Как только Тэш села в седло, она поняла, что сегодня ее не ждет ничего хорошего. Сноб был таким же спокойным, как пробка в только что открытой бутылке шампанского.

— Удачи! — прокричал Макс, когда Сноб рысцой въехал на площадку. — Я люблю тебя! Помни: ты делаешь это ради нас!

Последнее, что видела Тэш, когда остановилась у отметки «X», было восторженное лицо Макса: тот восторженно разговаривал со своим отцом.

— Соединенное Королевство, ноль очков, — прошипел Макс, когда она через пять минут вылетела с арены темпом, который, как предполагалось, должен был быть спокойным шагом.

 «Зато, — с усмешкой подумала она, — после того представления, которое мы сейчас устроили, вероятность того, что мне придется выполнять свое обещание, стала нулевой».

Сноб бесцеремонно унес наездницу обратно к вагону Антона, где резко остановился на куртке Макса и повернул свою голову, чтобы пожевать ее новые и мучительно тесные сапоги. Конь довольно посмотрел на нее, фиалковыми глазами, невинными, как у коровы. А ведь только что он вел себя как разъяренный Минотавр.

Тэш неуклюже соскользнула с седла и прислонилась к Снобу, спрятав свое горящее, испуганное лицо в седло. Какой стыд: наверняка зрители, наблюдая за их выступлением, изрядно повеселились.

И словно в доказательство этого за ее спиной вырос Гас, буквально умиравший от смеха. Его маленькие живые глаза были мокрыми от слез, а брови поднялись от удивления.

— Привет, красавица! — Он положил свою здоровую руку на ее больное плечо. — Ты была просто великолепна. Никогда не видел, чтобы лошадь большую часть дистанции прошла на двух ногах.

Тэш виновато опустила глаза.

— Просто конь тебе достался слишком необъезженный. — Гас пожал плечами, вытерев глаза. — В этом нет твоей вины, особенно учитывая сложность сегодняшних соревнований. Хуго сказал, что с твоей стороны было чертовски смело в них участвовать и что с такой лошадью никому не справиться.

— Так и сказал?

Тэш недоверчиво посмотрела на него. Гас кивнул, умолчав о том, что он тактично опустил наиболее язвительные замечания Хуго.

Как и следовало ожидать, Хуго прошел первое испытание великолепно.

Гас, несмотря на ревность, вынужден был признать, что наблюдать сегодня за Хуго было настоящим удовольствием. Лошадь под ним из кожи вон лезла от усердия. Она была податлива, как теплый воск, легко и точно реагировала на его краткие команды, словно это был не живой конь, а компьютер. Движения Хуго были едва уловимы, он отклонился назад, и казалось, что он приклеен к седлу. Но на самом деле каждая клеточка его тела была настроена с высокой точностью на то, чтобы лошадь была податливой, покорной и управляемой и в то же время сильной и энергичной.

— Боже, он великолепен! — присвистнул Гас. — Даже забываешь, что он уже два месяца не участвовал в соревнованиях. Такое чувство, что Хуго и не покидал седла.

— Может, так оно и есть, — лукаво заметила Пенни, посмотрев на застывшее лицо Тэш.

Та украдкой наблюдала из-за «опеля», она думала, что здесь ее никто не заметит, и механически гладила Сноба. Пенни опять посмотрела на Хуго.

— Я надеюсь, он извлек урок из своего провала в Бадминтоне, — вздохнула она и взглянула на часы. — Мне нужно двигаться, а то опоздаю на старт.

Пенни соревновалась в другой группе. Там был большой вступительный взнос и более строгие правила, чем у Тэш и Хуго. На ней уже была одна из красно-зеленых рубашек Гаса, которую она надела при подготовке к этапу соревнования на пересеченной местности. Рядом с ними многострадальный конюх Мари-Клер водил по кругу маленького серого жеребца, на котором поедет Пенни.

Мари-Клер сидела рядом на старом мопеде, ее больное колено туго перебинтовано. Она смотрела, как первый наездник прошел трассу, и горячо спорила с высоким мальчиком, который водил своего гнедого по кругу. Она повернулась к Пенни и зло объявила:

— Трасса — просто ужас!

Ее черные глаза яростно сверкали. Мари-Клер была привлекательной женщиной лет тридцати, с растрепанными короткими темными волосами и большими чувственными губами, которые редко улыбались.

— Если ты рискнешь поехать, то окажешься в опасности. Если нет, мои спонсоры просто будут в ярости. А мне нужны их деньги — если они отзовут финансирование, я бросаю спорт. Так что из двух зол выбираем меньшее. — Она пожала плечами и внимательно посмотрела на маленького жеребца. — Обрати внимание на его ноги, они как амортизаторы грузовика: неудобные, но крепкие.

Она хрипло рассмеялась и похлопала по плечу стоявшего рядом мужчину, который завел мопед со звуком выстрела.

— А как насчет моих амортизаторов? — с тоской спросила Пенни, подумав, как не вовремя Мари-Клер повредила колено.

— Не слышу тебя! — прокричала та сквозь грохот мопеда. — Делай все медленно, не думай о времени, хорошо? — И еще раз похлопав мужчину по плечу, с ревом и в облаке пыли и бензина, она удалилась.

Пока Пенни уныло подтягивала подпругу, подъехал Хуго. Он небрежно сидел на темной лошади, ноги свисают, в высокомерных губах зажата незажженная сигарета.

— Ну что, Пенни, сегодня все призы будут наши, не так ли?

Он спрыгнул с лошади и приземлился рядом с Гасом.

— Хвали день к вечеру. Дай помогу. — Гас помог жене сесть в седло. — Удачи, любимая! — Он повернулся обратно к Хуго. — Лучше бы поинтересовался, как там дела у малышки Тэш.

И в этот момент с площадки для прыжков за пивной палаткой послышался жуткий звук ломающихся шестов.

— Держу пари, это она там разгулялась, — Хуго широко улыбнулся. — Кажется, слышу, как моя незабвенная вступила на второй этап. Удачи, дорогая! — крикнул он Пенни, которая уже скакала в сторону старта с грустным видом. — Пойдем, Гас, — он направился в сторону палатки. — Посмотрим на Тэш и вдоволь посмеемся.

Гас последовал за ним, бросив беспокойный взгляд через плечо в сторону удаляющейся жены.

— Слишком злые шутки, девочка этого не заслуживает.

Он догнал Хуго.

— Тэш уже привыкла. Родные с ней так жестоко обращаются, что она уже ничего другого и не ждет, — лениво сказал Хуго и прошел мимо Макса, даже не посмотрев в его сторону.

На площадке для прыжков действительно ломали барьеры, но Тэш не имела к этому ни малейшего отношения.

Выступающий перед ней участник уже приближался к последнему барьеру великолепным легким галопом, когда прямо перед ним пронесся на бешеной скорости виляющий хвостом пес, отчего лошадь запаниковала и влетела прямо в ограждение.

Собака как ни в чем не бывало исчезла, прежде чем кто-нибудь успел ее поймать и сделать выговор безответственному хозяину. На самом деле она неслась так быстро, что лишь немногим удалось ее даже разглядеть. Вроде бы это был весьма упитанный спаниель, за которым тянулся длинный поводок.

Затем на площадку въехала Тэш на сильно возбужденном Снобе. Ее сердце ушло в пятки от страха.

Судьи, наблюдавшие за эпизодом с собакой, отвлеклись и не заметили, как она неуверенно остановилась и забыла выполнить приветствие. Затем комментатор убежал в палатку за коньяком, оставив систему громкого оповещения зловеще молчать. Толпа зрителей, которую отвлекла более интересная возможность несчастного случая и серьезных увечий на пересеченной местности, схлынула.

Отчаянно пытаясь удержать Сноба, который был так возбужден при виде барьеров, что не знал, какой первым атаковать, Тэш допустила несколько погрешностей, которые прошли незамеченными. Затем они так быстро понеслись по площадке, что широкий шарф Тэш закрыл ей лицо и она ничего не видела. Они взяли последний барьер галопом и не в том направлении, а затем покинули площадку под глухой звук падающих шестов.

Когда Тэш соскользнула со Сноба, она ожидала, что ее сейчас снимут с соревнований. Гас нервно хихикал, а Хуго выглядел невероятно довольным.

— Наташа… э… Франч и Фосси Ноб, — громкоговоритель вернулся к жизни. — Cinq penalites.

— Боже! — произнес Гас, не веря своим ушам. — Куда они смотрели?

— Можешь пять раз поблагодарить свою счастливую звезду, — рявкнул Хуго и быстро удалился в сторону тренировочной площадки.

Бен и Макс поприветствовали Тэш громкими аплодисментами.

— Это тебе.

Бен поставил пиво на землю и, передав Джоша Максу, достал трилистник.

— Спасибо. — Тэш была тронута.

— Это от Найла на счастье, — объяснил Бен. — Он извиняется, что не смог приехать. Надо было кое-что уладить.

Тэш повертела трилистник и закусила губу. Наверное, Найл все еще разговаривает с Лисетт, поняла она. Боже, пусть с ним все будет в порядке. Несмотря на подарок, он казался сейчас еще дальше от нее, чем когда-либо.

Джош издал требовательный вопль, и Макс чуть, не уронил малыша, на его лице отразилась гримаса ужаса.

Бен вздохнул, почесал голову и поковылял в сторону, неся на вытянутых руках колыбельку с Джошем и коробку с подгузниками.

Тэш, которую оставили наедине с Максом, внезапно почувствовала раздражение.

— Нам нужно поговорить…

Макс последовал за ней в битком забитое помещение для конюхов, где она оставила свое снаряжение для кросса по пересеченной местности.

— Мне казалось, мы уже поговорили, — вздохнула Тэш, все еще размышляя о трилистнике. — Не мог бы ты на минутку поднять ногу, ты стоишь на моей рубашке.

— Ты специально так плохо выступаешь?

Макс вжался в стенку.

— Спасибо за вотум недоверия. — Тэш оказалась запертой в углу, и ей пришлось медленно пятиться. — Я из кожи вон лезу, я… прости… — она врезалась в Макса, а потом ударилась о корыто и дернулась обратно, — делаю все, что могу.

— Послушай. — Макс помог Тэш выпутаться из рубашки и сам запнулся об упряжь. — Черт! Послушай, мне стыдно зато, как я вел себя в Лондоне, я просто…

— Ой! — Тэш вскрикнула, когда он взял ее за плечо.

— …Я просто… Черт!

Пододвигаясь к ней, Макс ударился головой о вешалку и упал, увлекая за собой девушку. Луч белого полуденного солнца на мгновение осветил маленькое помещение, отразившись о сотни пылинок, потревоженных падением Тэш и Макса.

— О боже, простите! — воскликнула Александра, открывая дверь.

Увидев Тэш в одном лифчике и Макса, распростертого под ней, она моментально повернулась к ним спиной и радостно произнесла из-за плеча:

— Я не буду мешать. Просто хотела узнать, не видели ли вы Бена. София беспокоится за Джоша, тут столько собак.

— Бен ушел менять подгузник Джошу, — объяснила Тэш, не заметив, что Полли старательно все снимала на видеокамеру, хотя линза ее объектива была замазана мороженым.

Александра и Полли наконец-то ушли. Оставив дверь открытой для любопытных зрителей, Тэш влезла в новый жокейский костюм, который оказался на несколько размеров больше, чем нужно, и застегнула ремень, явно предназначавшийся для гигантов. Сверху Тэш еще натянула черную рубашку. Из-за забинтованного плеча девушка выглядела кривой и напоминала Квазимодо.

— Кто бы ни был тот парень, которого ты так страстно желаешь, его ждет потрясение, — угрюмо сказал Макс.

— Я никого не желаю! — резко ответила Тэш, надевая свой шлем задом наперед.

Макс недовольно смотрел на нее, и в этот момент вагон содрогнулся и послышалось яростное ржание.

Снаружи стоял Сноб, он выглядел раздраженным и возмущенным, его ноги запутались в поводу, а на носу Полли прикрепила мороженое.

К тому моменту, когда Тэш его успокоила, Макс решил сменить тактику. Он извинился за то, что ужасно вел себя, и мрачно ушел посмотреть на счет и заодно взять еще коньяка для нее, чтобы притупить боль в плече. Тэш казалось, что Макс просто берет ее за горло.

До чего же ей сейчас не хватало Найла. Ей так нужна была его спокойная уверенность. Тэш вспомнила, как он нежно массажировал ее шею и ласково обнимал, утешая.

Она вытащила потертый трилистник и внезапно почувствовала себя ужасной эгоисткой. Найлу сейчас явно не до Тэш. Она будет беречь этот трилистник как сокровище, до самой смерти. Ее глаза наполнились слезами.

И сквозь эти слезы Тэш не заметила приближения розово-черной любопытной морды. Почувствовав прикосновение жесткой щетины к своей руке, она моргнула и посмотрела вниз, но было слишком поздно. Сноб с довольным видом жевал трилистник, его длинные медные ресницы оттеняли мечтательные глаза.

— Плохая новость: какой-то Бомонт, или как там его, лидирует с отрывом в почти двадцать очков. — Макс вернулся и теперь совал стакан с коньяком ей под нос. — Хорошая новость: ты на восьмом месте из двенадцати.

— Просто рекорд, — фыркнула Тэш, одним глотком осушив стакан.

— И еще одна хорошая новость, — небрежно обронил Макс, прикурив две сигареты с другого конца и даже не заметив этого. — Твой отчим сказал, что с удовольствием раскошелится на нашу свадьбу.

— Что? — в ужасе выдохнула Тэш.