На протяжении мая и июня события в связи с войной неуклонно приближались к наивысшей точке напряжения. Летаргия и безнадежность зимы закончились, и армии приходили в движение, готовясь к решающим действиям.

Клемента Вэлэндигэма судили военным судом и приговорили к заключению. Возмущенные избиратели в Огайо выдвинули его кандидатуру на пост губернатора этого штата. Линкольн, все еще раздраженный тем, что ему приходится держать нежелательного узника, навязанного ему Бернсайдом, заменил приговор на изгнание на Юг, распорядившись о повторном аресте, если его найдут за линиями юнионистов. С помощью властей Конфедерации Вэл перебрался в Канаду, оставляя за собой возбуждение, бурлившее, как след от летящего вперед военного корабля.

В начале июня мирные демократы провели массовое собрание в Нью-Йорке под предводительством бывшего мэра Фернандо Вуда. Толпа переполняла здание Союза Купера, выкрикивая требования о мире и побуждая демократов повсеместно осудить и отвергнуть войну. Была принята резолюция, осуждавшая войну как незаконную и неконституционную.

А тем временем день назначенного призыва в армию приближался. Ходили слухи, что Ли намеревается войти на территорию Штатов, в армии нужны люди. Восьмого июня были изданы указы о наборе в армию мужчин в возрасте от Двадцати до сорока пяти лет, но это были предварительные меры перед призывом.

Однако июнь на Стейтен-Айленде цвел как всегда, сочный и томный. Солнце грело холмы, и пчелы жужжали в клевере, не обращая внимания на то, что по всему острову Росли, как грибы, палатки военных лагерей.

В один ленивый полдень во второй половине июня Лора вышла, шурша прохладным голубым муслиновым платьем, с маленьким свертком, завернутым в старую шаль. На дороге перед домом Хьюмов она быстро огляделась по сторонам и нырнула под склоняющиеся ветви, легко взбежав по ступенькам, ведущим в никуда. Теперь она хорошо знала дорогу. Сейчас, когда небо над головой было чистым, никакой туман не грозил преградить путь или запутать следы.

Она сразу прошла в ставший любимым уголок — место, где встречались обрушенные стены, а нависавшие деревья и кустарники создавали густую тень. Здесь она расстелила шаль на траве и устроилась в своем гнездышке. Было тихо, только жужжание пчел и изредка трели птиц нарушали безмолвие. Шум людской деятельности из гавани и с нижних холмов лишь отдаленно доносился сюда. Это было место для размышлений и мечтаний.

Какое-то время она следила за рассказом, который пыталась читать, но мысли ее блуждали, и она отложила журнал и стала наблюдать за стрекозой, танцевавшей и кружившей поблизости. Но стрекоза тоже не задержала ее внимания. Она вытянулась на шали, подложив под голову захваченную из дому подушечку. Но не задремала. Ее мозг был слишком занят, поворачивая свои колеса, перемалывая свои проблемы.

Каким опасным делом мог заниматься Уэйд в эти дни? Он был все время в напряжении, очень замкнут и ни о чем не говорил ей. Она потеряла с ним всякий контакт и стала ему почти чужой. Он пробудился от своей апатии и боли и больше не нуждался в самообмане. Он избегал их всех сейчас — матери, сына, жены.

Лора разобрала содержимое принесенного пакета. Там был маленький клоун с золотившимися на солнце помпонами и несколько тетрадей с чердака. Она держала Юпитера в руках, как будто он мог перенести ее в прошлое, которого она не могла знать, помочь ей найти мальчика, когда-то игравшего с этой игрушкой.

Вначале она хотела только помочь страдавшему телу Уэйда, увидеть заживление его физических ран. Потом ее больше заботило выздоровление его души, она чувствовала себя виноватой, что не может любить его, когда он так нуждался в любви. Но теперь он окреп и превратился в новое существо и, кажется, совсем не нуждался в ней. И она была встревожена и растеряна, не уверена даже в своих собственных мыслях и чувствах.

Когда она, наконец, пробилась сквозь его сосредоточенную недоступность и предложила переделать комнату Вирджинии во что-нибудь более полезное, он на какой-то миг очнулся и заметил ее существование. Но ее предложение не расстроило его сверх меры и не вызвало прежнего нездорового отношения к этой комнате.

— Как хочешь, — ответил он почти безразлично. Его не интересовали конкретные планы. Сам он никоим образом этой комнаты касаться не хотел.

Лора как-то вяло принялась паковать платья Вирджинии, разбирать ящики ее бюро и относить все на чердак. Джемми тоже избегал участия в этом проекте и оставался на улице или в другой части дома, пока она работала в комнате его матери. Ее собственный интерес и энтузиазм в подготовке новой комнаты из-за отсутствия поддержки угас, и работа шла медленно. Возможно, зимой, когда эта комната будет больше нужна, чем летом, энтузиазм вернется к ней.

У нее было чувство, что она ведет счет времени каким-то странным образом, ожидая будущего события — она не знала какого. Может, какого-нибудь поворота в войне? Это ожидание определенно висело в воздухе и было постоянной темой разговоров. Если Ли войдет в Пенсильванию, если конфедераты действительно настолько сильны…

Она не видела Морган со времени пожара, но, судя по словам Амброза, в доме на холме царил покой. Новая конюшня и помещения для прислуги были почти готовы. Ребекка занималась своей обычной работой, и даже Клотильда не придиралась к ней.

Серина, как всегда, была деятельна, и светская жизнь острова закружилась летним весельем. Уэйда больше невозможно было втянуть ни в одно светское мероприятие, которыми он раньше интересовался. Он был поглощен своим делом, и у него не было времени на развлечения. Тем не менее, Серине удалось добиться от него согласия привезти Лору на первый пляжный бал летнего сезона в начале июля Серина указала ему на тот факт, что он оставляет свою жену чахнуть в жестоком бездействии, и Лора вспомнила, как Уэйд быстро взглянул на нее тогда, как будто почти забыл, что она его жена. Он с готовностью согласился, что некоторое изменение в монотонном распорядке их жизни — неплохая идея.

Со дня пожара Лора редко видела Адама и, к ее облегчению, это всегда происходило в присутствии других людей. В тот день, сказала она себе, все были перевозбуждены сверх обычного. Когда люди взволнованы и переутомлены, всякое может случиться. Она все еще сердилась на его поведение и некоторое время опасалась, что Морган начнет сплетничать. Но ничего не происходило. Встречая Адама, она просто избегала его глаз, а так как он не искал встреч с ней, она не знала, что он думает или чувствует. Да ее это и не интересовало.

Она отложила куклу и села, положив ногу на ногу и взяв одну из тетрадей. Две она уже прочла раньше. Это оказались школьные упражнения и сочинения. Но прочтя первые страницы этой тетради, она поняла, что здесь было другое. Эти строчки Уэйд писал только для себя; это были страницы дневника. Мелькали знакомые имена, упоминания о Серине, Адаме, Морган, Вирджинии. На этих страницах мальчик Уэйд записывал свои собственные мысли, а также отчет о повседневных событиях.

Лора поколебалась, имеет ли она право читать, что здесь написано. Как бы поступил Уэйд, если бы она взяла эту тетрадь и показала ему, попросив разрешения прочитать? У нее было странное чувство, что на этих страницах спрятав ключ, что-то, что поможет ей лучше понять прошлое, а таким образом и настоящее. Если бы она пошла к Уэйду, он вполне мог не разрешить воспользоваться таким ключом. Она продолжала читать, забыв о благоухавшем вокруг летнем дне. Юный Уэйд написал:

Сегодня Адам задал Морган трепку. Адам — не джентльмен, но я был доволен тем, что он сделал. Морган дразнила Вирджинию, потому что я выбрал ее играть на моей стороне, и когда Морган дернула Вирджинию за волосы и довела до слез, Адам сильно поколотил ее. Морган отбежала и больше не стала играть. Она знает, что Адам сильнее ее, иначе она стала бы с ним драться. Я не понимаю, почему Морган так жестока с Вирджинией, ведь она совсем еще ребенок.

И другая запись несколько дней спустя:

Морган — странная девочка. Она очень умная и способная. Больше, чем думают другие. Если бы она больше заботилась о занятиях, она получила бы в школе лучшие отметки. Но она ни о чем не заботится, только о том, чтобы быть злой. Все сожалеют, что она не такая милая и послушная, как Вирджиния. Когда она слышит это, она бесится, и от этого становится еще хуже. Меня она тоже дразнит — только мне все равно. Потому что я знаю, какая она. По крайней мере, я думаю, мне почти все равно. Иногда ее слова бывают обидными, и мне хочется показать, что я лучше, чем она думает. Я могу быть таким же храбрым, как Адам, если постараюсь.

Месяц спустя появилась удивительная запись:

Морган может иногда быть очень милой. Сегодня она расчесала волосы и завязала их лентой. Она сложила губы в Улыбку и вышла играть в чистом непорванном платье. Она была добрая и ласковая и сидела рядом со мной, пока я поправлялся от болезни. Сегодня я в первый раз был на улице, лучилась странная вещь. Я действительно думаю, что она начала мне немного нравиться. Я думаю, Адам решил бы, что я глуп, но сегодня мне даже показалось, что было бы прекрасно, если бы Морган восхищалась мной.

Следующая запись была сделана на другой день:

Конечно, Морган только притворялась. Сегодня днем я читая Вирджинии около озера. У меня не было настроения играть в охоту на индейцев, как это делали Морган и Адам. Морган снова вышла красиво одетая, но когда я начал читать и не обращал на нее внимания, она сдернула ленту, привязала ее к ветке дерева и снова стала растрепанной. Она все утро вела себя, как безумная, и бесконечно всех дразнила. Было впечатление, что она добивалась, чтобы я набросился на нее, как это иногда делает Адам. Но я не ударю девочку, как бы она меня ни рассердила.

Неделю спустя:

Сегодня произошло нечто ужасное. Адам носился по лесу и выл, как злой дух. Я вчера читал про злых духов смерти и уверен, что они воют именно так. Вирджиния была на большом озерном камне и пыталась поймать черепаху, а я помогал ей, в то время как Морган дулась на берегу. Мы с Вирджинией сидели очень тихо и ждали, когда черепаха выйдет на камень из воды. Когда одна, наконец, появилась и я протягивал руку, чтобы схватить ее, Морган встала и бросила в воду камень, и конечно, черепаха опять плюхнулась в воду и скрылась из виду. Я так разозлился, что встал и закричал на Морган. Я сказал, что хорошенько поколочу ее, если она не прекратит. Я не думаю, что на самом деле сделал бы это. Но она вскочила и взбежала на камень, чтобы дать мне возможность…

Вирджиния начала плакать, потому что драки всегда пугают ее, и тут…

Здесь полстраницы было оторвано. Запись о том, что случилось в тот давно прошедший день, была, по-видимому, автором уничтожена.

В тетради оставалось всего несколько страниц, но на них не упоминалось ни о чем существенном. Лора взяла последнюю из четырех тетрадей, но это опять были школьные упражнения. Разорванная страница дразнила ее своей неоконченной историей. Что такого ужасного могло случиться в тот день, чтобы Уэйд уничтожил всякое свидетельство об этом? Действительно ли он, наконец, набросился на Морган, чего ей, по-видимому, почему-то хотелось?

Неожиданный звук шагов на каменных ступеньках старого дома заставил ее в испуге выпрямиться и посмотреть в направлении обвалившейся стены и дверного проема. В проеме стоял Адам Хьюм. Его рыжая голова была не покрыта, и на лице была обычная самодовольная ухмылка, которая, казалось, должна была говорить окружающим, как мало его заботило их мнение.

— Так значит, вот куда вы скрылись? — сказал он. — Я видел вас на дороге некоторое время назад и ждал, что вы появитесь на тропинке. Когда этого не случилось, я решил поразведать. Вы не против, если я войду в вашу гостиную, миссис Тайлер?

Он не ждал приглашения, а просто спрыгнул вниз, туда, где раньше была жилая комната, и неспешно направился к ней, держа руки в карманах.

Меньше всего на свете она хотела видеть именно его, но избежать общения с ним можно было лишь удалившись. Она знала, что величественный уход со сцены только позабавит его, и он снова назовет ее кроликом. Так что она осталась, где была, ожидая дальнейшего, но само его присутствие создавало неловкость.

Он нашел себе солнечное место неподалеку от нее и растянулся на клевере, опираясь на локти.

— Вы меня не простили, да? — спросил он, лениво улыбаясь.

— Вы хотите попросить прощения? — откликнулась она.

— За мое недостойное поведение или за ваше? Конечно, нет. Я получил от этого большое удовольствие. И я думаю, нет большой разницы, сердитесь вы на меня или нет. Так как в любом случае я скоро собираюсь уехать.

Она была удивлена и в то же время странно обрадована, но не подала вида.

— Вы собираетесь присоединиться к своей роте?

— К сожалению, они меня не возьмут. Нет, я еду на Запад, где, по крайней мере, смогу принять участие в активной жизни. У меня есть друг, который владеет бездействующей золотой шахтой в Колорадо. Кто знает, что мы можем откопать? Но я хотел рассказать вам о своих планах.

— Желаю удачи, — вежливо сказала Лора. Улыбка его слегка скривилась.

— Благодарю вас, мэм. Я полагаю, чтобы соблюсти романтическую традицию, я должен сначала положить свое сердце к вашим ногам и объявить, что отбываю навсегда, потому что знаю, что вы для меня потеряны.

— Вы нелепы.

— Другой вариант — просить вас бежать со мной. Оставить мужа, ребенка, дом и мать — пожертвовать всем во имя любви.

Лора нетерпеливо вздохнула:

— Зачем вы говорите эту чепуху?

— Потому что это вас раздражает. Возможно, эта черта у нас с Морган Ченнинг общая — я люблю раздражать людей.

Он встал, быстро пересек участок с клевером и сел на шаль рядом с ней.

— Не дергайтесь, я не прикоснусь к вам.

— У меня нет оснований доверять вам, — сказала она и начала собирать свои вещи.

Он протянул руку и схватил ее, чтобы остановить. Сейчас в его глазах не было насмешки.

— У вас есть все основания доверять мне, хотя вы этого не понимаете. Потому что вы мне нравитесь, Лора. Я восхищаюсь вами и уважаю вас. Мало к каким женщинам я так относился. Возможно, я мог бы даже полюбить вас, если бы ваше сердце было свободно. А так я не стану ни просить вас убежать со мной, ни обещать вам вечную преданность разбитого сердца. Я предпочитаю женщин, отвечающих мне взаимностью. Вам же, по иронии судьбы, предназначено любить Уэйда.

Лора невольно вздрогнула, как бы отрицая его слова. Мгновенно остановив дрожь в руках, она высвободила их из его пальцев. Не было необходимости отрицать что-либо перед Адамом. То, что он думает, не имело значения.

— Вам еще это странно, да? Я имею в виду то, что вы любите Уэйда. Ваш ответ на тот мой поцелуй мог бы вскружить мне голову, если бы я не понял, что он так же мало значит, как и отношения Уэйда и Морган. Но, возможно, вы не поняли этого сами?

Лора перестала собирать свои вещи и уставилась на него.

— Нет, — сказал он, — вы не поняли, но теперь я вложил знание в ваши руки. Мой подарок на прощание. Я думаю, для мужчин моего склада всегда останется загадкой: что видят женщины в мужчинах типа Уэйда? Вирджиния, Морган — и теперь вы. Инстинкт материнства, потребность защищать, растить, помогать?

Она все еще смотрела на него, не говоря ни слова. Возможно, она могла ответить ему, объяснить сопоставление, которое только сейчас начинала понимать. Адам всегда будет хватать то, что хочет, быстро, нетерпеливо, штурмуя крепости, пренебрегая условностями. Его любовь могла принести непродолжительную радость, и при других обстоятельствах она даже могла оказаться настолько глупой, что стала бы мотыльком на пламени его свечи. Но сейчас — по какому-то доброму капризу — он действительно все объяснил ей, и она хорошо знала, что он никогда не будет тем, кто ей нужен. Есть более богатая и нежная любовь, в которой возможно достижение более глубокого и полного удовлетворения.

— Когда вы уезжаете? — спросила она, смущенно отворачиваясь и прогоняя свои странные мысли.

— Через несколько недель. Вероятно, в середине июля.

Тетрадь в ее руках открылась на оторванной странице, и она неожиданно повернулась к нему. Адаму, по крайней мере, она всегда могла задать прямой вопрос.

— Вы помните, однажды, когда все вы были детьми, — начала она, — вы играли около озера? Я имею в виду один случай, когда Вирджиния пыталась достать черепаху с камня, а Морган плохо себя вела?

— Вирджиния всегда охотилась за черепахами, а Морган всегда вела себя плохо. Что вы имеете в виду?

Лора быстро продолжала:

— Это, должно быть, тот раз, когда произошло что-то ужасное. Уэйд там тоже был, а вы были в лесу поблизости. Вспомните. Мне надо знать.

— Ну… был один случай, когда Морган столкнула Вирджинию в пруд. Может быть, вы об этом говорите?

— Какой ужас!

— Я пришел, когда все было почти кончено, но я слышал крик Вирджинии, а потом узнал, что там было. Может быть, это произошло случайно, а может быть, намеренно. Но Морган прибежала на камни, чтобы убедиться, на самом ли деле Уэйд устроит ей взбучку, как он, очевидно, грозился сделать. И Вирджиния, которая была еще маленькая и не умела плавать, упала в воду. А Морган подпрыгивала и кричала, чтобы Уэйд спасал ее. Но мамочка Уэйда вечно делала из него маленького, и он тоже не умел плавать. Так что Морган, которая умела делать все, прыгнула сама и вытащила сестру. Я прибежал, когда все закончилось, и Морган сотрясала воздух оскорблениями в адрес Уэйда. Это вы хотели узнать?

— Думаю, да, — сказала Лора. Теперь она понимала, почему Уэйд уничтожил свои записи о том дне. Перечитав это позже, он, должно быть, глубоко устыдился своей неспособности помочь Вирджинии и резких обвинений Морган.

— Морган всегда была дурой, когда дело касалось Уэйда, — сказал Адам. — Несмотря на то, что он был для нее пределом желаний, ей всегда нужно было грубо высказывать свое мнение. Она из-за него вечно была в конфликте сама с собой. Я думаю, это и сейчас так. На вашем месте я бы ее поостерегся.

Лора потянула шаль, на которой он сидел.

— Спасибо, что вы рассказали мне, но сейчас, пожалуйста, встаньте, чтобы я могла собрать вещи. Мне в самом деле нужно домой.

Он взял тетради и подушку из ее рук и переложил их на траву. Потом он взял обе ее руки в свои и посмотрел ей в глаза.

— Поверьте мне, я не помню, чтобы я чего-нибудь так сильно желал, как сейчас желаю вам счастья. Вы можете это понять? Вы можете поверить мне, хоть я и не нравлюсь вам?

Она посмотрела ему в глаза и увидела в них честность и доброту. Раздражение оставило ее.

— Я верю вам, — ответила Лора. — Спасибо, Адам. Он отпустил ее руки.

— Теперь я помогу вам донести вашу ношу до дома.

— Нет, пожалуйста, — быстро сказала она. — Я… я лучше пойду одна.

В его глазах появилось прежнее выражение.

— Нам нужно избегать возможных сплетен, да? Очень хорошо, я побуду здесь, пока вы уйдете. Я могу пройти через лес и спуститься с другой стороны. И таким образом наша страшная тайна будет сохранена.

Но сейчас Лора не хотела сердиться на него. Она серьезно приняла его предложение, попрощалась и ушла через разрушенный дверной проем вниз по ступенькам.

Короткий путь до дома она шла очень медленно. Слова Адама о том, что она любит Уэйда, не шли у нее из головы. Они вызывающе манили и ждали, что их примут. Возможно ли было, чтобы любовь пришла вот так, незаметно, в то время как ты продолжаешь считать, что все по-прежнему и твоя забота о человеке остается просто заботой? Если это правда, возможно, этого надо бояться. Она не хотела больше испытывать боль.

— У тебя такой вид, как будто ты идешь во сне, Лори, — Раздался с веранды голос Джемми.

Лора подняла глаза и обнаружила, что незаметно для себя дошла до дома. Джемми приложил палец к губам и побежал к ней вниз по лестнице.

— Морган Ле Фей здесь, у бабушки, — прошептал он. — Они закрыли дверь и не пустили меня, хотя Ле Фей принесла портрет моей мамы.

— Портрет твоей мамы? — повторила Лора.

— Тот, что был частью большой картины. Она разрезала ее ножом, оставив в раме только свое изображение. Я думаю, зеленый занавес скрывает этот разрез.

Значит, Морган осуществила свою угрозу. Что ж, неважно. Правильно, что портрет Вирджинии нужно сохранить для Джемми. Тем не менее необычное присутствие Морган в доме тревожило. Когда появлялась Морган, случалась беда.

Лора начала подниматься по лестнице, не желая встречаться с этой гостьей. Но прежде чем она дошла до верхней площадки, из библиотеки вышел Уэйд и увидел ее на лестнице с тетрадями и клоуном в руках.

— Где ты была со всеми этими вещами? — спросил он не очень-то довольным голосом.

Лора почувствовала предательский жар, хлынувший к щекам. С грузом слов Адама в голове, она вдруг оробела и смутилась. Она не могла просто ответить, как, возможно, сделала бы это раньше.

— Я просто грелась на солнце и думала в старом доме Хьюмов, — ответила она и побежала вверх по ступенькам, прежде чем он мог спросить еще о чем-нибудь.

Джемми все еще был в верхнем коридоре.

— Скоро твой день рождения, да, Лори? Не забудь — мы собираемся устроить бал.

Лора рассеянно улыбнулась и вошла в свою комнату, чтобы убрать тетради в ящик. Она мгновение постояла, держа в руках клоуна, а потом прижалась щекой к мягким желтым помпонам, находя в этом утешение. Однако в ней все-таки сидела тревога, и она оставила дверь приоткрытой, чтобы слышать, когда уйдет Морган.

Она услышала, как открылась дверь гостиной мамы

Тайлер, как Морган разговаривала с Уэйдом в коридоре. Через пять минут после ее ухода Элли торопливо поднялась призвать Лору в гостиную миссис Тайлер. Тревога уступила место уверенности, что беда пришла.

Миссис Тайлер ждала ее одна, Уэйда не пригласили на аудиенцию.

— Закрой дверь и сядь вон там, — указала миссис Тайлер. — Я хочу, чтобы на твое лицо падал свет. Я хочу от тебя правду без всяких увиливаний.

— Я думаю, я всегда говорила вам правду, — с достоинством произнесла Лора. Ей стало ясно, что Морган заговорила. Очевидно, она рассказала про день пожара и Адама.

Она направилась к стулу, указанному миссис Тайлер, и почти споткнулась о холст, разложенный на полу. Это был портрет Вирджинии; та сторона, где холст разрезали надвое, была очень неровной.

— Эта женщина, должно быть, умалишенная, — разрезать такую прекрасную картину, — сказала миссис Тайлер. — Но теперь я прикажу вставить ее в раму и повешу в доме. Возможно, в передней гостиной.

Лора села, дожидаясь, когда она перейдет к делу. Картина, она была уверена, не была главной причиной того, что ее сюда призвали.

Миссис Тайлер сразу же заговорила:

— Поистине, Лора, я потрясена фактами, которые сообщили мне сегодня. Ты во многом разочаровывала меня, но я не ожидала от тебя предательства. Никак не предательства моего сына.

— Никакого предательства нет, — мягко возразила Лора.

— Тебя видели, когда ты целовала Адама Хьюма в день пожара. Не только Морган, но и француженка Клотильда. А может быть, и другие. Ты это отрицаешь?

— Конечно, отрицаю, — с чувством сказала Лора. — Я не Целовала Адама. Он целовал меня. В этом есть разница.

— Чушь. В любом случае, ты уступила. А теперь еще хуже. Свидание — одно из многих, возможно? В развалинах дома Хьюмов. Морган сама видела вас там сегодня, вы держались за руки, говорили о любви.

Лора задохнулась от неожиданности этого нападения. Смесь правды с этой ложью на мгновение лишила ее сил.

— Ясно, что ты охвачена чувством вины, — сказала миссис Тайлер.

— Я ни в чем не виновата! — воскликнула Лора.

— Но ты не отрицаешь, что была там с Адамом. Морган услышала голоса с дороги по пути сюда. Вы оба были так поглощены своей любовью, что не слышали ее. Как только она поняла, что происходит, она пришла ко мне. И на этот раз, должна сказать, она поступила правильно. Мой сын еще не знает об этом. Я сначала даю тебе шанс.

— Мама, пожалуйста, выслушайте меня, — взмолилась Лора. — Я пошла туда на час-другой почитать. Адам нашел меня и разговаривал со мной несколько минут. Это было не то, что вы называете свиданием, и этого никогда прежде не случалось.

— Влюбленная женщина всегда лжет, — коротко бросила миссис Тайлер.

— Тогда лжет Морган.

— Ты хочешь сказать, что не было рукопожатий, разговоров о любви?

— Он задержал меня за руки, когда я хотела уйти. И он сказал мне, что я… что я влюблена в Уэйда. Это вы хотите знать?

Миссис Тайлер пристально смотрела на нее несколько мгновений. Потом она взмахнула рукой, что говорило об окончании беседы. Знакомо вспыхнули на солнце драгоценные камни.

— Уходи. Оставь меня. Я вижу, в тебе нет правды. Ты принесла еще большее несчастье и позор в этот дом. Я должна решить, что делать.

Лора встала, старая дрожь, которая мучила ее, когда она впервые попала в этот дом, снова пробежала по телу.

— Я никого не опозорила. Если этот злобный поступок Морган принесет несчастье, это будет ее вина — и ваша. — Она вдруг наклонилась к старой леди, посмотрела в ее глубоко посаженные глаза. — Этого вы все время ждали? Чего-то, что снова сделает вашего сына полностью вашим? Или, возможно, вы хотите снова отдать его Вирджинии и сделать жалкой тенью, потерянной для мира, зато опять зависимой от вас? По-видимому, поэтому вы хотите повесить портрет Вирджинии в гостиной? Если вы этого хотите, тогда вы стали старой и злой, мама Тайлер.

Она еще некоторое время посмотрела в лицо старой женщины, дрожа всем телом.

Миссис Тайлер сидела неподвижно. Один раз она моргнула. И все. Лора повернулась и вышла из комнаты. Она пошла прямо к двери в библиотеку и постучала в темную панель. Когда Уэйд открыл дверь, она прошла мимо него в комнату.

— Мне надо тебе кое-что сказать, — сказала она, сплетая пальцы, чтобы унять их дрожь. — Морган была здесь и говорила с твоей матерью.

— Я знаю, — ответил Уэйд. — Она упоминала про картину.

— Она упоминала и про другое.

Уэйд подвинул стул к раскрытому окну, где легкий ветерок играл занавесками.

— Ты расстроена ее визитом? Садись, Лора.

Она не стала садиться. Почему-то она чувствовала себя сильнее и увереннее стоя, глядя ему прямо в лицо. Голос ее не дрогнул и слова не путались, когда она рассказала ему про тот эпизод на пожаре. Он опирался на библиотечный стол, давая отдых ноге, и смотрел на нее, пока она говорила. Когда она закончила, он отвел глаза.

— Но я уже знал об этом, Лора. Морган ни за что не стала бы ждать так долго, чтобы совершить злобный поступок, когда возможность представилась ей в тот же день.

— Ты знал! — Она в замешательстве стала вспоминать. Он ждал ее в тот самый день на ступеньках дома Морган — чтобы защитить ее от драконов в лесу. А потом было это короткое время на кухне поздно ночью, когда между ними на какое-то время возникла незнакомая духовная близость. Однако уже тогда он знал о поведении Адама.

— Но ты не придал словам Морган значения? — спросила она.

— Я знаю Морган. И я знаю тебя. — Он улыбнулся ей той ослепительно вспыхивающей улыбкой, в которой было его особое очарование.

— Но есть еще кое-что, — сказала она и не могла еще улыбнуться в ответ. Она рассказала, как Адам нашел ее секретное прибежище в доме Хьюмов, как Морган увидела это и доложила его матери.

— И тебя это все расстроило? — спросил Уэйд, когда она закончила.

— Естественно. Я… я хочу, чтобы ты знал, что было сказано. Я хочу, чтобы ты взял мою сторону в случае, если найдутся такие, кто… кто захочет настроить тебя против меня.

Тогда он подошел к ней и положил руки ей на плечи, развернув к свету.

— Посмотри на меня, Лора. — Взяв ее рукой под подбородок, он поднял ее лицо к своему. — Ты думаешь, я так мало верю в тебя? Учти — я не стану обвинять тебя, если ты отдала свое сердце Адаму. Но я доверяю тебе полностью. Я могу лишь испытывать сожаление, оттого что был так слеп и втянул тебя в это подобие замужества. Когда я мог так мало дать, ты думаешь, я мог бы обвинить тебя, если…

Она отодвинулась от него, непонятно почему рассердившись. Какое-то мгновение она тщетно пыталась найти слова, потом повернулась и побежала из комнаты вверх по лестнице. Она закрыла свою дверь не совсем так, как подобает леди, а потом прислонилась к ней и прислушивалась, не пойдет ли он за ней. Но услышала только звук затворяемой двери в библиотеку, а потом тишину.

Она провела по глазам тыльной стороной ладони и пошла к ящику бюро за носовым платком. Ее неуклюжие пальцы натолкнулись на что-то твердое под стопкой белья, и она удивленно вытащила этот предмет — маленькую морскую раковину, кремовую с коричневыми пятнышками. Что-то из другой жизни — память о Мартине. Она долго смотрела на нее без чувства, а потом снова засунула в ящик. Она принадлежала другой Лоре — девушке из далекого прошлого.

Адам был прав. И она почти ненавидела его сейчас за правду, которую он ей раскрыл. Это была правда, которую она предпочла бы скрыть даже от самой себя. Тогда ей незачем было бы понимать причину смутного ощущения несчастья и тоски. Она сердито высморкалась и вытерла глаза. Какая ирония была в подобной ситуации! Она должна жить в этом доме, быть замужем за человеком, которого полюбила, но который был так далек от нее, так холоден и равнодушен, как будто они были чужими друг другу.

Если бы он был обижен сейчас или рассердился, если бы он боялся, что слова Морган могут быть правдой… Но он спокойно, как нечто само собой разумеющееся, принял свою жену как благонравную личность, которая никогда его не обманет. Его чувства вовсе не были задеты.

Она бросилась поперек кровати и заплакала, как ей хотелось заплакать в самую первую ночь в этом доме. Тогда она сдержалась. Тогда она была сильная и даже в горе уверенная в своей силе. Теперь же из них двоих она была слабее, хотя не понимала, как это произошло.