Понедельник пролетел в одно мгновение. Весь день Лаки сторонилась Сэма как чумы. Она заехала за Джей-Джеем в самую последнюю секунду, нетерпеливо просигналила около их крыльца, а затем сорвалась с места, прежде чем Сэм успел сказать хотя бы слово. Отъезжая, она посмотрела в зеркало заднего вида: Сэм сначала ошарашенно посмотрел ей вслед, а затем, хмурясь и качая головой, поднялся по ступенькам и закрыл за собой дверь.

Господи, что же ей делать? Как справиться с этим?

По счастью, весь день она была слишком занята подготовкой к празднику, и у нее практически не оставалось времени на размышления, чем же может закончиться это «партнерство». Да, ей, можно сказать, удалось выкинуть это все из головы хотя бы на один день.

Вернее, удалось бы, если бы не Пинки.

– Ну что, Лаки, ты готова к завтрашнему дню?

Та только вздохнула.

– То есть я хочу сказать, – безжалостно продолжила Пинки, – ты нашла себе партнера? Кстати, а что все-таки случилось с твоим бойфрендом, с которым ты собиралась пойти сначала?

Лаки застонала. Господи, она ненавидит ложь! Даже самую мелкую и безобидную.

– Он нашел новую работу и уехал из города.

– Боже мой, как это печально.

Лаки помахала рукой в воздухе.

– Да нет, не особо. В любом случае это были не слишком серьезные отношения.

В эту секунду за ее спиной тихо скрипнула дверь, и она услыхала голоса детей, играющих в зале напротив. Вокруг ее талии обвилась чья-то рука, и Лаки снова застонала. Нет, Господи, только не это.

– Отлично, У меня, пожалуй, снова есть надежда? – Ее щеку обожгло дыхание Мэтта Фармера, который поглядывал на нее с притворным возмущением. Лаки с трудом удержалась, чтобы не послать его ко всем чертям.

– Мэтт, дорогой, боюсь, тебе все-таки не на что рассчитывать.

Он сделал шаг вперед.

– Но, Лаки, ты же свободна как ветер. Почему бы нам с тобой не сходить вместе на обед или в кино, и все такое? Или нет, у меня есть идея получше. – Он даже захлопал в ладоши. – Мы пойдем на пикник!

Лаки энергично тряхнула головой и уперлась руками ему в грудь, чтобы он не вздумал подойти ближе.

– Мэтт, ты, по всей видимости, услышал, что мой бойфренд уехал из города, но это совсем не означает, что мне не с кем пойти на пикник. Так что, извини, я вынуждена отказаться.

Он снова скорчил возмущенную физиономию. Это уже перестает быть забавным.

– У меня никогда не будет шанса, да, Лаки?

Больше всего на свете ей хотелось завопить: «Да, да, да!» – но она удержалась. Существуют и более вежливые способы выразить свою мысль.

– Мэтт, здесь есть женщина, которая с удовольствием составит тебе компанию. Но эта женщина – не я, очень жаль, но это так.

– Да? А кто же она, позволь спросить?

Лаки прикусила губу и скосила глаза налево. Пинки меланхолично подравнивала ногти пилкой. О нет. Сможет ли она когда-нибудь простить Лаки за то, что та собирается сделать?

– Я уверена, что Пинки будет очень рада пойти завтра на пикник вместе с тобой. И я точно знаю, что у нее нет партнера, и вообще, как говорится, она женщина свободная. Тебе не кажется, что ее ярко-оранжевая блузка просто чудесна? И она замечательно в ней выглядит? А что ты думаешь про ее новую прическу? Мне кажется, это просто шедевр парикмахерского искусства.

– Эй, эй! – завопила Пинки со своего места.

– Пинки, дорогая! – Мэтт снова приклеил к лицу свою самую сладкую улыбку. Лаки поспешила ретироваться.

Сэм уронил карту пациента, из нее вылетела какая-то бумажка с данными об анализах и плавно закружилась в воздухе.

Это уже третий раз за день. Кэтлин схватила его за рукав и затащила обратно в кабинет.

– Сэм! Что, черт возьми, с тобой происходит?

– Да я понятия не имею. – Он покачал головой.

Но на самом деле он прекрасно знал, в чем дело. Лучше, чем кто-либо другой.

Ведь завтра они проведут вместе весь день.

– Кто-то стучится в дверь. – Кэт испарилась. Наверное, очередной пациент. Хотя нет. Кажется, на сегодня больше никто не записывался. Сэм в недоумении вышел в холл и начал перебирать карты на столе. Действительно, больше никого нет.

И тут до него донесся голос, сладкий, как мед.

– Да я же говорю тебе, Кэт, мне назначено. Я звонила в прошлый четверг, и он велел мне прийти в понедельник, в пятнадцать минут пятого. Это ведь сегодня, не так ли? Вот, смотри, я даже записала в свой ежедневник.

Этот голос невозможно было перепутать. Сэм знал, кто это. И знал, что обладательница этого голоса беззастенчиво лжет. Он собрался было уйти в приемную, но передумал. Кэтлин прекрасно справляется с дамочками вроде Мисси Хокинс.

И он не ошибся. Кэтлин четко и ясно объяснила процедуру записи на прием, и из ее слов однозначно следовало, что она, Кэтлин Робертс, лучшая выпускница своего года в школе медицинских сестер, не могла совершить подобной ошибки.

Мисси Хокинс никто ничего не назначал. Но она явно чего-то добивалась.

Сэм застонал и выскользнул через дверь черного хода.

Лаки не сомкнула глаз всю ночь. Она вскакивала, ложилась снова, беспокойно ворочалась, часами смотрела в темный потолок. Завтра тот самый день. День Сэма. День, когда они все время будут вместе, рядом. И будут участвовать в разных идиотских конкурсах.

Почему она так волнуется, так нервничает? Почему ее трясет, почему болит живот? Это же Сэм, ее детский приятель! Сэм! Мальчишка, живущий по соседству! Ее Сэм, лучший друг со школьной скамьи!

Лаки пыталась не обращать внимания на свои дурные предчувствия. Все будет отлично. Они с Сэмом проведут чудесный день, как в старые добрые времена. Он ведь обещал, что не будет предпринимать никаких попыток доказать ей, что они пара. Не будет повторять этих нелепых слов, которые твердит последние несколько дней. Нет. Он будет просто ее Сэмом. Ее другом, а не Сэмом Разрушителем сердец.

Сэм немного опаздывал.

Лаки посмотрела на кухонные часы на стене.

Да нет, он не немного опаздывал. Он сильно опаздывал.

Внезапно зазвенел дверной колокольчик, и Лаки подпрыгнула от неожиданности. Пытаясь унять бешено колотящееся сердце, она пошла к двери. Черт возьми, можно подумать, что ей снова семнадцать лет и она ждет парня, с которым пойдет на вечер выпускников.

Лаки положила ладонь на ручку и мысленно представила себе улыбающегося Сэма на крыльце. Нет, старая история никогда не повторится. Она приготовилась улыбнуться в ответ и распахнула дверь.

И увидела посмеивающегося преподобного отца Холкома. В тенниске, спортивных брюках и кроссовках «Найк». Добродушного и приветливого.

Он протянул ей руку.

– Люсинда? Как ты себя сегодня чувствуешь?

Лаки сглотнула. Нет. Не может быть.

– Все отлично, преподобный отец. Чем я могу быть вам полезна?

На его лице появилось выражение недоумения.

– Мне? Ничем, конечно. Неужели Сэм не позвонил тебе?

Сэм. О Господи. Она покачала головой.

– Нет, преподобный отец, он не звонил. Отец Холком сделал шаг вперед.

– Думаю, что он просто забыл. Очень жаль. Но это не важно, я все объясню по дороге на пикник. Ты готова?

На нее словно повеяло холодом. Нет. Нет. Нет. Только не это. Это не может быть правдой. Это происходит не наяву.

– Пикник?

Добрейший пастор, похоже, растерялся. Секунду помолчав, он заговорил снова.

– Лаки, Сэм не может пойти с тобой. Он уехал по срочному вызову. Я случайно встретил его, и он попросил меня заменить его. Он сказал, что ты поймешь. Знаю, я не самый спортивный человек на свете, но я участвовал в соревнованиях и не боюсь показаться смешным. Сэм сказал, что тебе просто нужен партнер. Так что, Лаки, сегодня это я.

Лаки продолжала стоять на крыльце, не в силах вымолвить ни слова. А что, собственно, можно на это сказать? У нее нет выбора. Она должна идти. Но внутри она кипела от гнева.

Кем, черт возьми, Сэм Керк возомнил себя?

– По срочному вызову? Ха! – Она наконец обрела дар речи. Спустившись с крыльца, она сделала несколько шагов к машине.

– Да, Люсинда. Одна из его пациенток. Девочка Хокинсов. Я точно не знаю, что случилось, но, похоже, Мисси очень серьезно больна.

Лаки замерла на полпути. В следующий раз, когда она увидит Сэма Керка, она убьет его.

– Мисси, уверяю тебя, никакой малярии у тебя нет.

– Но, Сэм. – Мисси поднесла ладонь ко рту и притворно закашлялась. – Я прочитала описание симптомов в медицинской энциклопедии и точно знаю, что у меня малярия.

– Ты слишком много читаешь. Клянусь тебе, это никакая не малярия.

Мисси изобразила новый приступ кашля.

– Ну хорошо, тогда, должно быть, это туберкулез.

Сэм скрестил руки на груди. Да что это с ним такое? Ведь когда преподобный отец Холком показался в его дверях, настойчиво уговаривая поехать посмотреть Мисси, он совершенно точно знал, прямо там, не сходя с места, что это всего-навсего очередная попытка Мисси обратить на себя его внимание.

Но пастор был обеспокоен и сказал, что она очень плохо выглядит. Конечно, доверчивого преподобного отца обвести вокруг пальца по силам даже ребенку, не то что этой продувной бестии. Актриса из нее получилась бы хоть куда.

– Мисси, это не предмет для шуток. Ты не больна туберкулезом.

– Как ты можешь быть уверен? – Она захлопала глазами. Господи, и что он раньше находил в этих наклеенных липких ресницах?

– Хорошо, если ты так хочешь, мы можем сделать анализы. Но поверь, предположение, что у тебя туберкулез, несколько... хм, как бы это сказать... беспочвенно. Полагаю, у тебя грипп. Самый обычный, простой, банальный грипп.

Она откинулась на подушки и закинула руки за голову.

– Сэм...

Он встал. Слишком хорошо ему были известны эти постельные позы.

– Прекрати это, Мисси.

– Сэм... А может быть, это дифтерия?

Ничего более абсурдного она спросить не могла. Сэм закрыл глаза и покачал головой. Потом нагнулся и посмотрел ей прямо в глаза:

– Мисси, у тебя нет ни дифтерии, ни малярии, ни туберкулеза. У тебя грипп.

«А скорее всего ты вообще совершенно здорова, – подумал он. – Или это какая-то разновидность недомогания из-за недостатка секса. Ты просто привыкла добиваться желаемого всеми доступными тебе способами, но я не намерен тебе в этом потворствовать».

– Сэм, дорогой, я правда плохо себя чувствую. Может быть, ты приляжешь рядом со мной и согреешь меня? Я вся дрожу.

Два месяца назад он не заставил бы просить себя дважды. Два месяца назад, когда он только вернулся из Мемфиса, он не слишком церемонился с женщинами. Два месяца назад даже Мисси Хокинс казалась ему чертовски привлекательной.

Но сейчас ее вид вызывал у него отвращение.

Если уж ему и нужна была чья-то постель, так это постель Лаки. А еще лучше, чтобы она оказалась в его постели.

Навсегда.

Сэм отступил на несколько шагов.

– Мисси, пей побольше жидкости, отдыхай, ешь, когда захочется, принимай что-нибудь жаропонижающее и позвони завтра в клинику, если не почувствуешь себя лучше. Всего хорошего.

Он повернулся и вышел из спальни, чувствуя огромное облегчение.

Всю дорогу до места проведения пикника Лаки задыхалась от бешенства. Тени прошлого больно ранили ее сердце. Черт возьми. Как она могла быть такой глупой? Такой слепой? Такой наивной, чтобы думать, что Сэм будет вместе с ней?

Ведь ей нужен был только один день. Только партнер. И он сам настаивал, чтобы этим партнером был именно он. В конце концов она согласилась. И что теперь?

Он снова унизил ее.

Но сама-то она чего ожидала? Сэм есть Сэм. Беззаботный, живущий одним моментом. Неделю одна девушка, неделю другая.

Разрушитель сердец.

Черт возьми!

Заезжая на парковку около игровых площадок, она быстро взглянула на преподобного отца Холкома. На самом деле он хороший человек. Вежливый. Гладко выбритый. Образованный. В один прекрасный день он осчастливит какую-нибудь женщину.

Но это будет не она.

Внезапно перед ее мысленным взором возник улыбающийся Сэм.

– О Боже мой!

– Что, Люсинда?

Лаки быстро отвела взгляд от преподобного отца.

– Нет, нет, ничего, просто подумала вслух. Мне еще столько всего нужно сделать до начала.

– Да, да, я понимаю. – Он кивнул и выбрался из кабины грузовика.

Лаки уронила голову на рулевое колесо. Образ Сэма все еще не оставлял ее. Все эти годы она сравнивала каждого встреченного мужчину с Сэмом. Она любит его. И он любит ее. Или только говорит, что любит.