С захватом форта Фишер в январе и форта Самтер в феврале бизнес контрабандистов сошел на нет. С окончанием деятельности, приносившей прибыль Нассау, островной город претерпел быстрые и неизбежные изменения.

Гостиница, в которой когда-то жили капитаны быстрых пароходов и их экипажи, опустела. Несколько постояльцев все же осталось, но в бальном зале больше не звучала музыка, а обеденная комната не оглашалась в ночи криками пьяных моряков и игроков.

Томми держал Лили в курсе всех событий, и казалось, что каждый день приносил новости о чьем-то отъезде. Наполненный безмятежной тишиной остров, казалось, смирился с собственным запустением.

Бывший помощник капитана стал ловить рыбу — занятие, на которое годами смотрел свысока — и каждый день снабжал дом свежей рыбой. Дядя Томми, рыбак.

Магазины закрылись: торговцы, прибывшие в Нассау за быстрыми прибылями, уехали вместе с контрабандистами. Те, кто остался, жили в Нассау годами и не собирались покидать остров. Их доходы уже не были столь высоки, но позволяли сводить концы с концами. И именно этого они и ждали, когда обосновались на острове Нью-Провиденс, в городе Нассау.

Лили жила в своем белом домике так же уединенно, как и во времена капитана Шервуда. У нее были Кора и Томми, и океан за окном, и она повторяла себе много раз, что большего ей не нужно.

Климат в Нассау в течение всего года оставался мягким, но Лили знала, что март являлся для Квента началом весны. Она тщательно следила за ходом войны по газетам, которые успевали устареть на несколько недель, прежде чем попадали к ней, и не могла удержаться от того, чтобы не гадать, читая об одном сражении за другим, принимал ли Квент в них участие.

Лили не получила от Квента ни слова, ни одного письма за все пять месяцев, что они находились в разлуке. Сама она также не пыталась писать ему. Искушение рассказать ему, что она носит его ребенка, было так велико, что она откладывала перо в сторону.

Однажды Лили сидела в гостиной, в которой она играла с Квентом в шахматы, отдыхая на диванчике с ровной спинкой, на котором Квент держал ее за руку, целовал и просил уехать с ним.

После возвращения в Нассау жизнь Лили текла настолько спокойно, что стук в дверь напугал ее и заставил сердце учащенно биться. Первой ее мыслью было, что вернулся Квент, хотя она знала, что он не стал бы стучать так робко. Кроме того, война все еще продолжалась, и Лили не ожидала услышать о Квенте до тех пор, пока он не выиграет всех своих битв и не успокоит призраков, мучивших его.

Если она вообще услышит о нем. Если он все еще любит ее.

Кора провела посетителя в гостиную, и Лили неловко встала. Она не удивилась бы больше, если бы даже увидела Квента.

— Миссис Слокам.

Лили продолжала стоять возле диванчика, положив руки на живот и склонив набок голову, в то время как Кора вышла из комнаты.

На Элеоноре Слокам было надето серебристо-серое платье; в первый раз Лили видела вдову не в черном. Значит, траур закончился, решила Лили, хотя миссис Слокам выглядела совсем невесело с ее высоким воротником и затянутыми в тугой узел темными волосами.

— Миссис Тайлер, — важно ответила на приветствие Элеонора Слокам. Она попыталась скрыть удивление, сквозившее во взгляде, упавшем на живот Лили, покрытый волнами зеленой материи платья.

Лили почувствовала, как кровь отхлынула от лица.

— Как вы узнали?

Лили не сказала никому, кроме Коры и Томми, что они с Квентом поженились. На острове об этом никто не знал. Капитан Деннисон покинул остров еще в январе, прихватив с собой Роджера и оставшийся экипаж Лили. Они поклялись молчать.

— Несколько месяцев назад друзья передали мне письмо от Квентина. — Миссис Слокам взяла себя в руки и медленными, грациозными шагами подошла к Лили.

Лили предложила гостье стул и, задумавшись, вернулась на свой диванчик. Квент нашел время послать письмо Элеоноре Слокам, но не ей. Это сказало ей все, о чем она хотела бы знать.

— Что привело вас сюда, миссис Слокам? — Лили почувствовала себя огромной и неуклюжей рядом с элегантной женщиной, садившейся на стул, словно королева, занимавшая трон. Неожиданно собственный живот показался Лили большим, чем раньше, даже в чем-то гротескным, волосы — неуложенными, платье — слишком простым.

— Сегодня я покидаю остров, — безразличным голосом объяснила Элеонора Слокам. — Я хотела встретиться с вами перед отъездом. По правде говоря, мне следовало бы уехать несколькими неделями раньше, но… — она запнулась, и ее губы слегка задрожали. — Я пока еще не знаю, куда отправлюсь.

Лили нахмурилась. Женщина что-то недоговаривала.

— А ваша семья?

— Отказалась от меня, когда я вышла замуж за Генри Слокама, — печально улыбнулась она, но вновь взяла себя в руки. — Но это долгая и очень скучная история.

Лили подумала, насколько близки были Элеонора Слокам и Квент в действительности. Он говорил, что их отношения со вдовой носили только дружеский характер, но вдруг это очередная ложь? Одна из многих? Он написал Элеоноре письмо, и Лили в эту минуту ревновала, как никогда.

— То письмо от Квента… с ним все в порядке? — Лили ненавидела весь мир за необходимость спрашивать ее, но она хотела знать.

— В последних новостях от него у Квентина все было прекрасно.

— Он писал вам… несколько раз?

— Три раза, — Элеонора Слокам не отводила взгляд от Лили. — Первое письмо объяснило мне кое-что из случившегося, капитан, — она улыбнулась, произнеся слово «капитан» вслух. — Два последующих письма состояли из четырех слов: «Она все еще там?».

Лили почувствовала волну облегчения. Квент не забыл ее.

— И что вы ответили?

Элеонора Слокам приподняла изогнутую бровь.

— Я отвечала в том же духе, одним словом: «Да». Но я удивлена тому, что он не справлялся о вашем здоровье, зная, в каком вы находитесь положении.

— Он не знает, и я предпочитаю оставить все, как есть, — резко ответила Лили.

— Это его ребенок?

Теплая волна прилила к лицу Лили.

— Конечно, это его ребенок!

— Тогда почему же… извините, миссис Тайлер. Я не хотела совать нос в ваши личные дела.

При взгляде на миссис Слокам воображение Лили разыгралось. Квент и Элеонора в ее маленьком коттедже. Привлекательная вдова возвращается к Квенту в Штаты.

— Вы хорошо себя чувствуете, миссис Тай-лер? — Озабоченно хмурясь, Элеонора Слокам наклонилась к Лили. — Вы очень побледнели.

Лили вгляделась в темные глаза вдовы, пытаясь отыскать в них правду.

— Какие отношения у вас с моим мужем, миссис Слокам?

— Я ругала Квентина Тайлера за то, что ему вскружила голову любовница капитана Шервуда, Лили Рэдфорд, — Элеонора улыбнулась. — Однако он оказался не единственным, кого перехитрили.

Лили молча ждала ответа.

— Чисто деловые, миссис Тайлер.

Лили облегченно перевела дыхание, убежденная в том, что Элеонора Слокам говорила правду.

— Так вы тоже шпионка?

— Была ею. В данный момент в моей деятельности больше нет необходимости. Война почти окончена, миссис Тайлер, — в ее голосе звучало печальное облегчение. — На мой взгляд, слишком поздно. Возможно, еще не поздно для вас.

Лили положила ладони на живот, невольным жестом успокаивая ребенка.

— Надеюсь, это правда.

— Вам очень повезло, — задумчиво произнесла миссис Слокам. — Неважно, что случится, ведь у вас есть этот ребенок. Хотела бы я, чтобы я… у Генри и у меня… но мы были женаты всего год, когда его забрали на войну. Он вступил в армию сразу же, как только началась война. Через два года он погиб. Моя мать называла меня дурой, потому что я ждала любви. Любовь, говорила она, существует для бедняков, а не для аристократов-южан.

Хрипловатый голос вдовы звучал насмешливо-печально.

— Мне уже почти исполнилось тридцать, когда я встретила Генри и мы поженились. Моя мать почувствовала себя оскорбленной. Муж — янки! — она печально улыбнулась. — Если бы у меня был ребенок, о котором я могла бы заботиться, я, возможно, не так сильно растерялась и разозлилась бы, когда погиб Генри.

— Мне очень жаль, — чуть слышно сказала Лили. Еще год назад она не поняла бы Элеонору, но сейчас, сейчас совсем другое дело! Ведь могло так случиться, что они с Квентом встретились бы в мирное время и начали строить планы на будущее, а война потом все бы разрушила.

— Возможно, теперь, когда я раскрыла перед вами душу, вы поделитесь со мной соображениями, по которым не сказали Квенту о том, что он должен стать, отцом? — просьба Элеоноры прозвучала немного застенчиво, а сама она слегка покраснела. Лили с уверенностью могла предположить, что это — редкость для уравновешенной вдовы.

Девушка тяжело вздохнула. Тысячи раз задавала она себе вопрос о том, правильно ли она поступила, не сказав Квенту о ребенке.

— Я очень люблю Квента, миссис Слокам. Но мы повстречались в неспокойное время и оказались по разные стороны баррикад. Иногда я сомневалась, испытывал ли он ко мне реальные или призрачные чувства. Когда все это останется позади и война закончится, я узнаю. Если он не… — внезапно Лили пожала плечами, стараясь казаться безразличной. — Если он не любит меня, значит, все происшедшее — всего лишь развлечение, и мне придется жить самой по себе.

Лили подняла взгляд, усмирив чувства, бурлившие внутри нее.

— Я не собираюсь привязывать к себе Квента ребенком. Я буду любить его всю оставшуюся жизнь, но не стану удерживать его таким способом. Вы сами знаете, каким чертовски благородным он может быть.

Вдова улыбнулась.

— Я начинаю понимать, что Квентин нашел в вас. Иногда я удивлялась этому, но вы — совсем не та глупая девчонка, которой старались казаться. Знаете, он видел вас насквозь.

— Я знаю.

— Если бы мы с вами не были врагами, миссис Тайлер, мы могли бы стать друзьями.

Лили грустно улыбнулась ей, но внезапно ее улыбка померкла, и она прижала ладонь к животу.

— С вами все в порядке?

— Он толкается.

Держа руки на своем напрягшемся животе, Лили недоумевала, как ему удается увеличиваться все больше. По ее подсчетам, ей оставалось еще два месяца.

Элеонора Слокам встала со стула, поднимаясь, как серебристо-серое облако. Проплыв через комнату, она остановилась возле Лили и взглянула на ее живот. Умоляющий взгляд вдовы тронул сердце Лили.

Она взяла руки Элеоноры Слокам и, не раздумывая, приложила их к своему животу. Две женщины молча ждали, и вдруг ребенок шевельнулся. Печаль исчезла из глаз Элеоноры, сменившись удивлением.

— Кажется, это — локоть, — прошептала Лили.

Несколько минут они оставались в том же положении: Лили сидела на диване, а Элеонора, наклонившись к ней, слегка прижимала ладони к ее большому животу. Руки Лили лежали поверх рук вдовы. Казалось, что время остановилось, лицо Элеоноры светилось мягкой нежностью. Под ее печалью Лили разглядела надежду и почувствовала, как по ней самой разлилась волна облегчения.

Затем волшебное мгновение разрушилось. Лили подняла руки, и Элеонора выпрямилась.

— Извините меня, миссис Тайлер, — лицо вдовы залилось яркой краской. — Мне не следовало так поступать.

Лили улыбнулась.

— Я никогда не придавала большого значения надуманным приличиям, миссис Слокам, и не собираюсь начинать это делать.

Элеонора Слокам вновь успокоилась и собралась уходить.

— Что ж, — произнесла она на удивление твердо. — Я увидела то, для чего пришла к вам, миссис Тайлер, хотя, признаюсь, вам удалось удивить меня.

Выпрямившись, словно проглотив аршин, с развернутыми плечами, вдова направилась к выходу.

— Миссис Слокам, — Лили медленно поднялась, придерживаясь одной рукой за подлокотник дивана, другую положив на живот. — Если вы увидите Квента…

Элеонора повернулась, ее лицо вновь обрело холодное выражение. Но Лили увидела, как в ее глазах вспыхнуло пламя.

— Я никому не скажу ни слова, миссис Тайлер. Вы можете не беспокоиться за свой секрет. Но когда Квентин Тайлер вернется к вам — а он непременно вернется, — держите его крепче всю оставшуюся жизнь. Не позволяйте ему покидать вас.

При уверенных словах вдовы Лили почувствовала надежду. По крайней мере, хоть кто-то не сомневался в намерениях Квента.

— Могу вас заверить в том, что, если он вернется ко мне, я никогда больше не выпущу его из вида.

— Если, если, если, — Элеонора взмахнула изящной рукой. — В самом деле, миссис Тайлер, неуверенность вам не к лицу.

С этими словами Элеонора Слокам повернулась и серебряным водоворотом вышла. Лили услышала, как открылась и захлопнулась передняя дверь, затем раздались постепенно затихающие шаги вдовы.

— Я не неуверенна, — прошептала Лили в опустевшей комнате. — Я просто… практична.

Квент остановил своего гнедого жеребца и наблюдал за колонной солдат, змеившейся перед ним по дороге. Скоро все закончится. В самое ближайшее время Ричмонд, столица мятежников, окажется в руках северян. Южане уже голодали, испытывали нехватку амуниции и оружия. Их армия едва держалась на ногах.

Ставшее уже привычным хмурое выражение не сходило с заросшего лица Квента. Он старался не думать о Лили, но она всегда была с ним… В битвах и в затишье, когда мысли Квента устремлялись в будущее.

Он сунул руку в карман мундира и достал лист бумаги, который разворачивал и вновь складывал уже сотни или более раз. Квент прочел одно-единственное слово, написанное четким, размашистым почерком.

«Да».

Боль в сердце Квента разгорелась сильнее. Все ли хорошо у Лили? Думает ли она о нем? Почему она осталась на острове, если дело, которое привело ее туда, закончилось?

Тем не менее это слово сказало Квенту все, что он хотел знать. Лили была там.

— Капитан Тайлер!

Его имя и быстро приближавшийся стук копыт вывели Квента из задумчивости, и он положил письмо в карман.

Рядовой, остановившийся возле него, держал в руке простой конверт.

— От полковника Ферфакса, — сообщил юноша, отдавая конверт Квенту.

Квент отпустил солдата и взглянул на послание. Что на этот раз? Он уже выполнил свою миссию в разведке и больше не хотел этим заниматься.

Он раскрыл конверт и вынул листок бумаги. Гримаса Квента сменилась кривой улыбкой, когда он узнал почерк Элеоноры Слокам.

«Да, да и еще раз да, глупец. Надеюсь, что муж из вас получится лучший, чем шпион».

Подпись отсутствовала, но размашистый почерк нельзя было спутать ни с чьим другим. Значило ли это то, на что надеялся Квент? Ждет ли его Лили?

Он аккуратно сложил письмо и убрал в карман к остальным.

Да, да и еще раз да.