Найл в нерешительности стоял в тихом холле. Через окно он наблюдал, как Хуго и Тэш молча идут через двор. Когда Тэш повернула налево к конюшням, Хуго пошел к ограждению загона и, прислонившись к нему, зажег сигарету.

Найл наблюдал, как Хуго демонстративно помахал спичкой и выбросил ее себе за спину.

«Какой замечательный типаж, — подумал Найл. — Эта дерзкая самоуверенность, полное отсутствие страха. Вот бы сыграть такого персонажа».

Но тут его взгляд упал на собственное отражение в зеркале, и Найл замер от ужаса: на него смотрел тощий старый хиппи.

Ему только тридцать два, но выглядел он на все пятьдесят. Найл с ненавистью почесал свою бороду: из-за нее он напоминал нищего в центральном Парке. Где уж ему сыграть Хуго — какое неподражаемое самомнение! Он сейчас больше подходит на роль бомжа, да и в этой роли может забыть слова. Полный неудачник.

Найл решил подняться наверх и сбрить эту отвратительную козлиную бородку. Тогда и только тогда у него появится достаточно сил, чтобы пойти к Аманде и извиниться за свое поведение.

Когда он толкнул дверь в свою комнату, удушливый призрак знакомого, карамельно-сладкого запаха окружил его. «Фиджи». Духи, которые были у Лисетт. Напоминание о ней было таким острым, что Найл почувствовал, как кровь отлила от его лица, и пульс беспорядочно забился.

Он затаил дыхание.

Она лежала на кровати, ее обнаженное тело божественно изогнулось в зеркале в старой позолоченной раме, висящем на другом конце комнаты. Перед ним была Аманда.

Солнечный свет проникал сквозь жалюзи и падал на ее тело так, что передавал переливающейся коже тигриную раскраску. Свет касался изгиба ее загорелого живота и бугорков шелковистой груди. Ее светлые волосы мерцали как пшеничное поле. Она вся казалась сотканной из золотого света: этакое темно-желтое чувственное воплощение Лисетт.

Салли отнесла спящую Тор в комнату. Сегодня малышка нашкодила на пикнике, накормив одного из спаниелей тремя эклерами и таблеткой от морской болезни, а затем до крови укусив Бена за здоровую ногу. После этого Тор проспала на коленях матери до самого вечера.

Салли отогнула маленькое, разрисованное зайчиками пуховое одеяльце и положила Тор, а затем начала снимать свою грязную одежду. Она вздохнула и поцеловала малышку в голову. К сожалению, Тор иногда была ужасно капризной и абсолютно невоспитанной. Кроме того, она слегка отставала от того уровня развития, который был у Тома в ее возрасте. Мэтти полагал, что это результат излишней материнской опеки. Но Салли считала Тор совершенно очаровательной и забавной и была права. Мэтти, София и Касс могут выражать недовольство сколько им угодно; Салли не обращала на них ни малейшего внимания.

Она вышла из детской и пошла по полутемному коридору, направляясь к лестнице. Салли остановилась у комнаты Найла и постучала: ей хотелось пожаловаться на Мэтти. Но ответа не было. Она просунула голову, вдруг Найл там? Но хозяина не было.

В комнате было душно, жалюзи до сих пор опущены. Салли подошла, чтобы поднять их, а затем открыть окно. Она почувствовала, как приветливый свежий ветерок наполнил ее ноздри.

Салли уже повернулась, чтобы выйти из комнаты, но тут заметила огромное бледное пятно на стене. Оглянувшись, она увидела старое, пожелтевшее зеркало в пятнах ржавчины, прислоненное под опасным углом к крану раковины. Она подняла зеркало, чтобы повесить его на место. В эмалированной раковине было полно щетины. Слава богу, Найл наконец-то сбрил эту ужасную козлиную бородку. Он определенно идет на поправку. Салли улыбнулась себе и, встав на постанывающий стул, нашла на стене крючок.

В трясущемся отражении перед ней что-то блестело и привлекало взгляд. Это нечто лежало в центре неприбранной кровати за ее плечом. Когда она закрепила зеркало на крючке, блестящий объект исчез из поля зрения.

Зная, что вмешивается не в свое дело, но не в силах остановиться, Салли подошла к кровати и посмотрела.

Там, наполовину скрытое халатом Найла, лежало огромное опаловое кольцо в серебряной оправе. Камень был размером почти с яйцо перепелки. Без сомнения, кольцо принадлежало Аманде.