Кинг припарковал машину за автомобилем юношей, и мы пробрались сквозь кусты морского виноградника, окаймляющие пляж, к бухте, в которой уже плавали Стив и Майк.

Я оставила мой пляжный халат в машине, а Лейла, пока не дошла до песка, шествовала в купальном жакете. Наконец сбросила его и побежала к купающимся юношам. Я услышала резкое дыхание Кинга и тут увидела на Лейле открытое зеленое бикини Кэтрин. Узкие полоски ткани в двух местах обтягивали ее округлое загорелое юное тело. Кинг тихо выругался. Юные девочки в бикини не были в те дни на пляже такой уж редкостью, но то, что Лейла нарочно щеголяла в костюме Кэтрин, мне не понравилось.

Мы стояли и смотрели, как она, поднимая брызги, бежала к юношам. Мгновение спустя Лейла уже плыла, и копна ее каштановых волос стала мокрой, гладкой.

Потом Стив и Лейла, поддразнивая друг друга, принялись брызгаться — на первый взгляд вполне безобидная, грубоватая игра, не из тех, до которых могла снизойти Кэтрин. Майк держался невдалеке от них.

Вдруг Кинг, оставив меня в одиночестве, нырнул и сильными, умелыми гребками стая быстро удаляться от берега. Я окунулась и поплыла параллельно пляжу. Мне море показалось удивительно бодрящим, а небо было голубым и ясным, и не наблюдалось ни малейшего намека на надвигающийся ураган.

Через какое-то время, посмотрев вокруг, я увидела, что Кинг уже отплыл достаточно далеко, а молодежь вышла на берег и улеглась на песке. Стив растянулся на животе, внимательно слушая Лейлу, а Майк лежал на спине. Я выбралась из воды и пошла к ним. Солнце обжигало мои мокрые плечи. Приближаясь, я услышала слова Стива:

— Ты сумасшедшая, если думаешь иначе, крошка! Я все время был в этом уверен, а теперь есть возможность это доказать! Вот почему я так хотел проникнуть в дом. Чтобы просто осмотреть его!

Лейла взмолилась:

— Прошу тебя, неужели ты не можешь перестать? К чему все это? Ее уже не вернешь, и…

Заметив меня, Стив схватил Лейлу за лодыжку:

— Молчи! Учительница идет!

Девочка подняла на меня полный враждебности взгляд:

— Уходите, Джессика-Джессика! Вы, кажется, не понимаете, что вас не хотят видеть!

— Не надо, — сказал Стив, вскакивая на ноги. — Наш разговор окончен! Как только захочешь, я отвезу тебя домой.

— Погоди! — позвала Лейла, и я увидела, что в ней произошла какая-то перемена.

Она встала, гибкая, загорелая и очень соблазнительная в своем зеленом бикини. Песок прилип к ее загорелой коже и Лейла, небрежно отряхивая его, сделала несколько шагов к Стиву. Каждым движением упругого молодое го тела она живо вызывала в памяти образ своей матери.

Стив остановился, и я увидела его испуганный взгляд, когда она приблизилась к нему той же виляющей, танцующей походкой, которой Кэтрин двигалась по террасе. Но прежде, чем понял, что она задумала, Лейла подошла к нему совсем близко и провела двумя пальцами по его обнаженной груди, как это делала Кэтрин. Стив засмеялся и дерзко протянул к ней руки, но она вырвалась и бросилась наутек.

В этот момент Кинг вышел из воды и пошел по влажному песку ей навстречу. Я увидела, что его глаза полны боли и ужаса. Когда они сблизились, он загородил дочери дорогу и схватил ее за руки.

— Мы возвращаемся домой! — сказал он.

Девочка стояла перед ним почти так же, как тогда стояла Кэтрин, и так же, как она, насмешливо и жутковато смотрела на него. Однако, опомнившись, с необузданной детской яростью начала вырываться из его рук.

— Ну, давай, продолжай! — закричала она. — Убей меня, как ты убил Кэти! Отнеси меня в воду и утопи, если хочешь! Мне все равно! Я знаю, кто ты на самом деле!

Кинг молча крепко держал ее, пока борьба не прекратилась и по лицу Лейлы не потекли слезы Только тогда он отпустил ее, и она убежала к воде. Вероятно, Кинг пошел бы вслед за ней, если бы не Майк.

— Оставьте ее, мистер Дру, — неожиданно вмешался он. — Я отвезу Лейлу домой. Можете на меня рассчитывать, я доставлю ее прямо к бабушке!

Кинг молча кивнул и проследил, как Майк вприпрыжку бежал по пляжу за Лейлой и братом, а я стояла рядом с ним, потрясенная и несчастная, чувствуя всю глубину его боли. Песчаная муха ужалила меня за ногу; сейчас, когда стояло затишье перед бурей, их налетало невероятно много, и я рассеянно прихлопнула ее. Вскоре мы услышали, как за песчаными дюнами заревел двигатель, и увидели, как машина юношей начала взбираться в гору.

— Что ж, значит, так тому и быть, — необыкновенно спокойным голосом произнес Кинг.

Он тоже пошел к машине, а я побежала за ним в мокром купальнике и села рядом. Когда Кинг потянулся к зажиганию, я схватила его за руку:

— Подождите! Пожалуйста, подождите! Мне нужно поговорить с вами! Я должна кое-что сказать вам — кое-что, что может помочь!

— Что может помочь в этой ситуации? — спокойно и зловеще буркнул он.

— Кое-что может! Помните арабский пляжный халат, который обычно носила Кэтрин?

— Ну и что?

— Вы говорили, что помните ощущение какой-то грубой ткани у вас в руках, когда в ту ночь схватили ее на поляне. Что с ним произошло потом?

— Полагаю, кто-то нашел его на поляне и отнес домой.

Я покачала головой:

— Нет! Дело в том, что, прежде чем выйти из дому, я поискала на вешалке у двери на террасу какую-нибудь одежду, чтобы накинуть на себя, так как шел дождь. Бурнус тогда висел там. Дотронувшись до него, я почувствовала, что он мокрый, поэтому выбрала другую накидку. Затем я о бурнусе забыла до тех пор, пока… пока недавно кое-что не произошло. Разве вы не понимаете? Это значит, что после того, как вы убежали от Кэтрин, кто-то подобрал этот халат, принес его домой, повесил на вешалку Кто-то, кто был с ней после того, как вы ушли!

Кинг решительно завел мотор.

— Я знаю место, где мы можем поговорить — место которое я хотел бы вам показать. Я тоже должен вам кое-что сказать относительно того, что собираюсь делать.

Мы поднялись по северному склону горы к горизонтальной дороге и проехали по ней мимо Хампден Хаус.

Затем свернули на покатую дорожку, которая привела нас к деревянному дому, стоящему в центре крутой вершины холма.

— Это, конечно, не «Каприз», — сказал Кинг. — Но именно в этом доме я хочу пожить сейчас, учитывая обстановку!

Пока мы ехали, я надела мой пляжный халат, а выходя из машины, сунула ноги в шлепанцы. Кинг вышел, как был, босой и в рубашке поверх плавок.

В доме явно никто не жил. На окнах не было штор, и на лужайке перед верандой ничего, что говорило бы о присутствии человека.

Кинг отпер дверь из темного красного дерева, и мы шагнули внутрь.

Холл оказался совершенно пустым, необставленным. Его огромные стеклянные раздвижные двери выходили на восток, через которые далеко внизу была хорошо видна Шарлотта-Амалия. Гавань выглядела удивительно пустой, даже яхт в ней осталось совсем немного.

— Все суда ушли, — заметила я. Кинг кивнул:

— Большие суда всегда уходят при приближении урагана. Суденышки поменьше пробираются к Сент-Джону, чтобы не попасть в полосу шторма.

Посмотрев на небо, я заметила серовато-белую дымку, поднимающуюся на юго-востоке, хотя у нас над головой небо оставалось ясным. Время от времени спокойствие воздуха нарушалось дуновением легкого ветерка.

Я снова оглядела холл:

— Почему он пустой? Почему вы не живете в этом доме?

Он посмотрел в направлении закругленной вершины Флэг-Хилл, где шла линия электропередачи.

— Когда-то я хотел здесь жить. Для того и построил дом примерно год назад. Хотел перебраться сюда, когда Эдит приехала ухаживать за матерью. Думал, Кэтрин пойдет на пользу смена обстановки. Но самое главное, я хотел, чтобы Лейла почувствовала себя здесь хозяйкой. У меня не получилось, и, может, я сам в этом виноват. Пока я планировал и строил, Лейла интересовалась тем, что я делал. Я надеялся, что дом выполнит свою задачу. Разумеется, всегда ошибочно ожидать, что обстановка может изменить человека. Человеческие проблемы гораздо глубже.

— Кэтрин не захотела переезжать? — поинтересовалась я.

Его руки крепко сжали ограду из красного дерева.

— Она играла в какую-то непонятную игру в поддавки. Одно время, казалось, подбадривала, интересовалась. А когда в результате моих усилий дом был наконец построен, рассмеялась мне в лицо и заявила, что я идиот, если думаю, что она переедет сюда из своего родного гнезда.

— Лейле это причинило боль? Она была разочарована, что переезд не состоялся? — спросила я, чувствуя его боль как свою.

— Да нет! Кэтрин позаботилась о том, чтобы охладить ее возбуждение и испортить ей удовольствие от переезда в собственный дом. Мод права: Кэтрин хотела лишь одного — погубить меня! Мне ничего не оставалось, как согласиться.

— Если ее отношение к вам было столь враждебным, как вы могли любить ее?

Он спокойно посмотрел на меня:

— Вероятно, я позволял Кэтрин делать то, что она делала. Дело в том, что мне легче было поступать по-своему, нежели бороться. Вероятно, так нам и удалось погубить друг друга!

— Нет! — почти крикнула я. — Вы не погублены! Этого не может быть!

Он, как эхо, повторил мои слова:

— Этого не может быть? Интересно! Разумеется, я не собирался перебрасывать ее через эту ограду. Не думаю, что я могу быть убийцей. Но, как бы то ни было, я поддался гневу и разочарованию, как это уже со мной случалось, и оттолкнул ее так, что она упала на эту гнилую ограду. Пора посмотреть фактам в лицо! Я не знаю, что еще могло случиться. Лейла видела именно это?

Я помотала головой:

— Она увидела, как вы трясли ее мать за плечи, после чего убежала. Но есть еще бурнус! Если бы Кэтрин упала через ограду, когда вы ее оттолкнули, она летела бы по камням в этом халате. Однако ни вы, ни Алекс, ни кто другой не приносили его в дом после того, как ее нашли, по той простой причине, что его там, не было! Как я вам уже говорила, я видела, что он висел на вешалке возле двери, причем тогда, когда Кэтрин уже была мертва. А это означает, что настоящее нападение было совершено после того, как, она осталась без халата. Затем нападавший, скорее всего, отнес его в дом и украдкой повесил на вешалку, где я его и обнаружила.

— Всего за три-четыре минуты и не встретившись с вами? — Он слушал меня серьезно, но недоверчиво. — Вы можете мне объяснить, при чем тут халат?

— Кого-то, должно быть, очень беспокоит этот бурнус! Иначе почему он оказался спрятанным в кладовке мастерской Эдит? За этим что-то кроется! Я это чувствую!

— Что вы хотите сказать? Как это спрятан в мастерской Эдит? О чем вы?

Тогда я рассказала ему, что произошло со мной утром, когда кто-то в халате Кэтрин, с опущенным на лицо капюшоном вылетел из кладовки, сбил меня с ног и, не узнанный, удалился.

Кинг выслушал меня так же серьезно, затем сказал:

— Вот еще одно доказательство того, что я должен это сделать. Я хотел распутать ситуацию, как только Лейла немного оправится. Но теперь, оправилась она или нет, должен действовать. Коли стали известны новые факты, надо снова призвать на помощь полицию. Мы с Мод только что обнаружили, что Кэтрин открыла счета на свое имя в различных банках, даже отдаленных от дома, и переводила на них гигантские суммы. Вот почему она могла говорить о реставрации «Каприза»! И конечно, тратила деньги совершенно необузданно. Более года назад мы с Мод сказали ей, что больше не будем оплачивать ее долги, но, по-видимому, ей удалось найти новый источник доходов. Мы слишком долго об этом молчали.

Кинг снова повернулся, зашагал по комнате, и тут его взгляд привлекло что-то, лежащее на полу. Он наклонился, поднял это, а когда протянул руку, я увидела на его ладони два сигаретных окурка. На светлом полу из твердой древесины от них осталось два коричневых следа.

— Один окурок Кэтрин! — сказал он. — Чей второй, не знаю. Она иногда приезжала сюда и не скрывала этого. Кэтрин не хотела здесь жить, но и оставлять дом только мне тоже не желала! Удержать ее я не мог, а я не люблю, когда в окнах бьют стекла, так что предпочел отдать ей комплект ключей.

За этими окурками и следами от них на прекрасном полу ясно угадывалась жестокая оскорбительная усмешка — желание нарочно испортить то, что было построено с заботой и любовью.

— Это сюда, вы приходили той ночью, когда она умерла? — спросила я.

Кинг выбросил окурки в дверь:

— Да. Я был так близок к тому, чтобы убить ее, что хотел куда-нибудь убежать, где можно было поостыть и все обдумать. Я любил приезжать сюда с тех пор, как дом был построен. В стенном шкафу держу складной стол и стулья, чтобы иногда днем здесь работать. Не ночью, конечно, потому что тут еще нет электричества. Кэтрин обычно наносила ночные визиты — я не раз находил Огарки свечей.

Он говорил все с тем же самым странным спокойствием, и меня это начало беспокоить. Кинг всегда казался мне человеком, обладающим недюжинной жизненной силой, человеком, умеющим бороться с превратностями судьбы. Бороться с Кэтрин, иногда с Мод и очень часто с Лейлой., А теперь он словно нашел успокоение.

— Я хочу с вами поговорить, — тихо произнес Кинг. — Сейчас мы одни, но может сложиться так, что другого шанса у меня не будет. Погодите немного. Я должен найти, на что сесть!

Он раздвинул скользящие дверцы стенного шкафа и вытащил два шезлонга. Посадив на один меня, расставил второй и сел напротив. Я чувствовала, что сейчас произойдет что-то мрачное и разрушительное, мне захотелось его удержать, помешать ему говорить. Но отсрочки больше быть не могло.

Кинг потянулся ко мне, заключил мою руку в свои широкие ладони и устремил на меня взгляд, полный теплоты.

— Вы даже не понимаете, Джессика, какие жизненные уроки преподносите мне! Пока что я еще не полностью их усвоил, но пытаюсь!

— Как я могу вас чему-то учить? — в замешательстве посмотрела я на него. — Вы же сказали, что я убегаю от реальной жизни. Вы сказали.

— Я наговорил много глупостей! Критиковал вас за то, что вы не боролись за свое счастье! А недавно взглянул на себя со стороны. Может, имеет смысл только та борьба, которая сметает все на своем пути? Что толку выступать против невыносимой ситуации и сходить с ума оттого, что не находишь решения? А мне кажется, я делаю и то и другое.

Мне нечего было ответить. Я очень любила его и просто слушала.

— Я начинаю понимать, — продолжил он, — что ситуация, в которую вы попали в юности, была не менее печальна и невыносима, чем моя. Вы не сами создали ее, но она была, и вы нашли способ жить в ней, как могли, да еще вполне плодотворно! Я тоже пытался так жить, но большей частью разочаровывался, борясь с тем, с чем нельзя было бороться моими методами.

Мне пришлось встать на его защиту.

— Вы никогда не были свободны в своих действиях…

— А кто вообще полностью свободен? — с вызовом произнес он. — Нас всех что-то ограничивает! Вы отважно приняли границы, возведенные вокруг вас, но в меру своих сил старались их немного отодвинуть. Так что я больше не буду смеяться над вами и дразнить вас, дорогая! Неприятности, которые у вас были, прошли, когда вы справились с ситуацией, связывавшей вас так долго. Вы сумели устранить огромный вред, нанесенный вашей уверенности в способности выходить за старые барьеры.

— Это вы помогли мне, — с благодарностью произнесла я. — Вы заставили меня увидеть жизнь с иной стороны!

— Все равно в конечном счете вы помогли бы себе. Это мне больше всего в вас нравится. Как бы вы ни были напуганы, если вы за что-то беретесь, вам не страшны никакие препятствия. Теперь моя очередь. Я не намерен оставаться в том положении, в которое меня хочет поставить Мод. Боюсь, она привязана к собственным разочарованиям. Жизнь так давно схватила ее мертвой хваткой, что, вероятно, ей уже поздно освобождаться. Так что сейчас я вынужден причинить ей боль. Есть одна вещь, которая зачастую связывает нам руки, — боязнь причинить боль другим людям. Это же заставляет идти на компромиссы. Но теперь я должен выбрать свой путь и действовать не так, как хотите вы. Вам хотелось бы верить, что я не убивал Кэтрин. Я думаю иначе.

Я знала, что он имеет в виду, и не могла оставаться спокойной, разумной и мужественной. Речь шла о жизни и счастье Кинга.

— Но разве вы не видите, какая несправедливость может произойти, если вы пойдете в полицию? — вскричала я. — Как вы думаете, что они сделают с этим халатом и пропавшей раковиной? Их заинтересует, только ссора, которая произошла у вас с Кэтрин на поляне. А так как раньше вы это скрыли, будет только хуже!

— Но не так плохо, как будет, если я и дальше стану молча выжидать, когда Лейла отважится поговорить с капитаном Осборном! Если такое случится, это может обернуться для всех нас большими потрясениями!

Больше ни мгновения я не могла держаться от него на расстоянии. Когда он поднялся, чтобы убрать шезлонги, я подошла к нему и приложилась щекой к его щеке. Кинг обнял меня с любовью и нежностью.

— Больше всего мне помогает то, что я знаю, какой вы человек! — сказал он. — Вы как-нибудь устроите свою жизнь, не важно как.

Но я не представляла жизни без него! Мне не нужны были такие слова, как мужество и здравый смысл. Я прижалась к нему и зарыдала. Нежно поцеловав меня, он разомкнул свои объятия и пошел к шкафу, убрать шезлонги. Я холодно наблюдала за ним и тут увидела нечто, меня поразившее.

На нижней полке стенного шкафа стояла большая коробка, наполненная песком.

— А это зачем? — осведомилась я.

Кинг равнодушно глянул та коробку с песком:

— Не знаю. Никогда раньше ее не видел. Полагаю, одна из причуд Кэтрин. Она обкладывала раковины для Алекса песком, чтобы они не разбились. Но почему привезла эту коробку сюда, ума не приложу. Пойдемте, дорогая, пора домой. Предполагается, что ураган движется на остров, и мне придется немало потрудиться, чтобы залатать все щели сначала дома, потом здесь. Если ураган ударит, будет очень плохо.

Когда мы подошли к машине, я забыла о коробке с песком.

— Пообещайте мне только одно, — взмолилась я. — Не предпринимайте ничего сейчас. Подождите немного.

— Если ураган доберется до нас, само собой, придется подождать. Остров превратится в крепость, закрывающую ставни, возводящую баррикады. Если ураган ударит, спуститься в город будет абсолютно невозможно.

Всю дорогу домой мои мысли были активно заняты поиском путей выхода из, ловушки, в которую Кинг сам себя загнал. Умом я признавала, что он имеет полное право на нее и волен поступать так, как считает нужным. Но сердце приказывало мне: вертись, изворачивайся, только добудь факты, которые можно будет представить капитану Осборну и которые избавят Кинга от грозящей несправедливости!

И надо было с чего-то начать. Поэтому, когда мы добрались до дому, я поднялась к себе в комнату, переоделась и вновь спустилась вниз, чтобы начать с первого человека, который пришел мне на ум. Это была маленькая горничная Норин.

Я застала ее в столовой за полировкой большого стола из красного дерева. Она двигалась в такт песенке, которую мурлыкала себе под нос. Войдя в дверь, я уловила ее слова: «Я работаю так медленно, я работаю… так… медленно».

— Здравствуй, Норин, — сказала я, и она улыбнулась мне с приветливостью, свойственной островитянам.

Сейчас ее не тревожили джумбо, но мне было необходимо нарушить ее душевный покой.

Я быстро перешла к сути, не давая ей ни малейшего шанса убежать:

— Думаю, ты была права, говоря, что в доме происходит что-то подозрительное. Но я не считаю, что тут замешаны духи. Норин, не скажешь ли, когда ты видела миссис Дру в этом халате на террасе после ее смерти? Вероятно, если ты это вспомнишь, мы сможем что-нибудь прояснить.

Она сделала большие глаза, и у меня мелькнула мысль, что сейчас она от меня удерет.

— Ты замечательно работаешь, — поспешно заметила я. — Стол так красиво блестит!

Девушка кивнула, довольная, и еще несколько раз с силой провела по столу тряпкой. Только потом она тихо ответила:

— В ту ночь я оставалась долго. Когда миссис Дру спускаться в сад, она меня не увидеть. Она спускаться прямо вниз. Я быстро убежать, чтобы она на меня не рассердиться.

— Норин, — спросила я, — ты не помнишь, как была одета миссис Дру?

Прежде чем ответить, девушка с опаской взглянула в сторону террасы, затем энергично кивнула:

— Она вся была одета в этот большой халат. Это был тот ответ, на который я надеялась.

— Ты хочешь сказать, что на ней был халат, который она обычно надевала на пляж?

Норин снова кивнула.

— А потом ты отправилась в постель? Иди дальше следила за ней?

Норин не отправилась в постель, но и не осталась на террасе, чтобы наблюдать, что произойдет еще. Но позже, когда Кэтрин нашли, вспомнила, что чуть раньше видела джумбо. Может, тело миссис Дру уже и лежало в водоеме, но дух ее прилетал в дом. Норин в этом нисколько не сомневалась.

Я сказала девушке, что такого не может быть. Так как она больше ничего не видела, вполне возможно, что Кэтрин вернулась в дом, скинула халат, оставила его на вешалке и по какой-то только ей известной причине вернулась на поляну. Только так она могла упасть в водоем без бурнуса! Дело в том, что я своими глазами видела халат в доме. Я дотронулась до него, вероятно, всего через несколько мгновений после того, как его повесили на вешалку, и обнаружила, что он мокрый.

Норин, похоже, немного успокоилась. Я оставила ее полировать стол дальше, а сама решила еще раз сходить на поляну. В тот трагический вечер каждый из нас буквально ступал по пятам друг друга. Слишком мало прошло времени между тем, как встревоженная Лейла взбежала по лестнице, а я ринулась в лес, чтобы спасти Кинга, не позволив ему убить жену. Могла ли Кэтрин успеть в те считанные минуты вернуться в дом, оставить халат и опять прийти на поляну, где ее поджидал убийца?

Сейчас я хотела пройти этот путь еще раз, чтобы узнать, сколько времени он занимает. Яркий, солнечный день был еще в самом разгаре, но тем не менее лес показался мне зловещим. Отбрасывая безотчетный страх, я как можно точнее повторила мой недавний маршрут. И была так поглощена тем, что делала, что не на шутку испугалась, обнаружив на поляне человека, пришедшего сюда раньше меня.

Он стоял у густых кустов спиной ко мне, склонившись к земле. Услышав, как под моими ногами хрустнула веточка, мужчина оглянулся. Это был Стив О'Нил. Я увидела его тяжелый оценивающий взгляд, сурово сжатые губы, и мне все стало ясно. Сейчас в нем и следа не осталось от веселого легкомысленного единорога, на которого он мне всегда казался похожим. Стив явно занимался здесь каким-то тайным делом и нисколько не обрадовался моему появлению.

Увидев меня, он быстро опустил что-то в карман. Сейчас Стив казался более высоким, чем на пляже.