— Вы? — голос Петра был небрежен и раздражён.

— У меня к вам пару вопросов! — нагло протиснулась в калитку головой. Белые волосы чуть не застряли в высоких зарослях кустарников, которые осаждали ограждение, словно ползучие твари.

— Хотите еще поплавать, радости прошу! — Мартынов не препятствовал проникновению незваного гостя, а лишь цинично усмехнулся и направился в гараж. Переставляя ноги, обутые в неудобные туфли, поспешила за ним, думая в этот час о том, что вести расследование в таком наряде было не совсем комильфо.

— Постойте! Петр Леонидович! Петр Леонидович! Это важно! — молодой человек не слушал, а быстрой походкой шагал в приподнимающиеся гаражные рольставни. — Вы лично знакомы с Петровым Арсением Валерьяновичем? А конкретнее, являлись ли вы когда-нибудь совладельцев ресторана на привокзальной площади? И что вы можете рассказать по поводу убийства господина Хорикова? Петров уже раскололся, черед за вами!

Парень остановился, замер, развернул широкую спину, а затем выплюнул в ответ:

— Убирайтесь отсюда, иначе я вызову охрану!

Я поняла, что более детального пояснения ожидать не стоило, поэтому и поспешила убраться, тем более таксист припарковал авто с шашечками в квартале от дома номер шестьдесят шесть. Как говорил подлец Романов, реакция — это лучший ответ на поставленный вопрос.

Дело двинулось с мертвой точки. А все благодаря тому, что господин Романов младший высадил меня из салона новенького Мерседеса, решив проучить. Не тут-то было. Я двигалась вперед со скоростью света. И уже никто не мог остановить меня. Узнав, точнее, догадавшись, что чета Мартыновых входила в ресторанную группировку, я завершила список потенциальных жертв. А, возможно, среди жертв числился и могильщик. Два претендента, естественно, отпадали. Мартынов старший погиб пару месяцев назад. Вроде бы его отравили. Или что-то в этом духе. А господин Хориков уже двадцать лет покоился с миром и никому не мог причинить вреда. На первый план выходили следующие герои — Романов старший, Мартынов младший и, собственно говоря, смертельно больной господин Петров, которого я бы не стала рассматривать в качестве злодея. Остальные вполне подходили на эту роль.

Чтобы убедиться в достоверности догадок, решено было отправить туда, где хранились чужие секреты веками — в местный исполнительный орган.

В приемной столкнулась с весьма доброжелательным взглядом секретаря, достаточно молодого на вид. Я прошла к стеклянному столу, за которым восседала девушка, положила на него визитку, сделанную полчаса назад, и, послав наимилейшую улыбку, поздоровалась:

— Добрый день, лейтенант Горемыкина. У меня к вам пару вопросиков, если, конечно, вы не возражаете?

— Э… я даже не знаю, что вам сказать.

— Вы не волнуйтесь так, милая, — сама же я дергалась от напряжения. — У меня просто ряд вопросов, которые интересуют следствие, вот и все.

Девушка беспомощно осмотрела приемную, в которой кроме нас двоих никого не было. В эти минуты надоедливые посетители могли облегчить участь бедняжки. Но, как назло, именно в это время желающих подать жалобу не было.

— Вижу, вы не против, — на самом деле перед глазами расплывалось мутное пятно. И оно по мере разговора становилось все шире и шире, окутывая пространство тьмой.

— Я…

— Для протокола мне нужно следующее…

После разговора мы отправились по узким коридорам прямо в обитель тайн. Если быть точным, в архив. Архивом называлась небольшая комнатушка, скрытая за развалившейся от древности деревянной дверью. Посреди помещения располагались железные стеллажи, которые упирались верхушками в побеленный потолок. Секретарша щелкнула включателем, и комната озарилась желтым светом. Потом прошла внутрь, немного прикрывая за собой двери. Но я была не робкого десятка, поэтому сделала вид, что намек не поняла. Распахнув двери ногой, прошествовала гордой походкой, моля про себя Бога, чтобы все прошло без сучка и задоринки. Руки жутко дрожали от страха быть пойманной и осужденной без вины. Я боязливо оглянулась, решив все же, сохранить поход в исполком в секрете. Пододвинулась к двери и незаметным движением прикрыла ее. Так было спокойнее. В это время молодая особа изучала надписи на полках стеллажей. Я тоже решила присоединиться к поискам. Тем более что хотела скорее унести ноги прочь.

— О, — девушка только сейчас заметила, что впустила гостью внутрь помещения. — Вам нельзя!

— Как нельзя? — искренне удивился новоявленный следователь, уже перелистывая папку, взятую с соседней полки. — Я ведь не за прессой к вам пришла, правда? Мне нужна информация, и я должна удостовериться в том, что вы не будете специально ее утаивать, чтобы препятствовать следствию.

— Препятствовать следствию? — из рук красавицы выпали какие-то бумаги и рассыпались по бетонному полу, покрытому многодневной пылью.

— Естественно, — как же сложно было изображать напыщенность в сложившихся обстоятельствах. Как только Романову удавалось так хладнокровно проводить допрос? Наемник, одним словом.

Спустя минут десять интенсивных поисков нужные бумаги оказались у меня в руках. Прочитав интересующие следствие факты, спокойно кивнула помощнице в знак неоценимой помощи, потом перечитав еще разок стоки, в которых расплывались черные буквы, несущие ключ к разгадке дела о трех крестах, удалилась из архива, оставляя секретаря в одиночку складывать кипы разбросанных документов, валяющихся в куче хаоса.

Как только нога переступила порог здания, выдохнула с облегчением. Ну, вот и все. Я справилась! В душе разлился приятный поток чувств. Впрочем, ничего особенного и не произошло. Подставные документы проложили путь к архиву. Там без труда нашлась нужная папка, в которой были указаны фамилии пятерых основателей ресторана. Помимо всякой ерунды, типа купчей на помещение, лицензии на осуществление ресторанной деятельности, в картонном переплете хранилась самая важная бумага — заявление о государственной регистрации, в котором были четко прописаны все имеющиеся учредители бизнеса. Вот их имена — Романов Виталий Юрьевич, Петров Арсений Валерьянович, Мартынов Леонид Григорьевич, Мартынов Петр Леонидович, Хориков Андрей Геннадьевич.

Тайна, некогда покрытая мраком, всплыла на поверхность. Теперь лица главных героев были известны. Следовательно, можно было строить догадки, основываясь на фамилиях пятерых друзей. В принципе, из великой пятерки оставалось лишь трое. Господин Хориков был убит, господин Мартынов старший умер пару месяцев назад. Они не могли чинить Вендетту своим врагам. Нужно было также учитывать тот факт, что руки Романова старшего были связаны узами правосудия, поэтому этот персонаж тоже на время отпадал. Хотя. Не факт. У старого еврея отобрали право вести дело, к тому же здоровье последнего не позволяло проделывать трюки с копанием могил и тому подобное. Воображение отказывалось рисовать скрюченного Валерьяновича, который заносил над головой лопату. Нет, это было лишено всякой логики. А вот неприятный во всех отношениях господин Мартынов, Петр Первый, жил припеваючи в шикарном особняке, вдыхая экологически чистый кислород. Неужели планируемые преступления были его рук дела?

Настолько уставшей и обессиленной не ощущала себя никогда. Беготня от милиции, розыски преступника и тщетные попытки оправдать собственное имя привели организм в уныние. Имена, лица, фамилии кружили перед глазами. Вырытая могила, подброшенная карта, физиономия профессора, улыбка Олега — так много о чем необходимо было подумать, но мозг открещивался от мыслительного процесса, желая хоть на мгновение покоя. Я же не могла угомониться. Идти было некуда, даже теперь, имея десятку тысяч зеленых в кармане. В родной деревне продолжались поиски преступницы, и это несмотря на то, что жертва оказалась в уме и здравии. Друзей в столице завести так и не успела, разве что врагов. Ни к одному новому знакомому обратиться за помощью я не могла. Разве что к Цезаревичу. Но… Я намеренно избегала данного мужчину. Не хотела искушать судьбу. Если было надо, то он сам находил меня.

Решив отдохнуть и привести организм в состояние перезагрузки, отправилась на улицу Партизанов, где находился гостиничный комплекс для ВИП-персон, который, так кстати, попался по пути следования в никуда.

Отоспавшись, поняла, что время настало позднее. Солнце неуклонно пряталось за горизонтом, а толпа разбредалась по темным закоулкам в надежде на уединение. Потянувшись, заказала порцию эспрессо в номер. Нужно было полностью очистить разум ото сна. Впереди ждало важное мероприятие.

Выпив бодрящее пойло, заглянула в пакеты. Вынула черные брюки. Серую блузку без рукавов. Самое что ни есть подходящее одеяние, чтобы остаться незамеченной. Переодевшись во все новенькое, обула спортивные кеды, надела на пышную шевелюру кепку и двинулась навстречу приключениям.

Так как до больницы расстояние позволяло пройтись пешком, то именно этим и воспользовалась. Хотя к ночи собиралась самая настоящая буря. Оранжевый уровень опасности. Ветер с силой трепал ветви деревьев, поднимал ввысь полиэтиленовые пакеты, имитирующие в воздухе полет привидений. Тучи сгущались над головой. Некогда светлое безалаберное небо вмиг превратилось в скопление черных пятен, из-за которых то тут, то там появлялись огненные метания молний. Наряд, прикупленный еще днем, уже не казался таким уж подходящим. Градус понизился, а соответственно, и блуза не спасала от царящего температурного режима. Я обхватила себя руками, подняла голову кверху, моля небеса о помощи, и, убрав растрепанные пряди за ухо, двинулась в путь. Дождя, по крайней мере, еще не было. Через несколько кварталов увидела очертания больничного корпуса. Пройдя за шлагбаум, остановилась возле картонного стенда, на котором был изображен план больничного комплекса. Здание реабилитации значилось под числом три. Следовало идти направо, затем держаться левее, и на горизонте, в конечном счете, должно было появиться нужное отделение. Я живо ринулась по маршруту, предложенному картой.

В будке с охранником было пусто, только горела настольная лампа. Я прошмыгнула мимо поста и рысцой бросилась к крайней дорожке, ведущей направо. Затем, как гласила карта, повернула налево. Уткнулась в забор. Развернула тело. И вот появилось здание реабилитации. В нескольких окнах горел свет. А именно на пятом и шестом этажах. Остальные палаты были погружены в полный мрак. Я отыскала сквозь свечение уличного фонаря вывеску с надписью «Приемное отделение», чтобы определить нахождение второго входа. Как и предполагала, на противоположной стороне от центрального входа располагался черный вход, предназначенный по большей части для самого персонала клиники. На высоких ступеньках столкнулась с курящим мужчиной в бело-синем халате, от которого сильно пахло спиртным. Чуть не упав от удара о мощное тело медбрата, пошатнулась и проронила:

— Вот черт!

— Это вы мне? — голос мед сотрудника был настолько хриплым, что с трудом удалось разобрать, что же он сказал.

— Простите? А, нет, просто потеряла сережку! — нашлась, чтобы не гневить немолодого кавалера.

Мужчина стал осматриваться пол под ногами, но при таком скудном освещении найти что-либо не представлялось возможным. А если учитывать то количество спиртного, что покоилось у него в желудке. Я незаметным движение руки, напустила на одно ухо кудрей, чтобы не возникло казуса, а затем самым любезным тоном поинтересовалась:

— В ночную, да?

— Да, — прохрипел молодец, потягивая никотин.

Я тоже достала пачку и вытянула тонкую сигаретку.

— Как же тяжело это все! И эти больные! Голова кругом!

Мужчина развернул голову и с удивлением посмотрел на меня. Я же не обращала внимания на непонятливый взор санитара. В небе прогремел гром, и первые капельки дождя просочились из воздушных бассейнов на грешную землю. Струящийся дым полетел вверх, рассекая ночную мглу.

— А зарплаты?! Уму непостижимо! Что же вы молчите, уважаемый? Или вам платят зелененькими? — сощурив глаза, уставилась на недотепу, тот же приоткрыл рот в ответе.

— Да, нет, совсем ничего не платят, — он еще недоверчиво смотрел на новоиспеченную подругу. — Кидают как собаке кость, и думают, что мы не люди вовсе.

— Вот-вот! А я о чем! Будто и не люди вовсе! — затянулась покрепче, выражая крайнее недовольство имеющейся системой здравоохранения.

— А вы тоже из «наших» будете? — решился задать вопрос мужик, кидая окурок себе под ноги. Я уставилась на дымящийся бычок, честно отвечая:

— Из ваших, из ваших. Вот послали присматривать за некой больной к вам в лазарет. Сорвали с места и в путь! Даже с детьми попрощаться не дали, ироды! — пригрозилась кулаком вдаль. Санитар сохранял бдительность, однако, стена недоверия стала рушиться при столь сильном натиске. — Послали, отписались руководству и все! Делов-то! А что, про что, так это некогда рассказывать!

— Вы к нам на работу прибыли? — почесал за ухом переросток.

— Так я о чем? Ночью, говорят, собирай вещички и дуй в клинику, адрес написали на бумаге, там, говорят, будешь держать под контролем одну больную, очень важную особу. Будешь и днем и ночью около ее кровати караулить. Если чего, то голова с плеч! Ясно? Я говорю, чего уж тут не ясного?! Вот и все. Через минут десять за мной машина приехала и я к вам. Теперь вот буду служить при ваших стенах сторожевой собакой.

— Диво-то! Словно своих сторожевых мало?! — воскликнул санитар.

— То-то и оно! Я ведаю народной медициной, а эта больная, как сказали сверху, именно в этом и нуждается. Буду проводить обряды, вы понимаете. Буду очищать карму от злых духов, а разум от нечисти. Хотите, и вам помогу, — окинула взором с головы до пят мужика, — понадобиться куриный помет, бычий глаз.

— О, нет! — боров отошел подальше от странной особы. — Я уж как-нибудь сам, помаленьку.

— Не хотите, как хотите. Но вижу, что вы человек непростой. Энергетика сильная. Сразу понятно. Я, когда только подходить стала, тут же смекнула, что вы не такой как все, — санитара от волнения стало штормить, он неловкими движениями трясущихся пальцев прикурил очередную Астру, кидая озабоченные взоры по сторонам. Лицо от лести запылало огнем, а на лбу проступили капельки пота. Пришла самая пора действовать. — А на каком этаже вы, говорили, дежурите?

— А? На всех, кроме реанимации, сударыня, а что? — ответил мужик, заметно воодушевившись при столь активном внимании к своей персоне незнакомки.

— Это хорошо. Значит, и больных всех знаете. Сможете помочь. Послали меня следить за некой девицей, я уже говорила, лежит она в отделении реабилитации, а более ничего по существу не сообщили. Все им некогда честному люду времени уделить! — вновь замахнулась в воздух кулаком. — В приемное отделение ходила — там никого не отыскать. Спят что ли? А мне очень нужно занять пост у кровати именно сегодня, иначе — каюк!

— А как звать — то вашу важную особу? — благодаря стараниям Кубышкиной мужик растаял и почувствовал себя фривольно. Мне же поднадоела игра в кошки-мышки, тем более запах дешевого табака раздражал нюх.

— Владислава Федотовна Несмирная.

На последних словах мужик вначале покраснел, затем побелел, а потом и вовсе зашелся в кашле. Недокуренная Астра полетела на землю, я проследила ее полет стальным взором. Вот и настал час икс. Либо он расколется. Либо придется заново искать жертву для подобных трюков. Мысленно подгоняя время, пыталась напустить на себя непринужденный вид. Хлопала невинно глазками со скоростью света и очаровательно морщила рот, якобы имитируя улыбку. Губы жутко потрескались от ночного шквалистого ветра и теперь создавали некоторые неудобства.

— Что с вами? — приняла озабоченный вид. — У меня в сумочке имеется настойка кошачьей мочи. Она крайне хороша при острых приступах кашля!