Лондон, 25 января 1554 года.

Меня не ограничивают в передвижениях. Я могу покидать Тауэр и возвращаться, когда захочу, так что часто выхожу за покупками или в гости к сестре в Смитфилд. Таким образом я в курсе того, что происходит в мире.

Новости нехорошие. В Лондоне неспокойно, и идет слух, что кельтский мятежник, сэр Томас Уайетт, приближается к столице с армией в пять тысяч человек. Горожане в страхе, и мне уже приходилось видеть, как напуганные люди, захватив свои пожитки, покидают Сити.

Смешавшись с толпой на Чипсайд-кросс, я слушаю глашатая, который зачитывает прокламацию, изданную Тайным советом. Кровь моя холодеет, когда я слышу имя герцога Суффолка среди имен прочих изменников, поднявших злодейский мятеж против ее величества с целью снова привести к власти леди Джейн и Гилфорда Дадли.

Да как он мог? Как он мог быть таким глупым и безрассудным? Меня охватывают тревога и волнение. Я ушам своим не верю.

— Если кто доставит в суд изменника Уайетта, — кричит глашатай, — то славное поместье будет навеки пожаловано ему и его потомкам!

Это ужасно, думаю я, пока люди расходятся. Как мог герцог даже помышлять о новом заговоре, чтобы посадить бедняжку Джейн на трон? Он, должно быть, сошел с ума. И как же мне уберечь мое дорогое дитя от последствий того, что он сделал? Боже милосердый, что же теперь будет? Мне жутко даже представить.

Я в страшном смятении спешу обратно в Тауэр. Решаю, что пока могу только скрывать эти ужасные новости от Джейн. В ее невинности — ее спасение, и я молю Бога ей помочь.

Позже я присоединяюсь к толпе у дворца Уайтхолл, в надежде разглядеть королеву. Все знают, что она отказалась покинуть Лондон и переехать в безопасный Винздор, заявив, что уверена в преданности и любви своих подданных. Разговоры, слышные в толпе, заставляют в этом усомниться. Иные готовы отдать свою преданность и любовь любому, кто победит в войне. Проще говоря, Мария больше не та народная любимица, какой она была при своем восшествии на престол шесть месяцев назад.