— Предположим, ты прав, — сказал за день до случившегося главный инспектор Ними, шеф Отто Баутина, — есть убийца, совершающий целую серию последовательных преступлений и скрывающийся с места преступления, захватив с собой литры крови своих жертв. Но, Отто, подумай сам, на кой черт этому парню столько крови?

— Он может использовать ее в разных целях. Истории известны случаи, когда люди применяли кровь для разного рода церемоний, ритуалов, сатанинских…

— Но ты же не думаешь, что эти случаи могут иметь что-то общее с каким-либо культом? Надеюсь, ты понимаешь, насколько все это абсурдно?

Лими устроился поудобнее в мягком кожаном кресле, с тревогой ожидая ответа Отто.

— Мое развитое воображение подсказывает, что убийца может пить эту кровь, но что бы он с ней ни делал — купался ли в ней, расписывал ею стены — очевидно одно — этому подонку кровь нужна для каких-то извращенных целей, и, желая получить свежую, он просто-напросто выкачивает ее из своих жертв.

— И кому ты собираешься сделать столь смелое заявление, Отто? Ни в одном из отчетов судебно-медицинской экспертизы я не видел и намека на то, о чем ты говоришь. Изучая каждое убийство, власти приходят к выводу, что тело уносят с места, где совершилось кровопролитие, чем вполне можно объяснить полное отсутствие следов крови там, где тело находят. Теперь же ты предполагаешь нечто невообразимое и ожидаешь, что на основе этого Управление предпримет решительное наступление на убийцу, даже если твои предположения и окажутся ошибочными.

— Ты платишь мне за ум и сообразительность, Билл. Никогда раньше я не подводил тебя, разве не так?

Ними колебался, он хотел что-то возразить, но лишь сказал:

— Да, это так.

Склонившись над столом, Лими смерил Отто холодным, пристальным взглядом.

— Ты прекрасно знаешь, Отто, мы всего лишь пешки в этой игре, и можешь быть уверен, в случае провала наша организации найдет нам обоим новые места, где мы и просидим до конца наших дней. Вспомни Колина Армори. Ты помнишь, чем он кончил?

Из-за этого-то Отто и недолюбливал Билла Лими. Этому человеку нелегко далось его теперешнее положение, он ясно давал понять, что рисковать ничем не собирается, и говорил все это, чтобы увести разговор в сторону. Это походило на самое настоящее отступление. Бюджет все значительнее урезался, и если дать Отто группу нужных ему людей, и если плану расследования хоть немного улыбнется удача, это может привести либо к блестящим результатам, либо отразится на положении Баутина, но отнюдь не Лими.

Лими вдруг принялся расспрашивать Баутина о состоянии здоровья жены, это была своеобразная учтивость, к которой в последнее время этот человек прибегал довольно часто, когда хотел придать их разговору более поверхностный, бесплодный характер. Жена Баутина страдала аневризмой и находилась в больнице в очень тяжелом состоянии.

Отто был убежден, что имевшие место ранее и, на первый взгляд абсолютно не связанные друг с другом преступления, на самом деле были в чем-то похожи, убийцу влекла к себе кровь, стиль его преступлений был довольно редок, и они относились к девятому уровню убийств, когда имело место использование крови жертвы.

Сегодня ночью он увидел недавнюю жертву Т-9 впервые после того, как еще в первый год работал агентом сыскной полиции в Калифорнии, где столкнулся с одним из кровопийц. И теперь Отто понимал, в этом была уверена каждая клеточка его мозга, что преступление, с которым он столкнулся сегодня, невероятно похоже на то ужасное Калифорнийское дело, словно этот новоявленный убийца стал последователем Джеймса П. Чилдерса, казненного в 1979 году в газовой камере после того, как Баутин помог вывести этого подонка на чистую воду. Но Чилдерс тогда так явно и сознательно оставил следы, что создавалось впечатление, будто он сам хотел, чтобы его остановили. В случае же с этим новым психопатом дело обстояло совсем по-другому.

Этот человек затронул почти весь диапазон пыток, классифицированный ФБР: первый и второй уровни имели отношение к издевательствам над половыми органами, расчленения занимали уровни от третьего по пятый. Единственные гнусные деяния, к которым убийца явно не выказывал интереса, входили с шестого по восьмой уровни и расшифровывались как потрошение жертв и людоедство. Но не было сомнений, этот изверг получал явное удовольствие, перекачивая кровь из своих жертв, делая это медленно и чрезвычайно осторожно, чтобы свести к минимуму возможные потери. Баутин мог, конечно, ошибаться, кровь использовалась вовсе не для столь маниакальных целей, и вполне возможно, убийца не вампир, но что-то подсказывало Отто обратное.

Он надеялся, что результаты исследования Джессики Коран придадут достоверности его теории, но была опасность, что их репутация, заработанная ценой неимоверных усилий, вскоре подвергнется риску. Несмотря на молодость и отсутствие опыта в подобного рода делах, доктора Коран уважали за ее тщательность, доскональность и приверженность своим убеждениям, невзирая на последствия. Между нею и ее шефом существовали большие разногласия — доктор Закари Рэйнек принципиально закрывал глаза на то, что Отто считал явными признаками убийства девятого уровня.

— Можешь назвать это моей догадкой, — сказал в конечном итоге Отто Лими за день до случившегося.

Лими резко вскочил с места, что не предвещало ничего хорошего.

— Отто, ты не можешь во всем полагаться на свою догадку и должен это понимать, как никто другой. Ты уверен, что все случившееся с твоей женой, — Лими нерешительно замолчал, — не отразилось на твоем восприятии всего…

— А тебя, Билл, вовсе не должно это волновать. Это не твоя забота! — Отто надеялся, что его твердый голос с нотками ярости рассеет опасения Лими на его счет. Было ясно, что доктор Рэйнек, с которым тот любил играть в гольф, успел уже с ним поговорить.

Отто пытался выбросить из головы заботы Лими и Рэйнека о нем. Вместо этого он сконцентрировал все свое внимание на Джессике Коран. Собранные ею улики скорее всего покажутся фантастикой местным властям. Ее необычные методы расследования наверняка накалят обстановку, и, чтобы успокоить полицейских, она будет вынуждена отправить нескольких вырывать линолеум под раковиной в смежном с комнатой помещении, а также приподнимать доски с пола под тем местом, где находилась голова подвешенной за ноги жертвы. К тому же, это исключит версию, что преступник очищал место преступления — как бы он ни старался, следы крови обнаружит электронный микроскоп. Если же убийца, нанося резаные раны своей жертве, оказался неосторожен и порезался сам, ей удастся найти следы его крови либо на раковине, либо на кафеле или досках пола. В этом Отто был уверен. До него дошли слухи, что девушку с любовью называли «Скэвинджером». Рэйнека, в отличие от нее, звали не иначе, как «шпионом» отдела.

Отто внимательно наблюдал за Джессикой, придя к выводу, что на нее очень приятно смотреть. Он вспомнил, как впервые увидел доктора Коран, тогда у него явно перехватило дыхание. Сейчас, в этой жалкой хижине, она, бесспорно, являла собой резкий контраст по сравнению с остальными, окруженная представителями противоположного пола, но Отто был уверен, что Джессика выделялась бы и в комнате, полной эффектных женщин. У нее были длинные красивые волосы, и когда она не стягивала их на затылке, а распускала по плечам, ее внешность приобретала некоторую неистовость, и даже первобытность. Темно-синий костюм, белая шифоновая блузка красиво оттеняли безупречный цвет лица девушки, хотя теперь она бросила свой жакет в машину, и его место занял большой полотняный фартук, прикрывающий блузку и ее элегантную юбку. Но даже это не, могло скрыть стройности фигуры Джессики. Отто заметил, что Стоуэлл и другие присутствующие мужчины время от времени задерживают на девушке взгляды.

До чего все-таки необыкновенны эти гены, подумал Отто. В семнадцать лет Джессика стала высокой и гибкой девушкой и обладала поразительной грацией для столь раннего возраста. Она была одного роста с отцом, а взгляд ее блестящих глаз был столь же проницателен. От матери же девушка унаследовала звонкий, живой голос и высокие скулы. Джессику отличало то, что она всегда целиком погружалась в работу, точно так же, как и ее отец, неоценимый работник. Баутин знал доктора Освальда Корана как одного из лучших медицинских экспертов, с которыми ему когда-либо доводилось иметь дело. Так, впрочем, считали все, сталкивающиеся с этим человеком — семьи пропавших без вести, сенаторы, генералы и президенты. Фактически, на счету у Корана было множество спорных вскрытий, к его знаниям и опыту часто прибегали, чтобы опровергнуть слухи о грязных преступлениях, как случилось и два года назад когда в авиакатастрофе погибли два сенатора.

Освальд Коран умер от изнурительной болезни, которая сначала парализовала его руки и ноги, затем мышцы, уцелел лишь его удивительно тонкий ум, оказавшийся в клетке беспомощного, жалкого тела. Для такого человека это было все равно, что очутиться в аду. Поговаривали, что его внезапная смерть явилась результатом эвтаназии, но это предположение так и осталось неподтвержденным. Для Джессики это оказалось непростым испытанием — состояние здоровья отца резко ухудшилось сразу после автомобильной катастрофы, в которой погибла ее мать. Девушке было нелегко, но она стойко перенесла все это и отработала положенное время в военно-морском госпитале Бетесде, где ее отец являлся главным специалистом судебно-медицинской экспертизы.

Отец Джессики считал, что специалисты, обучающиеся при военно-морских госпиталях, получают наиболее высокую квалификацию и поставил дочь перед выбором — либо военно-морские силы, либо частное медицинское учебное заведение. Джессика выбрала последнее, но в душе осталась детищем «военно-морских сил», и по окончании учебного заведения стала работать в госпитале.

Характер девушки был очень сложным, за ее нежной и мягкой наружностью скрывались упрямство и несговорчивость. И было неясно, как ей удается оставаться столь потрясающей девушкой, ведь в ее представление о красоте входили лишь распущенные по плечам волосы, да немного духов.

Сегодня ночью Джессика держалась в тени, позволив Баутину взять бразды правления в свои руки, хотя все знали, что ответственность за расследование на месте несет она. Когда же девушка приступила к работе, что-то произошло. Обаяние ли Джессики, или какой-то еще Х-фактор, способствовали тому, что все стали слушаться девушку. Отто знал, что он сам обладал лишь способностью устрашать и запугивать.

Он впервые встретил Джессику, когда той было шестнадцать или семнадцать лет, на торжестве по случаю избрания ее отца главой отделения судебной медицины в Бетесде. С тех пор девушке многого удалось достичь.

Неожиданно Джессика, ползающая на коленках и рассматривающая пол, встала, выпрямив затекшие ноги. Повернувшись к Отто и поймав его взгляд, она довольно вежливо поинтересовалась:

— Грезишь наяву, Отто? И это в такое время?

Застигнутый врасплох, он не нашел ничего лучшего, как выпалить:

— Я размышлял о механизме защиты, — а сам подумал, не поняла ли девушка, что предметом его мыслей была она сама.

— Помоги мне, пожалуйста, — попросила Джессика. — Мне нужен пинцет, который я вытащила из саквояжа, и еще один флакон. Опустив в карман трубку, которую так и не раскурил, он кивнул.

— Конечно, конечно… Что-нибудь еще?

Отто почувствовал, что на них смотрят мужчины, вернувшиеся в комнату, и как ему показалось, с завистью. Завидовали они не его многолетней службе в ФБР, и не его достижениям на этом поприще, а тому, что он знал Джессику не только как специалиста, но и лично.

* * *

— Семья имеет право передать это дело и другим специалистам, — заявил доктор Сэмюэль Стадлер. Седоволосый, с худым лицом, местный патологоанатом продолжал вот уже несколько часов передвигаться, шаркая ногами, по комнате, где обнаружили труп. Он то и дело выказывал недовольство шерифу и остальным, потому что Джессика так ни разу и не попросила у него помощи.

— Я еще не скоро смогу освободить дня вас тело, доктор Стадлер, — ответила ему Джессика. — Видите ли, мне хотелось бы присутствовать при вскрытии.

— Я знаю больше, чем вы думаете, — с загадочным видом заявил доктор. — Например, я знаю, что убийства, как правило, не являются заботой Федерального Бюро Расследований. Я знаю, что вас сюда вызвал Стоуэлл, и ваши люди работают здесь, ничуть не тревожась о семье убитой.

Услышав это, Отто вышел вперед, он понимал, что всем собравшимся здесь представителям власти до смерти хочется стать свидетелями спора между старым окружным врачом и врачом-девушкой, спора, в котором они, скорее всего, раскроют собственные карты. Отто сказал:

— Теперь за это дело возьмется ФБР, доктор Стадлер…

Но его перебила Джессика, которая выпалила доктору Стадлеру прямо в лицо:

— И вы можете сотрудничать с нами, или вовсе отойти от дела. Все зависит от вас.

— Эта сфера полномочий принадлежит мне, доктор, — возразил Стадлер.

— Нет, вы ошибаетесь. Ваши полномочия вступят в силу только после того, как власти, вызвавшие нас сюда, попросят нас удалиться, — ответила Джессика. — А сейчас, сэр, мне хотелось бы вам предложить, если вы уж так беспокоитесь о семье убитой, пойти к ним домой, посидеть с ними и дать им необходимые разъяснения.

Лицо Стадлера пылало. Он не находил слов, чтобы выразить свою ярость. Доктор оглянулся по сторонам, ища поддержки, но, не найдя ее, вышел из дома. Было слышно, как он завел свою машину и, резко взяв с места, понесся по ухабистой, грязной дороге.

Повернувшись к Джессике, Отто сказал:

— Приготовься к тому, что большинство представителей местной власти вряд ли придут в восторг по поводу нашего приезда сюда.

— О Боже, надеюсь, я не ухудшила наше положение.

— Нет, нет, ты обращалась с ним так, как надо.

В первый раз за этот вечер Джессика улыбнулась и внимательно посмотрела на Отто. Самой примечательной частью его лица был, бесспорно, лоб, такой высокий, что, казалось, занимал большую часть лица. Сужаясь книзу и переходя в твердый подбородок, это лицо позволяло скрывать мысли и чувства. Высокий рост Отто, безукоризненная величественная осанка и манеры всегда производили впечатление. Стального цвета глаза всегда смотрели холодно и безразлично. Но сейчас, несмотря на усталость, охватившую Джессику, на какое-то мгновение она увидела в его глазах боль, это походило на какую-то дьявольскую шутку, его лицо выражало крайнюю озабоченность, которую он не мог выразить словами.

— А теперь возвращайся к работе, — сказал он Джессике, отводя от нее взгляд, чтобы избежать дальнейшего исследования девушкой выражения его глаз.

— Да, хорошо.

Баутин повернулся к трем своим сотрудникам, строго приказав возвращаться к работе и выполнять все просьбы и указания доктора Коран. Ему удалось вызвать раздражение у всех по очереди, пока, наконец, в этой маленькой, наполненной запахом смерти, комнатке, не воцарилась тишина. Затем Отто вышел на улицу подышать свежим воздухом.

Джессика только сейчас поняла, как близко к сердцу воспринял все это Отто.

Сама мысль о том, что есть на свете человек, который хотел бы отнять у нее кровь, выпить ее, а потом избавиться от нее самой, заставила ее, сотрудницу ФБР, содрогнуться. Оживал тот тайный, глубоко скрытый в ее душе страх, от которого она так долго пыталась избавиться.

Но ее душа никогда не играла по правилам, открыто, даже сама с собой.

* * *

За время своей долгой карьеры в Отделе Психологического профиля ФБР и в качестве консультанта, прежде, чем такой отдел был создан, Отто Баутину удалось повидать самые разнообразные и жестокие убийства. Фактически, большинство дел, с которыми ему приходилось сталкиваться, были так или иначе связаны с телесными увечьями. Отто стал главным специалистом по подобным преступлениям, экспертом по убийствам, повлекшим за собой надругательства над человеческим телом. Иногда его беспокоило, что он посвятил всю свою жизнь именно этому направлению. Большую часть времени он проводил в работе, урывая лишь несколько часов для сна, и очень мало внимания уделял своей жене, которая сейчас в тяжелейшем состоянии находилась вдалеке от него. Всю жизнь Отто пытался разгадать жестоких убийц, ставя себя на их место, но только начав сотрудничать с ФБР научился мыслить, как человек, способный на самые зверские преступления, однако в этот, девятый уровень убийств, ему не так-то легко было вникнуть.

Его рассудок принимал тот факт, что по стране где-то бродят триста или четыреста так называемых «настоящих» вампиров. Хотя все они испытывают страшную потребность в людской крови, мало кто из них станет убийцей, совершающим целый, ряд столь диких преступлений, скорее всего, они выберут другой, более безопасный способ удовлетворения своих потребностей. Однако, Отто никак не мог представить себе склад ума человека, способного выкачать кровь из такого же, как он, человеческого существа. Сам процесс столь медленной смерти был настолько диким, настолько чудовищным, что эти происшествия возглавляли список наиболее зверских убийств.

Отто научился ставить себя на место садиста или извращенца. Теперь же ему предстояло догадаться о мыслях человека, возомнившего себя детищем Сатаны, потомком зомби! Человека, жизнь которого, скорее всего, зависела не только от того, пьет ли он людскую кровь, но и от бурного, пьянящего чувства только что совершенного убийства. Даже для такого опытного эксперта, как Баутин, это было нелегко, и все-таки, он с головой ушел в это расследование, словно человек, собирающийся в каноэ преодолеть Ниагарский водопад, не обращая внимания на Рэйнека, игнорируя предостережения Лими. Имеет ли это какое-то отношение к безнадежному состоянию Мэрилин? Почувствовал ли как-то Лими его безумную потребность в работе и, именно поэтому, отправил из Вашингтона, от бледной тени женщины, находящейся в коме, смотреть на которую он просто уже не в силах? Или, может быть, дело просто в том, что Т-9 поможет ему сделать настоящую карьеру? Остановить жестоких и беспощадных призраков, в существование которых верил он один: извращенных темных существ, поглощающих свежую кровь других людей, чтобы выжить — по меньшей мере, психологически — и приобрести неограниченную власть над жизнью и смертью. Возможно ли, чтобы этот подонок — Сатана — верил в свое собственное кровавое бессмертие? Комплекс вампира! Это пристрастие создало таких людей, как маркиз де Сад, женщин, которые верили в сохранение вечной молодости и красоты, если будут купаться в крови девственниц. Чудовищам в человеческом обличье, испытывающим страсть к крови других.

Но впервые Отто увидел собственными глазами последствия столь безумной фантазии убийцы.

Он снова взглянул на труп, привязанный за ноги к балкам старого бревенчатого дома в Векоше, штата Висконсин. Местные власти вызвали их после того, как убедились, что имеют дело с местом преступления, начисто лишенным каких-либо следов крови, это и сообщили по факсу.

Перед лицом такого кошмара Джессика Коран оказалась очень твердой. Очаровательная девушка прекрасно владела собой и была, бесспорно, знатоком своего дела. Отто понимал — в отчете, который он собирается написать, не следует возносить до небес ее работу, он не хотел, чтобы девушка чувствовала себя ни много, ни мало сестрой Терезой. Но работа Джессики произвела на него впечатление, и он отметит в отчете, что как специалист она достойна похвалы. Отто подошел к девушке и взял ее за руку.

— Как продвигаются дела? — Джессика работала уже несколько часов, приближался рассвет.

— Я скоро закончу, — она попыталась придать своему голосу бодрость.

— Тебе необходимо немного поспать, прежде, чем делать вскрытие, скоро уже рассветет.

Обычно на вскрытие уходил не один час, и в таком случае, как этот, оно могло затянуться и на весь день.

— Не позволяйте им делать вскрытие без меня, шеф.

Отто кивнул и сменил тему разговора.

— Признаюсь, давно уже не сталкивался с таким серьезным делом, — Джессике показалось, что она услышала в его голосе едва уловимую дрожь. На какой-то момент глаза их встретились, и глубокие зеленые глаза девушки попали в сети мерцающих глаз Отто. Джессика поняла — свершившееся здесь насилие так же глубоко ранило Отто, как и ее саму, но в то же время она задумалась, мог ли он отреагировать по-иному, и как бы она тогда восприняла все это. Отто оставался все таким же Отто, сильным, крепким и мужественным, хотя он всегда владел собой и казался выше любых эмоций. И сегодня ночью она пыталась подражать ему. Джессика почувствовала себя кошкой, крепко ухватившейся за что-то зубами, она не хотела отставать от Отто даже в малом, боясь проиграть битву с самой собой.

В глазах Отто была боль, она ясно ее видела.

Это выражение быстро сменилось другим, но Джессика уже забыла об усталости, заметив минутную слабость Отто. Ужасная сторона этого дела потрясла его до глубины души, как и ее саму. Он постарался немедленно избавиться от этого чувства, и, разумеется, это ему удалось. Мимолетная слабость снова сменилась суровостью и самообладанием, но Джессика почти не слышала указаний, которые ей давал Баутин.

— Мы пробыли здесь достаточно долго, поэтому ты можешь поспать несколько часов.

Джессика кивнула, ничего не сказав. Но почувствовала, что связь, возникшая между ними здесь, на месте этого ужаса, будет продолжаться и дальше.

Отто взял себя в руки и превратился в строгого и серьезного шефа. Неожиданно для себя Джессика подумала о его больной жене, вот уже месяц находящейся в состоянии комы в военно-морском госпитале Бетесды. Она вспомнила, что Баутин никого близко к себе не подпускал, всю свою жизнь отдавая работе, и его трудно представить в компании с кем-то еще, кроме своих подчиненных по отделу.

Здесь он был лишь для того, чтобы проконтролировать, как Джессика Коран будет собирать для ФБР фактический материал на месте преступления. Отто собирался коренным образом реорганизовать работу команды психологического профиля, и Джессика в этих планах занимала центральное место. Баутин ничего не скрывал от девушки, четко объяснив ее задачу. Но ему не хотелось, чтобы она узнала о его чувствах, как бы ни были они спонтанны и непреднамеренны.

До сегодняшней ночи Джессика Коран работала в составе конвейера расследования, оставаясь в относительно удобной и безопасной позиции «второстепенного участника». Теперь же она возглавила свой собственный конвейер, который не остановится до тех пор, пока не будет раскрыто преступление. На этот раз ей придется самой восстановить всю картину. И она сделает это, она повернется к ней лицом.