А матч Колдумнейцы выиграли. Пока Арт и Алекса носились от взбешенного Килнабила, Марианна, организовав круг нападающих довела ежа до ворот и давно отработанной техникой они таки забили мяч в ворота. Окончательный счет был 4:3, где три мяча были съедены. Команда Колдумнеев продолжала участие в состязании между школами по нардаэ! По этому поводу в гостиной на Жилом этаже было устроено настоящее празднество, которое учителя пытались разогнать три раза. Но в итоге, пока ученики сами не разбрелись спать, вечеринка так и не закончилась. Тем более, что на следующий день все равно был выходной.

После матча Алекса узнала, что ее внезапное появление возле Арта было обусловлено проснувшимся в ней даром. Она могла перемещаться в пространстве. Это был мощный и полезный дар, а в таком исполнении и вообще ранее невиданный. Она исчезала и появлялась в сиянии голубых искр, что в принципе было вполне объяснимо, но совершенно не приемлемо, как все, что делала Алекса. Как оказалось, применение дара во время матча не разрешается, как и вся магия, кроме полетной. Но так как матч к тому времени был уже завершен, и дар Алексы проявился в первый раз и не поддавался пока контролю, судьи, попытавшиеся были к этому придраться, в конце концов были вынуждены оставить все как есть.

Проснувшись на следующий день и убедившись, что безнадежно она проспала завтрак, Алекса, перекусив парой бутербродов, припасенных как раз на такой случай, решила отправиться навестить Арта. Мадам Жавельсалид его отправила в медсанчасть, но сказала на последок, что уже завтра он придет в себя. Алекса в этом ни минуты не сомневалась. Царапина была пустячная, к мадам Жавельсалид и не с таким обращались. Падение с огромной высоты вызывало у нее большее беспокойство, но зная, что Арт был все же темным магом, тоже не слишком переживала.

Спустившись по путаным коридорам в медсанчасть и почти не заблудившись, Алекса увидела мадам Жавельсалид сидящ за столом и что-то писавшей.

— Здравствуйте. Я могу навестить Артура? — спросила она.

— Можете. Шестая ширма. Он уже проснулся, и все это благодаря вам, — сухо сказала женщина.

— Благодаря мне? — не поняла Алекса.

— Да. Вода для него хуже смерти, а ты почти успела, его лишь немного задело. Но это все поправимо, — сказал мадам Жавельсалид и углубилась в свои записи.

Алекса поняла, что больше от нее ничего не дождется, и отправилась к Арту.

— Привет! Можно? — сказал она, заглянув за шестую ширму.

Арт полулежал и читал какую-то книгу.

— Привет. Конечно, проходи, — он улыбнулся и отложил книгу.

— Ну как? Живой? Я вот благодарить пришла! — спросила Алекса, присаживаясь на стул рядом с кроватью.

— Руки целы, ноги целы, голова на месте, значит живой. А мы с тобой в расчете, — усмехнулся он.

— А раз еще и шутишь, то, значит, уже и здоров, — улыбнулась Алекса.

— Вот и я это сказал мадам Жавельсалид. Но она говорит, что как минимум пару дней мне здесь придется проторчать, пока она не удостоверится в полной моей дееспособности.

— Ну, раз она говорит, то значит, так и надо.

— Знаю. Кстати, как тебе удалось меня поймать? — спросил Арт. — Я, конечно, ничего не имею против, но все же.

— Сама не знаю, я каким-то образом переместилась к тебе. Говорят, что у меня дар такой. Но я что-то уже совсем запуталась. То зрящая, то перемещающаяся. С ума можно сойти, — развела руки Алекса.

— Да, ты у нас полная загадка, — кивнул Арт.

— Знаешь, а потом, когда я тебя мадам Жавельсалид передала… В общем, я ничего не поняла. Что она имела в виду? Про спасение, про воду, что хуже смерти? Может, ты объяснишь?

— Она так сказала? — разом посерьезнев, спросил Арт.

— Ну, что-то вроде того. Я уже точно не помню. Сама была в шоке, — ответила Алекса.

— Странно, она же сказала, что… Хотя, может быть, она считает, — пробормотал Арт.

— Это что, секрет? — спросила Алекса.

— Был им, пока мадам Жавельсалид тебе не сказала.

— И правильно сделала, — послышался голос женщины. — Я вообще не знаю, чем ты думаешь, играя в нардаэ. Хоть кто-то должен за тебя опасаться!

Она вошла с кружкой какой-то жидкости.

— Пора пить лекарство, — сказала она, протягивая кружку.

Арт обреченно вздохнул и одни залпом опустошил ее. Потом поморщился.

— А ты что хочешь? Легко и вкусно свое здоровье ломать, а восстанавливаться ой как нехорошо, — поучительно сказала она и ушла.

— Опасаться? — переспросила Алекса, когда шаги врача удалились.

— Хорошо. Она права, — сдался Арт. — Мой дар несколько особенный и имеет очень нехорошее побочное действие. Мне нельзя соприкасаться с водой из природных источников.

— И чего ты тогда над озером как угорелый носился, и вообще? — от удивления Алекса не смогла точно сформулировать вопрос.

— Обычно меня защищает заклинание. То есть в нормальном состоянии я могу соприкасаться с водой, но не очень долго, — пояснил Арт. — В общем-то, даже если бы я нырнул в озеро, то русалки бы доставили меня на берег и ничего страшного не случилось бы. Но этот Килнабил прорвал мою защиту, полоснув по плечу. Если бы я упал в озеро, то…

— То что? — потребовала Алекса.

— То все бы перевернулось с ног наголову и вместо первого умника, я стал бы тупицей и лишился бы магического дара, — с вздохом договорил Арт, предчувствуя, что за этим последует.

— И зная это, ты все равно положил голову в пасть тигра? — изумилась Алекса.

— Что? — не понял Арт.

— Да это изречение такое. Имеется в виду, что зная опасность, ты все равно идешь на нее, — отмахнулась Алекса.

— А что такого? Заклинание меня защищает. Ничего страшного не могло случиться.

— Да ты что, совсем с ума сошел? — еще больше поражаясь такой халатности, спросила Алекса.

— Да все же обошлось. Чего ты переживаешь? — он не на шутку удивился такой реакции Алексы.

— Ничего тебя не защищало. Если бы я с чего-то не решила, что тебя просто необходимо поймать, то… я даже не знаю, что бы теперь было. Ты либо сумасшедший болван, либо безнадежный храбрец. Ни то, ни другое человека не красит, — не переставая удивляться, ответила Алекса.

— Я маг. Причем темный. А ты все-таки зрящая, — пожал плечами Арт.

— Как хорошо, что я не темная, — покачала головой Алекса.

— Лишь на половину, — заметил Арт.

— И не горжусь этим.

— А зря. Темнота раскрывает многие ворота, которые не доступны свету, — заметил Арт.

— Ты прямо как Магма. Она все время мне это говорит. Но она-то хочет, чтобы я стала темной, а ты что, тоже? — усмехнулась Алекса.

— А что в этом плохого? Хороший темный маг никому не помешает. А ты что, собираешься стать светлой? — ответил Арт, но Алекса уловила в его голосе какую-то наигранную пренебрежительность.

— Если бы я могла… Но я не могу отказаться от темной стороны, она моя часть. Да и где-то в глубине души и не хочу.

— Вот видишь. И во тьме есть свет, — Алекса почувствовала, какое-то облегчение в голосе Арта.

— Есть, но тьма, она есть тьма.

— Александра, вас вызывают к директору, — сказала мадам Жавельсалид, как всегда незаметно подойдя к ним, и так же незаметно ушла.

— К директору? — удивился Арт.

— Да. Это, наверное, по поводу перемещения.

— Ясно, — в голосе Арта чувствовалось разочарование, которое он, впрочем, пытался скрыть.

— Ладно, камикадзе, поправляйся скорее. Скоро возобновятся тренировки, — сказала Алекса, поднимаясь.

— Что такое камикадзе? — поинтересовался Арт.

— Тот, кто идет к опасности, зная о ней, — коротко пояснила Алекса. — Для темного мага это как-то необычно. Они чаще пекутся о себе больше, чем о ком-либо. И смотри, подумай, стоит ли из-за какой-то игры жертвовать всем, что у тебя есть.

Алекса вышла из-за ширмы и пошла к выходу.

— Ты очень похожа на свою мать. Она тоже прекрасно умела убеждать, — сказала мадам Жавельсалид.

— Вряд ли я его в чем-то убедила. Темные маги непоколебимы, — ответила Алекса.

— Только не для таких, как она и ты, — снова путано ответила врач.

— А какие мы такие особенные? — спросила Алекса, запоздало осознав, о чем говорит мадам Жавельсалид.

Но она снова углубилась в свои книги, и Алекса отправилась к директору, так и не получив ответ.

«Что она имела в виду? Каких таких? Чем я так отличаюсь от людей? А еще этот Арт. Это же надо. Летать над водой, зная, что если упадешь, то сразу все потеряешь? Он действительно никого не любит. Ни своих родителей, ни себя. Хотя… как-то странно он себя ведет. Ой, я уже ни в чем не уверена. Для темных в основном важна внешность, она у меня есть, и я не светлая. То-то же он так допытывался, хочу ли я стать светлой. А если Магма права? Что может быть хуже самого умного темного мага, влюбленного в тебя? Только если он влюблен безответно. Эту мысль даже нончармы поднимали. Ничего хорошего ждать не приходится. Хотя, ничего я не знаю. Он спас мне жизнь, и я должна быть ему за это благодарна, даже если он и сказал, что мы в расчете. Это позиция темных, а я не такая».

С такими размышлениями Алекса дошла до двери, точнее, просто стены на преподавательский этаж.

«И как мне сюда войти? Вильгельм сказал, что без преподавателя лучше об этой двери забыть», — подумала Алекса.

Тут огромный цветок, стоящий в кадке рядом с Алексой, внезапно ожил, заставив волшебницу подскочить на месте.

— К кому? — спросил он.

— К… к директору…

— Имя.

— Алекса… ндра Сильмэ, — ответила Алекса.

— Проходи, тебя ждут, — сказал цветок и снова «умер».

Алекса удивленно смотрела на цветок.

— Ну, чего стоишь? Тебя вечно, что ли, ждать будут? — спросил он, заметив, что посетитель и не думает заходить. — Шагай к стене!

Алекса сделала шаг и оказалась по ту сторону стены. Придя в себя, она прошла еще несколько шагов к знакомой статуе.

— Электричество, — сказала она и шагнула в открывшийся проход.

Через секунду она уже стояла перед дверью. Постучавшись и услышав разрешение войти, Алекса робко переступила порог кабинета директора. Все было точно так, как и в первый раз, только в кабинете кроме директора, сидящего за столом, одно из кресел занимал еще один человек. Он был довольно упитанным и носил костюм, пошитый по какой-то странной моде. Сюртук не совсем сходился на нем. Мантия или плащ, точно понять было нельзя, была снята и бережно повешена на подлокотник. Цилиндр лежал на краешке стола.

— Здравствуйте, — сказал Алекса.

— Здравствуй, Александра. Проходи, присаживайся. Это Лавр Лаврентьевич Лавров. Он зарегистрирует твои необычные способности, — сказал академик Пересветов.

Он как всегда был в своей многоцветной мантии, с тщательно причесанной бородой, усами и волосами, величественный и в тоже время добродушный. Алекса считала, что именно таким и должен быть настоящий сильный светлый маг.

Девушка прошла и присела на краешек кресла. Лавр Лаврентьевич внимательно рассматривал ее.

— Рад с вами познакомиться, мисс Сильмэ, — наконец, сказал он, немного вычурно, но в общем добродушно, странно оттопыривая усы. — Могу ли взглянуть на ваши знаменитые способности?

Директор положил пред ней перо. Алекса вынула палочку, мысли разбегались и никак не хотели сосредотачиваться. Но это не очень волновало ее. Она знала, что заклинание подействует, даже если она и вовсе не обратит на него внимание.

— Ливеос не падус, — сказал она, указывая на перо.

В вихре голубых искр перо взмыло под потолок, немого покружилось вокруг канделябра и снова опустилось на прежнее место. Потом Алекса сообразила, что в это время она совсем не двигала палочкой, просто следила за пером взглядом.

— Интуитивная магия? — полувопросительно сказал Лавров. — Думаю, у вас большой потенциал к непосредственному или стихийному, кому как угодно, колдовству.

— Полностью согласен, Лавр, — кивнул директор.

— Могу я осмотреть вашу палочку? — вежливо поинтересовался Лавр Лаврентьевич.

— Пожалуйста, — ответила Алекса, проникаясь духом вежливости и учтивости.

Лавров принял из рук Алексы палочку, внимательно ее осмотрел, пару раз взмахнул и вернул назад.

— Что ж, голубые искры налицо, огромная магическая мощь доказана, дар уже зарегистрирован, — сказал Лавр Лаврентьевич.

Он хлопнул в ладоши, и у него в руках оказалась огромная книга в старой, но еще крепкой обложке. Он ее открыл, материализовал странное перо и, не обмакивая его в чернильницу, стал писать. Тишина, разрываемая только скрипом пера, длилась около минуты. Наконец Лавр Лаврентьевич расправил плечи.

— Соответствующая запись сделана. Подставьте свою подпись, — сказал он, протягивая Алексе перо и книгу. — Но будьте осторожны, в этой книге пишут только кровью.

Алекса взглянула в книгу и заметила, что все надписи в книге красные, а запись о ней синяя. Объяснив себе это тем, что она еще не закончена, она взяла перо и сразу же почувствовала неуловимые для обычного человека вибрации. Перо буквально выплескивало магию. Оно было наполненно ей до отказа. Отсюда следовало, что перед собой Алекса видела артефакт. Книга показалась ей обычной, да, видимо, ей и являлась. Главное была запись, а не то где она значится. Когда же Алекса поднесла перо к бумаге, размышляя, как же ей расписаться (ведь с тех пор, как она стала волшебницей ей не приходилось расписываться), она почувствовала, как магия артефакта связывается с ее магией и оставляет ее оттиск в книге.

«Значит, роспись не важна. Главную запись сделает артефакт», — поняла Алекса. Поняв это, Алекса внезапно почувствовала тепло, как тогда на поле. Теперь она знала, что это переливы дара. Рука Алексы вдруг сама заскользила по перу и вывела красивую и очень необычную роспись. Алекса точно знала, что написала свою фамилию, но все буквы ее фамилии были написаны на каком-то другом языке. Буквы были все в завитках, соединения были очень плавные и как бы само собой разумеющиеся. Они были ей не известны, но в месте с тем такими близкими. Будто бы она где-то их уже видела.

Алекса уже отдавала книгу, не переставая удивляться своей росписи, как вдруг ее взгляд упал на параллельную запись на другой странице.

«Игорь Золок. Ученик школы Колдумнеи. Директор В. Пересветов. Первый курс. 15 лет…»

— Вот и все! Запись сделана. Поздравляю. Теперь вы официально зарегистрированный маг с нетрадиционными способностями, — сказал Лавр Лаврентьевич Лавров. — А мне пора! До свиданья, мисс Сильмэ. Был рад побеседовать. До встречи, дорогой друг, — это он уже сказал академику Пересветову и исчез.

— Ну вот, Александра теперь ты можешь открыто пользоваться своими способностями. Ты официально зарегистрированный маг. Кстати, ты первая из всего потока! Поздравляю, — сказал директор.

— Спасибо, но почему я первая? — не поняла Алекса.

— Вообще-то, официальная регистрация магов будет проходить в следующем полугодии, — пояснил Владимир Пересветов. — Но твои необычные способности требуют более ранней регистрации. Наша обязанность обеспечить юным магам достойное будущее в магическом мире. Первое — это должна быть полная законность их использования миги. Если есть официальная запись, то можно избежать кучи проблем. А в случае с твоими способностями, чем раньше ее сделать, тем проще тебе будет жить с магией. Думаю, уже в следующем году вы изучите основы строения магического общества на Немагоматике.

— Понятно. То есть, теперь я могу свободно пользовать голубыми искрами и никто…

— Никто ничего не скажет и не сможет сделать, — уверенно закончил академик. — Ты хочешь спросить что-то еще?

— Да, — поколебавшись, ответила Алекса. — Кто такой Игорь Золок?

— Давненько я не слышал этого имени, — с некоторой задержкой ответил академик Пересветов. — Игорь Золок, — повторил он, словно пробуя имя на вкус. — Это мой ученик. Он был нормальным мальчиком, как и все. Только искры мог выпускать так серебристые, так и золотистые. Он не был темным и не был светлым. Он был универсалом, хорошим учеником, он закончил школу с отличием, был Эйфелем. Только вот другим это не нравилось. Все видели в нем угрозу магии. Он не был светлым и поэтому светлые маги не признавали его за своего. Он не был и темным, за что все темные его презирали. Отчаявшись, он занялся таким волшебство, которое было под силу только ему. Он обратился к хаосу. Он долгие годы работал один, пытался подчинить силу первозданного хаоса себе. Он не понимал, что это невозможно. Через некоторое время он понял, что в одиночку ему не справиться. Тогда и началось самое страшное. Началась эра страха, предательств, убийств. А закончилась она твоим отправлением к нончармам. Не знаю, как я допустил такую оплошность. Но Игорь Золок — это истинное имя…

— Князя Ринтэля, — закончила за него Алекса.

— Так его звали, пока она не стал магом хаоса, — кивнул академик. — Я рад, что ты не заменяешь его истинного имени неопределенным местоимением. Полагаю, ты сама ответила на свой вопрос.

Алекса кивнула, еще раз поблагодарила, попрощалась и вышла из кабинета.

«Выходит, князь Ринтэль не всегда был князем. Да он вообще не князь, он просто ученик, отличающийся от других. Как… как я?! А если бы ко мне относились так же, как к нему? Я, получается, должна его благодарить за популярность, которая уберегает меня от презрения? Или я благодаря этому нападению и стала такой необычной? Сложная загадка…»

Алекса поспешила на обед, так как отсутствие нормального завтрака давало о себе знать.

— Ты где полдня пропадала? — удивленно спросил Ян, когда Алекса присела радом.

— Сначала ходила к Арту, проведать, как он, а потом к директору, — ответила Алекса.

— Что, тоже справиться о его здоровье? — почему-то огрызнулся Мишель.

— Нет, — удивленно посмотрев на Мишеля, ответила Алекса. Тот немного смутился и уже спокойнее продолжил:

— А зачем же тогда?

— Для регистрации своих способностей, — улыбнулась Алекса. — Я теперь полностью зарегистрированный маг. Могу колдовать как мне заблагорассудиться!

— Ух ты! Здорово, — поддержал ее Ян. — Ты первая!

— Да, я знаю, — кивнула Алекса. — Только я еще и много нового о князе Ринтэле узнала.

— Алекса, ну зачем ты произносишь его имя? — содрогнулся Ян.

— Потому что это удобнее. Хотя теперь я знаю его настоящее имя. Его звали Игорь. Игорь Золок! Я увидела запись в книге, а потом еще и академик Пересветов немного рассказал о нем.

Алекса поделилась поступившей информацией.

— Выходит, он нормальный человек, в смысле, был им, пока не связался с хаосом? — уточнил Ян.

— Выходит, что так, — кивнула Алекса.

— И стал он таким, потому что люди его таким сделали? — спросил Мишель.

— Получается, что если бы к нему нормально отнеслись, а не выделяли его из-за его способностей, то он не стал бы грозой магического общества и теперь маги не боялись бы произносить его имя.

— Ерунда какая-то, — сказал Мишель. — Не вяжется все это как-то.

— Не знаю, по-моему, все как раз яснее некуда. Ведь, выходит, и я такая. Такая же необычная, не как все…

— Да сама подумай. Если бы он изначально был нормальным, появились ли бы у него такие… убийственные идеи? Ты ведь не собираешься никого убивать?

— Да, Алекса, — подумав, согласился с Мишелем Ян. — Если бы он не замышлял убийства раньше, то он и не совершил бы их.

— Не знаю, ребят, — покачала головой Алекса. — Мне бы очень хотелось в это верить, но…

— Что но? — не унимался Ян.

— Если ты хороший человек и всегда была им, то ничего этого не изменит, — уверенно сказал Мишель.

— Наверно, вы правы, — сдалась Алекса. Ей и самой очень хотелось в это верить.