Республика Азербайджан, г. Баку. Март 1982-го года

Так уж получилось, что свой одиннадцатый день рождения Лиса запомнила куда более отчётливо, чем все предыдущие и последующие.

Родились они с братом с несуразно большим интервалом в десять лет, но близко по датам – с разницей всего в два дня. Неудивительно, что их дни рождения праздновались вместе. И это была не только вполне разумная экономия средств и нервов. Просто любой двойной праздник, как ни крути, по своей сути событие куда более весёлое и насыщенное. Неординарное событие.

Гостей собирали общих и за один стол, готовясь к празднованию заранее. Основательно. Продумывая каждую мелочь.

Родители приберегали к этому, старательно обозначенному в календаре, дню всякую дефицитную вкуснятину, забивая ею холодильник под завязку. Чёрную икру и балык закупали заранее через знакомых, живших в небольшом городке со странным названием Св. Банк. Причём закупали в устрашающем количестве. Скоропортящиеся и недефицитные продукты приобретались перед самым праздником.

Еды было столько, что приходилось включать ещё один холодильник – старенький «Саратов», хранившийся в обесточенном состоянии под старой голубой клеёнкой в дальнем углу остеклённого балкона.

Но закуски, салаты, картошка во всех мыслимых видах, а также прочие праздничные блюда – ерунда! Главное, что в этот день непременно будут собственноручно выпеченные эклеры и совершенно замечательный своей вкусностью торт «Прага».

Самые трудное в процессе приготовления эклеров и торта – взбивание крема… Трудное потому, что задание это, всегда и неизменно, доставалось Лисе. Осуществлялось это взбивание вручную. Рука, вращавшая в постепенно густеющем месиве огромную деревянную ложку, просто отваливалась. Мечталось лишь об одном, чтобы скорее наступило долгожданное праздничное завтра, когда всё будет готово и оформлено. Но до этого «завтра», было ой как ещё не близко…

Регулярные мамины замечания добивали и без того таявшее как мороженое настроение: «И ты не скребись там у стеночки, а взбивай, взбивай! Да поэнергичнее!»

«Я что ли не взбиваю! А это что? Что это, спрашивается?» – бурчала про себя Лиса, уткнув нос в кастрюлю и ненадолго увеличивая темп…

Промучившись так около часа, она, виновато взглянув на маму, сбегала с ненавистной кастрюлей и деревянной ложкой в комнату, к телевизору. И уже там, подсев поближе к папе, пускалась во все тяжкие. «Работница» страдальчески морщила лоб и тяжело вздыхала. Ложка вращалась с неимоверными усилиями, старательно скопированными с цветной картинки из учебника «Родной речи», той самой, что изображала тяжёлый труд «Бурлаков на Волге».

Выбранная тактика всегда срабатывала, и вскоре Лиса, для виду поломавшись, перепоручала своё серьёзное задание папе, а сама, тут же, с совершенно счастливым выражением лица, бежала на кухню, чтобы сообщить маме невероятное:

– Мам, а папа сам захотел крем повзбивать… Ему же можно? И, знаешь, он совсем не скребётся у стеночки, а именно взбивает! Всё как ты говорила!

И, действительно, у папы здорово получалось! Его не знающая устали рука работала с удивительной быстротой. Через какие-то четверть часа он сам пришёл на кухню, демонстрируя наполненную пышным воздушным кремом кастрюлю!

– Ух ты-ы-ы! – восхитилась Лиса, но, тут же опомнившись, осторожно покосилась на маму.

Было бы плохо, если бы та не разделила её восторга, но придирчивая в этих вопросах мама довольно кивнула и улыбнулась.

Всё шло замечательно!

Теперь оставалось дождаться, когда крем попадёт в уже испечённые в духовке эклеры и на румяные коржи «Пражского». До этого к заветной кастрюле с остатками крема лучше не приближаться… Толку никакого, зато сплошное расстройство детской психики.

«Нервы у меня не железные!» – вспомнила Лиса любимую мамину поговорку и, вздохнув, покосилась в окно.

За окном вечерело.