— Если ты параноик, то это еще не значит, что они за тобой не следят — пробормотал я себе под нос, разглядывая строительную площадку, сквозь решетчатые ворота, охранявшие въезд в гараж.

— Ты о чем? — непонимающе спросила Алена, сидевшая рядом со мной.

Все утро лил дождь. И судя по всему, прояснения не намечалось. Людоеды знали, что мы внутри. И постоянно караулили все выходы. Оставался только выход рядом с лифтами на первом этаже, но это ничего не меняло, потому что выходы из здания все равно находились под наблюдением.

Рано утром Семен открыл дверь, ведущую к лифтам, и с помощью фонарика мне все же удалось найти автомат. Когда мы с электриком боролись, автомат упал в шахту еще не установленного лифта. Приямок был неглубоким, и достать оружие не составило труда. Оптимизма это прибавило, а вот особого преимущества против группы «стрелянных» людоедов не давало.

Сначала, не обращая внимания на дождь, людоеды крутились возле въезда закрытого сваренной из арматуры решеткой, а когда я попытался подстрелить одного и что совсем не удивительно промазал, то они попрятались. Но я знал, что они следят за нами. И стоит только выйти наружу, как снова придется, в борьбе, отстаивать свое право на жизнь. Людоедов осталось чуть больше десятка, но задача выбраться, от этого легче не становилась.

— Людоеды следят за нами — ответил я Алене. — Я не вижу их, но чувствую их внимание, эти твари только и ждут, что мы выйдем, и они получат свежее мясо.

— И что нам теперь делать? — глядя, как падают капли дождя, спросила Алена.

— Как бы я сам хотел знать ответ на этот вопрос… Надо, подождать подходящего момента, и в конце-концов выбраться из города. Я надеюсь, ты не против, погостить у нас в Кулешовке.

— Не против — грустно улыбаясь, ответила Алена. — Мои бабушка и дедушка живут в Астрахани, ехать туда далеко, а других родственников у меня нет.

— Тогда будем надеяться, что зараза не добралась до Кулешовки и там все в порядке. Только насчет этого у меня немало сомнений.

— Ты слишком много сомневаешься — сказала Алена и погладила меня по руке, чуть ниже плеча — Я надеюсь, с твоими родителями все в порядке. Но… Если в Кулешовке, дела не лучше, то мы придумаем, что-нибудь еще.

Я посмотрел ей в глаза, печаль сочеталась в них с живым, здоровым блеском. Несмотря на то, что ей довелось пережить за последнее время, она не утратила бодрости духа и надежды на лучшее. Слушая шум дождя, и глядя поверх бытовых вагончиков на близь лежащие дома, я начал понимать, что мир изменился навсегда и чтобы выжить в этом новом мире, нужно меняться вместе с ним.

— Ты права, мы обязательно, что-нибудь придумаем.

Рассматривая бытовки строителей, я заметил, что дверь самой крайней подперта толстой доской. Судя по всему, там находилась девушка, про которую рассказывал Семен. В голове начал рождаться план относительно того, как нам отсюда выбраться. Осмотрев площадку, я приметил несколько подходящих досок, вроде той, что служила замком для несчастной пленницы людоедов. Каждый сам решает, кем ему быть, охотником или жертвой. Мне роль жертвы была совсем не по вкусу.

Пока я размышлял о своем месте в этом новом мире, из-за угла вагончика, дверь которого подпирала доска, появился людоед. Он остановился рядом с дверью и замер, смотря на мою реакцию. Расстояние между нами было около пятидесяти метров. Напрасная трата патронов в данном случае. Убедившись, что стрелять в него не станут, людоед убрал доску, и открыл дверь.

За дверью располагался небольшой тамбур. Там на полу я разглядел ошметки мяса, скорее всего человеческого, а так же небольшую железную миску. Людоед поморщился, выбрасывая куски завалявшегося мяса, затем взял железную миску, подпер дверь, после чего скрылся за вагончиком.

— Они не такие уж и безумные — сказал я вслух.

— Быстро учатся — раздался за спиной голос Семена. — Когда я столкнулся с ними в первый раз, они были злыми, голодными, но не смышленее месячных щенков. Виталик быстро сообразил, как запереть дверь и додумался использовать посуду. Не удивлюсь, если со дня на день они посбивают замки на решетках. Тогда нам туго придется. Вам с Аленой это точно, да и мне в этот раз может достаться.

— Как ты смотришь на то, чтобы поехать вместе с нами? — спросил я.

— Я бы с радостью, не хотелось бы доживать свои последние деньки в этом сыром подвале, но мне кажется, сделать это будет непросто — усмехнувшись, ответил Семен.

Пока мы разговаривали, снова появился людоед с железной миской в руках. Открыв дверь, минуя тамбур, он зашел внутрь. Спустя минуту вышел обратно. Вышел медленно и с поникшим видом, в этот раз, не посмотрев в нашу сторону и не закрывая двери. Вышел и поплелся в соседний вагончик.

— Воду девчонке носил — сказал Семен.

— Почему он не запер дверь? Что случилось? — тихо спросила Алена.

— Ничего хорошего… — покачав головой ответил Семен, и развернувшись, скрылся в темном коридоре гаража.

— Они ведь не виноваты в том, что делают, они же ничего не понимают… — прошептала Алена.

— Все они понимают… — пробормотал я, принимая окончательное решение. — Только это теперь не те люди, которыми они были до эпидемии и понимание у них совсем другое. Остались только примитивные инстинкты: выжить, поесть, размножиться. Возможно, когда-нибудь они станут цивилизованными и не будут есть себе подобных, но у нас нет времени на то, чтобы ждать, когда это случится.

Вопреки ожиданиям часам к десяти дождь прекратился, и солнце выглянуло из-за туч. Почти до полудня мы просидели с Аленой перед въездом, наслаждаясь весенней погодой и временным спокойствием. Это было странно, но нас не пугали кровожадные существа находившиеся совсем рядом. От возможности быть съеденными заживо нас отделяла решетка, на которой висел не самый лучший замок и двадцать патронов, которые оставались в обойме автомата, но на данный момент этого хватало, чтобы чувствовать себя в безопасности.

— Какое сегодня число? — спросила Алена.

— Какая теперь разница? — вопросом на вопрос ответил я.

— Просто не хотелось бы пропустить новый год — ответила она.

Я посмотрел на ее улыбающееся лицо, и мы оба рассмеялись.

— Третье мая. До нового года еще восемь месяцев, подготовиться успеем — сказал я.

— Сегодня должна была быть моя смена. Интересно как там девчонки, надеюсь, им удалось выжить — Алена говорила так, как будто на самом деле надеялась, что «девчонкам», кем бы они ни были, удалось выжить.

— Где ты работала? — спросил я, чтобы хоть как-то отвлечься от невеселых мыслей, по поводу того, что предстояло сделать.

— Администратором в гостинице «Пушкинская» — ответила она.

— Ты же вроде на лингвиста училась?

— Там приветствовалось знание иностранных языков — усмехнулась Алена. — А завтра после смены, надо было ехать к ученику, смышленый парнишка, его Антон звали… Зовут…

Алена замялась и помрачнела.

— А у меня послезавтра зарплата должна была быть. Собирались с Машкой, на праздниках, в кино пойти. Как ты думаешь, на какой фильм?

— Не знаю, этих фильмов целая куча каждый месяц выходит, я почти не слежу — отмахнулась Алена от моей загадки.

— Новый фильм Ромеро, название не помню, но что-то про зомби, а сейчас сами, как будто на съемочной площадке — сначала от этой мысли мне стало весело, но когда я вспомнил про Машу, веселье мигом улетучилось.

— Не злись на нее — мягко сказала Алена.

— Я не злюсь, мне уже все равно — соврал я.

За обедом Семен развлекал нас рассказами из курьезов происходивших во время строительных работ. На стройках он проработал двадцать пять лет, и историй набралось немало. Оказалось, что он младше того возраста, на который выглядел. Недавно ему исполнилось сорок шесть лет, а преждевременно состарили его бурная молодость и болезнь.

— Один раз работали в подвале, сварочные кабеля протянули, чуть ли не через все помещения. Все старое, сварочному аппарату тогда уже лет пятнадцать было и все остальное не намного младше. Я прорабу говорил кабеля менять надо, а он все отмахивался, мол, есть дела поважнее. Но ему-то это боком и вышло. Зашел он как-то в подвал, посмотреть, что там твориться, а воды на полу как здесь натекло. Лужи, все сырое. Варю я трубы с помощником, снимаю маску, смотрю, Иваныч к нам идет, только как-то странно, прямо цапля, а не человек, с одной ноги на другую перепрыгивает и все время ойкает. Я ему Иваныч ты чего? А он вместо ответа: «Ай, ой», и мат трехэтажный. Оказалось током его пощипало хорошенько. На следующий день не то, что кабеля, аппарат новый привезли!

Мы сели есть поближе к свету, чтобы не тратить свечи и заряд батареек в фонарике. Людоеды осторожно выбрались из своих укрытий и с интересом разглядывали, как мы поглощаем пищу из железных банок. Четверо мужчин и одна женщина в рабочей одежде, с расстояния в двадцать пять-тридцать шагов наблюдали за нашей трапезой.

Доев рыбные консервы, я бросил банку в людоедов. Те сначала кинулись врассыпную, а потом, увидев, чем в них запустили, принялись изучать железный предмет. Один мужчина видимо по укоренившейся привычке до сих пор носивший каску, поднял банку, покрутил ее в руках, затем поднес к носу и понюхал. Недовольно фыркнув, бывший строитель бросил банку в нашу сторону но, ударившись о решетку, она не долетела до своей цели.

— Слушал Семен… — сказал я, когда закончился наш обед.

— Внимательно — потягиваясь и зевая, сказал Семен.

— Так как все-таки, насчет того, чтобы поехать с нами в Кулешовку, там вокруг природа, чистый воздух, а самогон мой отец делает лучший в области!

— Я не сомневаюсь, что там лучше, чем в этом подземелье, врать не буду, меня уже задолбал этот интимный полумрак. Но скажи мне вот, что. На чем вы собрались ехать и как собираетесь пройти мимо этих нелюдей?

— С транспортом, конечно, напряженка не спорю. Но уверен, можно что-то придумать. А насчет людоедов у меня уже есть кое-какие соображения. Скажи, наверняка же у кого-то из строителей есть машина, на которой он сюда приехал?

— Есть, конечно, зарплаты последние пару лет неплохие. У прораба есть «Ягуар» и припаркован тут недалеко. Я когда за едой выходил, видел, стоит один одинешенек на стоянке напротив магазина.

— А где ключи? — вмешалась Алена.

— Ключи либо у него, либо в прорабской. В том вагончике, где держали девчонку. Если с аккумулятором все в порядке, то может и получится.

— А что с ним может быть не так? — спросил я.

— Позавчера кто-то развлекался с сигнализацией. Не знаю, правда, на какой машине. Всю ночь визжала, только затихнет, секунд пять помолчит и снова давай орать. Так, что может быть, что на этом «Ягуаре» далеко не уедешь.

— Но попробовать стоит — заключил я, и не без интереса поинтересовался — Это насколько же у вас неплохие зарплаты были, если простой прораб себе «Ягуар» смог купить?

— А кто тебе сказал, что он простой прораб? — усмехнулся Семен. — Это сын директора компании, да и «Ягуар» он брал не новый, и не в самом лучшем состоянии. Из-за бугра пригнали, подмарафетели и стал как новенький. Сколько он за него заплатил, не знаю, врать не буду… Допустим, машина заведется, но до нее сначала надо добраться. Как ты собираешься это сделать, когда кругом эти черти бродят?

— На этот счет у меня есть кое-какие соображения — ответил я.

— Ну-ка, поделись-ка своими соображениями — попросил Семен.

В этот день я больше не стрелял в бывших когда-то строителями людей, чтобы не тратить патроны понапрасну. Выпускать целую очередь в одного, было не позволительной роскошью, а попасть одиночным я не надеялся. Поняв, что отстрел закончился, людоеды по двое дежурили перед въездом в гараж. Еще двоих, Семен видел с противоположной стороны здания. Как в зоопарке мы разглядывали друг друга через решетку.

Я смотрел в их лица и понимал, что нет смысла ненавидеть этих существ, в которых превратились обычные некогда люди, жившие своими простыми и не очень жизнями, строившими планы на будущее и, не подозревая о том, что их на самом деле ждет. Вместе с ненавистью отступил и страх, сковывавший мое тело и душу. Но симпатии к ним не питал ни капли, так же как и жалости. Я понимал, что в решающий момент это могло помешать и стать причиной смерти, причем не только моей.

Четверо людоедов следили за тем, чтобы мы никуда не делись со строй площадки. Еще восемь собрались на ночлег в одном вагончике. Нельзя было ждать, когда совсем изголодавшись, они начнут активные действия по извлечению нас из этого «подземелья», как выразился Семен. Мой план состоял из совсем нехитрых действий, и я надеялся, что это сработает. Задействованы были все, даже Алена. Этой ночью никто из нас не сомкнул глаз. Вечером, под зорким наблюдением дежуривших у въезда людоедов, мы подтащили баллон с пропаном к самой решетке. Его красный цвет ничем не привлек внимания «часовых», и не вызвал ни малейшего беспокойства со стороны наших, когда-то братьев по разуму.

Как известно успех любого строительства зависит от согласованных и хорошо организованных действий тех, кто принимает в этом участие. И хотя на российских стройках подобная формула это миф, будучи не совсем строителями, мы решили попытать удачу. Распределили обязанности и в назначенное время принялись за дело. Утром, перед рассветом, когда на небе начали пропадать звезды, а окрестности выступив из темноты, стали обрастать деталями, взяв стопку из четырех кирпичей, я вышел через дверь у лифтов и поднялся на третий этаж, так как именно с третьего начинались балконы. Мне нужен был тот балкон, который располагался над въездом в подземный гараж.

Алена в это время подошла к решетке и привлекла внимание людоедов. Подошла вплотную и даже просунула руки через промежутки между прутьями. Выйдя на балкон, я застал эту сцену на той стадии, когда двое людоедов настороженно, шаг за шагом приближались к зданию. Именно это и было нужно, чтобы без лишнего шума от них избавиться. Когда они подошли совсем близко, я не видел, но услышал в утренней тишине, как Алена, отошла от решетки, и именно в этот момент заложил первый камень в фундамент нашего удачного спасения.

Почти без шума проделав свой путь, кирпич угодил прямо в голову одному из людоедов. Он приглушенно крякнул и осел на землю. Второй людоед ни сразу понял, что случилось, остановился и, запрокинув голову, посмотрел наверх. Еще до того как наши глаза встретились, второй кирпич отправился вслед за первым. Он попал людоеду прямо в лоб. Череп выдержал такую атаку, а вот шея с нагрузкой не справилась. Голова людоеда запрокинулась назад, и он повалился на спину.

Пока я спускался, Семен открыл замок запиравший решетку и вышел. Взял толстые доски, которые мы приметили накануне, и подпер ими двери вагончика, в котором ночевали оставшиеся людоеды. При этом из бытовки не донеслось ни звука. Утомленные поисками пищи людоеды крепко спали.

Как назло, почувствовав неладное, а может, просто утомившись и решив отдохнуть от несения вахты, людоеды, сторожившие выходы с противоположной стороны здания вывернули из-за угла в тот момент, когда Семен собирался поискать ключи от машины, в вагончике прораба. Увидев нас, они начали истошно вопить, и бросились в нашу сторону. В вагончике с подпертой дверью, послушались ответные вопли, спящие просыпались, и попытались выйти.

Когда двое возмутителей спокойствия приблизились к нам на десять шагов, я открыл огонь. Четыре выстрела, по два в каждого, нашли свои цели, и людоеды затихли навсегда. А вот их товарищи успокаиваться не собирались. Сначала послышались мощные удары в подпертую дверь, а затем весь вагончик заходил ходуном. Это был не самый лучший из возможных вариантов развития событий, но мы его учли. Схватив, заранее подготовленный, баллон мы поднесли его к бытовке и осторожно закатили под ее основание, которое стояло на бетонных блоках. Отойдя как можно дальше, спустившись по въезду в гараж, я начал целиться в баллон, но отсутствие опыта и то, что еще не рассвело, мешало мне сосредоточиться и нажать на спуск. Вагончик уже буквально подпрыгивал на блоках.

— Дай мне — сказал Семен — Как думаешь, метров сто будет до баллона?

— Семьдесят не больше — ответил я.

— Тогда будем надеяться, что перепонки не полопаются — пробормотал сварщик.

Взяв автомат, Семен прицелился и выстрелил. Пуля прошла мимо.

— Отвык — пробурчал Семен и выстрелил еще раз.

Вторая пуля попала в баллон, и раздался взрыв. Мое тело обдала волна горячего воздуха, а уши заложило от ужасной силы хлопка. Было такое ощущение, что мне по голове ударили огромным молотком. Подбирая приготовленную заранее кувалду, я теперь примерно представлял, что почувствуют те из людоедов, которые могли выжить.

Вагончик, под которым взорвался баллон, перевернуло на заднюю стенку. Дно разорвало, крыша тоже слетела, а развороченные деревянные стенки загорелись. Рядом с вагончиком неподвижно лежали пять тел. Изуродованные и обожженные людоеды не подавали признаков жизни. Внутри развороченного каркаса издавая жуткие хрипящие звуки, ворочались трое выживших. Это было невероятно, но они остались в живых и при этом могли двигаться. Подойдя поближе, мы дождались, пока они выберутся из-под горящих досок и с помощью кувалд поставили точку в этом противостоянии. К этому моменту я пережил и увидел немало, но после того, как нанес удар кувалдой по голове еле живого людоеда, стойкость духа меня подвела. Ноги подкосились, в глазах помутилось, и меня стошнило.

— Иди за ключами — протягивая мне фонарик, сказал Семен.

Кое-как поднявшись, я отправился в вагончик прораба. За моей спиной послышался еще один глухой удар, от которого затрещал череп. Прорабский вагончик перекосился после взрыва, дверь оторвало, а внутри стоял неприятный запах. Луч фонарика уперся в стол, на котором я сразу разглядел ключи с пультом сигнализации. Подойдя и взяв ключи, я почувствовал, как наступил на что-то мягкое. Посветив себе под ноги, я увидел молодую девушку, на руку которой наступил. Но она не была против такого обращения. Воспользовавшись стеклом от разбитой бутылки, девушка не порезала, а скорее разодрала себе вены. Стекло так и осталось зажатым в ее пальцах. Девушка была совсем молодая, лет шестнадцать не больше.

Все это время Алена отсиживалась в гараже. Забрав воду и продукты, которые удалось припасти Семену, мы погрузили все в багажник красного «Ягуара». На наше счастье меломан, решивший позавчера поиграть с сигнализацией, выбрал для своих развлечений другую машину. Двигатель почти сразу завелся и не особо спеша, чтобы не стать жертвами случайной аварии, я повел машину в сторону заветного выезда из города. Когда мы отъезжали, я посмотрел на окно третьего этажа, в доме в который пытался забраться, перед тем как увидел Алену в Аптеке. Окно было закрытым и таким же темным, как и все окна в этом мертвом городе.

Настроение у всех улучшилось. Казалось, стоит только покинуть эти каменные джунгли, как все наши проблемы тут же прекратятся. Но город не торопился отпускать нас. Начиная от надписи, которая прощалась с жителями и гостями Н-ка, выросла многокилометровая пробка, состоящая из пустых, брошенных машин. На всех полосах, в том числе и на встречной стояли автомобили, владельцы которых, так же как и мы надеялись выехать из этой колыбели ужаса.

— Сворачивай направо, попробуем через западный пост — сказал Семен, сидевший рядом со мной.

Он имел в виду западный выезд, через стационарный пост ГИБДД. Это был большой крюк, но другого выбора не было. Идти двести шестьдесят километров пешком, не очень то хотелось. И вид мрачной вереницы брошенных машин желания не прибавлял. Когда я свернул на объездную дорогу, в заднее стекло ударили первые лучи. Солнце начало подниматься над горизонтом.

Мы ехали по окраине. Вокруг были небольшие одноэтажные дома, обнесенные заборами, фруктовые деревья, клумбы с зеленой травой и поднимающимися из земли тюльпанами. По сравнению с центром, здесь было чисто. Чисто и настолько спокойно, что если не принимать в расчет, что весь мир захлестнул маскарад, в котором предпочтение отдавалось костюмам каннибалов, то можно подумать, что дурной сон наконец-то закончился, и нас приняла в распростертые объятья мирная и вполне обычная явь.

— Ах ты падла! — послышалось издалека. — На тебе!

Дальше последовали пожелания того, что лучше бы существо к которому относились эти слова, никогда не рождалось на свет. Так же оратор, который вещал настолько громко, что мы услышали его за целый квартал от места происшествия, выражал свое недовольство, по поводу нетрадиционной ориентации своих слушателей. Еще он заверял кого-то, что им достанется, абстрактный мужской орган, отвечающий за репродуктивную функцию, а не сержант Ратошин.

Остановившись на перекрестке, мы увидели, как солдат в зеленом камуфляже и берцовых ботинках отбивается саперной лопаткой от трех людоедов. Автомат так и остался у Семена. Он стрелял лучше, чем я. Семен вышел из машины и поспешил на помощь. Одному из людоедов удалось ухватить руку солдата державшую лопатку, а двое других повалили сержанта Ратошина на землю.

Семен подошел вплотную, и людоеды получили то абстрактное, что обещал им солдат. Расстреляв их в упор, Семен помог подняться сержанту и, осмотрев его на предмет ранений, пригласил сесть в машину. Солдат, вытерев покрасневшую от крови лопатку об одежду мертвого людоеда, не стал отказываться от приглашения и уселся на заднее сиденье рядом с Аленой.

— Меня Сергей зовут — тяжело дыша, сказал солдат. — Сергей…

— Ратошин — глянув в зеркало заднего вида, подхватил я.

— Откуда ты меня знаешь?! — удивился Сергей.

— Тебя теперь вся округа знает — ответил я и, прогоняя нервное напряжение, все весело рассмеялись.