– Забудь о родине! Теперь она здесь! Строй свое счастье, не оглядывайся, Айсу! Хочу тебе напомнить: ты дала клятву, – отчитывала меня Джамиля. Кто-то из моих «сокамерниц» нажаловался, что я проплакала почти до утра. Мне снилась мама, и я захлебнулась своей тоской. Я «отбыла» пять лет в доме невест и уже свободно балакала на арабском языке, пела, танцевала, шила и готовила, то есть умела делать почти все, чтобы стать образцовой спутницей восточного мужчины. Римма давала мне эксклюзивные уроки готовки и подкармливала вкусностями.

Я стала основной помощницей в ее маленькой империи и приходила на кухню ежедневно. Она договорилась с хозяйкой, что кроме меня никто из воспитанниц не будет болтаться под ее ногами. Я случайно услышала их с Джамилей разговор через открытое окно.

– Чем она тебя привлекла? – спросила хозяйка «дома невест» со смехом.

– Она меньше всех меня раздражает, – прозвучал исчерпывающий ответ.

Кто-то заметил, что у нас с кухаркой теплые, дружеские отношения (хотя я уверена, что кому-то удалось узреть, что мой рацион питания немного отличается от меню остальных жительниц), я получила неприятную кличку «Дочь свиноматки». Это звучало еще ужасней, чем «Скарлатина» и оскорбляло сразу двух человек. Я не пожаловалась Римме, но когда она это узнала из другого источника, пришла в ярость.

– Не ужинай сегодня! – шепнула она, когда моя смена завершилась.

Я покушала тайно на кухне, а за общим длинным столом в специальном помещении для трапез воспитанниц к еде не притронулась, сославшись на боли в желудке. Почти до утра у туалета толпились юные жительницы «дома невест». Их пронесло так, что почти все нагадили в собственные шаровары, и на следующий день была объявлена большая стирка и уборка. Джамиля сразу поняла, в чем дело, и занялась расследованием причин не самого жестокого, но весьма неприятного наказания. Римма объяснила, в чем дело, и вопрос был улажен. А мне объявили бойкот, потому что я спокойно отдыхала в своей постели и почти не просыпалась, пока остальные мучились от жуткой диареи. Воспитанницы делали вид, что меня не существует. Я не боролась за их внимание и почти все время проводила на кухне. Произошедшее мы с Риммой не осуждали, но я почувствовала, что этот инцидент скрепил нашу дружбу, она начала относиться ко мне намного лучше и почти не ругала.

– Что происходит, когда девушка выходит замуж? – мучила я расспросами свою великовозрастную подругу. Возможно, это было неуместно, но обратиться с подобным вопросом мне было больше не к кому.

– Ты хочешь узнать, что происходит вообще или с такой, как ты? – уточнила Римма. Мы были на заднем дворе возле знаменитого окровавленного пня.

Не зная его истинного предназначения, жительницы «дома невест» придумали легенду, будто на нем отрубали головы тем девушкам, которых отвергли женихи три раза подряд. Я с опаской шла за поварихой, боясь, что со мной что-нибудь случится (вдруг Джамиля приняла решение избавиться от нерадивой жительницы, которая имеет отношение к массовому поносу). На пне действительно лишали жизни, но не людей, а куриц.

Я без страха наблюдала, как Римма отрубала головы птицам. Она крепко держала за ноги трепыхающуюся птицу и уверенным движением отсекала голову. Это было весьма странное зрелище, обе части, несмотря на то, что были разделены, какое-то время трепыхались. Единственное, что меня волновало, испытывает ли боль курица после того, как бездушный металл, а точнее – рука кровожадной Риммы сделала свое «темное дело». Я хотела поразмышлять на эту тему, но строгая повариха прервала меня:

– Не умничай! Лучше помоги их ощипать!

Тушки куриц варились в целительном бульоне для поплатившихся за «свиноматку» девиц. Я рассматривала капельки крови на своих случайно запачканных шароварах. Мы с Риммой пили чай с вкусным пирогом, начинкой которого стал козий сыр и зелень, кухарка позволила испечь его самостоятельно и не вмешивалась в этот процесс.

– Суховат, – произнесла она, но судя по тому, что ее рука потянулась еще к одному куску, он был не так уж и плох.

– Ты так и не ответила на мой вопрос о замужестве, – вздохнула я. – Неужели ничего хорошего меня не ждет?

– Сколько тебе лет? Тринадцать? Так наслаждайся детством, узнаешь потом – когда придет время! – недовольно пробурчала она, облизывая свои пальцы. Эта дурная привычка очень не нравилась мне, потому что Римма могла совершать этот обряд, при готовке общих блюд, например, проверяя тесто на соль, а затем продолжить его месить, даже не обтерев руки о полотенце или свой чистейший фартук.

– Ты же сама всегда говоришь: предупрежден – значит вооружен… ну, раз это секрет… – я не теряла надежды услышать ответ на мой вопрос, и сделала скорбное лицо, поблагодарив за вкусную трапезу, я попрощалась со своей подругой, пожелав ей доброй ночи и, скорбно ссутулившись, направилась к выходу. Мой небольшой этюд, который я мысленно назвала «собака с побитым хвостом» возымел успех, я услышала немного раздраженный голос Риммы:

– Какая же ты противная девчонка… Вьешь из меня веревки! Хорошо, я тебе скажу, что тебя ждет! Сядь!

Она начала с того, что женщина – существо несчастное, она рабыня, вещь, и ее основной целью является ублажать своего хозяина.

– Что значит ублажать? – уточнила я.

– Ты учишься здесь петь, танцевать, готовить шить… для чего? Чтобы радовать человека, который тебя выберет! Ты будешь вечной обслугой, бесправной и безропотной! – произнесла Римма отчетливо, после чего оглянулась по сторонам и, понизив голос произнесла: – Мужчины – зло, но ими можно манипулировать! Есть один секрет!

– Какой? – завороженно уточнила я, ожидая услышать что-то из ряда вон выходящее, особенное… Получить из рук мудрой черепахи Тортиллы волшебный золотой ключик от таинственный дверцы, открыв которую я изменю свою жизнь навсегда. В принципе, примерно так и случилось, но эффект от узнанного получился не тот, который я предвидела. Римма объявила шепотом:

– Надо холить и лелеять «баклажан» твоего господина, вот тогда будет тебе счастье.

– Баклажан?., – удивилась я, не понимая, о чем именно идет речь.

– То, что находится чуть ниже его живота, – таинственно и немного зловеще произнесла повариха. – Ты что, не понимаешь, что я имею в виду под словом «баклажан»? Глупая! Все тебе надо разжевывать!

На тот момент я была уверена, что речь идет о фиолетовом овоще, из которого наша мама часто делала вкусную икру, но как он связан с мужчинами и для чего его надо холить и лелеять я никак не могла сообразить. Тот смысл, что вкладывала повариха в это слово, моему тринадцатилетнему сознанию не был известен, и тогда она поспешила меня просветить:

– Висюлька между ног у мужчин! Ты ведь знаешь, что они отличаются от нас? – спросила насмешливо женщина, проведшая большую часть своей жизни у плиты. Я ошарашено уставилась на нее, чем насмешила подругу до слез. Послышался гонг, призывающий ко сну, а это значило, что у меня есть всего пять минут, чтобы умыться и оказаться в постели. Я медлила, желая задать еще несколько вопросов, но Римма отмахнулась от меня со словами:

– На сегодня хватит! Надеюсь, тебе не будет сниться грядка с овощами. Брысь с моей кухни!

На пороге я увидела недовольную моим опозданием Джамилю. Она нахмурила свои темные брови и строго спросила, почему я решила, что общие правила на меня больше не распространяются.

– Извините, у меня был тяжелый день! – произнесла я, опустив глаза, и готова была зачирикать о свежих впечатлениях – смерти нескольких куриц под грозным топором, но хозяйка добродушно поманила меня к себе и, заметив пятна крови на моих шароварах, воскликнула:

– Наконец-то, деточка, ты созрела для первого взрослого шага. Немедленно иди к Малышке Бетси и потребуй у нее свой первый наряд для будущей невесты.

Я была удивлена столь быстрой перемене и, сгораемая от любопытства, отправилась в комнату миниатюрной негритянки. Она очень обрадовалась, услышав повод, по которому я появилась на пороге ее убежища.

Мне дали стопку новой одежды и тряпки, а затем Малышка Бэтси сопроводила меня в небольшую келью, в которой мне предстояло провести несколько дней. Я никак не могла понять причину этого уединения, хотя меня оно очень устраивало, ведь со мной по-прежнему не поддерживали контактов другие воспитанницы. Иногда они дели мелкие пакости: сыпали мне песок на простынь или прятали одежду, и я опаздывала к завтраку, получая выговор. Малышка Бэтси принесла мне таз с теплой водой, подробно объясняя, как действовать дальше и как применить белые тряпки, стопка которых венчала пирамиду из новенькой одежды. Выслушивая подробную инструкцию, я, наконец, поняла причину переполоха: увидев капли крови на моих шароварах Джамиля подумала, что у меня начался менструальный цикл. Я очень испугалась последствий этого недоразумения. Негритянка долго не оставляла меня одну, она что-то нашептывала, размахивая руками, как мельница, я с трудом дождалась пока она уйдет и, выскользнув из комнаты, пробралась к кухне, мне было необходимо посоветоваться с Риммой о дальнейших действиях. Она рассмеялась и предложила не морочить голову Джамиле, рассказав ей всю правду.

– А вдруг она меня накажет? – спохватилась я, помня, что хозяйка «дома невест» не терпела вранья и переводила даже самых достойных претенденток в жены шейхам в «предбанник», лишая их шансов увидеть лучшую жизнь (это зависело от степени тяжести деяния).

Я дрожала всем телом, стоя у двери в покои Джамили. После чего, собравшись духом, робко постучала.

– Чего тебе? – удивилась женщина, вытаращив на меня сонные глаза. я,заикаясь, начала объяснять сложившуюся ситуацию, не смотря в ее глаза и перетаптываясь на месте, разглядывая свои остроносые тряпичные тапочки. Судя по ее строгому тону, этой информации она не обрадовалась.

– Что ж ты сразу не сказала, глупая? – раздраженно произнесла она.

– Я не знала, почему меня отправили в отдельную спальню. Только когда Малышка Бэтси рассказала, для чего нужны тряпки, я поняла что произошла ошибка.

В спальне Джамили я была в первый раз. В просторной комнате все было устлано цветными мягкими коврами, создававшими уют. На противоположной части от входа у стены ныла низкая кровать с прозрачными балдахинами, охраняющими спокойствие спящего, будто вдалеке стоял маленький корабль. Также там обустроили уголок для отдыха и питания – столик с двумя мягкими креслами и диваном. Джамиля пригласила меня сесть, и я робко прошла к мебели.

– Что же делать с тобой, дурочка моя… Я отправила гонца в дом одного человека, для которого тебя берегла. Через четыре дня он приедет с тобой знакомиться. Перспектива встречи с обладателем «баклажана» меня пугала. Я высказала свои опасения по этому поводу, желая, чтобы Джамиля дала мне совет и разъяснила, насколько правдивы слова Риммы.

– Где ты услышала всю эту чушь? – возмутилась хозяйка «дома невест», встрепенувшись, после того как я проблеяла «овощную» историю. Она сидела напротив меня через стол и удивленно уставилась, ожидая пояснений. Я не могла выдать свою подругу, поэтому солгала, что об этом болтают девчонки в спальне.

– Глупые курицы! Только на суп и годятся, – выругалась женщина, недовольно. – Не надо слушать домыслы, Айсу! Ты не узнаешь, пока не увидишь сама! Взаимоотношения между мужчиной и женщиной – это труд. И в близости мужа и жены нет ничего предосудительного, а иначе, как бы появлялись дети?!

Я сидела, сложив руки на коленках, и ждала, пока Джамиля примет решение по поводу моей дальнейшей судьбы. Взвесив все за и против, она предложила следующий план:

– Что ж, отменять показ нельзя… Человек очень важный и большая вероятность, что именно ты ему понравишься. Поступим так: пойдешь на кухню к Римме и испачкаешь кровью одну из тряпок принесенную Малышкой Бэтси, оставишь ее утром рядом с тазом в своей новой спальне. Рано или поздно ты повзрослеешь, до этого священного дня будем варить куриный бульон каждый месяц!

Я покорно кивнула и поспешила выполнить задание Джамили, уточнив напоследок, как скоро я вернусь в общую спальню.

– Если шейх выберет тебя, то будешь жить в отдельной комнате! Придется постараться, Айсу, а иначе эту хитрость раскроют, ведь поклонниц, как я понимаю, среди остальных девочек у тебя нет! И тогда мне придется тебя наказать, потому что в глазах всех ты будешь лгуньей, – произнесла она с усмешкой. Я густо покраснела, вспомнив маленькую месть Риммы жительницам «дома невест» за злословие и оскорбление и за это мне нисколько не было стыдно, я не сожалела о случившемся.

– Ты согласна? – спросила Джамиля, и я кивнула, потому как других вариантов развития этой сюжетной линии не предвиделось.

Со старшими девочками проводили занятия по соблазнению мужчин, объясняя, как устроено тело представителя противоположного пола, и что с ним необходимо делать после первой брачной ночи. Я краснела, как помидор, изучая нюансы анатомии. Я понимала: общения с мужчинами не избежать, но есть ли шанс на то, чтобы это нравилось, а не было мучением? В глазах моей мамы я счастья не видела…

Подготовка к встрече с мужчиной, который может стать первым и последним в моей жизни, начиналась с раннего утра. Джамиля объявила, что сама приведет меня в надлежащий вид, и это вызвало новую волну пересудов, потому что в остальных случаях подготовительным процессом занималась Малышка Бэтси и ее помощницы.

– Вот увидишь, шейх – омерзительный толстяк. И он обязательно выберет тебя! – зло прошептала одна из моих соперниц – рыжая веснушчатая Ясмин, которую раньше звали Надя. У нее была огромная грудь и в свои пятнадцать она совсем не выглядела, как ребенок. «Тебе бы чуть больше мозгов и можно выдавать замуж хоть завтра!» – сказала как-то Джамиля при всех. По сути, из четырех претенденток, она была самой развитой. Джамиля несколько раз в течение дня собирала нас вместе на чтение Корана или для беседы о нашем будущем, а также для поддержания духа соревнования. Две другие девушки из нашей группы были особенно хороши: две блондинки со светлой кожей. Правда они казались немного вялыми и слишком спокойными, словно им все время давали успокоительное, но, наверное, именно это и нужно было шейху – невидимая жена, не раздражающая его. Как и я, они были из России, их тоже продали в какой-то глубинке и привезли в дом Джамили. Наша конкурентка Ясмин, пожелавшая мне победы, чувствовала, что сойдет с дистанции, поэтому срывала свою злость на мне. В послеобеденную встречу мы собрались во дворике, чтобы за травяным чаем снова обсудить детали предстоящих событий. Рыжая злопыхательница прошипела, словно змея:

– Ты знаешь, мне кажется этот жених – древний старик! Чтобы тебя не поранить во время любовных ласк, он будет вытаскивать свою вставную челюсть, и класть ее в специальный стаканчик рядом с вашим брачным ложем. Вы будете отличный парой!

Две другие девочки хихикали, слушая бредни завистницы. Меня же волновал другой вопрос – мое созревание. Я хотела, чтобы он выбрал меня, потому что не желала быть изолированной и лишиться перспектив, покинуть место, порядком мне надоевшее. Я провела несколько дней в компании Джамили, и она поведала о ее гаремной жизни, которая не была плоха, скука и благополучие наполняли ее, но только потому, что их господин был скуп на развлечения и много болел.

– Но может быть и другая жизнь, Айсу! Наполненная возможностями и свободой! Все зависит от тебя, деточка! Не забывай, мы сами кузнецы своего счастья!

Эти слова меня поддержали и пробудили силы бороться. Я захотела ковать свое счастье, поэтому после шутки про шейха спокойно посмотрела на рыжеволосую злыдню и спокойно произнесла:

– Знаешь, Ясмин, возможно, он будет толстяк или старик – это не важно, если у человека благородное сердце и добрая душа. Когда я покину «дом невест» и выйду замуж за шейха, то о тебе даже и не вспомню.

– Да и пожалуйста, очень надо, чтобы ты обо мне вспоминала! – ехидно отозвалась собеседница, закинув ногу на ногу.

– Я не договорила, не стоит меня перебивать. Так вот: я тебя вспоминать не буду, зато ты станешь очередной легендой! – не унималась я.

– Это еще почему? – удивленно поинтересовалась одна из двух белобрысых красавиц.

– Ее не выберут три раза подряд и отрубят голову на заднем дворе! – усмехнулась я. – Я уже вижу твои предсмертные конвульсии, Ясмин! Удивленно моргающие глаза и трепыхающееся на песке тело!

Разразиться бранью озверевшей Ясмин помешал приход Джамили. Она скомандовала, чтобы все шли по своим комнатам, привезли специальное масло, и помощницы натрут их кожу, чтобы она выглядела мягкой и здоровой. Я отправилась вместе с другими, но меня задержала Джамиля, тихо прошептав:

– Деточка, ты перестаралась! Снова перепачкала все штаны куриной кровью.

– Это не куриная, это моя, – произнесла я растерянно.

– Слава Аллаху! Он милостив к тебе – это хороший знак.