На следующий день, еще до завтрака, я спустилась вниз, намереваясь прогуляться под ранним зимним солнцем Рождества. Атмосфера, царящая в доме, все больше и больше давила и угнетала меня.

Но хотя я двигалась очень тихо, еще один человек встал в доме так же рано, как и я. И когда я проходила мимо библиотеки, мои шаги услышал Брэндан и, окликнув меня, велел, чтобы я вошла. Я задержалась в дверях. Вот когда мне предоставлялась возможность сообщить ему, что я больше не могу оставаться у него на службе. Я должна обдумать свои планы и действовать в соответствии с ними.

Пока он подходил ко мне, я рассмотрела в свете раннего утра его лицо, осунувшееся, с запавшими глазами. Вряд ли позднее возвращение с бала произвело такую перемену в его внешности. С его запасом жизненной энергии он смог бы с легкостью танцевать до самого рассвета, лишь бы его устраивало веселье. Я решила отложить разговор о моих намерениях, так как у меня не было желания усугублять неприятности, какими бы они ни были, которые наложили печать страдания на его лицо.

— Веселого Рождества, Меган, — сказал он, но в его голосе не было веселья. Он опустил руку в карман своего халата цвета бургундского вина, затем вынул ее и протянул ко мне. В его пальцах была зажата маленькая голубая коробочка, в какие обычно ювелиры упаковывают свои изделия.

В недоумении я молча смотрела на нее.

— Это для вас, Меган, — проговорил Брэндан. — Сегодня Рождество, и это подарок для вас.

Я не хотела, чтобы он дарил мне что-либо, не хотела, чтобы он был заботлив и добр, и поэтому спрятала руки за спиной, как это делают капризные дети.

— Мы будем развертывать наши подарки под елкой утром, но только позднее, — твердо ответила я ему.

Быстрым жестом, словно я причинила ему нестерпимую боль, он поймал мою руку, вытащил ее из-за моей спины, вложил в нее маленькую коробочку и сомкнул мои пальцы, удерживая их, чтобы я не смогла отказаться.

— Под елкой вас ожидает другой подарок, соответствующий случаю и по выбору Лесли. А это мой собственный подарок вам, Меган. Этого очень мало, чтобы отблагодарить вас за все, что вы сделали в этом доме. Вы не должны отказывать мне в удовольствии преподнести вам этот небольшой подарок. Откройте. Я хочу узнать ваше мнение о нем.

Неуверенно я нажала на замок коробочки, и крышка поднялась. Там, пришпиленный к белому атласу, лежал светло-зеленый скарабей, оправленный в серебро, в виде броши.

— Он куплен не на улицах Каира, — сказал Брэндан. — Это скарабей из гробницы царицы Хатшепсут. Я подумал, что он понравится вам, и поэтому отдал его оправить и сделать в виде брошки.

Брошь так понравилась мне, что я побоялась выдать свой восторг.

— Она прекрасна, — сказала я низким от волнения голосом. Он дотронулся до резного скарабея указательным пальцем:

— Он выполнен из полированного стеатита. Знаки на нем — это имя царицы. Если бы вы могли видеть Деир-эль-Бахри в Фивах, откуда этот скарабей! Все эти ряды огромных ступеней, ведущих все выше и выше — туда, где сидят гигантские фигуры на тронах. И с каждой стороны — изображение царицы, ее многократно повторенное прекрасное широкоскулое лицо. Это место является одновременно и храмом, и гробницей.

Пока я слушала, разглядывая маленького скарабея, мое воображение нарисовало мне огромный храм на фоне голых рыжеватых холмов. Брэндан неожиданно вывел меня из созерцания этого видения.

— Чем вы занимались в Сочельник?

— Мы наряжали рождественскую елку, — ответила я ему.

— А… потом?

Я рассказала ему, что не могла заснуть и вышла, чтобы постоять на ступенях. И о том, как я услышала колокола Святой Троицы в ночь Рождества.

— А я думал о том, слышите вы их или нет, — промолвил он. — В полночь я нашел открытое окно, где можно было подышать свежим воздухом и побыть одному. И я думал о вас, Меган, в тот момент, когда звонили колокола.

Я вошла в эту комнату с твердым намерением сказать ему, что не могу больше оставаться в этом доме, но не могла произнести ни слова. Слезы жгли мне глаза, и я больше не смела оставаться рядом с ним. Я быстро отвернулась и выбежала из комнаты.

Я взбежала по лестнице, крепко зажав в руке подарок, и, оказавшись в комнате, разразилась слезами. Какую бы боль ни причинил мне этот дом в будущем, я всегда буду хранить эту маленькую брошь и помнить, что Брэндан Рейд так высоко оценил меня, что захотел подарить ее мне.

Направляясь в гостиную, я не могла устоять перед искушением приколоть эту изящную вещицу у ворота платья. Только Селина, казалось, чувствовала, что сегодня Рождество. Мисс Гарт появилась мрачная и, поздоровавшись со мной, сообщила, что бедная миссис Лесли танцевала сверх своих сил вчера вечером и сегодня утром совершенно больна и не способна принять участие в торжественном вручении подарков. Хотя гувернантка не сказала ничего прямо, я уловила скрытый смысл ее слов: во всем надо было винить Брэндана Рейда.

Во время еды Джереми задал вопрос о дате открытия дома-мемориала Дуайта Рейда, и мисс Гарт раздраженно ответила:

— Почему бы тебе не спросить своего дядю? Я совсем ничего не знаю об этом. И меня это волнует меньше всего!

— Я хочу быть там, — сказал Джереми с такой же настойчивостью, как и раньше. — Как вы думаете, мама возьмет меня с собой?

Гарт посмотрела на него сердито.

— Я надеюсь, что твоя мама останется дома. Если твоему дяде позволят поступить так, как он хочет, то никакой церемонии вообще не будет.

Джереми вздохнул и больше не задавал вопросов. Он и Селина встали из-за стола раньше нас, горя желанием поскорее начать раздачу подарков. В обычное время я последовала бы за ними просто из-за нежелания оставаться наедине с мисс Гарт. Но сейчас я осталась и посмотрела на нее с нескрываемым любопытством. Слишком редко бывало, чтобы она выступала не на стороне Лесли, и только в этом деле она явно была против миссис Рейд.

— Почему вы не хотели бы увидеть церемонию открытия мемориала? — спросила я.

Она была слишком сердита, чтобы ответить мне спокойно:

— Потому что все это издевательство! Вот почему! Отец мальчика не всегда был героем, каким они его стараются представить. Здесь дело нечисто, это я вам говорю точно. И мальчик похож на него. В конце концов, его дядя лучше знает, что здесь так, а что не так. Но моя бедная мисс Лесли окончательно запуталась и не прислушивается ни к каким разумным доводам. Если бы мистер Брэндан не был тогда в Египте… — Она остановилась, задумавшись, а я поспешила задать вопрос, чтобы услышать еще что— нибудь об этих секретах, вызывающих удивление:

— Что же заставило старшего брата приехать сюда из другой страны в последний раз?

— Он приехал потому, что мистер Дуайт послал за ним! Он хотел, чтобы его солидный, сильный брат спас его от последствий того, что он натворил по слабости своего собственного характера.

— Что же он сделал? — прямо спросила я.

— Достаточно, чтобы запятнать имя Рейдов и, возможно, оказаться за решеткой в результате расследований, которые были направлены как раз на то, чтобы выявить виновных, занимавших высокие посты. Достаточно, чтобы разрушить все, что он создал, и, конечно, чтобы убить своего отца позором, который ожидал его.

— Но… что же он все-таки сделал?

Видимо, я слишком настаивала. Взгляд мисс Гарт вдруг вернулся от бурных событий прошлого и сфокусировался на мне.

— Все это не ваше дело, милая девушка. Теперь все в прошлом, и единственное, что важно сейчас, это постараться не ворошить все заново. Если бы у вас было достаточно здравого смысла, вы бы не остались здесь, чтобы не оказаться замешанной во все это. Вам бы не следовало ждать, когда вас уволят во второй раз, а надо было покинуть дом, чтобы спасти свою собственную репутацию… а, может быть, и более того!

Враждебность ко мне выражалась в каждой черточке ее лица, но я стояла на своем:

— Я не люблю, когда меня запугивают, — сказала я. — Ни при дневном свете, ни в темной комнате.

Мисс Гарт резко отодвинула свой стул и вышла из-за стола, больше не посмотрев в мою сторону.

Я осталась сидеть, раздумывая о странных вещах, рассказанных ею. Неужели этот блестящий Дуайт Рейд, этот преуспевающий молодой Галахад, мог быть всего-навсего колоссом на глиняных ногах?! Неужели он послал за Брэнданом, ожидая от него спасения от последствий того, что было делом его собственных рук? Что же все это означало? Я чувствовала во всем этом что-то важное для последующих событий, какой-то скрытый смысл, который все мог бы прояснить. Но я не могла с точностью сказать, что же это было.

В глазах мисс Гарт, в ее голосе явно проскальзывало презрение, когда она говорила о Дуайте. Мне вновь вспомнилась та картина, когда я видела ее в комнате Лесли и в ее одежде, с двойной миниатюрой в руках. И я снова задала себе вопрос, к кому же из братьев был обращен ее обожающий взгляд? Теперь оказывалось, что, в отличие от своей хозяйки, она испытывала к Дуайту только презрение. Могло ли быть, что под высокомерным обликом, который она являла миру, таилось увлечение Брэнданом?

Седина окликнула меня, и лучшее, что я могла сделать, это отложить новые волнующие меня мысли и присоединиться к детям для торжественной церемонии вручения подарков. Рождественская елка сияла украшениями и свечками весело и приветливо, а воздух был напоен ароматом вечнозеленой красавицы. Но не было здесь человеческой теплоты, которая одна делала этот праздник таким важным.

Настроение Брэндана Рейда было далеко не праздничным. Он стоял спиной к камину, над которым мы протянули нитку с красными колокольчиками из тонкой китайской бумаги, купленной в магазине Стюарта. Яркие колокольчики довольно нелепо контрастировали с мрачной головой Брэндана и выглядели в высшей степени легкомысленно. Когда мисс Гарт сообщила ему, что жена не спустится вниз, его вид выразил еще большее недовольство.

По мере того как подарки раздавали слугам, они вежливо благодарили хозяина и расходились, не разворачивая своих свертков. Брэндан был достаточно вежлив, но явно не уделял этому слишком много внимания. Я не переставала раздумывать, что же произошло на балу вчера вечером, из-за чего Лесли слегла в постель, а ее муж пребывал в мрачном и злом настроении. Слова мисс Гарт о том, что она слишком много танцевала и поэтому заболела, не убедили меня.

Время от времени я с беспокойством смотрела на Джереми и видела, что все свое внимание он сосредоточил на подарке, который с такой заботой приготовил для своего дяди.

Когда подошла очередь раздавать подарки членам семьи, гувернантке, мне и Эндрю, мисс Гарт попросила Селину доставать свертки из-под рождественской елки. Она громко читала имя, а Селина доставляла подарок по назначению. Подарок Джереми все еще лежал под деревом, и я чувствовала, что волнение разрасталось в мальчике каждый раз, когда сестра проходила мимо него. Мне казалось, что, если бы это было возможно, он забрал бы свой подарок и спрятал бы его наверху, вместо того чтобы представить холодному безразличию своего дяди.

Если не считать некоторых попыток Эндрю, только Селина полностью была во власти праздничного настроения в это утро. Она уже позабыла о своем «секрете» и весело болтала, не замечая общего настроения всех собравшихся в комнате.

Когда девочка добралась наконец до подарка, который она приготовила дяде, и понесла его к нему, я заметила, что интерес Джереми возрос. Возможно, он надеялся по приему этого подарка определить, как будет принят его собственный. Надо отдать должное Брэндану — он попытался поддержать игру. Он высоко поднял яркий пушистый комок вышитого фетра, предназначенного Селиной для перочистки, и произнес несколько слов, которые обычно говорят в подобных случаях. Но слова звучали фальшиво, и даже Селина почувствовала, что ее подарок принят без подобающей Рождеству радости.

— Я сделала ее очень быстро, дядя Брэндан, — сказала она, как бы прося извинить ее. — Я знаю, что изготовила ее не очень аккуратно, но у меня уже не оставалось времени на другую перочистку.

Дядя попытался исправить положение:

— Перочистка мне очень нравится, Седина. Я положу ее на свой письменный стол и буду думать о тебе каждый раз, когда буду брать ее в руки. Спасибо, дорогая.

Она, казалось, успокоилась и опять нырнула под елку, вынимая подарок для мисс Гарт. Нервничая, я дотронулась пальцами до скарабея, пришпиленного у моего горла, и тут же поймала взгляд Эндрю, следившего за моими пальцами. Он насмешливо взглянул мне в глаза, и я поняла, что он догадывается, откуда у меня эта брошь. «Было ошибкой приколоть ее», — подумала я и опустила руку на колени.

Подарок для меня от мистера и миссис Рейд представлял собой муфту из беличьего меха. Роскошный подарок! И все же этот подарок был выбран самой Лесли и не значил для меня столько, сколько значил маленький скарабей. Это был просто традиционный жест со стороны миссис Рейд,

К этому времени Джереми, как мне показалось, уже начал надеяться, что сестра совсем не заметит его подарка дяде Брэндану и оставит его среди невостребованных подарков для их матери. Но Селина все ползала на четвереньках среди оставшихся свертков и наконец увидела его.

— Посмотрите! — закричала она. — Вот еще для вас, дядя Брэндан. Это сделал Джереми, и я знаю, что это такое.

В комнате наступила странная тишина, когда она бежала к дяде, чтобы отдать сверток ему в руки. Возможно, так или иначе все почувствовали, как много зависело именно от этого подарка. Все, вероятно, кроме самого Брэндана. Мисс Гарт, даже когда смахивала бисер на пол в комнате Джереми, знала, конечно, что делал Джереми, ненавидела эту вещицу и, без сомнения, хотела, чтобы ничего хорошего из этого не получилось. Эндрю не раз выражал свое восхищение и удивление по поводу способностей Джереми. Селина с самого начала гордилась и восхищалась им.

Я наблюдала за происходящим так же напряженно, как и Джереми, и желала изо всех сил перехватить взгляд Брэндана, чтобы заставить его вспомнить о том, что он обещал мне. Но он ни разу не посмотрел в мою сторону. Со сводящей с ума медлительностью он принялся развязывать ленту и разворачивать бумагу, вероятно, оттягивая момент, когда ему придется сыграть роль, для которой у него сейчас совсем не было настроения.

Джереми застыл, сидя на низкой скамеечке для ног возле огня. Только его глаза отражали напряжение мысли и душевную боль.

— Ну пожалуйста, откройте поскорее коробку! — закричала я, не выдержав больше этого напряжения.

Брэндан бросил на меня взгляд, который ясно сказал мне, что его раздражают нетерпеливые женщины, и наконец открыл картонную коробку, в которую Джереми положил ожерелье, завернутое в папиросную бумагу. Молча, не меняя выражения лица, он извлек ожерелье из коробки и взял его в руки. Я снова увидела широкое, плоское ожерелье из рядов бисера, нанизанного на тонкую проволоку. Поперечные спицы из проволоки вокруг основного круга делали его жестким. Повсюду темный узор из бисеринок стального цвета оживляли вкрапления пятен красного, зеленого и бирюзового бисера.

Брэндан поднял его повыше, чтобы разглядеть повнимательнее, и я увидела, что в его глазах загорелся интерес, который не был притворным. Он моментально понял, что это такое, и его одобрительная улыбка была удивительно теплой.

— Это ведь для Озириса, не так ли? — спросил он. — Великолепная работа, Джереми.

— Я не уверен, что такие ожерелья носили тогда, — обеспокоено сказал Джереми, — не уверен, что оно подходит для Озириса.

— Это не важно, — заверил его Брэндан. — Задолго до того, как широкие ожерелья вышли из моды, их употребляли как похоронное украшение, а мертвые — это ведь забота Озириса. Я думаю, ты пробовал, подойдет ли оно по размеру?

Джереми кивнул, как будто ему было трудно говорить. Уж если и я испытывала необыкновенную радость и облегчение, можно было представить, что при этом чувствовал он.

Селина прыгала вокруг них в восторге, очень довольная тем, что дяде понравилась работа ее брата.

— Джереми позволил мне пойти вместе с ним, когда он примерял его на Озириса, — сообщила она. — Ожерелье как раз проходит под подбородок и бороду. И выглядит на нем очень красиво.

— Мне помогала мисс Меган, — произнес Джереми, наконец обретя способность говорить. — Она не позволила мне бросить работу, когда я потерял уверенность в том, что смогу это сделать.

Брэндан взглянул через комнату на меня. Его взгляд переметнулся с моего лица на брошь, приколотую у шеи, и снова на лицо, и в его глазах появилось что-то такое же мягкое и нежное, как ласка. Это было похоже на прикосновение любящего и любимого человека. Его взгляд был для меня полной неожиданностью, и я почувствовала себя обезоруженной. На мгновение моя внутренняя настороженность против него исчезла, и я ответила на его взгляд. И все это время, пока я искала силы прийти в себя и успокоиться, Эндрю не спускал с меня глаз. Я была уверена, что он заметил обмен взглядами, и чувствовала его неодобрение так, будто это было что-то осязаемое. Но я осталась совершенно безразлична к этому.

Когда был вскрыт последний подарок, Брэндан предложил Джереми взять ожерелье и пойти вместе с ним к Озирису. Селина тоже хотела отправиться с ними, но мисс Гарт отозвала ее. Девочку пригласили сегодня на праздничный обед, и уже подошло время для одевания. Джереми в радостном возбуждении ушел с дядей, а я была рада видеть, что они остались одни и никто им не мешал. Селина, вспомнив о визите, теперь уже думала только о том, как бы поскорее уехать, и торопилась одеваться, нетерпеливо уводя за собой Гарт.

Эндрю и я стояли среди праздничного беспорядка, и то, что мы были наедине, пришлось мне не по душе. И я принялась прибирать со всем рвением, на которое только была способна.