Вечером, когда дождь зарядил всерьез и надолго, Эллен поставила свой ноутбук на кухонный стол и включила его – Windows поприветствовал ее звуком разбивающихся о берег волн: так когда-то запрограммировал Ричард.

Он прислал ей уже несколько SMS-сообщений с требованием получить и прочитать его письма. Наконец-то Эллен собралась это сделать.

Оказалось, что письма приходили почти каждый день. Первые были бодрыми и жизнерадостными, может, чересчур подробными и поэтому несколько неестественными. Ричард щедро забрасывал Эллен рассказами о первых днях пребывания в Австралии, даже прислал несколько цифровых фотографий песчаного побережья и своей комнаты с видом на пальмы.

Но интонация писем быстро изменилась. Уже в пятом или шестом письме появились обвинения. Упреки в ее адрес чередовались с самооправданиями. Поначалу Ричард обдумывал свои слова, взвешивал аргументы, тщательно строил фразы, хотел быть объективным – настолько, что даже пару раз признал свои ошибки, а это было ему не свойственно.

Но и в роли справедливого судьи бывший друг удержался недолго. Письма становились все сбивчивей, он на каждом шагу сам себе противоречил и повторялся, орфографические ошибки и опечатки резали глаз. У Эллен создалось впечатление, что последние письма он печатал пьяный в стельку. Ричард сообщал ей, что завел много новых друзей, каждый вечер ездит в город, погода налаживается и он ничуть не скучает. Затем он оповещал ее, что она сука, каких свет не видывал. Потом обвинял Эллен в том, что она растоптала что-то – что-то очень важное, писал, что тоскует без нее, ненавидит ее, не может жить без нее и не желает видеть. То он обзывал ее чуркой фригидной, то заявлял, что Эллен «вечно хочется» и она, наверное, изменяла ему миллион раз. Писал, что она ужасно подурнела и что она настоящая красавица, что никогда в жизни его не интересовала ни одна женщина, кроме нее. Эллен узнала, что Ричард недостоин ее, потому что она само совершенство, а также что она испорчена до мозга костей и для нее нет ничего святого, что она умница, тупица, ничего на свете не боится и самая обыкновенная трусиха. От заглавных букв и точек, не говоря уж о запятых, Ричард давно уже отказался: «ты конечно думаешь этот идиот никогда в жизни неумел написать нормальное письмо ну и пусть думай что хочешь надеюсь найдешь себе умника который умеет а я тебе больше ни строчки не напишу ага не дождешься».

Но Ричард продолжал писать. Он хвастался, что переспал с восемнадцатилетней девушкой по имени Лала: «она сказала что это был самый лучший секс в ее жизни кусай теперь локти ясно тебе что ты потеряла она куда лучше тебя в постели и вообще».

Последнее письмо было отправлено этим утром: «прости меня я не могу жить без тебя я сволочь я плачу мне плохо я хочу к тебе я хочу чтобы мы жили все вместе ты я сноркел финс как раньше всегда никогда не разлучаться умаляю».

Эллен уткнулась лицом в ладони, не зная, что на все это отвечать и нужно ли вообще отвечать. Не разбередит ли она Ричарда своим ответом еще сильнее.

Рассказ о ночи с восемнадцатилетней Лалой вызвал у нее лишь слабый укол ревности, и все. Боли она не почувствовала. То, что они ни разу не изменили друг другу за все тринадцать лет, заслуживает удивления. Эллен объясняла это страхом – они оба боялись. Прыгнуть с парашютом – пожалуйста, а прыгнуть в постель к чужому человеку – страшно. Правда, когда они сошлись, Ричард не был девственником, в отличие от нее. Он гордился своим богатым прошлым – целых два раза трахнул Трэйси Гол на диване ее родителей.

Раздумывая над ответом, Эллен наткнулась на список наиболее часто посещаемых сайтов – посещаемых Ричардом, естественно, она сама никогда не интересовалась Интернетом. С удивлением она обнаружила, что это были почти сплошь порносайты. Ей было непонятно: специально или по глупости Ричард оставил это свидетельство того, чем он занимался часами. Эллен не знала, как начать письмо.

«Привет, Ричард. Мы оба виноваты во всем…»

«Привет, Ричард. Я виновата во всем…»

«Привет, Ричард. Ты сам виноват во всем…»

«Привет, Ричард. Никто ни в чем не виноват…»

«Здравствуй, Ричард. Кот убежал и не вернулся. Сосед грозится пристрелить собаку. Я кажется, влюбилась. Во всем виновата погода».

Чтобы собраться с мыслями, Эллен решила просмотреть сайты, на которые так часто заходил ее бывший друг. И чего тут только не было! Экзотические красотки, лесби, анальный секс, секс втроем и еще бог весть что.

– Святой боже! – Пытаясь разобраться в переплетениях рук и ног, запечатленных на снимках, Эллен крутила головой так и сяк и возбуждалась все сильнее.

«Мой милый Ричард! Я и не догадывалась, что порно так заводит! Почему ты никогда не показывал мне ничего подобного?»

Но при этом она совсем не думала о Ричарде, его лицо растаяло в тумане. Ей мерещилось совсем другое лицо, лицо, которое преследовало ее по ночам, когда она, мучаясь бессонницей, металась в постели.

Ее бросило в жар, и Эллен начала обмахиваться подолом футболки, соски напряглись и стали твердыми.

Глаза – она не отрывала их от экрана – расширились, как блюдца.

Вдруг под окнами раздался шум.

– Черт! – Эллен повернула голову и покраснела от стыда: экран компьютера прекрасно просматривался из окна, выходившего в сад перед коттеджем. Любой человек по дороге к дому мог любоваться горячими картинками вместе с ней. Она опустила римские шторы и затаила дыхание, но стука в дверь не последовало.

Эллен выскочила в прихожую, включила наружный свет и выглянула в окно.

Ворота были приоткрыты, хотя хозяйка точно помнила, что закрывала их. Впрочем, их мог распахнуть и ветер.

На капоте джипа, укрытого от дождя под навесом сарая, она заметила что-то черно-белое.

– Финс! – радостно выдохнула Эллен, сунула ноги в первые попавшиеся туфли и выбежала на крыльцо.

Она замедлила шаг, чтобы не спугнуть кота. Дождь стекал по ее лицу большими теплыми каплями.

Заправив волосы за уши, Эллен заговорила низким, воркующим голосом, который всегда его успокаивал:

– Финс, мальчик мой. Ты здесь, мой хороший, нашелся наконец. Кто у нас хороший мальчик? Конечно, Финс.

Кот не шевелился. Даже на расстоянии десяти метров Эллен поняла, что ее любимец мертв. Неестественное положение тельца, его окаменелая неподвижность, пятна крови на шкурке. Она вскрикнула от ужаса. Из-за дворника ветрового стекла торчала записка.

– Нет, нет, нет! – Эллен уткнулась лицом в сгиб локтя, почувствовав приступ тошноты.

Только через несколько минут она достаточно совладала с собой, чтобы сделать еще несколько шагов, но тут же повернула обратно, к дому. Эллен нашла резиновые перчатки и ящик, чтобы похоронить отважного кота, грозу Северного Корнуолла, лучшего охотника на крыс во всем Треглине.

Только теперь девушка смогла зайти под навес, и в слабом свете одной маленькой лампочки увидела, что мертвое животное на капоте машины – это не Финс. И вообще не кошка. Это был барсук. Старый, худой барсук. На шее у него зияла рана, в которой копошились личинки.

– О господи! – Эллен закусила губу и осторожно, чтобы не задеть барсука, вытащила записку.

«ЧТОБ ТЕБЕ ГОРЕТЬ В АДУ, СУКА НЕПОТРЕБНАЯ!» – прочитала она пожелание, написанное большими буквами черным фломастером.

– Черт подери, так или иначе, но ты задела кучу людей! – Фили приподняла брови, подливая виски сначала Эллен, потом себе. – Я, правда, не думаю, что это дело рук Ллойда: он больше всего боится испачкать свой костюмчик и ни за что не прикоснется к дохлому барсуку. Мне кажется, Вики больше знакомы с повадками грызунов, но я плохо представляю себе Дот на велосипеде с дохлым барсуком на багажнике.

– А что ты думаешь насчет Рега?

– Слишком сложная акция для такого пьяницы. – Подруга еще раз прочитала записку. – К тому же эта скотина не умеет ни читать, ни писать, а автор записки даже слово «непотребная» написал без ошибок!

Фили примчалась к Эллен сразу же после ее звонка, прихватив с собой бутылку виски, и заявила, что это самое из ряда вон выходящее событие в городке с тех пор, как Прюденс Хорнтон, пьяная, въехала на машине в Утиный пруд, это было после дикой ссоры с Жилем по поводу алиментов.

Эллен не любила виски, но сделала большой глоток, чтобы заглушить страх и гнев, переполнявшие ее. Да, она повела себя с Виками и с агентом жестко, но ведь справедливо. Неужели она заслужила такую месть?

– Я скажу тебе, кто это сделал. – Фили села рядом с ней на диван, расправила записку на коленях и хлопнула по ней ладонью. – Это Шпора.

– Нет, не может быть,

– Это как раз в его стиле. К тому же ты сама говорила, что сегодня, проезжая мимо, он жутко разозлился.

– Просто потому, что Ллойд принял его за цыгана, – сказала Эллен. «И еще потому, что подумал, будто у нас любовное свидание», – добавила она уже про себя.

– Ну этого я вообще не понимаю! Каким идиотом нужно быть, чтобы лошадь ценой в четыре тысячи фунтов принять за цыганскую! – оскорбилась Фили. – Впрочем, Ллойд мог подумать, что цыган ее украл. Кстати, с юридической точки зрения так оно и есть. Шпора украл Отто. Пусть Дилли и попросила его выгуливать коня – законной-то владелицей являюсь я! А я против! Как ты считаешь, могу я заявить на Шпору?

– Нет, я не думаю, что Шпора сделал мне такую гадость… – Эллен смотрела на зловещие черные буквы. – Я ничем не заслужила этого…

– Дорогая моя! Да он делал и большие гадости просто потому, что ему не понравился чей-то взгляд! Ты не представляешь, какой пустяк может привести его в ярость!

– Какой же?

– Все, что задевает его извращенное мужское самолюбие, его непомерную гордость. Если только Шпоре показалось, что девушка его разыграла или оставила с носом, – ей конец. Настоящий маньяк.

– Но я не делала ничего подобного…

– Зато я однажды сделала… – Фили отпила виски. – Это было ужасно.

– Ты?

Гостья кивнула:

– Когда папа заболел, но еще чувствовал себя неплохо. Просто стал много спать. Мы со Шпорой перекурили пару раз, пока отец дремал наверху.

Признаюсь, в ту пору Шпора мне очень нравился. Дилли только-только пошла в детский сад. У меня никого не было после ее рождения. Когда Беллинг стал заигрывать со мной, я была польщена. Не скрою, я просто потеряла голову. Он был очень взрослым для своих шестнадцати лет. Рост метр восемьдесят, хрипловатый голос, роскошная шевелюра. Просто красавец, ты и представить себе не можешь. Я даже подумала – а что, это будет здорово! Понимаю, это стыдно и неприлично. Теперь, задним числом, мне стыдно. Даже несмотря на то, что в свои шестнадцать лет парень был, наверное, опытнее меня. Глэд Тайдинг как-то разоткровенничалась и сказала мне, что застала Шпору в постели с девицей, когда ему было тринадцать. – Фили сделала еще один большой глоток. – Мы с ним целовались несколько часов подряд… Это было бесподобно. Я не сдержалась, дала волю чувствам… Сказала ему, что он восхитителен и я готова на все. У него в глазах появился этот бесовский огонек. Он спросил, можно ли ему тогда привести своего приятеля, который обожает подсматривать, когда занимаются любовью. К этому я не была готова, обиделась и возмутилась. Я была не такая искушенная. Отец Дилли был моим первым – и единственным на тот момент – мужчиной. Я не смогла себя заставить. Я отказалась. Парень пришел в ярость, хлопнул дверью и долго не появлялся. В течение недели каждое утро у порога, рядом с бутылкой молока, я находила дохлую ворону. Можешь себе представить?

– Ты уверена, что их приносил Шпора?

– Да. – Фили кивнула. – Как-то ночью я специально стерегла у окна и увидела, как он принес эту ворону. Я хотела закричать, чтобы он убирался вместе с ней, но побоялась. У Шпоры было ружье. Неужели ты все еще сомневаешься, что барсука притащил он?

Эллен решительно встала.

– Я должна поговорить с ним и разобраться во всем.

– Сейчас? – Фили захмелевшим взглядом посмотрела на часы. – Но уже двенадцатый час!

– Какая разница! – Эллен натянула плащ. – Можешь побыть тут, пока я не вернусь?

– А если он бродит совсем рядом, в саду, с целой связкой мертвых барсуков? – прошептала подруга, вглядываясь в окно.

– Закрой дверь на засов, и все будет хорошо, – успокоила ее Эллен. – Прошу тебя, Фили, для меня это очень важно.

– Боже, какая же ты храбрая, просто не верится. – Фили зябко передернула плечами и натянула джинсовую курточку Эллен, словно детскую одежку, из которой давно выросла. Пальцы ее дрожали.

– Просто на меня Шпора не наводит такого ужаса, как на тебя, – улыбнулась Эллен и тоже поежилась.

– Ну, это вопрос времени, – ответила Фили. – Скоро наведет.

– Я не допущу этого.

***

Под каплями теплого, мелко моросившего дождика Эллен шлепала по лужам. Гусиная аллея была пустынна. Только две тени скрылись в зелени деревьев, когда девушка свернула к поместью.

Остановившись перед воротами, Эллен сделала глубокий вдох – пахло мокрой сиренью.

Особняк был погружен в темноту. Ни в одном из окон не горел свет. Беллинги либо уехали, либо легли спать. Если бы Эллен знала, куда выходит окно спальни Шпоры, то бросила бы в него камушек.

Она обошла несколько раз вокруг высокой стены. Дождь опять усилился. На одном участке высокая стена поместья становилась ниже. Эллен перебралась через нее и плюхнулась в невидимую канаву с водой.

Стряхивая воду с джинсов и кроссовок, Эллен продиралась сквозь заросли, все время натыкаясь на крапиву. Проплутав в темноте, она наконец вышла к дому и остановилась перед ним в растерянности. Все окна были закрыты. Девушка пожалела, что не взяла с собой подкову – запустила бы сейчас в окно. Хотя, конечно, платить за разбитое стекло не хочется.

Эллен огляделась вокруг в поисках камушка или какого-нибудь твердого предмета. Ничего подобного в саду леди Белль не водилось. Только клумбы с цветами и кусты роз.

Пришлось снять кроссовку – тяжелую от воды, что было очень кстати. Она прицелилась и бросила, стоя на одной ноге. Судя по характерному звуку, кроссовка попала в цель.

Эллен все еще смотрела в ту сторону, когда дверь прямо перед ней распахнулась.

– Кто тут, черт подери, развлекается? – Силуэт Шпоры на фоне освещенного дверного проема напоминал черта возле огненной печи.

– Это я! – сердито крикнула Эллен. Несколько мгновений он вглядывался в темноту, в промокшее до нитки существо, которое стояло перед ним на одной ноге.

– Вы пришли. – Он сказал это так, словно ждал ее. В голосе не осталось и следа от злости.

– А вы этого и добивались? Но к чему такие сложности? Почему бы просто не пригласить меня?

– Как вы вошли? Родители уехали. Кто открыл вам ворота?

– Я умею проходить сквозь стены.

– Заходите в дом! Вы промокли насквозь! – Беллинг рассмеялся. Он был очень рад ночной гостье.

– Мне и здесь хорошо. – Эллен чувствовала себя в саду безопаснее. Она сделала несколько прыжков назад на одной ножке и уперлась голыми пальцами в землю. – Я, собственно, ненадолго. Хочу узнать, когда доставить вам тело вашего приятеля барсука.

– Что-что? – Шпора наморщил лоб и вышел к ней под дождь.

– Я не думала, что вы способны на такую пакость. За что, Шпора? Что я вам сделала?

– Я не понимаю. Вы о чем?

– О трупе барсука, который нашла на капоте автомобиля, вот о чем. И еще о записке с добрым пожеланием.

Шпора внимательно смотрел на Эллен, пока она подпрыгивала на одной ножке, чтобы не упасть.

– И вы думаете, что это моих рук дело? – наконец спросил он.

– Конечно, черт подери, а чьих же еще? Фили мне рассказала и про дохлых ворон, и про подкову. Вы бы придумали что-нибудь новенькое, а?

– Сука непотребная! – взорвался он.

– Что вы сказали? – подпрыгнула Эллен.

– Сука непотребная! – повторил он. – Вот кто ваша Фили. Вам лучше бы держаться подальше от нее. И от меня тоже, по правде говоря. Вам не следовало вообще приезжать сюда.

Эллен не могла вымолвить ни слова и даже дышала с трудом, словно разучилась это делать.

– Что с вами? – спросил Шпора, заметив, как она побледнела.

– А я ведь не верила, что это сделали вы… – выговорила Эллен. – Я пришла сюда «выяснять отношения», а на самом-то деле я хотела просто убедиться, что это не вы… А это оказались вы. Господи, это вы… – она прижала дрожащие пальцы к губам.

– Да не я это, не я! – Шпора сжал кулаки с такой силой, что вены вздулись под кожей. – Сколько раз повторять? Не я! Я изменился! Я теперь другой человек!

Девушка смотрела в его прекрасное, искаженное лицо и хотела ему верить. Она с трудом держалась на ноге, потому что внутренняя борьба в прямом смысле слова сотрясала ее. Никогда, ни к кому в жизни Эллен не тянуло с такой силой. И все-таки чувство самосохранения победило.

– Я хочу только одного – оставьте меня в покое.

– С превеликим удовольствием, – ответил Шпора и сделал шаг назад. – А что, по-вашему, я делал всю неделю? Забавляйтесь себе с вашим дружком-пупсиком!

– Он мне не дружок!

– Простите за старомодность. Вы трахаетесь с ним, поэтому я называю его дружком. Какой термин предпочитаете вы? Любовник? Партнер? Самец?

Эллен не понимала, какое чувство преобладает у нее в душе – обида или радость. Шпора ревнует! Он ревнует ее!

– Вам-то какое дело, с кем я сплю? Шпора молчал, только глаза блестели.

– Я не трахалась с Ллойдом. Но это не значит, что вы имеете право класть мне на капот мертвых зверюшек только потому, что какой-то вздорный агент по недвижимости оскорбил вашу бесценную гордость – назвал вас цыганом!

– Господи! Вы что, слов не понимаете? Читайте по губам! Это – не – я!

– А теперь вы читайте по моим! Я – вам – не – верю!

Эллен повернулась, но не успела сделать и шага, как Шпора схватил ее за плечи и резко развернул к себе.

– Я так рад, что наша милейшая Фили вовремя явилась порасспросить вас о жаркой ночке с вашим пупсиком! А то ведь я уже подумал, что вам можно верить! Нет, знаете, девушки, которые умеют летать, они совсем другие!

– Ох уж эти полеты! Я по вашей милости тогда чуть не погибла!

– Но ведь вы всегда мечтали о таком прыжке – парить в воздухе, словно бабочка! У вас есть крылья, а вы трусите! Да я просто хотел заделать эту чертову дырку в вашей душе!

– По-моему, вас гораздо больше интересуют совсем другие дырки!

– А вас – совсем другие прыжки!

– Мерзавец!

– Сама такая!

Их губы сближались, и обоим было уже все равно, какие слова они произносят.

– Ненавижу…

– Ненавижу…

– Люблю…

– Люблю…

– Ненавижу…

– Ты… Ты… Ты…

И вот их губы сомкнулись, и кости захрустели, и мышцы напряглись. Недоверие, страсть, обожание – все смешалось в этом поцелуе, оба зависли в свободном падении, прыгнув каждый со своей сторожевой башни.

Почувствовав удар в затылок, Эллен в первую секунду подумала, что Шпора огрел ее дубинкой. Потом сообразила, что это невозможно – он крепко сжимал ее в объятиях двумя руками, и потеряла сознание.

Когда Эллен вновь открыла глаза, то увидела, что она лежит на скамейке, одна. Немного погодя рядом появился Беллинг.

– Они удрали. – Шпора задыхался от быстрого бега, а в руке держал бутылку из-под сладкого фруктового вина. – Слава богу, ты жива. – Он склонился над ней, взяв за руку. – Как голова? Болит? Видишь нормально?

– Ты что, ходил за выпивкой? Как мило, что ты вернулся проверить, жива ли я.

Он внимательно смотрел на нее.

– Тебе очень плохо? Давай я отвезу тебя в Челтенхем. Вызывать здесь «скорую» бесполезно – прождешь не один час.

Он погладил ее ладонь, и его неожиданная нежность наэлектризовала Эллен.

– Прости меня, ради бога. – Шпора прижался лбом к ее руке. – Я виноват.

– Разве ты ударил меня по башке?

– Я не об этом говорю.

Его дыхание щекотало ей пальцы, как и его влажные волосы.

Голова у Эллен кружилась, и она никак не могла взять в толк, о чем же Шпора говорит. Инстинктивно она протянула другую руку и погладила его влажную шевелюру. На мгновение его тело расслабилось, с готовностью откликнувшись на ласку. Потом он резко поднял голову:

– И все же следует поехать к врачу.

– Я в порядке. Не надо врача. – Она приподнялась и села, стараясь не качаться.

В левой руке Шпора по-прежнему держал бутылку.

– Знаешь, я не большая поклонница этого напитка. – Эллен показала на бутылку. – Думаю, мне сейчас больше подойдет горячий сладкий чай.

– Это бутылка, которой в тебя попали. Ее бросили через забор.

– Вот как? – Эллен с интересом посмотрела на бутылку: в глазах у нее не то двоилось, не то троилось.

– Я не приносил тебе дохлого барсука. Клянусь жизнью.

– Ах да. Барсук. – Эллен почувствовала сильный приступ тошноты. – Пожалуй, я пойду домой.

Шпора подвинулся ближе, с тревогой глядя ей в лицо.

– Ты ужасно бледная. Пойдем ко мне, посидишь хоть немного.

– Нет, нет, мне пора. – Девушка опять посмотрела на бутылку. – Она предназначалась тебе?

– Может быть, просто подростки балуются. Паб рядом, к нам вечно их бросают. Мама даже подумывала нанять уборщика, пока еще были деньги. Так ты действительно в порядке?

– Жить буду. – Она тупо уставилась на свою босую ногу, не понимая, куда подевалась кроссовка.

Вдруг все разом всплыло в памяти – барсук с перерезанным горлом, темные пустынные улицы, бросок кроссовки в окно, спор, поцелуй, удар и – темнота. Эллен покачнулась, вспомнив о поцелуе. Как же она могла забыть? Просто невероятно. Ей нужно срочно пойти домой и полежать.

– Можно мне проводить тебя? – Шпора предложил ей руку.

– Лучше принеси мне вторую кроссовку.

– Пойдем и вместе поищем. – Шпора хотел взять ее за руку и подвести к двери.

Эллен испуганно отскочила.

– Не бойся, всех дохлых сусликов и ежиков я уже упаковал, они готовы к утренней доставке. Разве что заячий скелет остался на кофейном столике, ну так я прикрою его полотенцем.

– Это не смешно. Шпора мягко рассмеялся.

– Эллен, ну подумай сама, зачем бы я стал пугать тебя таким образом? Тебя, женщину, которую люблю?

– Хватит молоть эту чушь про любовь. – Она сделала несколько глубоких вдохов и оглянулась: нет ли поблизости места, которое вращается не так быстро.

– Что я должен сделать, чтобы ты мне поверила? Вырвать из груди сердце и положить его на капот твоего джипа?

– Оно такое маленькое. Вряд ли я его замечу.

Он смотрел на нее. Его зрачки расширились, словно вбирая лицо Эллен до черточки.

– Убирайся туда, откуда явился, Беллинг!

Они оглянулись на крик и увидели еще несколько бутылок, летевших через забор в их сторону.

– Пригнись! – Шпора загородил Эллен собой.

– Ты, мерзкий подонок, твое место в тюрьме! Берегись! – Вслед за воплем раздался звук убегающих шагов.

Шпора так крепко прижимал Эллен, что она чувствовала, как воздух проходит через его легкие. Она встревожено подняла глаза:

– Подростки, да?

– Тебе не следует вообще приближаться ко мне.

– Почему?

– Ты же слышала. Соблюдай дистанцию. Не пытайся увидеть меня. Об аукционе забудем. Лучше бы мы не встречались вообще.

– Почему?

– Я приехал сюда, чтобы получить по заслугам и был готов к этому. И вот сейчас, когда смертный приговор вынесен, я встречаю то, что искал всю жизнь.

– Что ты имеешь в виду?

– Делай так, как я сказал, Эллен. Я нужен тебе как пуля в башке. – Шпора повернулся и пошел к дому.

– Да объясни мне хоть! Что значит «смертный приговор»? – крикнула она вслед.

– Иди домой, Эллен.

– Нет! Объясни мне, что происходит!

– Ну как заставить тебя уйти?

– Скажи, что ты хотел сказать в тот вечер, перед грозой. Открой мне всю правду.

Шпора внимательно посмотрел на нее, не мигая, потом прислонился к открытой двери.

– Напрасно ты придаешь этому такое значение. В общем-то ты права. Я просто хотел переспать с тобой. Потом оказалось, что агент по недвижимости уже опередил меня, и я снял заявку.

– Это не правда, ты врешь!

Беллинг прищурил один глаз.

– Это правда, Эллен. Правда. Ты не бог весть что. – И он закрыл за собой дверь.

– Я уеду на край света из вашего сраного болота! – вне себя кричала Эллен и бешено скакала на одной ноге. – Оставайся тут, развлекайся дохлыми сусликами, катись к черту, понял!

Она повернулась и с колотящимся сердцем заковыляла к старой тропинке, ведущей прямиком на выгон возле Гусиного Дома.

Шпора лег на диван и прижал к сердцу мокрую кроссовку.

Поздно ночью Фили ушла к себе, накачавшись виски, проклиная Шпору и грозясь отдать его под суд за то, что он позволил женщине, у которой, возможно, сотрясение мозга, одной добираться до дома. А Эллен села писать письмо Ричарду.

«Пусть все кончено, но я никогда не отвернусь от тебя, если тебе понадобится моя помощь. Тринадцать не такое уж несчастливое число. У нас с тобой хорошего было больше, чем плохого, и хороших воспоминаний больше, чем плохих.

Поверь мне, мы с тобой приняли правильное решение. Сейчас я разбита на кусочки. Но верю, что жизнь склеит их вновь. Когда-то я любила тебя каждой клеточкой. Эта любовь и сейчас хранится в моем сердце, как сокровище. Она будет там, пока я жива. Ты – моя молодость. Э.»

Эллен потребовалось несколько часов, чтобы сочинить эти несколько строчек. Она плакала над ними и долго не решалась нажать команду «отправить», потому что ей казалось – это все равно что погасить свет, который уже никогда не зажжется вновь. Была половина четвертого.

Эллен закрыла глаза. «Ты не бог весть что», – прошептала она. Шпора прав.

Прилетел ответ от Ричарда.

«сука ты просто сука сколько раз ты с ним трахалась неужели он лучше меня прости забудь все мне плохо ты мне нужна»

Эллен закрыла ноутбук и поднялась наверх. Когда она чистила зубы, зазвонил телефон.

Глядя в зеркало на свое виноватое лицо, она водила щеткой по деснам, но трубку не взяла. Телефон звонил несколько минут, потом сдался.

Из окна особняка, расположенного через один участок от Гусиного Дома, вылетела мокрая кроссовка и шлепнулся в клумбу. Внутри лежал мобильный телефон. От удара о землю сработала кнопка «повторный набор».

Когда телефон зазвонил вновь, Эллен натянула подушку на голову. Как ей хотелось, чтобы это был не Ричард, а Шпора. Но он, конечно, не собирался выполнять это ее желание, а просто отбросил ее в сторону как полную заурядность. Для него она всего лишь блондинка, покинутая любовником, которая переживает реактивную депрессию и не заслуживает никакого внимания. Даже переспать с ней и то не интересно. Одним словом, не бог весть что.

Телефон все звонил и звонил.

– Алло? – Эллен измученно сняла трубку.

Ответа не последовало. Прижимая трубку к груди, она уткнулась лицом в подушку и стала мечтать о крыльях.