— О, Рэкс! — Мэри Лу упала на колени рядом с девушкой, чье имя, как она сразу догадалась, было Танит. — Какой ужас!

— Как это случилось? — спросил герцог — в этой игре ему требовалось как можно скорее знать о каждом движении врага, — и повелительная нотка, прозвучавшая в его голосе, помогла Рэксу прийти в себя.

— Я толком и не знаю, — с трудом подбирая слова, промолвил он. — Танит просила меня побыть с ней — она очень боялась Мокаты. Я не смог вечером дозвониться сюда — ваша линия была неисправна. Мы собирались всю ночь бодрствовать, сидя в гостиной «Гордого Павлина», но в полночь она оставила меня, а затем — о боже! — я уснул.

— Сколько времени вы спали? — поспешно спросил герцог.

— Думаю, несколько часов — вчера к вечеру я буквально валился с ног от усталости. Едва проснувшись, я сразу же бросился к ней в комнату и обнаружил ее сидящей в кресле и как будто спящей. Я попробовал ее разбудить и не смог. Я испугался, схватил ее на руки, выскочил на улицу и поспешил сюда. Она… она ведь не умерла, правда?

— О, Рэкс, дорогой мой, — заикаясь, произнесла Мэри Лу, безуспешно пытаясь нащупать пульс на холодной, как лед, руке девушки. — Боюсь, боюсь, что…

— Нет, не может быть! — горячо запротестовал он. — Этот монстр всего лишь загипнотизировал ее.

Ричард достал небольшое зеркальце из сумочки Мэри Лу и поднес его к бескровным губам Танит. Ни одного пятнышка влаги не осело на его поверхности. Затем он приложил свою руку к ее левой груди.

— Сердце не бьется, — произнес он через несколько секунд. — Мне очень жаль, старина, но… м-м-да, боюсь, что тут ничего не поделаешь.

— Такие проверки устарели, — прошептал Саймон, обращаясь к герцогу. — Врачи утверждают, что даже когда перерезанные артерии могут перестать кровоточить, жизнь все еще остается в теле. Не может ли это быть своего рода каталепсией?

— Конечно, — согласился де Ришло, — существуют состояния, когда невозможно точно определить, является ли тело живым или мертвым. Но в данном случае на это не стоит рассчитывать. Нам известно, что Моката использовал ее как пешку, и ей пришлось заплатить за его неудачу. Я нисколько не сомневаюсь, что она мертва.

Рэкс услышал его последние слова и в отчаянии повернулся к нему.

— Боже мой, это ужасно. Я… я пытался обманывать себя, но мне кажется, я все знал уже в тот момент, когда взял ее на руки. Значит, пророчество сбылось. — Он закрыл рукой глаза. — Но мне трудно в это поверить. И умерла ли она на самом деле? Она очень боялась, что после смерти ее телом овладеет какая-нибудь ужасная сущность и оживит ее.

— Она мертва, Рэкс, — мягко проговорил Ричард, — и для нее все опасения уже позади.

— Я знаю, о чем он говорит, — вмешался герцог. — Девушка боялась, что ее трупом воспользуется дух стихии. В таком случае необходимы срочные меры.

— Нет! — яростно потряс головой Рэкс. — Если вы намереваетесь отрубить ей голову и загнать кол в сердце, я этого не позволю. Вы слышите?

— Для души это несравненно лучше, чем страдать от мучений, глядя как принадлежавшее ей тело по ночам выходит из могилы и питается человеческой кровью, — пробормотал де Ришло. — Однако существуют тесты, которые смогут помочь нам. Положите ее вон туда, — он сделал жест в сторону пентаграммы.

Саймон и Ричард подняли тело Танит и отнесли его на кипу одеял и полотенец, служивших им ночью ложем.

— У вампиров, — неторопливо проговорил герцог, шаря в своем чемоданчике, — есть некоторые особенности. Они очень похожи на людей, но не могут есть человеческую пищу и могут пересекать текущие воды только на закате и восходе солнца. Они страшно боятся чеснока и кричат всякий раз, когда касаются его, а крест для них — анафема. Сейчас мы увидим ее реакцию.

Он повесил ей на шею венок из цветов чеснока, перекрестил ее и приложил к губам маленькое золотое распятие. Все остальные встали вокруг и внимательно наблюдали за его действиями. Однако ни один мускул ее безмятежно-спокойного лица не дрогнул.

— Она совершенно мертва, Рэкс, — произнес де Ришло, вставая, — худшие из ваших опасений не подтвердились. Ее душа покинула тело, но зло не завладело им. В этом я теперь уверен.

В комнате воцарилась тишина. Танит казалась прекрасной даже после смерти, и Рэкс не в силах был поверить, что безжалостная судьба подарила им лишь несколько часов счастья. Внезапно он закрыл лицо руками, и горькие рыдания — пожалуй, впервые в жизни, — сотрясли его могучие плечи. Мэри Лу, пытаясь успокоить Рэкса, погладила его непослушные кудри, но он недовольно отдернул голову — воспоминание о том, что всего несколько часов назад их ласкала рука Танит, было непереносимым.

Герцог беспомощно отвернулся, и Саймон, поймав его взгляд, кивнул в сторону террасы, предлагая им уединиться. Ночь, казалось, никогда не кончится, и легкий сырой туман поднимался от земли и проникал на террасу сквозь открытую дверь. Герцог поежился и с силой захлопнул ее.

— В чем дело? — отрывисто спросил он.

— Я — э-э — полагаю, нет надежды, что она оживет вновь? — осмелился задать вопрос Саймон.

— Никакой. Чеснок и распятие подтверждают это.

— Я говорю о другом. Ее жизненные органы целы и трупное окоченение еще не наступило. Я только что касался ее руки, и ее пальцы не менее гибкие, чем мои.

Де Ришло пожал плечами.

— Это не имеет значения. Существует немало причин, по которым трупное окоченение может задержаться, но через несколько часов ее тело будет жестким, как доска. Ее состояние отчасти напоминает состояние утопленника, но если вы намекаете, что ей следует сделать искусственное дыхание, то это, могу вас уверить, ничего не даст. И, кроме того, бесчеловечно поддерживать несбыточные надежды у Рэкса.

— Нет… вы все же не понимаете, к чему я клоню, — Саймон отвел свои темные глаза в сторону и затем вновь в упор взглянул на герцога. — Я отлично знаю, что любой врач сейчас бесполезен для нее; но, поскольку ее тело все еще пребывает в промежуточном состоянии, существуют люди, которые способны помочь ей и, может быть, вы…

— Что?! — начал было герцог и тут же перешел на шепот. — Вы намекаете, что я должен попытаться вернуть ее обратно?

— М-м, — поспешно кивнул Саймон. — Вы, мне кажется, неплохо осведомлены о великих тайнах, и это как раз тот случай, когда ими можно воспользоваться.

Де Ришло на секунду задумался.

— Я кое-что знаю об этом, — наконец признался он, — но я никогда не видел, как это делается. Только подумайте, какая ужасная ответственность ляжет на нас.

При этих словах слабый порыв ветра качнул верхушки деревьев в саду. Оба мужчины услышали его и вопросительно взглянули друг на друга.

— Навряд ли ее душа далеко, — прошептал Саймон.

— Да, — неохотно согласился герцог, — но мертвых нельзя звать назад, и по своей воле они не вернутся. Не забывайте, Саймон, что на спиритических сеансах являются, как правило, демоны, обманывающие простаков. Только путем чрезвычайно сильных заклинаний можно заставить ее душу повиноваться. Но зачем? В лучшем случае ее душа вернется в тело на несколько мгновений — большего я сделать не в силах.

— Конечно, конечно; но вы все же не улавливаете мою мысль, — торопливо продолжал Саймон. — Дело не только в Рэксе, поймите меня правильно — я думаю о Мокате. Прошлой ночью вы говорили, что его необходимо уничтожить прежде, чем он доберется до талисмана. Нельзя упускать такую возможность. Дух Танит сейчас где-то поблизости от ее тела. Если удастся хотя бы на несколько секунд вернуть его обратно в тело, она сможет сообщить нам бесценную информацию о Мокате, поскольку там, где она сейчас, ее видение почти ничем не ограничено.

— Это другое дело, — усталая улыбка озарила бледное лицо де Ришло. — Вы правы, Саймон. За эти ужасные часы я уже успел забыть о самом главном. Я поговорю с Рэксом.

Когда герцог все объяснил Рэксу, тот лишь безучастно кивнул головой.

— Как вам угодно, — медленно произнес он. — Надеюсь, это не повредит ее душе?

— Нисколько, — заверил его де Ришло. — Вызывать души умерших означает вмешиваться в их дальнейшую судьбу. Души не ищут отмщения за случившееся с ними в этом мире, но поскольку Танит погибла фактически насильственной смертью, она почти наверняка желает вернуться назад и помочь нам победить Мокату.

— Хорошо, — пробормотал Рэкс, — только давайте побыстрее.

— Боюсь, это займет немало времени, — предупредил его герцог, — мы не застрахованы от неудачи, но ставка столь высока, что я попрошу вас ненадолго забыть о личных переживаниях.

Де Ришло убрал в свой чемоданчик все предметы, которыми пользовался для того, чтобы создать защитный барьер, а затем достал оттуда семь маленьких металлических подносов, деревянную тарелку и коробку с сильно пахнущим темным порошком.

— Если мы хотим добиться результата, мне будет нужна ваша помощь, Рэкс, — проговорил герцог.

— Я готов, — мрачно ответил Рэкс, и в его голосе прозвучала нотка былой решимости. — Я сделаю все, что вы скажете, только бы добраться до этого дьявола.

— Хорошо. — Герцог достал из кармана перочинный ножик, зажег спичку и подержал лезвие несколько секунд над пламенем. — Мне потребуется ваша кровь. Я могу воспользоваться и своей кровью, но ваша в данном случае предпочтительнее, поскольку вы и Танит испытывали, очевидно, сильные чувства друг к другу.

— Начинайте, — Рэкс начал было закатывать рукав, но герцог остановил его.

— Не надо. Будет достаточно нескольких капель из пальца.

Быстрым движением он взял левую руку Рэкса, сделал слабый надрез на мизинце и выдавил семь капелек крови на кучку ароматического порошка. Затем он смешал кровь и порошок в пастообразную массу, из которой слепил семь маленьких конусов и каждый из них обмотал семью длинными золотистыми волосками девушки.

С помощью Ричарда он тщательно сориентировал тело, расположив его ногами на север, и мелом прочертил вокруг нее новый круг диаметром семь футов.

— Теперь я попрошу всех отвернуться, — сказал герцог, — а я продолжу приготовления.

Некоторое время они послушно созерцали стены с книжными полками, а когда он велел им вновь повернуться, они увидели семь ароматических конусов на маленьких металлических тарелочках, установленных в разных местах около ее тела.

— На этот раз мы будем находиться вне круга, — объяснил он, — и если какая-то темная сущность попытается обмануть нас, выдавая себя за дух Танит, она будет заключена внутри этого круга и не сможет причинить нам зла.

Он зажег конусы, заново нарисовал вдоль круга многочисленные символы и затем, подойдя к двери, выключил свет.

Вновь разгоревшийся огонь в камине уже почти погас, и во мраке они едва различали очертания друг друга, а положение тела девушки можно было определить лишь по крошечным точкам света вокруг него.

Саймон робко коснулся рукой локтя герцога.

— Не опасно ли все это? Я хочу сказать, не воспользуется ли Моката тем, что мы сейчас не защищены пентаграммой и не попытается ли напасть на нас, пока не прошла ночь?

— Нет, — решительно возразил де Ришло. — Послав против нас ангела смерти, он разыграл свою последнюю карту, и теперь ему потребуется некоторое время, чтобы собраться с силами. Идите сюда все, — проговорил он, обращаясь к остальным.

Он подвел Рэкса и Мэри Лу к той части круга, куда смотрели ноги Танит и усадил их на пол спиной к ней, а сам сел лицом к трупу, усадив Саймона и Ричарда слева и справа от себя. Все пятеро сцепили руки и стали ждать. Герцог предупредил, чтобы все вели себя тихо и не пугались, внезапно почувствовав легкий озноб. Он также велел ни при каких обстоятельствах не нарушать сформированного ими полукруга и не отвечать ни на какие голоса, даже если они будут обращаться к ним. Все переговоры будет вести только он сам.

Вновь потянулось томительное ожидание. Конусы медленно горели, распространяя странный резковатый запах, тело Танит лежало неподвижно, смутно вырисовываясь на импровизированном ложе.

Ричард с любопытством следил за телом. Хотя всего несколько часов назад он яростно отрицал существование черной магии, идея спиритизма являлась более или менее приемлемой для него. Это было широко распространено, ему приходилось весьма часто слышать или читать о спиритических сеансах, но сам он никогда не участвовал в них.

Саймон первым заметил, как конус, горевший около головы Танит, испустил чуть больше дыма, чем остальные, и его клубы приобрели голубоватый оттенок, отсутствовавший раньше. Он коснулся локтя де Ришло, привлекая его внимание.

Около головы Танит возник шарик голубого цвета, не более двух дюймов в диаметре. Он медленно переместился к центру тела Танит. Некоторое время он оставался там, увеличиваясь в размерах и набирая яркость, а затем чуть поднялся вверх и рассеялся над телом умершей, смешавшись с дымом от других конусов и образовав неясную прозрачную фигуру.

В напряженной тишине они услышали едва различимый шепот.

— Вы звали меня. Я здесь.

— Вы на самом деле Танит? — сочувственно спросил де Ришло.

— Да.

— Вы признаете нашего Господа Иисуса Христа?

— Да.

Вздох облегчения вырвался из груди герцога, поскольку он знал, что ни один из духов тьмы не осмелится подобным образом заявить об этом.

— Вы явились сюда по своей воле или вы хотели бы удалиться? — негромко продолжал де Ришло.

— Я явилась потому, что меня позвали, но я рада этому.

— Здесь находится человек, который сильно переживает ваш уход. Он не желает вернуть вас обратно, но хочет знать, поможете ли вы ему защитить своих друзей и уничтожить угрожающее миру зло.

— Таково и мое желание.

— Можете ли вы сами сообщить нам какие-нибудь сведения о человеке по имени Моката?

— Нет, поскольку это запрещено, но вы можете задавать мне вопросы, и я буду вынуждена ответить на них.

— Что он сейчас делает?

— Замышляет новое зло против вас.

— Где он сейчас?

— Совсем недалеко от вас.

— Где именно?

— Я не знаю. Я не могу ясно разглядеть — покров тьмы укрывает его, но он находится по соседству с вами.

— В деревне?

— Возможно.

— Где он будет завтра в это же время?

— В Париже.

— Что он будет делать в Париже?

— Я вижу, как он беседует с человеком, у которого оторвана часть левого уха. Оба они очень рассержены.

— Он надолго останется в Париже?

— Нет. Я вижу, как он быстро двигается в направлении восхода солнца.

— Где вы видите его потом?

— Под землей.

— Вы хотите сказать, что для нас он мертв?

— Нет. Он в вымощенном камнем склепе, который находится под очень старым строением. Все там буквально пропитано злом. Красные вибрации, излучаемые оттуда, чрезвычайно сильны, и я не могу ничего различить. Свет, окружающий меня сейчас, запрещает мне смотреть на это.

— Что он собирается делать сейчас?

— Вернуть меня обратно.

— Вы хотите сказать, что он пытается вернуть вашу душу обратно в тело?

— Да. Он уже горько сожалеет, что в ослеплении рискнул разделить нашу двойку. Он мог заставить меня быть чрезвычайно полезной ему в нашем мире, но здесь у него нет такой власти надо мной.

— Но способен ли он заставить вас вернуться?

— Да. Если он немедленно начнет действовать.

— Вы хотите вернуться?

— Нет, поскольку я не освободилась от него. Но у меня нет выбора. Моя душа будет оставаться в его власти до новолуния. Если он не успеет ничего сделать до этого момента, я уйду.

— Каким образом он станет действовать?

— Есть только один способ — полностью осуществить черную мессу.

— Вы говорите о жертвоприношении крещеного ребенка?

— Да. Душа должна быть обменена на душу, и, если к тому времени мое тело останется неповрежденным, я буду вынуждена вернуться в него.

— Что же?..

Но следующий вопрос герцога был прерван Рэксом, который не смог больше выносить такого напряжения. Он не знал, что де Ришло разговаривает лишь с духом Танит и решил, что герцог, хотя бы временно, смог оживить ее труп.

— Танит! — вскричал он, резко повернувшись. — Танит!

В долю секунды видение исчезло. С глазами, сверкающими от ярости, де Ришло вскочил на ноги.

— Идиот! — загремел его голос. — Тупой болван!

Мгновение они в упор смотрели друг на друга, и гневные слова были готовы сорваться с их уст, в то время как все остальные от неожиданности словно оцепенели. Но внезапно откуда-то сверху раздался высокий пронзительный крик, как ножом прорезавший тяжелую, предгрозовую атмосферу комнаты.

— Это Флер, — перехватило дыхание у Мэри Лу. — Боже, что с ней?

Она рванулась к двери, но Ричард в два прыжка опередил ее и дернул ручку с такой силой, что оторвал ее. Трясущимися пальцами он пытался повернуть защелку и наконец ему это удалось. Но драгоценные секунды были потеряны.

Перепрыгивая сразу по несколько ступенек лестницы, они заторопились наверх. Окно в детской, выходящее в окутанный густым предутренним туманом сад было широко распахнуто; Рэкс сразу же подбежал к нему, а Мэри Лу бросилась к кроватке. На смятых простынях сохранился четкий, еще теплый отпечаток только что лежавшего на них маленького тельца… но Флер исчезла.