Отто Баутин вырос на маленькой, заросшей кустарником и травой ферме, которая, в принципе, могла бы называться ранчо. Ферма располагалась неподалеку от Боузмана, штат Монтана. Жизнь мальчика была суровой, полной трудностей, но между ним и родителями существовала огромная привязанность. Жизнь научила Отто быть уверенным в своих силах и надеяться только на себя. С раннего возраста его приучали к труду. Он помогал родителям заготавливать дрова, сено, чистил конюшни, пас лошадей и выполнял любую другую домашнюю работу. Отто вспоминал о своем детстве, как о счастливом времени. Но, к сожалению, оно длилось недолго, и конец этого безмятежного счастья был необычайно жесток.

Внезапно на маленькое ранчо посыпались несчастья, они начались с болезни матери. У нее обнаружили рак, и прожила она совсем недолго. Только после ее смерти Отто понял, в какой степени их жизнь зависела от мудрости и уверенности матери. Все дела на ранчо пошли вкривь и вкось, а отец не смог выкарабкаться из этой трясины. Чем больше Герман Баутин прилагал усилий, тем хуже становилась их жизнь. Отец стал буквально таять на глазах.

Ранчо были вынуждены продать с молотка. С тоской Отто и отец наблюдали, как распродают их личные вещи. Потеря дома оказалась для Германа Баутина последним ударом. Он превратился в озлобленного молчаливого человека, кутающегося постоянно в свой плащ точно в саван. Еще при жизни он стал мертвецом, неспособным сорвать с себя этот саван.

Когда он оказался не в состоянии заплатить даже за кровать, на которой лежал, его поместили в больницу. И спустя сорок восемь часов он скончался, ненавидя каждую секунду своего пребывания в этом «благополучном месте», как он называл больницу. Отто в это время не исполнилось еще и восемнадцати, но он добился стипендии для обучения в Калифорнийском университете Беркли, и сразу же после похорон отца уехал из Боузмана, чтобы никогда больше не возвращаться.

Это происходило в 1963 году, когда был убит Джон Кеннеди. Предательское убийство заставило многих людей обратить более пристальное внимание на все органы правопорядка, и ФБР, в частности. В Беркли Отто прослушал начальный курс, который предопределил его изучение криминалистики. Будучи студентом университета, он познакомился с молодой, хрупкой женщиной-юристом, Мэрилин Эймсворт. Вскоре они стали мужем и женой, перед ними открывалась прекрасная жизнь, полная любви и счастья, которая должна была стать для каждого из них главной опорой в жизни. Но вскоре Мэрилин сразила тяжелая болезнь. А теперь его жены уже не было в живых, он похоронил ее.

Сейчас Отто находился на борту самолета, принадлежащего ФБР, и летел в Чикаго, чтобы встретиться с Джессикой Коран и положить конец делу, которое, по всей видимости, должно стать самым важным в его карьере. В коридорах Квонтико ходили слухи о его эмоциональных травмах, связанных с долгой, изнуряющей болезнью жены, ее смертью, и о том, что это дело стоит передать кому-нибудь другому, более молодому и энергичному человеку. Лими ясно дал понять — у Баутина есть двадцать четыре часа, чтобы внести хоть какую-то ясность в это дело, зашедшее в тупик, в противном случае Отто будет от него отстранен.

Баутин думал и о своих, глубоко личных мотивах, побудивших его бросить все и лететь к Джессике Коран. Он во что бы то ни стало должен разгадать письмо, отправленное Джессике безумцем, называвшем себя «Учитель», и большинство людей согласится с этим. Но Отто не обманывал себя — тревога за девушку заставила его бросить все и помчаться к ней. Он понимал — им движет не только тревога, но и отчаяние. Но не будет ли он в большем отчаянии, находясь рядом с Джессикой, когда та раскроет личность маньяка? Отто ни на минуту не сомневался, что она сумеет пролить свет на это дело.

Противоречивые чувства не позволяли Отто признаться девушке, что она нужна ему не только как специалист-эксперт.

Мэрилин отдалилась от него задолго до своей истинной клинической смерти. Затяжная кома жены лишила Отто всякой надежды, превратив его снова в маленького мальчика, наблюдающего за медленным угасанием близкого человека. Ему необходим был друг, человек, который отвел бы от него боль, смягчил бы ее, как делала это Джессика, порой даже не подозревая об этом.

Возможно, он поступает глупо? Ответит ли Джессика на его чувства? Поймет ли? Или сочтет за человека, который стремится совсем к другому?

Тихо и монотонно гудели моторы, казалось, с Отто разговаривает сам Бог, такими глубокими, умиротворенными и в то же время непостижимыми были эти звуки. Черно-белая копия письма Учителя выскользнула из руки Отто и опустилась на крышку столика. Откинув голову на спинку кресла, он закрыл глаза и вскоре забылся тревожным сном. Ему снилась Джессика.

* * *

Джессику очень обрадовал приезд Отто в гостиницу. Он прилетел один, если не считать копии письма, которую он привез с собой, но от этого казалось, будто в номере присутствует третий человек — убийца.

Джессика сварила кофе. Отто положил письмо на стол, сказав, что оригинал остался в Квонтико, и его подвергают анализу. Борнс все еще находился в Векоше, где пытался раздобыть полезную информацию. Он узнал, что один из торговых агентов какой-то компании, поставляющей медицинское оборудование, делал в музыкальном магазине города покупки, главным образом, приобретал кассеты и пластинки с записями классической музыки. Назывался этот магазин «Пернеллз Мьюзик Импориум». Внешность этого человека не смогли описать детально, но единственное, что совпадало с теорией, разработанной командой психологического профиля, это возраст — около тридцати или тридцати с небольшим, тихий, с незапоминающейся внешностью.

Потягивая кофе и глядя на странное письмо Учителя, два агента ФБР обсуждали его значение.

— Не нравится мне все это, Джесс, — признался Отто, — это значит, убийца выбрал из толпы именно тебя. Из сотен представителей правоохранительных органов, привлеченных к делу, он сосредоточил свое зверское внимание именно на тебе. Мне страшно даже думать об этом.

— Мне тоже это не нравится, — призналась девушка. — И вряд ли я буду лучше спать.

Отто обратил внимание, что, когда он приехал, Джессика уже не спала, а смотрела телевизор, несмотря на раннее утро.

— Именно поэтому я и вылетел сюда. О Боже, Джесс, Д. С. сделал анализ крови, которой написано письмо…

— Ну, и что?

— По составу кровь совпадает с кровью Коуплэнд.

— Сволочь, — сквозь зубы процедила девушка.

— Он разбазаривал кровь мертвой девушки, пользовался ею вместо чернил… Одному Богу известно, в каких целях он использует ее еще.

— Это самый настоящий маркиз де Сад. Я не удивлюсь даже, если он купается в крови, — сказал Отто. — Поэтому я боюсь за тебя. Я попросил Джо Бруэра лично не отходить от тебя ни на шаг.

— О, именно так он и делает.

— Надеюсь, этот чудак не ищет ключ к твоему сердцу.

— Не совсем.

— Что ты хочешь этим сказать?

Нахмурившись, Джессика пожала плечами.

— Ничего.

— Джесс?

— Он… он спрашивал о наших отношениях.

Отто опустил глаза.

— Этим интересуется не только он.

— Я ответила ему, что мы очень хорошие друзья.

— Так оно и есть, — Отто потянулся к руке девушки и накрыл ее своей ладонью. — Но я хочу… надеяться… что, может быть, когда-нибудь мы станем друг другу ближе…

Джессика накрыла ладонь Отто своей ладонью.

— Мне кажется, наши надежды… схожи…

— Поэтому я и преодолел тысячу миль, чтобы быть рядом с тобой.

Девушка взглянула на Отто, пытаясь догадаться о словах, которые он не сказал.

— Невзирая на приказы? Мне хочется верить, что твой приезд не имеет ничего общего с желаниями Лими.

— Нет, не имеет ни малейшего отношения, — ответил Отто, но, все равно, казалось, будто он что-то недоговаривает.

— Что же тогда?

— Кто-то распускает сплетни о… о нас с тобой, Джесс, — Баутин нервно почесал затылок, и Джессика поняла, что он страшно устал.

Она нахмурилась, но, прильнув к Отто, поцеловала его.

— Разве можно кого-то осуждать за это? Дыма без огня не бывает.

— А огонь… есть.

— Бруэр… и некоторые другие твои друзья… их беспокоит лишь то, что это происходит слишком быстро после смерти Мэрилин. Они боятся, что я не слишком подхожу тебе и твоей карьере. И, может быть, может быть, они…

— Ошибаются, — закончил за нее Отто и, притянув девушку к себе, нежно поцеловал.

Джессика ощутила, как пробуждающаяся страсть охватывает его жарким пламенем. Вся ее душевная неразбериха и эмоциональный конфликт, весь ужас ее безрезультатных поисков убийцы, напряжение от возложенной на нее ответственности начальника лаборатории судебно-медицинской экспертизы самого крупного правоохранительного органа в мире, все это начало таять, превращаясь в едва различимый белесый туман, отлетающий от нее, отводимый прикосновениями Отто.

Она чувствовала, как дрожь охватывает тело Отто, как стремится он к ней, нежно сжимая в объятиях, покрывая лицо страстными поцелуями. Потом он вдруг поднял ее на руки, понес в спальню и осторожно положил на кровать. Раньше эта комната давила на девушку темнотой и холодом, но сейчас, когда рядом был Отто, она показалась освещенной ласковыми лучами солнца.

Джессика видела Отто рядом с собой, он склонился над ней, его лицо было так близко, а в глазах светилась бесконечная нежность.

Потянувшись, она помогла ему снять рубашку, и кончиками пальцев легонько провела по обнаженному плечу, заставив мужчину невольно задрожать от удовольствия. Девушка прикоснулась губами к его груди и нежно поцеловала, от чего тот глухо застонал. Откинувшись на спину, Джессика распахнула халат.

— Ты нужна мне, Джесс, — тихонько прошептал ей на ухо Отто, целуя ее обнаженное тело.

— И ты мне нужен, — ответила девушка, пожалев в душе, что вместо этой фразы он не сказал «Я люблю тебя».

Отто частично контролировал себя, Джессика же отдавалась ему полностью, моля Бога, чтобы Отто никогда не пожалел о том, что у них сейчас происходит, и никогда не казнил бы себя за это.

Она ласкала его.

Она изумляла его.

И вскоре поняла, что Отто никогда не пожалеет о случившемся.