Российская и западная культуры отличаются от китайской в массе разнообразных аспектов, запомнить их все невозможно и профессионалу, не говоря уже о «простом смертном», так что последнему из двух порой бывает извинительно совершить в Китае какую-нибудь глупость, сославшись на «культурный барьер», «разницу в менталитете» или придумав еще какую-либо милую отмазку в таком же роде. Правда, что странно, время от времени так ведут себя и профессионалы, но мы сейчас не об этом.
Каждому, кто собирается в Поднебесную даже на один-два дня или никуда не собирается, но хоть каким-то боком имеет отношение к любым контактам с живыми китайцами, следует твердо помнить о существовании двух вечных базовых концепций взаимодействия между людьми в китайском социуме. Имя им — «гуаньси» и «мяньцзы», и они играли и будут играть для наших восточных соседей роль куда большую, чем, к примеру, даосизм и буддизм. Обе они являются исключительно комплексными и разветвленными, и любой из них можно было бы посвятить приличную монографию; но не волнуйтесь, уважаемый читатель: мы постараемся рассмотреть вопрос кратко и конкретно.
Общение как система
Слово «гуаньси» принято переводить на русский язык как «связи» или «отношения»; однако оба эти варианта перевода не способны должным образом передать значение «гуаньси» в жизни китайцев. Многие наши соотечественники и западные люди, имеющие определенное отношение к китайским делам, привыкли понимать данный термин как возможность человека использовать свои личные связи с другими членами общества для воздействия на ход социального взаимодействия, поворачивая развитие событий в нужное для себя русло и извлекая, таким образом, определенную пользу для себя лично или для определенной группы лиц. Тем не менее концепция «гуаньси» в ничуть не меньшей степени относится и к набору социальных обязательств человека в его «внутреннем круге», то есть определенной группе личных контактов.
Иногда китайцы определяют концепцию «гуаньси» просто как совокупность своих друзей, родственников, коллег и т. п.; однако более точным будет представлять чей-либо круг «гуаньси» как порой весьма затейливую и запутанную сеть отношений, предполагающую возможное влияние данного лица и одновременно его личные обязанности по одному из множества направлений в рамках данной группы. Для китайца персональная сеть «гуаньси» состоит обыкновенно из семьи, близких и дальних родственников, бывших соучеников, нынешних коллег и бывших сослуживцев (возможно, по армии), членов общих клубов и организаций и т. п. Отношения, возникшие между человеком и членами его «внутреннего круга», обычно рассматриваются как пожизненные, даже в тех случаях, когда контакт с кем-нибудь из этих субъектов был потерян на многие годы или даже десятилетия; иными словами, бывший одноклассник, «всплывший» через тридцать лет после окончания школы, как правило, воспринимается человеком не как чужак, а как член своего круга, имеющий при этом определенные права и обязанности.
Отношения в рамках каждого конкретного «внутреннего круга» поддерживаются и пестуются путем оказания его членами взаимных услуг, благодеяний, милостей и приятностей; это взаимообязывающая система, и суть ее чем-то напоминает алгоритм взаимодействия приятелей в русской бане, по очереди трущих друг другу спину. Оказание «услуги за услугу» есть главный фактор, поддерживающий сеть отношений, неспособность же, и в особенности — нежелание «потереть спинку» другу, после того как он потер ее тебе, рассматриваются не просто как большое свинство, но как серьезный моральный проступок…
«Услуга за услугу» может быть затребована в любой момент: через неделю, месяц… через десятилетия (ну, это уж необычно, но тоже случается) после того, как «первая сторона» сделала некое доброе дело для «второй стороны». Поэтому, находясь в Китае (да и в родной стране, в общем, тоже) и принимая некую бесплатную услугу от китайца (или прося о содействии), нужно представлять себе далеко идущие последствия этого поступка… Звучит грозно, но в принципе ничего страшного: вы просто попадаете в замкнутый алгоритм типа «а теперь ты потри мне спинку»; система эта отрабатывалась веками и тысячелетиями, и стать полноправным членом чьего-то «внутреннего круга» или создать свой «внутренний круг» в Китае достаточно логично и выгодно, если вы планируете долгосрочные отношения с китайцами.
Другое дело, что если членом системы китайских «гуаньси» становится иностранец, то степень его «полноправности» в рамках этой самой системы иногда несколько сомнительна. Проще говоря, в обмен за небольшую услугу могут попросить очень немало: скажем, некий господин Ван помог вам в поисках некоего китайского лекарства, которое в принципе есть в природе, но продается далеко не в каждой аптеке… через полгода этот самый господин может позвонить вам домой и попросить решить вопрос с его двоюродным племянником, которого из-за просроченной визы завтра должны депортировать из России; понятно, что, если вы не близкий родственник директора соответствующего отдела ФМС, задача предстоит нелегкая…
Учитывая тот факт, что для любого китайца в его взаимоотношениях с обществом понятие «свой — чужой» является базовым, «гуаньси» можно считать основным средством для достижения чего-нибудь в Китае. В смысле — вообще хоть чего-нибудь. «Гуаньси», как справедливо утверждают многие, — это та смазка, которая необходима для вращения колес китайской жизни, а Китай — то место, в котором как нигде в мире актуальна формулировка: «Главное — это твои знакомства»… Однако дело даже не столько в том, кого именно знает некое лицо, а в том, насколько высоко противоположная сторона оценивает это самое лицо в своем «внутреннем круге»: чем больше услуг вы оказали кому-то в свое время, тем больше этот кто-то обязан вам, и наоборот…
Каков конкретный спектр услуг, которыми обмениваются члены «внутреннего круга» с помощью «гуаньси», за исключением бегло упомянутых выше? Да все на свете! От приобретения рыбки редкой породы для аквариума до устройства в хороший вуз или клинику и получения миллиардных подрядов на строительство дорог и авианосцев. Даже дать взятку чиновнику за содействие в развитии бизнеса просто так, «с улицы», не удастся (это вам не Россия) — вначале потребуется долго и тщательно выискивать имеющих соответствующие личные связи посредников и гарантов.
…Какое время — такие и песни. Сейчас, когда служба в китайской армии стала почетной и престижной, для того чтобы пристроить туда своего отпрыска, тоже нужны «гуаньси»; а уж для того, чтобы новобранца отправили служить не к черту на рога, а в хорошую часть, расположенную в крупном городе, «гуаньси» эти нужны ого-го какие. Поэтому, когда во время прогулки, скажем, по Пекину вам вдруг встретится простой солдат, знайте: этот служивый не из простой семьи и попал сюда отнюдь не просто так. Нынче таких воинов в китайском народе называют «гуаньси бин»!
Невелика вероятность того, что система китайских «гуаньси» коснется того, кто приехал в Китай один-единственный раз в жизни на неделю как турист (хотя кто знает, кто знает). Однако более-менее длительное проживание в Поднебесной и, в особенности, бизнес там требуют создания своих «гуаньси» как можно скорее; Китай — страна, за последнюю пару тысяч лет донельзя бюрократизированная, и далеко не все проблемы в ней решаются простым путем с помощью денег и потраченного времени. Чем крупнее вопрос, тем больше вероятность, что все нужные разрешения, лицензии и прочие бумажки будут в должный момент проштампованы заветными красными печатями; а человек с правильными «гуаньси» имеет много шансов выйти сухим из воды в случае… в общем, в случае чего… А порой при всем внешнем лоске и «правильности» китайской полиции только подключение системы «гуаньси» может заставить местных ментов наконец зашевелиться и защитить вас от криминального «наезда»…
Безусловно, чем выше социальное положение ваших контактов во «внутреннем круге», тем более трудные вопросы можно разрешить, пользуясь «гуаньси»; однако и тем больших ответных услуг будут ожидать от того, кто первым воспользовался внешним содействием. При этом ваше положение и влияние в родной стране, например России, легко могут быть переоценены (см. выше), так что с оказанием ответных услуг вполне может возникнуть некоторый конфуз. Если неспособность выполнить свои обязанности, обусловленные системой «гуаньси», будет расценена как нежелание сделать это, следствием станет потеря почти всех «очков репутации», падение статуса во «внутреннем круге» и наклеивание на нарушителя правил игры ярлыка «плохой друг». В некоторых случаях нарушивший алгоритм внутрисетевого взаимодействия вообще «исключается» из данной системы «гуаньси» и вынужден строить все заново… ну, или уехать в Новую Зеландию или Северный Йемен, подальше от китайцев и их традиционных систем общения.
А теперь небольшое, но существенное замечание. Наблюдения показывают, что феномен «гуаньси» не стоит примитивно рассматривать исключительно как алгоритм взаимопомощи в некой отдельно взятой социальной микросистеме. Да и завершенной системы-то никакой, по сути, нет, ведь для каждого конкретного лица набор «брат, сестра, друг отца, друг одноклассника, сослуживец дяди, одноклассница дяди одноклассника и т. д.» — свой, индивидуальный и неповторимый; если же взглянуть на эту сеть с точки зрения, предположим, сослуживца дяди, то вся картина изменится удивительным образом, как в калейдоскопе. Так вот, «гуаньси» — не просто механизм обмена более или менее жизненно важными услугами по типу «ты — мне, я — тебе», это еще и мощное средство психологического самоутверждения китайца в обществе и источник его душевного комфорта и спокойствия.
Иными словами, человек вполне может существовать в системе «гуаньси» многие годы, не запрашивая от членов «внутреннего круга» никаких серьезных услуг и сам не оказывая никому из них никакой значительной помощи, но при этом каждый день получать моральное удовлетворение от того, что в его микросистеме наличествуют и заместитель министра, и секретарь местного райкома, и начальник полиции, и… нет, даже не «если что, все проблемы можно решить» (это и так понятно), но… все об этом знают и за это уважают. Не за ум, доброту, богатство, власть, высокий рост, хорошее образование, дорогую машину, а за обладание теми «гуаньси», которыми данное лицо на самом деле может и не пользоваться. Иными словами, китайские «гуаньси» — вещь не только и порой не столько практическая, но и в значительной мере статусная.
А теперь перейдем к следующей теме.
«Лицо» как основной инстинкт
«Конфуций сказал: „Если руководить народом посредством законов и поддерживать порядок посредством наказаний, то хотя он и будет стараться избегать их, но у него не будет чувства стыда; если же руководить им посредством добродетели и поддерживать в нем порядок при помощи церемоний, то у него будет чувство стыда и он будет исправляться“» (Конфуций. Суждения и беседы. 2: 3).
Во многом благодаря многовековому влиянию учения Конфуция китайские этика и культура поведения стали базироваться на понятии стыда. Поэтому можно говорить, что между ними и западной (европейской) культурной моделью лежит настоящая пропасть, ибо, простите за банальность, в основе этой самой западной модели находится христианская (большей частью протестантская) концепция совести. В натуре же китайцев «правильное поведение» диктуется прежде всего стремлением избежать стыдных положений во всех их вариациях и страхом «потерять лицо», но вовсе не всегда осознанием того, что альтернативный вариант действия — «плохой»; для многих жителей Поднебесной важно не избегать поступков, которые могут быть трактованы окружающими как «плохие» или, скажем, «нечестные», но не быть пойманными на них.
Среди многочисленных сложных особенностей китайской культуры концепция «мяньцзы», или «лица», — одна из наиболее непростых для нашего понимания.
Ближайшими по значению к «мяньцзы» понятиями можно считать «честь», «достоинство», «доброе имя», однако ни одно из этих слов не может в полной мере передать значение данной концепции. «Мяньцзы» обозначает и чувство гордости, испытываемое человеком в результате отношения к нему окружающих (положительного, одобрительного, уважительного и т. п.).
Если в нашем с вами обычном понимании честь и достоинство у человека либо есть, либо нет, то китайское «мяньцзы» можно дать, заработать или потерять; наконец, его могут и отнять.
При близком знакомстве китайцы нередко кажутся нам слишком увлеченными проблемой сохранения или зарабатывания «лица» (будем здесь считать это слово в кавычках очень условным переводом понятия «мяньцзы»); многие иностранцы также весьма склонны недооценивать значение вышеозначенной концепции как базового мотиватора поведения обитателей Поднебесной, с которыми им приходится иметь дело.
В чем основное правило «мяньцзы»? Любое событие, позволяющее поднять самооценку человека, способствует приобретению «лица»; наоборот, к потере «лица» ведет все, что снижает самооценку. При этом базовым фактором, воздействующим на самооценку, является исключительно восприятие субъектом подлинного (или в ряде случаев мнимого, воображаемого) отношения к нему окружающих; речь здесь совершенно не о самооценке по относительно объективным соображениям типа «блин, я плохо стреляю!» или «ура, я отлично знаю английский!»… Китаец ощущает потерю «лица» только в случаях, если кто-то был свидетелем его промахов и недостатков, и приобретение «мяньцзы» — если его успехи и крутизна были отмечены окружающими. Как правило, «лицо» приобретается в результате некоего однозначно положительного события, а вот причины потери могут быть весьма разнообразны и как раз неоднозначны.
Если вы бывали в Китае или вам предстоит это в будущем, то нужно иметь в виду: многие необъяснимые неприятности (с вами больше не хочет общаться ваш китайский друг, сорвалось подписание контракта, в контейнере с товаром вы обнаружили особенно много брака или сильную недостачу) могут иметь причиной то, что вы, вероятно, сами того не желая, своими действиями заставили кого-то потерять «лицо».
К большому сожалению, вероятных причин заставить вашего китайского друга или партнера почувствовать потерю «лица» по вашей вине более чем достаточно, чтобы потом полжизни теряться в догадках, где и в чем был совершен неверный шаг. Возможно, вы кого-нибудь слишком резко (с точки зрения собеседника) перебили; может быть, отвергли приглашение на ужин (помните историю о «крутой» консалтинговой фирме, рекомендовавшей своим клиентам ни в коем случае не ходить с китайскими хозяевами на банкет?), отказались с кем-то пить без убедительных причин или были всего лишь немного неосмотрительны в словах за столом переговоров? Да, все эти и очень многие иные промашки, которые за пределами Китая считаются мелкими и незначительными и тут же забываются навсегда, для китайца могут оказаться причиной потери «мяньцзы»! Причем до такой степени, что, сами того не ведая, вы можете по неосторожности обзавестись настоящим врагом на всю оставшуюся жизнь.
…Переговоры с китайцами о сотрудничестве в области передовых технологий… Член российской делегации, человек прямой и парень хороший, задает принимающей стороне вопрос: «А как вы собираетесь гарантировать, что ваша сторона не станет незаконно использовать наши ноу-хау и мы не останемся у разбитого корыта?»… Резковато, но вопрос резонный, обижаться вроде бы не на что. По крайней мере, по мнению простого хорошего парня — он искренне не подозревает, что, поскольку он в Китае, а не у себя в Москве, то стоит почти что на пороге третьей мировой…
Что говорит опытный переводчик? «А какие мы с вами можем предпринять меры, дабы наши общие технологии не были незаконно заимствованы третьими лицами?» И волки сыты, и овцы целы.
Обретая поверхностное знакомство с китайской концепцией «мяньцзы» и некоторыми вытекающими из нее (и втекающими обратно) последствиями, многие иностранцы, в том числе и наши соотечественники, спешат наклеить на жителей Поднебесной ярлыки с надписями «болезненно нежные», «гиперчувствительные» и т. п. Но, уважаемый читатель, это только наша с вами точка зрения; в делах же с китайцами (у них на родине или нет) лучшим решением будет постараться всеми мерами не заставить их терять свое любимое «мяньцзы». Ибо, во-первых, еще сам Конфуций превыше всего ценил гуманность, и мы с вами не можем не уважать мнение старика; во-вторых, если вы ненароком заставите потерять лицо даже, например, очень мелкую китайскую офисную сошку, то он (она) впоследствии сделает все, чтобы пустить ваш контракт туда же, куда белорусские партизаны пускали немецкие поезда. Если по вашей вине потерял лицо китайский чиновник, от которого хоть что-то зависит в вашей работе в Китае, то не сомневайтесь: он будет продолжать вам сладко улыбаться и даже приглашать на банкеты, но какой-нибудь бумажки с одобрением или разрешением из его офиса вам придется дожидаться до старости. Даже скромный китайский студент будет долго и скрытно мстить за потерю «лица», будьте уверены…
Ради сохранения «лица» китаец способен пойти на многое — на ложь, обман и даже преступление. Посему, общаясь с китайцем (если только вы не сотрудник ОМОНа, участвующий в облаве на китайских наркокурьеров), разумно всегда оставлять ему выход из той ситуации, которая ставит его «мяньцзы» в рискованное положение. Справедливо утверждение, что если китаец поставлен перед выбором между сохранением «лица», с одной стороны, и правдой, справедливостью и долгом — с другой, то он всегда выберет «лицо». В китайской культуре считается приемлемым солгать, причем даже самым грубым и очевидным образом, ради сохранения пресловутого «мяньцзы». Если обнаруживается, что ваш китайский друг нагло врет, но делает это явно для спасения «лица», то настоятельно рекомендуется эту ложь спокойно проглотить и не загонять человека в угол окончательно. Ибо, во-первых, в противном случае мерзким и жестоким окружающие будут считать не его, а вас, а во-вторых, акты мести будут совершенно неизбежны. Как говорилось выше, все, что связано с категорией «мяньцзы», китайцы воспринимают с крайней серьезностью, и подходить к данной проблеме легкомысленно ни в коем случае нельзя…
Остановимся на нескольких способах приобретения «мяньцзы» или того, как содействовать своему ближнему в данном приобретении; кое-что может показаться и забавным, но в общем и целом мы с вами сейчас не шутим.
Отличная идея — произнесение искреннего комплимента. Будучи в гостях в российской семье, мы тоже обычно хвалим произведения кулинарного искусства, сотворенные хозяйкой дома, даже в случае, если искусство там и не ночевало; поверьте, что китайская хозяйка, услышав похвалу своим трудам, не просто переживает приятный момент, в то же время принимая комплимент как должное; она счастлива оттого, что ее «мяньцзы» в данный момент вырастает до небес…
В Китае считается вполне приемлемым расхваливать человека перед окружающими в его присутствии, причем похвалы эти бывают настолько необузданны и неестественно преувеличены, что, произойди такое в России, восхваляемый спрятался бы от стеснения под стол и про себя усомнился бы в психическом здоровье произносящего комплименты. В Поднебесной же в данной ситуации тот, кому поют громкие дифирамбы, может и не верить в них даже на одну десятую, но будет вполне доволен ощущением ползущего вверх показателя «мяньцзы»…
Гость обыкновенно способствует приобретению хозяином «лица» путем неоднократного усиленного повторения развесистых благодарностей за оказанный прием (ужин, приглашение на концерт и т. п.) — в той ситуации, где наш с вами соотечественник обычно ограничится словами «большое спасибо». Подобное поведение малосведущие люди обычно и называют «китайскими церемониями»…
Приглашение человека на дорогой ужин в роскошный ресторан также способствует повышению градуса «мяньцзы»; дело не в кулинарных изысках, а в оказанной чести (слегка подходящее для данного случая слово). Бледной тенью происходящего будет просторечный русский термин «уважуха»…
Как ни странно на первый взгляд, но получение дорогого подарка из чьих-либо рук в Китае способствует в первую очередь пестованию «мяньцзы» дарителя. Логика: даритель выступает в ипостаси щедрого богача. Ибо разбогатеть в Китае всегда означало одновременно приобрести «лицо». Дэн Сяопин, великий лидер, заявив в начале экономических реформ: «Быть богатым — почетно», не придумал ничего нового, лишь повторив древнюю китайскую поговорку. Китайцы любят деньги чистой и искренней любовью, в отличие от россиян и европейцев никогда не относились к ним как к «презренному металлу» и всегда готовы поговорить о своих и ваших деньгах, не испытывая никакого чувства неудобства. Быть богатым в Поднебесной — значит иметь много «мяньцзы».
«Мяньцзы» можно заработать вместе с богатством, занимаясь бизнесом, а можно и выиграть в казино. Китайцы — азартные игроки, и игры на деньги никогда не считались в Поднебесной чем-то предосудительным (соображения, по которым на территории материкового Китая игорные заведения можно найти только в бывшей португальской колонии Макао, — не этического, а экономического характера). Человек, сорвавший хороший куш в казино, воспринимается в Китае вовсе не как «несчастный игроголик, который все равно скоро все просадит»; в восприятии окружающих он приобретает, если можно так выразиться, дополнительную порцию «мяньцзы»…
Наконец, в немалой степени способствует обретению «лица» всей семьей рождение в этой самой семье сына (мы уже немного знаем о причинах столь страстной любви китайцев именно к детям мужского пола). Успехи ребенка (тут уже его пол неважен), особенно в области учебы (или спорта, музыки), получение сыном или дочерью диплома престижного вуза заставляют родителей ощущать просто изумительный прилив «мяньцзы»…
А теперь о лучших способах потерять «лицо» или способствовать его потере своим ближним. Чемпионом по эффективности, вероятнее всего, нужно считать публичную критику в чей-либо адрес — от официантки в китайском ресторане, перепутавшей ваш заказ, до директора китайской фирмы, в эффективности работы которого вы сомневаетесь.
В любом случае выразить свое недовольство лично, с глазу на глаз — вполне допустимо, если облечь свою мысль в подобающую форму… сделать это при свидетелях (в особенности коллегах, друзьях, начальстве или подчиненных субъекта) — настоящее безумие. В китайские махрово-социалистические времена не один партийный функционер покончил жизнь самоубийством после того, как был жестоко раскритикован на партсобрании, и совсем не потому, что осознал невозможность стать образцовым кадровым работником или потерял надежду полностью соответствовать кодексу строителя коммунизма…
Быстро и неизбежно теряет в Китае «мяньцзы» тот, чье предложение (любого характера) встречает прямой и незавуалированный отказ. Получив в ответ однозначное «нет», автор предложения немедленно ощущает, как кожа сползает с его настоящего, физического лица, словно в фильме ужасов. Поэтому обычными способами сказать «нет» в Поднебесной являются: «возможно», «да, вполне вероятно» и «можно, но сначала мне нужно обсудить ваше предложение с тем-то и тем-то»…
Надежный и простой метод лишить китайца «лица» — перебить его речь, в особенности в те моменты, когда он говорит о чем-то важном (или, по крайней мере, верит в важность своих речей). Конечно, и нас с вами в детстве учили, что перебивать собеседника невежливо, но подобные действия по отношению к китайцам — уже не просто невежливость, а сотворение маленькой катастрофы…
Повышение голоса на собеседника и оскорбления в его адрес могут привести не только к тому визгливому скандалу, который в Китае по ошибке считается дракой, это бы еще ладно; проявление своего гнева на публике ведет к неизбежной потере «лица» обеими сторонами конфликта…
Однозначную потерю «мяньцзы» вызывает публичное признание собственной ошибки; в общении с обитателями Поднебесной стоит как избегать подобного самому, так и не принуждать к этому партнера по общению; ему всегда нужно оставлять определенную «лазейку», пусть даже на вас обрушится целая груда явной и неприкрытой лжи…
Поскольку ложь — один из общепринятых в китайской традиции способов сохранить «лицо», никогда нельзя ловить оппонента на этой самой лжи, и тем более публично. Подобным постоянно грешат отечественные бизнесмены в случае, к примеру, задержки с поставкой какого-нибудь товара; все бредовые оправдания китайских партнеров необходимо выслушивать с понимающим видом, кивая в знак согласия головой: несколько дней потерянного времени не стоят того, чтобы, выразив свои сомнения в правдивости слов китайца, тем самым испортить отношения с ним навсегда…
И наконец, если для нас с вами признаться в своем незнании или неумении чего-либо почти всегда вполне естественно, то для китайца подобное сопровождается опять же потерей «лица». Поэтому не нужно удивляться, если на вопрос о том, как заваривать данный сорт зеленого чая или сколько учеников было у Конфуция, вы вдруг вместо внятного объяснения услышите такие речи, по сравнению с которыми бред сивой кобылы в темную ночь покажется цитатой из Канта: человек не знает правильного ответа, но признаться в этом для него недопустимо по соображениям сохранения «мяньцзы». Не напирайте и сделайте вид, что поверили, — честное слово, так будет лучше…
Я глубоко убежден в том, что как минимум половина гарантии положительного и продуктивного общения с китайцами в самой Поднебесной и за ее пределами заключается всего лишь в том вежливом и культурном поведении, азы которого нам пытались преподать в детстве наши собственные родители и учителя. Вторую же половину успеха обеспечит любому некоторый интерес к местным культурно-психологическим особенностям и правилам коммуникации и стремление (можно без паранойи и фанатизма) осознать их и по мере возможности им следовать; ничего особо сложного и сверхъестественного тут не было и нет. И будет всем счастье.
И наконец, еще немного о знаменитых «китайских церемониях», которые, как ни странно, на поверку оказываются чуть проще, чем их принято у нас представлять…