Полет из Рима занял меньше часа; Джьянни Гарецки и Мэри Янг оказались в аэропорту Неаполя сразу после полудня.
Они почти не разговаривали во время полета. Короткая римская идиллия вдруг показалась далекой и нереальной, улеглось и первоначальное возбуждение, вызванное тем, что они обнаружили Витторио. Оно уступило место более трезвой мысли о том, каков окажется результат непосредственной встречи с Баттальей.
Что касается Мэри Янг, то ее двуликое участие в деле давало повод для удвоенных забот.
Пока Джьянни нетерпеливо препирался и заполнял бланки возле стойки прокатной фирмы Хертца, Мэри скрылась с глаз подальше и отыскала телефоны-автоматы.
Первый звонок она сделала в Швейцарский банк в Берне.
Добившись, чтобы ее связали с администратором, говорящим по-английски, Мэри удостоверила свою личность при помощи секретного буквенного шифра и номера счета. Затем с до боли пересохшим горлом задала главный вопрос:
– Будьте любезны сообщить, переведены ли за последние несколько часов какие-либо деньги на мой счет?
– Подождите, пожалуйста, одну минуту, – ответил швейцарский банкир на отличном английском языке с выговором бывшего студента Оксфорда.
Наступило молчание, во время которого Мэри ясно представляла себе быстрые, напрактикованные пальцы, летающие над клавиатурой компьютера.
– Мадам?
– Да?
– Был сделан единственный перевод. Получен по телеграфу точно в четырнадцать часов тридцать семь минут стандартного времени.
Рот у Мэри превратился в пустыню. Она попыталась извлечь хоть немного слюны, но там был только песок.
– Какова сумма перевода?
– Ровно один миллион долларов. Американских.
– Очень вам признательна.
– Приятно услужить вам, мадам.
Медленно, словно в трансе, она повесила трубку.
И почувствовала, как что-то в ней опустилось, потом поднялось. Снова опустилось и снова поднялось.
Так до тех пор, пока она не засунула себе в рот сжатый кулак. Тридцать лет промелькнули у нее в голове, словно видеолента, с дикой скоростью; она увидела тысячу отвратительных вещей, которые ей приходилось делать, чтобы выжить, и которые она никогда не будет делать снова.
Но тут словно глухой и сильный удар вернул ее к реальности.
Время платить.
Было поздно, однако она знала, что министр юстиции непременно будет ждать ее звонка. Он ответил сам:
– Дарнинг.
– Как видите, я не забрала деньги и не сбежала.
Генри Дарнинг рассмеялся, и смех его звучал на удивление тепло и непринужденно.
– Я это ценю, – сказал он.
– Вам бы стоило научиться больше доверять людям.
– Боюсь, что моя профессия не располагает к доверию. Я юрист. Но все же я попробую, Мэри.
Как мило. Я теперь для него просто Мэри.
– О’кей, заметано, – пошутила она. – Витторио в Позитано, в Италии. У него жена и сын, живет он под именем Питер Уолтерс.
Последовало долгое молчание. Когда Дарнинг заговорил снова, голос у него сел от волнения.
– Благодарю вас. Это очень важно для меня.
– Понимаю. Вы уже доказали мне насколько.
– Деньги ничто по сравнению с этим.
– Но не для меня, мистер Дарнинг.
– Скажите, Мэри, вы и Джьянни уже успели повидаться с Витторио?
– Нет.
– Когда вы предполагаете его увидеть?
Перед ее глазами словно вспыхнул предупреждающий сигнал.
– Я не знаю. Это зависит от Джьянни.
– Ладно, тогда сделайте себе большое одолжение. Не приближайтесь к Батталье еще по крайней мере двадцать четыре часа. Я не могу вам сказать больше ничего, кроме этого. Но верьте моему слову, так будет лучше для вас обоих. – Дарнинг снова засмеялся самым приятным образом. – Вот видите, теперь ваша очередь проявить доверие. Спасибо еще раз, Мэри, – сказал он и повесил трубку.
Мэри ощутила, что почему-то верит ему. Во всяком случае, ей-то нечего терять.
Она купила несколько туристских брошюрок о Капри… короткая поездка на пароходике из Сорренто… К тому времени как Мэри Янг присоединилась к Джьянни у стойки Хертца, она уже составила план продолжения медового месяца.
У Джьянни не было возражений. Он научился ценить радости. Отказываться не стоило.