул дверью и направился обратно в гостиницу. А если Элеонора не блефует? Вдруг она действительно подошлет к Лили шпиона, чтобы тот вошел в ее жизнь, может, даже соблазнил ее? Квент не думал, что до этого дойдет, но что, если он ошибался? А вдруг Лили влюбится в этого шпиона, которому будет безразлична ее судьба? Это разрушит ее жизнь. «И мою тоже», — быстро пришел к выводу Квент.

Мысли о Лили преследовали Квента целые дни напролет. Он чувствовал, что она — не глупая, безмозглая девица, проводящая все свое время за чтением стихов и вышиванием. Лили что-то скрывает.

Ближе к вечеру весть о гибели капитана Райта разнеслась по всей гостинице, и постояльцы, по большей части сами моряки, выглядели притихшими и задумчивыми. Предатель мог оказаться среди них. Кольцо блокады сжималось, и шансы на успешный контрабандный рейс уменьшались. Джон Райт пользовался известностью, и многие считали его своим другом.

Но шла война, и каждый капитан понимал, на какой риск идет всякий раз, прорывая блокадное кольцо.

Квенту не хотелось играть в карты. Он отказался от ужина, зато купил себе бутылку самого лучшего рома, который имелся в гостинице. К нему присоединился Деннисон, и вдвоем они молча горевали о друге. Квент чувствовал себя предателем. Черт, да он и есть предатель в глазах окружающих его людей. Если бы Деннисон знал, что Райт погиб по вине Квента, он мгновенно прикончил бы его.

Деннисон, почти такой же пьяный, как и Квент, низко наклонился над столом, положив локти на белоснежную скатерть. Ростом он не уступал Квенту, а из-за стройного, худощавого телосложения казался даже выше. Двигался Деннисон грациозно, брился нерегулярно, и на лице его всегда виднелась щетина. Так же редко он и стригся. Но его безупречная одежда и манеры привлекали женщин, им нравилась открытая улыбка капитана и его голубые глаза.

— Ты снова преследовал мисс Лили, не так ли? — Деннисон пьяно нахмурился.

Квент кивнул:

— В общем-то да, но я собираюсь оставить ее в покое. — Его голос звучал слегка невнятно. — Она слишком хороша для меня.

— Ты все правильно понял, — согласился Деннисон. — Верное решение. Капитан Шервуд вырежет твое сердце…

— …и съест его на завтрак, — закончил Квент. — Я помню. Черт, если бы я знал, что у меня есть шанс, я бы позволил ему это сделать.

— Настолько плохо? — Деннисон понимающе кивнул. — Жаль слышать. Но в Нассау полно других женщин. Ты не заглядывал в публичный дом напротив, там есть такая рыженькая…

Квент расхохотался. Агент Элеоноры, должно быть, представляла собой неиссякаемый источник информации.

— Что в этом смешного? — обиделся Деннисон.

— Ничего, — Квент с трудом заставил себя прекратить смех. — Я просто пьян, вот и все. Никогда я еще не напивался с тех пор, как… черт, да я вообще никогда еще так не напивался.

Деннисон пока что не испытывал желания тянуть ром прямо из бутылки, как Квент. Капитан уставился на янтарную жидкость в своем стакане, а Квент поднес горлышко бутылки к губам.

— Мне жаль Джона, — печально произнес Деннисон.

— Мне тоже.

Затем Квент слушал байки, которые капитан принялся рассказывать о Райте. Некоторые из них казались правдивыми, другие явно преувеличивали заслуги погибшего моряка. Все это время Квент не переставал прикладываться к бутылке, надеясь найти в огненной жидкости успокоение, но все больше приходил в смятение.

Комната, в которой к этому часу ночи обычно царило веселье, казалась притихшей. Когда Деннисон начал рассказывать о Джоне Райте, все замолчали. Наконец Квент перегнулся через стол и спросил капитана:

— Ты женат?

— Нет, — недоуменно посмотрел на него Деннисон.

— Ты когда-нибудь любил?

Деннисон взглянул на Квента помутневшими глазами.

— Много раз. Мы что, опять говорим о мисс Лили?

Квент кивнул и поднял бутылку. Янтарной жидкости в ней осталось несколько капель. Квент нахмурился и решил, правда слишком поздно, что ему следовало бы поесть, прежде чем отдавать должное прекрасному островному напитку. Когда он с громким стуком поставил бутылку на стол, Деннисон подскочил от неожиданности.

— Кажется, я влюбился в нее, — прошептал Квент признание, правой рукой хлопая себя в грудь. — Разве это не… ужасно?

— Да, — согласился Деннисон. — В самом деле, ужасно.

— Я все время о ней думаю, — пробормотал Квент. — Это — любовь?

— Или страсть, — в замешательстве ответил Деннисон.

— Возможно, но я не думаю, что дело только в этом. Во всяком случае, уже не в этом. Она не хочет меня видеть, не любит меня, и здесь нет ее вины. С какой стати ей любить пьяного, хромого… картежника, — Квент успел вовремя остановиться. У него едва не вырвалось «шпиона»… — Ну, конечно, у нее есть замечательный капитан Шервуд. Почему он не женится на ней? — сердито спросил он. — Черт возьми, это — неправильно. Несправедливо по отношению к Лили.

— Спокойней, Тайлер, — посоветовал Деннисон. — Не взвинчивай себя так.

— Слишком поздно, — Квент встал, одной рукой схватив бутылку, другой трость.

— Куда ты собрался? — Деннисон привстал следом, но, мягко покачнувшись, закрыл глаза и опустился на стул.

— Черт побери, ты прекрасно знаешь, куда я иду.

Квент направился к дверям по неестественно прямой линии.

— Лили! — позвал Квент громким хриплым шепотом, глядя на окно комнаты, которая должна была принадлежать ей. Довольно сильно опьяневшему Квенту потребовалось несколько минут, чтобы определить, где находится спальная Лили. По его предположениям, именно в этом окне он видел лавандовое пятно платья, когда ждал Лили в прошлый раз в саду.

Интересно, с ней ли сейчас капитан Шервуд? Плевать, ему все равно. Квент нагнулся, поставил бутылку и сгреб в ладонь камешки и ракушки вместе с песком. Бросив все это в окно, Квент снова позвал Лили, но теперь его голос звучал сердито и гораздо громче.

Он услышал, как Лили подняла оконную раму, и улыбнулся ей, когда она выглянула наружу. Квент широко развел руки, сжимая в одной из них трость, а в другой — вновь подобранную бутылку.

— Лили, — хрипло прошептал он, — спускайтесь ко мне.

— Тише, — она прижала палец к губам. — Уходите. Вы разбудите весь дом.

— Мне все равно. Если вы не… спуститесь… сюда… я сам к вам поднимусь, — пригрозил Квент, голос его звучал все громче. — Мне нужно поговорить с вами, Лили, пожалуйста.

Она исчезла из окна. Сейчас либо она спустится к нему, Либо капитан Шервуд, который «вырежет его сердце и съест его на завтрак». Плевать. Квент хотел видеть Лили.

— Мистер Тайлер, — он услышал ее нежный голос прежде, чем смог ясно разглядеть лицо; но вот Лили вступила в полоску лунного света, и сердце Квента остановилось. — Вам не следует здесь находиться, — едва различимый укор слышался в ее голосе.

Квент улыбнулся.

— Лили, вы прекрасны.

Распущенные волосы девушки волной спадали ей на плечи, на ней было надето то самое простое зеленое платье, в котором Квент видел ее на лестнице.

— Вы пьяны, мистер Тайлер, — прошептала Лили.

— Квент, — прошептал он, — скажите «Квент», Лили.

— Квент, — выдохнула она его имя. — А теперь вам нужно идти.

— Поговорите со мной, Лили, — умолял ее Квент, и даже в неясном свете луны увидел, как ее черты смягчились.

— В саду.

Лили взяла его за руку и повела по каменной тропинке. Квент прильнул к ней, не для того, чтобы опереться, а просто потому, что хотел этого. От Лили веяло теплом, а ее волосы пахли солнцем и морем. Теплый бриз, нежный и освежающий, обдувал их ароматами острова. Светила луна, и Лили вела Квента в уединенное убежище своего сада.

Вместе они опустились на кованую скамейку, и Квент вновь прильнул к Лили.

— Что же это за важная причина, которая не смогла подождать до утра? — попыталась подогнать Квента Лили.

— Вы бы не вышли ко мне утром. Прогнали бы, как всегда, — обиженно сказал Квент, но настроение его быстро изменилось, и он улыбнулся Лили. — Поэтому я и бросал камешки вам в окно.

— Вы бросали камешки в мою комнату. Окно оставалось приоткрытым, и большая часть камешков раскатилась по полу.

— Хорошо. Эту ведьму ждет небольшая уборка поутру.

Квент сощурил глаза. Почему она так усмехается?

— Догадываюсь, что вы имели в виду Кору.

Квент кивнул.

— Кору. Эту ведьму. Она не позволяет мне видеть вас, Лили.

Лили накрыла своей ладонью руку Квента.

— Я уже говорила, что не могу больше видеться с вами, — прошептала Лили, не осознавая, что они находятся слишком далеко от дома и никто не сможет их теперь услышать.

Она понимала, что если проснется Томми и обнаружит здесь Квента, посередине ночи, пьяного до беспамятства и настойчиво прижимающегося к ней, то начнется сущий ад. Томми и без того не любит Квента.

Квент, не обращая внимания на протесты Лили, взял ее руки в свои. В восхищении он пристально разглядывал руки Лили, поднося их к глазам, переплетая ее пальцы со своими. Лили пыталась отнять руки, но он не позволил. Квент поднес ее ладони к губам и нежно поцеловал их, затем прижал к, своей щеке. Лили попробовала вытащить руки, но Квент держал их крепко, и когда он принялся целовать каждый палец, один за другим, Лили почувствовала, как теплая волна поднимается в ней. Подобных ощущений она не испытывала до тех пор, пока не встретилась с Квентином Тайлером. Лили оставила попытки выдернуть свои руки, даже когда Квент нащупал маленькие мозоли на ее ладонях. Эти мозоли она старательно прятала от него, надевая перчатки.

— Я люблю ваши руки, — произнес Квент просто, пристально вглядываясь в них, запоминая каждую линию, целуя ее короткие ноготки.

— И вы пришли сюда посреди ночи, чтобы сказать мне об этом?

Квент отрицательно потряс головой.

— Вы знали Джона Райта? — Он выглядел очень печальным и все время поглаживал ее руки, как будто не мог остановиться.

— Не очень хорошо. Я… слышала, что с ним случилось. Он был вашим другом?

Квент медленно кивнул.

— Да. Мы с ним играли в карты и иногда обедали вместе.

Лили увидела боль на лице Квента. Он слишком тяжело переживал смерть своего друга, и по каким-то причинам эта боль привела его к ней.

— Мне очень жаль, — произнесла она тихо. С некоторым трудом Лили освободила свои руки, но вместо того, чтобы отодвинуться от Квента, она приблизилась и положила руки ему на плечи. — Мне очень жаль, Квент.

Лили опустила голову ему на плечо, говоря себе, что сделала это лишь для того, чтобы успокоить Квента. Ей нравилось ощущать его тело рядом со своим, и девушка использовала всевозможные доводы, чтобы оправдать себя в этот единственный раз. Лили слышала прерывистое дыхание Квента, чувствовала запах рома и табачного дыма, исходивший от его одежды.

Мысль о том, что она нужна здесь, была жестокой и болезненной пыткой, такой же ясной и неоспоримой, как и страстное желание, которое вызывал в ней Квент. Здесь ее место в мире.

— Уедем со мной, — прошептал Квент слегка заплетавшимся языком. — Сегодня… сейчас… Бросьте своего капитана, и я увезу вас, куда захотите…

Лили слегка отстранилась от Квента и взглянула ему в лицо.

— Вы не хотите этого в действительности. Вы пьяны, вам грустно и одиноко, потому что ваш друг погиб.

— Я не потому прошу вас уехать со мной. Я прошу, потому что люблю вас, Лили, — Квент слегка нахмурился. — Я люблю вас, — повторил он признание, неудовлетворенный тем, как он это сказал.

— Вы меня совсем не знаете, — Лили дотронулась до щеки Квента, и он тут же накрыл ее руку своей и поднес ее ладонь к губам. От теплоты его губ Лили затрепетала, а когда Квент коснулся языком ее ладони, она произнесла, запинаясь: — Я… я не та женщина, какой вы меня представляете… я…

— Мне все равно, — поклялся Квент. — Уедем со мной.

Лили заколебалась, но она знала, что должна сделать.

— Я не могу, Квент. Утром, когда вы протрезвеете, все будет выглядеть совершенно иначе.

— Может быть, — кивнул он, — но я все равно люблю вас.

Квент наклонился, чтобы поцеловать ее, и Лили подняла лицо навстречу. Этот поцелуй отличался от требовательного, страстного поцелуя на балу и был нежным и ласковым. Дыхание Лили перехватило. Она с легкостью могла бы отплатить Квенту любовью, но не могла позволить себе роскошь подобного чувства.

— До свидания, Лили, — сказал Квент, отрываясь от нее. — Обещаю, что не потревожу вас больше.

Но он не встал со скамейки. Честно говоря, Лили и не надеялась, что он сможет подняться. Квент прислонился к ее плечу и в мгновение ока провалился в сон. Лили положила его голову к себе на колени, в лунном свете она ясно видела его черты. Ее пальцы прикоснулись к горбинке на носу Квента, легко пробежались по ямочкам на щеках, а он даже не пошевелился.

— Мертв для всего на свете, — прошептала Лили.

«Интересно, понимаете ли вы, какую огромную проблему собой представляете, мистер Тайлер? Полагаю, что нет», — подумала она.

Лили провела на скамейке добрую половину часа, пальцы ее нежно перебирали волосы Квента. Он казался бы необыкновенно красивым, если бы не переломанный нос и не глубокие морщинки вокруг глаз. Наверняка Квентин Тайлер был ангельски прекрасным ребенком, прежде чем жизнь превратила его в дьявольски привлекательного мужчину.

Чувства, которые он возбуждал в Лили, таили в себе опасность. Жизнь казалась Лили такой простой, пока он не ворвался в нее. Контрабандные рейды являлись лишь способом выплеснуть жгучую ненависть к янки. Лили чувствовала себя ответственной за честь семьи Рэдфордов, а все остальное не имело значения. Ни дружба, ни комфорт, ни то, что рассматривалось как нормальная жизнь, ни любовь. А потом она увидела Квента. С тех пор как Лили встретила его, она ни на минуту не переставала о нем думать. Любовь? Почему именно сейчас?

Раздался легкий шум, настолько тихий, что, если бы Лили в тот момент разговаривала с Квентом, она не услышала бы его. Лили повернулась в сторону звука и взмахом руки позвала к себе двух юношей. Наверняка Томми приказал им следить за Квентом.

После секундного колебания они подошли. Лили стало интересно, как долго они наблюдали за ней и Квентом и много ли успели увидеть. Она не обратила внимания на испытываемую ими неловкость.

— Простите, капитан, — неуверенно начал один из матросов. — Мы ждали около дома, но он слишком долго…

— Он мертвецки пьян, Селлерс, — сухо перебила Лили. — Вы вдвоем отнесите его назад, в гостиницу. И ради Бога, поосторожнее с его ногой, — добавила она, когда юноши немного грубовато подняли Квента, каждый перекинул его руку себе через плечо.

Квент не издал ни звука, в то время как два юных моряка распределяли его вес между собой. Лили подняла с земли трость и отдала ее Селлерсу без каких-либо пояснений. Затем она снова опустилась на скамью, посмотрела вслед удалявшимся фигурам и тряхнула головой.

Бедняга. Утром у него наверняка будет раскалываться голова. И вряд ли он вспомнит, что произошло.

Вспомнит ли Квент, что признался ей в любви?

Вспомнит ли он, что обещал больше не приходить к ней?