Тэш упала в машину и уселась на горячее сиденье. Сзади все было завалено мягкими игрушками. Из магнитолы неслось «Я всегда буду тебя любить». Она вытащила еще один платок.
Тэш яростно махала рукой в заднее стекло. Когда всё, кроме выступающих башенок усадьбы, наконец исчезло за стеной леса, Тэш вытащила письмо Хуго и начала разглядывать его сквозь слезы. Надо же, каким он оказался щедрым и великодушным, она была невыразимо тронута. Тэш ожидала, что он будет мстительным и злым. Вместо этого Хуго предложил позаботиться о транспортировке Сноба через Ла-Манш и организовать так, чтобы Рутер временно пожил у Мари-Клер. Письмо завершалось романтическим стихотворением, что уж на него совсем не похоже.
«Ах, Хуго, Хуго, — подумала Тэш. — Великолепный, внимательный Хуго, — подумала Тэш с рыданием. — Если бы я прочитала такое три недели назад, то заплакала бы от восторга».
— Можно взглянуть? — попросил Макс.
Но Тэш покачала головой.
Макс оставил попытки прочитать письмо через ее плечо и сердито отвернулся.
Он сразу догадался, что этот красавчик Бошомп был в нее по уши влюблен. Именно поэтому Макс первым делом сделал предложение. Его план, которым он так гордился, удался на славу. И вскоре, как надеялся Макс, удастся погасить все кредиты, оплатить долги и штрафы за превышение скорости, о которых он не рассказывал Тэш.
Хотя намного опаснее Хуго был Найл О'Шогнесси. Они с Тэш оба были такие чудаковатые, впечатлительные и нелепо романтичные. Они к тому же испытывали сильные чувства друг к другу — Макс быстро заметил, что Тэш становилась неловкой и молчаливой в его присутствии, а Найл не отрываясь смотрел на нее.
Макс понимал, как непрочно его влияние на Тэш; как легко она может выскользнуть из его пальцев, словно неудачно пойманный мяч. Это его сильно раздражало, но и заводило одновременно. Макс никогда так сильно не хотел Тэш. Именно поэтому он сейчас так торопился обратно в Лондон.
Выманив у Паскаля деньги на перелет и все-таки уговорив отца дать ему пару тысяч дукатов, Макс теперь чувствовал в себе достаточно сил, чтобы снова завоевать Тэщ. Он намеревался провести всю операцию в постели. Скоро Тэш забудет Найла, решил он. Когда она приедет в Лондон, магическая романтика этого дома и его непостижимых обитателей постепенно сотрется из ее памяти, и она вернется назад в свою теплую нишу, как щенок, свернувшийся в уютной корзине у камина после того, как поиграл впервые в жизни на снегу.
Сейчас они въезжали на узкую дорогу с односторонним движением, которая вела на шоссе. Макс помахал двум наездникам, проскакавшим мимо; Тэш была слишком погружена в свое письмо и не заметила этого. Макс снова посмотрел на письмо, но ее волосы полностью загораживали ему обзор, а значит, ему придется заглянуть в письмо позже.
Повернувшись обратно к окну, он заметил перепачканную фигуру, стоящую посредине дороги и размахивающую руками. Наверняка какой-нибудь ненормальный мужлан, у которого овца рожает в ближайшем овраге или что-нибудь вроде того. Макс сердито вздохнул.
Мгновением позже он выпрямился, так как понял, кто это был.
Он быстро взглянул на Тэш. Та все еще сидела, отвернувшись к двери и перечитывая письмо.
Водитель такси начал тормозить.
— Не надо, — прошипел Макс.
— Простите? — переспросил таксист.
Размахивающий руками мужчина приближался.
— Я сказал, не тормози, — повторил Макс. — Объезжай его.
— Но, месье, здесь нет места.
— А как насчет этого?
Макс помахал банкнотой в двести франков перед носом водителя.
— В чем дело?
Тэш выглянула в окно.
— Ничего, просто какой-то козел на дороге.
Водитель снова начал давить на газ. Найл стоял всего в нескольких метрах перед ними. Увидев его, Тэш внезапно поняла, что происходит.
— Остановите машину! — закричала она.
Водитель снова начал давить на тормоз.
— Не тормози! — орал Макс, размахивая деньгами.
Водитель колебался.
— Стой!
— Не тормози!
— Стой!
Теперь они скачками, словно кенгуру, двигались в сторону Найла на опасной скорости. На лице у того появилось легкое беспокойство.
— Четыреста! — предложил Макс. — И только не тормози!
Когда машина проскребла дном по обочине и пронеслась мимо, чтобы обогнуть Найла, Тэш попыталась открыть дверь.
Перегнувшись через нее, Макс ее снова закрыл.
Тэш закричала от гнева и окликнула Найла, но Макс засунул одну из мягких игрушек ей в рот и велел заткнуться. Водитель погромче включил радио, чтобы заглушить ее приглушенные крики.
Когда машина проносилась мимо, Найл от злости ударил кулаком по крыше, а затем взвыл от боли.
Последнее, что он увидел, было несчастное заплаканное лицо Тэш, выглядывавшее из-за стекла машины. Его вопль перешел в страдальческие стоны отчаяния. Найл упал на обочину. Она кричала, звала его на помощь, она пыталась выскочить. Ее лицо говорило об этом. Он знал, что не ошибся.
— Черт возьми! — Найл поднял голову и ударил землю, еще больше повредив руку.
Он сдвинет землю, небо и леса, чтобы быть с ней. Найл с трудом поднялся и потер шею. У него не было денег, не было паспорта, не было одежды. Правда, усадьба была всего в нескольких минутах ходьбы. Но там его никто не ждет: Лисетт, без сомнения, сейчас занята тем, что настраивает всех против него; будущий свекр Тэш небось вовсю планирует свадьбу века.
Собрав все силы и всю свою гордость, Найл похромал в направлении шоссе и исчезнувшего такси.
Через несколько минут Тэш перестала рыдать. Она бросила в Макса игрушкой и заорала во всю мочь, после чего с каменным выражением лица уставилась в окно, время от времени издавая фырканье.
Сейчас они неслись по шоссе, водитель такси послушно держал педаль газа вжатой в резиновый коврик. Тэш вцепилась в дверную ручку, но дорога перед ней была одной непрерывной сверкающей полосой. Девушка посмотрела на спидометр; они ехали со скоростью сто сорок километров в час. Тэш с трудом представляла, сколько это в милях, но догадывалась, что слишком много для того, чтобы прыгать на ходу.
— Я сделал это только из-за любви, Тэш, — снова завел Макс, — чтобы ты избежала унижения из-за своей одержимой привязанности к Найлу.
Он неловко замолчал, чувствуя, что его убеждения не оказывают ожидаемого эффекта. Тэш немного попереживает из-за этого, а потом все уладится, он был уверен. Найл выглядел ужасно: грязный, пьяный и изможденный — совсем не та огромная звезда, которую она пыталась поймать, когда та только лишь начала падать.
Все еще сжимая ручку двери, Тэш кусала губы; ее глаза сузились: девушка приняла решение. Она никогда в жизни не чувствовала такой обжигающей ярости; Тэш казалось, что пролетающие мимо кусты загорятся от ее взгляда. Она только сейчас поняла, насколько Макс был похож на своего скользкого, коварного отца. Он вовсе не был тем большим, пушистым плюшевым мишкой, которого она так боялась ранить, он был испорченным ребенком, который украл у нее настоящего медвежонка. Теперь Тэш вспомнила, как мерзко он вел себя с ней в те последние несколько месяцев в Лондоне.
Конечно же, Найл не белый скакун, готовый унести ее прочь, подумала Тэш. Они оба нуждались в спасении; именно поэтому она так его любила. Он тоже был слаб, его сказочный мир был таким же странным и искаженным, как у нее. Они просто должны спасти друг друга.
Тэш крепче сжала ручку. Макс наблюдал за ней, как ястреб, поэтому она смотрела в окно, делая вид, что ей интересно, как одинокий наездник пытается успокоить очень буйного серого коня. Лошадь в ужасе смотрела на трактор. Ее вздыбленная грива и землисто-серая шкура были странно знакомы.
Такси замедлило ход.
Макс напрягся.
Тэш, вне себя от радости, смотрела на наездника и удивлялась.
— Мой ночной кошмар в сияющих доспехах, — прошептала она.
Хуго был удивлен и обрадован, когда, пытаясь успокоить норовистую серую лошадь, которая скинула Пенни Монкриф в субботу, он столкнулся с Тэш: она выскочила из проезжающего мимо такси и побежала к нему.
— Пожалуйста, пожалуйста, можно я прокачусь? — выдохнула она, остановившись в облаке пыли рядом с лошадью.
Хуго заметил расстроенное лицо Тэш. Затем он посмотрел через плечо и заметил Макса, который бежал к ним, и сразу же понял, что происходит.
— Забирайся. — Хуго почувствовал, что его сердце готово вырваться наружу. — И ради всего святого, крепко держись.
Без промедления, он протянул загорелую руку и посадил девушку сзади себя в седло, сдвинувшись почти на луку, чтобы освободить для нее место.
Тэш взобралась в седло, ее юбка собралась вокруг талии и выставила на обозрение красные кружевные трусики, которые Макс подарил ей на Рождество.
— Ах ты, сука! — взвыл Макс, останавливаясь в нескольких метрах от них, понимая, что ему не удастся ее остановить. — И ты еще говорила мне, что никогда их не надеваешь!
Тэш не могла смотреть на Макса, она закрыла глаза, обвила руками Хуго и уткнулась лицом в его спину.
Затем, к изумлению проезжающих автомобилистов, Хуго пришпорил серую лошадь, и они унеслись прочь.
В восьмистах метрах от них, выбравшись на шоссе, Найл обливался потом, весь израненный и едва живой.
Он дико посмотрел на дорожный знак с другой стороны и смахнул пот с глаз. Затем прочитал, каково расстояние до Турса, и чуть не заплакал.
Найл пытался поймать попутку, но, видя его потрепанную, безумную фигуру, покрытую грязью, никто не хотел останавливаться.
— О боже, помоги мне! — взмолился он и снова побежал.
Затем резко остановился. С жутким скрипом и со скоростью восьмидесятилетнего монаха на прогулке к нему приближалась длинная худая старуха на велосипеде. Ее голова была обмотана черным платком, она широко улыбалась, сильно накренившись влево под тяжестью огромного пакета с французским хлебом. Когда она подняла руку для дружественного приветствия, велосипед опасно пошатнулся и со стоном остановился.
— Са va? — беззубо поприветствовала старуха.
— Ужасно. — Найл покачал головой. — Просто отвратительно са va…
Он чуть не плакал. Не поняв ни слова, женщина широко улыбнулась и кивнула. Он решила, что перед ней бродяга, и предложила ему хлеба.
Рассматривая ее расшатанный велосипед, Найл покачал головой. Если бы только у него были деньги, подумал он безнадежно. И тут он вспомнил про свои часы.
Найл расстегнул их дрожащими пальцами и попытался обменять на велосипед, но старая женщина все еще думала, что ему нужен хлеб, и качала головой.
— C'est libre, monsieur.
— Non… votre bicyclette, madam! — молил Найл, размахивая часами. — Это «Ролекс», они очень дорогие. Пожалуйста, поймите! Велосипед.
— О, — женщина кивнула и с неодобрением покачала головой.
— О боже!
Найл бросил часы и в отчаянии закрыл лицо руками. Затем он почувствовал, что на него что-то навалилось. На секунду Найл решил, что это старуха упала. Но это был велосипед. В багажнике лежали его часы.
Найл обернулся и увидел, как старая женщина плетется прочь, все еще сжимая свой хлеб. Она улыбнулась ему через плечо и помахала своей скрюченной рукой.
— Merci, madame.
Голос Найла был хриплым. Он яростно начал крутить педали.
Тэш и Хуго наконец-то остановились у белой стены усадьбы на окраине имения. Конь был в великолепной форме и почти не задыхался; он нервно дрожал, все еще сжимая удила. Его шея только начала темнеть от пота.
Тэш, однако, пришлось отклеивать себя от потной спины Хуго. Когда она соскользнула на землю, ее колени почти подогнулись. Она перевела дыхание и прислонилась к дереву, чтобы не упасть. Хуго соскочил с коня, его черные кожаные краги были пропитаны пылью, на перепачканном лице светилась улыбка.
— Спасибо, — выдохнула она, — большое тебе спасибо.
Хуго перекинул поводья жеребца через голову. Должно быть, она прочитала его письмо в такси, понял он, и передумала. Он был счастлив как никогда.
— Это мне надо тебя благодарить, — искренне сказал он, придвинувшись к ней поближе, пока лошадь щипала траву. — Я уже почти перестал надеяться.
Тэш смотрела на него, ее нижняя губа дрожала.
— Шшш, тише… иди сюда, — начал успокаивать ее Хуго, притягивая ее к себе.
— Знаешь, — голос Тэш дрожал от чувств, — ты очень, очень добрый человек, Хуго. Я не могу поверить, что когда-то считала тебя жестоким, прости. — Она уронила голову. — Прости. Я больше так не думаю.
— Тише, я знаю. — Он провел рукой по ее мягким взъерошенным волосам и улыбнулся, вспомнив слова Александры. — Ты действительно давно была в меня влюблена? Я даже не знал об этом.
Он почувствовал, как Тэш кивнула.
— Ужасно, меня просто разрывало на части, — призналась она, слегка отодвинувшись. — Теперь все изменилось. Можешь больше не бояться, что я наброшусь на тебя или что-нибудь вроде этого.
Она не заметила, как напряглось тело Хуго.
— Видишь ли, именно поэтому и ценю твою дружбу превыше всего, — продолжала Тэш, рассеянно стряхивая пыль с рубашки Хуго. — Из-за того, что когда-то мне она казалась невозможной.
Закрыв глаза от боли, Хуго еще сильнее сжал ее.
Тэш закопалась лицом в его широкое надежное плечо:
— О, Хуго, уж лучше бы я влюбилась в тебя, чем в Найла.
Проявив самую большую выдержку, на которую был способен, Хуго нежно похлопал Тэш по плечу и неохотно отпустил ее.
— Послушай. — Он взял ее лицо в ладони. — Тебе лучше побыстрее двигать своей замечательной задницей. — Он опустил глаза, не в силах более выносить взгляда ее необычных разноцветных глаз. — Возьми лошадь… Не переживай, после Сноба ты легко справишься.
— Но…
— Не спорь, — рявкнул Хуго. — Просто возьми лошадь и вперед. — Он снова посмотрел ей в лицо, слегка улыбнувшись. — И найди этого бедного ирландского идиота, пока еще не поздно.
И, вложив поводья в руки Тэш, он отвернулся, чтобы она не смогла увидеть слезы в его глазах.
Найл мучительно медленно продвигался вперед. Старинный скрипучий велосипед почти прогнулся под его весом, когда он пронесся мимо.
Балансируя на краю обочины на опасном развороте, пытаясь совладать с тормозами, Найл вытер пот с лица и посмотрел вперед. Ему показалось, что у него галлюцинация.
К нему неслась серая взмыленная лошадь, ее копыта вздымали столбы пыли с обочины. За ней летела по ветру, как порванное знамя полка, цветастая юбка наездницы.
Опасно накренившись, Найл засмеялся, его нога начали бешено крутить педали в обратную сторону.
Водители замедлили ход от удивления. Группа работников на ближайшем винограднике сняла шляпы и вытянула головы: все смотрели, как серая лошадь неслась к содрогающемуся велосипеду.
— Боже! — взвыла наездница, приподнявшись в стремени в считанных метрах от Найла. — Я не могу остановиться!
Найл видел, как к нему быстро приближаются две огненно-красные ноздри. Велосипед опасно наклонился, а затем с лязгом упал.
Найл соскользнул и упал прямо в канаву, как раз когда серая лошадь пронеслась мимо, перепрыгнув через обломки велосипеда, и понеслась прочь.
Когда он поднялся и вытер глаза, чтобы посмотреть на дорогу, заслонив рукой лицо от солнца, то увидел, что девушка и конь остановились в облаке грязи в двадцати метрах от него. Это действительно была Тэш.
Движение на шоссе почти остановилось. В воздухе переплелись звуки разных радиостанций: окна всех автомобилей были открыты, так как люди хотели получше все рассмотреть. Рабочие виноградника собрались в кучу и открыли пластиковую бутылку с вином.
В двадцати метрах друг от друга, улыбаясь от уха до уха, со слезами на глазах, стояли Найл и Тэш и смотрели друг на друга.
— Стой там! — крикнул он, задыхаясь от смеха. — Я иду! Не вздумай опять исчезнуть!
Найл посмотрел через плечо и увидел, как огромный трактор едет по направлению к нему. Он поднял руку. Затем, под какофонию автомобильных гудков от возбужденных зрителей на дороге и под громкий звон бокалов и крики работников виноградника, он похромал к девушке.
Жмурясь сквозь пыль и не веря своим глазам, Тэш громко смеялась. Белым конем Найла оказался обычный трактор.
Вне себя от радости, она соскользнула с коня и похлопала его мокрую шею. Прижавшись лицом к морде коня, она смотрела, как Найл спрыгнул с трактора. Разгоряченный, грязный, растрепанный и улыбающийся, он никогда еще не выглядел более желанным.
— Привет.
Ее голос звучал хрипло. Тэш потянулась, чтобы прикоснуться к его шее.
— Привет, — выдохнул Найл, моргая от пыли.
Сотни бумажных платочков были извлечены из коробок в бардачках, когда оба, смеясь, как дети, которые обнаружили, что в этом году Рождество наступило на шесть месяцев раньше, упали в объятия друг друга.