«Кто здесь?» — промелькнуло в голове. От страха вжала шею и присела за диван. Шаг-шаг. Топ-топ-топ. Кто-то определенно точно приближался к гостиной комнате. Я повертела головой по сторонам, думая, куда бы спрятаться. Диван был слишком низким, чтобы скрыть тело человека за ним и под ним. Это не подходило. Как назло, вся мебель была выставлена около стены, и спрятаться за нее не было возможности. Глаза с мольбой опустились на старинный шкаф единственный предмет интерьера, габариты которого еще могли вместить хрупкое дамское тело. Бросилась к нему, одновременно хватая с дивана сумку. Еще не хватало, чтобы пришедший заприметил гостью благодаря оставленной улике. Дубовая дверь противно скрипнула, отворилась. Почти упала на меня. Движением свободной руки поправила петлю, запихнула сумку, ставя ее на голову, и прикрыла дверцы. Так как вместимость шкафа была меньше, чем размеры гостьи и ее саквояжа, образовалась щель, через которую могла наблюдать за происходящим. Навострив ушки, замерла в ожидании новых постояльцев.

Дверная ручка повернулась, в комнату вошел мужчина, одетый в спортивный костюм. На голове был накинут капюшон. Разглядеть, кому принадлежал данный стан, не выходило. К тому же, вес сумки стал придавливать тело. Ноги стали затекать, а остеохондроз завывать от боли. Более неудобного положения и придумать — то было сложно. Но ничего другого кроме ожидания не оставалось.

Мужчина стоял ко мне спиной. Покрутил головой по сторонам, поднял ее кверху. Что за странные движения он вытворял? Словно нюхал воздух. Может, учуял посторонний запах? О, об этом меньше всего хотела думать! Быть пойманной за руку не входило в мои скромные планы. Затем он двинулся к холодильнику, так, по крайней мере, предположила. Я не видела, что там происходила, но прекрасно слышала. Вот он отворил дверь, потом молчание. Видимо, рассматривал содержимое. Может, хотел выпить и закусить? Затем послышался звон стекла. Будто бутылочки сталкивались друг с другом. Сердце замерло от страха. Кто же это был? Потом резкий хлопок и шаги направились в сторону коридора. Я выпустила пар, но высовываться из укрытия не стала. Как чувствовала, что незваный гость вернется.

Так оно и произошло. Шаги по коридору на мгновение прекратились, а затем ускорились, но в обратном направлении. Закрыла глаза, чтобы не запищать. Что-то железное поскребло по полу. Приоткрыла один глаза, но в помещении кроме моего страха никого не было. Через мгновение сумка вывалилась из шкафа, я же бессознательно повалилась на нее сверху.

Да, виски был достойным аперитивом. Коли уж лишилась обеда, то восполнить недостаток содержимого желудка можно было и по-другому. Я расселась на старом диване, снизу у которого некрасиво свисали клочья потрепанной обивки, держа в руке бутылку, початую около получаса назад. Мысли слегка позволили расслабиться телу, и я пребывала в состоянии фрустрации. Вот уж уик-энд выдался! И чем дальше в лес — тем веселее песня!

Я уже не помнила себя прежнюю, безалаберную хохотушку, которая никогда не сталкивалась с рядом проблем. Родители всегда оберегали от скверных новостей, от мелких неурядиц. Я была как в аквариуме, никто не смел пройти за стенку стекла, позволялось только наблюдать, но не прикасаться. Так и росла. В искусно созданной реальности. Там где не было преступников, не было боли, не было истинных чувств. И что же из меня получилось? Дива? Или же дева, старая дева, которая к двадцати шести годам не могла прочувствовать личную ответственность за свою персону, которая наперекор родителям сбежала из дома, чтобы показать состоятельность и взрослость. Которая теперь стояла на распутье и не знала, кем же она была на самом деле? Так ли хорош был нарисованный мир, и был ли он вообще? Или это бурное воображение играло злую шутку? Разобраться в человеческих пороках мог только опытный знаток, сумевший познать не только душу, но и разум. Господин Цезаревич. Я мысленно воззвала того на диалог, но, как ни странно, мозгоправ общаться не пожелал. Тогда печально посмотрела на содержимое бутылки, вдохнула сладкий аромат спиртного и приложилась к горлышку. Так было проще. Проще не замечать мелких нюансов. Да и крупных тоже. Цифры молчали, не желая помогать.

«Он унес пузырек с ядом,» — резко подскочила от догадки. Бутылка отлетела в сторону, я же в два прискока оказалась подле белого хранителя провианта. Распахнув дверцу, уставилась внутрь. Три полки, пустые. Нижние ящики, предназначенные для хранения овощей, также одиноко стояли в холоде. Если не изменяла память, флакон с ядом, господин Петров вынул из боковой полочки. Я аккуратно отодвинула пластиковую заслонку в сторону и стала осматривать имеющие в наличии бутылочки. В памяти всплыло очертание пузырька, чуть фигурная бутылочка с серебряной закручивающейся крышечкой. Такой тут не было. «Корвалол». Не то. «Фарментин БД». БД? Нет, на нужном флаконе было выведено «Бруцин». Это точно запомнила и даже прочла про данный препарат в интернете. Выходило, что неизвестный мужчина выбрал именно его. И унес. Ко всему прочему, он стащил вывеску, что стояла на полу.

Кто-то активно заметал следы. Первый, на кого пало подозрение, был сам Петров, хозяин заведение. К этому часу единственный. Конкуренты были обесточены и выдворены вон. Возможно, уважаемый Арсений Валерьянович прикончил вначале Хорикова, а затем разобрался и с Мартыновым старшим. Но почему тогда Романов, будь его фамилия неладна, подкупил старую доярку?! Они должны были быть в сговоре. Тогда при чем тут могильник для троих? Мартынов младший приступил к обязанностям в ресторане «Пятеро друзей» уже после смерти Хорикова. Скорее всего, тот не знал про убийство. Или же знал?

На свободе находилось только двое — Петров и Мартынов младший. Но отметать версию, что кто-то третий, кто остался незамеченным, мог быть причастен к делу, не стала. Творились страшные вещи. Которые много лет были накрыты плотным полотном с надписью «совершенно секретно». Я стала ковырять не там, где следовало, соответственно, могла стать очередной жертвой. Холодок пробежался по коже. А ведь и вправду, меня могли убить!!!

Все же наполнив почти впалый живот едой, подумала, что приходить более в тайную комнату ресторана было не безопасным. Некто шнырял по служебным коридорам «Пятеро друзей», и коли он пришел один раз, то, что ему мешало заглянуть на огонек и во второй раз? Нет, логика подсказывала, что береженого Бог бережет. Я себя определила в круг потенциальных жертв, которых собирались прикончить в первую очередь, поэтому, рисковать жизнью было бы неблагоразумно. Первых сорок восемь часов после побега из следственного комитета уже прошло, и органы должны были поутихнуть с поиском преступника. Хотелось верить, что это было так. Хмельной дурман нашептывал разные глупости по дороге из вокзального кафе, и не в силах противостоять естеству, согласилась, но в последний раз, совершить опрометчивый поступок.

— Алло, — раздался приятный мужской голос в трубке.

— Мне надо с вами встретиться! Срочно! Дело касается жизни и смерти!

— Я знаю, может, это не совсем подходящее место, — осмотрелась по сторонам, взглянула на чудные физиономии знаменитостей.

— Я сам вас пригласил, так что место самое, что ни на есть подходящее, — он улыбнулся широкой улыбкой, которая ввела тело в транс. Магнетизм сковал разум, вселяя чужие мысли в голову. Я подняла ресницы и замерла от острого взгляда зеленых глаз. Так проникновенно на меня еще никто не смотрел. Он видел меня насквозь. Видел мои страхи, видел сомнения. Я постаралась включить счет. «Один, два, три…»

— Так вы пройдете, или уже передумали говорить о смертельно важном деле? рука Юлия прикоснулась к запястью, и этот легкий, почти невидимый жест, опять вернул в реалии.

— О, да-да, конечно, — прошмыгнула на кухню, стараясь не дышать в сторону ученого, чтобы тот не заподозрил о количестве выпитого пару часов назад.

Усевшись на кресла, мы в упор уставились друг на друга. Он ожидал рассказа со стороны гостьи, я же пыталась понять, сможет ли он прочесть мысли, когда считала про себя. Досчитав до шестидесяти шести, бросила глупую затею, решив, что это делу не поможет.

— Ну, и? Закончили?

— А? Что закончила? — недоумевая, спросила я, облизывая пересохшие губы. Жутко хотелось пить.

— Считать, конечно же! — Цезаревич обернулся назад и взял со столешницы графин с водой. Перенес на столик и налил в пустой стакан. — Так лучше?

— Спппасибо, — заикаясь, проворковала я, жалея, что поддалась пьяным доводам.

— Так что такое таинственное мучает вас, что вы решились посетить меня? — он и не удумал отступать. Дал хотя бы немного времени, чтобы прийти в себя!

— Да, есть одно дело… — как это начать? — Я окончательно запуталась. Не могу найти верного решения, понимаете? — глаза по-прежнему внимательно следили за действиями гостьи. Я в полной растерянности. Приехав в этот город чуть больше недели назад, уже успела побывать во всех мыслимых и немыслимых передрягах, которые только подвластны перу писателя. Это как дурной сон! Наваждение. И самое главное, что я вижу, что это происходит не случайно! Будто это фильм, в котором есть главные и второстепенные актеры, которые профессионально играют роли. Словно события крутятся около меня! Как будто я главная актриса! Вы понимаете, меня? О, сразу приношу извинения за нескромность, но я столько всего передумала, что уже голова идет кругом. Помните, вы как-то сказали мне, что дело о трех крестах неким образом связано со мной? — Юлий кивнул. — Что вы имели в виду?

Юлий молчал. Но глаза его были полны красноречивых слов. Зеленые страсти кипели, бурлили, разливались по телу миллионами импульсов, которые сообщали, что такого рода вопросы не могли быть удовлетворены, иначе разгадка тайны становилась невозможной. Я покорно сдалась.

— Хорошо, поняла. Но вы знаете, что именно связывает меня и могильщика?

На этот раз Юлий наклонил голову в бок. Боже, он знал! Пришлось набрать воздуха в легкие, чтобы не упасть прямо посреди комнаты в обморок. Значит, я была права! Связь действительно существовала. Я и могильщик. Могильщик и я. Может, это я была могильщиком? Просыпалась по ночам и шла рыть могилы? Чтобы отбросить дурные мысли, потрясла головой.

— Я потрясена! — сделала выдох, почти испустив дух.

— Я тоже, — ответил мужчина, не отрывая взора от гостьи.

Он сидел так близко, что ощущалось его теплое умеренное дыхание. Надо признаться, что спокойствие этого господина стало передавать и мне. Вся его стать, манера поведения, умение держать себя и свои чувства в руках позволяли другим питаться мощной энергией, которую нельзя было не ощутить, находясь подле него. Под воздействием невидимых чар я тоже пришла в себя, становясь рационально мыслящей. Приведя мысли в порядок, решилась на последний вопрос. Тот, скорее всего, пришел на ум не сам по себе. Видимо сам Юлий пожелал, что его задали. Я вновь не смела отказать.

— Последний вопрос, Юлий. Точнее, просьба. Помогите сделать следующий шаг. Я очень боюсь оступиться. И в первую очередь не из-за трусости характера. Нет. Я не хочу падать в ваших глазах. Вы так умны и логичны, что становиться посредственной и узконаправленной было бы непростительно.

Да, моими устами говорил сам мозгоправ. Сама бы не додумалась до этого шага. Юлий в свою очередь сделал вид, что несказанно удивлен таким поворотом вещей, хотя актерские данные немного похрамывали. Я тут же раскусила его коварный замысел. Не так уж и глупа была. Пока брюнет раздумывал над давно подготовленным ответом, он то и дело поглядывал на настенные часы, которые указывали стрелками на шесть вечера.

— Ладно, вы взяли верх. Не могу же я отказать особе, расположение которой хочу завоевать, — при этих словах он положил тонкие руки на стол, подался телом чуть вперед, создавая между нами минимальное расстояние. Стало горячо. Внизу живота защекотали кузнечики. Что со мной происходило? — Милая Романа, для меня вы никогда не будете ни узконаправленной, ни посредственной, так что всякие сравнения неуместны. Не волнуйтесь на этот счет. Это первое. На второе я приготовил подсказку, так как не вправе говорить большее. Я врач, а врачебные тайны, как вам известно, дело личное. Поэтому скажу следующее. Только пообещайте сидеть молча и делать то, что я говорю.

Опустила голову, зачарованно туша пожар плоти.

— Вы очень скованны, расслабьтесь, — он встал, обошел стол сзади, прикоснулся горящими ладонями к макушке головы, чтобы свести меня с ума. Нежные прикосновения к волосам заставили прикрыть очи и участить сердцебиение. Однако, не смотря на разрастающуюся агонию, тело внезапно обмякло, позволяя разуму взять контроль надо мной. — Итак. Продолжим. Давайте представим, что я — это вы. Когда вы погрузитесь в чужую оболочку, тогда станет проще рассматривать проблемы, так как личная взаимосвязь с неприятностями блокирует логичное восприятие происходящего. Вы медленно становитесь мной. Я становлюсь на ваше место. Вот так. Хорошо. Не спешите, у нас много времени. Теперь поговорим обо мне. Уже установлено, благодаря вашей помощи, что дело о трех крестах имеет прямое отношение ко мне. С этого берет истоки начало расследования. И первое, что нужно сделать, это отыскать взаимосвязь между мной и преступлением, или же преступником. Я бы покопался в прошлом и нашел тех персонажей, которые всплывали раньше и находятся подле меня сейчас. Во-вторых, это очень важно. Нужно соединить картинку, чтобы смотреть на не отдельные ее фрагменты, в которых трудно разобраться, а на что-то целое, логически законченное. Только в этом случае становиться видно, какая мотивация была у человека или же людей, связанных тем или иным образом с этим непростым делом. Вам понятно? Ведь все действия имеют под собой основания. Тем более, запланированные. А как становится ясно, вырытые могилы и подброшенные карты не были импульсивными и необдуманными поступками. И, наконец, в-третьих, — пальцы вновь погрузились в волосы, замедляя мыслительные процессы. Я еле сдержалась, чтобы не застонать! — Необходимо начать с себя. Ведь я причастен к тому, что происходит вокруг. Я один из элементов этого круговорота. Звено одной цепи, по которой движутся события. Значит, без меня не было бы и событий. Значит, эти события должны были случиться в моей жизни. Но почему? Что понудило их встрять в мою жизнь, в которой без них было спокойно и сладко? Выходит, что спокойно никогда не было, и рано или поздно движение бы началось, точнее, оно всегда было, но слишком медленным, чтобы его можно было заметить. Должна же быть причина, которая объясняет происходящее. И она есть. Она тут, в моей голове. Потому что причина, это я сам. Я причина происходящего вокруг. Зеркало души откроет истину, дорогая Романа, — на этих словах очнулась от транса, чувствуя необъяснимую легкость в теле.

От господина Цезаревича вышла через час-другой. Он напоил меня шоколадным коктейлем, предложил отведать вафельных трубочек с заварным кремом и только после этого выпустил за порог. Встреча произвела колоссальное впечатление. Он прочел меня словно книгу. Заставил развернуть страницы, чтобы увидеть напечатанный текст. И я позволила ему. Не стала препятствовать. Может, хотела раскрыться именно такому человеку, умному, загадочному и неподдающемуся женским чарам.

На этот раз встреча с Олегом не состоялась. Хотя сегодня во мне пылало столько сил и энергии, что постоять за свою персону уж точно сумела. Фокусы с перевоплощением в господина Цезаревича не на шутку раззадорили меня. Поддали жар в пекло. Огонь моей души распространялся с неимоверной силой, потому что теперь знала правду. Знала то, чего боялась признать. Не хотела верить, утруждать себя ответственностью. Но, благодаря Юлию, поняла, что откреститься от собственной жизни вряд ли бы получилось. Все вертелось около меня. Поэтому только я была в состоянии прекратить скорую беду. Хотела я того, или же нет.