Когда на следующее утро я встала, то обнаружила, что постель Эла заправлена, аккуратно, будто в казарме. Я еле сдержалась, чтобы не испортить это совершенство, и отправилась на кухню, где обнаружила самого Эла, поедающего хлопья из отрубей.

– Полезно для пищеварения, – сказал он.

– Слишком много информации выдаешь, Эл, – ответила я, наливая себе кофе. – Ты уже считаешь?

– А?

– Время считаешь? Эти разговоры включаются в почасовую оплату?

– Нет, за то время, когда я сплю или ем, денег не беру. За остальное – да.

Я устроилась на табуретке напротив него.

– Мне бы пригодилась твоя помощь, и я рада, что Питер с детьми теперь в безопасности. Но мы не можем заплатить и Робин, и тебе.

Он доел хлопья и шумно глотнул кофе.

– Как насчет услуга за услугу?

– Что ты имеешь в виду?

– Я помогу тебе сейчас, а когда мне понадобится юридический совет, ты вернешь долг.

Я обдумала это предложение. Помогать Элу с юридическими вопросами несложно, если этим все ограничится.

– По рукам, – сказала я, и мы обменялись рукопожатиями.

Мы принялись составлять список людей, с которыми я общалась во время расследования. Записав все имена, я изучила список.

– Кэндис.

– Кэндис?

– Она мне больше всех не нравится, даже думать о ней неприятно. Какая-то странная, отталкивающая. Кажется, отношения с Бобби она превратила в великое безответное чувство. И она видела только Исаака, мы вместе заходили к ней на работу. Это объясняет, почему она угрожает моему ребенку, а не детям, просто не знает, что у меня их двое.

– Ладно, поехали к этой Кэндис.