Одеваясь для предстоящего ланча с женихом, Патрисия размышляла о том, что помолвка почти полностью опустошила ее банковский счет. Когда расписание рабочего дня Рональда позволяло, ему нравилось встречаться с невестой у себя в офисе и приглашать в какой-нибудь престижный ресторан. Девушка понимала, что известному музыканту это нужно для поддержания реноме, но для нее это означало покупку новых нарядов. Одежда, в которой можно было работать дома, вряд ли подходила для обедов в модных ресторанах. Трикотажный жакет и брюки кофейного цвета, которые она сегодня надела, были абсолютно новыми, как и несколько других нарядов в ее быстро увеличивающемся гардеробе. Посмотрев на себя в зеркало, Патрисия с неохотой признала, что выглядит намного лучше, чем в прежних нарядах. После того, как она подровняла кончики волос и сделала завивку, прическа стала изящнее и моднее.

Грудь украшал яванский медальон. Изображенная на нем лилия — традиционный символ гармонии и покоя — никак не соответствовал беспорядку, в котором находились ее мысли. Она не была в восторге от помолвки. Газетные публикации выставляли ее чем-то вроде собственности, которую жених приобрел хитростью. Ну, что же, предстояло пройти испытание на прочность, а ей не, привыкать. Элис уверяла, что тетушка «здорово выглядит», — высшая похвала в ее устах, — хотя способность племянницы давать оценки была слегка ослаблена. Все внимание школьница уделяла предстоящим экзаменам. Сегодня она занималась вместе с подругой и собиралась остаться у нее ночевать. Патрисия запомнила последнее замечание девочки перед уходом: «Вся эта суета с замужеством идет тебе на пользу».

Пат сразу одернула ее: «Не воображай чепухи!». Но сейчас, глядя на отражение в зеркале, она была вынуждена согласиться. Да, выглядит моложе, как-то сразу похорошела, словно спящая красавица, проснувшаяся после поцелуя прекрасного принца. Кажется, она сама стала воображать, Бог знает что. Вероятно, ежедневная потребность не ударить в грязь лицом перед Рональдом и его поклонниками заставила ее выглядеть по-новому. Но это произошло не из-за его присутствия под одной крышей с ней. Хотя, когда жених бывал дома, в воздухе витало нечто, не ощущаемое в другое время. Девушка понимала, что находится в опасной близости к тому, чтобы вновь поддаться его чарам. Рон жил здесь, она видела его каждое утро и каждый вечер, а это больше, чем можно вынести. Пат знала, что стычки с ним по поводу реконструкции дома были просто формой защиты. Интересно, Догадывался ли он об этом? Его шутливые ответы на ее упреки говорили о многом. Однажды Рон взял у нее из рук банку, крышка которой никак не поддавалась, без видимых усилий открыл ее и с кривой усмешкой вернул.

— Я бы и сама справилась, — заявила она, но, почувствовав пробежавшую по телу дрожь, поняла, что это не так. Одного его прикосновения или взгляда по самому незначительному поводу было достаточно, чтобы потерять контроль над собой. Она чувствовала себя тряпичной куклой, чьи швы расползаются. — Я же справлялась до того, как ты сюда переехал, — переходила Пат в защиту.

Прищуренные глаза Рона насмехались над ней.

— Ах, да, я забыл о всех твоих временных любовниках, живших здесь.

— По крайней мере, они не разносили на части мой дом, и я могла найти консервный нож.

— Значит, с ними твоя жизнь не была такой интересной, — заметил Рон, совсем не желая подогревать новую ссору.

Кажется, все это действительно доставляет ему удовольствие, в бешенстве подумала Пат. Разве он не понимает, что после всего, что когда-то произошло между ними, так тяжело выслушивать несправедливые укоры!

Забудь прошлое, сейчас все иначе, повторяла девушка как молитву. Проглотив собравшийся в горле комок, она взяла сумочку и ключи от машины. Во что бы то ни стало нужно подавить в себе эти предательские мысли, пока не сошла с ума или не выдала Рону своих чувств. И неизвестно еще, что хуже…

На этот раз служащий на стоянке любезно приветствовал ее, увидев, как она занимает одно из мест, зарезервированных для машин Рассела. Удивительно, что может сделать золотое кольцо! Эта мысль не оставляла Патрисию, пока она поднималась на лифте в приемную босса музыкальной корпорации.

Кольцо являлось еще одним поводом для постоянных стычек. Девушка считала, что огромный бриллиант был слишком дорогим, чтобы носить его лишь для поддержания имиджа счастливой пары, но Рон оставался непреклонен, и приходилось надевать драгоценность каждый раз, когда они появлялись вдвоем на людях. Тем не менее, она была полна решимости вернуть подарок, как только этот фарс закончится.

Патрисия вздрогнула, вспомнив о статье, появившейся в журнале «Лайт энд Шедоу» после их помолвки. Журнал смаковал подробности интимной жизни Рональда в последние годы, сопровождая статью фотографиями и проводя параллель с его занятиями в качестве наставника Элис. Намерение было очевидным: выставить в неприглядном свете всю программу помощи юным музыкантам. Только сообразительность Рона позволила пресечь появление публикаций в других изданиях, готовых ради дешевой сенсации дискредитировать хорошую идею. Теперь прессу больше занимала романтическая история помолвки.

Невеста нервно крутила кольцо на пальце.

Программа так много значила для Элис и других юных талантов. Ради них Пат готова идти на большие жертвы. Как бы трудно ей ни приходилось, она всегда должна помнить об этом. Даже, несмотря на оскорбленное самолюбие и чувство жалости к себе, испытываемое, когда она видела фотографии жениха с другими женщинами.

Когда Патрисия вошла в приемную, там находилась мисс Монтрей. После помолвки босса, Хелен удавалось избегать общества невесты, что не ускользнуло от ее внимания.

Секретарь изобразила приветливую улыбку.

— У нас переговоры, — сразу заявила она, указав глазами на дверь, ведущую в главный кабинет.

Гостья — сама скромность и изысканность — понимающе кивнула.

— Рон предупредил меня, и я не имею ничего против, чтобы подождать. Он обещал, что это долго не продлится.

— Это так похоже на нашего Рональда, человека недолгих обязательств, — съязвила Хелен, намекая на их помолвку.

Возможно, пять лет назад Патрисию испугало бы высокомерное отношение Хелен. Но работа за границей и постоянная необходимость после смерти отца рассчитывать только на себя изменили ее.

— Мне кажется, ты не одобряешь наших планов пожениться, — резко сказала она.

— Раз ты спрашиваешь — отвечу: я не одобряю того, то ты говоришь на людях, и не стала бы называть то, что происходит, планами.

У Пат перехватило дыхание. Она не любила стычек и по возможности старалась их избегать, но эта назревала давно.

— На чем основана твоя убежденность, что в наши планы супружество не входит?

Невесту пронзил ледяной взгляд.

— На том, что твой жених по-прежнему спит со мной.

Острая боль обожгла Патрисию, но она подавила ее в себе. Они с Роном не давали друг другу никаких обещаний, а лишь согласились на помолвку, ни к чему не обязывающую. Тогда почему же заявление Хелен вызвало у нее такую реакцию? И вдруг что-то во взгляде этой женщины подсказало Пат, что та лжет.

— Правда? Никогда не думала, что у тебя такое богатое воображение. Ведь нужна большая изощренность, чтобы придумать такое.

Побелевшие суставы пальцев Хелен, схватившейся за край стола, подтвердили подозрения Пат, но лицо соперницы осталось абсолютно бесстрастным, словно у фарфоровой куклы.

— Ты уверена, что всему виной мое воображение? Тогда, наверное, я воображаю и родимое пятно у него на бедре.

Патрисия была потрясена и замерла, пожалев, что затеяла этот разговор. Но отступать было поздно.

— Я не говорю, что ты никогда с ним не спала, — ответила она ровным голосом. — Меня не интересует, чем вы занимались до того, как он сделал мне предложение. Рональд — молодой и красивый мужчина. Мы не виделись пять лет, и я сомневаюсь, что он провел эти годы в монастыре.

Нелегко было это произнести, но девушка высказала то, что думала. Каждое слово отдавалось в ней острой болью, словно кололи ножом.

Всему виной этот неожиданный разговор. Пусть она и носит кольцо жениха, но ее вовсе не заботит, с кем он проводит время.

— Все равно Рон никогда не будет твоим мужем. Он женится на мне! — раздраженно выпалила Хелен.

Терпение Патрисии истощилось. Она решила высказать все, что думает.

— Если бы он собирался жениться на тебе, сделал бы предложение. Так что ни к чему тратить жизнь, ожидая того, что никогда не произойдет. — Она наклонилась через стол к Хелен. — Мы обе знаем, что это ты подослала фотографа из бульварного журнала в надежде, что «желтая» пресса заставит Рональда покинуть мой дом. Но этого не произошло, так? Тебе следовало бы знать, что его вряд ли можно принудить к чему-то. Это касается и бриллиантового кольца. Оно — здесь, на моем пальце, потому что он этого хотел, и останется столько, сколько он захочет. — По крайней мере, последнее заявление было правдой.

Патрисия едва сдерживала дрожь, но не жалела ни об одном из произнесенных слов. Хелен, однако, не выглядела смущенной.

— Итак, ты обо всем догадалась, — сказала она с наигранной усмешкой. — Жаль, я думала, это сработает.

К своему удивлению, Пат не испытывала особой радости, получив подтверждение своим подозрениям. Недоброжелательность этой женщины вызывала лишь чувство опустошенности. Должно быть, она понимала, что не может навредить охладевшему к ней мужчине, и потому решила нанести удар сопернице, используя четырнадцатилетнюю девочку.

Очевидно, интриганка не предполагала, что Рональд решит эту проблему, сделав Патрисии предложение, и ее козни обернутся против нее. Эта мысль придала невесте силы, и она сказала:

— Теперь, когда ты знаешь, что твоя уловка не сработала, нам лучше прекратить нелепое соперничество.

Четкими движениями Хелен поправила перед собой и без того аккуратно разложенные папки.

— Нелепое? Посмотрим, как нелепо будет выглядеть шеф, когда сегодня обнаружит у себя на столе заявление с просьбой о моем немедленном увольнении. И особенно когда я скажу, что всему виной ты.

Черт побери, что же она наделала?

— Но тебе незачем уходить.

Секретарша стиснула зубы.

— Нет, я уйду. Действительно, это самое верное решение. Здесь накопилось столько дел, что лучше держаться подальше отсюда, когда ты будешь объяснять женишку, почему меня здесь нет. А ведь шеф так во мне нуждается.

У Патрисии и в мыслях не было, что такое может произойти. Она опасалась, что Хелен права, предвидя реакцию Рональда.

— И что же ты собираешься делать, уйдя отсюда? — спросила девушка.

— У меня есть средства. Найду, чем заняться, пока Рон не попросит меня вернуться. И не заблуждайся на этот счет, так оно и будет. Мы прошли вместе слишком долгий путь.

Помощница вышла, Пат растерянно проводила ее взглядом. Не может быть, чтобы Хелен оказалась права.

Реакция Рональда оказалась невероятно бурной.

— Ты спровоцировала ее на это! — в бешенстве кричал он, когда Пат рассказала о том, что произошло.

Невеста скрестила руки на груди, словно защищаясь, пытаясь скрыть замешательство. Интересно, был бы он так же расстроен, если бы вместо Хелен ушла она?

— А что мне оставалось делать? — спросила Пат. — Любезно улыбаться, когда мне нахально заявили, что ты по-прежнему спишь с ней?

Вопрос не обескуражил Рона.

— Что тебя больше беспокоит — поведение Хелен или сама мысль о том, что я сплю с ней?

— С какой стати это должно меня беспокоить? — Девушка старалась сохранить равнодушие в голосе и безразличие на лице.

Патрисия с трудом перевела дух, пожалев, что не оставила открытой дверь, входя в кабинет после завершения переговоров. Помещение выглядело громадным, две стены были целиком из стекла, сквозь них открывался прекрасный вид на город. И все же кабинет казался тесным, пока они находились в нем вдвоем.

— Мы оба знаем, что эта помолвка — лишь удачный ход для тебя. Она ничего не значит.

Рональд сидел на углу письменного стола, сложив руки. Шеф выглядел, как и положено главе крупной корпорации, в его облике не было ничего от человека, посвятившего себя музыке.

— Я не обязан отчитываться перед тобой в своих действиях, но если это так важно, скажу: я не сплю с Хелен с того момента, как мы объявили о нашей помолвке. Что бы ты обо мне ни думала, у меня есть собственный кодекс чести.

Ведя разговор с женихом, Патрисия была не совсем уверена в правдивости слов Хелен. Теперь она почувствовала облегчение, но постаралась не обнаруживать его. Что бы он ни делал, ее это не касается.

И все же ярость кипела в душе.

— Это должно мне льстить, да? Я тоже ни с кем не спала, так что мы — в расчете.

Глаза Рона сузились, в них заиграли злые огоньки. Он отошел от стола и навис над ней, положив руки ей на плечи.

— Наконец-то ты сказала правду. Ты раздражена потому, что тебе кажется, что я пренебрегаю тобой?

Даже через трикотажный жакет она чувствовала теплоту прикосновения, и это еще больше разозлило.

— Ты хочешь сказать, что я испытываю сексуальный голод? Ты, наверное, сошел с ума.

Рональд не отводил от нее тяжелого взгляда, и эти мгновения показались ей вечностью, пока он не провел пальцем по ее решительно стиснутым губам.

— Ты не столько голодна, сколько чувствуешь себя обделенной, — тихо проговорил он. — Особенно если вспомнить, что между нами было.

Ей физически не хватало всего, связанного с этими воспоминаниями, тогда как мозг отказывался подчиниться соблазну. Запах одеколона, которым он пользовался после бритья, источаемая каждой его клеткой мужская сила завораживали Патрисию. Она чувствовала, что этот груз может оказаться для нее слишком тяжелым. Уступая его натиску, девушка помимо воли закрыла глаза и подалась ему навстречу.

Она затаила дыхание, когда он коснулся губами ее волос, но Рон вдруг отошел от нее. Вместо облегчения Пат испытывала горькое разочарование, подобное огорчению ребенка, которому так и не дали обещанные сладости. Еще в большее смятение приводило то, что все это, как видно, забавляло мужчину. Где набраться решимости, чтобы питать к нему отвращение? Почему одной мысли о близости с ним достаточно, чтобы сердце начинало выскакивать из груди?

— Ты ошибаешься, — заставила себя произнести Патрисия. — Я лучше умру, но не стану заниматься с тобой любовью.

Жених с упреком посмотрел на нее.

— Откуда такая реакция на наше обоюдное желание? Не заблуждайся, милая, оно было взаимным. Теперь ты станешь это отрицать, но минуту назад ты горела от нетерпения оживить прекрасные воспоминания.

Внутри у нее все трепетало от разбуженных им чувств. Они были настолько сильными, что одного прикосновения Рона было достаточно, чтобы вернуть их к жизни.

— Тебе это только кажется, — резко бросила она, стараясь не показать, что чувства ее угаданы.

Рон оставался невозмутимым.

— Мне это кажется так же, как и тебе. Разве ты не вспоминала бессонными ночами всего, что между нами было? И как могло бы это происходить?

— Нет, я не думала об этом, — солгала Пат. Признаться, что во время ночных бессониц она тосковала о том, что потеряно, было равносильно тому, чтобы начать все сначала. Пусть даже он испытывает к ней те же чувства, о возврате к прошлому не может быть и речи.

— Я мог бы заставить тебя отказаться от этих слов, — сказал он с вызовом, — но не сделаю этого. Ты возьмешь их назад по собственной воле.

Почему он это делает? Конечно, для создания имиджа необходимо играть на публику. Но есть же места, где не появляются даже репортеры дешевых изданий.

— Тебе долго придется этого ждать, — заявила Пат.

Уголки его губ тронула самодовольная усмешка уверенного в себе человека.

— Посмотрим. Может быть, вкусная еда изменит твое настроение и сделает более сговорчивой.

Патрисия бросила на него убийственный взгляд.

— Сговорчивой, чтобы идти у тебя на поводу? Одного обеда для этого недостаточно.

Она почувствовала, как Рон усилил нажим на ее локоть, направляя к выходу.

— Еще один вызов, дорогая? Что с тобой сегодня происходит?

Невеста пыталась уговорить себя, что ее изменчивое настроение не имеет никакого отношения к признаниям Хелен о ее интригах или близком знакомстве с родимым пятном на бедре любовника.

Ланч проходил скованно, чему в немалой степени способствовали нескрываемые любопытные взгляды, которые на них бросали посетители ресторана. Пора было привыкнуть к известности маэстро, но девушку по-прежнему раздражало, что десятки глаз следят за ней.

— Не обращай на них внимания. Им скоро надоест наблюдать, в какой руке ты держишь прибор, — посоветовал Рон, с явным наслаждением пробуя запеченные на углях креветки.

Патрисия пару раз дотронулась вилкой до своего салата, но не могла проглотить ни крошки и отодвинула тарелку.

— Разве не раздражает, что на тебя смотрят всюду, где бы ты ни появился?

Любимец публики пожал плечами.

— Нет, не раздражает. Поддержка этих самых людей помогла мне стать тем, кем я сегодня являюсь.

Такое отношение к происходящему было ей незнакомо. Она постаралась последовать совету и не обращать внимания на окружающих.

— Мне действительно очень жаль, что так получилось с Монтрей сегодня. Я не хотела провоцировать ее уход.

Рон продолжал безмятежно расправляться с креветками.

— Мы с тобой хорошо знаем, куда ведет дорога, вымощенная благими намерениями. Но факт остается фактом, и должен сказать, что помощница покидает меня в крайне неподходящий момент.

Слава Богу, что этот человек сожалеет о потере секретарши, а не любовницы, подумала Пат. Хотя какое ей до этого дело. И, тем не менее, она испытывала идиотскую радость от заверений, что у него нет сегодня связи с Хелен. Пора положить этому конец, упрекнула она себя. Хватит разыгрывать роль ревнивой невесты.

— Моя компания является главным спонсором присуждения наград американской музыкальной индустрии, — продолжал он. — Хелен держала в руках все нити этого вопроса.

— Что-то я не заметила, чтобы ты испытывал недостаток в кадрах у себя в офисе, — заметила Пат, почувствовав новый приток ревности.

Рональд бросил на нее всепрощающий взгляд, который говорил, что он представляет ход ее мыслей гораздо лучше, чем она думает.

— Помощницы, конечно, справятся с делами внутри компании, но Хелен выполняла и другие обязанности.

Связанные с личными потребностями, не удержалась от мысли невеста, несмотря на заверения об отсутствии интимных связей с секретаршей.

— Ты уверен, что ни одна из помощниц не сможет заменить эту особу? — спросила Пат и тут же ужаснулась, что он может истолковать ее слова буквально. — Черт побери, что происходит?

Рональд играл своим бокалом с вином, не отрывая от нее испытующего взгляда.

— Мы примем другое решение. Поскольку ты создала эту проблему, будет справедливо, если ты займешь место мисс Монтрей, пока не будут вручены музыкальные награды.

Что он задумал? Пат терялась в догадках. Но потом поняла: маэстро хотел, чтобы она присутствовала на церемонии вручения наград.

— Я не могу, — отказалась Пат. Сама мысль о подобном появлении на публике рядом с ним была ей ненавистна.

— Ты можешь и будешь это делать, — ответил Рональд со всей серьезностью. — Хелен была моей правой рукой, выполняя свои функции. Ты видела отклики в прессе на нашу с тобой помолвку. Можешь себе представить, что будет твориться, если я появлюсь на церемонии в сопровождении незнакомой женщины.

— А тебе не приходит в голову нанять на работу мужчину, который будет твоей правой рукой? — бросила она, представив его в сопровождении другой женщины.

Легкая улыбка осветила его смуглое лицо.

— Мое посещение церемонии в сопровождении мужчины вызовет еще большую сенсацию.

— Я не это имела в виду, ты же понимаешь.

Разве ты не можешь пригласить мужчину для работы в офисе, а… на церемонии появишься один.

Он наклонился к ней, подперев рукой подбородок. Стороннему наблюдателю могло показаться, что они обмениваются любезностями, но его слова были совсем другого свойства.

— Работа в офисе — не проблема. Мои кадры вполне справятся с административной стороной дела. Но помимо связи с прессой нам нужен человек, который будет сопровождать Элис. Может быть ты согласишься?

Патрисия пришла в смятение.

— Какое отношение к этому имеет моя племянница?

— Одна из особенностей церемонии этого года — серия выступлений подающих надежды юных музыкантов. Девочка заслужила свое и должна быть среди новых дарований.

У Пат все поплыло перед глазами. Эл станет выступать перед сливками музыкального бизнеса, ее покажут по телевидению! Кто знает, а вдруг из этого что-то получится?

— Ты придумал это, чтобы добиться моего согласия на работу, так? — с подозрением спросила она.

— Я ничего не придумывал, просто у Элис замечательный талант, который заслуживает признания.

Он снова переиграл ее.

— Отлично, ради Эл я исполню свою роль. Но все это закончится, когда вернется моя сестра и девочка отправится домой. Большего ты не можешь от меня требовать.

Рон с вызовом посмотрел невесте в глаза.

— Я мог бы потребовать от тебя гораздо больше, моя дорогая, но не сверх того, что, как мне кажется, ты способна дать.

— Пока твои требования ограничиваются работой, то да, — сказала Пат, чувствуя, как волна возбуждения охватывает ее.

Ироничный тон, присущий Рону даже в серьезном деловом разговоре, сквозил в его словах и сейчас.

— Мой офис вполне приспособлен, чтобы служить вторым домом. Так что от работы до личной жизни в нем всего один такой короткий шаг.

У Патрисии перехватило дыхание. Воспоминания о том, что когда-то было между ними, лишали ее душевного равновесия, и она чувствовала, что Рон об этом догадывается. Мужчина играет ее чувствами так же умело, как на своем любимом кларнете. Да как он смеет! У нее не хватало слов, чтобы найти подходящий ответ.

— Прекрати издеваться! — не выдержав, вскрикнула Пат. — Я не буду с тобой работать, пока ты не пообещаешь относиться ко мне с уважением.

Рука Рональда скользнула по столу и сжала ее пальцы. Пожатие было легким, но многозначительным.

— О, я буду уважать тебя, и даже по утрам, заверяю тебя.

— Как, ты… — Невеста постаралась освободить свою руку, но маэстро крепко держал ее стальными пальцами, натренированными за долгие годы ежедневных музыкальных упражнений.

Не ослабляя хватки, он сделал круговое движение большим пальцем по особо чувствительному месту на ее запястье.

Несмотря на всю свою ярость, Пат почувствовала, как по руке стало растекаться тепло. Лицо девушки залила краска.

Заметив, что с ней происходит, жених удостоил ее ледяной улыбки.

— Если хочешь устроить соревнование и определить, чья воля сильнее, я гарантирую, что ты проиграешь. И не говори, что ненавидишь меня. Я же вижу, что произойдет, коснись я вместо запястья иного места.

Предательская дрожь пробежала по телу Патрисии, подтвердив, насколько близки к правде услышанные слова.

— Это нестерпимо. Почему ты со мной так обращаешься?

— Разве не ясно? Помолвка вновь пробудила нашу взаимную страсть, которая считалась давно похороненной. Но ты в этом не признаешься. Это означает, что все те годы, когда ты пыталась избегать меня, были ошибкой.

Пат почувствовала, как туман застилает ее глаза, и быстро заморгала. Нет, она не доставит ему удовольствия своими слезами. Это равносильно тому, чтобы признать его правоту.

— Для нормальных отношений одной страсти недостаточно, — попыталась она возразить нетвердым голосом.

— А кто говорит, что я имею в виду только физическую близость? — Рон произнес это таким тоном, словно обсуждал проблемы бизнеса. — Я бы хотел, чтобы наша помолвка превратилась из фиктивной в настоящую.

У Патрисии пересохло во рту, и она пожалела, что не попросила заказать ей чего-нибудь покрепче, чем минеральная вода.

— Не может быть, чтобы ты действительно хотел жениться на мне.

— А что тут удивительного? Пять лет назад мы были очень близки к этому.

Да, но разве можно забыть то, что случилось. Он на руках выносил ее с места аварии и выглядел так, словно само прикосновение к ней, дается ему с большим трудом. После этого все и пошло не так.

Ему хотелось честного признания, что вся вина за аварию лежит на ней, что выпила слишком много коктейлей на вечеринке и не последовала совету Хелен не садиться за руль в таком состоянии. Признай она свою вину, и все можно было бы поправить.

Рон был в бешенстве не столько от того, что произошла авария, сколько от женского упрямства. Но почему же так трудно признаться и снять тяжесть с сердца?

Но она верила в непричастность к случившемуся, и неважно, как к этому относился Рон. Без свидетелей и с такой уликой, как ее присутствие за рулем, когда он их нашел, не доказать свою невиновность. А кроме того, она не могла ничего отчетливо вспомнить с того момента, как ушла с вечеринки, и до того, как очнулась на руках у возлюбленного. Но, тем не менее, не сомневалась — было что-то еще. Ах, если бы воскресить это все в памяти. Но за долгие годы этого так и не удалось.

— Скажи мне одну вещь, — осторожно начала Пат, стараясь подавить в себе последние искры надежды. — Ты по-прежнему веришь, что это я разбила твою машину пять лет назад?

Ответом ей было молчание.

— Ничего не изменилось, ведь так? — спросила она.

Его лицо окаменело.

— Вряд ли это стоит обсуждать здесь и сейчас.

— В таком случае, когда же мы это обсудим — когда при первой же нашей ссоре ты напомнишь мне, как безответственно и безрассудно я себя веду?

— Смешно, что ты волнуешься о вещах, которые никогда не произойдут.

Слезы стали набегать на глаза, и она прикрыла их рукой.

— Разве? У моего отца была интрижка. За долгие годы супружеской жизни он допустил этот маленький промах. Мать великодушно простила его, но постаралась сделать так, чтобы он никогда этого не забывал. Я не хочу ничего подобного в своей супружеской жизни.

— Понимаю. — Рон сделал знак привести счет и с мрачным видом стал расплачиваться, затем помог ей выйти из-за стола. — Пойдем.

— Куда мы идем?

— Туда, где сможем обсудить то, что тебя так волнует. Я хочу, чтобы ты кое-что увидела.

Жених крепко держал невесту за локоть, сопровождая к машине, которую им подогнал швейцар ресторана.

— Ты меня пугаешь. Что произошло? — спросила Патрисия, когда они уже двигались в потоке машин.

Не поворачивая головы, Рон ответил:

— Я хочу, чтобы ты наконец поняла, почему я так отношусь к пьяным водителям. Возможно, это ничего не изменит и ты останешься при своем мнении. Но в любом случае, нам удастся лучше понять друг друга.

Всю остальную дорогу он молча вел машину. Приехав, молодая пара поднялась не в офис, а в расположенную этажом выше квартиру, которая предназначалась для гостей фирмы и самого шефа, когда он поздно задерживался на работе.

— В настоящее время это единственное место, которое я могу назвать своим домом, — пояснил хозяин, пропуская Пат в гостиную.

Эту квартиру вряд ли можно было назвать домом. В обстановке преобладали все те же хромированные части и черная кожа, которые делали ее неуютной и холодной, хотя открывающийся из окон вид был захватывающим. Не обращая внимания на ее попытки завязать беседу, Рон нажал кнопку на пульте управления, и одна из стен сдвинулась в сторону. За ней располагалась самая современная теле и киноаппаратура.

— Садись, — приказал он.

— Я не сделаю этого, пока ты не объяснишь, что происходит.

Рон продолжал рассматривать катушки с кинопленками, пока не нашел ту, что была нужна. Запустив кинопроектор, он пересек комнату и подошел к Патрисии.

Прежде чем она успела опомниться, жених крепко обнял ее за талию и увлек за собой на кожаный диван. Вырываться и протестовать было бесполезно. Он просто прижал девушку к себе, и сопротивление ничего не давало.

— Отпусти меня! — все же вскрикнула она, но рука, сжимавшая стальным обручем плечи, затрудняла даже малейшее движение. Пат чувствовала каждую выпуклость мужских мускулов. Ей еще никогда не приходилось ощущать этакую силу, и она не на шутку была встревожена той легкостью, с которой Рону удалось положить конец всем попыткам освободиться. Беспомощность вызывала противоречивые чувства ярости и возбуждения.

Казалось, Рон не обращает внимания на ее смятение. Его взор был устремлен на экран.

— Теперь смотри, почему я испытываю непонятные тебе чувства.

Попытки Патрисии освободиться затихли, когда стало ясно, что ей предложено смотреть. Она с ужасом наблюдала за происходящим.

Это были кадры автомобильной катастрофы, снятые для выпуска новостей, — грубо смонтированные и резко перескакивавшие с одного на другой. Но происходящее нельзя было спутать ни с чем. Две искореженные до неузнаваемости машины с трудом позволяли определить, где кончалась одна и начиналась другая. Комментарии к такому страшному изображению смерти и разрушения не требовались.

Потрясенная зрительница издала стон, когда камера приблизилась к полицейским, занятым извлечением тел погибших из искореженных останков машины.

— Эта пленка смонтирована для телевидения, — пояснил Рон. Его голос был бесстрастен. Девушка внутренне содрогнулась, она едва могла выдержать это зрелище.

На экране появились кадры, где полицейские допрашивали мужчину, пьяного и плачущего то ли от потрясения, то ли от раскаяния. Ясно одно — это водитель машины, ставшей причиной аварии. Когда его вели к полицейскому автомобилю, лицо человека по-прежнему было залито слезами.

Рон выключил проектор, и Патрисия почувствовала, что ее лицо тоже стало влажным от слез.

— О Господи, что это?

— Это съемка автокатастрофы для выпуска новостей, в которой погибли мои родители, — холодно сообщил он. — Через много лет, работая на телевидении, я наткнулся на эту пленку в архиве. Вот и храню ее как напоминание о том зле, которое могут принести пьяницы.

Пат посмотрела на него горящими глазами.

— Если ты имеешь в виду таких людей, как я, почему бы не сказать об этом прямо?

За обманчивым блеском его глаз царила непроницаемая темнота.

— На воре шапка…

Пальцы девушки судорожно сжимались и разжимались.

— Ты так считаешь? Думаешь, что я испытываю те же чувства, что и тот пьяница на пленке? То, что ты показал мне, подтверждает это. В случае со мной все было иначе. Я не могу этого доказать, но знаю. Иногда мне снятся сны об этой проклятой аварии, но когда просыпаюсь, то не в состоянии ничего вспомнить. Поэтому и не могу подтвердить, что чего-то не хватает. Но я знаю, что это так.

Ярость, которой ей никогда еще не приходилось видеть, мелькнула во взгляде Рона. Он сжимал и разжимал пальцы, словно хотел сомкнуть их на ее шее. Патрисия сжалась, но внешне старалась сохранить спокойствие.

— Ради всего святого, не цепляйся за фантазии о своей невиновности. В этом — наша главная проблема. Если ты не была за рулем, то кто же? Хелен находилась рядом с тобой, без сознания. В машине больше никого не было.

В глубине души, где-то в подсознании, Патрисия всегда подозревала Хелен, но спорить с фактами всегда бесполезно.

— А ты не проверял, не подстроила ли она чего-нибудь?

Рон с отвращением взглянул на нее.

— Полагаю, если зрачки не реагируют на свет, а мускулы — на раздражение, то этого достаточно, чтобы определить потерю сознания.

— Тогда, возможно, с нами был водитель, который, испугавшись, скрылся с места аварии.

— И забрал с собой остатки воспоминаний о том, что произошло.

Патрисия начала срывать с пальца кольцо, которое отказывалось ей подчиняться, слезы застилали глаза невесты.

— С помолвкой покончено! Я ненавижу тебя, слышишь, ненавижу!

Она стала хватать ртом воздух, когда его пальцы сомкнулись на ее руке в попытке остановить истерику девушки. Медленно и неумолимо он приближал ее к себе, пока их тела не слились в одно.

Напряженно дыша, Пат всем телом ощущала биение его сердца. Попытка вырваться оказалась бесполезной. Он был намного сильнее. В любом случае, все уходило на второй план, первородные инстинкты угрожали захлестнуть ее.

— Вот так-то лучше, — сказал он, когда сопротивление девушки прекратилось совсем. — Пора тебе понять, что своим бегством ты ничего не добьешься.