Он знал, что страдает двумя редкими заболеваниями, каждое из которых приводило его в бешенство и заставляло пить кровь. Все, что можно было прочитать об этих заболеваниях, он уже прочел. Он знал, кора его надпочечников мало-помалу атрофируется, и спасает его только кортизон. Именно гормоны были способны упорядочить равновесие в организме между калием и натрием. Отсутствие такого равновесия приводило к частой и быстрой утомляемости, потере веса и, в конечном итоге, могло закончиться смертью. Когда-то аддисонова болезнь считалась неизлечимой, сейчас таких больных спасали гормональные препараты, кортизон. Но проклятый кортизон вызывал значительные жировые отложения, превращая его в своеобразного Квазимодо, огромного, сутулого. Основная масса жира осела на его животе и щеках, делая похожим на Джона Кеннеди и Джима Белуши. Он обращался к знакомому врачу, который сделал рентгеновский снимок его гипофиза, железы, находящейся в основании черепа и контролирующей функции коры надпочечников. Снимок показал — гипофиз становится меньше, кора надпочечников тоже сморщивается. Болезнь делала свое дело, подтачивая его и изнутри, и снаружи.

Среди других симптомов были беспокойство, подавленность, бессонница и необычайная чувствительность к холоду.

Кровь же, как он полагал, помогала держать эту болезнь под контролем, и это согревало его и физически, и духовно.

Кровь помогала ему также бороться и с другим недугом — порфирией, так называемой болезнью всех вампиров, которая проявлялась в том, что в костном мозгу образовывалось огромное количество белых кровяных телец а красных кровяных телец становилось все меньше и меньше. Это приводило к значительному уменьшению гемоглобина, накапливающего в крови кислород для питания клеток, что, в свою очередь, вызывало бледность кожных покровов. Оккультные историки предполагали, — порфирики убивали других людей и пили их кровь в отчаянном стремлении пополнить свой организм здоровым гемоглобином. Но он считал все это вздором. Будь это единственной причиной, толкающей его на убийство, он мог бы прямо с завтрашнего дня пойти в клинику и получить весь необходимый ему гемоглобин — именно так он поступал уже неоднократно. Он был знаком со многими врачами. Шел к ним, как только у него выпадала свободная минутка. Ему нравилось наблюдать за их работой, и в большинстве своем они ему нравились, как люди.

Главным симптомом болезни являлась чрезмерная чувствительность к солнечному свету, который вызывал зуд и воспаление кожи. В результате этого заболевания оголились десны, обнажив зубы до такой степени, что случайный наблюдатель вполне мог принять их за клыки.

Некоторые люди были поражены раком. Других беспокоили менее изнуряющие болезни. Себя же он считал и вовсе счастливчиком. Его болезни можно держать под контролем и с помощью кортизона, которого у него скопилось великое множество, и благодаря крови.

Он подготовился к отъезду и все уложил в фургон еще до того, как взошло солнце. Ему нужно доставить заказы в Индиану, в несколько пунктов, и, если повезет, он сможет заехать еще в Огайо и Кентукки. Связь с компанией он поддерживал с помощью телефона в машине, радиус действия которого был ограничен и не позволял проследить за всеми маршрутами. Большая часть фургона была загружена тяжелыми чемоданами с образцами и всевозможными брошюрами и каталогами, рекламирующими продукцию его компании. Возле задней стенки он поставил свои личные вещи и все, необходимое для выкачивания крови из очередной жертвы, Кэнди или Репей. Единственное, что ему потребуется на месте — шанс, и он надеялся, что вечером, где-нибудь в Индиане, ему улыбнется удача.

Уже совсем рассвело, когда он завел фургон и помахал на прощание нескольким соседям, которым после выхода на пенсию нечем было заняться, и они то и дело пололи сорняки на грядках и ухаживали за томатами. Где-то залаяла собака.

Проехав несколько кварталов, он свернул на главную дорогу, не торопясь проезжал разбросанные тут и там небольшие городки. Ему хотелось подыскать подходящее местечко, где можно было бы отправить письмо доктору Джессике Коран и, в конце концов, он отправил его с маленькой почты Хаммонда. Небо было затянуто тучами, и люди с недоумением поглядывали на его шляпу и солнцезащитные очки. Вернувшись в спасительный полумрак фургона, он спрятался за темными стеклами кабины, и оттуда наблюдал за молодой женщиной, которая остановила свою машину и пошла к почте. Она казалась ему целым ведром крови. Все, на кого бы он ни посмотрел, виделись ему именно так. Но ведра молодых девушек выглядели куда более соблазнительными. Он просидел в фургоне достаточно долго, пока, наконец женщина не вышла из почты и села в машину. Поехав за ней следом, он едва справился с охватившим его возбуждением.

Но ему необходимо было придерживаться графика, который могут проверить, поэтому, когда красный автомобиль женщины свернул в сторону, он продолжал ехать вперед в направлении Индианаполиса.

По меньшей мере, письмо он отправил.

Включив магнитофон, он приготовился слушать звуки «Голубого Дуная», надеясь, что они заглушат грохот и шум Хаммонда. Это был шумный и довольно грязный городишко, и он стремился побыстрее уехать отсюда. Однако, он старался быть предельно внимательным, чтобы не проскочить на желтый свет, замечать улицы с односторонним движением и на кого-нибудь не наскочить. Ему, определенно, не хотелось быть замешанным в дорожно-транспортном происшествии в Хаммонде, штат Индиана в тот же самый день, когда он отправил письмо главному медицинскому эксперту ФБР. Он должен быть предельно осторожным, если хочет и дальше дурачить власти и смеяться над их беспомощностью.

Рядом с ним стоял коричневый кожаный портфель. Внутри лежали специальные инструменты для выкачивания крови. За сидением стоял переносной холодильник, заполненный пустыми кувшинами, жаждавшими, чтобы их наполнили вновь.

Его ожидал доктор Граббер, а также, какой-то новый клиент, проживающий в районе Индианаполиса.

Когда он выходил из фургона, чтобы опустить письмо, лучи солнца уже стали обжигающими, и его чувствительная кожа и глаза до сих пор ощущали их пагубное влияние. Его кожа воспалится вновь, если впредь он не будет более осторожным. Доктор Леонард Граббер снова напичкает его своей стряпней из белков и углеводов, которую считает единственным радикальным средством от порфирии и Аддисоновой болезни. Граббер оказывал ему помощь с того самого дня, когда они впервые встретились в Индиане. Доктора заинтересовали болезни этого человека, и он решил более детально изучить их. Прошло довольно много времени прежде, чем пациент смог прийти к каким-то определенным выводам, зато теперь он относится к Грабберу, как к вполне безобидному медику, желавшему проводить на нем эксперименты. Это был своего рода обмен, на основе которого и строились их взаимоотношения. Он позволял Грабберу использовать свое тело для изучения, тот же, в свою очередь, обеспечивал его лечением, необходимым, чтобы держать под контролем болезни, подтачивающие его тело.

Фактически, Граббер был для него кем-то вроде друга.

Записи Граббера представляли собой интерес, и немалый. Однажды ему удалось прочесть о себе. Доктор не мог опубликовать результаты своих исследований ни в одном медицинском журнале, но не терял надежду на это.

Его фургон не спеша катил в сторону Индианаполиса среди других машин. Может быть, сегодня вечером ему повезет.

* * *

Когда рабочий день в Квонтико уже клонился к концу, Тереза О’Рурк заявила, что убийца живет или в Чикаго, или в его окрестностях. Точное установление его места жительства было очень важным по нескольким причинам и, не взирая на методы О’Рурк, всем хотелось верить, что она права. Это значительно сузило бы круг поисков. Агенты ФБР в Чикаго смогли бы довольно быстро проверить документацию, регистрационные книги и другие материалы. Настроение у всех значительно улучшилось после того, как О’Рурк продемонстрировала результаты своего исследования. Она взяла радиальный многоточечный чертежно-измерительный прибор и в точках, где произошли три убийства, начертила окружности в двадцать, тридцать, сорок, пятьдесят и сто миль. Окружности с радиусом в сто миль пересекались в районе Чикаго.

Однако, дело уже шло к вечеру и связаться со специалистами ФБР было уже практически невозможно, да и вряд ли что-нибудь большее можно было сделать сегодня. К тому же, все собирались пойти к Баутину, чтобы попрощаться с Мэрилин. Поэтому заседание закончилось, и между его участниками распределили задания. Борнсу предстояло поехать в Векошу, разузнать побольше фактов из жизни, Кэнди Коуплэнд и понаблюдать за ее могилой, в случае, если кто-нибудь появится там. Он сказал, что собирается даже установить записывающее устройство где-нибудь на надгробии.

Шульца ждала работа с прессой, которая должна расшевелить убийцу и спровоцировать на какие-нибудь необдуманные действия, которые помогли бы установить его личность.

О’Рурк собиралась лететь в Чикаго, предоставить представителям Бюро в этом городе детали, разработанные командой психологического профиля, и поделиться результатами работы медицинских экспертов в отношении убийцы.

Баутин и Джессика остаются в Квонтико и руководят дальнейшими «выступлениями войска». Каждый чувствовал свою значимость, каждый был уверен, что петля вот-вот затянется, но в то же время все боялись, как бы не раздался очередной телефонный звонок из какого-нибудь полицейского участка, нуждающегося в помощи ФБР относительно убийства Т-9.

* * *

Этот телефонный звонок раздался, когда все находились дома у Баутина. Люди начали по одному расходиться, Баутин уверил, что вскоре сам присоединится к ним. Джессика оставалась с Баутином до тех пор, пока он сам внезапно не решил закончить поминки. Слишком многое было поставлено на карту. Сообщение пришло из Сиона, штат Иллинойс. Зарегистрировали убийство, которое офицер местной медицинской службы определил, как случай Т-9. Отто поставил в известность все полицейские управления страны, в особенности, Среднего Запада, призвав их быть предельно внимательными, но из шестидесяти зарегистрированных убийств лишь это было похоже на три предыдущих случая — тело убитой привязано за ноги к толстому крюку от люстры. Сама люстра сорвана и отброшена в угол, где валялось множество других предметов.

— Я вылетаю сегодня вечером, Отто. Тебе ехать вовсе не обязательно, — сказала Джессика.

— А как ты собираешься попасть туда без меня?

— Мне помогут наши коллеги из Чикаго. Они тоже выезжают туда.

Отто повернулся к открытому гробу, взглянул на лицо своей мертвой жены и кивнул.

— Спасибо тебе, Джесс, что ты сейчас здесь, со мной. Ты сможешь все устроить с полетом и…

— Предоставь это мне. Ты должен сейчас остаться здесь, а когда я вернусь, то сразу же свяжусь с тобой.

Девушка быстро заскочила домой, упаковала вещи и сделала необходимые звонки. Через час она уже будет в воздухе, и на этот раз снова на военном самолете. Джессика рассчитывала хоть на этот раз избежать неуютного военного транспорта, но все пассажирские самолеты ФБР были задействованы.

В аэропорту ее ожидала еще одна неприятная неожиданность в лице Касима и Форсайта. Им тоже сообщили об убийстве в Сионе и велели направиться туда, поэтому они зарезервировали места на тот же самолет, что и Джессика. Девушка заскрежетала зубами и выдавила из себя что-то похожее на приветствие, когда Касим протянул ей руку и сказал:

— Похоже, мы снова будем работать вместе.

— А что вас интересует в этом деле, доктор?

Глаза Касима выдали его. Он явно что-то скрывал. Его черные глаза вспыхнули на какую-то долю секунды, и Форсайт, чувствовавший себя не в своей тарелке, отправился занимать места в самолете.

— Вас интересует что-то еще в убийствах, совершенных этим вампиром, помимо опыта расследования, которого вы хотели набраться, ведь так? Я права?

— Это долгая история.

— Нам предстоит долгий перелет.

Тот тяжело вздохнул.

— Ну, хорошо, мы поговорим.

На борту самолета Касим рассказал девушке довольно любопытную историю о молодом специалисте-медике, работавшем в морской пехоте и пристрастившемся к крови. Когда у молодого человека обнаружили это необычное пристрастие, его уволили с работы во флоте и предоставили другую, никоим образом не связанную с медициной.

В 1976 году Дэйвик Роснич, как звали этого молодого человека, попал в Западную Германию на штатскую работу, и здесь довольно странным образом убил своего товарища по работе. Роснич обманом заманил его в лес, предложив провести вместе уик-энд, убил и выпил его кровь.

Росничу удалось ускользнуть и от военной, и от гражданской полиции.

— И по сей день Роснич скрывается от возмездия, — закончил капитан Касим. — Я… Я был тем человеком, которого вызвали, чтобы осмотреть тело. Когда я услышал о вашем вампире-убийце из Векоши, меня это, естественно, заинтересовало, и я связался со своим начальством, оно — с Лими, и тот попросил нас приехать.

— Попросил вас приехать? Что-то я в этом сомневаюсь.

— Ну, хорошо, скажем так, Лими дал нам свое разрешение. Несмотря ни на что, мы здесь, а вы, по крайней мере, обладаете некоторыми сведениями о подозреваемом.

— Вам следовало бы давно рассказать нам об этом подозреваемом!

— Мы это и сделали.

— Через кого?

— Я не имею права говорить это.

— Черт возьми, Касим, тебе лучше решиться, иначе я поставлю на уши и твое начальство, и шефа Лими, и всех остальных! Ну, кто этот человек?

Касим неуверенным голосом произнес имя:

— Терес…

— Терес? Тереза? О’Рурк?

— Да, Тереза О’Рурк.

— О’Рурк? — переспросила Джессика, совершенно потрясенная услышанным.

— Она и я… мы долгое время искали…

Опустив глаза, девушка кивнула.

— Ваши поиски Роснича уперлись в Чикаго, как возможно наиболее посещаемое им место?

— Да, это так.

— Значит, О’Рурк гораздо хитрее и расторопнее, чем кажется на первый взгляд.

Касим пришел в негодование от этих слов.

— Послушайте, что плохого в том, что два агентства будут работать сообща?

— Работать сообща? Если бы ты предоставил нам эту информацию о Росниче, мы могли бы уже сверить анализ крови преступника с военными отчетами на него, отпечатками его пальцев и…

— О’Рурк сказала, что проследит за всем.

— Правда?

— Да, и именно благодаря мне ваши медицинские эксперты имеют теперь эти сведения.

— Господи, но почему ничего не известно мне?

— Могу лишь предположить, что вы не обращали на дело должного внимания.

— Нет, это невозможно. Я просто об этом не, знала. Вы можете быть уверены.

Джессика прошла в кабину пилота и сказала, что ей необходимо связаться с землей. Она попросила соединить ее с лабораторией судебно-медицинской экспертизы в Квонтико и, желательно, с Джоном Сорпом. Сорпа в лаборатории не оказалось. В трубке она услышала голос доктора Закари Рейнека, спрашивающего, может ли он чем-нибудь ей помочь.

— Вы можете начать с того, что передадите по факсу в Чикаго все, известное вам о Дейвике Росниче, и убедитесь, что эта информация будет ожидать меня там, ясно, старый осел?

— Минуточку, моя дорогая…

— Я — никакая не ваша дорогая, доктор! Я — ваш босс, и если вы не в силах это выносить и думаете, что можете действовать за моей спиной, вам придется об этом пожалеть.

— Я сделал только то, о чем просил меня шеф Лими.

— Лими — нет. Скорее, О’Рурк.

Воцарилось молчание, и Джессика поняла, что попала в точку.

— А теперь я хочу, чтобы в Чикаго меня ждала вся информация. Передайте ее по факсу нашим коллегам и попросите, чтобы они сообщили мне все это в Сион. Вы слышите меня, доктор Зак? Вы сделаете это?

— Да, да, — проворчал тот и повесил трубку.

— Ублюдок, — процедила девушка сквозь зубы и заметила, как два члена экипажа, ставшие свидетелями этой сцены, улыбаются. Джессика снова подскочила к Касиму.

— Ваша подруга хотела бы с треском провалить дело, это очень плохо, доктор Касим. Ведь она такая честолюбивая женщина, не так ли?

— Тереза преследует только одну цель, ту же, что и вы. Вы с доктором Сорпом не слишком-то дружелюбно отнеслись к нам, поэтому я и обратился к ней. И я не вижу особой проблемы в том, чтобы работать у вас за спиной, если вы не заинтересованы в сотрудничестве с военными инстанциями.

— Это — ИПВС, доктор, а не какая-нибудь военная инстанция. Я уважаю работу военных органов, но что касается ИПВС, он пытался однажды поставить под угрозу репутацию моего отца, но дело не столько в этом. Вы говорите о сотрудничестве, а сами поглядывали из-за моего плеча на мертвую девушку в Айове, которую мы эксгумировали, и ни словом не обмолвились о том, что вам известно об этом человеке, Росниче.

— Мое поведение было продиктовано вашим, доктор Коран.

Та немного успокоилась.

— Сколько лет теперь этому Росничу?

— Двадцать девять.

— Приблизительно того же возраста, что и наш убийца, возможно, он живет в Чикаго и имеет медицинское образование. Господи, если отпечаток пальца или анализ крови свяжет этого человека с жертвами… — на этом мысли Джессики оборвались. Если убийцу найдет О’Рурк независимо от Баутина, которого слишком угнетали его личные проблемы, начиная от тяжелой болезни жены и заканчивая ее похоронами, она выступит в глазах Лими настоящей героиней. Отто как-то обмолвился — ходят слухи о том, что его раньше времени вынудят выйти в отставку, что он выработался. Усмотрела ли в этом свой шанс О’Рурк и решила еще больше расширить эту брешь, или же она сама распускала эти слухи?

— Мне хотелось бы взглянуть на фотографии Роснича, которые у вас есть, и все остальные документы, имеющие к нему непосредственное отношение, — обратилась девушка к Касиму.

— Значит ли это, что мы, в конце концов, станем работать вместе?

Джессика плотно сжала губы, подбородок ее дрожал.

— Да, если это можно так назвать, — ей сразу показалась какой-то сверхъестественной способность О’Рурк точно установить место жительства убийцы и другие сведения о нем, включая возраст и тот факт, что они должны придерживаться третьей версии. Если все основывалось на личности Роснича, это, вполне, мог оказаться не тот человек и не тот вариант. О’Рурк должна была связаться с Отто и проанализировать эту шаткую версию.

Джессика смотрела на фотографию солдата, превратившегося в Западной Германии в убийцу, и размышляла о том, как ему удалось обвести вокруг пальца полицию и въехать в Америку, если это, действительно, вампир, убивший Кэнди Коуплэнд в Векоше. Его лицо было совсем юным, и в глазах застыло вопросительное выражение. На прическу он, видимо, мало обращал внимания — его волосы были всклокочены, а на губах играла насмешливая улыбка. Это был снимок на военные документы. Роснич неоднократно попадал на гауптвахту за драку и воровство.

Джессика попыталась представить, как он выглядит сейчас. На его виске виднелся едва заметный шрам. Роснич родился в пригороде Чикаго Уитоне. Мог ли он пристраститься к крови именно в этом городе?

Девушка выяснила у Касима подробности убийства в Западной Германии и о самом расследовании. Она пыталась связать эти детали с тем, что уже известно ей.

— Жертва висела вверх ногами?

— Она была привязана за ноги. Это, прежде всего, и привлекло нас к вашему делу.

— Были у жертвы перерезаны сухожилия на ногах?

— Нет.

— Каким узлом были связаны ноги?

— Скользящим.

— Что касается раны на шее, была она сделана левой или правой рукой?

— Левой.

— Было ли отмечено место преступления странным отсутствием крови?

— Этот человек выпил кровь своей жертвы.

— Как вы об этом узнали?

— За этим занятием его застали ребятишки, спрятавшиеся в кустах.

— Хорошо, но была ли рана на шее жертвы глубокой, и нашли ли вы под трупом лужу крови?

— Конечно, там было много крови, но только из-за того, что убийца являлся, практически, ребенком, новичком в этом деле. Он не успел ничего продумать. Его преступление было внезапным, импульсивным поступком, который…

— Но не настолько импульсивным, чтобы он его не запланировал? Ведь он заманил туда своего товарища, — заметила Джессика.

— Мы все же думаем, что это один и тот же человек.

— Возможно. Если верить экспертам, в США и Канаде проживают несколько, так называемых вампиров, а значит, среди них вполне может оказаться и наш убийца.

— Эксперты? Какие эксперты?

— Отто Баутин. Он больше, чем кто-либо, знает о Т-9.

Касим с уважением кивнул.

— Послушайте, мы можем узнать многое об этом человеке, если покажем его фотографию специалисту из ФБР, который сможет соответствующим образом определить возраст человека и даже предположить его возможное телосложение. Если это именно тот человек, которого мы разыскиваем, то сделаем все возможное, чтобы найти его. Это никакое не соперничество, заключающееся в том, кто найдет его первым, доктор Касим, главное для нас — положить конец его злодеяниям.

— Он нужен вооруженным силам.

— Он нужен и ФБР.

— И они не должны взаимоисключать друг друга, доктор Коран.

— Я тоже так считаю, но ваши люди могут снова попытаться меня одурачить, и вы тоже можете забыть, что сотрудничаете с нашим управлением. Я не хочу, чтобы вы усмотрели в этом сотрудничестве угрозу.

Касим взял руку девушки и пожал ее.

— Хорошо, — сказал он. — Я все понял.

— Я рада, что мы поняли друг друга.