Я никогда не забуду те прекрасные часы, что мы провели вместе на Санта-Крусе, открывая друг друга. Мы не говорили ни о Хампден-Хаус, ни о Кэтрин, ни даже о проблеме Лейлы. Полагаю, оба тешили себя ложными надеждами на возможное совместное будущее, хотя и об этом речь не заходила. Отбросив все тревоги и заботы, мы вспоминали случаи из нашей юности.

Но всему приходит конец. Гидросамолет доставил нас на Сент-Томас, а по дороге в Хампден-Хаус мы не произнесли почти ни слова. Я знала, что у Кинга на душе так же тяжело, как и у меня. Только когда мы почти поднялись на гору, он высказал свои последние предостережения:

— Отныне вы должны еще больше опасаться Кэтрин! В следующий раз, пытаясь поставить вас в уязвимое положение, она будет действовать хитрее. Я бы с удовольствием избавил вас от всего этого, но вы свое слово сказали, а мне вы нужны здесь ради Лейлы, что бы я сам ни делал!

Я пообещала соблюдать осторожность, и в этот вечер он приладил щеколду к двери моей комнаты, а на французские окна навесил решетки. Все, что с нами произошло, начало казаться нереальным, а путешествие в «Каприз» — прекрасным сном, хотя один элемент реальности все же сохранился. Я не могла забыть, как Кинг обнимал меня, и то страстное желание, что возникло между нами при последнем поцелуе. Еще я помнила женщину, похлопывающую ремнем по ладони.

Дни перед приемом прошли достаточно спокойно, хотя Кэтрин не спускала с меня глаз, открыто разглядывая при каждом удобном случае с недоброй улыбкой на губах. От ее молчаливого пристального взгляда я порой теряла самообладание.

К счастью, большую часть времени она отсутствовала. Кэтрин редко сообщала, куда отправляется, но от Лейлы я знала, что она снова побывала в «Капризе» вместе со Стивом. А накануне приема уехала в Сен-Хуан и осталась там на ночь. Для жителей Сент-Томаса это было не таким уж необычным событием — прогуляться по магазинам туда отправлялись так же, как ездили в соседний город за покупками, ибо он находился лишь в получасе лета.

Утром того дня, когда должен был состояться прием, Лейла не явилась в назначенное время на урок, но Алекс предупредил меня, что она заказала такси и уехала в аэропорт встречать мать.

Я сидела в пустом кабинете, ожидая возвращения девочки, и пребывала в мечтательном состоянии, что теперь со мною случалось довольно часто. Я чувствовала себя молоденькой девочкой, плененной первой любовью. Давно прошедшее чувство, которое я испытывала к Полу, бледнело по сравнению с моим отношением к Кингу. Я стала другой.

Лейла вернулась мрачной, встревоженной и не села рядом со мной, как обычно, а беспокойно заходила по комнате.

— Мама хорошо съездила? — спросила я, чтобы как-то начать разговор.

Только тогда она опустилась в кресло.

— Нет, отвратительно. Ночью кто-то пробрался к ней в номер и украл ее любимые бриллиантовые серьги, которые ей подарил дедушка.

Я помнила эти прекрасные камни, сияющие в ушах Кэтрин.

— Разумеется, она сообщила об этом в полицию, — продолжала Лейла, — но не думаю, что они когда-нибудь найдутся. Началась страшная волокита, потому что воры побывали и в других комнатах. Кэти чуть не опоздала на самолет. Я рада, что сегодня прием, может, хоть он ее немного развеселит. Она обожает приемы!

— А тебя похоже, они не слишком волнуют, — заметила я. — Ты ведешь себя так, будто сама мысль о сегодняшнем вечере тебе неприятна.

Она взяла листок бумаги, карандаш и принялась рисовать аккуратненькие маленькие фигурки. Заглянув, я увидела, что это раковина и маленькое рогатое животное — колумбелла и танцующий единорог.

— Кэти пригласила на прием Стива, — сообщила вдруг Лейла, положив карандаш.

Я поняла, какие ассоциации возникали в ее голове.

— Кэтрин — колумбелла, не так ли? А Стив единорог, с которым она танцует? Да, может быть, он и играет эту роль, но я скорее представляю его с дудочкой Пана!

Она бросила на меня недовольный взгляд и быстро разорвала рисунок. Итак, я достаточно близко подобралась к тому, что ее волновало.

— А Майк? Он тоже будет? — поинтересовалась я.

— Ну конечно будет, — равнодушно ответила она, — Предполагается, что его пригласили для того, чтобы у меня был кавалер. Как будто он мне нужен!

— Наверное, сегодня вечером вы с мамой обе будете в красных платьях?

Она оживилась и оттолкнула от себя клочки бумаги:

— По дороге из аэропорта Кэти рассказала, как напугала вас в «Капризе» своим коричневым кожаным ремнем.

— Она очень рассердилась, обнаружив меня в своей комнате, — пояснила я. — Она была права, я не имела права туда заходить.

— Кэти могла причинить вам боль, не думаю, что ей следовало так шутить. — Лейла поколебалась, потом прямо посмотрела на меня. — Я не надену сегодня это красное платье. Дядя Алекс через некоторое время едет в город и говорит, что если я хочу, то могу его обменять. Не могли бы вы помочь мне выбрать что-нибудь другое?

Большего удовольствия она мне не могла доставить. История с ремнем, рассказанная Кэтрин, подействовала на Лейлу самым непредвиденным образом. Кроме того, сегодня вечером к ним придет молодой единорог, ради которого она должна хорошо выглядеть.

— Конечно, я помогу тебе, чем смогу, — горячо откликнулась я.

Она вскочила и подбежала к окну:

— Дядя Алекс выводит машину. Я заодно хочу вернуть в библиотеку книги. Пойду переоденусь, возьму их и через минуту буду у вас!

Я была одета вполне подходяще для поездки в город — в голубую бумажную юбку с боковыми карманами и такую же блузку. Оставалось только взять мою соломенную сумочку. Мы встретились с Лейлой в верхнем коридоре, а когда вместе спускались по лестнице, с террасы вошла Кэтрин с корзиной цветов. От ее беглого взгляда не ускользнуло красное платье, свисающее с руки Лейлы, и она сразу догадалась, что замыслила ее дочь.

Я тоже поеду, — заявила Кэтрин. — Если тебе действительно не нравится красный цвет, дорогая, я помогу тебе подобрать что-нибудь другое. Хотя жаль, что сегодня вечером мы не будем выглядеть сестрами!

Она полагала, что от ее слов Лейла почувствует себя виноватой, и я ничем не могла помешать ей поехать с нами, если ей этого хотелось. Сопротивление Лейлы уже ослабло от упрека матери, но тут на помощь неожиданно пришел Алекс Стэр, появившийся в дверях.

— Дай девочке хоть раз в жизни самой себе выбрать платье! — сказал он.

Кэтрин гневно развернулась, и веточка желтых кассий упала из корзины на паркетный пол. Не остановившись, чтобы поднять ее, она стремглав убежала.

Лейла с ужасом посмотрела ей вслед:

— Теперь она расстроится еще больше!

— Переживет, — отрезал Алекс, поднял цветы с пола и с насмешливой галантностью преподнес их мне.

Мы вышли, Лейла, бросив книги и красное платье на заднее сиденье, села на переднее между мною и Алексом. Он быстро тронулся, словно чувствовал ее неуверенность и хотел помешать ей передумать.

Когда мы спускались по холму, я неожиданно приложила цветок к щеке девочки.

— Желтая кассия! У тебя есть желтое платье, Лейла? Она помотала головой:

— Кэти говорит, что желтое нам не идет. Оно нас бледнит и делает кожу желтой.

Я рассеянно понюхала цветы и ничего не сказала, но почувствовала, что Алекс повернул голову. Когда я взглянула на него, он чуть заметно мне кивнул, и я поняла, что у него в магазине найдется желтое платье. У подножия горы Лейла обернулась.

— Кэти едет за нами, — сообщила она. Алекс глянул в зеркало заднего вида:

— Да, я знаю.

— Просто она хочет, чтобы я лучше выглядела, — очень быстро и очень серьезно произнесла Лейла. — Она всегда старается мне помочь.

У меня комок застрял в горле. Я никогда ни к кому не питала такой ненависти, какую — вместе со страхом — начинала испытывать к Кэтрин Дру. Благодаря дочери у нее в руках была слишком большая власть над Кингом.

Машина, ехавшая за нами, начала непрерывно гудеть.

— Пропустим ее, — решил Алекс, сворачивая к обочине.

Белая машина, прогудев в последний раз, промчалась мимо и скрылась за поворотом.

— Когда-нибудь она сломает себе шею на этой машине, — буркнул Алекс.

Лейла тотчас же бросилась на защиту матери:

— О нет! Кэти отличный водитель! Она всегда прекрасно справляется со своей машиной! Я это видела!

— Есть вещи, которых ты не видела! — огрызнулся Алекс, и я с любопытством взглянула на него.

Он по-прежнему оставался для меня загадкой. Я не понимала, какие чувства Алекс испытывает к Кэтрин. Говорил он о ней резко и язвительно, а когда смотрел на нее, думая, что этого никто не замечает, я узнавала в нем пирата с рисунка девочки — алчного, мстительного. Кроме того, Постоянно помнила, что это именно Алекс спровоцировал ту поездку Кинга в «Каприз». Что происходило между ним и Кэтрин? И какую роль в этом играла Эдит?

Эдит поспешила предупредить сестру, что Кинг едет на Санта-Крус, однако между ними очень часто возникали конфликты. В последнее время Эдит, казалось, была близка к истерике. Она часами сидела запершись в своей комнате и выходила только для того, чтобы помочь матери или заняться раковинами мужа.

Магазин Алекса выходил на Дронниндженс-Гейд, но Лейла повела меня под арку, чтобы зайти в него с другой стороны, где находилась секция женской одежды. Я почти боялась застать здесь Кэтрин, однако нигде ее не заметила.

В магазине Лейла принялась передвигать вешалки с платьями на ближайшей перекладине, и хорошенькая молодая пуэрториканка с готовностью пришла ей на помощь. Я двигалась вдоль другой перекладины. Желтое! Мне был нужен цвет желтой кассии! Для сравнения я все еще держала в руке веточку с цветами и вдруг увидела желтый ситец, правда несколько иного оттенка.

Лейла с несчастным видом повернулась ко мне:

— Я не знаю, что выбрать! Все время вижу Кэти, думаю, что бы пошло ей!

Я протянула ей желтое платье:

— Может, примеришь это?

Она сразу же отказалась, помотав головой:

— О нет! Оно совсем детское! Да размер не тот — мне будет велико! Я покупаю тот же размер, что и Кэти.

Я вернула платье на перекладину:

— Что ж, тебе решать! Выбирай что хочешь.

Она с сомнением посмотрела на меня и схватила три первых попавшихся платья. Мы вошли в примерочную, я села на стул в углу, а Лейла начала примерять платья одно за другим. Ни одно из них ей не шло. Наверху жужжал вентилятор, но в маленькой примерочной было жарко, и мне захотелось спать. Я подавила зевок, закрыла глаза и почти уже задремала, когда голос девочки вернул меня к реальности.

— Простите, что побеспокоила вас! Надо было приехать с Кэти! Она с первого взгляда определяет, подойдет платье или нет.

— Подойдет или нет ей! — уточнила я. — Как то красное платье. Может, тебе лучше его оставить?

Она почти швырнула платья в продавщицу:

— Ладно! Где-то здесь было желтое. Мне остается померить только его.

Девушка пуэрториканка видела, как я предлагала девочке наряд цвета кассии, поэтому мгновенно принесла его. На этот раз я встала, чтобы помочь Лейле.

— У тебя на костях больше мяса, чем у твоей мамы, — сказала я. — Больший размер даст тебе шанс подчеркнуть твои достоинства! Худоба не в твоем стиле!

Надев на девочку платье и застегнув его, я мягко повернула ее к зеркалу и затаила дыхание, даже не подозревая, что мой выбор окажется настолько удачным!

Кожа Лейлы вовсе не выглядела желтой! На ней, покрытой ровным золотистым загаром, не было и намека на черноту, как у Кэтрин. Ситец мягко облегал ее стройную юную фигурку. От круглого ворота он плавно Спадал до — пояса и расширялся внизу.

Лейла уставилась на меня, прикусив губу:

Не знаю. Не уверена. Оно меня немного пугает.

— Потому что ты видишь не Кэтрин, а себя! Твоя мама не надела бы это платье!

Я не сказала, что Кэтрин поблекла бы в нем и выглядела бы слишком старой!

Девочка взглянула на меня, потом опять в зеркало:

— Оно такое заурядное! Кэти будет смеяться, когда увидит его. Скажет, что я похожа на первоклашку.

В зеркале отражались две головы: моя, темно-каштановая, и ее, светло-каштановая, карие и серые глаза одновременно всматривались в отражение. Цвет желтой кассии определенно был мне к лицу!

— Если ты его не возьмешь, возьму я!

Ее испуганные глаза встретились в зеркале с моими, и я засмеялась:

— Погоди! Надо узнать мнение еще одного человека!

Я оставила ее и отправилась в переднюю часть магазина на поиски Алекса Стэра. Он стоял за прилавком, прикладывая янтарные бусы к итальянскому шелку шафранового цвета. Его руки двигались так, будто и цвет, и ткань доставляли ему чувственное наслаждение.

— Пожалуйста, подойдите к нам, — попросила я. — Подойдите и скажите ваше мнение!

Он без лишних расспросов пошел за мной. Я вывела Лейлу из примерочной в зал, где в больших зеркалах ее желтое платье выглядело наиболее привлекательно.

Алекс некоторое время поворачивал, рассматривал ее со всех сторон, слегка запрокинув бороду. Когда я кивнула, он удовлетворенно вздохнул:

— Да, это то, что нужно. Сидит превосходно, и Цвет идет! Но, по-моему, не мешает кое-что добавить!

Он что-то шепнул пуэрториканке и та убежала, возвратись через мгновение с ниточкой бус и серьгами из белого коралла. Застегнув замочек бус на шее у Лейлы и надев на нее серьги, он снова одобрительно кивнул и улыбнулся:

— Мой подарок! Для приема!

Восхищенно разглядывая в зеркале незнакомку, Лейла прикоснулась к кораллу.

— Спасибо, дядя Алекс! Но ты действительно считаешь, что платье мне идет?

Он свирепо нахмурился, пытаясь изобразить пирата:

— Не спорь со мной! И никакой этой гадости на глаза, слышишь? Я не хочу, чтобы шедевр был испорчен! Губы можешь подкрасить, но не слишком густо и не очень темной помадой! Никакой пудры, разве что немного на носик, и никаких румян!

Лейла робко улыбнулась ему и вернулась в примерочную, чтобы переодеться. Пока пуэрториканка помогала ей, я отправилась за Алексом в переднюю часть магазина.

— Спасибо, — поблагодарила его. — Вы были очень добры!

Тонковатые губы скривились в невеселой улыбке.

— Добр не то слово. Скорее зол!

Он вернулся к витрине, оставив меня наедине с моей тревогой. Я догадывалась, против кого направлена эта злоба, а с Кэтрин шутки плохи!

Лейла снова была в блузке, голубой юбке и ждала, когда ей завернут покупку. Сейчас она выглядела соответственно своему возрасту — здоровой, счастливой четырнадцатилетней девочкой, предвкушающей предстоящий прием и возможность приодеться.

Мы покинули магазин и пошли по продуваемой ветрами аллее, над которой шумели пальмовые ветви, заслоняющие от солнца столики, стоящие в середине. Лейла дотронулась до моей руки, остановив меня, и я посмотрела туда же, куда и она.

За небольшим столиком, потягивая через соломинку кофе со льдом и наблюдая за входом в магазин, сидела Кэтрин Дру.

— Ну как, нашла что-нибудь, дорогая? — приветливо спросила она. — Подобрала что-нибудь получше, чем наши красные платья?

Лейла неуверенно подошла к столику:

— Мисс Джессика… Джессика Аббот помогла мне выбрать другое платье! Не знаю, понравится оно тебе или нет.

Я надеялась, что Лейла не станет открывать коробку здесь, но она опустилась на стул и начала развязывать ленту.

— О, я уверена, что Джессика-Джессика хорошо понимает, что тебе идет, — издевательски заметила Кэтрин. — Она так давно тебя знает!

Я молча следила, как Лейла упрямо борется с упаковкой. Наконец перед взором ее матери предстало аккуратно сложенное платье цвета жёлтой кассии. Кэтрин с мгновение смотрела на него, затем вынула из коробки и насмешливо потрясла им. Повернув раз-другой, равнодушно бросила опять в коробку. Лейла была совершенно подавлена.

— Тебе не нравится, Кэти? — с несчастным видом спросила она.

Мать продолжала потягивать кофе.

— А ты ожидала, что понравится? Желтое! Но мы не должны быть невежливы с твоей учительницей, правда? — Она высокомерно глянула на меня из-под густых ресниц.

Это был еще один многообещающий взгляд, и мне вспомнился звук ремня, хлопающего по ее ладони. Но здесь, на людях, средь белого дня, бояться было нечего.

— Вы не можете судить, как Лейла выглядит в этом платье, пока не увидите ее в нем, — не без раздражения произнесла я.

— Уверена, она будет выглядеть в нем прекрасно, если вы так считаете, — протянула Кэтрин и снова перевела взгляд на Лейлу. — А пока убери его! Этот цвет меня раздражает!

Юная, нежная, как лепесток, кожа на лице девочки покрылась красными пятнами, Лейла быстро задышала, готовая вот-вот расплакаться. Я должна была остановить эту жестокость! Надо же как-то найти управу на Кэтрин Дру!

— Мы спросили мнение третьего лица, — сказала я. — Мистер Стэр пришел посмотреть, когда Лейла примеряла платье, и нашел, что оно ей очень идет! Он даже добавил к платью коралловые серьги и бусы! А вкусу мистера Стэра, полагаю можно доверять!

Кэтрин безжалостно смотрела на меня.

— Так мистер Стэр одобрил? — протянула она. — Хотя ему на самом деле нет дела до моих планов относительно Лейлы, не так ли? Мистер Стэр, скажем так, находится в довольно уязвимом положении. Вероятно, в более уязвимом, чем сам думает. Но с мистером Стэром, полагаю, мне удастся договориться! — Потом перевела взгляд на дочь. — Ничего! Настоящая проверка будет вечером, правда, дорогая? Когда я появлюсь в красном, а ты в желтом. Но больше ко мне не обращайся! Я склонна думать, что мое красное мне пойдет!

Лейла принялась поспешно запихивать платье в коробку, с силой нажимая на крышку. Я взяла у нее из рук коробку и платье, аккуратно уложила покупку.

Кэтрин расплатилась за кофе и ободряюще посмотрела на дочь, решившись на обходной маневр.

— Я отвезу тебя домой, а если хочешь, то и мисс Джессику-Джессику. Но сначала должна на набережной забрать Стива. Он добыл для Алекса новую партию раковин, надо отвезти их Эдит.

Лейла удрученно кивнула, и мы с ней договорились пойти вместе в библиотеку вернуть книги, а затем около нее подождать Кэтрин.

Помахав дочери пальчиками, Кэтрин ушла. По дороге к Дронниндженс-Гейд я следила за коробкой, побаиваясь, что Лейла может где-то ее потерять или повредить платье. Сейчас нам нечего было сказать друг другу… Девочке нанесли изощренную, жестокую обиду. Она потеряла всякую радость от покупки, а я опасалась большего — что Лейла никогда больше не будет уверена в своей привлекательности.

Более чем когда-либо в этот момент я поняла гнев, постоянно прячущийся за внешним спокойствием Кингдона Дру. Нет, он должен убраться отсюда, и как можно скорее, пока не случилось что-нибудь страшное! Если Кэтрин способна поднять шум из-за такого пустяка, как платье Лейлы, то что она устроит, когда ее затронет что-то серьезное? Видимо, Кингдон Дру никогда не был ее собственностью, а она этого вынести не могла! Нетрудно догадаться — Кэтрин не остановится, пока не уничтожит его окончательно!