Уже который раз Мурат ловил себя на мысли, что ему совсем не хочется уходить отсюда. Ребята по бригаде очень уважали его, и уже шел второй месяц, как его, Мурата, единогласно выбрали бригадиром.

А чем он им отплатит за все хорошее? Смертью? И кого он хочет убить? Абдильду, который с нетерпением ждал, когда ему выделят квартиру, чтобы перевезти на рудник жену и двух малышек? Абдильду, который каждый раз, когда ему приходила из аула посылка, приносил и выкладывал все перед ним, перед Муратом.

Может быть, Мереке, который недавно демобилизовался из армии и тоже ждет не дождется, когда к нему приедут жена и дочь из Караганды? Доброго, смешного Мереке, который никогда ни в чем не отказывал и почему-то называл всех своих друзей «львами».

Может быть, тогда Сергея, который целую неделю не отходил от его койки, когда Мурата трясла лихорадка? Когда Мурату стало очень плохо, Сергей среди ночи ездил в город и привез доктора! Так за что же убивать людей, которые приняли тебя как родного брата? Вспомни, кто относился к тебе так, как эти люди, на той» стороне? Никто.

Мурат пытался не думать о завтрашнем дне, но черная коробка в чемодане под кроватью ждала своего часа и неумолимо двигала стрелки вперед. Тик-так, тик-так, тик-так отсчитывали они минуты. Этот едва уловимый стук часов не давал Мурату спать. Он без конца вскакивал и подолгу сидел, крепко стиснув голову руками.

- Что-то неладное с тобой творится, дружище,- заметил Сергей,- нездоровится опять?

- Сам не знаю, что со мной,- солгал Мурат.

- Тебе, друг, семьей обзавестись надо, чтобы каждый вечер у калитки встречали сыновья. Как только отстроят наш дом, возьмем всей бригадой квартиры в одном подъезде и заживем по-настоящему!

- Нет. Сергей, стар я уже…- тяжело вздохнул Мурат.

- Кто, ты стар? Да с твоим здоровьем до ста лет дожить можно! Брось грустить, вот доберемся до руды, я съезжу с ребятами в ближайший аул и такую невесту тебе привезу: весь рудник ахнет! Так что ложись и спи спокойно…

В девять часов утра все уже были в сборе. Конечно, не считая Булата: он, как всегда, задерживался. Но ждать его пришлось недолго: радостно виляя хвостом, в пещеру забежал Цицерон, а вслед за ним появился и Булат. И на этот раз он не пришел с пустыми руками, за спиной у него висел какой-то странный предмет, завернутый в байковое одеяло.

- Что это у тебя?- набросились на него ребята.

- Ружье, которое досталось мне по наследству от двоюродного дедушки…

- А патроны к нему есть?

- Есть, жакан… но… только один.

- И ты из-за одного жакана будешь тащить ружье?

- А вдруг нам кабаны встретятся по дороге? Что ты тогда будешь делать? Бежать обратно на рудник?

Спорить с Булатом никто не стал, и через несколько минут отряд вышел на тропу. Впереди с универсальным углеискателем на боку торжественно вышагивал Гриша.

Солнце стояло высоко над горами, когда ребята добрались до места, где они ночевали три дня назад. Костра разжигать не стали: съели по кусочку хлеба, запили холодной речной водой, и блаженно растянулись на жухлой траве.

- Отдыхать будем ровно час,- тоном командира сказал Нариман.

- А откуда ты узнаешь, сколько мы отдохнули,- спросил Батыр,- часов-то у тебя нет?

Нариман посмотрел на Булата, но тот развел руками: мол, на этот раз будильника я не взял.

- Часы сейчас будут,- успокоил Батыра Гриша. Он выбрал невдалеке хорошо освещенную площадку, начертил на земле окружность, а в самый центр воткнул толстый прут. От того места, где упала тень, он разделил окружность на части.- Вот теперь можешь спать спокойно,- сказал он Батыру.

Пока все отдыхали, Булат извлек из чехла ружье, собрал его и вогнал в ствол единственный жакан.

На правый берег перебрались ползком по бревну. Подойдя к осыпи, Гриша первым делом вытащил на свет свой универсальный углеискатель, но стрелка почему-то стала поперек и ни за что не хотела менять направления.

- Штольни здесь не было и нет!- авторитетно заявил Гриша, но слушать его никто не стал.

Нариман построил свой малочисленный отряд в шеренгу, и ребята медленным шагом двинулись вперед. Гриша шел в середине отряда, упрямо не выпуская из рук углеискатель.

Часа через два добрались до самого начала осыпи и повернули назад. Спускались вниз и снова заглядывали под каждый камешек, под каждый кустик, но штольни нигде не было. Ребята разбрелись по всей ширине застывшего каменного потока и время от времени кто-нибудь забирался на разбросанные вокруг громадные обломки скал и громко кричал:

- Кто нашел штольню, откликнитесь!

- Нашел! Нашел! Нашел!- отвечало тройным эхом ущелье.

Первым взбунтовался Гриша. Он взобрался на камень, лежащий в самом центре густого кустарника, и, привстав на цыпочки, чтобы его лучше было видно, громогласно заявил:

- Уважаемые товарищи! То-ва-ри-щи!!!

Ребята прекратили на минуту поиски и хмуро смотрели на голову Гриши, которая едва виднелась над густым кустарником.

- Товарищи! Я категорически отказываюсь от дальнейших поисков! Я уже говорил и еще раз повторяю, что штольни в этом районе нет! Мой папа сказал…

Ребята так и не узнали, что сказал Гришин папа по этому поводу: Гришина голова дернулась и исчезла в кустарнике. Все громко смеялись, ожидая появления незадачливого оратора, но он почему-то не спешил. Нариман, который ближе всех стоял к Грише, нырнул в кусты, и через несколько минут над кустом показалась его голова. Нариман поднял кулак и громко на все ущелье закричал:

- Штольня! Штольня!!! Настоящая штольня!!! Ура!!!

Булат сдернул с плеча ружье, взвел курок и, крепко зажмурив глаза, нажал спуск. Выстрела почему-то не последовало. Раздался негромкий хлопок, и из ствола нехотя выкатился жакан. Когда он открыл глаза, вокруг никого уже не было.

Булат бросил ружье и нырнул в кустарник.

Ребята один за другим съехали по воронке в штольню. Да, это была настоящая штольня, вырубленная в мощном пласте угля! Кругом был уголь - и под ногами, и по бокам, и над головой! Гриша чувствовал себя главным виновником торжества и даже пытался давать объяснения, но его никто не слушал. Ребята нюхали уголь, смотрели на цвет и пробовали на вкус. Пожевав кусочек и с усилием проглотив его, Булат очень серьезно заявил:

- Да, это самый настоящий уголь…

Когда утих первый порыв радости, ребята двинулись в глубь штольни. Впереди, освещая путь фонариком, шел Нариман. Ребята следовали за ним молча. Еще не до конца верилось в удачу. Им казалось, что скажи они сейчас одно громкое слово - и с таким трудом найденная штольня исчезнет, растает.

Луч фонарика скользнул по толстому черному бревну. Цицерон выскользнул из-под ног подскочил к нему и громко залаял. Ребята подошли ближе и оцепенели от страха: перед ними лежал мертвый Николай! Роза опустилась на колени, смочила в луже платок и обтерла почерневшее от угольной пыли лицо. Губы Николая дрогнули и приоткрылись.

- Пить…- еле слышно прошептал он.

Ребята подпрыгнули от радости: значит жив! Жив! Они моментально развязали Николая и стали растирать помертвевшие руки и ноги. Напоили его водой, умыли, но он все еще не мог прийти в себя…

Утром в общежитие прибежал мальчишка и сказал, что бригадира третьей бригады вызывают в контору. Мурат отложил в сторону недостиранную рубашку и последовал за посыльным. В конторе Мурата предупредили, что с сегодняшнего дня его бригада направляется на седьмую штольню. Штольня эта считалась самой дальней и находилась километрах в пяти от рудника.

Чтобы вовремя начать работу, бригада вышла из общежития на час раньше. Не зная, что ему делать с миной, Мурат сунул ее в коробку из-под запалов и взял с собой.

Работу в седьмой штольне пришлось вести одновременно в двух забоях. Пока из одного вывозили породу, второй готовили к отпалке. Мурат подкатил пустые вагонетки к первому забою и стал загружать. Бросив коробку на одну из нагруженных вагонеток, он покатил свой небольшой состав к выходу. Отъехав немного, взял черную коробку и торопливо затолкал ее в щель между сводом и поперечной балкой крепления.

Николай глубоко вздохнул и открыл глаза. Привыкшие к темноте, они ничего не различали даже при слабом свете фонарика.

- Это мы дядя Коля! Это мы!- услышал он громкий шепот, но ответить не смог.

Прошло добрых полчаса пока в его одеревеневшее тело вернулась жизнь.

- Дядя Коля! Дядя Коля, вы меня слышите?- тряс его за плечи Нариман.

Николай открыл уже привыкшие к свету фонарика глаза: все плыло перед ним, как в тумане. Он понял наконец что спасен и к нему стало медленно возвращаться сознание. Ребят он узнал.

- Это вы?..- чуть слышно прошептал он.- Как вы сюда попали?

- Случайно, дядя Коля! Совсем случайно!- радостно объяснил Гриша.

- Дядя Коля, а кто вас связал?- спросил Нариман.

- Сейчас же уходите отсюда,- по слогам выговорил он,- уходите, они скоро придут… уходите…- опять уронил голову на грудь.

«Неужели это работа Павла Ивановича?- подумал Нариман.- Если так, то ночью он приходил сюда! Значит, они с тем рабочим заодно? Значит, всем грозит опасность! Надо срочно сообщить!..»

- Кто пойдет на рудник?

- Я!- разом ответили Булат и Батыр.

- Иди ты, Булка,- после недолгого колебания сделал выбор Нариман…- и Цицерона возьми с собой. Только смотри - бегом… Если ты не успеешь… Скажи что… сам знаешь, что сказать. Беги!

Гриша и Батыр помогли Булату выбраться из воронки, и он бегом бросился к реке. Не отставая от него, бежал Цицерон.

Выбравшись из осыпи на тропу, Булат вихрем помчался вперед. Он не знал, как можно добраться до рудника по правому берегу и поэтому решил возвращаться по тому пути, который привел их сюда. Вскоре он сошел с тропинки и сквозь заросли пробрался к «мосту». Возле бревна остановился в нерешительности. Вдруг он не сможет пройти, вдруг сорвется? Но размышлять было некогда, и Булат, сбросив сандалии, босиком ступил на шаткий мост.

До середины он дошел благополучно, потому что смотрел только вперед, а тут глянул на воду - и моментально закружилась голова. Булат опустился на бревно и пополз. Бревно было шершавое, потрескавшееся, и ползти по нему было очень трудно. Булат глянул назад - Цицерон, как ни в чем не бывало, спокойно шагал следом. Булат осторожно поднялся на ноги, почти бегом сделал еще несколько шагов и полетел в воду.

Как щепку, подхватил Булата бурлящий поток и понес. Напрасно он пытался встать на ноги: тяжелая волна накрыла его с головой и бросила на камни. Теряя сознание Булат почувствовал, как кто-то схватил его за ворот рубашки и поднял над водой. Булат жадно хлебнул воздуха и открыл глаза: рядом, не выпуская ворота, плыл Цицерон. Еще немного, и они выбрались на берег.

Булат бежал из последних сил. Через каждые сто шагов он останавливался и давал себе несколько секунд отдыха. Возле реки тропа пересекала широкую зеленую лужайку. Булат остановился: на лужайке мирно расхаживал здоровенный белый ишак! Булат осторожно подошел к животному, ишак прижал длинные уши к холке и повернулся к Булату крупом. Булат обошел ишака с другой стороны, но тот, скопив налитый злостью глаз, снова принял оборонительную позицию. Булат отошел в сторону, сунул руки в карман и радостно вскрикнул:

- Хлеб!

В кармане лежал сырой комок хлеба! Булат положил комок на ладошку и, вытянув руку, стал осторожно двигаться вперед. Почуяв хлеб, ишак навострил уши и пошел навстречу протянутой ладошке. Пока, закрыв глаза от удовольствия, ишак пережевывал хлеб, Булат ухватился за гриву и наконец-то оседлал его!

Проглотив гостинец, ишак опять прижал уши и принялся отплясывать дикий танец. Поняв, что седока не сбросить, ишак развернулся и понесся вскачь в противоположную от рудника сторону. Булат крепко зажмурил глаза и скатился на землю.

Булат лежал на земле и беззвучно плакал. Подбежал Цицерон и стал лизать разбитую в кровь ногу Булата. Булат через силу поднялся и прихрамывая пошел вперед. По дороге нашел корягу. Опираясь на нее, он взобрался на холм и потом, отбросив ее на радостях в сторону, помчался вниз. Почти рядом с рекой рабочие устанавливали буровую вышку.

Булат подбежал к вышке и упал на руки дяде Рустаму.

- Что случилось?- насторожился дядя Рустам.- Откуда ты бежишь?

Булат пытался ответить, но не смог. И только тогда, когда он выпил целую кружку холодной воды, к нему вернулся голос.

- Дядя Рустам, мы нашли дядю Колю и штольню… штольня лежит там… где дядя Коля лежит… они лежат связанные… им грозит опасность… там шпионы…

Рустам вскочил на коня, усадил впереди себя дрожащего Булата.

- Оспан, Кадыр,- позвал он двоих молодых рабочих,- беритесь за стремена, вот так, держите покрепче.

Рустам, поднял камчу и конь рывком бросился вперед. Через несколько минут вышка осталась далеко позади…

Мурат медленно нагружал вагонетки крепежным лесом и мучительно думал, что ему делать с миной.

- Ты что так долго?- встретил его у входа в забой Мереке.- С такими темпами мы сегодня не управимся! Так что давай, бригадир, поторапливайся.

Мурат сбросил лес и наполнил вагонетки породой. Возле того места, где была спрятана мина, он остановился в нерешительности и, помешкав секунду, вытащил ее, сунул в породу и погнал вагонетки вперед к выходу. Возле отвала Мурат взял коробку в руки и стал растерянно смотреть по сторонам, куда же ее спрятать? Ага! Он сбросит ее в шурф! Но до шурфа Мурат не дошел, за полтора часа до установленного времени земля содрогнулась от гулкого взрыва…

Пауль знал, что бригада Мурата переведена в седьмую штольню. За час до взрыва он уже сидел на правом берегу напротив штольни и ждал. Он даже и мысли не допускал, что Мурат может не выполнить его приказа. Спокойно лежал он в зарослях ивняка и ждал. Все у него было рассчитано до минуты: в восемнадцать ноль ноль взрыв, в девятнадцать часов он будет в штольне, в двадцать два ноль ноль выйдет в путь. С семи до десяти - за три часа - он должен во что бы то ни стало выдавить из Николая признание…

До взрыва оставалось семь минут, шесть… пять… четыре… три… два… Сначала Пауль почувствовал упругий толчок, а потом и приглушенный шум взрыва. Пауль хотел было перейти речку и увидеть собственными глазами результат диверсии, но решил не рисковать.

Пауль шел осторожно, стараясь не показываться на открытых местах. В семь часов он был уже у штольни. Несколько минут он сидел в кустарнике не шевелясь, а когда убедился, что никто за ним не следит, отодвинул плиту и спрыгнул в штольню.

В лицо дохнуло затхлым воздухом. Пауль, не включая фонарика, уверенно зашагал в забой. В штольне было тихо и спокойно. Здесь Пауль чувствовал себя, как в крепости, здесь он был недосягаем для всех на свете, теперь он один только знал тропинку сюда…

Пауль ощупью вошел в забой и включил фонарик. Первым делом он закопал в углу забоя аппаратуру и оружие. Пауль был уверен, что ему не раз придется бывать в этих краях.

Разделавшись с аппаратурой, Пауль стал готовиться в путь: проверил пистолет, гранаты, сунул в карман ампулу с ядом. Чемоданчик, в котором хранились вещи и письма майора, он бросил за груду угля.

Оставалось последнее - Николай. Пауль подумал, что если до наступления темноты он не получит нужных сведений, полковник вряд ли выдаст ему обещанную награду. Правда, он возвращался не с пустыми руками, но все-таки самое главное… и какого дьявола он связался с этим упрямым бородачом… Пауль почувствовал, что в нем закипает злоба, сунул пистолет в карман и шагнул в темноту.

Николай лежал неподвижно, уткнувшись лицом в лужу. Пауль ткнул его сапогом в бок.

- Сэр, вы еще живы?

Николай чуть слышно застонал.

- Значит, живы…

Пауль опустился на корточки, взял Николая за плечи и повернул к себе лицом. Пауль хотел что-то сказать, но не успел: Николай сильным ударом обеих ног свалил Пауля на землю, а еще двое, выскочив из глубины забоя, навалились на него и скрутили руки.

Когда Пауля вытащили на поверхность, он вытаращил глаза от удивления. «Николаем» оказался тот самый рыжий шофер, который возил его в город, рядом стоял с пистолетом в руках Петр Гаршин и, что больше всего удивило Пауля, продавец их хлебного магазина, с которым он встречался чуть ли не каждый день.