Репортаж в газете Folha de Rio de Janeiro, посвященный ситуации в городских трущобах от 31 марта 2026 года (архив)

…Это настоящие муравейники, покрывающие склоны холмов, возникшие около полувека назад как результат притока населения в города. Запретное в официальных документах слово «favela» заменяется нейтральным словом «сообщество», которое вовсе не выражает сути происходящего в этих районах.

В них ютится городская беднота, которой приходится терпеть практически полное отсутствие какой бы то ни было инфраструктуры и высокий уровень преступности. Фавелы разделены на ярусы. Банды там полностью контролируют ситуацию, составляя своеобразную «пирамиду» – чем более высокое положение занимает банда в уличной иерархии, тем выше их ярус.

Основная проблема жителей этих районов в отсутствии альтернативы. Власти не могут предложить ничего, чтобы улучшить их благосостояние, именно поэтому естественным выбором молодежи становится вступление в различные банды, в которых они состоят уже до самой смерти.

Ограбления, воровство, похищения с целью выкупа, торговля наркотиками и оружием здесь процветают. Жителям нужно что-то есть, пить и во что-то одеваться. О большем эти парни и не мечтают. За исключением главарей, строящих себе настоящие особняки на вершинах холмов и живущих в них не хуже колумбийских наркобаронов.

Что же до властей, то они неоднократно обещали решить проблему. В 2016-м даже было проведено несколько силовых акций, направленных на борьбу с наркопреступностью, однако в итоге пришлось признать невозможность установления правительственного контроля над трущобами и неэффективность силового подхода.

«Миротворец» на полной скорости протаранил оранжевую малолитражку, отшвыривая ее в сторону. Я навалился на руль практически всем своим весом, заваливая машину в рискованный вираж и втискивая ее в захламленное пространство узкой перпендикулярной улочки. В зеркале заднего вида засверкали вспышки, и через секунду витрина магазина, мимо которого мы только что проскочили, рассыпалась серебряными брызгами.

– Андрей, твою мать, да срежь ты их уже! – заорал я через плечо, отчаянно вертя рулем в попытках объезжать то и дело возникающие на пути преграды. Тупой нос броневика сбил непонятно каким образом оказавшийся посреди дороги контейнер для мусора, и машину тряхнуло.

– Давно бы срезал, если бы кто-то вел плавнее! – донеслось из башни.

Вел плавнее! Вот скотина! Я снова вильнул, объезжая некстати выскочившего вдруг на дорогу бродягу, и крепко выругался.

– Ка-ко-го… – старательно повторил за мной негр. Потом повернулся в мою сторону: – Арти, а что это значит?

– Это значит недоумение и прямой вопрос: по какой причине судьбе было угодно сделать так, чтобы этот милый человек появился на нашем пути именно сейчас, – буркнул я, не отрываясь от дороги.

– Какой емкий язык! – восхитился негр.

– Бери автомат, вали к задней бойнице и помоги Айвэну стряхнуть этих уродов, лингвист хренов! – вызверился я.

Негр удивленно глянул на меня, но полез отстегивать ремень. На дороге появился брошенный кем-то мотоцикл, я не стал уворачиваться, боясь влететь во что-либо еще худшее, и просто переехал его. Машина подпрыгнула, и Шон полетел на пол.

– Сядь назад, ну тебя, – скомандовал я. Странно, вроде у боксера с координацией и равновесием должно быть все нормально, но это точно не про Шона.

В рев двигателя вплелся далекий перестук, и по корме машины пробарабанили попадания.

– Да что ж вы никак не сдохнете-то, уроды?

Сверху донеслась ругань, а потом я услышал дикий крик наемника:

– ТОРМОЗИ!!!

Чисто рефлекторно я выполнил команду, не успевший пристегнуться Шон опять полетел лицом в приборную панель, а на крыше броневика зашелся длинной очередью пулемет.

– Есть! Так вам, суки! – заорал наемник, кубарем скатился из башни, подхватил трубу одноразового гранатомета и выскочил на улицу. Хлопок, шипение – и по ушам ударил звук близкого взрыва. Айвэн запрыгнул в машину и довольным голосом скомандовал:

– Поехали. Теперь можно не спешить.

– Кто это был, homie? – поинтересовался Шон, потирая ушибленный нос.

– Без понятия, дружище. Но кем бы они ни были – свое они получили.

Я еще по ту сторону Периметра обратил внимание, что наемник прямо-таки кайфует, когда ему удается особенно удачно сократить поголовье идиотов, пытающихся добраться до его драгоценной шкуры. Почему идиотов? Да потому что я бы эту машину, блин, смерти, десятой дорогой обходил. Гады, что сейчас догорали в каком-то местном аналоге нашего «Тигра», увязались за нами прямо на въезде в город. Чего хотели – непонятно. То ли это были молодчики из местных банд, в которых взыграла жажда крови при виде «Большого Черепа» – транспорта их заклятых врагов, полицейского спецназа, то ли какой-то отбившийся отряд «Нового Рассвета», мочившего всех вокруг вообще без всякой видимой причины, а может и вовсе какие-нибудь «сюрвайеры», которым желание завладеть крутым броневиком заменило здравый смысл. Как бы то ни было, аргументы они предъявляли серьезные – их пулемет был не хуже нашего, а значит – вполне мог пробить не самую могучую броню «Миротворца» и зацепить кого-то из нас. Потому я и устроил это безумное ралли по переулкам.

– Куда дальше-то ехать? – я повернулся к наемнику.

– Двигай прямо, там сверни налево, на перпендикулярную улицу, а там увидишь, – хмыкнул наемник.

И правда увидел.

– Эй. Ты себе не мог в лучшем месте берлогу обустроить? – обратился я к Андрею через пару минут, когда машина выкатилась на нужную улицу.

– А чем тебе тут не нравится? – ухмыльнулся он.

Что мне не нравится?

Над нами, будто гигантский муравейник, высился холм, покрытый мелкими строениями. Расположение их, с виду хаотичное, подчинялось строгой логике: узкие улочки, по которым едва мог проехать наш броневик, периодически задевая бортами стены, сплетались в паутину.

Хотя, наверное, местные жители определенно не согласились бы с моими сравнениями. Еще бы – они здесь хозяева своих жизней, а я кто? Тупой гринго, которому лучше было свалить отсюда как можно быстрее.

Фавелы складывались из ярусов, на каждом ярусе выделялась своя банда. Они враждовали друг с другом, яростно грызлись из-за бизнеса или ерунды вроде «околофутбола». Различались и отношением к неместным: если на нижнем ярусе заблудившегося белого могли тупо ограбить, то парням с верхнего могло прийти в голову и похитить чужака, чтобы потом требовать выкуп.

Однако, как убого бы не выглядели эти места, они всегда были воплощением дикой и бурной жизни. Здесь не было принято скрывать чувств: какой в этом смысл, если на следующий день ты можешь умереть?

Только вот теперь этот вечный карнавал жизни превратился в феерию смерти. Ярус, по которому мы ехали, будто вымер: не было видно ни одной живой души. А вот трупов хватало: они валялись повсюду: разодранные, кое-где – обглоданные. Некоторые выглядели нетронутыми, но останавливаться, чтобы выяснить причину их безвременной кончины, желания не было.

– На самом деле, это единственный способ сейчас добраться до моего дома быстро. Живу я в другом месте, – проговорил наемник. – Но там мы сейчас точно не проедем, судя по тому, что я видел с холма.

Мне оставалось лишь пожать плечами. Ему виднее.

«Миротворец» шел ходко, не обращая внимания на разномастный мусор, разбросанный по дороге. Пару раз что-то бахало под днищем, один раз непонятная тварь с длинными пальцами вцепилась в лист брони, закрывающий окно. Короткая очередь из пулемета отшвырнула ее прочь, где она, кувыркнувшись через голову, встала на четвереньки и бросилась удирать. Я, с мстительным удовлетворением, надавил на газ и позволил машине подмять монстра под себя.

Втиснувшись в очередную улочку-кишку, я сквозь зубы выругался и остановил машину. Перед носом броневика появилось поистине непроходимое препятствие. Баррикада, к которым парни из местных трущоб имели какое-то нездоровое пристрастие. Баррикада, как и все вокруг, была построена из всякого хлама, но массивные бетонные блоки, укрепленные бочками и вбитыми прямо в асфальт распорками из толстой арматуры, не давали возможности проигнорировать преграду. Придется объезжать.

Проклиная местных гаврошей, я сдал назад и через несколько десятков метров вывернул руль влево, получив, таким образом, возможность для маневра.

Миновав непонятно к чему построенные здесь ворота, я медленно поехал дальше, надеясь, что эта улица окажется свободной. Сомнительно, чтобы у местных получилось перегородить все эти дорожки.

Труп молодого парня, перевесившийся через парапет балкона, приткнувшегося к стене ветхой халупы, махнул нам рукой, когда мы задели автомат, свисающий с его шеи, бортом. Через несколько секунд после этого я услышал глухой стук, а потом шлепок: тело свалилось на крышу, а с нее – на асфальт.

Чуть в стороне периодически сверкали фиолетового цвета молнии, обволакивая непонятно зачем здесь построенную вышку сотовой связи. Естественно, что строили напрасно: щиток был разбит, а на качающейся под напором ветра дверце кто-то изобразил логотип местной банды.

Вывернув руль влево, я снова сдавленно чертыхнулся: опять баррикада, еще мощнее. Теперь я уже сомневался, что у бандитов не хватит сил перегородить все улицы в этом богом проклятом месте.

Пришлось сдавать назад и сворачивать вправо. С каждым метром мы становились все дальше и дальше от выезда из трущоб, и это заставляло меня нервничать.

– Гребаный лабиринт, – прошептал я, помотав головой. Потер лицо ладонью, снова взялся за уже нагревшееся от тепла моих рук рулевое колесо. – Покажите мне человека, который это строил, и я убью его.

– Скорее всего, они уже мертвы, homie, – ответил Шон. – Одно могу сказать точно – свободные дороги ведут в ловушку. Вопрос в том, сработает ли эта ловушка без участия тех, кто ее расставил.

Скорее всего негр был прав. В психологии уличных банд он разбирался гораздо лучше меня: детство и юность, проведенные в Комптоне, не могли этому не поспособствовать. Хотя, судя по тому, что даже выстрелов слышно не было, здесь уже не осталось живых.

Третья баррикада заставила меня опустить руки. Я остановил броневик и заглушил мотор, повернув ключ в замке зажигания. Движок, медленно потрескивая, стал остывать, и я понял, что погорячился, решив, что стрелять тут больше некому. Очень сильно погорячился.

Чуть выше по холму кто-то садил длинными очередями, не жалея ни патронов, ни стволов. В другой стороне, в городе, кто-то стрелял более экономно: слышались знакомые и привычные короткие очереди, а иногда и одиночные выстрелы.

В здании сбоку от нас что-то чавкало и хлюпало. Хлюпало размеренно и громко, будто гигантских размеров пузырь надувался и лопался. Стабильно, раз в четверть минуты.

В эту ночь вошли восемь миллионов человек. Выйдут из нее немногие, и оставалось надеяться, что мы будем в их числе.

Только сейчас я понял, какими наивными были мои надежды нанять контрабандиста и покинуть страну. Нет, судно-то я наверняка найду без проблем. Но вот остался ли кто-то, способный им управлять?

Со стороны города послышались пулеметные очереди: видимо, военные еще держались. Я не знаю, по какой причине боевики больше не применяют артиллерию. Может, снаряды закончились? У них все-таки не регулярная армия с безразмерными складами. Почему эту самую артиллерию не использовали военные – вполне понятно: чтобы использовать в городе РСЗО без четкого целеуказания и понимая, что там, куда ты направишь ракеты, могут находиться ожидающие эвакуации гражданские, нужен особый склад ума. Ну, или полное его отсутствие.

Что касается самой эвакуации… Очень сомнительно, что она будет. Вернее, судя по горящим обломкам большого транспортного вертолета, что мы встретили на въезде, попытки были. Но с треском провалились. Скорее всего, боевики «Рассвета», намереваясь окончательно превратить Рио в территорию смерти и сумасшествия, запаслись ПЗРК. В пользу этой версии говорило и отсутствие боевой авиации, что должна была, как минимум, проводить разведку, распугивая прячущихся в руинах мутантов ревом реактивных двигателей.

Думается мне, мир, наученный горьким опытом попыток проведения спасательных операций в далекой Чернобыльской Зоне Отчуждения, просто выжидал, надеясь, что кто-нибудь сделает первый шаг. И, судя по тенденции последних лет и политике, которую ведет моя родная страна, первыми на окраинах Рио появятся вовсе не доблестные «Морские котики», десантировавшиеся с авианосца, вошедшего в залив, а хмурые парни, затянутые в зеленую «цифру», с бесшумными винтовками и автоматами наперевес.

– Есть идеи? – спросил сверху наемник. Он вернулся за пулемет, когда понял, что нужда в крупном калибре не закончилась после того, как мы оторвались от погони.

Усмехнувшись, я надавил на клаксон. Звук, по мощи своей сравнимый с паровозным гудком, огласил окрестности, однако никаких заметных результатов не принес.

– Оповещаешь тварей о подаче трапезы? – Сверху послышался смешок.

– Скорее, пытаюсь понять, есть ли тут те, кто эту баррикаду построили, прежде чем вылезать наружу, – криво усмехнулся я.

– Придется бросить машину? – спросил Шон, с сожалением проводя рукой по подлокотнику штурманского сиденья. Мне и самому не хотелось покидать безопасной прохлады салона «Миротворца», пахнущего порохом и ружейным маслом.

– Проще разнести баррикаду, – раздался сверху как всегда насмешливый голос наемника.

Думаю, он был прав.

Я снова завел машину, перешел на реверс и медленно и печально поехал задом, пристально смотря в зеркало. К несчастью колеи здесь не было, из-за чего колеса ходили туда-сюда, и любое неосторожное движение рулем могло закончиться коротким рывком до ближайшей стены. Таким манером я отъехал метров на сорок, после чего остановил броневик.

Признав расстояние достаточным, я перевел рычаг в положение «drive», глубоко вдохнул.

– Спускайся, Андрей, лучше садись в кресло. И пристегнитесь, – предупредил я своих спутников. Таран – не лучший выбор, но в данном случае он единственный.

– Перевернемся, а броневик нам еще пригодится, – наемник спрыгнул из боевого отделения, положил руку мне на плечо. – Не глупи. Проще взорвать.

– Гранаты не возьмут, nigga, – мотнул головой Шон. – Так только в кино бывает, чтобы дом от гранаты взрывался.

– А взрывчатки нет, – констатировал я, нетерпеливо стряхивая со своего плеча руку Андрея. – Всем пристегнуться, сейчас полетим.

– Баллоны, – успел вставить лишь одно слово наемник, охладив мой пыл.

Я снова поставил машину на нейтралку, поднял рычаг ручника и заглушил мотор.

– Баллоны? – кажется, Шон не совсем понял идею. А вот я понял сразу. И мне она показалась не лишенной рационального зерна.

– Газовые, – пояснил наемник. – Здесь нет газопровода, поэтому газ привозят в бытовых баллонах. Взрываются они так, что по полдома сносят, а если поищем – найдем мы их достаточно много. Уверен, что в каждой из этих халуп нас ждет хотя бы по одному…

Я рванул застежку ремня, встал с водительского сиденья, разминая затекшие ноги, пошевелил пальцами в высоких военных ботинках.

– Шон, ты лезешь за пулемет, – приказал я. – Мы с Андреем пойдем искать баллоны, нужно хотя бы четыре штуки. Будь добр, подай мой автомат.

Негр передал мне «Тавор», отстегнул ремень и полез в боевой отсек. Около минуты у меня ушло на то, чтобы размять затекшее тело и проверить снаряжение.

– Там сейчас опасно? – спросил я у наемника, проверяя магазин. Глупый вопрос, учитывая виденные по дороге картины, но почему-то я его все же задал.

– Там сейчас Зона, – ответил наемник, подходя к тяжелой металлической двери. Он уже успел достать свой мешочек с гайками. – Шон, прикрывай.

Сверху раздалось утвердительное бурчание негра. В салон задул противный, пропитанный влагой воздух, заставляющий ежиться от холода и сырости. Секунду спустя мы покинули теплое нутро броневика, и я почувствовал себя моллюском, которого вынули из уютной раковины и вот-вот наколют на вилку.

– Смотри, бар, – махнул я в сторону здания с заметной даже сейчас вывеской. Когда-то буквы светились неоном, и наверняка представляли совсем другое здание, откуда были украдены. Или выкуплены. – Там наверняка можно найти баллоны. Причем, не придется по одному таскать: на кухне должно быть сразу много.

– Не скажу, что полностью согласен, но что-то в этом есть, – покивав, ответил наемник.

– Ajude-Me! Por Favor! – перебивая его, раздался голос из соседнего здания. – Por Favor!

Сквозь мутные стекла, еще и закрытые решетками, не было видно абсолютно ничего. Зато сразу заметно другое: дверь была сорвана с петель, а стену покрывали уже успевшие подсохнуть бурые кляксы. Будто кто-то приставил к ней человека и выстрелом вышиб ему мозги.

– Por Favor! – снова услышали мы умоляющий голос. Мне стало ясно, что принадлежал он женщине, судя по всему, уже немолодой: уж слишком явным был старческий надрыв.

– Надо посмотреть, что там, – обратился я к наемнику.

Мы приблизились к темному дверному проему. Наемник поднял руку, приказывая остановиться, и бросил в проем гайку, обмотанную полоской бинта. Внутри будто что-то шевельнулось.

Я едва успел заметить молниеносное движение Айвэна, вскинувшего винтовку к плечу и выжавшего спуск.

– Por Favo-o-o-o-or! – голос изменился в тембре, стал значительно выше и громче.

Оконные стекла противно завибрировали. Только сейчас до меня дошло, что этот крик не мог издавать человек. Более того, звук был гораздо громче выстрелов.

Из дверного проема вырвалось нечто, опутанное щупальцами. Передвигалось оно на длинных членистых ногах, на спине носило раковину подобно брюхоногим моллюскам. Из какого вида животного вообще могла уродиться такая тварь?

– Por Favor! – продолжала она умолять наемника о милосердии. Нерезультативно. Более того: теперь и я открыл огонь по твари, присоединяясь к наемнику.

Автомат застучал, затрясся. И звук, и вибрации стали уже привычными: я, кажется, неплохо приноровился к этой израильской пушке.

Тварь шарахнулась в противоположную сторону, видимо уяснив, что через стену автоматного огня ей не прорваться, и тут же получила в бок несколько крупнокалиберных пуль из пулемета. То ли Шон до этого не мог разобраться с механизмами, управляющими турелью, то ли боялся задеть нас, однако сейчас и он вступил в бой.

Темная, практически черная кровь мощной струей брызнула на стену дома, смешиваясь с уже размазанной по ней человеческой, и практически мгновенно исчезла, будто выкипела, оставив только небольшой темный след.

Шон, кажется, окончательно освоился с машинкой, которой комплектовался броневик, и выдал полноценную очередь патронов на семь-восемь. Мутанта отшвырнуло прочь, со смачным шлепком он упал на асфальт и замер. Противный крик, наконец, оборвался.

– Сдохла, мразь, – констатировал наемник, меняя магазин в автомате. – Имитатор, мать его. Ходит за людьми, подслушивает, запоминает фразы.

– Теперь я понимаю, почему ты едва не пристрелил меня при первой встрече, – сказал я, вытирая пот со лба. – Много таких?

– Раньше было много, а сейчас, видимо, еще больше. Кто его знает, где эта Зона начинается, и где заканчивается теперь. Ну, пошли дело делать, чего стоять-то?

Волна мутантов, что наверняка поперла из центра после расширения, уже миновала эти места, оставив трупы тех, кто не оказался способен защитить себя. Трупов самих мутантов, как ни странно, практически не было. Даже здесь, в фавелах, где у каждого человека было оружие.

Зато были аномалии, и много. Не так густо, как в болотах, конечно, но и не чисто. Это было заметно невооруженным глазом.

– Детектор с ума сходит, – то ли заговорил сам с собой, то ли обратился ко мне наемник, тряся мой гаджет, который, после замены аккумуляторов, прихваченных из разрушенной высотки, снова заработал. А вот к очкам наемника элементов питания не нашлось. Уж слишком специфичными оказались. – Показывает будто в центре «Щипцов» «Мангал». А ведь аномалии никогда друг на друге не стоят, между ними всегда определенный промежуток есть.

– Ты говоришь о законах для образований, которые законы физики нарушают? – усмехнулся я в ответ. – Веди там, где чисто.

– Тогда давай след в след, – пробормотал наемник. – И прикрывай. Может, и правда таранить нужно было…

Идти было не так уж и далеко, просто пересечь улицу. Мы же двигались безумными зигзагами, огибая невидимые ловушки. Действительно, без броневика у нас ушло бы не меньше суток только на то, чтобы выбраться из фавел. Хотя… Там, где мы ехали, аномалий практически не было. А вот тут – запестрели. Глядишь, еще и придется бросать тачку. Делать этого не хотелось. В броневике мы были пищей консервированной, достать которую из крепкой банки было не так-то и просто. А сейчас – как на блюдечке. Бери и лопай. Ладно, посмотрим, как там дальше. Может, чище?

Бар оказался открыт. Я аккуратно толкнул створку, и в лицо мне ударил запах сворачивающейся крови и гниющего содержимого выпущенных наружу кишок. Запаха разложения пока что не было, но только пока. Рано еще.

В свете фонаря мы увидели труп девушки. Совсем молодая, девчонка еще. На лицо лет четырнадцать, не больше, но тело уже сформировалось.

Как и большинство местных барышень, она была коренастая и пышногрудая. Топлесс. Хотя, здесь это выражение было не совсем справедливым, потому что только верх от нее и остался: туловище заканчивалось ровным срезом как раз на уровне пупка. Будто кто-то ее распилил.

– Проститутка, – прошептал наемник, входя в помещение вслед за мной. Снова посмотрел на экран детектора, и выдохнул. – Чисто, вроде. Видимо, все на них и разрядилось.

– Почему проститутка-то? – спросил я. – Ей же лет четырнадцать, если не меньше.

– Ну, по местным законам это возраст согласия, – ответил наемник. – Ладно, нечего баб рассматривать, давай, берем, что надо, и валим.

Он медленно двинулся вперед к кухне, я пошел за ним, но на полпути свернул в сторону. Здесь были комнаты с койками и небольшой душ на три кабинки.

Бар оказался борделем, что неудивительно: полиция здесь бывает только во время рейдов, а утолять жажду женской ласки сюда наверняка приходили все местные. А, может быть, и кто-нибудь из приезжих. Из тех, кому хочется подешевле и помоложе.

Из любопытства я попытался войти в одну из комнат, однако здесь запах крови становился совсем уж невыносимым. Натянув на лицо маску респиратора, я засунул голову в дверной проем, и тут же шарахнулся назад: каждый сантиметр стен, пола, и даже потолка был покрыт множеством мелких красных брызг, будто двух-трех человек натерли на мелкой терке.

К противоположной от входа стене прилип кусок окровавленного мяса, в котором я с трудом, но все же смог опознать оторванную женскую грудь нехилого размера. И тут же, едва сдерживая рвотные позывы, отскочил прочь.

– Здесь четыре штуки! – послышался со стороны кухни голос наемника. – Давай сначала притараним их к дверям, потом подумаем, как до баррикады дотащить.

Я, стараясь не оглядываться, рванул к кухне. Так или иначе, кое-какие картинки невольно отпечатались в памяти: искореженный шест для стриптиза и изломанная девчонка возле него. Парень с вывернутой под неестественным углом головой, рассыпанный белый порошок.

Еще трое парней: двоих будто швырнуло в стену, сломав обоим шеи, еще один висит. Натуральным образом висит, как в дурацких мультиках. Прямо на большой люстре. Под ногами натекла лужица крови.

Я даже не понял, кому принадлежал последний увиденный мной труп. Определить пол не так уж и просто, когда тело вывернуто наизнанку. Действительно наизнанку: не было видно ни квадратного сантиметра кожи. Зато внутренности: сердце, легкие, кишечник вывалились прямо на грязной пол, покрытый крупной керамической плиткой.

Вот тут меня и выполоскало. Наклонившись, и едва успев сорвать с лица маску респиратора, я изверг все, что оставалось у меня в желудке. Походя удивился: ел, кажется, целую вечность назад, а блевать есть чем.

Желудок еще пару раз мучительно сократился. Я вытер губы тыльной стороной ладони, прошептал что-то нецензурное и двинулся на зов наемника.

Тот, к моему удивлению, стоял с винтовкой на изготовку, целясь в один из небольших кухонных шкафчиков.

– Дверца шевелилась! – активно артикулируя, произнес он. – Точно шевелилась, мне не показалось.

– Странно, что ты сразу стрелять не стал, – качая головой, пробормотал я, повернулся к шкафу, и, чувствуя себя полным идиотом, произнес: – Выходи. Мы не тронем тебя.

Мне в голову пришло, что тот, кто сидел в шкафу, вполне мог не знать английского. Следовало повторить свою фразу на португальском, в котором ни слова не понимал уже я.

Когда я обернулся, чтобы попросить наемника повторить то, что я сказал, на языке Криштиану Роналду и Пеле, дверца распахнулась. Внутри сидела девочка, с виду едва ли не младше той, лежащей на входе. Но такая же голая.

Девчонка держала левую руку за спиной, правую же прижимала к груди. Не прикрывая наготу, а будто пытаясь унять боль.

– Там может быть оружие, – прошептал Андрей мне на русском.

Я присел. Не верилось, что девчонка станет стрелять. Сдается мне, она и спряталась от гораздо более страшных вещей, чем двое вооруженных людей. Например, от того, что убило всех остальных в этом заведении. Не важно, были ли это аномалии или мутанты.

– У тебя там оружие? – задал я вопрос, так интересующий наемника.

Мы с малолетней проституткой встретились взглядами. Посреди моря боли, между берегами отчаяния, я разглядел искру осмысленности. Она определенно понимала, о чем я говорю.

Медленно покачала головой из стороны в сторону, длинная челка упала ей на лоб, закрыв от меня глаза.

– Мы не хотим сделать тебе больно, – снова сказал я и, несмотря на возмущение наемника, добавил: – Тут все мертвы. Мы можем попытаться вывести тебя отсюда.

Снова отрицание. Не хочет идти с гринго?

– Что бы тут ни было, это может случиться снова, – я покачал головой – не то говорю. – Ты точно хочешь остаться?

Теперь утвердительно кивает головой. Мне остается только повести плечами: мол, сделал все, что мог.

– Тогда, можешь закрыться в шкафу, а мы просто возьмем то, что нам надо, – я поднялся с колен, отряхнул с них мусор. Девчонка не торопилась возвращаться в свое укрытие.

– Пистолет, – выдохнула она. То ли попросила, то ли потребовала. И закашлялась: громко, влажно.

– Пистолет? – спросил я, нашаривая на боку кобуру. Конечно, можно было пожертвовать «кольтом» так же, как пришлось пожертвовать разгрузкой. Только зачем ей? – Он тебе не поможет. Хочешь выжить – иди за нами.

– Мне не для этого, – ответила она. Я начал терять терпение, и уже собрался было заставить ее вылезти из этого долбаного шкафа и приказать Андрею отвести ее в броневик, пока я буду отключать газовые баллоны от системы…

Но тут она достала из-за спины левую руку и показала нам.

От небольшой, практически детской, ладошки с короткими пальцами оставались только кости. Черная, но при этом светящаяся в темноте субстанция медленно поднималась по предплечью вверх, превращая кожу, мышцы и нервы в нечто… Не знаю, во что вляпалась девчонка, но выглядело это в высшей степени паршиво. Я посмотрел на наемника, помотавшего головой, сообщая о том, что с такой дрянью ему сталкиваться еще не приходилось.

– Мы можем… – тяжело было говорить об этом, однако хотелось предложить хоть какую-то помощь. – Мы можем попытаться отрезать руку. Может тогда эта штука остановится…

– Дай мне этот чертов пистолет! – срывая голос, закричала она, и в крике было столько боли и страха, что он заставил меня отшатнуться.

И снова кашель. Тяжелый и влажный. Кажется, это дерьмо не просто грызло ей руку. Оно поднималось вверх по венам, и шло в сердце и легкие. Девочка все равно уже мертва.

Кровь, которую она сплюнула на кафель, в свете фонаря казалась практически черной. А, может, это и не кровь была вовсе.

Остается лишь облегчить ее страдания. Наверное, это будет правильным.

Я открыл клапан кобуры и, вытащив из нее пистолет, катнул по полу в сторону укрытия девчонки. Он схватила его правой рукой, сжав между коленями, сняла с предохранителя и привела в боевое положение. Явно понимала, как обращаться с оружием.

– Подожди, – жестом остановил ее наемник. – Дай нам уйти. Сейчас мы перетащим баллоны отсюда, и уже потом ты сделаешь свое дело. Хорошо?

На секунду задумавшись, девчонка все же кивнула и неловко отползла назад, прикрыв за собой створку.

Баллоны полные, что понятно по тяжести. Внутри сжатый газ, каждый по полсотни килограмм.

Четырех штук как раз должно хватить.

Я старательно забивал себе голову расчетами, просто для того, чтобы не слышать того, что все равно услышу.

Мне приходилось видеть много плохого. Такого, чего я предпочел бы не видеть. Наверное, я мог бы назвать себя парнем с крепкими нервами. Но я точно знал: последние несколько минут еще определенно вернутся ко мне не раз в ночных кошмарах. При условии, что я вообще отсюда выберусь.

Из здания борделя послышался пистолетный выстрел. Девчонке все же хватило сил поставить в этом деле точку. Вернуться, чтобы забрать оружие? А стоит ли оно того? Тем более, что сейчас оружие буквально валялось под ногами: ни мутанты, ни аномалии стволы и патроны не трогали… Черт, да о чем я вообще думаю?!

Скрипнув зубами, я перехватил тяжелые баллоны поудобнее, и поспешил вслед за наемником.